Знакомство

«И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию.
И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку.
И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа [своего].
Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть.
И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились».
(Книга Бытия, гл. 2:21-25)

                ***

                Жизнь вечная для человека начинается жизнью временной

                --------------------------

          Женщина должна быть кем-то любима. Любима не просто со стороны, как прекрасный цветок, которым хотелось бы украсить свою комнату или приусадебный участок, а как ребро. Своё, только что вынутое из груди, из-под самого сердца, ребро. Одиночество так томительно и разрушительно для неё, и как бы она ни хорохорилась, и сколько бы ни доказывала словом и делом обратное, факт являет свою истину и однажды она осознаёт: «Одна. И это плохо».

- Ну, как, разместила? Пишут? – подруга прямо с порога перешла к делу, которое решила активно взять под свою менеджерскую опеку. Бросив пакеты со снедью на кухне, она рухнула в мягкое кресло и строгим взглядом просверлила меня, вместе с моим самолюбием, насквозь.
- Ты знаешь, я не смогла сформулировать цель знакомства. Для чего я ищу мужчину? - Я не знаю, как об этом написать, какими словами.
- Ну, дорогая подружка, ты меня совсем расстраиваешь! Ты что никогда ничего не писала? Ты наваяла две диссертации, три монографии, кучу научных статей и ты не знаешь, как сформулировать цель? Это уже, в конце концов, и не смешно.
- Я... понимаешь, с подобного рода текстами я никогда не имела дела… - начала невнятно бормотать я в свое оправдание.
- Вот-вот, не имела! А НАДО было иметь! И давно уже.

          Объявление в соцсетях, на сайте знакомств: «Ищу мужчину для жизни временной и вечной: неженатого, умного, доброго, честного, верного, надежного, красивого, хорошего телосложения (без живота, с широкими плечами), возрастом от 50 до 62 лет. Цвет и наличие волос значения не имеют, допускаются взрослые, отдельно проживающие дети и внуки. Коммунальная и финансовая обеспеченность, наличие водительских прав, как и любвеспособность – непременные условия! О себе: Умная, добрая, смелая, активная, красивая, предпенсионного возраста (52 года), рост 163 см, вес 53-58 кг (в зависимости от настроения), волосы длинные, темно-русые, с редкой сединой, морщин мало (выгляжу на все 38), образование – высшее, докторская степень, знание трех иностранных языков, водительские права», – ну, вроде и хватит, для общей информации, – «Прошу СООТВЕТСТВОВАТЬ! В случае несоответствия с предложениями не обращаться». Выбрала самую эффектную среди самых свежих фото и нажала кнопку «опубликовать».

          Ну вот и всё. Судьбу свою я отдала в надежные руки мировой паутины и стала ждать, проверяя почту каждые полчаса.
          С предложениями никто не обращался. На следующий день – тот же нулевой результат. Даже ради шутки никто не осмелился взвалить на себя роль моего Адама. Так прошел месяц. Я дисциплинированно дважды в день проверяла почту, каждые пять дней обновляла объявление, но ничего не происходило. Каждый вечер подруга исправно звонила в одно и тоже время и спрашивала: «Ну что?» – Я отвечала: «Пока все молча идут мимо».
- Ну, мимо-то они вряд ли молча идут, а то, что ты не слышишь, как они идут, спасает наше дело.
          Время шло. Спустя три месяца, после обмена дежурным «Ну что? - Пока все молча идут мимо», у подруги сдали нервы.
- Дура! Надо было заявку четверть века назад писать, может, кого и нашла бы, соответствующего и свободного…. Да и условий для соответствия было бы поменьше, - уже тихо проворчала подруга. – А теперь пиши: «Рассмотрю любые предложения».
- Как это любые!? – Такой подход к делу совершенно погасил остатки моего энтузиазма, и я уже хотела положить решительный конец всей этой потехе, но вдруг откуда-то в моём сознании мелькнула смиренная мысль: пусть будет по ее словам, и фразу «Прошу СООТВЕТСТВОВАТЬ! В случае несоответствия с предложениями не обращаться» я заменила фразой «Рассмотрю ЛЮБЫЕ предложения» и снова приготовилась терпеливо ждать, но уже не только с надеждой, но и со страхом.
