Первый, второй, третий

ПРОЛОГ

- Если долго идти, можно дойти до края земли, - сказал первый.
- Дурачина, земля – круглая. У нее нет края, - возразил второй.
- Жаль, - ответил третий, - мне бы хотелось, чтобы край земли был.
- Зачем? – спросил первый.
- Мне хочу, чтобы на Земле был такое место, что дальше идти некуда, - ответил третий.
- Зачем? – спросил второй.
- Должно быть такое место, что отступать нельзя и идти не куда, - ответил третий.
- Зачем тебе такое место?  - не понял первый.
- В этом месте всё должно быть предельно честно и правильно, - ответил третий.
- Зачем? – не сдавался второй.
- Это как бы нулевой уровень. От этого места можно выстраивать измерители справедливости, доброты, правды, любви. А если нет шкалы, то как все измерить, - спокойно ответил третий.
- Ты пойдёшь на край земли? – спросил первый.
- С такими друзьями, как вы, конечно, пойду, - уверенно ответил третий.
- Тогда чего мы ждем? – спросил второй, - пошли?
- Пошли, - ответил третий.
Друзья встали, взялись за руки, и пошли в сторону заката. Конец света должен быть именно там.

ОППОЗИЦИОНЕР

Глава 1

Тимур собрал рюкзак, кинул в него пластиковую полулитровую бутылку воды, тетрадку с ручкой, фотоаппарат, бейсболку. Сунул под мышку приготовленный вчера плакат с надписью: «Даешь честные выборы». Чмокнул Риту в щечку и вихрем выбежал на лестничную площадку. Демонстрация скоро начнется, он немного опаздывал. Нехорошо подводить соратников по протестному движению.
Рита смотрела на Тимура с грустью. Вчера вечером состоялся неприятный разговор, она еще не успела толком отойти и успокоиться. Рита не хотела, чтобы он шел на демонстрацию. Мероприятие не было согласовано с властями города Москвы. Существовала большая вероятность того, что Тимура арестуют, оштрафуют, и вообще могут посадить в тюрьму на длительный срок. Никакие доводы Тимур слушал, отмахивался, уходил в комнату и продолжал подготовку к митингу.
Рита долго плакала на кухне, потом позвонила матери Тимура, все ей объяснила. Вера Павловна жила от сына в двух остановках метро, недалеко от станции «Октябрьское поле». Через тридцать минут мама была у них в гостях. К сожалению, она не помогла отговорить Тимура от опрометчивого поступка. Вера Павловна, скорее успокаивала Риту, а Тимура поддерживала:
- Понимаешь, Рита, мужчина в жизни должен быть умным, решительным и ответственным. Когда страна в опасности, не достойно отсиживаться в уютных квартирах. Кто-то должен встать на защиту сил добра и света. Понимаешь?
- Вера Павловна, ну как вы так можете? Его же арестуют, посадят в тюрьму. На прошлой неделе арестовали больше ста человек. Сейчас идут суды, многие не вернутся домой. А если его ударят или покалечат? - не успокаивалась Рита.
- Я воспитывала сына, чтобы в первую очередь он был честным и порядочным человеком. Если его совесть не позволяет ему сидеть дома в трудное для страны время, он должен пойти туда и выполнить свой долг. Ведь мы, женщины, любим наших мужчин за то, что они настоящие, что они могут пойти и решить проблему, а не отсиживаются по углам, как крысы.
-  Я думала, вы мне поможете. А получается, толкаете его на улицу прямо в лапы полицейских, - Рита заплакала, слезы потекли, размазывая тушь по щекам.
Вера Павловна присела рядом с Ритой на диван, обняла ее за плечи:
- Я доверяю своему сыну. Я его очень хорошо воспитала. Он никогда не обидит младшего или слабого, он никогда не поднимет руку на женщину или ребенка, никогда не бросит друга в беде. Если мужской долг толкает на отважные поступки, мы не должны его останавливать. Можно поговорить, можно предупредить. Но, не настаивать или запрещать. Какой же это будет мужчина, если будет сидеть рядом с женской юбкой, и во всем слушаться слезливых теток?
- Давайте поговорим, давайте объясним, - не останавливалась Рита.
- Давай поговорим, но ты должна успокоиться. Давай вести себя достойно и слезы не лить. Хорошо?
- Хорошо.
- Иди в ванную, умойся. Приведи себя в порядок. А я пойду поставлю чайник. Устроим семейное чаепитие.
Вера Павловна поставила чайник. На стол выставила кружки. Не дожидаясь пока из ванной появится Рита, она постучалась в комнату к сыну:
- Здравствуй, сынок. Открой, пожалуйста, мне надо поговорить с тобой.
- Привет, мам, - Тимур открыл дверь, - ты откуда здесь?
Вера Павловна зашла в комнату Тимура, огляделась. Задержалась на секундочку у еще незаконченного плаката.
- Мне Рита позвонила. Она за тебя сильно переживает.
- Мам, не обращай внимания. Пройдет, - отмахнулся Тимур.
- Тимурчик, дорогой, может, и пройдет. Но ты не прав. Так нельзя, - Вера Павловна присела в кресло у рабочего стола.
- Мама, прошу тебя только не начинай. Я не могу не пойти. Там будут все мои товарищи. Мне надо быть там!
- Я не собираюсь отговаривать тебя. Я хочу поговорить с тобой совсем на другую тему.
- Какую? – спросил Тимур, не понимая куда клонит мать.
- Я про отношения с Ритой. Так нельзя, твоя девушка в слезах, а ты сидишь, закрывшись в комнате. Ты ее не любишь? Тогда не морочь девушке голову, - мать выглядела, как строгая учительница.
- Люблю я ее. Что ты такое говоришь? - отмахнулся Тимур.
- А я не вижу, что ты ее уважаешь и ценишь. По крайней мере, так с любимыми не поступают. Я тебя так не воспитывала. Если ты решил спасать Родину и отечество – спасай. Но зачем травмировать близких?
- Как мне ей объяснить? Она ничего не хочет слушать. Поверь мне. Я говорил и объяснял. У меня ничего не получается, - Тимур пожал плечами.
- Ты – мужчина. Ты должен решить проблему. Не дело доводить домашних до истерик и слез. Тебе надо подойти и объяснить, показать, доказать. Это твое дело. Если не сможешь, то надо сделать выбор: либо изменить методы политической борьбы, либо выбрать другую девушку, которая будет принимать твою жизнь такой какой она есть. Портить жизнь друг другу нельзя. Рита – очень хорошая девушка, она тебя любит. Я это вижу. Но, возможно, для жизни политка нужна другая, не такая домашняя, не такая добрая.
- Хорошо, я попробую, - ответил Тимур.
- Ну, и хорошо. А сейчас пойдем пить чай. Я принесла печенье.
Они вышли друг за дружкой на кухню. Рита накрыла стол: варенье, печенье, бутерброды с маслом и сыром.
- Что я тебе говорила? – обратилась Вера Павловна к Тимуру, - ты просто не стоишь мизинца этой девушки. Она просто чудо.
Рита покраснела, засмущалась. Настроение у нее несколько улучшилась. Затем девушка налила всем чай.
- Риточка, я поговорила с Тимуром. Он обещал исправиться.
- Спасибо вам Вера Павловна, - ответила Рита.
