Июньский дождь. глава 21

   Ближе к вечеру в госпиталь с ранеными в санитарной машине доставили и
 раненую девушку, которая была снайпером, её, положили в палату, где стояли
 только три кровати, Роза не помогала при разгрузке раненых, она смогла только
 наблюдать в окно за всем происходящим, но когда всё было закончено, пошла по
 палатам, в которые были дополнительно размещены все поступившие.

   Когда она оказалась в той палате, где была девушка, увидев кто находится
 в кровати, едва слышно проговорила, - Таисия, неужели это ты, я не верю глазам?

   А девушка, приоткрыв немного свои глаза, лишь улыбнулась в ответ.

   -Тая, ну как же это, тебе ведь только семнадцать.

   В коридоре приблизившись к постовой медсестре, Роза попросила амбулаторную
 карту, - Серафима мне нужна "карта" поступившей из четырнадцатой.

   Забрав то, что ей было нужно Розалия, отойдя на небольшое расстояние от
 постового стола, открыв амбулаторную карточку, прочла, Самойлова Таисия
 восемнадцать лет, пулевое ранение в грудную клетку.

   -Тая, значит, ты прибавили себе ещё один год, и как мне с тобой быть,
 и как тебе разрешили Аристарх Афанасьевич с Ноной Всеволодовной пойти на фронт,
 странно, даже очень странно?

   -Вернув обратно карточку и сказав, что б туда вписали отчество:
 "Аристарховна", дата: "20.09. 1927г.". Розалия поспешила в перевязочный кабинет.

   В середине декабря в госпиталь вместе с другими бумагами и письмами пришло
 разрешение на перевод старшей медсестры Коф Розалии Петровны в народную
 польскую армию с присвоением звания сержанта медицинской службы.
 Прочитав содержимое, Розалия подпрыгнула от радости. Сообщив сперва радостную
 весть подруге Маше, она пошла, даже, можно сказать, полетела, к главному врачу
 госпиталя.

   -Давид Самуилович! - вбежав в кабинет, извинившись, что не спросила разрешения
 войти, она протянула лист бумаги - Вот, прочитайте пожалуйста.

   -Роза, ты такая радостная, что вся сияешь - взяв из рук лист бумаги,
 он медленно, вслух прочитал то, что было написано. В конце чтения, поправив
 свои очки, дважды повторил - Командующий фронтом, генерал - майор Шестаков.

   -Поздравляю тебя, Роза, с присвоением звания сержанта, и как же быть -то,
 ведь пока не смогу тебя отпустить. Сама видишь, много раненных. Давай поступим
 вот как, до конца этого года поработай, а там и поедешь в польскую армию.
 Представляю, как будет рад твой Януш. От него, что так ничего и нет?

   -Нет - помотав в разные стороны своей головой, Роза, сказав:
 "спасибо за поздравление", покинула кабинет.

   -Ну ладно, до конца года, так до конца - повздыхав несколько раз у кабинета,
 Роза направилась в комнату отдыха, чтобы одеться потеплее, а затем выйти на
 прогулку. Гуляя на улице, она мечтала о том, что после того как приедет в
 танковую бригаду, вместе со своим мужем будет встречать новый год, и что там
 обязательно они нарядят ёлку, которая будет первой в их семейной жизни, а ещё
 накроют новогодний праздничный стол. И пусть этот стол не будет таким, какие
 были в прошлые годы. Самое главное, что она вновь сможет находиться возле своего
 дорогого и самого любимого мужа.

   Побыв на прогулке около тридцати минут, полюбовавшись на красоту зимнего леса,
 вернувшись обратно в здание, встретив по пути на второй этаж санитарку Пелагею,
 женщину, которой было много лет. Роза, быстро проговорив:

   -До чего же на улице хорошо и красиво, словно вот-вот самого Морозко там
 встретишь - быстрым шагом направилась на свой этаж.

   -Роза, тебя раненая с четырнадцатой палаты спрашивала.

   -Хорошо, сейчас переоденусь и загляну к ней.

   Сняв с себя шинель и надев белый халат, она направилась к той, которая её
 ожидала, находясь в четырнадцатой палате.

   -Тая, вот и я. Ты звала меня?