          Два дня я намеренно не заглядывала в почту. Наконец, решилась. Волшебный ключик сработал. Желающих познакомиться оказалась тьма и еще один. Пробежав по диагонали всевозможные предложения от тьмы, я задержалась на письме одного. Фото, к сожалению, не было. Но он был единственным, кто совершенно никак не обратил внимания на все мои заслуги, а просто спросил, когда я была в кино на последнем сеансе. Я призналась, что  двадцать лет назад, с мужем, накануне бракоразводного процесса. Он ответил, что лучше было бы пойти после.
          Три месяца мы переписывались в электронной почте. В течение дня я старалась не отвлекаться на сердечные эмоции, а вечером, после ужина и душа, устраивалась поудобнее на диване и открывала почту. Этой минуты я ждала с самого утра. Письма от него были короткие, но очень емкие. Мы рассуждали на разные жизненные темы, будто испытывая точки соприкосновения, и их оказывалось все больше и больше. Иногда они не просто соприкасались, но плотно прижимались друг ко другу, превращаясь, порой, в единое пространство восприятия и чувствования. Меня это очень увлекло, и мне казалось, что за многие годы половинчатости своего существования, я начала собирать себя по половинкам крупиц, восстанавливая целостность каждой крупицы откуда-то извне. Я понимала, что этим самым извне был ОН. Даже имя его было то, которое мне нравилось всегда. Сергей. Так звали моего прадеда, так зовут моего двоюродного брата. Это имя носит мой бывший муж. Мне даже кажется, что имя в свое время сыграло немаловажную роль в том, что я выбрала его в мужья. Каждый вечер, открывая личную почту, которая была намеренно отделена от всех внешних контактов, и создавала мне сферу общения исключительно с близкими людьми, я чувствовала себя собой. Я читала письмо от Сергея, иногда два, отправленные в разное время дня, отвечала и ложилась спать.
          Подруга продолжала курировать меня, но интересовалась ходом дела уже не ежедневно, но регулярно. Раз в неделю я слышала кодовое «Ну как?» и отвечала: «Переписываемся». Я не решалась рассказывать ей о своих внутренних ощущениях, мне казалось, что их невозможно озвучить, что любая попытка приведет к искажению и умозаключению: «влюбилась». Но это было не так, вернее так, конечно, но «влюбилась» отражало лишь самый внешний слой всей моей ауры на настоящий момент жизни. Слова были лишь зеркалом, но не сканированием моей души, поэтому я не отвечала ей, что я влюбилась, но, когда она спросила об этом в лоб, я согласилась. Это было частью правды.
          Вся же правда заключалась в том, что я узнала его. Я узнала себя в нем, ту себя, которая, как темная сторона Луны была скрыта не только от других, но и от меня самой. Я поняла, что мое прежнее ощущение самодостаточности было великим заблуждением, или, как это часто бывает с людьми, желаемым, выдаваемым за действительное, самообманом, который, как оказалось, хранил меня от обмана. За двадцать лет после развода никто не смог обмануть мои чувства и убедить меня в том, что он — это ОН, который нужен моему сердцу для счастья. И вот теперь, наконец, я поняла, что мне недостаточно быть одной собой, эта половинчатость есть уродство, а удовлетворенность таким своим состоянием – болезнь, и теперь я на пути к выздоровлению. Подруга понимала, что я увлеклась, но считала неправильной мою позицию единственного предпочтения. Она считала, что нужно разворачивать наступление сразу по нескольким фронтам, постепенно сокращая круг избранных, пока не сложится с кем-нибудь окончательно. Я с ней не спорила, но знала, что она теоретик. На практике и у нее все было иначе. Она встретила свое счастье еще в студенчестве, и все у нее теперь и всегда, как и должно тому счастью быть. А я лишь училась видеть себя не только изнутри, но и извне. Впервые эти взгляды встретились. Мне так нужны и важны были наши письма. Касаясь в них той или иной темы, пусть даже очень точечно, я выбрасывала одну за другой ложные ценности из своего ума и сердца, как ненужные уже вещи из гардероба.
