Майские звезды. Глава 14. Мозговая атака

Глава 14. Мозговая атака.

Мы вышли на улицу. Светило весеннее солнце, но на душе было отнюдь не безоблачно. Я не представлял, что делать дальше. Под наши обещания Панасенко перевел кучу денег и справедливо ждал теперь от нас отчета об их использовании. Чтобы продолжить работу, нам нужны были деньги, в которых нам в более, чем понятных выражениях, было отказано. Мы прекрасно понимали, что за эти деньги Панас будет спрашивать не с фонда и не с Цесевича, а с нас. Получить горячий утюг на задницу, а потом продавать квартиры не хотелось. Очень. С другой стороны, Цесевич недвусмысленно дал нам понять, что и фонд, если у них все сорвется, крайними будет делать нас – мол, обещали, да не принесли вовремя денег. Кому и как мы будем объяснять, что они сами растащили полученный аванс и не выполнили обещанного?

Да, ситуация. Вот так кидала нас Фортуна от эйфории до полного отчаяния…Маятник судьбы, мать его…

Ярко светило мартовское солнце, снега уже почти сошел.  В воздухе явно пахло весной, однако настроение у нас было далеко не весеннее. Мы медленно брели по Петровке в сторону Большого театра. Разговаривать не хотелось. В душе мы снова и снова переживали недавнюю сцену истерики Цесевича. Я отчетливо представлял себе, что сейчас творится в душе Димы – все-таки, Андрей был для него не просто товарищ, а считался другом. По крайней мере, считался таковым до сегодняшнего дня. В любом случае, даже если в словах Цесевича и была какая-то доля правды, он не должен был говорить всё это в присутствии посторонних и, уж тем более, в таком тоне. Но - что случилось, то случилось. Как в подобных случаях говорила одна моя старая знакомая, всякий раз как ее бросал очередной кавалер: «Но опыт есть!».
Мы дошли до угла Петровки и Столешникова переулка. В небольшом уютном скверике напротив Петровского пассажа стояли лавочки. Позже здесь построят часовню Рождества Богородицы, на месте снесенного в начале двадцатых Храма с тем же названием.

Сели. Молча закурили. В голове у меня кружилась лишь одна мысль – что нам теперь делать? Так, уйдя каждый в свои думы, покуривая, мы просидели минут десять. Молчание нарушил Дима – он не мог долго грустить. У него была поговорка, которая в то время меня страшно раздражала: «Не хер грустить - придумается что-нибудь!». Обычно я ему с раздражением возражал: «Дима, ну что за хрень? Что значит – придумается? Как это придумается? Кем придумается?». А сейчас понимаю – прав он был, прав – придумывалось как-то. Да-да, именно так – придумывалось.

- Слышь, Семен? – начал он, хитро взглянув на меня.

- Ну?

- А помнишь, мы были у вас на даче, прикалывались – как станем старыми, будут у нас внучки-хулиганы, мы их будем клюкой гонять, посадят нас с тобой в коляски, будем всех раздражать своим брюзжанием? Особенно ты, естественно. Будешь ты меня как-нибудь в гости ждать. Сноха твоя на кухне суетится, готовит, орет оттуда: «Дедушке-то дали?», а Мишка, сынок твой старшенький, лишь бы отвязаться от нее, отвечает: «Да успокойся ты - дали, дали…». А какой там хер дали? Внучок-сорванец, тебя дурака, в колясочке-то развернул мордой в угол, ты и сидишь так, руками только непонятно кого манишь…

- Ну, было такое. А че это ты именно сейчас решил вспомнить?

- Так случится это не в старости, а гораздо раньше. Вишь, как друган-то мой все повернул? Мы, вроде как, кругом виноваты и перед всеми ответственны. Перед Панасом – за то, что деньги его взяли, а требований выполнить не можем – он и за уже отданное спросит и следующих не даст. Перед фондом тоже, вишь ты, виноваты – денег больше не приносим  - концерт им, стало быть, делать не на что. Подготовка дальше не движется – отчитываться нам нечем - Панас денег не дает. Панас денег не дает – подготовка не движется. ****ь, как в том анекдоте про грустную девочку, которую из-за прыщей мужики не любят, а прыщи у нее, потому что ее мужики не любят. Замкнутый круг какой-то получается… Поэтому. Повстречаемся мы вскоре с Панасовскими гориллами, либо с Ершовским Лешим – и посадят они нас по колясочкам. Ты с кем из них первым предпочитаешь побеседовать?

