Н Ю Р А

 Солнце сегодня  высоко в небе. Лучи его  не жгут, а кажется, выжигают всё живое на земле.  Я сижу на берегу реки и размышляю о жизни, о судьбах своих предков, которые жили когда –то в здешних краях,  и которым,  пришлось покинуть их, возможно по воле судьбы. Горячий воздух касается моих обнаженных рук и ног, качнувшейся речной глади  от недавно промчавшегося катера, сбегает с покатых разомлевших плеч ив, и прячется в камышах.  Недалеко от меня муж ловит рыбу. Я тоже закидываю  удочку, но - глубоко в прошлое, надеясь на хороший улов, смотрю на возмущённую поверхность реки, натянув сильнее на лоб панаму, и  выуживаю из памяти мамины рассказы   по крупице.  Река  высовывает  свои влажные языки на берег и затягивает внутрь своей сущности ракушки, коряги, песок и человеческие следы. Человеческие следы... Сколько их было?  Наступаю на влажный песок. След спустя какое-то время заполняется водой и растворяется в песке.
Но есть человеческая память, которая не растворится, если её будут передавать из поколения в поколение устно или письменно. Память, ради  тех, кто стоял у истоков рода с благодарностью за то, что они жили, чтобы жили мы здесь и сейчас  сегодня, и завтра -  наши потомки.
К сожалению, я не знаю, как звали моих прадедушек и прабабушек. Слышала от мамы, что по бабушкиной линии у прадеда было прозвище  Муряк,   он плавал по Волге, занимался рыбным промыслом. Прабабушку  звали бабка Ведмедиха, так как  фамилию  имели Медведевы. Они были зажиточными.
Из воспоминаний мамы:
…В доме у бабушки было светло. Полы  дощатые, некрашеные, до того чистые, будто только что настеленные. У стены стояла длинная деревянная лавка, на ней в ряд  вёдра с питьевой водой. На окнах висели  белые выбитые  занавески. В красном углу божница с иконами и  лампадой, подвешенной к потолку. У другой стены  стоял большой сундук. Над ним висели  часы, портреты родных и старинные картины.  Рядом с сундуком  ещё одна лавка, поменьше, на ней стояла  швейная машинка. Посредине комнаты  располагался большой стол. Как-то раз дедушка привёз осетра. Он был такой огромный, что едва поместился на столе. Бабушка сразу принялась  разделывать его, а  дедушка  уплыл на лодке с другими рыбаками…
По линии дедушки, прадед был бедным, поэтому  бабушка Поля, не получила  благословления от родителей на брак  и  сбежала с будущим мужем в соседнее село, где они  обвенчались,  там  же   нанялись в батраки. Хозяева выделили молодым  маленькую комнатку. Вскоре дедушку забрали на службу,  бабушка  осталась  одна. Через год у неё родился первенец.   Хозяева выделили ей за работу небольшой участок земли, козочку и домашнюю птицу.  К тому времени, когда дедушка вернулся со службы, у неё был небольшой домик.  Родители бабушки  решили помириться  с молодыми:  на Троицу, после службы  навестили их, тогда и помирились.  Вскоре дед Гриша с прадедом построили большой деревянный дом, где потом  жили молодые.
Может быть у мамы были бы ещё какие –то воспоминания о своих бабушках и дедушках, но в возрасте четырёх лет она покинула Россию вместе с родителями и ещё двумя несовершеннолетними детьми: Марией шести лет и Колей – четырнадцати. Раскулачили моего деда в 1929 году в августе месяце. Мама в семье была  младшей – двенадцатой по счёту. Одиннадцатая – сестра Мария. Старшие десять человек были мужского пола.  В то время на одного мальчика давалась десятина земли, поэтому земли у деда  было много. На ней выращивали всё: и зерно, и овощи, и арбузы. Трудились все от мала до велика.
