Эрвиг и Ведьма. Перевод книги Дианы Уинн Джонс

Перевод: Настасья Гвозденко


ДИАНА УИНН ДЖОНС
ЭРВИГ И ВЕДЬМА


Глава 1

В приюте Сент-Морвальд был день, когда будущие приёмные родители приходили посмотреть на детей, которых они могли бы потом принять в свои семьи.
«Как скучно!» — сказала Эрвиг своему другу Кастэду. Вместе со старшими ребятами они выстроились в ряд посреди столовой. Всю вторую половину сегодняшнего дня Эрвиг считала пустой тратой времени. Она была совершенно счастлива в Сент-Морвальде. Ей нравился вездесущий свежий запах полироли и светлые, залитые солнцем комнаты. Нравились ей и  здешние люди. И всё потому, что все-все, начиная от миссис Бриггс-Заведующая и заканчивая новичками и самыми маленькими ребятишками, делали именно то, что нужно было Эрвиг. Если Эрвиг желала на ленч пастуший пирог, то могла попросить повара приготовить его для неё. Если она хотела себе новый красный свитер, то миссис Бриггс спешила его для неё купить. Если она задумывала поиграть в прятки в темноте, то играли все дети, пусть даже кому-то и было страшно. Эрвиг же никогда не боялась. Личностью она была очень волевой.
Из соседней игровой комнаты, где также были рассажены в ряд малютки и малыши-ползунки, доносился гомон. Эрвиг могла слышать голоса, восклицающие: «Ах, разве она не милашка!» и «О, вы только взгляните в глазки этого малыша!».
«Отвратительно! — пробормотала Эрвиг. — Что за вздор!».
Эрвиг нравилось большинство малюток и ползунков, но она не думала, что все они были созданы для восхищений. Ведь это же люди, а не куклы.
«Не волнуйся, — успокоил её Кастэд, — уж тебя-то обычно никто не выбирает».
Кастэд нравился Эрвиг больше всех в Сент-Морвальде. Он всегда делал именно то, что она ему говорила. Единственный недостаток этого мальчика заключался в том, что он уж слишком часто пугался. Она успокоила его: «И тебя тоже никогда не выбирают. Не волнуйся».
«Но люди останавливаются рядом со мной, — сказал Кастэд. — Иногда они почти выбирают меня». Затем прибавил с вызовом: «Неужели тебе не хочется быть выбранной и отправиться жить в другое место, а, Эрвиг?».
«Нет», — твёрдо ответила Эрвиг. Но тут же задумалась. Быть может, это всё-таки здорово — уехать отсюда и жить в обычном доме, как и все остальные дети? Потом она подумала о множестве людей в Сент-Морвальде, которые делают именно то, что она хочет, и поняла: в обычном доме в её распоряжении будет всего два-три человека, максимум шесть. Этого слишком мало, чтобы заинтересовать её. «Нет, — сказала она. — Тот, кто решится меня выбрать, должен быть очень необычным человеком».
В этот самый миг из игровой комнаты поспешно вышла взволнованная миссис Бриггс. «Самые большие здесь, — сказала она. — Если вы изволите проследовать за мной, я представлю вам каждого ребёнка и немного расскажу о нём».
Эрвиг только и успела, что предостерегающе шепнуть Кастэду: «Не забудь скосить глаза, как я тебя учила!» — прежде, чем в столовую вслед за миссис Бриггс вошла очень странная семейная пара. Эрвиг видела, что они пытались выглядеть самыми обычными, но также она знала наверняка: таковыми они не являлись ни в малейшей степени. У женщины один глаз был карий, а другой голубой, и склочное, резкое выражение лица. Назвать его приятным было невозможно. Женщина попыталась сделать своё лицо красивее, уложив волосы в локоны, выкрашенные в синий цвет, и обильно накрасив губы фиолетовой помадой. Это совсем не шло к её коричневому твидовому костюму или ярко-зелёному свитеру. И ничто из перечисленного не сочеталось с её большой красной шляпой или с небесно-голубыми сапогами на высоком каблуке.
Что же касается мужчины — в первый раз, как Эрвиг взглянула на него, он выглядел, как любой прохожий, которого можно встретить на улице. Когда она посмотрела на него во второй раз, то с трудом смогла его разглядеть. Он напоминал длинную чёрную дымку в воздухе. После этого всякий раз, когда она смотрела на этого человека, он казался ей всё выше и выше, а его лицо становилось всё мрачнее и хмурее. А ещё ей чудилось, что у него длинные уши. К тому времени, когда мужчина и женщина уже стояли перед Кастэдом, Эрвиг была почти уверена, что рост мужчины достигал девяти футов в высоту и что из его головы торчали две каких-то штукенции. Эти штукенции могли быть и ушами, но Эрвиг охотнее воображала себе, что это рога.
«Этого маленького мальчика зовут Джон Кастер, — говорила миссис Бриггс. Эрвиг была рада тому, что она не Кастэд. — Его оба родителя погибли при пожаре, — пояснила миссис Бриггс. — Так печально!».
Обычно Кастэд хмурился, когда миссис Бриггс говорила о подобных вещах. Он ненавидел, когда люди говорили, что его жизнь печальна. Но Эрвиг заметила, что он так напуган этой странной семейной парой, что не смог даже нахмуриться. И он совсем забыл скосить глаза.
Прежде, чем Эрвиг смогла подтолкнуть Кастэда, чтобы напомнить ему скосить глаза, странные гости утратили к нему интерес. Они двинулись дальше и остановились прямо перед Эрвиг. Кастэд побледнел от облегчения.
Миссис Бриггс вздохнула. «А это Эрика Вигг...» — без всякой надежды сказала она. Миссис Бриггс не смогла бы точно сказать, почему никто и никогда не изъявлял желания удочерить Эрвиг. Эрвиг была худышкой. Передние зубы и локти девочки довольно сильно торчали, и она к тому же настояла на том, чтобы собирать волосы в два хвостика, которые торчали точно так же, как её локти и зубы. Но миссис Бриггс знала и менее симпатичных детей, которые, казалось, нравились всем. Чего миссис Бриггс не знала, так это того, что Эрвиг очень хорошо умела казаться несимпатичной. Это было то, чем она занималась вполне спокойно и осознанно, и занималась этим всегда, поскольку была вполне счастлива и дальше оставаться в Сент-Морвальде.
Вот и сейчас Эрвиг заставляла себя выглядеть несимпатичной. Она подумала, что эти двое — самые жуткие люди, которых она когда-либо видела в своей жизни. Мужчина и женщина мрачно взглянули на неё.
«Эрика с нами с самого младенчества», — непринуждённо сказала миссис Бриггс, заметив, как они посмотрели на девочку. Она не стала им рассказывать, ибо всегда считала эту деталь весьма своеобразной, что однажды рано утром Эрвиг была оставлена на пороге приюта Сент-Морвальд вместе с запиской, приколотой к укрывавшей её шали. В записке говорилось:

«Меня преследуют другие двенадцать ведьм. Я вернусь за ней, как только оторвусь от них. На это могут уйти годы. Её зовут Ирвиг»

