Василий у окна. 1

Василий у окна.
1.

За окном на улице шёл дождь. Василий сидел у окна и смотрел на улицу.
Там что-то происходило. Там – это где? – думал он. Там – это в мире, за окном огромный мир, и в мире что-то происходило. За этим можно наблюдать, над увиденным можно размышлять, а свои размышления описывать. Зачем-то ему хотелось описывать происходящее с ним и в мире, записывать свои мысли. Дело в том, что некоторые мысли казались Василию достойными внимания, значительными, интересными, чтобы ими поделиться с другими. А ещё была потребность научиться структурировать мысли и оформлять их в читабельный текст, желательно в художественный, чтобы с уровня дневниковых записей, пишущихся в стол, перейти на уровень писательского творчества, и чтобы тексты могли вызывать интерес у других. Стать писателем не было самоцелью для Василия, но все его действия, получается, подталкивали к этому – писать. Писать и печатать. Печатать и публиковать. Он сам отрицал это желание стать писателем, шутил над этой возможностью, трезво оценивал свои способности, но постепенно и полусознательно двигался в этом направлении. Много времени он просиживал над записями, начинал что-то писать, бросал, переключался на другие темы, возвращался к отложенным, потом посылал всё это к чертям, устав до чёртиков, отдыхал, скучал, и снова возвращался к листкам бумаги, чтобы излиться на них как мыслью по древу.
 
- Возможно, что из этого что-то получится, зачем-то оно мне нужно, если я этим занимаюсь с таким увлечением, тратя на это занятие столько времени и сил – рассуждал Василий. Да и просто, мне нравится этим, чёрт возьми, заниматься, поэтому не всё ли равно, почему и зачем я это делаю – проговаривал он, после каждого непродолжительного периода сомнений, которые его посещали.

Кто-то сидит на диване часами и смотрит тупо телевизор (о, ужас!), кто-то в гараже с друзьями бухает (это ужасно!), кто-то ходит в тренажёрный зал и качает тело, при этом накачиваясь стероидами, чтобы щеголять мускулистым телом (это не ужасно, но уже скучно, этот опыт получен, а тело просигнализировало, что нагрузки противопоказаны), кто-то волочится за юбками (не ужасно, но всё равно скучно, и никогда не было страстью, интересом, увлечением, только потребностью), кто-то копается в земле, кто-то лезет в горы или путешествует, кто-то занят в бизнесе. Но все эти вещи и занятия на этот период жизни Василия, были в той или иной мере попробованы, испытаны и отложены, а на первый план вышел интерес к сочинительству и писательству. Каждому человеку своё, каждому занятию своё время. Для Василия такой час пробил, поэтому всё остальное становилось второстепенным, когда его посещало вдохновение, и зов к чему-то труднообъяснимому он пытался выразить словами.

Вот и сегодня ничего не предвещало, что появится зуд и усадит его за клавиатуру. Спалось хорошо. Сны снились мистические, очень интересные, но они стирались из памяти, оставляя только мистическое послевкусие. Тем ни менее, несмотря ни на что, которое случалось снаружи, и не смотря на ничто, которое болталось внутри, Василий прочёл несколько фраз на листке черновика, датированные началом ноября, и почувствовал, что писать будет об этом. Да, именно об этом, хотя в разработке несколько интересных тем. Что же привлекло его внимание? Несколько фраз, очень банальных, как для начала хорошего текста. Вот те раз!

«За окном на улице шёл дождь. Василий сидел у окна. В мире что-то происходило. Василий хотел стать писателем».

Как вам? Согласен, никак. Но если уж начинать становиться писателем, то можно и с этого примитива зайти.

То, что в мире что-то происходило, было заметно по движению за окном, слышно по звукам и шуму в доме, доносящегося от ближних и дальних соседей за стенами квартиры, воспринималось по новостям, извергающихся из телевизора, если его включить. Телевизор изредка включался, когда возникало желание узнать о событиях в мире, который располагался за стенами дома, в мире, который не ограничивается лишь пространством подъезда, города, региона, страны, а накрывал собой весь земной шар. Ничего хорошего новости не сулили, и хороших новостей почти не было, но уже самим своим вещанием телевизор внушал уверенность, что каким бы ни был мир и что бы в нём ни происходило, но мир существует. Мир существует! – вещал ящик. И живёт какой-то огромной, сложной, непонятной жизнью. В принципе, все кто появлялся в ящике, пытались в разный способ объяснить, какой мир, что в нём происходит и что делать, чтобы как-то управлять происходящими процессами. Они пытались угадать, предсказать, спрогнозировать те или иные явления и события, а когда оказывалось, что они ошиблись, то вовсе и не собирались признавать свои ошибки, а обвиняли кого-нибудь или списывали всё на что-нибудь, и снова принимались объяснять, как надо и как не надо. Мир давил своей мощью на голову Василия, всё становилось увешанным лапшой, не только уши, и цинично ругаясь Василий телевизор выключал. Да вот же, есть окно – чем не окно в мир? Мир пугал и манил, вызывая противоречивые желания – спрятаться от него и выйти ему навстречу. За окном был не только мир, но и текла жизнь.