- Не за что. Я вообще считаю, что он не достоин тебя. Тимур – законченный избалованный эгоист. Я его воспитывала одна, он толком не знает, как обращаться с женщиной. В этом много моей вины. Я не смогла создать нормальную семью. Мой муж ушел в другую семью, когда Тимурчику было всего пять лет. С тех пор его отца мы не видели ни разу.
- Да, мне Тимур все рассказал. Я знаю, - ответила Рита.
- Тимур, может это у тебя наследственность такая. Может ты не пропускаешь ни одной юбки? – Вера Павловна строго посмотрела сыну в глаза.
- Нет. Ты чего, мам? Я не такой, - возразил Тимур, - я Риту люблю, и ей никогда не изменял. На других женщин я не засматриваюсь.
- Да, Вера Павловна, Тимур не такой. Он очень верный, - подтвердила Рита.
- Жизнь слишком короткая, чтобы тратить ее не всякие глупости. Мне времени не хватает на политическую деятельность, которой думаю посвятить жизнь, - сообщил Тимур, с аппетитом пережевывая бутерброд с сыром.
Собравшиеся на кухне, мило поболтали о погоде, о предстоящих планах на осень. Затем Вера Павловна собралась и поехала домой:
- Дети, мне пора домой. Уже поздно, на завтра наметила много домашних дел.
- Спасибо, что приехала, мама, - Тимур поцеловал мать в щечку.
- До свидания, Вера Павловна, - Рита нежно обняла потенциальную свекровь.
Дверь захлопнулась. Тимур и Рита стояли молча и смотрели на коричневую дерматиновую поверхность входной двери.
- Рита, зачем ты ей позвонила? – первым прервал молчание Тимур.
- Я волновалась. Я думала, что она мне поможет. Ведь она тебя тоже любит, и переживает.
- Мать, кроме того, что любит, еще уважает меня, как личность. Ценит мои взгляды и идеалы. Она никогда не станет запрещать делать то, что я считаю важным и ценным. Она меня так воспитывала. Если я ошибаюсь, то должен сам себе набить шишки. Сам отвечать за поступки. Потому что я мужчина, прежде всего.
- Я поняла.
- Ты должна понять, что работа для меня очень важна. Если ты не сможешь это понять, то я не знаю, как нам жить дальше вместе. Понимаешь? – спросил Тимур.
- Понимаю. Я попробую, - Рита подошла и обняла Тимура.
- Ты мне очень нравишься, мне с тобой очень хорошо. Но ты должна спокойно отпускать меня на политические мероприятия. Это моя работа. Да, возможно, есть риск. Меня могут задержать полиция. И уже задерживали не раз. Посижу немного, почитаю книжки, и вернусь к тебе. Максимум через месяц. Не скучай здесь без меня. Хорошо?
- Хорошо. А если тебя посадят в тюрьму на год или на два? Я вчера смотрела видео в интернете. Там приговорили одного парня на два с половиной года.
- Чтобы его не посадили, мы завтра должны выйти и протестовать. Мы не должны бросать его один на один с нашей несправедливой правовой системой, - Тимур гладил Риту по волосам, а она постепенно успокаивалась, зарываясь в объятия любимого мужчины.
- Я тебя люблю, - Рита посмотрела Тимуру в глаза.
- Я тебя тоже люблю, - ответил Тимур.
- Я постараюсь тебя понимать, относиться к твоим политическим похождениям с пониманием, - сказала Рита и поцеловала Тимура.
Тимур с удовольствием погрузился в сладкие девичьи губы. Он страстно прижал к себе любимую. Через минуту они переместились на кровать. Не прекращая целоваться, они разделись. Молодые тела обрадовались встрече друг с другом. Чутко откликаясь на каждое прикосновение и ласку, влюбленные быстро достигли пика наслаждения…
Тимур лежал на спине, гладил Риту по плечу. Любимая лежала у него на груди и мерно посапывала. Рита достаточно быстро заснула. Тимур не заснул. От того ли, что завтра предстояло важное событие? Или из-за разговора с Ритой? Зачем она позвала маму? Ведь Тимур взрослый и серьезный мужчина. Он зарабатывает на съемную квартиру. Он обеспечивает себя и девушку. Однако, Тимур остро чувствует несправедливость окружающего мира. Мало того, он думает, что сможет исправить ситуацию. Он сможет сделать нашу страну более комфортной, честной и приветливой.
Почему вместо того, чтобы готовиться к завтрашнему выступлению, писать речь, готовить плакат, он лежит и успокаивает свою девушку? Почему Рита не может понять и не мешать? Ведь также можно и потерять друг друга. Если станет вопрос: выбрать Риту или политическую деятельность? Что выберет Тимур? Вопрос был сложный, но после минуты сомнений, он предпочел бы карьеру. Так ему казалось. А девушка? Ничего страшного, будут другие девушки, может быть, красивее, добрее и лучше. Главное, чтобы спутница понимала и разделяла его взгляды.
Ладно, поживем-увидим. Тимур аккуратно вылез из-под объятий Риты, накинул на себя халат, и выскользнул из спальни. Он зашел на кухню, налил себе полстакана кефира и вернулся в кабинет. В съемной квартире было две комнаты: спальня и кабинет Тимура. Рите было достаточно места на кухне. Там было ее личное пространство, она не жаловалась.
В кабинете Тимур провел до трех часов ночи. Он дорисовал плакат. Накидал конспект пламенной речи. Проверил электронную поту. Ответил на некоторые сообщения. И только после этого, пошел спать.
С утра он встал несколько разбитым и уставшим. Проспал на два часа, будильника не слышал. Но чашка крепкого кофе, пара бутербродов, и он снова в строю. 
В метро было пустынно, как бывает в воскресный день в первой половине дня. Пересадка на станции «Лубянка», и через пять минут он на станции «Красные ворота». Митинг не был согласован с мэрией города. Но все участники знали, что сегодня будет мероприятие. Никто не скрывался. Запальный, Дубков и прочие организаторы открыто призывали людей выходить на улицу и протестовать против произвола властей на предстоящих выборах. Все надеялись, что, если придет много людей, то полиция не сможет применить силу, и демонстранты добьются поставленных целей. Покажут власти, что есть реальная оппозиция, что с ними надо считаться.
Но власти города и полиция смотрели на предстоящее событие с другой колокольни, и не хотели допускать массовости. Практически все главные организаторы митинга были задержаны с утра на выходе из подъездов. Тимур, вероятно, еще не был столь значимым и большим политическим деятелем. Его у подъезда не арестовали, хотя у Тимура был круг последователей и единомышленников, был канал на Ю-Тюбе.
В вестибюле метро толпились полицейские, которые внимательно вглядывались в лица проходивших людей. Что-то сообщали по рации, дальше просматривали немногочисленный поток. Рутина, ничего личного. Тимур встретился глазами с сержантом полиции, сразу понял, что его опознали. Плакат свернутый трубочкой под мышкой не оставлял никаких сомнений о причинах появления Тимура на станции «Красные ворота» в этот обычный воскресный день. Сержант полиции правой рукой поднес рацию и сказал несколько коротких фраз.
У Тимура слегка екнуло сердце. Но он не остановился ни на секунду. Охота началась. Это было одно из необходимых условий. Жертва - добыча. Кто кого переиграет. Находясь на эскалаторе, Тимур вывернул куртку наизнанку, и она изменила свой цвет из коричневого на темно-зеленый. На голову он водрузил бейсболку. Тимур быстро развернул плакат, сложил несколько раз пополам, так, чтобы он уместился в рюкзаке. Все, он готов к выходу на свет.