Из воспоминаний мамы:
… У тятеньки были арбузные бахчи.  Рядом паслись  овцы, и нам   было велено   приглядывать за ними. Если овцы забирались на бахчи, то начинали  бить своими копытцами по арбузам.  Спелые, тонкие  корки без особого труда раскалывались, и они принимались выедать  их сладкую и сочную мякоть.   Мы  с Маней,  разбивали арбузы о землю и   тоже наедались ими вдоволь. Сок сбегал по нашим платьицам, рукам и ногам, делая нас  липкими. Тогда мы бежали к речке, чтобы смыть его с себя. В очередной  раз,  купаясь в речке, мы не заметили, как овцы забрались на бахчи и начали раскалывать арбузы, а затем  растаптывать их. К тому времени подоспел тятенька. Он не ругался. Что с нас было взять? Дети…
  Сыновья  деда Гриши  обзаводились семьями и отделялись от него. Управляться с хозяйством было труднее,  и  он стал нанимать батраков на работу из своего и соседних сёл.
Старший сын, Иван, на момент раскулачивания записался  в колхоз, поэтому его семью не тронули, а  остальных сыновей, как врагов народа, с жёнами и детьми, так же как и моего деда выслали в Казахстан.
Из воспоминаний мамы:
…В ту ночь, тятенька с маменькой долго не спали. В окно кто – то постучал и тятенька вышел на крыльцо. Это был Иван. Они долго шептались о чём – то около брички.  Следом вышла и маменька. Мы притворились, будто спим, но не спали и видели, как на дно брички тятенька с  братом клали вяленую рыбу, сухари и ещё что-то. Потом всё это сверху прикрыли соломой. Маменька боялась и уговаривала тятеньку с братом не делать этого. Но они успокоили её:
- Сверху посадим детей, - сказал тихо Иван, - их не тронут, и бричку осматривать не станут.
Потом они обнялись. Маменька заплакала.
- Как только устроитесь на новом месте, сразу дайте мне весточку, - сказал брат и скрылся в темноте.
Наутро к нам пришли какие – то люди. Нас  усадили на  бричку и на наших лошадях в сопровождении конвоя мы выехали со двора.   Днями  было  жарко, а ночами   прохладно. В пути нам давали какую – то баланду, но её невозможно было есть. Когда конвой засыпал, тятенька доставал со дна брички рыбу и маменька делила её маленькими кусочками на всех. Так и спасались…
 На сборных пунктах сформированные этапы отправляли к местам назначения в телячьих вагонах.   Моего деда с семьёй отправили в  Акмолинскую  область. Добирались три месяца. Дорога была  длинной и тяжёлой. С наступлением холодов  больше стало появляться больных. В первую очередь заболевали старики и маленькие дети. Лекарств не было.  Люди начали умирать. Хоронить не разрешали. Мёртвые тела оставляли на станциях.  Из девяти семей до места назначения   добрались три, одна из которых моего деда.
Из воспоминаний мамы:
… Это было как раз перед ноябрьскими праздниками.   В посёлок мы попали ночью.   Конвой объявил, чтобы все, кто прибыл к месту назначения, в посёлок №5, жильё строили себе сами, т.е. копали землянки. Люди кинулись собирать в степи сухие ветки, чтобы разжечь костёр и согреться. Впереди показались огни посёлка. Тятенька приказал нам  ждать его, а сам отправился на мерцающие в ночи огни. Через некоторое время он вернулся, но не один, а со старым казахом. В руках у них были лопаты и какие -то вещи.  Накинув  их на себя, мы отправились  в дом старика, где  согрелись и сразу заснули.  Тятенька и старый казах всю ночь копали землянку. Наутро землянка была готова, и мы перебрались  в неё. Знакомый казах одолжил нам солому и какие –то тряпки, чтобы  было на чём спать и чем укрываться.