- М-да. Невеселый, че-то, юмор у тебя получается. Слышь, Димон, чё-то есть захотелось. Не в службу - метнись легкой ногой, принеси чего-нибудь, а я пока посижу, подумаю…

Минут через пятнадцать он вернулся с двумя целлофановыми пакетами. В одном  были горячие еще беляши, в другом – холодное пиво. Я до сих пор помню удивительную смесь ощущений: предательства, отчаяния, пустоты и удовольствия от удивительного вкуса тех беляшей, которые мы запивали необычайно же вкусным пивом. Вот такой однородный рядик ощущений владел мною тогда. Позже мне довелось отведать много разных сортов пива по всему миру – немецкий пильс, чешский урквелл, мексиканскую корону, австралийский фостер, ирландский гиннес… Но и сейчас, почему-то кажется, не было ничего вкуснее, чем те беляши на лавочке у Столешникова с простым нашим Жигулевским из стеклянной бутылки. Почему? Не знаю. Вроде, и настроение у нас, сами понимаете, к наслаждению не располагало. А вот – поди ж ты…
В тот день мы предприняли в чистом виде то, что сейчас называют красивым термином «брейнсторминг» - мозговая атака. Позже, из умных книжек, я узнал, что в психологии существует методика, помогающая бороться со стрессами, депрессиями и в поиске решений возникающих проблем. Обычно человек просто обдумывает какую-то мучающую его проблему или трудную ситуацию, в которую он попал. Мысленно, что называется, «про себя». В этом случае, чаще всего, мысль бесконечно движется по кругу. Как правило, человек просто у себя в голове описывает эту проблему или трудную ситуацию вновь и вновь, не находя выхода,  тем самым доводя себя до исступления. Специалисты советуют рассказать, описать проблему кому-то другому, кому можешь довериться, или, в конце концов, самому себе вслух, или описать ее на бумаге. Удивительно, но чаще всего это приводит к положительным результатам, и выход, как правило, находится. Случилось так и в тот раз.

- Смотри, Дим, что мы имеем? Ты правильно сказал – Цесевич нас подставляет. Видимо, деньги они попилили и считают их уже своими. А за свои деньги что-либо делать для Панаса у них и мысли не возникает - рассчитывают, что мы как-нибудь выкрутимся. С другой стороны, для того чтобы Панас перевел следующую партию денег, ему надо показать динамику процесса. Так?

- Железная логика.

- Получается, как ты метко подметил, замкнутый круг. Что мы можем сделать? Есть два пути.

- Гы-гы, опять, как в анекдоте. Про черта.

- Погоди ты с анекдотами, тебе бы только скалиться. Лучше бы башку включил, а то ты в нее только ешь. Не перебивай – с мысли собьешь! Итак. Есть два пути – или уговорить Панаса дать денег под наши обещания…

- Не, - перебил меня Дима. - даже не заикайся, не даст он больше денег под наши обещания, даже и пробовать не стоит.

- Согласен. Кроме того, даже если случится невероятное, и он решит дать, после сегодняшней Андрюшиной истерики, я бы вообще поопасился им Панасовы деньги переводить – опять растащат и ни хера   не сделают, только узел у нас на шее сильнее затянется. Это не выход, ты прав. Тогда второй путь. Сделать для Панаса, что ему было обещано.

- Классная идея. Как это я сам не додумался? Гениально! Вопрос за малым – где нам деньги на это взять? У Андрюши или Ерша попросить? Сказать – мол, как вам не стыдно, поганцы вы этакие? Вы же обещали!

- Не додумался ты, потому что – балбес. Денег у нас до хрена и больше.

- Да ты что? Может тебе Цесевич по-тихому твои комиссионные отвалил? А ты молчишь?

- Ага, отвалил. Как раз вот эти мешки из-под чебуреков пригодятся. А то не унесу. Цесевич и вся эта фондовская шобла тут не при чем. Смотри. Помнишь, мы в фонде их бланки с подписями и печатями взяли? Я еще им говорил, что они нам могут понадобиться для экономии времени – какие-нибудь мелкие договоры заключить, письма написать и так далее?

- Ну. А это-то тут при чем?

- Так это же наши деньги и есть, дурень. Ни хрена думать не хочешь. Я тебя уволю из пайщиков-концессионеров, или переведу в секретари, как Бендер Кису. – В голове уже сложилась схема наших действий, настроение у меня улучшилось, поэтому я и позволил себе немного поподкалывать Диму.

- Семен, давай без твоих этих закидонов! Объясни толком - мне ща не до финансовых задачек.

- Смотри. Что нам надо сделать в первую очередь, чтобы не потерять лицо перед Панасом?

- Заказать рекламные перетяжки на Тверской и щит рекламный на Красной площади поставить.

- Правильно, память тебе пока еще не отбили. Идем к Панасу…

- Я не пойду. Выгонит.