   -Зва, звала, м, ух, - медленно сказав, девушка, вздохнув, продолжила.-Я ведь
 вот, что, хочу поговорить с тобой, а то всё, лежу, да лежу, даже и поговорить то
 не с кем, одна в палате, да и никого из тех, кто сюда заходит, из медсестёр
 не знаю, чтоб вот так запросто по душам можно было пообщаться, да садись,
 что стоишь, м, уфф, и угораздило же меня, ну ладно потом. Ты лучше расскажи
 о себе, как тут, поди работы конечно хватит, дай пожалуйста воды в горле
 что-то пересохло.

   Налив в стакан воды из кувшина, Роза передала его девушке. Попив, раненая
 положила голову на подушку и продолжила:

   -Я ведь не за долго до ухода  на фронт, заходила к твоим, это было ещё этим
 летом в июле, твоя мама пригласила меня за стол, чай пили с её фирменным
 вареньем, и о тебе говорили. Она по тебе очень скучает и переживает, а папа
 твой можно сказать дома фактически и не бывает. Всё на работе. Вижу колечко
 на пальце, твой подарил?

   -Тая, мне это колечко на палец надел мой муж.

   -Тая, ты устала, а то я пойду, да в следующий раз ещё тебя навещу.

   -Нет, нет, пока ещё не устала, давай дальше разговаривать, и как твоего
 мужа зовут?

   -Янушем зовут. Он танкист из первой танковой польской бригады.

   -Поляк?

   -Да, Тая, он поляк, которого я очень люблю.

   -А свадьбу играли?

   -Обязательно, тут, в госпитале, и играли, в столовой.

   -Так тяжело вздохнула, видно, что давно его не видела.

   -Ну как давно, Тая, с октября, но такое чувство словно год.

   -Тая, скажи, а это как могло быть, что ты оказалась на фронте? Тебе же только
 семнадцать, а восемнадцать лишь в марте исполнится.

   -Да так и оказалась, у меня двоюродный брат в феврале погиб, вот поэтому и,
 пошла, чтобы за него им отомстить.

   -Кицемир погиб.

   -Да, на Полтавщине голову свою сложил, когда похоронка пришла, тётя Аня
 до сих пор в себя прийти никак не может, всё от него письма ожидает, как
 завидит из далека почтальоншу, так сразу к ней спешит. На ответ Тоси, что пока
 ничего нет, мы предупредили Тосю, что случилось, так тётя каждый раз говорит,
 ничего подожду, мой Кица, он обязательно пришлёт не сегодня, так завтра.

   -Роза скажи, как долго я тут буду, мне должок необходимо кое-кому
 с процентами возвратить.

   -Ну судя по ранению, и с учётом того, как рана твоя будет заживать, ты сможешь
 покинуть стены госпиталя, когда тебе исполнится восемнадцать.

   -Да, действительно попала, так попала, ну ничего, если не в этом году, так в
 следующем рассчитаюсь, ох спать захотелось.

   -Поспи, Тая, ведь сон тоже по-своему лечит, покой и сон, я попозже
 к тебе ещё загляну.

   -Заглядывай, Роз, ко мне, не забывай.

   -Не забуду, спи, потом немного погодя и поесть принесу так, что отдыхай,
 всё, пока.

   -Пока, пока - немного приподняв руку, девушка помахала вслед уходящей Розы.

   -Представляю, какого сейчас отцу Кицемира, Вениамину Карловичу, сына потерял,
 да с женой не всё в порядке.

   Следуя по коридору к себе в перевязочную, взглянув на окно, Розалия увидела,
 медленно падающий, снег, протерев рукой, немного запотевшее, стекло, стала
 любоваться снегом.

   -Снег идёт, да какой белоснежный и крупный, ещё немного и наступит новый год,
 дорогой мой, неужели я тебя ещё не скоро увижу? - продолжая глядеть в окно,
 она вспомнила, как они ходили к озеру, в котором была чистая прозрачная вода,
 в которой ей, Розе, очень хотелось искупаться. - Когда закончится эта проклятая
 война, надеюсь, мы с тобой, Янушек, вновь сможем побывать на том озере- находясь
 у заснеженного окна, Роза задумчиво улыбнулась, пробыв ещё минут, пять не более,
 поспешила в перевязочную.