Его не остановили ни у турникетов, ни на выходе на улицу. Видимо сработало его перелицевание. Направо от выхода стоял пикет полицейских, они проверяли паспорта желающих пройти на митинг. Тимур мгновенно оценил ситуацию, и повернул налево. Чтобы попасть на проспект Академика Сахарова, Тимуру пришлось поплутать по переулкам. Пару раз он натыкался на пропускные пункты полицейских. Ох, не хотели они этой акции. Сильно не хотели.
Примерно через двадцать минут ему все-таки удалось выйти на заветную улицу. Он шел по проспекту Сахарова широкими шагами, с высокоподнятой головой. Вокруг собирались группы людей, молодые и энергичные, в возрасте и с плакатами. В воздухе витал дух единства, свободы и правды. Тимуру это безумно нравилось. Вот для чего стоит жить, вот ради чего не хотелось бы, но можно и умереть.
Издалека он увидел своих товарищей Вовку и Петра. Ускорил шаг. Весело помахал им рукой. Краем глаза заметил, что на перерез ему спешат трое космонавтов в черных костюмах и шлемах. Тимур немного изменил траекторию своего движения влево и ускорился. Росгвардейцы тоже ускорились. Сомнений не было – его будут брать. Ну, почему он не успел ничего? Как обидно! Тимур перешел на быстрый шаг, но не успел он пройти и двадцати шагов, как был остановлен грубым ударом сзади по ногам.
- Стоять! – крикнул один из нападавших.
Тимур упал на асфальт, выставив вперед руки. Трое здоровых мужиков в униформе умело закрутили ему руки, защелкнули сзади спины наручники. Пару раз для порядка ударили в солнечное сплетение.
- За что? Вы не имеете права? – пытался протестовать Тимур.
На что мгновенно получил увесистый подзатыльник и удар в низ живота. Дыхание у Тимура перехватило, он согнулся. Его не оставили в покое. Два росгвардейца взяли Тимура под руки, и понесли на край проспекта, где стоял специальный зарешеченный автобус. Тимур видел, как к нему навстречу кинулись Вовка и Петр. Они что-то кричали, но он ничего не разобрал. Проходившие люди выхватили свои смартфоны и начали снимать процесс ареста.
- Объясните, причину моего ареста, - не сдавался Тимур, повиснув на сильных руках полицаев.
- Тебе в тюрьме все объяснят, мразь, - услышал он в ответ.
- Это не справедливо, - пытался возразить Тимур.
- О чем это ты? Лучше помолчи, тебе же лучше будет, - дал совет росгвардеец слева.
Перед зарешеченным автобусом его обыскали, выкинули из рюкзака бутылку с водой. Ударив для острастки еще пару раз в живот, затолкали внутрь. Здесь он был одним из первых. Внутри был только какой-то волосатый парень-хиппи и интеллигентного вида старичок.
Неудачный сегодня для него выход. Ничего Тимур не успел, а хотелось сказать собравшимся людям речь, завести толпу. Чтобы митингующие радостно поддерживали и сканировали:
- Вы хотите жить в свободной стране? – должен был крикнуть Тимур.
- ДА!!! - ответила бы толпа.
- Вы хотите свободные и честные выборы? – продолжил бы Тимур, распаляя страсти.
- ДА!!! – подхватили бы тысячи голосов.
- Вас не остановят тысячи полицейских преступного режима?
- НЕ ОСТАНОВЯТ!!! – услышал бы он в ответ с проспекта.
Видимо, так будет в следующий раз…
Тимур прижался спиной к стене, прощупал ребра, промежность. Вроде все цело, хотя и побаливало. Почему в нашей стране много насилия? Нет, с этим мириться невозможно, неправильно. Он не сдастся! Он будет бороться! Они его не знают. Надо быть следующий раз похитрее. Можно придумать какой-нибудь парик и темные очки? Вообще, бред какай-то…
- А вас, молодой человек, за что арестовали? – спросил старичок.
- Мне ничего не объяснили. Я хотел участвовать в митинге за свободные выборы, против произвола властей, - ответил Тимур.
- Вы революционер? – старичок явно был болтливым и стосковался по общению.
- Вообще то нет. Я за независимое и честное голосование на выборах. Я за конституционную сменяемость власти.
- Вы наивный молодой человек. Неужели вы думаете, что наши элиты когда-нибудь отдадут власть и полномочия честно и, тем более, добровольно?
- Не знаю, хотелось бы в это верить. Революция – это море крови, это не хорошо. Я бы так не хотел, - ответил Тимур.
- Тогда ваши лозунги бессмысленны. Вы ничего не добьетесь. Зря теряете время. Уж я-то знаю, - старичок с хитринкой прищурился и поправил очки.
- А вы как сюда попали? – поинтересовался Тимур.
- Я сюда попал как раз за дело. Я сделал замечание милиционерам, что они должны защищать народ от несправедливой власти, а не власть от народа. Потом я им рассказал, как в тридцать седьмом году милиционеры хватали людей, а спустя неделю этих же милиционеров хватали другие слуги народа и расстреливали. Им что-то не понравилось. И вот я здесь. Никто не хочет учиться на чужих ошибках.
- Вы революционер? – спросил Тимур.
- Сейчас уже нет. Революция - дело молодых и горячих. В молодости я был, наверное, революционером. У меня был многотомник работ Троцкого. Тогда это было очень непросто читать и понимать. Но теперь я думаю, Левушка был прав. Надо было делать мировую революцию, и задушить сто лет назад мировую гидру капитализма. Тогда бы не было всего этого.
- Но, получается, вы ничего не добились в жизни?
- Получается, так. Вы правы, молодой человек. Я ничего не добился. И вы не измените мир. Чтобы изменить мир надо ничего не бояться, надо смело идти на пули, на баррикады. А сейчас таких людей нет. Вымерло поколение исполинов духа, которые были раньше. Что-то сейчас вероятно с воспитанием творится не так. Одни слабаки и хлюпики, - старичок высморкался в носовой платок.
- Сейчас развиты информационные технологии и просвещение. Мы можем организовать распространите знаний по всему миру. Можно человечеству донести прогрессивные взгляды и мысли. Мы можем сформировать власть на принципах добра и на основе светлых устремлений.
В клетку закинули двух бритых пацанов в кожаных куртках. Они поздоровались со старожилами, отряхнулись и сели рядом друг с другом в противоположном углу камеры. Тихо между собой что-то обсуждали.
- Наивность вас погубит. Чтобы во всем разобраться, нужно иметь светлую голову, а система образования разрушена. Все серьезные информационные ресурсы контролирует власть, большинство населения смотрят пропаганду по телевизору. Значительная доля населения считает вас зажравшимися и ни на что неспособными дегенератами. Народ громко аплодирует, когда вас арестовывают и кидают в тюрьму. Потому что вы им мешаете спокойно жить и ходить по улицам города. Вы им не нужны. Им нужны машины, кредиты, джинсы и жвачка.
- Общество потребления обречено, - неожиданно встрял в разговор хиппи, - будет апокалипсис, люди будут наказаны за свои грехи. Но мессия придет с востока и спасет этот безумный мир.
Старичок снял очки, протер стекла. Посмотрел на хиппи без очков, потом через очки.