На следующее утро надо было отправляться на работу. Наравне со взрослыми работали  дети, достигшие двенадцати лет. Коля  отправился на работу вместе с родителями. Вещей тёплых ни у кого не было.  Работа была тяжелая, а зимы холодные. Коля заболел и не дожил до лета. Весной он умер от туберкулёза лёгких… 
   Как только снег сошел с земли, дедушка с бабушкой  решили строить дом из самана.   Они вставали с восходом солнца и месили ногами в корыте глину с соломой,  потом сушили и нарезали  из неё  пласты. К осени дом был готов. Это был настоящий дом с печкой, окнами, дверью.
Через год  тётя Маня отправилась учиться в школу – интернат  в районный центр в Вишнёвку. Вместе с ней отправился и дедушка. Он выполнял в интернате все плотницкие работы, следил за чистотой комнат, в которых жили ученики и за их дисциплиной.  Бабушка и мама остались в посёлке одни.
В тот год мама сильно заболела.  Бабушка с весны до осени работала на полях, как все  женщины, а зимой нанималась на работу к ученым врачам, которые тоже были сосланы в Казахстан. Она убирала у них в доме, готовила. Хотя готовить  особо было не из чего, жили немного лучше других. За работу в конце недели хозяева выделяли ей то несколько картошин, то крупы, какой, чашечку или муку. По просьбе бабушки, врач  осмотрел маму  и сказал:
-  Одна  надежда  на Бога. Лекарства нужны  дорогие.
Как-то в бреду мама попросила солёного арбуза. Одна из женщин, которая была вхожа в круг врачей, принесла бабушке  небольшую скибку. Бабушка положила её на табурет, рядом со стулом, на котором висело  приготовленное на смерть платье из льна и косынка.
Из воспоминаний мамы:
 … Я открыла глаза  и увидела  солёный арбуз, взяла его в руки и принялась  есть. Ничего вкуснее в своей жизни я не ела.  Потом встала с лежанки и села на стул, на котором висело новое платье.
 - Какое красивое!- подумала я, и   примерила его на себя.
 Лучи солнца ярко светили в окно. Я накинула на себя  пальтишко, ноги всунула в валенки,  на голову повязала косынку и, шатаясь,  вышла на улицу. Села на завалинку и начала петь частушки, какие знала, наверное, от счастья. Да так громко! Что не слышала, как маменька вошла во двор.
- Нюрушка, родненькая, живая!- кинулась ко мне маменька и начала обнимать и целовать. Ой, ты, Господи! И платьице надела на смерть приготовленное! Ну, значит, долго жить будешь!
 Я не могла понять, почему плачет маменька.  Потом  она мне рассказала, что  я долго лежала без памяти, поэтому вся одежда к смерти была приготовлена заранее, как положено христианам…
  Мама долго не могла оправиться после болезни,  болели ноги. Поэтому свой год к школе  она пропустила и поехала учиться в Вишнёвку только на следующий.
   Всё лето  сестра Маня была дома. Но лето скоро закончилось, и она  уехала на учёбу. Уехал и дедушка. Мама с бабушкой  остались одни. На полях работы закончились, и бабушка снова отправилась работать к врачам. В конце недели она принесла домой маленькую чашечку муки и поставила в шкаф. На выходные дни   дедушка и   Мария не приехали, потому что шли сильные дожди,  дороги размыло.  Целую неделю надо было ждать, чтобы приехала  сестра. На улицу мама не ходила, потому что не было обуви.
Из воспоминаний мамы:
 …Как - то утром, когда маменька  ушла на работу, в окно кто-то постучал. Я подошла к нему и увидела соседских ребятишек с ведром грибов.
- Выходи  на улицу!- махали они руками.
– У меня обуви нет! - ответила я.
 – У нас, что ли есть! - шумели ребятишки,  поднимая вверх синюшние от холода ноги.
 – Выходи!
 Я вышла.
– Давай меняться! - Предложил  старший из них - Мы тебе грибы, а ты нам что - нибудь взамен.
 –  У меня ничего нет, - ответила я.
 – Как нет, а мука? Мы видели, как тётка Поля несла её домой.
– Я без спроса не могу, маменька заругает.