          Но однажды вечером, смыв остатки суеты теплым душем и закутавшись в мягкий халат, я удобно примостилась на диване, и привычно нетерпеливо открыла почту. Письма от него не было. Впервые за три месяца. Я решила, что нет ничего страшного, мало ли какие обстоятельства могли задержать его с ответом. Взяла почитать книжку. Через пятнадцать минут снова проверила почту, потом еще раз десять заглянула в компьютер и уснула с чувством легкого сомнения. Утром проснулась прежде будильника и сразу открыла почту. Ничего не было. Сама себя успокоила: еще рано, вчера он весь день был очень занят, вечером освободился поздно, устал, а теперь еще раннее утро, надо потерпеть и посмотреть попозже. Я терпела до трех часов дня, потом до шести, потом дома каждые полчаса сначала с надеждой, а потом с тревогой открывала почту. Писем не было несколько дней. Мысли, изощряясь на всякий манер, культивировали всевозможные причины этого неожиданного факта, а сердце ныло и ныло, едва сдерживаясь разразиться рыданиями.
          Позвонила подруга. Даже не спросила «ну как?». Мой голос ответил ей прежде, поэтому прозвучал риторический вопрос «не пишет?». Сначала она, следуя установившимся в народе нормам человеческого сочувствия, начала утешать меня, потом дала волю своему мнению о  том, как мне надо было правильно поступать, а затем высказала ряд предположений о том, что вся эта переписка вообще была обманом – в лучшем случае игрой, шуткой какого-либо мальчишки-бездельника, изучающего психологию женщины, а то и тактическим ходом мошенника, который вошел в доверие ко мне, виртуально влюбил меня в себя, а теперь заставил меня страдать из-за его отсутствия, а потом объявится, сообщив, что он попал  в беду и ему нужны деньги. Я понимала, что она во всем права, но этим я совсем не утешалась.
          Еще несколько дней я по привычке заглядывала в почту, по привычке надеясь увидеть долгожданное письмо, и по привычке верила в искренность всех писем, полученных ранее.
          Через неделю ожидания я поняла, как мне не хватает того ощущения целостности, которое начало во мне формироваться в ходе нашей переписки. Мне не хватало его, Сергея. Мне не хватало себя в нем. Я даже стала думать о том, что, если все это и было обманом, любого рода, я желала бы продолжения этого обмана.
          Так прошло почти две недели. В моей внешней жизни ничего не изменилось, но я ощущала пустоту. Приходила домой с работы, и в доме было пусто. Подобное чувство я испытывала, когда рассталась с мужем, хотя сама желала этого. Так же щемило от пустоты, когда сын вырос, отделился от меня полностью, покинув родительский дом. Так было и теперь, и я поняла, что это ощущение не от пустоты в доме, а от отсутствия близости между близкими людьми.
          Но сегодня вдруг все неожиданно изменилось. Я не была готова к такому повороту. Собираясь лечь спать, я очередной раз открыла почту и…
          …а там письмо. Короткое. Вот такое: «Привет. Я не писал. Не мог писать. Кризис жанра. Хочу просто сказать тебе». Я тут же отправила в ответ номер своего телефона, только номер и никаких слов к нему. Я даже не успела разволноваться, что сейчас услышу его голос, и испугаться, а вдруг он мне не понравится. Звонок последовал сразу же. «Здравствуй», – прозвучало откуда-то с небес, и отозвалось эхом в моем сердце, и ответным посылом слетело с моих губ. «У тебя уставший голос. Я просто хотел пожелать тебе доброй ночи». Я кивнула головой. «До завтра», – ответил он, и короткие гудки возвестили мне об окончании нашего первого разговора.
          Я смотрела на цифры, оставшиеся на экране и каждой из них повторяла: «Доброй ночи». Потом сохранила номер под именем «Сергей». Заснуть долго не могла. Терзало дежавю.
          Знакомый голос. Даже не голос, а тембр. Мне нравится. Всегда обращала внимания на такой тембр мужского голоса. Но все же ощущение чего-то знакомого мне, близкого, не отпускало. Все это уже когда-то было. Сердце начало извлекать из своих глубин прошлое, хотя я понимала, что это мое ощущение дежавю относится к будущему. Слова Сергея, отраженные моим сердцем, коснулись моих век, и очень добрая сегодня ночь взяла надо мной свою власть. Засыпая, я почему-то подумала о том, что мой муж во время командировки никогда не звонил мне пожелать доброй ночи.