- И откуда такие берутся? – внезапно артистично заговорил старичок, - Вот кто ходит на ваши митинги? Им вообще никто не нужен. Нужен мессия! Все дело в том, что кругом грех и дьявол. Проблема таится в человеческих головах, а не в боге. Книжки про бога придумали люди. Веру придумали для того, чтобы управлять человеком иррациональными методами. Потому что так проще. Наговорил белиберды, ткнул пальцем в небо, грешники упали на колени и пошли творить беззаконие с благими намерениями.
- Вы не правы, но я не сержусь. Бог вас простит, бог всех простит. Потому что он велик и любит заблудших овец своих, - возразил хиппи старичку.
- Против фанатичной тупости нет приемов. Я умолкаю, - сообщил старичок, откинулся назад и закрыл глаза.
Разброд и шатания на лицо. Единства не хватает. С такой разномастной компанией ничего не добьешься. Мелкие лидеры будут тянуть одеяло на себя. В результате, на выборах оппозицию обойдут, потому что наши противники едины. Нам надо объединять сторонников под общими знаменами. Надо как увлечь и заинтересовать людей? Нужны простые и понятные идеи. Как это сделать?
Тимур сидел на скамейке и думал о политических перспективах. В чем-то старичок был прав, в чем-то с ним согласиться нельзя. Хиппи вообще дурь какую-то несет. Бритоголовым - лишь бы подраться. Как с такой компанией выиграть политическую борьбу? Как разных людей объединить и повести к светлому будущему?
В клетку к ним затолкали еще несколько человек. Вентиляция в помещении была слабая. Становилось душно. Каждый приносил с собой запахи пота, грязи, а иногда и перегара. Тимур попытался представить, что он любит всех этих людей, с их достоинствами и недостатками. Долго их тут еще будут держать? Сколько надо сюда затолкать народа, чтобы отправить в отделение полиции? Тимур пересчитал собравшихся арестантов. Насчитал девятнадцать человек, все сидячие места были заняты. Еще пять – шесть человек и можно будет выезжать.
В чем-то старичок был прав. Акции протеста ни к чему не ведут. Сколько было митингов и демонстраций? Власть их почти не замечает. Все равно делает что хочет, как хочет и где хочет. Тимур считал, что все это из-за слабой организованности протестного движения. Люди с неохотой идут на улицу. У всех семьи, дети, долги, работа и прочие мещанские ценности. Чтобы выйти на митинг нужно как минимум свободное время, и кроме того, нужно отложить домашние дела и проблемы.
Выйдя на митинг, ты рискуешь попасть в полицию на пятнадцать суток, а может и больше. Могут быть штрафы, а они совсем немаленькие. Это многих отпугивает. Зачем платить большие деньги за возможность прогуляться в выходной день по проспекту Академика Сахарова? Вывод: на митинги ходят только профессиональные политики, думающая молодежь или идейные люди. Таких по определению не много. Все. Круг замкнулся. Мы – в тупике.
Нет. Нет. Нет. Так не пойдет. Мы не привыкли отступать. Власть ведет себя плохо? Да. Плохо. Беспардонно? – Вот именно! Надо что-то делать? – Надо. Наш народ самый начитанный, правда в прошлом, самый талантливый и свободолюбивый. Правда? Хотелось бы так думать. Власть сама выкопает себе яму, народ от них отвернется. Рано или поздно так и будет. Просто надо ждать, работать, информировать людей, нести им свет и правду. Вероятно, это будет нескоро, не сегодня.
В клетку натолкали еще одиннадцать человек, и автозак поехал. Тимур увидел, что кто-то разговаривает по телефону. Блин, надо позвонить Рите, предупредить, чтобы не волновалась. Двумя руками, сцепленными наручниками, он достал телефон из-за пазухи, слава богу тот был цел и не пострадал во время задержания. Тимур набрал номер Риты. Она долго не подходила к телефону. Наверно, сидит себе в ванной, обложившись ароматизаторами, подумал Тимур.
- Алло, слушаю тебя, милый, - наконец услышал он ответ.
- Привет, Рита. Меня задержали. Так что к обеду не жди, - сообщил Тимур.
- С тобой все хорошо? – испугалась Рита.
- Спасибо, все нормально, - ответил Тимур.
- Быстро на этот раз. Куда тебя везут?
- Пока не знаю. Как узнаю – сообщу.
- Много народу собралось на митинг? – поинтересовалась Рита.
- Я не знаю. Меня забрали прямо на входе. Я ничего не успел.
- Жаль. Обидно, наверно? Ты так долго готовился.
- Да. Обидно. Не все зависит от нас. Следующий раз буду умнее.
- Это точно. Не раскисай. Я тебя люблю. Буду ждать сколько понадобиться.
- Спасибо.
- Котлеты на ужин я сегодня готовить не буду. Фарш заморожу, как вернешься, пожарим на двоих и обожремся.
- Договорились.
- Я уже скучаю по тебе, - в голосе Риты послышались падающие на пол слезы.
- Эй, не плакать. Не в первый раз меня задерживают. Наверное, не в последний. Не расстраивайся. Хорошо?
- Хорошо, - Рита всхлипнула и замолчала.
- Ну, все пока. Передай маме, чтобы не волновалась. Я ей сейчас не буду звонить. Хорошо?
- Хорошо.
- Люблю тебя, пока.
Тимур нажал отбой на телефоне. Вроде и понятно, что она переживает. Но, почему в такой момент меня не подбодрить? Почему я должен говорить, чтобы не раскисала, не волновалась? Сейчас я нахожусь в полиции. Меня бьют, мне больно и страшно. Интересно, а бывают такие женщины, которые в самую трудную минуту не расклеятся, соберутся и сделают все правильно, четко и без соплей? Вряд ли. Все они одинаковые, им бы только поплакать.
Разве что мама меня поддерживает и понимает. Тимур редко видел, как мама плачет. Правда, она часто плакала после ссор с отцом. Но это было так давно. Мама всегда уверена в себе, всегда знает, как поступить в любой ситуации. Часто ли она скрывала от сына отрицательные эмоции? Или она действительно железная? Может по этой причине, от нее и ушел отец, когда Тимуру было пять лет? Может мужикам надо, чтобы женщины плакались в жилетку, чтобы мы их защищали, оберегали, поддерживали? Хороший же защитник сейчас из Тимура. Наверное, Рите тяжело томиться и ждать в неизвестности, пока ее парень творит историю, борется за все хорошее против всего плохого.
Поживем-увидим. Никто легкой жизни не обещал. Тем временем, автозак приехал в полицейский участок, и задержанных начали выгружать, грубо и бесцеремонно подталкивая руками и пинками в приемное отделение. Тимур огляделся, обстановка вокруг была не знакомая. Значит, в этом месте он еще не был. Желающих митинговать закрыли в большой клетке-обезьяннике. Старичок вновь оказался рядом с Тимуром. Но разговаривать у обоих не было желания. Много людей вокруг. Иногда в таких местах бывают подсадные утки и провокаторы. Сейчас лучше помолчать.
Тимур сквозь решетку разглядывал стенгазету и стенд с надписью: «Их разыскивает полиция». Стенгазета не менялась с 9 мая. На ней были фотки, как весело и достойно отмечали представители этого отделения праздник Великой Победы, как силовики поздравляли ветеранов, как переводили бабушек через дорогу. Оказаться в руках представителей закона, согласно такой газете, страшно не было, а скорее даже почетно.
Ксероксные лица разыскиваемых преступников были на одно лицо. Наверное, у преступников всего мира были общие мамы и папы. Когда-то давным-давно, лет триста назад, надо было остановить десяток прародителей современного преступного мира, и мир стал бы чище и светлее. Но теперь уже поздно, они расплодились и расселились по всей планете.