Заведующая и Помощница Заведующей, прочитав это, лишь развели руками. Помощница Заведующей сказала: «Уж если мать этого ребёнка — одна из тринадцати, то она, должно быть, ведьма, ополчившая против себя остальных участниц этого шабаша».
«Нонсенс!» — отмахнулась Заведующая.
«Но, — возразила Помощница Заведующей, — это значит, что и малышка тоже может быть ведьмой».
«Нонсенс! — вновь отмахнулась Хозяйка. — Ведьм не бывает».
Миссис Бриггс никогда не рассказывала Эрвиг ни об этой записке, ни о том, что её настоящее имя действительно Эрвиг. Она решила, что это, скорее всего, плохая шутка. Эрвиг просто не могло быть настоящим именем. И миссис Бриггс твёрдым почерком вывела «Эрика Вигг» на свидетельстве о рождении девочки, а остальное предпочла сохранить в тайне.
Тем временем, Эрвиг изо всех сил пыталась выглядеть как можно менее симпатичной. Кастэд отодвигался от неё всё дальше, и даже миссис Бриггс с сожалением подумала о том, что очаровательная натура Эрвиг никогда не проявлялась тогда, когда это действительно имело значение. Вот и та странная семейная пара, выглядела так, как если бы сочла Эрвиг весьма отталкивающей девочкой.
Женщина повернулась к девятифутовому мужчине и посмотрела на него из-под своей красной шляпы.
«Ну? — спросила она. — Что думаешь, Мандрейк?».
«Думаю, что вполне возможно», — ответил он сердитым басом.
Женщина обернулась к миссис Бриггс. «Мы берём это» — сказала она, словно Эрвиг была дыней или частью мясной туши на рынке.
Миссис Бриггс так удивилась, что даже на ногах покачнулась. Прежде, чем она смогла опомниться, Эрвиг сказала: «Нет, этого не будет. Я хочу остаться здесь».
«Не глупи, дорогая, — сказала миссис Бриггс. — Ты же знаешь, как мы все мечтаем, чтобы ты жила в настоящей семье, как и другие дети».
«А я не хочу, — ответила Эрвиг. — Я хочу остаться с Кастэдом».
«Ну же, дорогая, — продолжала миссис Бриггс, — Эти добрые люди живут совсем рядом, на Лайм-Авеню. Не сомневаюсь, что они позволят тебе навещать твоих друзей, когда тебе захочется, а когда снова начнутся занятия в школе, вы будете видеться с Кастэдом каждый день».
После этого Эрвиг ничего не оставалось, как пойти и помочь одной из девушек-практиканток упаковать её вещи в сумку, пока миссис Бриггс повела странную пару в свой кабинет, чтобы подписать все документы. Потом Эрвиг пришлось попрощаться с Кастэдом и поспешить за женщиной в красной шляпе и девятифутовым мужчиной. Штукенции на его голове точно были рогами, Эрвиг в этом не сомневалась. Она удивлялась, почему этого больше никто не заметил. Но сильней того её удивляло и злило, что впервые в жизни кто-то заставил её делать то, что она не хочет. Этого понять она никак не могла.
«Пожалуй, мне лучше думать об этом как о вызове», — сказала Эрвиг самой себе, когда они свернули на Лайм-Авеню.


Глава 2

Эрвиг ничуть не удивилась тому, что дом на Лайм-Авеню был Домом Номером Тринадцать. Он бы подошёл этим людям, даже если бы оказался совершенно обычным домишком. Девятифутовый мужчина открыл калитку и прошёл через ухоженный палисадник с ромбовидными розовыми клумбами по центру каждой лужайки. Эрвиг заметила, что все окна домика были миленькими и низенькими. Через них будет легко ускользнуть, если вызов окажется для неё слишком непосильным и она решит удрать.
Мужчина первым вошёл в парадную дверь и двинулся дальше по коридору, сказав: «Я сделал так, как ты просила. Теперь я хочу, чтобы меня больше не беспокоили».
Эрвиг не успела заметить, куда он в конце концов скрылся, так как женщина распахнула ближайшую дверь справа от них и зашвырнула в комнату сумку Эрвиг. «Спать будешь там» — сказала она. Эрвиг успела лишь мельком увидеть маленькую, пустую спаленку, прежде чем женщина закрыла дверь и сняла свою большую красную шляпу. Осторожно повесив её на крючок, женщина сказала: «А теперь давай кое-что проясним. Меня зовут Белла-Яга и я ведьма. Сюда я тебя привела потому, что мне нужна дополнительная пара рук. Если ты, как послушная девочка, будешь усердно трудиться и делать то, что я тебе велю, ничего плохого я тебе не сделаю. Если...»
Эрвиг сообразила, что это будет действительно очень больший вызов, гораздо больший, чем любой, с которым она столкнулась в Сент-Морвальде. Впрочем, всё в порядке. Вызовы она любила. И где-то в глубине души Эрвиг всегда надеялась, что, возможно, однажды ей попадётся человек, который научит её какой-нибудь магии. «Всё в порядке», — перебила она её. Если требуется заставить какого-нибудь человека делать то, что нужно, то для начала очень важно правильно настроить его в нужном направлении. Эрвиг знала об этом всё. «Ладно, — сказала она. — Я и не думала, что вы будете похожи на приёмную мать. Стало быть, решено. Вы согласны обучить меня магии, а я останусь здесь в качестве вашей помощницы».
Она могла поклясться, что Белла-Яга намеревалась запугивать и угрожать ей. «Что ж, тогда всё решено», — сказала раздражённо ведьма. Она выглядела довольно расстроенной. «Тебе лучше зайти сюда и начать работать». И она впустила Эрвиг через дверь слева от неё.
Эрвиг осмотрелась по сторонам и постаралась не слишком громко отфыркиваться. Ещё никогда не видела она такого грязного места. Так как она привыкла к просторным комнатам и отполированным дочиста полам Сент-Морвальда, то увиденное стало для неё настоящим потрясением. Всё кругом устилала пыль. Пол был сплошь покрыт слоем какой-то слякоти, состоящей из застарелой грязи, зелёной плесени и остатков заклинаний, больше напоминающих маленькие белые косточки и крошечные чёрные гниющие комочки.
В углу слякоть вздымалась холмиком, на котором высился ржавый чёрный котёл с мерцающим под ним зелёным пламенем. Стоял нестерпимый запах гари. Кругом валялось ещё больше вонючих вещей, таких как запылившиеся бутылки и старые коричневые свёртки, кое-какие из них пролились на длинный грязный стол или же были как попало расставлены по полкам. Все миски и кувшины, громоздившиеся на полу, были густо покрыты сажей или коричневой слизью.