   По окончанию работы в перевязочной и ещё некоторых дел, она снова пришла в
 четырнадцатую палату, взяв со перевозимого небольшого столика на колёсах
 тарелку с кашей и стакан с чаем, попросив Аллу открыть дверь, не спеша
 проследовала в палату.

   -Пора покушать, как спалось, что снилось?

   -Спалось просто замечательно, а снилось, снилось то, что я на передовой,
 ищу того, кто меня ранил, ну ничего всё равно, обязательно отыщу.

   -Тая, скажи, а как можно отыскать того, кого в глаза не видишь, или у вас
 снайперов имеются какие-то свои, даже и не знаю, как сказать...

   -Роз, ну конечно же имеются определённые навыки, то есть характер работы,
 как нам ещё в школе снайперов преподавали свой почерк к примеру радисты на
 первый взгляд все одинаковые, ан нет, радист, радиста сможет определить,
 не видев его вообще, так и тут у снайперов, тот кто меня ранил, оказался
 хитрее и проворнее, нежели я, но ничего на ошибках только учатся, вот и я, тоже
 следуя своей ошибке, сделаю соответствующие выводы, а следовательно постараюсь
 их в скором времени исправить.

   -Тая, скажи, представить даже не могу, ты убивала?

   -Двоих, первый молодой, а второй был уже...

   -А какого это убивать? Я понимаю, их сюда никто не приглашал, но скажи, что ты
 чувствовала после того. Как убила первого?

   -Что чувствовала? Что я чувст... Меня рвало, но потом было, м, не смогу
 этого передать на словах не объяснишь.

   Покормив с ложечки Таисию и ещё немного поговорив с ней, Роза, попрощавшись,
 ушла из палаты.

   Время шло, на места одних раненных, прибывали другие, французские лётчики
 готовились к выписке, за несколько дней до того дня, когда им нужно было
 покидать госпиталь, они для нашей медсестры Розы, как называли её, приготовили
 небольшой подарок в виде народной французской песни "Птички". Послушав песню,
 она поблагодарила, улыбнувшись своей очаровательной улыбкой, а Николя Антрэ,
 подарив открытку с изображением Эйфелевой башни, тоже улыбнувшись, сказал,
 что он с его другом Жаком Гарьнье всегда будут вспоминать мадам Коф с её
 обворожительной улыбкой, взяв руку Розалии, приложив к своим губам,
 он потом медленно повторил:" Всегда, и если судьбе будет угодно, то может
 когда-то вновь встретятся".

   Один день сменял другой медленно, не спеша, но всё-таки приблизился и день
 нового года, который все с нетерпением ожидали, у сержанта Януша Коф в танковой
 бригаде кроме ожидаемого нового года ещё отметили и католическое рождество с
 небольшими подарками, присланными доблестным воинам, сильных наступлений
 не ожидалось в эти дни, так как рождество с новым годом встречали и немецкие
 солдаты и офицеры, Януш, находясь в землянке в кругу друзей и знакомых, подняв
 стакан со спиртом за наступающий сорок пятый год, с грустным выражением на его
 лице вспомнил и свою любимую, которой не было рядом с ним, его друг Франтишек,
 заметив, что друг и командир погрустнел, приложив свой стакан к его, произнёс:

   -Командир, с наступающим тебя, и не грусти, не надо, в новом году вы вновь
 встретитесь, ты и твоя Роза. Которая тоже грустно вздыхала за небольшим столом,
 который с разрешения Давида Самуиловича накрыли в столовой госпиталя.

   -Подруженька моя, не грусти, не надо, ну улыбнись ещё немного и новый год
 наступит, а ты вдруг погрустнела, тут радоваться надо, что в следующем в
 сорок пятом наконец-то этих фрицев надеюсь, победим, и наступит долгожданный
 мир, смотри, как на тебя новый врач с первого смотрит, ой, что это я, что-то
 не то, вот увидишь, увидишь, обязательно и своего мужа, эх, к сожалению, к
 радисту в его кабинет нельзя заходить, так бы поговорила с помощью рации,
 ты с Янушем.