          Утро началось с того, что я проспала, и испугалась, не пропустила ли я звонок от Сергея. Если не слышала будильник, то могла и не услышать телефон. Давно так крепко и безмятежно не спала. Но, к разочарованию, пропущенных вызовов не было, но было смс с пожеланием доброго утра. Я улыбнулась и решила, что в настоящей ситуации спешки этого вполне достаточно. Рабочий день поглотил меня целиком, и даже в обеденный перерыв, я сделала над собой усилие, чтобы не дать волю воспоминанию о вчерашнем коротком звонке.
          Но дома все иначе. Дома я могу думать о чем хочу и сколько хочу. Дом – это другой мир. Мне удалось сохранить себя для этого мира, не срастись со своими диссертациями и монографиями всеми частями тела, не слиться с ними кровью и не отдать им свою душу. Дом – это то, что называют личной жизнью. До сих пор в эту мою личною жизнь не вошел ни один мужчина после того, как из нее вышел муж Сергей.
          Подруга считает, что я слишком привередливая, что у меня очень высоко поднята планка в критериях выбора спутника. Порой я даже готова была согласиться с ее критикой и пересмотреть свое отношение к мужчинам. Но беда моя была в том, что мужчина как таковой, сторонний мужчина и даже хороший друг, совершенно отличался в моем видении от мужчины-мужа. Кроме того, всякий раз, когда в моем сердечном пространстве появлялся кто-то, в моем подсознании самопроизвольно включалась программа сравнения. Я совершенно не желала этого, но процесс шел, и подсознание подбрасывало сознанию информацию и идеи, сознание составляло свое резюме, и припечатав штампом «нет», отправляло его экспресс доставкой в сердце, и оно опускало занавес. Критерием же сравнения выступал всегда бывший муж, и всегда побеждал в этом «рыцарском турнире».
          Но, поскольку, опыт, «сын ошибок трудных», констатировал факт, что с мужем семья рухнула, то все, проигрывающие ему, и тем более не могли быть шансом.
          Но теперь все шло как-то не так. Сердце находилось в смятении. Программа сравнения включилась автоматически и начала давать сбои. Если прежде сравнению подвергалось все до последних мелочей, вроде того, сколько ложек сахара он кладет в чай, или с какой ноги он начинает разуваться и надевать тапочки, войдя в дом, то теперь сигналы включались лишь на тех моментах, из которых когда-то скатался ком негатива, столкнувшийся с ему подобным сооружением с противоположной стороны и разбивший семейное счастье вдребезги. Конечно, дело до ложек и тапочек еще не дошло, но я уже сейчас понимала, что подобная ерунда даже на секунду не завладеет моим вниманием, поскольку я чувствовала, что он другой, и это глобальное отличие было явным преимуществом нового друга перед бывшим мужем.
          Не давал покоя голос. Как часто я слышала в нем нотки голоса мужа, особенно когда он улыбался. Я ощущала этот голосовой переход в улыбку, и сердце переставало биться. Что это со мной? Почему? Почему похожесть голоса вызывала во мне такое эйфорическое переживание? Этот голос прилеплял меня к себе, вызывал зависимость, видимо, подобную наркотической, хотя наркотиками никогда не пользовалась и потому не могу сравнить наверняка, но желание слушать этот голос шло откуда-то из недр меня всей, из всего нераздельного единства души и тела человеческого естества. Я никак не могла понять, хорошо это или плохо в данной ситуации, ведь не можем же мы ограничить наше общение лишь телефонными разговорами и перепиской, понятно, что должна состояться встреча.          
          Встреча – это тот момент общения, который либо переворачивает страничку, поставив точку в прологе и начиная первую главу романа, либо закрывает книгу и отправляет все исписанные страницы в корзину, оставляя сердце сожалеть о потерянном времени и обманутом воображении. Вот этого я и боялась, потому и не следовала советам нетерпеливой в своей заботе о моем счастье подруги стимулировать встречу, не тянуть, не тратить зря время и сердечные эмоции.