 – Не заругает! Ты нам всего – на всего маленькую чашку муки, а мы тебе целое ведро грибов!
 – Целое ведро грибов! – подумала я, - вот маменька  обрадуется!
Я подбежала к шкафчику, достала из него чашку с мукой, и отдала старшему из ребят. День тянулся медленно, а мне так хотелось обрадовать маменьку! За окнами начало смеркаться и вскоре она пришла.
- Нюрушка, завтра тятенька с Марией приедут, неси муку, я из неё пышечек напеку.
 Я застыла, как вкопанная.
- Ну, чего ты? Неси, она в шкафчике  на верхней полке в чашечке  стоит.
Я не знала, как сказать маменьке, что муки нет.
- Вот, окаянная!- сказала она и сама подошла к шкафчику. Но муки там не было.
- Нюрушка,  где мука? Ты никому не отдавала?
- Я её обменяла на грибы, - тихо сказала я.
- Что? –  протянула маменька и присела.
Я видела, что она сильно расстроилась, и начала  успокаивать её:
 – Муки была всего маленькая чашечка, а грибов целое ведро…
-  За эту чашечку я работала всю неделю! - голос маменькин дрогнул, а из глаз потекли слёзы.

- Хорошо, - немного успокоившись, сказала маменька,- неси грибы, будем сушить их. Тятенька с Марией приедут, а мы им грибного супчика сварим.
Я занесла ведро с грибами  в дом. Мы их перебрали. Потом маменька разложила их на печи, чтобы они подсушились.
- Нюрушка, больше никогда ничего без спроса не бери, - сказала тихо  маменька и обняла меня.
А мне  говорить ничего не надо было. Я на всю жизнь запомнила  её слёзы…
На следующий год моей маме тоже предстояла учёба в школе –интернате. Учиться ей было легко, потому что  Мария во всем ей помогала. Дедушка  всегда находился рядом.  Бабушка теперь  оставалась  одна и в колхозе, и дома. Школьную жизнь мама часто вспоминала с юмором.
Из воспоминаний мамы:
… Тяжело было всем. Но дети есть дети: находили время побаловаться. Помню, маменька сшила мне из суконной ткани штанишки, чтобы зимой не  так холодно было. Пуговичка на них была тугая. Туалет находился на улице. На перемене мы все в него бегали, чтобы не отпрашиваться с урока. Пуговичку – то в туалете я кое – как расстегнула, а застегнуть не смогла, пальцы закоченели.  Бежим обратно с подружкой, а штанишки сваливаются с меня. Тогда мы остановились, чтобы застегнуть пуговицу,  не получается. К нам подбежали остальные ребята: и девочки, и мальчики. Начали помогать. Провозились долго мы  с этой пуговицей! Все опоздали на урок. Учитель поинтересовался, в чём дело?
 - Мы, Нюрке  пуговицу на штанах застёгивали,- ответил Петя Ковалёв. Урок был сорван. Но учитель не стал приглашать директора  в класс. Потом я попросила маменьку, чтобы она  меньшего размера  пуговицу пришила на штанишки…
Когда мама училась в седьмом классе, бабушка  сильно заболела. 
 Осень в тот год выдалась  тёплая. Дедушка  на выходные  дни приехал один, и они с бабушкой  в воскресный день (это был праздник Покрова Пресвятой Богородицы) отправились в поле. К тому времени у них была делянка в колхозе под картошку. С утра было солнечно. День обещался быть тёплым.   Поэтому оделись они легко. Только  стали подъезжать к делянке,  небо затянуло серыми, холодными тучами и пошёл крупный снег. Какое – то время пришлось сидеть под бричкой. Погода немного наладилась,  и они принялись за работу. Накопали много мешков картошки. Снег больше не шел, но воздух сделался холодным. На обратном пути, проезжая мимо колхозных полей, бабушка увидела огромный кочан капусты, который   красовался на краю пустого поля, и попросила дедушку остановить лошадь, чтобы сорвать его. Дедушка не хотел останавливаться, потому что понимал, что где - то рядом может находиться осмотрщик полей. Но бабушка его уговорила и он остановился. Кочан капусты положили в мешок, чтобы не привлекать внимания. Пока до дома добрались, на улице стемнело и стало совсем холодно. Бабушка пожаловалась на плохое самочувствие и прилегла на кровать. С того  вечера она  не встала. Мама пропустила год учёбы, чтобы ухаживать за бабушкой.