Из клетки выводили под одному или по два человека, уводя в глубины участка, где составляли протокол. Некоторые задержанные через короткое время выходили на свободу с протоколом в руках. Некоторые возвращались назад. Были люди, которые пропадали в лабиринтах участка надолго. Куда их уводили? Что с ними делали? Полицейский участок напоминал собой фабрику по переработке и сортировке людей: 1-й сорт – на выход, 2-й сорт –посиди пока, 3-й сорт – в расход, из тебя уже ничего получится, дерьмо ты этакое.
- Эй, ты в зеленой куртке, выходи, - полицейский жестом позвал Тимура на выход.
- Я? – переспросил Тимур.
- Ты, ты. Давай не задерживай. Сегодня и без тебя много работы.
Тимур встал, немного размял затекшие ноги, и шагнул навстречу неизвестности. Его привели в кабинет, посадили на стул. Наручники пока не снимали.
- Капитан полиции Прохоров Виктор Сергеевич, - представился полицейский.
- Очень приятно, - Тимур пожал плечами.
- Сразу предупреждаю. Юмора не понимаю. Мне не смешно. Прошу отвечать просто, коротко и ясно. Договорились? – полицейский пронзительно посмотрел на Тимура.
- Хорошо, - ответил Тимур.
- Представьтесь, пожалуйста, - уставшим голосом продолжил капитан, взяв ручку и лист бумаги.
- Кротов Тимур Александрович, - ответил Тимур.
Капитан записал в листок фамилию и имя Тимура, затем достал какой-то список. В середине списка поставил галочку, еще раз взглянул на Тимура.
- Очень хорошо, - сказал капитан, растягивая слова и пряча список в ящик стола, - начнем. Тимур Александрович, вы знаете за что вас задержали?
- Нет, не знаю, - Тимур еще раз пожал плечами.
- Вас задержали за участие в несанкционированном митинге. За сопротивление представителям властей.
- Я не успел поучаствовать, и, тем более, не сопротивлялся, - возразил Тимур.
- А знаете почему? – улыбнулся капитан полиции.
- Почему?
- Потому что уже достаточно того, что вы являетесь организатором антиправительственного митинга. Без сопротивления органам, вы нагородили достаточно проблем. Участие в митинге не так страшно. А вот организация мероприятия – это совсем другое дело. Это – реальное уголовное дело.
- С чего вы решили, что я организатор?
- У меня есть список организаторов. Ваша фамилия присутствует в нем. Как вы это делали, я не знаю. Наверное, в интернете призывали людей выходить на улицу, или СМС-ки рассылали.
- Понятно, - Тимур опустил голову.
Он знал, что за неоднократную организацию митингов могут дать реальный срок. Но такого еще в судебной практике не было. Обычно все заканчивалось штрафами и административными арестами на срок до 30 суток.
- Может штраф? И я пойду? – предложил Тимур.
- Не получится. Вы, похоже, не первый раз. Рецидивист, по-нашему, - сообщил капитан, не отрываясь от составления протокола.
- Жаль.
- Конечно, жаль. Я, конечно, понимаю, что жизнь не справедлива, что власть порой делает неправильные вещи. Но вы же ничего не измените. Сперва заплатите штраф, в следующий раз сядете в тюрьму на пару лет. Ради чего? Оно вам надо?
- Я бы мог вам ответить что-нибудь, но, думаю, что не подходящее место и время для дискуссий.
Капитан демонстративно перевернул лист протокола вниз лицом, отложил ручку.
- Не для протокола. Мне просто интересно. Зачем?
- Ну, хорошо. Я вам скажу. Потому что власть в государстве всегда строится на насилии. Потому что несменяемая власть со временем заедается, и, если ее не останавливать, она становиться абсолютной и не справедливой. Чтобы этого не произошло, появляются декабристы, потом народовольцы, за ними революционеры, теперь мы. Когда у нас получается достучаться до власти, та идет на уступки. Жизнь всех людей в стране, становится лучше и светлее. Даже у вас, например. Хотя вы сейчас на стороне властей.
- И вы думаете, что у митингующих получится достучаться до властей и что-то изменить?
- Если бы я так не думал, то так не поступал.
- Мне искренне вас жаль. Вы, наверное, очень хороший человек. Но служба есть служба, - капитан перевернул протокол лицом вверх, взял ручку, - продолжим.
Капитан записал адрес регистрации, возраст, образование, место работы. Потом спросил, в какое время Тимур вышел на митинг из дома, когда пришел на митинг. Тимур ответил. Затем Тимур сдал личные вещи: телефон, рюкзак, плакат.
- Прочитай, и распишись. Если с чем-то не согласен, напиши внизу, - капитан протянул листок Тимуру.
Тимур внимательно прочитал. С написанным он был в принципе согласен. Капитан, действительно, ничего лишнего не написал. Тимур подписал бумагу, и был готов отправился в камеру.
- Добро пожаловать в наши хоромы. Удобств немного, но по крайней мере есть крыша над головой и трехразовое питание, - улыбнулся капитан.
- Спасибо и на том, - ответил Тимур, - позвонить можно?
- Вообще нельзя, но звони, - ответил капитан, протянув свой телефон.
Тимур набрал номер матери.
- Алло, мама, привет.
- Привет, Тимур. Как у тебя дела? Ты где?
- Тебе Рита не звонила?
- Звонила. Она сказала, что тебя арестовали.
- Да, так и есть. Сегодня меня не отпустят. И вообще похоже не скоро отпустят. Наверное, на этот раз задержусь надолго…
- Как так?
- Я пока толком ничего не знаю…
Мама на том конце телефона расплакалась, чего Тимур от нее не ожидал.
- Мам, ты чего. Не плачь. Я жив и здоров. Все будет хорошо.
- Хорошо, сынок. Если тюремный срок необходим для тебя и твоих целей, то пускай так и будет. Но, поверь, никакой матери не нравится, когда сын в тюрьме.
- Мам, сейчас двадцать первый век. В тюрьме не страшно. У меня будет адвокат, он все придумает. Я ничего страшного не делал. Я лишь призывал к честным выборам. Неужели это противозаконно и уголовно наказуемо?
- Тюрьма – это ужасное место. В нашей стране нельзя верить в правосудие. Ты не знаешь всех деталей делопроизводства. Ты не знаешь, чего от тебя хотят следователи и судьи, - продолжила мать.
- Мам, я не могу долго разговаривать. Мне товарищ капитан дал телефон на пару минут. Все, давай прощаться.
- До свидания, сынок. Я приду к тебе на свидание. Принесу вещи, и что там еще требуется.
- Хорошо, мам. Пока…
Тимура привели в камеру предварительного заключения. В камере с ним находились восемь человек, таких же как он неудачных демонстрантов со стажем. Новичков отпускали с назначением штрафа. Камера была достаточно большая, на десять коек. Тимур уже бывал в подобных местах. Он, как опытный заключенный, зашел, представился, ему указали на свободное место. Затем спросили за что арестовали, он ответил.
Тимур лег на свое место. А может все бессмысленно? Может, глупо воевать с ветряными мельницами? Пошел бы лучше в медицинский институт, стал бы доктором. Например, кардиологом. Лечил бы людей, был бы уважаемым человеком. В медицине все более-менее честно и понятно, вот больной, вот лекарства. Бери и лечи, главное вовремя поставить правильный диагноз. Зачем он выбрал экономику? Потому что мать посоветовала. Сказала, что в любое время при любом правительстве люди, которые понимают в экономике, легче себе заработают на нормальную жизнь. Матери нас всегда защищают и хотят, чтобы мы жили хорошо, счастливо и полегче. Самим пришлось в жизни преодолеть много трудностей, и основной обязанностью считают освободить родную кровиночку от тягот и лишений.