   Застолье шло, все поздравляли друг друга с наступающим , поменяв грампластинку
 на патефоне, новый врач, приехавший в госпиталь в конце ноября, приблизившись к
 разговаривающим, Маши с Розой, извинившись, что прервал их разговор, пригласил
 Розалию на танец, которая отказалась, получив отказ, врач вернулся на то место
 за столом, где он сидел, а другие заслышав популярную мелодию, долго не думая,
 направились танцевать, потанцевав, вернулись к столу, взяв в руки кружки со
 спиртом, начали поздравлять друг друга с наступающим тысяча девятьсот
 сорок пятым годом.

   -С новым сорок пятым, и пусть он будет победным! - громко сказав, Мария
 выпила содержимое стакана, быстро закусив хлебом.

   -Подруженька моя, с новым годом! Вот увидишь, всё у нас с тобою будет хорошо,
 ты вместе с Янушем поедите в Гданцыг, а я после освобождения этого города,
 вернусь в Москву, немного отдохнув, начну работать в поликлинике на Ордынке,
 так что выше нос, и не грусти.

   -Маш, я пожалуй пойду, пройдусь немного.

   -Иди, если хочешь, пройдись, а я тут ещё побуду.

   -Роз, ты покидаешь нас? - увидев, что она хочет уйти, медбрат Юрий привстал.

   -Да, пожалуй, пойду, а Вы можете побыть ещё немного тут, ну я пошла.

   Остановившись у окна, где любила находиться, взглянув в окно, за которым
 медленно опускался снег, при виде которого становилось спокойно на душе,
 Роза улыбалась, представив, как она вместе с Янушем кидали друг в друга этим
 восхитительно белоснежным снегом, а потом вылепили обязательно снежную бабу с
 морковью вместо носа, а на её голову повесили платок, вздохнув несколько раз,
 она медленно написала на полузамёрзшем стекле: "1945".

   -С новым годом, любимый мой, с новым сорок пятым годом - глядя в почти
 замёрзшее окно, едва слышно добавила - интересно, и как долго мы ещё с тобой
 не сможем друг друга видеть?

   Заслышав, что в сторону, где она находится, кто-то направляется, Роза,
 покинув то место, где любила находиться, поспешила в направление комнаты отдыха
 медицинского персонала то есть, как переименовали девушки в наш "девичник".

  Розалия Петровна, пожалуйста, подождите, мне необходимо Вам кое о чём сообщить.

   Остановившись и резко повернувшись, Розалия спросила:

   -О чём хотите мне сообщить? -увидев приближающегося к ней нового врача,
 она повторила свой вопрос.

   - О том, что Вами кое-кто довольно сильно интересуется.

   -Кто интересно может моей, скромной персоной, заинтересоваться?- немного
 прикрыв свои длинные ресницы, Розалия усмехнулась, глядя на строгий вид
 Григория, приехавшего в госпиталь вместо врача Дмитрия, переведённого в
 другое место.

   -Буду краток, тут в этом письме обо всём и узнаете - протянув письмо, он,
 произнеся лишь,- Возьмите - стал наблюдать за тем, что она будет делать, прочтёт
 переданное ей письмо или нет.

   -Брать, а тем более читать содержимое этого письма я, Розалия Коф, не стану,
 мне как-то всё равно, верее будет сказать, не интересует то, что мной может ещё
 кто-то заинтересоваться, кроме моего мужа Януша Коф, и никто не интересен, да и
 не нужен, можете так и передать тому, кто Вас послал ко мне.

   -Проследовав быстрым шагом до комнаты отдыха, она вошла внутрь.

   -Ух, как мне это всё порядком надоело! - с недовольством в голосе села
 на кровать - Всё, новый год уже настал, Давид Самуилович говорил, чтобы тут в
 госпитале проработала до конца прошлого года, значит смогу в начале января
 отправляться в другую армию, так и поступлю, нужно будет подойти к радисту,
 чтобы через него узнать, где находится танковая бригада Янушека, так и поступлю,
 завтра же - находясь на своей кровати, вслух размышляла Роза, затем расстелив
 кровать, сняв с себя верхнюю одежду, она легла, укрывшись одеялом до шеи,
 начала медленно засыпать, увидев во сне наряженную гирляндами и ёлочными
 игрушками ель, крупную и пушистую, у которой находилось большое количество
 завёрнутых в разноцветную бумагу подарков, а так же танцующую себя в бальном
 платье с мужем, который был одет в военную форму образца 1820 года, протанцевав
 ещё немного, она с Янушеком, улыбаясь друг другу, приблизившись к ели, взяли в
 свои руки по подарку, увидев сон, Розалия несколько раз повторила:

   -Янушек, мой Янушек.

