Восток - дело тонкое

          На фото – Ох, и нелегко пришлось Сухову со своим гаремом в пустыне. По себе знаю…

              ВОСТОЧНОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО

        Как-то, в далёкие, добрые времена, когда все женщины были слегка легкомысленны, я имел честь служить в авиагарнизоне Остров командиром 12-омрап  (отдельного морского ракетоносного, орденов Кутузова и Александра Невского, авиационного полка), который более 30 лет не имел аварий и катастроф по вине личного состава. (Таких частей в Вооружённых Силах СССР тогда можно было пересчитать по пальцам). Дядю адмирала я, к сожалению, не заимел. Родственников на "родине" в Израиле тоже, хотя упорно их разыскивал, и не теряю надежды найти  до сих пор. Так вот, служил у меня на должности пом. Нач. штаба полка майор Вадим Трубников – прекрасный офицер, надёжный товарищ, пользовался заслуженным авторитетом в коллективе. И был  у него сын, которого, как исполнилось 18 лет, призвали в армию.

   Я уже не помню род войск, но место дислокации запомнил прочно, а точнее, навсегда. Сейчас поймёте, почему? Попал сын майора Трубникова служить в Узбекистан, где-то недалеко от Ферганской долины. А у нас в Фергане – жил дальний родственник Виктор, по линии тёщи и жены. И вот Вадим месяца через три получил от сына письмо, в котором тот написал, что неуставные отношения замучили, командиры мер никаких не принимают, и вообще, «деды» грозятся его убить за вольный, независимый характер. Трубников показал мне этот крик о помощи и спросил: «Командир, что мне делать?»

    Я ответил: «Надо лететь, но поскольку в этом новом для тебя регионе ориентироваться тебе сразу будет трудно, я тебе дам телефон и адрес нашего дальнего родственника по линии жены, Виктора. С аэропорта в Ташкенте позвонишь, передашь от нас привет и спросишь совета, как доехать, где размещаться и т.д. Завтра в плане стоит самолёт АН-12 на Остафьево. Долетишь до Москвы, а дальше сам, якобы, телеграмме. Я на почту команду дам, тебе её изготовят».

   В общем, улетел Вадим с женой на следующий день на Москву, а вернулись из Узбекистана на девятые сутки и рассказали следующую историю. Как я ему велел, он прямо с аэропорта в Ташкенте позвонил по телефону, который ему был вручён мной так, на всякий случай, т.к. Виктор был родственником дальним. Близко я его не знал, и общались мы всего один вечер на юбилее у тёщи под Оренбургом. Вадим передал от меня привет, и как только на том конце провода поняли, что привет от командира полка, Василия Васильевича с Балтики, прозвучала команда: «Никуда не уезжайте, находитесь в аэропорту, через час-полтора за вами приедут. Так произошло. Поскольку рейс из Москвы был ночной, они успели выпить кофе в аэрофлотовском буфете, немного покемарить на солнышке, как их разбудили.

   Первое, что они увидели: моложавый аксакал в тюбетейке, приятной наружности, за ним машина «Жигули» 9-ой модели, а во-вторых, за рулём сидела красивая женщина, которая, улыбаясь, смотрела на них и приветливо махала рукой. Трубников не удивился, что их нашли. В самолёте он был единственным пассажиром, кто летел в военно-морской форме. Ну, а знак «Военного штурмана 1-го класса» не давал его спутать с остальным народом в аэропорту.

    Сели в машину, познакомились, Вадим изложил суть проблемы, из-за которой они здесь оказались, после чего Керим, так звали хозяина машины, попросил их минуту подождать, а сам пошёл звонить в здание аэровокзала. Отсутствовал он долго, но когда пришёл, улыбка на его лице сказала, что все вопросы решены. Сначала они поехали в воинскую часть, где служило чадо майора Трубникова. Через три часа езды были на месте. Пока мама обнималась с сыном и разговаривала, Вадим встретился с руководством полка, включая командира, замполита и командира взвода. Показал им письма сына, после чего обговорили варианты гарантированного решения проблемы неуставных взаимоотношений для солдата Трубникова.

    Было принято решение о переводе его в другую воинскую часть. После чего семья Трубниковых ещё час пообщалась в полном составе, и Вадима с женой опять куда-то повезли. Они не запомнили название кишлака, в который они приехали часа через два. Важно другое – когда они вошли в залу какого-то двухэтажного дома, там сидело человек 20 гостей, а стол просто ломился от угощений и блюд, названия которых они не запомнили, но в центре стоял большой казан с узбекским пловом – это было крайнее, что отложилось в памяти. Дальнейший ход событий они помнят смутно…

   Было много сменяемых блюд и много тостов,  которые, хотя короче кавказских, но по мудрости им не уступают, например: «И когда вся стая полетела на юг, одна маленькая, но очень гордая птичка, сказала: «А я полечу прямо к солнцу». И так она поднималась всё више и више, више и више, пока не опалила крылья и упала на дно самого глубокого ущелья в наших горах. Так випьем же за то, чтобы каждый из нас, как бы високо он не летал, никогда не отрывался от коллектива !!!» В общем, когда прощались, кто-то из гостей сказал: «Ну, всё, завтра вы к нам». Им дали выспаться до обеда, а после история повторилась.