А мы, наоборот, лезем куда ни попадя, кидаемся в самые авантюрные истории. Хотим построить новый и светлый мир. Мам, я еще остепенюсь, я обязательно научусь ценить домашний уют и покой. Но не сейчас. Сейчас еще не настало время. Пока мне надо побуянить. Надо пользоваться моментом, пока я не связан обязательствами и заботами о детях, семье, карьере.

Глава 2

Сколько себя помнил, Тимур всегда был беспокойным мальчиком, защитником слабых и угнетённых. Когда же все это началось? Наверно, когда мать ругалась с отцом. Мать была учительницей в школе, отец был музыкантом, человеком творческой профессии, очень свободных взглядов на верность, на семейные обязательства, на домашние обязанности. Он мог неделями не появляться домой. Сперва мать с пониманием относилась к специфике профессии мужа. Она его боготворила, он был харизматичный, модный, бравый.
Но постепенно из брызг шампанского и ритмичных гитарных рифов вылезли семейные ссоры, измены, долги. Сначала было весело, молодёжно, перспективно. Потом немыслимый драйв перерос в пьянки и ругань. Тимур видел и слышал, как часто ругаются родители:
- Ты мне изменяешь!? – то ли спрашивала, то ли кричала мать.
- Я творческая личность, имею право, - откидывая назад черные вьющиеся волосы отвечал отец.
- За последний год ты ничего не написал. Ты прозябаешь на жалких тусовках, в гаражах и кабаках, - кричала мать, захлебываясь слезами.
- Тебе никогда меня не понять. Не может быть гладкого восхождения на музыкальный олимп. У любого творческого человека бывают периоды спада и взлёта. Писать музыку – это тебе не чистить картошку. Я накапливаю материал и впечатления, которые когда-нибудь прорвутся в великую музыку, - отец широко развел руки, растопырив пальцы, усеянные татуировками и крупными металлическими перстнями.
- У тебя между прочим растет сын, воспитанием которого ты не занимаешься. Мальчику требуется общение с отцом. Неужели ты не понимаешь?
- Я тебя не просил рожать. Это твое решение. Мне сейчас некогда нянчиться с детьми. Может быть, когда-нибудь он мне скажет спасибо, что я не проводил с ним временя. Я – плохой отец. И ты это знала. Я от тебя ничего не скрывал. Для тебя было откровением, что я тусовщик и музыкант? Наоборот, раньше тебе это нравилось. Правда?
- Правда. Мне это нравилось. Но я никогда не представляла, что можно не любить своего ребенка. Разве можно взять и забыть, что у тебя есть сын?
- Хорошо. Теперь ты все знаешь. А вот ты, между прочим, сильно изменилась за последние годы. Раньше ты была молодой и красивой оторвой. Готова была тусоваться ночи напролет. Мы могли с тобой сорваться в любой момент и уехать без предупреждения в Питер или на Черное море. И это было прекрасно! А сейчас ты превратилась в серую канцелярскую мышь. Сидишь дома. Никуда тебя не вытащишь, ничего тебе не интересно. У тебя простой маршрут: дом – работа – детский садик. Все! Мне такая жизнь невыносимо скучна!
- А знаешь почему у меня такой маршрут? Потому что ты вообще денег не зарабатываешь. А ребенку надо одежду покупать, еду надо покупать, за квартиру надо платить. Ты же нищий и бездарный! Тебе за твою великую музыку не платят ни гроша. Ты никому не нужен. Ты – бездарь!
- Не тебе судить о моем таланте. Ты с роду не могла пропеть чисто две ноты. Слава меня еще найдет! В моем окружении есть люди, которые меня смогут оценить по достоинству. Мир не без добрых людей.
- Ну, и иди к своим добрым людям. Здесь ты никому не нужен.
- Этой мой дом! И я отсюда никуда не уйду!
- Это только формально твой дом.
- Ты меня больше не любишь? – отец вдруг сел на табуретку.
- Это ты нас не любишь, - ответила мать, присаживаясь напротив него за стол.
- Почему с нами это произошло? – вдруг спросил отец, - ведь мы же любили друг друга больше жизни.
- Потому что жизнь не стоит на месте. Все изменяется. А ты не собираешься меняться. Ты так и остался в юношеском возрасте. У тебя сын растет. Пора остепениться, - по лицу у матери потекли слезы.
- Прости меня. Я постараюсь, - выдавил из себя отец.
Отец сгреб мать в объятия. Они уединись в спальне, скрипел диван, мама громко охала и ахала. Тимур плохо понимал, почему ему сейчас надо сидеть одному в кроватке, тихо играя в паровозик. Затем в семье наступало короткое затишье. С утра в садик сына отводил отец. Так как у него не было, как правило, серьезной работы, вечером Тимура забирал тоже отец. Через пару дней все заканчивалось. Отец снова пропадал, у него начинались концерты, репетиции, гастроли. Мать снова впрягалась в свой сольный график: дом-работа-садик. В эти дни она часто скучала по папе.
- Мам, почему ты плачешь? – Тимур подходил к матери, клал ей голову на коленки.
- Мне очень грустно, сынок, - отвечала мать, вытирая слезы.
- Тебя кто-нибудь обидел? – не унимался сын.
- Нет. Просто в жизни как-то все не так, как мне хотелось. Я хотела другой судьбы.
- Когда я вырасту, я тебе помогу. Все нужное куплю. Ты не плачь. Погоди немного. Я все сумею.
- Спасибо, тебе сынок. Я знаю и верю в тебя. Я подожду. Ты мой герой и мой спаситель.
Они шли, обнявшись в спальню. Мама читала сказку про трех поросят. Тимур засыпал. Ему снились сны. Где он защищал маму от Змея-Горыныча, от злого волка и хитрых разбойников.
Так они жили вдвоем пару недель. Нельзя сказать, что счастливо, но спокойно. Потом появлялся отец, и привычный жизненный ритм нарушался. Он был пьяный, грязный и вонючий. Лез к Тимуру обниматься и целоваться, кололся жесткой щетиной. Сын вырывался и убегал в детскую комнату. Мать отца обстирывала, чистила и отмывала. Иногда они ходили гулять в парк или в Макдональдс втроем. Мать радовалась временной гармонии, а Тимур чувствовал себя не в своей тарелке. Не воспринимал он этого волосатого мужика своим родным человеком. Наверное, так оно и было.
В один из таких приходов отца мать нашла у него в кармане пакетик с белым порошком:
- Что это, Саша? – спросила мать.
- Дай сюда, - отец вырвал пакетик из рук матери, - не обращай внимания.
- Это наркотики?
- Нет, ты что! Я не наркоман, - возражал слегка испуганный отец.
- Тогда что это?
- Не задавай глупых вопросов. Я не обязан отчитываться перед тобой.
- Нет, постой. Если это наркотики, то я прошу тебя сюда их не приносить. Здесь не наркопритон. У меня здесь маленький ребенок, и мне ничего такого не нужно!
- Ты не понимаешь! Так все нормальные музыканты живут. Это нужно для того, чтобы расширилось сознание. Чтобы услышать тонкие струны вселенной. Мне надо раствориться в воздушном эфире мироздания.