Эрвиг зажала нос от витающих запахов, гадая, на самом ли деле для колдовства требуется столько гниющих вещей. Для себя она решила, что, как только достаточно обучится, станет ведьмой нового типа, опрятной. Тем временем она оглядела комнату и с удивлением обнаружила, что размерами она едва ли не с весь домишко целиком.
Белла-Яга усмехнулась при виде выражения лица Эрвиг. «Пойдём, девочка, — сказала она, — ты здесь не для того, чтобы глазеть по сторонам. Если всё это тебе не по душе, то можешь прибрать здесь попозже. А пока я хочу видеть тебя за этим столом перетирающей для меня порошок из крысиных костей». Когда Эрвиг подошла к столу, по пути умудрившись запутаться лодыжками в двух дохлых змеях, Белла-Яга сказала: «Итак, в этом доме есть одно великое правило. Ты должна запомнить его прямо сейчас. Ни в коем случае нельзя беспокоить Мандрейка».
«Вы имеете в виду того человека с рогами?» — спросила Эрвиг.
«Нет у него никаких рогов! — прикрикнула Белла-Яга. — По крайней мере, большую часть времени. Но они у него появляются, когда кто-нибудь его беспокоит».
«А что ещё происходит, когда его беспокоят?» — спросила Эрвиг.
Ей показалось, что Белла-Яга даже содрогнулась от этой мысли. «Жуткие вещи, — сказала она. — Если тебе повезёт, ты никогда этого не узнаешь. А теперь берись-ка за работу».
Вскоре Эрвиг уже шуровала тяжёлым пестиком в маленькой каменной ступке. Сначала крошечные белые косточки в чашке делали хрусть-хрусть. Спустя час они превратились в белый порошок и стали делать шурх-шурх, но Белла-Яга сказала, что порошок должен быть мельче самой лучшей муки, и заставила Эрвиг продолжить толочь. Руки у Эрвиг к тому времени уже просто отваливались, и ей стало скучно. Белла-Яга не рассказала ей, зачем нужен этот порошок. Она вообще не ответила ни на единый вопрос Эрвиг.
Эрвиг совершенно ясно понимала, что Белла-Яга вовсе не собирается учить её магии. Всё, что было ей нужно, это чтобы Эрвиг выполняла за неё самую грязную работу. Эрвиг знала, что ей придётся что-то предпринять, как только она достаточно изучит Беллу-Ягу, её домишко и все её хитрости. Так что Эрвиг продолжала колотить пестиком по порошку, держа ушки на макушке.
Единственным другим живым существом в мастерской был чёрный кот, который всё это время с несчастным видом отсиживался в тёплом закутке за ржавым котлом. Время от времени Белла-Яга проводила пальцем по странице засаленной книжечки, лежавшей на столе рядом с ней, и бормотала: «Подозвать к себе фамильяра...». Затем она маршировала к котлу с воплем: «Ну же, Томас! Время для твоей чепухи!».
Томас неизменно пытался удрать. Один раз Белле-Яге удалось поймать его после недолгого боя, большую же часть времени кот носился по стенам комнаты, а Белла-Яга грохотала за ним, вопя: «Делай, что тебе говорят, Томас, не то я дам тебе червей!». Наконец, изловив Томаса и взяв его за шкирку, она протопала обратно к столу и бросила кота рядом с засаленной книжкой. Томас тут же сжался в сердитый взъерошенный комочек и сидел так, пока Белла-Яга не закончила эту часть своего заклинания. И он тут же вновь исчез за котлом.
Эрвиг отметила для себя, что в засаленной книжке были все заклинания Беллы Яги. С того места, где стояла Эрвиг, она напоминала ей кулинарную книгу, которую хранил повар в Сент-Морвальде, за исключением того, что эта книжка была намного грязнее. Когда Белла-Яга в третий раз принялась грохотать по комнате вслед за Томасом, Эрвиг продолжила одной рукой  измельчать порошок, а другой притянула книжечку поближе к себе. Всё ещё стуча одной рукой, она перелистала страницы.
«Сделать так, чтобы выиграть первый приз на выставке собак» — вот над чем сейчас работала Белла-Яга. На следующей странице было «Заставить умереть соседские георгины», а потом «Любовное зелье для соседского мальчика». Но в этот момент к столу вернулась Белла-Яга, неся скрученного и повисшего Томаса. Эрвиг поспешно оттолкнула книгу на другую сторону стола и снова принялась колотить по порошку обеими руками.
К ужину Эрвиг успела подсмотреть около четверти заклинаний в книжке, но ни одно из них не показалось хоть сколько-нибудь полезным для неё. Довольно долго она размышляла над заклинанием под названием «Заставить скейтборд выполнять трюки», но, хотя это и звучало забавно, в нём не было ничего, что могло бы помешать Белле-Яге сделать с ней что-нибудь ужасное, если бы она захотела. А ведь именно это ей крайне необходимо, думала она, следуя за Беллой-Ягой по коридору в сторону кухни. Ей необходимо обезопасить себя от Беллы-Яги, прежде чем она сможет что-либо с ней сделать.
К удивлению Эрвиг, кухня оказалась обычной, довольно тёплой и уютной, с накрытым на троих столом и ужином с пылу с жару. На тарелке под столом лежала здоровенная рыбина, с которой Томас уже спешил разделаться. Эрвиг взглянула на Мандрейка. Он возвышался в кресле в конце стола и читал большую книгу в кожаном переплёте. Выглядел он как обычный человек в плохом настроении. Тем не менее, он едва ли был похож на человека, который стал бы готовить ужин.
«И же что нам сегодня демоны принесли?» — спросила Белла-Яга весёлым, елейным голосом, каким она, по всей видимости, всегда разговаривала с Мандрейком. «Пирог и жареная картошка из буфета на станции Сток-он-Трент», — рявкнул Мандрейк, не поднимая глаз.
«Терпеть не могу пироги со станции», — сказала Белла-Яга.
Мандрейк поднял голову. Глаза его походили на тёмные ямы. В глубине каждой сверкала искра алого пламени. «Это моя любимая еда», — проговорил он. Искры в его глазах вспыхивали и разрастались.
Тогда-то Эрвиг хорошо поняла, почему ей не стоит беспокоить Мандрейка. Она была рада, что он, похоже, и не заметил её присутствия.