     Их, Трубниковых, снова привезли в чей-то дом, где сидело также человек 20 совершенно новых, незнакомых людей. Представили гостям, что это – привет от морского лётчика Василия Васильевича с Балтики, а дальше происходил сам банкет, со всеми вытекающими отсюда последствиями – перееданием от пуза, перепиванием до «поросячьего визга», когда  «выпил больше, чем мог, но меньше, чем хотелось», (это, конечно, шутка), но если серьёзно, то сопротивляться этой стихии восточного гостеприимства не было никакой возможности, да, если честно, не больно-то и хотелось.

       Всё было настолько изысканно и культурно организовано, настолько искренне все радовались поводу принять хорошо гостей, что Трубниковы каждый день полностью вынуждены были отдаваться этой атмосфере праздника и ажиотажа, который вызвал их приезд. Тем более, когда, казалось бы, желудок уже переполнен, и в рот нельзя взять больше ни кусочка мяса или выпить хотя бы глоток вина, подавали какую-то коричневатую похлёбку, после съедания которой в организЬме рождались дополнительные резервы, и он был способен что-то ещё съесть или выпить.

   Но возможности наши не беспредельны. Трубниковы выдержали ровно семь дней такого нескончаемого, беспрерывного застолья. На 8-ой день Вадим, нечеловеческим усилием воли, заставил себя и жену встать на два часа раньше срока, когда за ними должна была прийти машина, чтобы увести на очередные  «гульки», и сбежали в аэропорт на такси. Дальше с переплатой удалось выкупить бронь, которая предназначалась для какого-то «партийного бонзы», но он задержался, и им удалось улететь на Москву вместо него. Дальше вписаться в вечерний поезд Москва-Псков, и на следующий день, к обеду, оказаться в Острове, где Вадим и поведал мне эту душераздирающую историю…

     Самое сложное, как он выразился, было даже не необходимость всё время есть и пить, а похожесть один день на другой, который начинался с одной и той же фразы при прощании по завершению очередного застолья: «Ну, всё, завтра вы  к нам». И на следующий день всё повторялось»: за ними в обед приезжала машина. Привозила в новый дом, и в новую, незнакомую компанию. Сначала их представляли гостям, затем гостей им, с перечислением всех наград, должностей и званий очередного, присутствововавшего на банкете родственника. Затем Вадим должен сказать пару слов обо мне, что какое это счастье служить под началом такого мудрого командира, как Василий Васильевич, который своего подчинённого отправил не просто в командировку, но и при этом, сумел передать горячий привет своим дальним родственникам в Узбекистане, о которых семья Василия Васильевича никогда не забывает. Ну, а дальше шла вереница мудрых тостов, блюд и напитков – их было так много, что выделить какой-то особо примечательный тост просто не представляется возможным.

    Скажу честно, при этих словах Вадима я вспомнил застолья, проводимые у нас дома моими родителями. У нас был очень гостеприимный дом, и почти все праздники собирались у нас на квартире. Как правило, было много фронтовиков, обязательно был тост «За Победу» и «За наших погибших товарищей». Стол часто украшала сковородка жареной картошки, а иногда и картошка в мундире, много маринадов, солений и прочей закуси, которую приносили гости. Но главное – каждое застолье у нас пели русские и украинские народные песни, иногда под баян, но чаще, просто окапельно, хором. И я с детства запомнил наизусть: «Ой, мороз, мороз», «По диким степям Забайкалья», «Ямщик не гони лошадей», «Ой, то не вечер, то не вечер», «Ничь яка мисячна»…, и конечно же, песни военных лет: «Вьётся в тесной печурке огонь», «Журавли», «Три танкиста» и много-много других...

     Я очень жалею, что эту традицию – петь за столом  хором народные песни не смог передать своим детям. В лучшем случае у меня в доме поют наши лётные и туристские песни под гитару или пианино, которое я подарил своей жене Ирине на 8 марта. Но это бывает далеко не каждое рандеву, когда мы собираемся, чтобы отметить какой-то праздник или по велению души и сердца.
 
