Сокровище

В зале потух свет, наступила тишина. Взволнованная, громкая и лишь только один единственный прожектор лил свой теплый свет в самый центр сцены, туда, где вот-вот должен был появиться он.

Публика замерла в предвкушающем молчании и, казалось, сам воздух в зале существовал сейчас на пределе своих сил.

Тишину пронзили уверенные неторопливые шаги, а вслед за ними измученные ожиданием зрители наконец увидели того, кто сможет осчастливить их всех без остатка лишь только силой своего слова.

О, толпа ждала его слов. Они все сейчас, стоящие там в зале, нервно ждали, когда же творец прекрасного слога начнет лить на них золото своих мыслей, когда начнет одаривать он их бриллиантами точных, идеально подобранных и выстроенных умозаключений. Он был для них не просто творец, а божество, за мудрость которого они готовы были терзать себя и убивать ближних, стоящих с ними рядом бок о бок, плечом к плечу сейчас, в этом самом зале.

Он вышел в самый центр, туда, где прожектор мог ослепить его, а он благодарно принял бы эту слепоту лишь бы только не видеть эти жадные глаза, эти лица, перекошенные вожделением, не слышать людское тяжелое дыхание, а просто говорить, ведь потоку мыслей разве возможно перекрыть путь? Он знал, что дар этот его же проклятье, знал, что люди, пришедшие в этот вечер познать его мудрость, уйдут совсем другие. Кого-то сломают его слова, и они навсегда останутся калеками, кого-то они смогут вдохновить и, как знать, возможно они смогут стать его приемниками, а кого-то его слова развратят до предела, откроют самые черные закоулки человеческой души и познав их эти несчастные будут обречены вечно блуждать по тем закоулкам не видя выхода и безнадежно потеряв вход.

Творец знал это все, но продолжал, и находились те, кто осуждал его, кто говорил, что растлевает он неготовые к его истинам умы, а они, люди, и не подозревают об этом. Проникая в их головы, оседая там налетом слов, он тем самым порождал новые мысли, доселе им незнакомые и тогда считай пропал человек, заразился и навряд ли уже сможет выздороветь. А они все равно шли, сами шли и хотели этого, жаждали этой сладкой муки и медленной смерти в лабиринте сказанных им слов.

А продолжал творец эту пытку лишь потому, что знал он доподлинно – нельзя пренебрегать дарами божьими и коль уж дан тебе дар, то неси его людям, а они пускай сами решают, что с ним делать. И он нес его. Сквозь года, сквозь всю свою жизнь с самого начала и до последнего вздоха будет делать он то, что было дано ему свыше, а дальше – будь что будет.

И вот в этой звенящей тишине прозвучал его голос, и толпа всколыхнулась, будто поле диких трав, тронутых внезапным порывом ветра. Он говорил, а дамы вздыхали в такт смене интонации его голоса, мужчины напряженно слушали и все они ждали только одного, когда же творец подведет свою мысль к самому центру повествования, ведь когда это происходит мудрость его стирает все мыслимые границы, а слова его чудесным образом превращаются в бриллианты, которые дарит он всем не прося ничего взамен, а люди, глупые, жадные люди только и ждут этого момента, ведь каждый из них приносит с собой маленькую коробочку в которую собирает он драгоценную мудрость и уносит с собой.

Творец не беднеет от этих щедрых даров, но часто вспоминает, как был когда-то он молод и беден и хотя в те далекие времена слова его были не так тщательно выстроены, мудрость его от этого не уменьшалась, но вот беда, люди не желали слушать юнца, слепо полагая, что навряд ли в его словах можно уловить хоть что-то значимое. Он говорил, а они молчали, он почти кричал, но они не слушали и от этого только черная сажа  разлеталась со сцены, а люди перепачканные ей уходили, но потом они начали возвращаться, ведь сажа проникала глубоко в их легкие, оседала на одежде, коже и волосах, от нее невозможно было отмыться, невозможно забыть, а людям это было в диковинку и они начали возвращаться, они начали приходить со своими заветными коробочками и собирать в них сажу, а после они пачкали этой сажей тех, кого знали и словно вирус поползли по миру черные мысли человека, которого люди теперь зовут творцом. Чем больше он говорил, тем беспощаднее становились его  мысли, он уже не думал о том, что происходит  с ним и с теми, кто внимал его речам, но вслед за сажей, оттачивая свое мастерство слова его стали подобны бриллиантовой пыли, а потом стали они настоящими бриллиантами. Вот только люди не желали ни с кем делиться бриллиантами. О, эти глупые жадные люди, никак не могли понять, что чем больше ты отдаешь, тем больше получаешь и тогда произошло то, что можно назвать справедливым итогом для творца. Унесенные бриллианты так и оставались неразделенными их обладателями более ни с кем, а от того со временем они начинали тускнеть, блекнуть и терять свою магическую силу. Люди забывали о них, не любовались, не вспоминали уже творца и от того зрителей у него становилось все меньше и меньше. Он продолжал говорить, но уже в пустоту, его мысли-сокровища обесценивались и вот он стоит один в целом зале, лишь теплый свет прожектора как и прежде продолжает ослеплять его, а творец продолжает говорить, ведь пройдя такой длинный путь, познав всепоглощающую силу своего дара он по прежнему оставался верен только самому себе. Его не волновало, полон ли зал или пуст и единственный человек, для которого он готов был распылять сажу или сыпать бриллиантами, был он сам, но чтобы понять это понадобилась целая жизнь и вереница растленных, ничего не подозревающих умов, но не зря ведь говорят, что для всего свое время.


Январь 2021