- Это ты ничего не понимаешь. Ты прожигаешь свою жизнь. Ты ничего из себя не представляешь. Если у тебя пусто внутри, никакие наркотики или любые стимуляторы не помогут.  Ты полное ничтожество! - крикнула мать.
- И кто мне это говорит? Серость и тусклость – вот твое имя! Ты ничего не смогла в жизни добиться! И ничего не добьешься! Тебе бы радоваться, что живешь со мной в одно время. Что я делю с тобой свою постель, - отец громко говорил и широко жестикулировал руками.
- Небольшая честь делить с тобой постель. Там, наверное, побывало больше шлюх, чем жителей в Московской области. Раньше я думала, что ты талантливый и перспективный музыкант. А теперь я вижу, как сильно заблуждалась! Если ты связал жизнь с наркотиками, уходи. Ты нам не нужен, - мать указала рукой на дверь.
- Не пожалеешь? Будешь локти кусать, но будет поздно. Извинись немедленно, и тогда я, быть может, тебя прощу.
- Никогда! Ты - ничтожество, и нам не нужен такой муж и отец, - непреклонно ответила мать.
- Ты нам не нужен. Уходи, - Тимур выскочил из своей комнаты, подбежал к отцу, начал колотить маленькими кулачками по коленке, обтянутой кожаными штанами.
- Убери своего сучёнка, - отец легко взял и отшвырнул Тимура в угол комнаты.
Тимур пролетел метров пять и ударился головой о стенку. Из носа пошла кровь. Мать кинулась к сыну, прикрывая от жестокого отца и вытирая Тимуру кровь платком.
- Уйди, прошу тебя, - кричала и плакала мать.
- Ну, как хотите, я думал, что у меня есть семья, а теперь вижу, что меня здесь не ждут. Небось завела какого-нибудь кобеля, потому и стала такая смелая. Но я не жадный, пускай пользуется.
- Какое-же ты ничтожество! Что я могла в тебе разглядеть? – мать гладила Тимура по голове.
- Еще раз тронешь мамку, я тебя убью, гадина! - прокричал Тимур.
- Весь в тебя, молокосос. Прощайте, - отец собрал вещи, взял чехол с гитарой, и громко хлопнул дверью.
В квартире наступила звенящая тишина. Мама тихо всхлипывала, Тимур молчал. Он так привык, что родители часто ссорятся, что не понял, что это была последняя ссора.
- Мам, ты не плачь. Все будет хорошо. Я с тобой, - Тимур обнял маму за плечи, потом пошел в ванную и сам умылся.
Мама еще какое-то время сидела на полу и тихо плакала. Отец больше не приходил. Музыкальной славы он так и не добился. Через общих знакомых, маме иногда сообщали, что видели отца сильно пьяным или под кайфом. Примерно через год пришло известие, что отец умер от передозировки. Мать звали на похороны, но она не пошла. Тимуру про смерть отца ничего не сказала. Зачем? Этот человек умер для нее гораздо раньше. В тот день, когда швырнул Тимура в стенку.
С Тимуром мама про отца не разговаривала, а он и не спрашивал. Тимур хорошо помнил, что отец - неприятный волосатый гитарист неизвестной никому рок-группы. Уже будучи взрослым у них зашел разговор про отца, и мать сообщила, что тот давно умер.
- Ты его любила? – спросил Тимур.
- Да. Он был хороший, добрый, справедливый. С ним было весело и прикольно. Мне казалось, что он действительно был подающим надежды и талантливым музыкантом. Но в его жизни что-то не сложилось. С творческими людьми такое бывает. Многие спиваются, некоторые уходят в наркотики.
- У тебя были еще мужчины после отца? – поинтересовался Тимур.
- В каком смысле?
- Любила ли ты еще кого-нибудь так сильно, что могла бы связать с ним жизнь?
- Сильных увлечений не было. Были пару раз свидания. Мне нравился один учитель из нашей школы. Мы с ним дружили, ходили вместе на собрания и обеды. Потом оказалось, что он женат. И меня сразу от него отвернуло. Я не хотела быть любовницей. Еще был один мужчина. Познакомился со мной на улице, красиво ухаживал, цветы дарил. Но как узнал, что у меня есть ребенок, куда-то пропал. Вообще-то думаю, что оно и к лучшему. Можно же было потратить много времени на человека, а потом, когда дошло бы время до создания семьи и рождения детей, оказалось бы, что детей он не хочет, что для него самое главное в жизни – карьера. После того случая при знакомстве, я сразу сообщала, что я свободная, но с ребенком. Ухажеров, как правило, ветром сдувало.
- Ты жалеешь об этом?
- Конечно, жалею. Я хотела бы нормальную семью. Чтобы у тебя был хороший отец, пример для подражания. Чтобы он тебе передал мужские навыки и секреты. Чтобы научил постоять за себя, показал, как надо относиться к семье и к любимой женщине. Это очень важно. Я переживаю, что не смогла тебе привить настоящие мужские качества: решительность, целеустремленность, мужество, ответственность.
- Не переживай, у меня этого навалом, - успокаивал мать Тимур.
- Когда у тебя появиться девушка, будь к ней внимательней и добрее. Не думай только о себе.
- Хорошо, договорились.
Тимур черпал уроки мужества из фильмов и художественной литературы. Его детство пришлось на девяностые годы, поэтому он знал всё про героев американских боевиков Брюса Уиллиса, Шварценеггера и Сталлоне. Но всех затмил Данила Бодров из русского фильма «Брат». Когда Тимур подрос, мама ему подкладывала книги, и всячески стимулировала любовь к русской классической литературе. Вечерами он перечитал всего Булгакова, Толстого и Достоевского.
Русские герои получались более сложными и многогранными. Возможно они не спасали мир, но были более живыми и душевными. Они были одновременно ранимыми и смекалистыми, мудрыми и сильными духом. Таким хотел быть и сам Тимур. Нельзя сказать, что он отличался богатырским телосложением. Скорее наоборот, он был достаточно худеньким, но жилистым и выносливым. Тимур с детства много занимался спортом: футболом, легкой атлетикой и восточными единоборствами.
Если надо, то он мог отстаивать свое мнение и честь с кулаками. Хотя не любил силовой метод решения проблем, ведь всегда есть возможность договориться, объясниться, найти компромисс. Почти всегда…
В тот день он шел из школы домой со своим другим Витькой после футбольной тренировки. Было им тогда по четырнадцать лет. Не дойдя до дома примерно триста метров их остановили трое парней постарше, и попросили закурить.
- У нас нет. Мы не курим, - ответил Тимур.
Витек, надо сказать, совсем потерял дар речи и испугался. Тимур тоже понял к чему идет разговор, но сохранял спокойствие и трезвый рассудок до конца.
- Меня это не волнует, - сказал стоящий посредине широкомордый парень.
- Что нам делать, если у нас нет сигарет? – спросил Тимур.
- Это хороший вопрос. А почему у вас нет сигарет? – спросил главарь подростковой банды.
- Мы еще маленькие, наверно. Мы спортом занимаемся, а курить вредно. Нам мама не разрешает, - Тимур начал подыгрывать хулиганам.
- Молодец. Ты наверно, еще и умный, - оценил поведение Тимура широкомордый, - вы маменькины сынки?
- Наверно, да, - ответил Тимур.
- А где же ваша мама? Как она отпустила вас одних гулять по улице? Не страшно ей? Здесь же ходят бандиты, - трое хулиганов заржали, как лошади.