     Юрий Кукин - Ну, поедем

Ну, поедем со мной, ну, поехали
В край забытого детского сна.
Белка ждет с золотыми орехами,
Белоснежка глядит из окна.
Забредем в глушь лесную пахучую,
Забредем в предрассветный туман
И с дружком или просто с попутчиком
Будем петь про любовь и обман.

Где роса улыбается с листьев,
Солнцу свой распевая мотив,
Где стареют мужчины без писем
И подолгу молчат, получив.
Нервный гул городского движения,
Рев турбин над его головой
Нам шмеля заменяет гудение
На машины стекле ветровом.

Горы головы в землю упрятали,
Обхватив их руками дорог,
Спины темные с белыми пятнами,
Как у тучных ленивых коров.
Не удержат нас за руки площади,
Не вернут нас вокзалы назад...
Только память ручонкою дочкиной
Осторожно погладит глаза.

Мы уйдем на зеленые просеки
По дорогам, заросшим травой,
Мы уйдем, вы напрасно нас просите,
Мы вернемся, клянусь головой!

Июнь 1966         https://www.youtube.com/watch?v=t0uvRt4TTT8

           ГРУЗИНСКОЕ  ГОСТЕПРИИМСТВО

     С офицером, зам. командира полка самолётов СУ-24,  Олегом Громовым мы встретились случайно  26 августа 2000 года у памятника двум лётчикам Багеровского полка:  зам. командира полка, полковнику Александру Шапиро, и командиру АЭ, подполковнику Дмитрию Русеву, которые ровно год назад разбились на этом самом месте на генеральной репетиции перед авиашоу в честь дня ВВС Украины. Что особенно трагично, катастрофа произошла на глазах жён и детей, приехавших из Крыма на праздник. При выполнении горизонтальной восьмёрки и проходе над полосой с креном 90 градусов («нож») их Л-39 потерял высоту, перед капониром зацепил за землю, взорвался и сгорел…

     А мы с Сашей Шапиро за неделю до этого ехали поездом Симферополь-Одесса в общем вагоне, (других мест просто не было), пили вино и говорили о полётах – как во время лимита топлива поддерживать лётную натренированность на необходимом безопасном уровне? И вот эта трагедия, в которую мозг просто отказывается верить, но она произошла…

    Жена Александра Шапиро настолько была не согласна с выводами комиссии по расследованию о причинах АП, что в знак протеста соскоблила портрет своего мужа с памятника. И вы видите, что на фото, где мы стоим, портрет всего одного лётчика. В общем, помянули мы ребят с Олегом Громовым, поговорили немного о причинах и плачевном положении, в котором оказалась авиация Украины из-за дурной политики президентов «незалежной», всех, вместе взятых, разорвавших с Россией экономические связи, когда 70% процентов оборонной промышленности Украины делало и поставляло продукцию своему северному соседу. А потом как-то стихийно отошли в сторонку от памятника, сели с Олегом на травку и начали говорить просто за жиСТь. Благо у обоих было, что с собой выпить и закусить.

    Затронули тему путешествий, Олег назвал слово Бакуриани, я продолжил – Терскол, Домбай, и тогда Громов рассказал об одном интересном эпизоде из своей биографии, которым я решил поделиться с вами в целях расширения вашего жизненного опыта в знании обычаев Кавказа. Я уже не помню точно город, в каком располагался санаторий, куда молодой майор-лётчик приехал с красавицей женой отдохнуть по семейной парной путёвке в начале лета. Пусть это будет Батуми или Сухуми. Важно то, что в ресторане, куда чета Громомовых зашла, чтобы вместо ужина красиво отметить начало отдыха, Олег встретил однокашника по  училищу.

      Радостные кашники вышли на крыльцо перекурить и обменяться новостями, оставив жену Олега за столиком изучать меню и думать над выбором блюд, которые по приходу надо предложить мужу на утверждение. В это время оркестр на сцене начал играть очередную мелодию - это оказалось танго, и очень красивый, импозантный мужчина, по виду грузин, подошёл и пригласил её на танец. Женщина сначала отказала: «Я тут не одна, с мужем, Вы должны спросить разрешения у него». На что грузин  ответил: «Пока мы будем его ждать, музыка кончится. Я потом спрошу, а сейчас пойдёмте», - и с этими словами он нежным и одновременно сильным движением за руку, поднял её со стула. Жена подчинилась такому напору, тем более, что она любила этот танец и прекрасно его танцевала.