Глава 3

В течение следующего дня Эрвиг занималась тем, что тайком выясняла всё о Доме Номер Тринадцать на Лайм-авеню. Это было крайне странное место. Перво-наперво оказалось, что не было никакой возможности из него выйти. Парадной двери внутри не было. Там, где она должна была располагаться, виднелась лишь голая стена. Эрвиг могла видеть ухоженный палисадник из окна своей маленькой пустынной спаленки, но когда она попыталась открыть окно, то обнаружила, что открыть его не представлялось возможным. Это было просто стекло, вмурованное в стену.
Эрвиг решила воспринимать это как ещё один вызов и попытаться найти другой выход. Она достаточно легко могла попасть на задний двор позади дома. Пройти туда можно было через кухонную дверь, за которой начинался полнейший разгул сорняков. Белла-Яга обычно посылала туда Эрвиг на сбор крапивы, ягод брионии или белладонны. Всякий раз Эрвиг с большим трудом продиралась сквозь крапиву и чертополох с неё ростом к какому-нибудь новому месту в дебрях гигантской ежевики вдоль ограды, но всё, что ей действительно удавалось, — быть поцарапанной и ужаленной.
«Этим путём тебе точно не выбраться!» — сказала Белла-Яга, гаденько рассмеявшись.
«Это почему же?» — спросила Эрвиг.
«Потому что его стерегут демоны Мандрейка, разумеется», — ответила Белла-Яга.
Эрвиг кивнула. Это был ещё один вызов. Она начала понимать, что ей придётся заставить и Мандрейка делать то, что она хочет, а сделать это, не побеспокоив его, будет ох как непросто.
И она продолжила исследовать. Изнутри домишко оказался гораздо больше, чем казалось снаружи, и там было, что поисследовать. Дверь рядом с комнатой Эрвиг вела в ванную. Она была самой обыкновенной, как и кухня. Вскоре Эрвиг обнаружила, что она была единственной, кто посещает её, чтобы умыться или почистить зубы. И как только она в этом убедилась, она оккупировала ванную и прикрепила к дверце настенного шкафа фотографии Кастэда и миссис Бриггс.
Следующая за ванной дверь вела в просторную комнату, полную книг в кожаных переплётах, подобных той, что читал за ужином Мандрейк. Дверь в конце коридора, рядом с кухонной дверью, открывалась в тёмное помещение с бетонным полом, где пахло... ну, словно бы там что-то умерло. Эрвиг глубоко вдохнула, зажала нос и на цыпочках подошла к двери в другом конце комнаты. Место за дверью напоминало церковь, но в центре между колоннами стоял автомобиль — маленький «Ситроен». Других дверей видно не было. Эрвиг предположила, что это, должно быть, гараж. И она отступила, несколько раздосадованная.
Не считая этих комнат и мастерской Беллы-Яги, кухня была единственной комнатой, которую могла найти Эрвиг. Когда она вошла туда в своё первое утро, то вновь поразилась тому, насколько она была обыкновенной. Томас сидел на солнышке на подоконнике, поджав под себя передние лапки совсем как обычный кот. Белла-Яга жарила на плите яичницу с беконом.
«Смотри внимательно, — обратилась Белла-Яга к Эрвиг. — Надеюсь, готовить завтрак в ближайшем будущем будешь ты».
«Хорошо, — ответила ей Эрвиг. — А где вы спите? Я не смогла найти дверь в вашу спальню».
«Думай лучше о своих делах», — сказала Белла-Яга.
«А что будет, если я не послушаюсь?» — спросила Эрвиг.
Она могла бы поклясться, что Белла-Яга не ожидала подобного вопроса. Ведьма, явно застигнутая врасплох, ответила той же угрозой, что и Томасу: «Тогда я дам тебе червей». И, будто почувствовав, что ей стоит ещё сильнее припугнуть Эрвиг, добавила: «Здоровенных, извивающихся синих и фиолетовых червей. Так что берегись, моя девочка!».
Эрвиг не придала этому никакого значения. Весь день в мастерской она вела себя тихо и послушно. Белла-Яга заставила её рубить крапиву, растирать ядовитые ягоды и нарезать змеиную кожу на тонюсенькие-претонюсенькие шнурочки. Во второй половине дня, как обычно, находилось что пересчитать: крупинки соли или глаза тритонов. Эрвиг вновь раздосадовалась. За эти два дня ей удалось всего четыре раза мельком заглянуть в книгу заклинаний, и единственное заклинание, которое она сочла хоть сколько-нибудь полезным, называлось «Обострить ночное зрение». Прикидывая, как именно его можно применить, девочка внимательно следила за тем, что Белла-Яга делала с ингредиентами, которые она для неё подготовила. Всё это выглядело любопытно — и вовсе не сложно. Что-то варилось в котле, затем взбивалось в жижу старым дребезжащим электрическим миксером. Другое аккуратно сворачивалось в маленькие кульки из листков белладонны, которые Белла-Яга затем перевязывала шнурками из змеиной кожи, затягивая их специальными узелками. Эрвиг тоже страшно хотелось всё это проделать.
«Единственное, что не так с магией, это то, что она жутко воняет», — сказала себе Эрвиг, лёжа в своей постели ночью. Она вздохнула. Одна только идея того, что она сама может сотворить настоящее заклинание, не вполне компенсирует её отсутствие в Сент-Морвальде. Как же Эрвиг скучала по Кастэду. А ещё она не привыкла спать по ночам одна. В Сент-Морвальде были общие спальни с рядами кроватей. Но больше всего ей не хватало возможности заглянуть к повару и рассказать, что именно хочет на ужин. «Пожалуй, раньше я была такая же, как Мандрейк, — вздохнула Эрвиг, — разве что у него на побегушках служат демоны, вот ведь счастливчик!».
Тем, кто спас её от полнейшего уныния, стал кот Томас. Неведомым образом он пробрался сквозь дверь — хотя Эрвиг точно знала, что плотно её заперла — запрыгнул на кровать, примостился у неё в ногах и заурчал. Эрвиг его погладила. Шёрстка у кота была мягкой, плюшевой и довольно чистой, несмотря на то, что он сутки напролёт отсиживался за котлом. Его мурчание, вибрация которого передавалась пальцам её ног, так успокаивало, что Эрвиг с ним прямо-таки разговорилась. Несколько раз по ошибке она называла кота Кастэдом. И это её так развеселило, что она достала свои рисовальные принадлежности и набросала очень колкий портрет Беллы-Яги. Она подрисовала ведьме разноцветные глаза, синие волосы и фиолетовую помаду и постаралась изобразить её бугристое лицо как можно более уродливым. После этого ей стало гораздо лучше. Утром она повесила свой рисунок на шкафчик в ванной и почувствовала себя совсем хорошо.
Следующей ночью Томас вновь пришёл и уселся в ногах Эрвиг. Погладив кота, девочка принялась рисовать Мандрейка — такого огромного, хмурого и кошмарного, какого только могла себе представить. Она вывела в его глазах красные точки и пририсовала к его голове рога — разве что они больше походили на ослиные уши. Ещё Эрвиг очень хотелось изобразить рядом с ним демона или что-то наподобие, но она не знала, как выглядят демоны, поэтому вернулась к тому, чтобы сделать лицо Мандрейка как можно более кошмарным. Однако от рисования девочку то и дело отвлекал какой-то странный свет, исходящий от стены её комнаты. Казалось, будто стена покраснела или же внутри неё полыхал огонь.
«Да что это такое?» — проворчала Эрвиг, после того, как у неё и в третий раз не получилось нарисовать рот Мандрейка.
«Это Мандрейк, — ответил ей Томас. — Его логово прямо за этой стеной».
Эрвиг уронила фломастер и воззрилась на кота. Его круглые светло-зелёные глаза спокойно смотрели на неё. «Ты ... э-э ... ты разговариваешь!» — воскликнула она.
«Само собой, — сказал Томас, - Хоть и не часто. Думаю, тебе следует прекратить рисовать. Это начинает беспокоить Мандрейка».
Эрвиг поспешно спрятала бумагу и фломастеры под одеяло. «А ты разбираешься в заклинаниях?» — спросила она.
«Вполне. Побольше, чем ты, — сказал Томас. — Я видел, как ты заглядывала в её книгу заклинаний. То самое, которое действительно тебе нужно, находится ближе к концу. Хочешь, я тебе покажу?».
«Да, пожалуйста!» — обрадовалась Эрвиг.