   Перове января нового сорок пятого года начался с поздравления всех раненных,
 находящихся на излечении в госпитале, сперва с торжественной речью выступил
 главный врач госпиталя Давид Самуилович:

   -Дорогие наши бойцы, позвольте мне от моего лица и от всех работников этого
 госпиталя поздравить всех Вас с наступившим тысяча девятьсот сорок пятым годом,
 мы все хотим пожелать Вам скорейшего выздоровления, чтобы смогли вновь вернуться
 в строй, и вместе с другими бойцами приблизить долгожданный день нашей победы
 над ненавистным врагом, наше дело правое, враг будет разбит, победа будет
 за нами! А теперь слово предоставляется старшей медсестре Коф Розалии Петровне.

   От неожиданности, что и ей сказали выступить с поздравлением, Роза начала
 немного моргать глазами, но сделав несколько шагов вперёд от того места, где
 стояла, и успокоившись, начала говорить:

   -Мне тоже от меня лично и от всех медсестёр и от санитаров, а также и
 нянечек хочется поздравить Вас с наступившем сорок пятым годом, хочу пожелать,
 дорогие Вы наши, Вам выздоровления, чтобы смогли как можно быстрее вернулись
 домой к родным и близким, которые я уверена тоже Вас ждут.

   По окончанию поздравлений, и выполнив работу в перевязочной, Розалия
 направилась к радисту.

   -Сергей, можно тебя ненадолго - продолжая стучать в закрытую дверь, Роза
 не переставала говорить - Ненадолго.

   -Кто там? - приблизившись к закрытой двери, радист вновь - спросил - Кто?

   -Это я, Роза, Сергей, ты мне очень нужен.

   -Роза, ну ты же знаешь, что ко мне нельзя проходить в кабинет.

   -Знаю, но я сюда пришла по очень важному для меня делу.

   -По какому делу? Говори.

   -Серёж, помоги мне пожалуйста найти моего мужа Януша Коф, он капрал первой
 танковой бригады, дело в том, что мне разрешили перевестись в польскую армию,
 а где сейчас располагается бригада, в которой находится мой муж, не знаю, вот
 тут позывной его, пожалуйста, очень прошу, помоги.

   Немного приоткрыв дверь радист протянул свою руку, сказав:

   -Ладно, чем смогу, тем и помогу, сюда больше не приходи, не надо, я сам
 принесу тебе ответ, всё, иди.

   Закрыв, едва приоткрытую дверь, радист отошёл от двери. Больше ничего
 не сказав, Роза ушла от комнаты, в которой находилась рация, по возвращению
 в своё отделение, она ненадолго зашла в комнату отдыха, достав из тумбочки
 дневник, в который любила записывать всё, что происходило в течение каждого
 дня, написав лишь:" была у к.р., сказал, что постарается помочь", подержав
 в руке фотокарточку с изображением мужа, и нежно поцеловав, вздохнув, убрав
 обратно в тумбочку дневник с фотокарточкой, направилась работать, во время
 работы она улыбалась, думая: "как хорошо, что радист не отказал" ей "в просьбе",
 что "с его помощью" сможет "когда - нибудь встретиться вновь с любимым".

   -"Сестричка", до чего же хорошо улыбаешься, ведь не часто к сожалению сейчас
 можно встретить улыбающихся, как-то пришлось встретить одного поляка, у которого
 улыбка была вот почти как твоя - лёжа на перевязочном столе, мужчина, которому
 было около шестидесяти лет, немного помолчав, продолжил говорить - Улыбайся
 чаще, ведь так приятно видеть, когда вот просто так и улыбается кто-то, а значит
 и другие в ответ начнут улыбаться, и грусть превратится в хорошее настроение, а
 это так замечательно, доброе слово вместе с улыбкой тоже лечат.