          Этот вопрос «почему?» я задавала себе все чаще и чаще, и, наконец, осмелилась ответить себе: «Я люблю этот голос». Я призналась себе, что всегда любила его, от самого первого дня, когда услышала его в метро: «Девушка, давайте поменяемся с Вами книжками. Я свою дочитал, мне очень интересна Ваша», – я с недоумением смотрела на молодого человека, который сидел рядом со мной и улыбался, протягивая мне свою книгу, – «Я Вам ее потом верну, Вы не пугайтесь». И я, как завороженная, протянула ему свою открытую книжку, это был учебник по языкознанию, и взяла из его рук детектив. Он, улыбаясь, поблагодарил меня, попрощался и вышел на станции. Я смотрела на обложку, на которой был изображен какой-то мэн в черной шляпе с тростью и пыталась понять, что я сделала только что. У меня на носу зачет по лингвистике, а я вместо учебника держу в руках чтиво о пропавших уликах. Я даже не запомнила лицо парня, только улыбку и голос! Обозвав себя в сердцах чучелом, я открыла книгу и начала читать. На пятой странице, где цифра 5 была обведен в кружок, а рядом слово «отлично», я увидела номер телефона и подпись «Сергей». Так все началось, прежде чем закончиться разводом. Эти две книги так и стоят рядом в моем книжном шкафу…

          Однажды, услышав вечером очередное улыбающееся приветствие, я непроизвольно с замиранием сердца пробормотала: «Сергей, это ты?» «Я», – прозвучало в ответ, – «Ты спишь? Похоже, я тебя разбудил». Я, взяв контроль над своим подсознанием, ответила, что немного задремала с книжкой, и мы продолжили наш обычный разговор.
          Весь следующий день я была плохим работником. Впервые в своей трудовой практике. Мне вдруг нестерпимо захотелось встретиться с бывшим мужем. Тоска о том девичьем счастье, о гармонии первых пяти лет супружества, о семье, где мы сначала двое, потом трое были единым целым, о нашем веселом восторге, когда первым словом нашего малыша прозвучало «мапа», вопреки всем законам первого слова, когда слоги должны повторяться… тоска о том, что безрассудно утратили, разменявшись каждый на свое «я».  Мне было понятно, что встреча, если бы и могла произойти, то не имела бы никакого смысла, поскольку народный совокупный опыт гласит: «разбитую чашу не склеишь», еще невозможнее собрать в эту чашу то, что было в ней припасено на двоих.   
          Вечером позвонила подруга, выслушала мои ностальгические переживания и сделала заключение: «Все. Пора встречаться. Очень уж он нерешительный. Странно даже. Если будет увиливать, ненавязчиво настаивай». Далее последовали рекомендации, как ненавязчиво настаивать. Я решила, что подруга права. Встреча, скорей всего, принесет разочарование, мы перестанем общаться, и я избавлюсь, наконец, от взявшей надо мною власть магии голоса. И вообще, пора положить конец всем этим глупостям-знакомствам и жить обычной нормальной жизнью, как жила. С этой решительностью я встретила очередной вечерний звонок Сергея. Я настолько серьезно настроилась на финал, что даже голос Сергея показался мне на сей раз чужим и незнакомым. После нескольких обычных приветственных фраз я решительно перешла к сути вопроса и смело, как ринулась в бой, произнесла: «Сергей, давай встретимся. Завтра», – сказала  и втянула голову в плечи, как черепаха в панцирь. – «Хорошо», – последовал спокойный непринужденный ответ, будто бы это событие было настолько обыденным и повседневным, что не требовал никакой особенной реакции, будто бы мы сидели за семейным столом в вечерний час, и я по завершению ужина сказала: «Посуда за тобой». Мы согласовали место и время и пожелали друг другу хороших сновидений.
          После работы, положив под язык пару таблеток глицина, я отправилась на свидание. Заранее решила, что пусть я буду в своем обыкновенном рабочем виде, без каких-либо романтических прикрас. Я, как я для всех. Мне казалось, что это, кроме всего прочего, поможет мне и психологически, избавит от излишнего волнения и неловкости. Я понимала, что весь дистанционный период наших предотношений я имела, по сути, «кота в мешке», и вот теперь этот «кот», помимо своих благозвучных «мур» да «мяу» из глубины мешка, должен был явить мне свою породу. Прежде всего я надеялась, что он хотя бы не ниже меня ростом, не люблю, когда мужчина ниже меня. На это шанс был, поскольку я сама не высокая, всего 163 см. Вторая надежда, что он придет без цветов. Цветы, на мой взгляд, в нашем случае не уместны. Если я не захочу повторных встреч, мне будет неловко за принятый букет. Подобные страхи роем вились в моей душе и отвлекали от главного – от надежды, что человек, которого я увижу – моя судьба, что как только мы посмотрим в глаза друг другу, весь следующий переходный период нашей жизни станет, всего навсего, необходимым моральным условием формирования союза для жизни временной, который смерть не разрушит, а впереди нас будет ждать вечность, где «двое одно».