Глава 4

«Но минуточку, — добавила Эрвиг. — Как комната Мандрейка может находиться за этой стеной? Там ведь ванная».
Томас уже почти поднялся и разминался, попарно потягивая лапками. Он взглянул на неё из-за гладкого чёрного плеча. «Да, я знаю, — сказал он. — Но, тем не менее, это так». Он закончил потягиваться и поточил когти об одеяло. «Идёшь?» — спросил он и спрыгнул на пол.
Эрвиг зашагала вслед за ним, вышла из своей комнаты и пересекла коридор. Дверь в мастерскую была заперта. Но Томас потянулся и ещё немного поточил когти возле дверной ручки. Дверь тихо отворилась. Эрвиг включила свет, и они проскользнули внутрь.
«Ой, гадость!» — Эрвиг даже вскрикнула от ощущения слизи под босыми ступнями.
«Тише. Потом вылижешь их дочиста». Томас вскочил на стол и схватил засаленную книжечку. «Открой её с конца и перелистывай, пока я не скажу остановиться», — сказал он.
Эрвиг так и сделала. Она быстро перешла от «Навести чуму из червей», потому что Томаса вдруг затрясло, к «Грозе, чтобы испортить церковный праздник», затем к «Заклинанию, чтобы заставить автобус прийти вовремя», к заклинанию «Чтобы сохранить тело от всякой магии» и…
«Погоди, — сказал Томас. — Вот это наше. Если мы воспользуемся этим, она ничего не сможет сделать ни с тобой, ни со мной».
Эрвиг пригляделась. Заклинание занимало две страницы, исписанные мелким почерком. «Но Кастэд... то есть Томас, для него потребуются сотни разных ингредиентов!».
«Все они должны быть где-то в этой комнате, и у нас впереди целая ночь, — сказал Томас. — Приступим». Он уселся перед книгой, обвив хвостом передние лапы и слегка подрагивая. «На первом этапе вам понадобятся толчёные крысиные кости, глаза тритонов и хорошо нарезанная жаба. В то же время можно приступить к прокалке белены — следует прокалить вместе с ней три волоска с кошачьего хвоста... Так что, будь добра, вырывай их бережно».
Полночи Эрвиг сновала по слизистой слякоти туда-сюда, трудясь значительно усерднее, чем когда выполняла приказы Беллы-Яги днём. Томас сидел, склонившись над книгой, как если бы вглядывался мышиную нору, и то и дело выкрикивал условия заклинания. «Далее белладонна — ищи четвёртую бутыль в ряду, ту, что не такая пыльная, как остальные. Капни три капли в белену». Где-то на полпути он прочитал: «Используйте фамильяра... Всё в порядке. Я уже здесь».
«Что это значит?» — ахнула Эрвиг. В это время одной рукой она толкла в ступке какую-то гадость, а другой помешивала липкую зелёную жижу с таким отчаянным рвением, словно от этого зависела её жизнь. А возможно, подумала Эрвиг, так оно и есть. Если Белла-Яга прознает про её затею, то едва ли спустит ей это с рук.
«Фамильяр — это кот или другое животное, которое служит помощником ведьмы, — сказал Томас. — Чтобы заклинание правильно сработало, фамильяр должен находиться рядом. И, — добавил он самодовольно, — чёрный кот справляется с этой работой лучше всех».
«Почему же ты всегда убегаешь?» — удивилась Эрвиг, продолжая толочь и помешивать — это было всё равно что пытаться одновременно постукивать себя по голове и тереть живот.
«Потому что мне не нравятся её заклинания, — сказал Томас. — Они заставляют меня чувствовать себя так, будто меня гладят против шерсти. Добавь одну каплю розового эликсира в ту жижу, которую ты сейчас помешиваешь».
В самом конце был неприятный момент, когда Томас зачитал: «Смешайте всё вместе в большой чаше и произнесите слова».
«Какие слова?» — спросила Эрвиг, наклоняясь над Томасом, чтобы посмотреть. Но в книге никаких слов не было. Предполагалось, что после их произнесения следовало намазывание каждой части тела получившейся мазью. «КАКИЕ ЕЩЁ СЛОВА? — вскричала Эрвиг. — Тут не сказано!».
«Успокойся! — сказал Томас, который и сам выглядел немного нервным. — Это должны быть магические слова связывания. Я слышал, как она использовала около шести разных слов. Пожалуй, я могу их вспомнить...».
«Ну же, вспоминай, Кастэд!.. Я имею в виду, Томас!» — сказала Эрвиг. — И это после всей этой работы, что я проделала! Говори их все. Все, которые ты когда-либо от неё слышал!».
«Ладно-ладно, — сказал Томас, раздраженно хлестнув хвостом. — Но только если ты перестанешь называть меня Кастэдом. И тебе придётся повторить все эти слова вслед за мной в точности так, как произношу их я. Ты же у нас ведьма, а не я».
И вот Эрвиг закончила мешать свою жижу и внимательно прослушала те странные слова и звуки, которые издавал Томас. Она старалась произносить каждое слово так же, как и он, что было очень непросто. Некоторые звуки были довольно-таки чудными. Но Эрвиг решила, что заклинание всё-таки сработало. Когда она смешала все составляющие в одной большой чаше, смесь приобрела розоватый оттенок, но как только она принялась помешивать и произносить магические слова, смесь утратила цвет и слегка запахла розами. Эрвиг была очень удивлена тем, что Томас вдруг замолчал, опрокинулся на спину и заелозил по столу, размахивая всеми четырьмя лапами. «Что случилось?» — встревожилась Эрвиг.
«Ничего! — раскатисто мурча, ответил ей Томас. — Просто... просто... некоторые звуки были моей руганью, потому что я никак не мог вспомнить нужные слова!».
Эрвиг поняла, что это он так по-своему, по-кошачьи, смеётся. «Что ж, мне хочется верить, что это всё-таки сработает, — сказала она. — Что теперь нужно делать? Размазать эту мазь по себе?».
Томас шустро вскочил, вновь оказавшись на четырёх лапах. «Верно, но сначала сделай это для меня, — сказал он. — Я трудился так же усердно, как и ты. И мне страшно надоело, что ведьма то и дело пичкает меня червями, когда сердится».
Это было вполне справедливо. Эрвиг взяла две большие пригоршни бесцветной мази и принялась осторожно втирать её в Томаса до тех пор, пока его чёрное пальтишко окончательно не промокло, прилипнув к его коже. Томас съёжился, ощетинившись мокрой шерстью как шипами. «Уф! — сказал он, с отвращением тряся передней лапой. — Надеюсь, эта мазь впитается как можно скорее».
Похоже, что всё-таки она впитывалась. К тому времени, как Эрвиг заканчивала растирать её по всему своему телу — очень экономно, ибо расходовалась мазь с поразительной быстротой — Томас встряхнулся и снова стал лоснистым и плюшевым. «Так-то лучше!» — сказал он, вытянул заднюю лапу и умылся, а Эрвиг обтёрла запачканные ступни тряпкой и нанесла остатки мази на пятки и между пальцами ног.
«Как тебе кажется, сработает?» — спросила она.
«Флмф, — пробубнил Томас. Его рот был полон шерсти. — Лучше бы сработало. Я не собираюсь проходить через это снова!».
«Я тоже!» — сказала Эрвиг, когда зевая, наконец плюхнулась в свою кровать. Целая вечность понадобилась на то, чтобы прибрать и расставить всё по местам, дабы Белла-Яга не догадалась, что кто-то ими пользовался. После этого Эрвиг пришлось смыть со своих ног слизь, а затем отмыть с пола прихожей липкие следы. Она едва не уснула прямо на полу во время мытья.
И, естественно, спустя каких-то пять минут после того, как она заснула, Белла-Яга уже стучала в ее дверь и кричала:
«Поднимайся, маленькая ленивая гадина! Мандрейк хочет яичницу с беконом». «Скажите ему, пусть демон приготовит ему завтрак», — проворчала Эрвиг.
«Что?» — взвизгнула Белла-Яга.
«Да иду я, иду, — крикнула в ответ Эрвиг. — Но я вам не рабыня!».
«Это ты так думаешь!» — отрезала Белла-Яга.


