Каркуша

Его я заприметил еще в самолете, когда летел в Нальчик в санаторий. Попросив соседа встать, он вышел в проход и начал ходить по самолету. Потом поиграл с кем-то из детей, взяв ребенка за руку и поводив по проходу. Басил при этом, разговаривая и пытаясь всячески показать своё расположение ребенку и его маме.
Снова встретились в санатории, когда я оформлял документы. Стоял в очереди за мной и, удивительно, номер оказался один: правда я в одноместном, а он в двухместном. Туалет на два номера общий. И коридорчик такой малюсенький, тоже общий. И стенки, отделяющие наши номера такие тонюсенькие, что потом я ловил себя на мысли – зачем отделяться при таких стеночках, не проще ли сделать номер на троих?
По заселении я пошел в столовую, определили за столик, поужинал. Знакомого, а теперь уже соседа, на ужине не видел. Пришел в номер, - дверь в  двухместный отворена: идет знакомство двух человек с возлияниями. Меня он увидел, когда я входил в коридор, подошел к двери и демонстративно закрыл её, что-то говоря своему соседу. Это жест непринятия меня и определил отсутствие нашего общения на всю оставшуюся санаторную жизнь. Видимо обиделся, что я не познакомился. Ну и не выпил с ним, конечно.
Вечером следующего дня я гулял по территории, дышал воздухом, а надо признать, что воздух там удивительный, насыщенный ароматами деревьев и цветов, когда сидящие за столиком в открытом кафе мужчины и женщины громко засмеялись над очередной шуткой моего соседа, сопровождающейся его басистым криком:
- Карр…Карр…
С тех пор я его прозвал "Каркуша".
Видом он был неказист, небольшой мужчина шестидесяти пяти лет, но очень говорливый. Жестикулировал, шутил. Потом я узнал, что говорил он громко по причине плохого слуха.
Кафе, находившееся рядом с нашим корпусом, заменило моим соседям столовую. Курица, лепешки, - всё по доступным ценам вместе с помидорами и огурцами, что ещё надо для хорошей закуси. Водка лилась в стаканы, закусовалось, травились анекдоты, курилось на балконе, - басил Каркуша, перекрывая смех и говор соседа Витьки.
Пили они упоительно! Примерно неделю. А потом в их комнате начали появляться посторонние личности, что добавило посиделкам шума, затянуло веселье далеко за полночь.
На десятый день отдыха меня остановила администратор:
- Вы проживаете в 407-ом?
- Я.
- Вам надо зайти к директору санатория.
- Зачем?
- На вас поступают жалобы. На вас и вашего соседа.
- Вы спутали. Я живу в одноместном. - поправил я её.
- А, ну ладно. Передайте соседям, пусть подойдут ко мне.
В беседке, где место для курения, сидел и дымил Витя. Я подошел и рассказал про только что состоявшуюся беседу.
- А что может быть? - забеспокоился Витек.
- Всякое. Могут предупредить. Могут выселить.
- Я не могу уйти. У меня обратный билет куплен. Где я буду жить? И деньги кончаются. - Витя был в крайнем расстройстве.
- Думаю, на первый раз обойдутся предупреждением. - мне было жаль его, высокого человека с больными ногами.
С этого дня в комнате соседей воцарилась тишина, что было непривычно. Каркуша практически исчез. Он появлялся на процедурах, в столовой, но к вечеру пропадал. Я понял, что теперь Каркуша пользовался гостеприимством своих знакомых, которые раньше заходили на рюмаху к нему в номер. Витек по причине отсутствия денежных средств был трезв и скучен. А Каркуша приходил пьяненький поздно к ночи, басил минут пять и укладывался спать, распугивая своим храпом дроздов.
Все танцы и посиделки в кафе на природе Каркуша не пропускал до самого своего отъезда.
Летели обратным рейсом в одном самолете. Получали багаж. Рядом с ним стояли  и внимательно слушали басистые трели двое курсантов в форме, с которыми в лайнере  Каркуша завязал знакомство.
Получив свою сумку, он прошел мимо, посмотрев на меня глазами усталого от санатория человека.