   Услышав р поляке, Роза немного заволновалась, приостановив смазывание,
 она спросила:

   -А скажите, где Вы видели поляка, и как его зовут, не Янушеком с фамилией
 Коф? Он капрал.

   -Где видел? Да увидел я его, того поляка, при штурме населённого пункта
 Заценовойское, это в сторону городка Кляйзено, а зовут, зовут его,
 действительно, как Вы сказали, Янушеком, его танк под номерным знаком 103, там
 ещё была надпись, увы сейчас и не вспомню, какая именно, наш полк при поддержке
 нескольких танков из польской бригады штурмовали населённый пункт, как я уже
 сказал, вот там и ранило меня, скажи "сестрёнка", тот поляк твой знакомый?

   -Дело в том - поправив свою косынку на голове, Роза, вновь улыбнувшись,
 произнесла - Дело в том, что тот поляк, о котором мне сейчас рассказали, он
 приходится мужем, которого я не видела два месяца, и за которого
 очень переживаю.

 -Не волнуйся, он у тебя очень хороший командир, у него есть, как говорят в моём
 полку, крепкий запал, ведь десять" тигров" не так-то и легко завалить, да
 звание сержант не просто так присваивают.

   -Сержант?

   -Да, "сестрёнка", сержант, и уверен, что это не последнее присвоение, которое
 ожидает твоего супруга, так как он с экипажем стоит в числе лучших танковых
 экипажей, и твой муж обязательно к тебе вернётся, так что жди его с
 долгожданной победой.

   -Я и жду.

   Вечером, когда работа была почти окончена, заглянув в кабинет, где работала
 её подружка, как ласково Роза называла Марию, и, не обнаружив никого, старшая
 медсестра пошла, искать, где находится она, найдя ту в сушилке
 бельевой, поинтересовалась:

   -Маш, а что это ты не на работе, а? - но увидев, приблизившись ближе, что она
 плачет, быстро спросила у неё - Что случилось?

   Мария сперва не смогла произнести ни единого слова, протянув распечатанный
 лист бумаги, она едва слышно проговорила:

   -Читай.

   Взяв листок, Роза молча начала читать.

   -Машенька, долго не решалась тебе писать, но решившись, сообщаю, что находясь
 в бомбоубежище, твоя мама вместе с Асей во время бомбежки, которое было
 двадцатого августа, погибли, за несколько дней до гибели Агния Артуровна при
 разговоре со мной сказала, видно, мне не придётся увидеть мою Машеньку, у меня
 нехорошее предчувствие, а я в ответ, махнув рукой, ответила, что предчувствиям
 не стоит верить, на что твоя мама, помотав своей головой, произнесла:" ты
 глубоко, Тося, ошибаешься, говоря так", все твои письма, Маша, находятся у меня,
 твоя мама отдала мне, когда вернёшься их тебе и верну, возвращайся с
 долгожданной победой над проклятым врагом, с уважением, твоя соседка Тося -
 закончив читать небольшое письмо, Роза, неспеша его сложила.

   -Когда вернёшься в Москву, остановиться будет где или нет?

   -В Москве? Эх...

   Вытерев свои слёзы руками, вздохнув, девушка, посмотрев на подругу,
 помотала головой:

   -Нет, пожалуй, уже нет, скорей всего все, которых знала, или на фронте, или в
 эвакуацию уехали, если только мамина подруга тётя Рина разрешит в начале у неё
 пожить, вот, или у младшей маминой сестры остановлюсь, в Мытищах.

   -Маш, давай поступим так, я своим напишу письмо, у нас квартира всё-таки
 большая, сможешь жить там, я ведь с мужем поеду к нему, а ты будешь в моей
 комнате проживать, мне не хочется по окончанию войны тебя терять.

   -Я, даже и не знаю, как-то, не знаю, согласится ли, ещё твоя мама, да и отец,
 на это ты сперва напиши им письмо, а там и посмотрим, как поступать, эх,
 ну что ж, пошли отсюда, моих, к сожалению, не вернуть, так что пошли.

   Обняв подругу за плечи, Маша не спеша направилась к выходу из
 сушильной комнаты.


      Продолжение следует.