Глава 5

Неудивительно, что Эрвиг в тот день пребывала в крайне дурном настроении. Она ворчала про себя, когда работала в мастерской, и ворчала вслух, когда ей приходилось тащиться в сад сорняков за крапивой и морозником. «Я сыта по горло тем, что со мной обращаются как с рабыней! — сказала она. — К тому же, на улице льёт дождь!». Она поплелась назад и швырнула мокрые травы прямо на стол.
«Прекрати! — рявкнула Белла-Яга. — Разве я не сказала бросить травы в котёл, ты, никчёмная маленькая гадина!».
«А я сказала вам, что я не ваша рабыня! — огрызнулась ей в ответ Эрвиг. — Я обещала быть вашей помощницей, а вы обещали обучать меня колдовству, но единственное, над чем вы постарались — это загоняли меня до полусмерти!».
«Я не соглашалась обучать тебя колдовству! — гаркнула Белла-Яга. — Я взяла тебя из Сент-Морвальда, потому что мне нужна была ещё одна пара рук!».
«Значит вы лгунья! — сказала Эрвиг. — Вы обманули миссис Бриггс и меня. Вы сказали миссис Бриггс, что хотите стать моей приёмной матерью».
Белла-Яга свирепо зыркнула на Эрвиг. Она была в такой ярости, что карий её глаз закатился вверх, а голубой — вниз. Внезапно Эрвиг испугалась и подумала, не зашла ли она слишком далеко. Но всё, что сделала Белла-Яга — это огрела Эрвиг по голове с такой силой, что у девочки зазвенело в ушах. «И правда, приёмная мать! — сказала она, злобно рассмеявшись. — Иди и подбрось побольше дров под котёл. Сейчас же. А не то я дам тебе червей».
Покачиваясь, Эрвиг подошла к холмику грязи, где поблёскивало зелёное пламя, и повтыкала хворост под котёл. Когда её мысли чуть прояснились, она спросила: «Итак, вы собираетесь учить меня колдовству или нет?».
«Конечно же нет, — повторила Белла-Яга. — Ты всего лишь моя запасная пара рук».
Верно! Подумала Эрвиг. Вот оно!
Весь остаток утра она так и кипела от злости, но старалась кипеть тихо, дабы Белла-Яга не заметила, как она рассержена. На ленч был особенно вкусный пастуший пирог, который повар в Сент-Морвальде обычно готовил в качестве особого угощения для Эрвиг. Мандрейк заставил своих демонов раздобыть этот пирог, потому как тоже питал к нему любовь. Эрвиг не поверила своим глазам, когда это заметила. Она уставилась в свою тарелку и не могла съесть ни крошки от злости и тоски по дому.
После ленча Белла-Яга собрала результаты всех своих заклинаний последних дней, осторожно упаковала каждый в полиэтиленовый пакетик и сложила всё в корзинку. Сняв с вешалки свою красную шляпу, она водрузила её на голову со словами: «Мне нужно разнести их клиентам».
Несмотря на злость, Эрвиг полюбопытствовала: «Вы полетите на метле?».
«Конечно же нет, — сказала Белла-Яга. — Все мои клиенты очень респектабельны. Они состоят к организациях «Друзья Земли» и «Союз матерей». У них случился бы припадок, если бы их соседи стали свидетелями того, как я прилетаю на метле! А сейчас прекрати задавать глупые вопросы и вымой здесь пол. Чтобы к тому времени, как я вернусь, он был таким чистым, что я могла бы съесть с него свой обед!».
Эрвиг увидела, как Белла-Яга открыла глухую стену в конце коридора, словно это была входная дверь, и вышла. Едва лишь стена захлопнулась, Эрвиг помчалась обратно в мастерскую, подзывая Томаса.
«Ну что там ещё? — сварливо спросил Томас, вылезая из одной из чаш. — Я спал. Только когда её нет дома, я могу немного насладиться покоем».
«Да, знаю, — сказала Эрвиг. — Но твоя помощь нужна мне всего на пять минуточек. Существует ли заклинание, способное дать человеку ещё одну пару рук?».
Лапка Томаса замерла на полпути к тому, чтобы раздражённо почесать подбородок. «Какая чудесная идея! — сказал он почтительно. — Давай заглянем в её книгу».
Единственное заклинание в книге, более-менее напоминающее то, что имела в виду Эрвиг, называлось «Как создать на теле человека лишние отростки». «Как думаешь, это подойдёт?» — спросила она Томаса.
«Постольку-поскольку, — ответил Томас, склонившись над страницей. — Самая большая трудность в том, чтобы добыть волос с головы Беллы-Яги для создания куклы. Она ни за что не подпустит тебя к своим волосам».
«Как-нибудь добуду, — мрачно сказала Эрвиг. — Она всё время твердит, что нуждается в ещё одной паре рук. И она их получит, даже если это меня убьёт!».
Весь следующий час Эрвиг лихорадочно трудилась. Заклинание велело ей смастерить из всяких неприятных вещей фигурку в виде нужного человека. Затем из крыльев летучих мышей и пчелиного воска требовалось слепить те самые «лишние отростки» и прикрепить их к фигурке, а Томас в качестве фамильяра непременно должен находиться поблизости. Заклинание должно было сработать благодаря обёрнутому вокруг куклы волосу с головы человека, на которого насылались чары.
Фигурку Беллы-Яги Эрвиг мастерила с превеликим удовольствием. Время от времени она бегала в ванную, чтобы взглянуть на нарисованный ею портрет ведьмы и убедиться, что её кукла в той же степени уродлива. Но у неё никак не получалось сделать «лишние руки». Они выходили уж очень крошечными. Эрвиг трижды приходилось сминать их и лепить заново. А потом, когда у неё всё-таки получилось придать им нужную форму, Эрвиг никак не могла решить, куда их лучше всего приладить.
«Что думаешь насчёт локтей?» — спросила она Томаса.
«Может, колени? — предположил Томас. — Она... — Кот умолк и изогнулся дугой, а вся шерсть на нём встала дыбом. — Спрячь это! Быстро! Она возвращается!».
Эрвиг ещё ничего не слышала, но знала, что звериный слух гораздо острее, чем человеческий. Она не стала спорить и воткнула две крошечных ручонки в первое попавшееся место на фигурке, чтобы их не потерять. Схватив куклу и вместе с ней большую отвёртку со стола — ибо её посетила ещё одна идея — девочка побежала со всем этим добром в свою спальню. Куклу и отвёртку она запихнула под подушку и побежала обратно в мастерскую. Едва только она успела взять метлу и начать подметать, как вошла Белла-Яга.
«Хочешь сказать, что этот пол чист? — спросила Белла-Яга. — Тебе не видать никакого ужина, если не постараешься получше, лентяйка!».
Эрвиг пришлось мести, трясти и скрести весь остаток дня. Но мысли о способах заполучить волос с головы Беллы-Яги так поглощали её, что девочка почти не замечала, что делает. Она думала, как было бы здорово разыскать спальню Беллы-Яги, и проблема тотчас бы решилась. На её туалетном столике наверняка лежит гребень или расчёска, в которых полно волос. Белла-Яга никогда не утруждалась уборкой.
К ужину пол был почти чистым, но не совсем. Белла-Яга злобно ухмыльнулась. «Ступай в свою спальню и поужинай там хлебом с сыром, — сказала она. — Возможно, это научит тебя впредь не отлынивать!».
Эрвиг ринулась в свою комнату в надежде застать там демона, который принёс хлеб и сыр. Но её ждало разочарование. Несомненно, что-то вошло в комнату. Вихрился лёгкий ветерок и веяло жаром. Но Эрвиг смогла увидеть лишь возникшую из ниоткуда прямо посреди её кровати тарелку с «обедом пахаря» из придорожной забегаловки. Ветерок затих, едва только Эрвиг заметила тарелку.
«Ты здесь?» — спросила Эрвиг. Но никто ей не отозвался.
Расправившись с «обедом пахаря» — а был он довольно сытным, с двумя сортами солений, сваренным вкрутую яйцом, а ещё сыром и французским багетом, — Эрвиг задумчиво вытянула из-под подушки отвёртку. Затем она опустилась на колени у стены, за которой должна была находиться ванная, и принялась ковырять отвёрткой дырку. По другую сторону этой стены, по словам Томаса, находилась комната Мандрейка. Понятно, что комната Беллы-Яги располагалась там же. Так что Эрвиг бурила, сверлила и скребла отвёрткой, пока не почувствовала, как наконечник легко вылетел в воздух с другой стороны стены. Затем очень медленно и осторожно, едва осмеливаясь дышать, она вытащила отвёртку и приложила глаз к отверстию.
В глаз Эрвиг пыхнуло жаром. Ей пришлось хорошенько проморгаться от гипсовой пыли, прежде чем она смогла что-либо видеть. Взглянув снова, она обнаружила, что смотрит ни на какую не на спальню. И не на ванную. Комната ей показалась скорее кабинетом в чёрных, золотых и красных тонах. Неподалёку за столом возвышалась огромная фигура Мандрейка. Позади него что-то кружилось и вихрилось. Эрвиг могла видеть лишь маленькие частицы чего-то, но она ничуть не сомневалась, что это демон. И если это всё-таки демон, она знала, что никогда больше не захочет увидеть его ещё раз. Эрвиг оторвала от зрелища свой глаз и заткнула отверстие отвёрткой.
«Тьфу ты!» — сказала она. Всё это нисколько не приблизило её к тому, чтобы заполучить хотя бы один волос Беллы-Яги. Размышляя, она присела на корточки. Чуть погодя, всё ещё размышляя, она поднялась, прошагала в ванную и посмотрела на стену. Само собой, в ней виднелась небольшое осыпавшееся отверстие, из которой торчал наконечник отвёртки.
«Не понимаю я магию, — сказала Эрвиг. — И ей придётся всё мне растолковать».