 – Это меня Бог наказал,-  твердила бабушка, - нельзя было кочан капусты брать без спроса, да ещё в такой праздник.
  Весной бабушки не стало.  Дедушка, как мог, сам управлялся  по  хозяйству. Дочери  навещали его на выходные дни  и приезжали  на каникулы. Время шло своим чередом.  Приближались зимние каникулы. Ни мама, ни тётя  домой не приехали, потому что начались сильные бураны. Дороги  замело, не проехать.
В один из таких  вечеров дедушка   готовился ко сну и  вдруг услышал стук в окно. Он подошел к нему,  отодвинул шторку, но ничего не увидел. «Наверное, показалось» - подумал он и сел на кровать. Залаял пёс и снова послышался негромкий стук в окно. Дедушка снова отодвинул шторку и стал внимательнее присматриваться. Окно было всё запорошено снегом. Он едва разглядел две человеческие фигуры. Сначала  подумал, что дочери приехали, но потом понял, что одежда на человеческих фигурах мужская.  Пёс теперь не лаял, а жалобно скулил. Хозяин, почуяв что – то неладное,  взял керосиновую лампу в руки и подошёл к двери.
- Кто там?
За дверью  не ответили. Он едва открыл дверь, занесённую снегом.
- Хозяин пусти переночевать, - услышал он женский голос.
Дедушка впустил ночных гостей.
- Лампу погасите,- попросила одна из женщин, - за нами погоня.
Вторая женщина, которая была старше, молчала. Видно было, что она потеряла много сил.
- Нам бы переодеться,- снова сказала молодая женщина. А эту одежду надо сжечь, на ней лагерные номера.
Дедушка достал из шкафа одежду своих дочерей и предложил женщинам. Они переоделись.  Увидев  обмороженные  руки и ноги,  он  принялся растирать их самогоном.
- Кто вы такие? И откуда? – спросил хозяин.
- Беглые мы. Из лагеря. Нас ищут. Если найдут - расстреляют. Вы не переживайте, мы только немного отдохнём и пойдём дальше. Но у нас к Вам будет ещё одна просьба: одолжите  какую-нибудь одежду, хоть мужскую, всё равно, чтобы было в чём уйти.
- Почему на вас мужская одежда?
- Мужчин, которые пытались совершить побег из лагеря, расстреляли. Закапывать не стали, земля мёрзлая и буран. Тела  оставили недалеко от лагеря. Мы давно готовились к побегу. Всё сложилось как нельзя лучше. Когда возвращались с работы обратно в лагерь, начался сильный буран. Мы притаились за деревом. Как только  женщины зашли на территорию лагеря и  ворота за ними закрылись, мы приблизились к трупам и начали снимать с них одежду.  Свою одежду закопали  в снегу. Охрана кинулась  не сразу. Сначала нас искали собаками, мы слышали их лай,  потом лай прекратился, видимо собаки потеряли след. Начали стрелять. Потом прекратилась и стрельба.
- Вы  ложитесь спать, утро вечера мудренее,- сказал хозяин, - а наутро что-нибудь придумаем.
- Если до утра нас не найдут, - вступила в разговор другая женщина. Она была не русская. Это было  слышно по  акценту.
- Не найдут. Времени прошло много. Мой дом крайний. Буран сильный, потому и прекратили поиски.