- Погоди. Не выгонит. Клянчить ничего не будем. Идем к Панасу, но до этого съездим в мэрию, в рекламный отдел и на Грайворонского – я узнал, там комбинат по изготовлению нестандартной наружной рекламы. Заключим с ними договора на изготовление и размещение рекламы, попросим выписать счет – реквизиты фонда для этого у нас есть. Потом едем к Панасу и говорим, обрати внимание – не просим, а именно говорим - что, мол, времени остается мало, сроки поджимают, и мы просим оплатить вместо фонда эти счета напрямую, чтобы деньги лишнее время по банкам не гуляли. В подтверждение показываем  договоры и даем письмо с просьбой оплатить их на основании спонсорского договора. Причин отказать у него, в принципе, возникнуть не должно – все официально. Что мы в результате имеем? Практически неограниченный кредит. Кстати, светел наш Бог, про нефтяников мы Цесевичу ничего сказать не успели, в фонде про них пока ничего не знают. Поэтому работать с ними мы можем по той же схеме – через письма. А если в фонде спросят, почему в рекламе появилась еще какая-то организация, скажем, что это родственная «Пансиму» компания, участвует в финансировании, и Панас попросил указать их, как обычных, не генеральных, спонсоров. Все до смешного просто. Но, кредит – это еще не все. Главное, но далеко не все.

- А че еще-то, кроме денег.

- Не, Дима, ты точно тяжелый какой-то. Тебя как сегодня Цесевич отхреначил, так кукуха твоя совсем засвистела. Подумай. Кардинально меняется наше положение во всей этой кухне. Раньше мы были кто? Мальчики на побегушках – подай-принеси. А сейчас  мы с тобой - серые кардиналы. Без нас и нашего ведома ни одна тварь теперь не пикнет и не шевельнется – дышать будут так, как мы им скажем. Деньги теперь фактически у нас в руках, мы будем решать – кому и сколько дать, а кого и по матери послать, как Андрюша нас сегодня.  Кстати, ему еще за урок этот бутылку поставить надо и в ноги поклониться. Пойдешь?

- Иди ты… Семен, ну - ты красавец. Правда! Так ща слушаешь, вроде легко и просто всё получается. На поверхности все лежит. Че мы раньше-то так не сделали?

- Говорю же повода, толчка не было. Вот Андрюша помог, дай Бог ему здоровья. Сам себе в карман насрал. Не хотел по-хорошему, будет, как мы скажем. Но, погоди радоваться. К сожалению, не все так просто.

- А в чем проблемы? Нормально же, вроде все. Чики-пуки.

- Чики-то-чики, но и пуки присутствуют. Опасность и риски есть. Наша задача -  свести их до минимума. Во-первых, небольшая, но есть вероятность того, что Панас заартачится и откажется переводить деньги по письмам. Законом это не запрещено, черт его знает, как он к этому предложению отнесется? Надо будет придумать еще пару неубиенных доводов в пользу этого. Во-вторых, эти наши манипуляции надо сохранить в тайне от фонда – если всплывет, что мы пользуемся спонсорскими деньгами от их имени, колясок, о которых ты давеча говорил,  нам не избежать. Телефонов друг друга мы им, слава Богу, не давали, адрес офиса Панаса не совпадает с юридическим адресом фонда, который указан в договоре. Значит, по адресу они Панаса найти тоже не смогут. Так что, общаться пока, они могут только через нас. Без денег фондовские  загрустят очень скоро, никуда не денутся, прибегут, как милые. Панас с Ершом на концерте, конечно, пересекутся, но надеюсь, даже если они и будут беседовать, а они конечно будут, разговор о деньгах, потраченных на подготовку, не зайдет. Со стороны Панаса это не прилично, с другой стороны, это отнюдь не в интересах Ерша – не думаю, чтобы на концерте он захотел затрагивать такую щекотливую для него тему. Но помнить о существовании такой опасности надо. Ладно, до этого еще дожить нужно. В-третьих, до завершения всей этой эпопеи себе лично мы не берем ни копейки спонсорских денег. На каждый перевод, каждый платеж у нас должны быть документы, чтобы в случае чего нас не обвинили в краже. Помнишь, как Деточкин в «Берегись автомобиля»? Я беру на себя оформление всех дополнительных договоров, подготовку писем, сбор и хранение всей отчетности. На тебе человеческий фактор – общение с Панасом и фондом – в лице Цесевича и Ерша – ты это любишь, я сегодня имел удовольствие наблюдать.

Напряжение отпустило, и я позволил себе немного поддеть Димона. Но он, видимо также почувствовав облегчение, даже не обратил на это внимания, иначе я бы так просто не отделался. Я уже говорил – в карман лезть за словом  он никогда не лез.
Сейчас все это может показаться простым, очевидным и лежащим на поверхности. Но тогда нам, абсолютно не искушенным в интригах, не знакомых даже с основами экономики и не знавших каких бы то ни было финансовых схем, придуманное казалось чуть ли не гениальным открытием, способным спасти нас от краха. Да собственно, так это для нас тогда и было.

Просидели мы тогда на этой лавочке часа три-четыре. Солнце уже начало клониться к закату, и мы ушли. Фортуна вновь улыбнулась нам. Мятник судьбы качнулся в обратную сторону.