          Я припарковала авто на стоянке и направилась к фонтану, вокруг которого было много скамеек. Свободных не оказалось, и я присела на ту, где сидел один мужчина средних лет. Он был занят чем-то в планшете и не обратил на меня никакого внимания. Я подумала, что не спросила Сергея, по каким признакам узнаю его, но потом поняла, что он меня узнает, по фото, размещенном на моей страничке сайта знакомств. Правда, я ее давно удалила, но он, скорее всего, сохранил мое фото. В конце концов, есть мобильная связь.
          Не успела я еще о чем-то тревожном подумать, как к скамейке подошел мужчина, остановился напротив меня и сказал: «Здравствуй».  Я подскочила (ошибка, надо было медленно подняться, улыбаясь). Передо мной стоял Сергей. Муж. Бывший. В горле застрял ком, я молчала. Он тоже молчал. Казалось, мы так молча стояли друг перед другом целый час, или больше. Он смотрел на меня, улыбаясь, как тогда, тридцать один год назад в метро, и я смотрела на него, не знаю, как. В душе был такой ворох чувств и эмоций, что я даже представить не могу, как они все отразились тогда на моем лице.
- Ты?.. – наконец, тихо-тихо вымолвила я.
- Я, – спокойно и уверенно ответил он.
- Как ты здесь?
- А ты? – Он говорил ровно и голос его окутывал меня, как тонкий прозрачный шифоновый покров.
          Мне казалось, что я сейчас потеряю сознание. Зачем он здесь? Именно сейчас, когда у меня жизненно-важная встреча…
- Я... жду, – ответила я, стараясь управлять своим профессионально-поставленным голосом.
- И я жду… Ты что ждешь?
- Счастье… – Я начинала понимать, что происходит что-то из ряда вон выходящее.
          Сергей улыбнулся, сердце мое замерло, он протянул мне ромашку, которую все это время держал в руках, периодически поднося к губам, и два билета.
- До встречи. – Он тронул мои пальцы, сжимающие принятый от него цветок, и
ушел. В ту же сторону, откуда подошел к скамейке.
          Я стояла к нему спиной, и боялась повернуться, посмотреть ему вслед. Потом я медленно опустилась на скамейку. Мужчина с планшетом сидел все в той же позе, вокруг ничего не изменилось, стрелки часов на фонарном столбе сдвинулись на шесть делений. Два билета в кино, один был подписан моим именем, на другом был нарисован смайлик в кепке. «Вечная жизнь», премьера, завтра, 23:00 – последний сеанс. Догадливо предположив, что больше уже никто не придет на встречу со мной, я все же просидела на скамейке в полусознательном состоянии еще двадцать минут и отправилась на стоянку. Домой ехала с совершенно пустой головой и полным сердцем. Голова кружилась от пустоты, как в невесомости, а сердце болело от переполняемых и раздираемых его переживаний.
          Дома я поставила белую ромашку в приготовленную на всякий случай вазу, бухнулась на диван, и, уткнувшись в атласную подушку, разрыдалась. Подруга звонила, я не ответила. Я плакала, хотя сама не знала почему. Просто плакала и плакала, так и уснула, хорошо, что на завтра была суббота.