 Всю ночь хозяин не спал, размышлял, как быть дальше. Утром он встал чуть свет. Подошёл к окну. За окном буранило ещё сильнее: «Значит, и сегодня не придут». Он отварил в чугунке несколько картошин, достал из подпола квашеной капусты, нарезал  хлеб и завтрак был готов. Женщины проснулись.  Теперь хозяин сумел разглядеть их. Та, которая была в мамином платье –  молодая, чуть ли не ровесница её,  вторая лет на десять старше.
- Вы не бойтесь, мы скоро уйдём от вас, возможно сегодня ночью.
- Мне бояться нечего, - ответил дедушка. Я, вот что подумал, оставались бы вы у меня. Жена, два года, как померла. Девчата мои в районе. Приезжают на выходные, да каникулы. А мне хозяйка в доме нужна. А то будет сразу две хозяйки.
- Как вы объясните наше появление у вас? – спросила  женщина, что была старше.
- Сейчас время военное,  у многих документы потеряны, скажу, что родственницы приехали и попрошу, чтобы вас в колхоз приняли.
- Ну, допустим, ей поверят. А у меня акцент. Сразу будет понятно, что я не родственница.
- И с этим можно что-нибудь придумать. Насчёт моего предложения подумайте.
-  У меня всех родных на войне убило.  Мне идти некуда, - сказала та, что была моложе. Я согласна остаться у вас. Меня Катериной зовут.
- Меня Гертрудой. Я из Эстонии. У меня двое маленьких  детей дома   осталось.
- Меня зовите дядей Гришей.
За три дня, никто не появился. Буран не прекращался. Гертруду дедушка с Катериной собирали в дорогу. Погода как раз благоволила, и женщина немного окрепла. Дедушка отдал ей свою одежду. В вещь мешок положил еду. Ночью  Гертруду проводили к железной дороге и посадили в товарный поезд.
С тех пор Катерина её не видела. Но всегда была уверена, что она добралась к своим.
Из воспоминаний мамы…
Мы с Маней, приехали на выходные дни и вошли в дом. На пороге нас встретила молодая  женщина.
- Меня зовут Катериной, - сказала она, протягивая руку.
 - Кто она такая? Как  появилась в нашем доме? – это нас насторожило.
- Девчата, вы не пугайте Катерину, - вступил в разговор тятенька. Раздевайтесь и к столу! Потом я вам всё расскажу.
Катерина оказалась очень хорошей хозяйкой, несмотря на свой  молодой возраст. Еда была вкусная.  В доме всё было прибрано как-то по- особому, с присущим ей вкусом. Надо сказать, что и одета она была  по- городскому что ли? После маменьки осталась швейная машинка и Катерина из отреза ткани,  сшила себе красивое платье. Ткань, конечно, мы эту сразу узнали: маменька все отрезы, которые давали в колхозе, складывала нам на приданное. Она засмущалась,  поняла, о чём в тот момент подумали мы.
- Вот, Мария, Нюра, примерьте!  Я по вашим платьям сшила  новые, дядя Гриша разрешил,- обратилась  к нам Катя, доставая из шкафа платья. Они оказались нам в пору.
Мы поблагодарили её. Тятенька рассказал нам историю, которая случилась той ночью.
- Пусть Катерина будет вам  двоюродной сестрой. Так всем и говорите, мол, родители её погибли в войну, вот она и приехала к нам. А справку в сельсовете я ей  выбью.
Так у нас появилась двоюродная сестра. Вместе с тятенькой она трудилась в колхозе и  дома…
 Шёл сорок четвёртый  год. Тётя Маня училась на втором курсе института сигнализации и связи.  Мама окончила десять классов и  готовилась к поступлению в педучилище. Во время войны много пленных немцев пригоняли в  Казахстан для работ. Их расселяли по домам сельчан. В дом дедушки   тоже поселили  молодого немца. Он был болен и очень слаб.
- Меня Алекс зовут, - представился немец на ломаном русском.
 Дедушка   определил ему место в доме, в одной из комнат.
  Всё лето мама ухаживала за ним, готовила  отвары из трав. Он немного поправился.