     Сначала всё со стороны выглядело красиво, и ничто не предвещало беды. Из трёх танцующих пар они были самой нарядной и умелой. Вдруг жена ощутила, как рука грузина опустилась ниже её талии, на что она чисто инстинктивно отреагировала пощёчиной своему партнёру, и Олег, который как раз вошёл в зал в этот момент, всё это видел. Не раздумывая, он подскочил и правым хуком сбил грузина с ног. На что сразу среагировал  один из трёх мужчин, из компании, с которой сидел такой не вежливый танцор. Он нанёс Олегу прямой удар в лицо, от которого тот не успел отклониться. Но он не упал, а смог ответить скользящим боковым ударом прямо в нос нападавшему. Брызнула кровь. Но дальше драке не дали развиться. Несколько мужчин, из находившихся в зале, блокировали нападавших грузин, а двое повисли на плечах у Олега. На что у него вырвалось: «Я думал, грузины культурная нация, и славятся своим гостеприимством. Вижу, что ошибся. Ноги нашей больше не будет в этом санатории, и своим лётчикам накажу, чтобы в эти края никто не ездил».

     Утром в номер Громовых постучали. Сначала внесли огромный букет алых роз. Затем вошло пять человек, включая грузина, из-за которого началась драка. Долго и витиевато просили их извинить, а когда Олег произнёс сакральное: «Ладно, мужики, мы вас прощаем», - сделали неожиданное предложение. Чтобы семья Громовых вместо ужина в санаторской столовой ездила с ними в один из ресторанов черноморского побережья, и принимала пищу там, заодно знакомясь с красотой здешних мест. Не сразу, но после слов: «Прошу Вас, окажите нам эту честь», - Олег дал согласие. Ну, а дальше всё было как в лучших домах Лондона (ударение на первом слоге) и Порижа!!!

     В заранее оговоренное время за ними приезжала машина, везла в один из ресторанов побережья от Батуми до Пицунды, дважды вылетали даже на вертолёте. В гостевом зале их ждал шикарно накрытый стол и компания из 10-20 мужчин. Жену с Олегом сажали на самые почётные места, а дальше шли самые  изысканные тосты и здравицы в честь дорогих гостей, особенно выделяя красоту женщины, сидящей рядом с Олегом. И так было 21 день. Как сказал Громов: «Я вдруг ощутил, как на Кавказе красиво ухаживали за Владимиром Высоцким и Мариной Влади, когда на теплоходе они отправились в эти края в свадебное путешествие. В общем, всё было здорово и навсегда останется в памяти…»

                ЭПИЛОГ

     Закончить этот опус хочу одной из любимых песен моего правого лётчика и друга, Героя России, Юрия Лончакова: «ДАВАЙТЕ СОБИРАТЬСЯ У СТОЛА»:
 
     Друзьям
                Борис Вахнюк

Давайте собираться у стола
Не для того, чтоб зелье нас пьянило,
А для того, чтоб дружба сохранила
Себя такой, какой она была.

Давайте собираться у стола
Без всяких там заморских разносолов,
Чтоб были наши выцветшие соло,
Как будто ветви одного ствола.

Давайте собираться у стола.
Расчешем на пробор свои седины,
И станут наши помыслы едины,
И откровенья наши, и дела.

Давайте собираться у стола!
Неважно у кого, - один найдётся,
С кем снова так, как в юности, поётся,
А юность общей чашей нам была.

Давайте собираться у стола,
Хоть раз в году, ведь чаще мы не сможем,
И столько новых песен мы не сложим,
Чтоб каждая утешить нас смогла.

Давайте собираться у стола.
Ну, много ли нам надобно на сборы?
Чтоб рухнули нелепые заборы,
Которые нам зрелость возвела.

Давайте собираться у стола,
И с нами те, чья песня не допета,
Они живут, пока мы помним это,
Покуда наша боль за них светла.

     А это Юра мне написал, когда полгода находился на МКС в космосе: "Василич, дорогой учитель и друг, в длительном полёте я многое осмыслил. Я ещё раз ощутил, как прекрасна жизнь во всех её проявлениях. Пусть это будет грустный или неудачный день, ну и что?! Ведь это же день, и ты живёшь в этом удивительном, прекрасном и в то же время жестоком мире. Но в мире, который ты - именно ты - можешь менять каждый день в свою пользу и в пользу тех, кого ты любишь и уважаешь! Как здорово поётся у Визбора: "Как просто, чёрт возьми, стряхнуть с себя болото, до солнца долететь и возвратиться вновь! Вот дом мой, вот авто с разбитым "катафотом", вот старые друзья и вот моя любовь."
 
    В общем, вы поняли, что Восток – дело тонкое. А потому, совет – собираясь в любую страну, где вы ещё не бывали, не поленитесь, прочитайте или поговорите с тем, кто уже был в этих краях о местных обычаях. И тогда вас всё равно будут ждать приключения, но приключения со счастливым концом, как получилось у подполковника Громова. Всем Удачи и не забывать слова Джека Лондона: «Жизнь прекрасна ещё и потому, что можно путешествовать…»