          Утренний душ собрал меня по каплям, на которые я рассыпалась вчерашними слезами, крепкий кофе наполнил опустевшую вчера голову множеством мыслей, а сочный вкусный персик упорядочил сердце, расставив все чувства по местам. Места оказались противоположными. Первое сильное чувство, сжимавшее сердце в плотную мизерную точку, было р а з о ч а р о в а н и е. Второе чувство, равное первому по силе, расширявшее сердце до необъятных просторов, было р а д о с т ь.  Так сердце и билось, но сегодня мне не казалось, что оно вот-вот разорвется. Просто увеличился диапазон сердцебиения. Я понимала, что это пройдет. Пройдет. Конечно, не бесследно. А следы должны привести к двум билетам, лежащим на столе, возле вазы с ромашкой. Ромашка была одна — белая большая. Я пересчитала лепестки — нечетное число. Значит любит, и не стоит теперь уже об этом говорить много и пылко. Я читала по символам значение всего происходящего со мной. Белая — цвет невесты. Как тогда — большой букет таких же белых ромашек... и в ответ на уверенное: "Будешь мне женой?" — мое счастливое тихое: "Да". Два билета на моем столе. Без меня он не сможет пойти в кино, и не хочет. Без меня он не сможет войти в жизнь вечную, и не хочет. Очень много сказано этими двумя символами. Он за эти многие годы разделенности все для себя решил. А я еще нет. Сознание мое было в полном смятении. Эти обстоятельства требовали переворота в моей душе. Я понимала, что ситуация революционная. Сердце не желает жить как прежде. А сознание не в силах управлять им, как прежде... Оно пытается как-то вразумить желающее счастья сердце, вытаскивает из чулана памяти всякий пыльный хлам и трясет им в пространстве бытия, доказывая, что все надежды на счастливое будущее рухнут, рухнут, рухнут! Иллюзии это все!  Тогда не смогли, теперь и тем более не сможем. Тогда два я, обогащаясь жизнью, оттолкнули друг друга, теперь и тем более. Слишком плотной у каждого стала оболочка индивидуального жизненного опыта. Как все срастется, стерпится, слюбится? ….

            Я постаралась успокоить переживания и более менее хладнокровно провести самопсихоаналиаз. Да, я хотела нового, совершенно нового, совсем другого, чем то старое, прожитое и не удавшееся. Но в тоже время мое сердце приходило в трепет не от новизны нового, а от отголосков старого в этом новом. Я цеплялась за эти отголоски, за тембр, за ноты, за цвет и запах, за жесты, за имя, за тапочки... Надо было все это цепляние назвать одним каким-то научным термином. Я задумалась. Сердце постоянно вмешивалось и не давало здравому уму сосредоточиться: "это не зависимость, не шизофрения, не неофобия, не что-либо еще... Это любовь!" Ну вот, диагноз готов. А развод? Решение развестись через одиннадцать лет брака — это было сознательное обоюдное решение по обоюдному желанию, в этом разногласий не было никаких. А двадцать лет — это что? Это не срок для того, чтобы освободиться от всех влияний и взаимовлияний, от всех закрепившихся привычек совместной жизни? А сердце опять: "Да не привычка это! Это л ю б о в ь! От нее невозможно избавиться". Я смотрела на билеты и видела лицо Сергея. Я видела, он стоит с букетом красных роз, в кепке, улыбается. Холодному рассудку пришлось просто замолчать. "Ладно, посмотрим", - согласилась я сама с собой, и пошла открывать дверь. Пришла подруга. Она смотрела на меня тревожно, и я стала излагать ей фантастическую историю, произошедшую со мной.
- Представляешь, - начала я.
- Я знаю.
- Как? Это вы вместе все придумали? Ты все знала?
- Да ты что?!! Он вчера вечером позвонил мне на домашний телефон и попросил не отговаривать тебя от вечной жизни с ним. Я сначала не поняла, думала он пьян, даже сказала ему, что у тебя есть новый друг, тезка его. А он сказал, что это он и есть, и что никого другого ни у тебя, ни у него быть не может, не будет целым. Так и сказал: "Ни с кем другими не будем целым". Бред какой-то. Ничего не понимаю, как такое могло было произойти. И при чем тут вечная жизнь? Для временной-то не сгодились друг другу.
- Для временной не сгодились, а вот для вечной, может, и стоит начать все сначала... Так фильм называется "Вечная жизнь". Премьера. Вот два билета. На последний сеанс.
          Подруга вздохнула:
- Я обещала ему. Сама все решишь. Ты профессор.
          Я тоже вздохнула. Сейчас я чувствовала себя легкомысленной студенткой, которой очень нравится с любимым парнем ходить на последний сеанс кино.
          Полдня я тщательно выбирала что надеть и как причесаться, и что говорить. Даже набросала план речи с предполагаемыми репликами оппонента. Несколько раз за это время решила остаться дома. Аппетита не было совершенно, а желания что-то приготовить и подавно. Когда наступил тревожный час, я взяла сумочку, достала из нее ключи от машины, бросила их на диван, чтобы исключить вариант "на автомате" ("метро" более подходит для данного случая) и решительно перешагнула порог дома.

          Фильм закончился, Сергей вызвал такси, и прощаясь у подъезда, как в юности, я решилась спросить:
- Сережа, скажи, а почему сайт знакомств?