Василий был соткан из противоречий. Так и мир тоже был соткан из тех же противоречий. Незаметно лицо Василия приняло задумчивый вид. – Ткань мира? – подумалось. – А если ткань, то ткётся из нитей. Нитями может быть что угодно, всё явленное. А может и паутина… А что если это ни что иное, как огромный чёрный паук, таинственный, невидимый человеческому глазу и приборам, непостижимый человеческому уму, размером больше вселенной, который вытягивает нить и плетёт из неё паутину? Космос – это паучья паутина и мы её видим, живя в ней, в то время как паук остаётся невидимым и недостижимым. Человеческие существа способны двигаться только по проложенным паутинкам, по силовым линиям в сознании и материи. Кастанеда описывал, что древние маги воспринимали Верховную Сущность, Непостижимое, в виде Орла. Но по сути это та же темнота, а никакой не Орёл. Более того, это даже не темнота, а пустота. Ведь каждый, кто вглядывается в тёмную бездну, может увидеть в ней всё что угодно, любую форму, и создать при помощи воображения любой образ. Маги, вИдящие, увидели силуэт Орла и договорились считать и называть бесформенную пустоту Орлом. Китайцы называли это Дао. Будда был самым честным и назвал это пустотой. Я вижу Паука. Но согласен со всеми. Паук даже более подходящий образ – некое расплывчатое шевелящееся чёрное пятно внутри темноты. Ну или Осьминог. Но осьминоги не плетут паутину. Нет, Паук, несомненно, лучший образ и символ. И из этой пустоты-тьмы рождается полнота-свет, возникает точка – луч, бьющий из тьмы. Луч, нить, энергия.

Даже учёные заговорили в последние десятилетия о тёмной энергии, тёмной материи, скрытой массе, пустоте, которая не вакуум, а нечто более пустое. Вакуум – это всё равно нечто, отсутствие любого вещества. Опа! А антивещество, антиматерия?! Дробили, дробили материю и додробились до пустоты. Теперь ищут название и пытаются при помощи интеллекта вычислить и при помощи инструментов обнаружить частичку Бога. Тоже небось, некоторые из них почитывали индуистские, буддийские, йогические и Кастанедовские тексты, если до них доходит магическая природа Творения.

Можно и чёрную кошку найти в тёмной комнате, даже если комната абсолютно пустая. Только как она может быть пустой, если там уже находится наблюдатель? Можно найти и крокодила, рыбу, черепаху, обезьяну. Ведь откуда появляются все идеи, мыслеобразы, мыслеформы? Из Света Сознания. А Свет откуда? Из Тьмы-Бессознательного, из пустоты. Поэтому миллионы индуистских божеств – это ни что иное, как порождение воображения, вызванного лучом внимания, который направлен в пустоту и созерцает темноту. И все религии, философии, наука тоже оттуда. Но если индуисты видели миллионы божеств, а кто-то видел Бога как сияющий океан Света, то Будда смотрел туда же и видел то же, только не зацикливался на образах, проникая глубже в бесконечность, постигая суть всех вещей и образов – пустоту. И указал, что природа всего предельного – беспредельность, всего явленного – непроявленность, всего мыслимого – не-ум, любого действия – абсолютный покой, природа всего – ничто.

Василий вынырнул из потока сознания, уносящего его во тьму вещей и явлений, сквозь тьму дальше к свету, сквозь свет в темноту, снова и снова за пределы, за пределы вещей, явлений, образов, идей в бесформенную, бесплотную, бесконечную пустоту. Ведь темноты, и света тоже не было самих по себе в отдельности, ибо они могли существовать только вместе, будучи парой противоположностей. Темнота – продолжение света, темы света, понятия света. Нет темноты без света, и наоборот. Единственной и единой, целой и целостной является пустота. В ней нет различий, разделения, качеств, она вне определений, измерений, вычислений.

Василий был мистиком, он сам себя так называл. Потому как удавалось видеть невидимое, описывать неописуемое. Это было даже не умозрение, а умоозарение, которое включалось, унося сознание в инаковость. Но не всё сознание исчезало или улетало, а только какая-то часть, которую можно назвать ракетой. Так вот эта ракета не была частью сознания и организма Василия, она прилетала и улетала, возникала и исчезала. Казалось, что в какой-то момент в сознании происходил запуск ракеты, которая устремлялась чёрт знает куда и в полёте пронизывала множество областей и уровней сознания. Что это за ракета Василий не знал и не мог управлять ею. Её полёты вызывали удивление, поражали воображение, но слава Богу, психика оставалась целостной и связь с личностью не терялась. Возможно, чисто гипотетически, что это был инопланетный корабль, плазмический сгусток инопланетного сознания, который использовал сознание Василия как запасной космодром.

Всё было на своих местах, даже голова была на плечах. Вот тело, вот окно, стены, предметы. Тело продолжало функционировать обычным способом, никуда не исчезая во время потока сознания и даже когда поток растворялся в океане Сознания. Преображения не наступало. Обычное сознание продолжало крутиться на тех же оборотах, работать в тех же режимах, выдавать те же результаты восприятия, что и обычно, чтобы поддерживать состояние адекватности. В шутку Василий дал «космическому кораблю» название – «Кукушка». Хотя в миру под кукушкой понимают другое – здравый смысл.

Василий смотрел в окно. В мире что-то происходило, в Бытии что-то происходило, жизнь в мире текла как обычно.
- Ничего из меня не вышло – думал о себе Василий, - может и писатель из меня не выйдет. Но удивительно наблюдать за тем, как ментальные космические корабли бороздят просторы космоса, даже когда ты обыкновенный Василий Аллибабаевич, сидящий у окна.