Самовар графа Толстого, рассказ

Дмитрий Каралис

САМОВАР  ГРАФА ТОЛСТОГО

В начале перестройки к инженеру Петрову приезжал друг из Венгрии, и тот после долгого застолья подарил ему медный, позеленевший самовар.
- Смотри, какой самоварище! - нахваливал подарок Петров.- Это же, черт знает, что за агрегат! А медалей, медалей сколько!.. Видишь? - он оттирал тряпкой пыль и тыкал пальцами в овальные клейма. - Ведро чаю влезет, не меньше.
Друг Имре вежливо улыбался и кивал головой.
- Ведь это живая история! - распалялся Петров.- Говорят, из него сам Лев Толстой два стакана чаю выпил.- Он покосился на жену. - Точно!.. Ехал он мимо одной деревушки, а там мой прадед с прабабкой – сидят в тенечке,  чай пьют. Ну, они его и пригласили. Давайте, дескать, граф, чайку с дороги. Н-да... Краник только починить и порядок. Бери, Имре, дарю.
Имре увез самовар в Венгрию, почистил его, починил краник и поставил у себя дома на видное место.
“О-о-о!..- тонко улыбался он, когда гости интересовались происхождением самовара.- О-о-о... Это целая история! Прадед моего русского друга пил из этого самовара чай с самим Львом Толстым...”
Вскоре к Имре приехал его болгарский друг Дончо, и после трехдневного сидения в саду, под сливами, Имре подарил ему самовар.
“Но помни, мой друг Дончо! - наставительно поднимал палец Имре.- Это исторический самовар! Ты должен беречь его и ухаживать за ним! Сам автор “Войны и мира”...”
Дончо поклялся, что будет смотреть за этой блестящей штуковиной,  как за самим собой, и тут же, за столом, подарил Имре магнитофон “Грюндинг”.
Так самовар оказался в Софии.
Дончо сдержал свое обещание: он надраил самовар автомобильным лосьоном и заказал для него стеклянный куб. Раз в месяц Дончо с женой и детьми бережно доставали пузатую диковинку из стеклянного домика и полировали его сверкающие бока бархоткой. “Вот, дети!.. Сам Лев Толстой..,- он кивал на портрет мирового классика,- сам Лев Николаевич пил из этого самовара, когда творил свои бессмертные произведения...”
Однажды к Дончо приехал погостить двоюродный брат Христо, женившийся на шведке, и защелкал языком, переводя восторженный взгляд от самовара к портрету и обратно. “Поздравляю! Какое украшение интерьера! Где ты достал эту прелесть?..- он принялся торопливо вносить в дом цветастые коробки с подарками.- Дончо, открой багажник, там есть кое-что для тебя...”
Петров, между тем бросил скучную работу в научно-исследовательском институте, создал с друзьями кооператив по выпуску банных тапочек, потом вписался в торговлю лесом, книгами, табуретками, детскими кубиками, разработал пляжные шляпы-бумеранги, разбогател, обанкротился, снова поднялся, выстроил на месте родительской дачи-развалюхи загородный дом и по вечерам, у камина, придумал новую игру Ки-ко,  представляющую собой нечто среднее между крестиками-ноликами, нардами, морским боем и кроссвордом для умственно отсталых. Игра с каждым днем завоевывала все новых и новых приверженцев, и Петров, наладивший ее патентованный выпуск, вскоре оказался в Амстердаме, на открытии первого международного турнира.
С блеском выиграв турнир и подписав несколько контрактов на электронную версию игры, Петров дал интервью и, закинув в гостиницу лавровый венок, пахнущий одеколоном, пошел побродить по набережным каналов и купить сувениры.
Болела от чрезмерного напряжения голова, рябило в глазах от бесцеремонных вспышек блицев и, честно говоря, хотелось домой - к жене, детям...
В антикварной лавочке, куда он зашел, чтобы купить жене нечто старинное и изысканное, Петров увидел сверкающий самовар в стеклянном футляре с укрепленной у его основания табличкой. Что-то екнуло у Петрова внутри...
- Откуда самовар? - поинтересовался он, сдвигая на затылок шляпу.
Хозяин лавочки проворно вышел из-за прилавка, снял футляр и рассказал, что самовар доставлен из Швеции, где недавно скончался родственник русского писателя Толстого. Из этого устройства граф пил чай в продолжении двадцати лет, пока писал свой величайший роман “Война и мир”.
- Занятная вещица, -  покрутил краник Петров. Ему вдруг вспомнились дачные чаепития - с дедом, бабкой, родителями... Дымок, кирзовый сапог, шишки. - Сколько  стоит?
Хозяин назвал цифру и секретари-телохранители Петрова удивленно переглянулись: «Золотой, что ли?»
- Беру! – Петров щелкнул пальцами, и на прилавок лег кейс с деньгами. - Национальное достояние, понимаешь,  томится вдали от родины…. - он дождался, пока хозяин пересчитает  деньги  и спокойно добавил из бумажника  - на чай.
Теперь исторический самовар стоит у Петрова на специальном столике возле камина, и иногда, под настроение, он снимает с него прозрачный колпак и протирает сверкающие бока мягкой тряпочкой. “Ох и самоварище, - ласково говорит Петров,- Это же живая история... Сам Лев Толстой!.. Правильно сделал, что купил...”.