          Он улыбнулся, взял меня за руки и сказал:
- А как же иначе нам было познакомиться?
- Понятно, я зачем-то там оказалась, а ты как догадался там меня искать? Или это забавная случайность?
- Случайность конечно, но не совсем. После развода я не мог оставить тебя, в то же время я не хотел тогда ничего возвращать. Я понимал, что это не наша семейная жизнь распалась, а что-то с нами произошло. Мы изменились. Мы перестали нуждаться в любви, она нам стала обременительна, потому что и тебе и мне надо было найти свое место в жизни, в той жизни, которая требует оставить все и пойти за ней. Она поглощает человека всего, с разумом и потрохами, а сердце выплевывает. Душа остается бессердечной. А в сердце жила любовь. Пока мы еще были вместе, наши сердца напоминали нам о себе, пытались достучаться друг до друга, но тем самым только мешали нам, напрягали, а разум становился все холоднее, потому что в той жизни, в которую мы так старательно встраивались — вечная мерзлота. И, в конце концов, мы разумно решили: хватит. Я думал, время пройдет, и я привыкну жить с дыркой в душе, а сердце пусть где-нибудь в шкафу за стеклом красуется, как сувенир, пусть там тикает себе, как часики, а время придет, остановимся с ним вместе, а пока надо бы жить, работать, зарабатывать, становиться значимым, необходимым, важным и перспективным. И ты тоже многого сумела добиться. Я наблюдал за тобой, за твоей карьерой, даже читал твои работы.
- А работы-то зачем? А хотя, припоминаю, когда-то тебя очень заинтересовал мой учебник,  — я улыбалась от души. Мне почему-то стало так тепло от этого "читал твои работы", будто снова оказалась в вагоне метро, рядом с озорным пареньком, из-за которого чуть не провалила зачет.
- Да, было дело. А помнишь, как я впервые провожал тебя из кино домой, мы долго стояли у подъезда, а потом я шел почти полтора часа до вокзала, чтобы переночевать там. Я был счастлив в ту ночь, как никогда! Хотя ты была не первая девчонка, с которой я встречался, но ты стала первой с которой я не хотел расставаться. Таких больше не было.
- И ты решил поискать их на сайте знакомств?
          Сергей рассмеялся:
- Мой приятель любитель полазить по сайтам знакомств, одно время он меня все пытался увлечь этим видом досуга, но потом понял, что я не спортсмен. А однажды он прислал мне ссылку с репликой: «Попробуй, если смелый, точно не скучно будет». Я щелкнул машинально на ссылку и обомлел. Это не приятель сказал «попробуй». Это сказала сама владычица Судьба. Я не посмел прекословить.
          На этих словах он сжал мои руки, которые так и не выпускал из своих, поднес ладошками к губам, коснулся их теплым своим дыханием и поцеловал безымянный палец правой руки, у его основания.
- Я не прощаюсь. Сегодня ночую на вокзале.
- Зачем? Давай отвезу...
- Нет, отдыхай.
- Такси?
- Утром поезд, сумка там. Командировка. Прогуляюсь. Специально выходя из дома бросил ключи от машины на диван.
          Сергей улыбнулся, отпустил мои руки, мы вошли в подъезд. Не дожидаясь, когда я открою дверь квартиры, он снова взял протянутую мной на прощание правую руку и еще раз прикоснулся губами к ее безымянному пальцу и быстро сбежал по лестнице вниз.

          Освободившись от всех внешних атрибутов первого свидания и приняв теплый душ, я уснула безмятежно, как в счастливые ночи супружеской жизни. В своих руках я ощущала тепло любимых рук, и мои ладони все еще сохраняли дыхание Сергея, а сердце как будто наполнялось, обретая давно утраченную целостность. 
          Утром я проснулась счастливой и от этого растерянной, мне казалось, что весь этот настроенный по моим жизненным ритмам мир уходит из-под ног. Я ощущала себя нагой посреди цветущего сада, который был мне чуждым и одновременно родным. Через открытое окно квартиры воздух сада наполнялся живящим звоном с колокольни соседней церкви, а где-то за его пределами били куранты, отсчитывая очередной час текущего, как бурная река, времени.
          Я подошла к книжному шкафу и взяла с полки "Пропавшие улики". Открыла книгу с конца, где под последней строкой романа рукой молодого Сергея было написано: "Привет! Рад знакомству!"

2015