Глава 6

Поутру Белла-Яга, как водится, опять разверещалась: «А ну вставай! Шевелись! Мандрейк желает сегодня на завтрак поджаренный хлеб!».
Эрвиг спрыгнула с кровати, впрыгнула в свою одежду и выпрыгнула в коридор, направляясь в ванную. Но тут она остановилась как вкопанная и уставилась на красную шляпу Беллы-Яги, висевшую на крючке.
«Ну конечно же! — сказала она. — Держу пари, в этой шляпе должен был остаться волос!».
Она быстро сняла шляпу, и, разумеется, нашла в ней два кудрявых, сине-фиолетовых волоса, зацепившихся за ленту внутри. Эрвиг сняла их и помчалась в ванную, где спрятала их в свою косметичку.
«Пошевеливайся!» — крикнула Белла-Яга.
«Ты у меня дождёшься!» — подумала про себя Эрвиг. Она поспешила на кухню и выложила несколько ломтей хлеба на сковороду. Хлеб впитал весь жир, что был на сковороде, а затем всё-таки пригорел, хотя Эрвиг во время готовки долила, по её ощущениям, целый галлон жира.
Мандрейк уставился на тарелку с сухими обугленными ломтиками. «Что это?» — перевёл он взгляд на Эрвиг. Она увидела, как в них вспыхнули красные искры.
«Я никогда раньше не жарила хлеб, — сказала она. — Разве я что-то неправильно сделала?».
«Нет, — ответил Мандрейк. Пылающие ямы его глаз обратились к Белле-Яге. — Почему ты не научила её этому?».
Белла-Яга побледнела: «Ну, я... э—э... любой ведь умеет жарить хлеб».
«Вовсе нет, — сказал Мандрейк. — Больше не допускай, чтобы меня это беспокоило», — и он взмахнул рукой. В воздухе над его левым плечом тут же что-то всколыхнулось. Из ниоткуда раздался приятный голос:
«Как я могу быть сегодня полезен своему мерзейшему хозяину?».
«Не груби, — рявкнул Мандрейк. — Можешь выбросить эту еду и принести мне настоящего жареного хлеба из лагеря скаутов в Эппинг-Форест».
«Как прикажете, жутчайший хозяин», — ответил голос. Дрожащий воздух взвихрился. Эрвиг и глазом не успела моргнуть, как горелый хлеб исчез, и вместо него на тарелке оказались золотистые хрустящие ломтики. Мандрейк хмыкнул и далее принялся за еду в ужасной, всепоглощающей тишине. Белла-Яга тоже помалкивала. Эрвиг увидела, как мимо прокрался Томас, чтобы спрятаться за мусорным ведром под раковиной, поэтому тоже благоразумно промолчала. Завтрак, казалось, тянулся целый год.
Когда всё было позади, Белла-Яга затащила Эрвиг в мастерскую. «Как ты смеешь так беспокоить Мандрейка! — разошлась она. — Ты чуть не втянула меня в неприятности!».
«Что ж, вам следует сперва научить меня чему-то, а не просто заставлять меня это делать», — заявила Эрвиг.
«Хватит с меня глупых оправданий! — сказала Белла-Яга. — Ты здесь для того, чтобы работать. Я же тебе сказала, что мне нужна ещё одна пара рук».
«Ты их получишь», — с яростью подумал Эрвиг.
Они взялись за работу. Когда прошло достаточно времени, чтобы это выглядело правдоподобным, Эрвиг сообщила: «Мне нужно в туалет».
«Всё, что угодно, лишь бы досадить мне! — сказала Белла-Яга. — Иди. У тебя ровно две минуты. Малейшее промедление — и ты получишь червей».
Эрвиг побежала в ванную, вытащила два ведьминых волоса из косметички и бросилась к себе в спальню. В страшной спешке она подняла подушку, обвязала двумя волосами фигурку Беллы-Яги и метнулась в ванную, чтобы спустить в унитазе воду. И мигом вернулась в мастерскую.
Стоило ей открыть дверь, как воздух сотряс ужасающий вой. Томас пронёсся под ногами Эрвиг и юркнул в её спальню от греха подальше.
«Что ты сделала? — визжала Белла-Яга. — Ах ты дрянная девчонка, что ты со мной сделала?».
Эрвиг зажала рот обеими руками, чтобы не прыснуть от смеху. В недавней суете она и не заметила, куда именно воткнула «лишние руки». И вот одна из них красовалась во лбу Беллы-Яги. Словно бы порхая, пальцы открывались и закрывались перед глазами Беллы-Яги. Пока Эрвиг смотрела, большой и указательный пальцы нащупали нос Беллы-Яги и ущипнули за него. Ведьма взвыла и обернулась. Другая рука, к превеликому удовольствию Эрвиг, подобно хвосту прилепилась сзади к твидовой юбке Беллы-Яги. И тоже её щипала.
«Чдо ды сдедада?», — снова заверещала Белла-Яга, пытаясь оторвать большой и указательный пальцы от носа.
«Дала вам лишнюю пару рук», — сказала Эрвиг. — В точности как вы и хотели».
«Ууу! — взвыла Белла-Яга. — Ды бодучишь чербей!».
Эрвиг почувствовала, что её оттолкнуло и понесло прочь. Как если бы какая-то невидимая метла вымела её вон. Этот толчок переместил её в спальню и с грохотом захлопнул за ней дверь. Услышав щелчок замка, Эрвиг поняла: на этот раз она заперта. Она обернулась и увидела на своей кровати свернувшегося калачиком Томаса со вздыбленной шерстью и выпученными глазами.
«Вот и сиди там! — закричала снаружи Белла-Яга. — Сиди там с чербями!».
Томас издал протяжный, дрожащий вопль и забурился под одеяло на кровати Эрвиг. Там он копошился, пробирался и карабкался, пока в конце концов не превратился в малюсенький и совсем плоский бугорочек.
«Тебе незачем прятаться, — сказал ему Эрвиг. — Мы ведь защитили себя заклинанием. Она не в силах причинить нам вред».
Однако Томас явно не питал доверия к их заклинанию. Он замер на месте, и даже когда Эрвиг потыкала его пальцем, не заговорил и не пошевелился. Девочка вздохнула и села на кровать, чтобы посмотреть на прибытие червей.
Спустя примерно минуту из-под подушки вылетела и шлёпнулась на пол фигурка Беллы-Яги. Эрвиг увидела, как при этом отвалились обе маленькие ручки. Она подняла фигурку и попыталась снова их к ней приклеить. И так и этак она прилаживала ручки к фигурке, но, похоже, приклеиться вновь им было не суждено. Эрвиг снова вздохнула, так как поняла, что Белла-Яга каким-то образом полностью разрушила заклинание.
А потом прибыли черви. Они возникли из ниоткуда и упали на пол у ног Эрвиг большим извивающимся пучком. Она убрала ноги с их пути и глянула сверху вниз. Казалось, их было не меньше сотни. Будучи размером с дождевых червей, они, как и обещала Белла-Яга, были синими, фиолетовыми и жутко извивающимися. Как заметила Эрвиг, причиной тому стало то, что на голом полу черви отнюдь не были счастливы. Кое-какие, прячась от дневного света, норовили протиснуться сквозь щели в половицах.
«Наше заклинание в силе», — сказала Эрвиг бугорку, который был Томасом. — Черви просто лежат на полу и вреда от них никакого».
Бугорок отказывался двигаться или говорить.
«Котишка-трусишка! — сказала Эрвиг. — Ты ещё трусливее Кастэда».