Из воспоминаний мамы:
… Когда я занималась подготовкой к экзаменам, Алекс подошёл ко мне и предложил помощь в изучении немецкого языка.
 Я ответила, что для поступления в педучилище  достаточно будет  школьной программы. Тогда он начал рассказывать мне о своей семье: родителях, брате, сестре.  Чувствовалось, как он сильно тоскует по ним. Неожиданно,  я увидела перед собой не военнопленного больного солдата, а молодого парня: высокого, красивого с огромными голубыми глазами, любящего сына.  Он взял меня за руку и сказал:
- Нюра, выходи за меня замуж. Я увезу тебя в Германию. Там  хорошо.
-   Что ты! Я тятеньку не оставлю.  И в чужой стране  не смогу жить.
- Подумай, Нюра, я тебя не тороплю…
Вскоре  мама уехала в районный центр, где  удачно сдала все экзамены и была зачислена в педучилище. Теперь она возвращалась домой, чтобы объявить эту радостную новость близким. Дома её встретили дедушка  и Катерина. Алекса не было. Его отправили в Германию. На кровати лежала записка, адресованная маме – это было признание в любви и просьба подумать о его предложении, связанным с переездом. Конечно и дедушка, и Катя, у которой в войну погибли все родственники, были против этого. Мама успокоила всех, объявив, что не собирается никуда уезжать, потому что  не любит Алекса. Целый год он писал ей письма и ждал положительного ответа. Мама не отвечала. Ответила один раз, когда собралась замуж. Было ещё одно письмо  от Алекса с пожеланием счастья и семейного благополучия.  Больше писем от него не было.
Мама вышла замуж за моего папу. Семья получилась большой – девять человек  детей, я последняя. Дедушка    вернулся в Россию  после долгих, тяжелых лет прожитых в Казахстане,  в Ростовскую область к своему сыну Александру, единственно уцелевшему после войны. Остальные сыновья дедушки, кроме Александра и Ивана во время войны попали в штраф батальон. Никто не вернулся. Пропали без вести. Дедушка Гриша  с Александром выстроили большой дом, который всегда был готов принять Маню с Нюрой. Мама  хотела вернуться на Родину, но на тот момент она была замужней женщиной, и одного её согласия на переезд было не достаточно. Дедушка несколько раз навещал своих дочерей с внуками, пока позволяли силы и здоровье, и каждый раз звал с собой. Катерина переехала в Россию вместе с дедушкой.  В знак благодарности  за  спасение, она всю свою жизнь посвятила воспитанию детей и внуков Александра.
- Ростов на Дону - Саратов на Волге. Я тебя не догоню, у тебя ноги долги,- часто напевала  мама частушку, прядя на прялке пух или шерсть для наших будущих носков.
- Мама, почему ты всегда поешь эту частушку?- интересовалась я.
- Какую  в детстве слышала, такую и пою, - шутила мама.
- Почему про Ростов?
- Это  моя Родина. Только я родилась не в Ростовской области, а в Сталинградской.
Она плавно  переходила к рассказам о своём коротком, но счастливом  детстве в России. Они  были настолько искренними и интересными, что хотелось их слушать снова и снова.
- Вот бы посмотреть на те места, где ты родилась! - говорила я.
- Жизнь такая большая и непредсказуемая! Возможно, и ты будешь жить в России.
- Как? Ты ведь здесь живёшь, значит, и я буду жить рядом с тобой!
- Это пока ты маленькая. Вырастешь, выйдешь замуж, и кто знает, куда тебя судьба забросит, одному Богу только известно.
Так оно и вышло. Сначала брат переехал в Россию. А после смерти мамы по очереди все сёстры. Папа умер, когда мне не было  двух лет. Мама замуж больше не вышла.
Так и осталась лежать Нюра в казахских степях, которые  радушно приняли её маленьким ребёнком.
Я благодарна своим родителям, бабушкам и дедушкам, прабабушкам и прадедушкам за то, что они жили, чтобы жили мы здесь и сейчас  сегодня, и завтра - наши потомки.