Но так как Томас всё ещё отказывался говорить или выходить, Эрвиг села и задумалась о червях. Они совсем её не беспокоили, потому что были всего лишь червями. Беспокоило её нечто иное. И через некоторое время она поняла, в чём дело. Эти черви должны были оказаться внутри неё. Если бы Белла-Яга прознала, что вместо этого они лежат на полу, она наверняка бы сообразила, что Эрвиг и Томас использовали заклинание, чтобы обезопасить себя. И уж тогда-то Белла-Яга разом разрушит эти чары.
Эрвиг задумалась над тем, как бы ей спрятать червей. Единственное укрытием в комнате была кровать, но поскольку Томас так боялся червей, этот вариант отпадал. Разве что... Взгляд Эрвиг упал на отвёртку, всё ещё торчащую из стены. Дырка, которую она проделала, была как раз такого размера, чтобы в неё мог пролезть червяк. Белла-Яга, похоже, к ванной никогда и приближалась, так что черви могли бы заползти под коврик и прятаться там, пока Белла-Яга не решит выпустить Эрвиг. Тогда она могла бы положить их в ведро и вынести в сорняковый сад, где им жилось бы куда счастливей.
Эрвиг подошла и вытащила отвёртку из стены. Затем она подобрала ближайшего синего извивающегося червя и уговорила его залезть в нору. Червяк охотно проскользнул вовнутрь. Лежать на полу было для него сущей пыткой. Как только он исчез, Эрвиг взяла следующего, и затем ещё одного. Она проталкивала сквозь стену червя за червем, чувствуя, что совершает доброе дело. Все они от этого стали чуточку счастливее, а Белле-Яга об этом знать вовсе не обязательно.
Она проталкивала через дырку в стене последнего червя, когда из-под одеяла выполз Томас. «Что ты делаешь?» — спросил он.
«Отправляю червей прятаться в ванной», — объяснила Эрвиг.
«Нет!» — взвыл Томас и снова шмыгнул под одеяло, точно крыса в водосточную трубу.
«Честное слово, Кастэд... То есть Томас! — сказала Эрвиг, отпуская хвост последнего червя. — Кто бы мог подумать...»
В этот самый миг стена раскалилась докрасна.
Эрвиг добралась до другого конца комнаты даже быстрее, чем Томас шмыгнул под одеяло. Из-за раскалённой стены донёсся рокот, очень быстро переросший в вой, а затем в рёв. Эрвиг зажала уши. Как только она это сделала, большая часть стены исчезла, и внутрь прорвался Мандрейк. Весь он полыхал чёрным пламенем и казался выше, чем когда-либо. Глаза его зияли красными ямами ярости. Тёмный огонь хлестал из рогов на его голове.
Эрвиг обнаружила, что скорчилась под кроватью, не понимая, как именно туда попала.
«Черви! — взревел Мандрейк. — Я ДАМ ЕЙ ЧЕРВЕЙ!»
Из-под кровати Эрвиг видела, как он прогрохотал через её спальню и вышел прямо сквозь стену рядом с дверью, и от его огромных ступней с торчащими когтями в полу оставались дымящиеся дыры. Рёв и топот наполнили воздух позади него. Выглянув из своего укрытия, Эрвиг увидела чешуйчатые лапки, крысиные хвостики, тоненькие копытца, заострённые кончики крыльев и уйму прочих странностей, являющихся видимыми частями демонов, сонмом следующих за Мандрейком. Эрвиг не пыталась рассмотреть их всех. На самом деле, от вида некоторых из них ей хотелось крепко зажмуриться.
В тот момент, когда Мандрейк проломился сквозь стену мастерской, раздался такой оглушительный шум, будто разразилась гроза. До слуха Эрвиг донеслись вопли Беллы-Яги: «Это была не я! Это была не я!». Стало слышно, как Белла-Яга выкрикивает гневные заклинания. Потом что-то загрохотало, и Белла-Яга перешла на визг. Эрвиг видела, как вспыхивают зелёные и чёрные огоньки.
Потом воцарилась тишина. Нехорошая тишина. Эрвиг оставалась на месте. Она не пошевелилась и не отняла рук от лица, даже когда услышала, как дверь её спальни отворилась.
«Выходи», — сказал Мандрейк.
Эрвиг выползла медленно, очень медленно. К её удивлению, не осталось ни прожжённых пятен на полу, ни дыр в стенах. Мандрейк стоял в дверях и выглядел совсем как обычный человек в плохом настроении, если не считать маленьких красных искорок в его глазах.
«Она дала тебе червей», — сказал он.
«Да, — ответила Эрвиг,  — и я спрятала их в ванной. Но вышла ошибка».
«Волшебные черви могут проникать в волшебное место, — сказал Мандрейк, — и они пробрались в моё логово. Она больше так с тобой не поступит. И ты тоже больше так не поступай. Я сказал ей, чтобы она сделала из тебя настоящую помощницу и учила тебя как следует. Я не люблю, когда меня беспокоят».
«Спасибо», — сказала Эрвиг. — А ещё не могли бы вы заставить её отправить меня завтра в школу, на начало семестра? Мне нужно повидаться с моим другом Кастэдом».
«Возможно», — ответил Мандрейк. Он подошёл к той стене, где Эрвиг проделала дыру.
«В этом домишке будет гораздо спокойнее, если я буду отсутствовать весь день», — быстро заметила Эрвиг.
«Я подумаю», — сказал Мандрейк. Он вошёл в стену и исчез.
«Вот и ладно», — сказала Эрвиг. Она повернулась и выкопала Томаса из постельного белья. Он лежал на её руках такой увесистый и мягонький. Эрвиг заворошилась лицом в его мех, и кот замурлыкал. Эрвиг улыбнулась. Она задумалась о том, что только что произошло. «Знаешь, — сказала она Томасу, — если у меня получится всё уладить, то мы непременно должны добиться того, чтобы они оба плясали под нашу дудку».
С Томасом на руках она прошла через коридор в мастерскую. Белла-Яга, покрасневшая и обессиленная, подбирала осколки и обломки битой посуды. Её синий глаз со злостью зыркнул в сторону Эрвиг. Эрвиг протараторила, прежде чем Белла-Яга успела что-либо сказать: «Пожалуйста, я пришла на свой первый урок колдовства».
Белла-Яга сердито вздохнула. «Ладно, — сказала она, — ты победила — пока. Но я желаю знать, как тебе это удалось!»

Прошёл год.

Эрвиг счастливо вздохнула, когда проснулась и попыталась вытащить пальцы ног из-под растолстевшего Томаса. Нынче все в её новом доме делали именно то, что она им велела. Это было почти лучше, чем в приюте. Мандрейк даже стал называть её «дорогой Эрвиг». Однажды, когда Эрвиг попросила его приказать своим демонам принести ей завтрак, демоны тотчас принесли его. А потом они начали делать то, что приказывала им Эрвиг и без разрешения Мандрейка. Вчера они принесли ей утреннее меню из лучшего отеля в городе. Эрвиг развернула его и внимательно изучила.
Копчёная рыбка для завтрака в постель или же яичница-болтунья, гадала она, а может сразу и то, и другое? Подумывая насчёт йогурта, Эрвиг вспомнила о единственном в её нынешней жизни огорчении. Кастэд никак не соглашался прийти к ней в гости. Уж слишком сильно он боялся Мандрейка. Однако же, решив всё-таки приготовить гриль-ассорти, она подумала, что ей стоит как следует поработать над Кастэдом точно так же, как она поработала над своими новыми домочадцами.