- Она, наверное, думает, что мы уже достаточно взрослые и сможем сами дойти из школы до дома, - ответил Тимур.
Он смотрел по сторонам, в надежде, что по улице пойдет знакомый или хотя бы взрослый, к которому можно обратиться за помощью. Как назло, кругом было безлюдно и темно.
- Зря она так думает. Правда же? Вам страшно, ребятки? – сияя белозубой улыбкой, спросил главарь.
- Страшно, - сознался Тимур.
- Это правильно. Тогда, я думаю, нам не придется долго убеждать и просить, отдать деньги, а также часы и мобильники. Выворачивайте карманы, придурки. Посмотрим, что у вас есть с собой.
Хулиганы заржали, как кони и подошли вплотную к Тимуру и Витьке.
- Грабить детей – не хорошо, - стараясь не терять самообладания, возразил Тимур.
- Я знаю, мелкий чмошник. Я – плохой и аморальный. Знаешь такие слова?
- Знаю.
- Тогда выворачивай карманы, а то будет хуже. Мы и так с вами слишком долго разговариваем. Нам надо торопиться.
- Хорошо, - ответил Тимур.
Он поглядел на Витька, тот трясся от страха. Тимур подмигнул другу. На вопросительно-растерянный взгляд Витьки, Тимур крикнул:
 - Беги Витька! - одновременно он бросил свой рюкзак в лицо широкомордому, и толкнул стоящего справа парня головой в живот.
Такой наглой атаки хулиганы не ожидали. Внезапное нападение дало небольшое преимущество Тимуру, он сбил одного хулигана с ног. Витька кинулся что есть сил в сторону дома. Бегал он хорошо. За ним кинулся парень, стоявший слева от Тимура. Широкомордый откинул рюкзак в сторону и поспешил на помощь своему растерявшемуся товарищу.
- Ах, ты сука! - крикнул главарь и оттащил Тимура.
Затем хулиган ударил его в лицо, Тимур пытался защититься. Но нападавших было двое, они были сильнее. Тимур упал, из носа пошла кровь. Он закрыл лицо руками, перевернулся на живот. Тимур ощущал удары по ногам, в ребра. Били Тимура не долго. Широкомордый вывернул у лежачего Тимура карманы, напарник вытряс содержимое рюкзака на землю.
Бандиты забрали мобильный телефон, пятьдесят рублей и вязаную шапку. Вскорости, вернулся запыхавшийся преследователь Витьки.
- Ушел, собака. Не смог я его догнать, наверное, и правда спортсмен, - сообщил хулиган.
- Бросил тебя твой приятель. Не связывайся с такими, - сообщил широкомордый уходя.
- Зачем тебе шапка? – спросил хулиган главаря.
- С паршивой овцы, хоть шерсти клок. Пускай знает, как себя вежливо вести со старшими. Пошли отсюда скорей, - скомандовал главный.
Тимур слышал удаляющие шаги, потом все затихло. Он перевернулся на спину. Над ним раскинулось чистое вечернее небо. Ветер теребил оставшиеся без шапки волосы. Было обидно и больно. Зачем? Почему так грубо? Что он скажет маме? Теперь надо покупать новый телефон? Мама зарабатывала не так много, как хотелось бы. Тимур это знал. Ему не было жалко телефона. Тимур переживал, что подвел маму и принес убытки в семью.
Через пять минут вернулся Витька, он привел с собой старшего брата. Хулиганов рядом уже не было. Они подняли Тимура. Спросили про самочувствие, и проводили подбитого бойца домой. Там его еще раз осмотрели. На лице и на теле было много синяков и царапин. Друзья оказали Тимуру первую медицинскую помощь, смазали все раны йодом.
- Может в милицию сообщить? – спросил Тимур.
- Может и надо, - ответил брат Витьки, - но думаю, что бессмысленно. Тебя сейчас затаскают по отделениям. А хулиганов все равно не поймают. Деньги и телефон не вернут.
- Хулиганы останутся безнаказанными? – спросил Витька.
- Скорее всего, так и будет. Хулиганы, вероятно, не из нашего района. Погастролировали и уехали к себе.
- Но это не справедливо, - возмутился Тимур.
- Здесь нет справедливости, - сообщил брат Витьки, - если бы ущерб был большой, или человеческие жертвы, они, может быть, и завели дело, провели расследование. А так: ущерб – мизерный, жертв нет. Искать и напрягаться не будут. Можно, конечно, денег полиции заплатить, тогда они перероют всю Москву. Но ты же не будешь платить деньги?
- Не буду.
- Тогда, думаю, и рыпаться не стоит, - подытожил брат Витьки.
- Спасибо за помощь, - поблагодарил братьев Тимур.
Друзья ушли. Тимур остался дома один, лежал и вспоминал, как все было. Тимур размышлял, надо ли было отдать деньги и телефон? Тогда, может быть, шапка осталась на голове. А так еще и побили. Теперь ходи пару недель с фингалами в школу. Одноклассники будут показывать пальцами и смеяться.
Вечером с работы пришла мама, ахнула, увидев сына с разбитым лицом.
- Что случилось сынок? – спросила мать и опустилась без сил на диван.
Тимур, волнуясь, пересказал что с ним произошло.
- Надо срочно звонить в милицию. Хулиганы должны быть наказаны, - решила мать.
Она набрала номер милиции, рассказала о происшествии. Ей посоветовали прийти в милицейский участок поблизости и написать заявление. Так и сделали. Лейтенант, принимавший заявление, сказал, что вряд ли можно рассчитывать на скорейшую поимку негодяев:
- Надо было сразу бежать к нам и сообщать. Тогда, может быть, по горячим следам и нашли негодяев. А теперь, где они? Где их искать?
- Но это же дети. Они испугались и не сообразили, - объясняла сложившуюся ситуацию мать.
- Я понимаю. Что сделано, то сделано. Будем искать. Распишитесь вот здесь и вот здесь, - лейтенант показал пальцем, где надо было расписаться.
- Спасибо, большое, - поблагодарила мать сотрудника милиции.
- Еще обязательно сходите в травмпункт, надо зафиксировать побои и царапины. Это пригодится, если мы найдем преступников и привлечем к ответственности.
Делать нечего. Тимур с мамой сходили в травмпункт, отсидели там очередь на полтора часа. По странному стечению обстоятельств, в районе в этот день был повышенный уровень травматичности: многие ломали руки, выбивали суставы, ударялись головой о турникет при проходе в метро. Почти в десять часов вечера они вернулись домой, уставшие и довольные, что все сделали правильно.
Через две недели синяки полностью сошли, царапины затянулись. Больше этих хулиганов Тимур не встречал, видимо, и в правду, были не местные. В милицию их тоже не вызывали, наверно, никого нашли. Правосудие и наказание не состоялись. Но мать серьезно поговорила с Тимуром, чтобы он никогда так больше не делал:
- Тимур, ты поступил неправильно, - строго наказала мать.
- Почему? Я так не считаю, - защищался сын.
-  А если бы тебе проломили голову? Если бы отбили почки или печень? Если бы сломали ногу, ребра или руки?
- А что же ты предлагаешь? Я защищал себя и своего друга всеми доступными способами, - не сдавался Тимур.
- Это глупо ради телефона за две тысячи рублей рисковать жизнью и здоровьем. Обещай мне, что в следующий раз, если такое повториться, ты просто отдашь деньги, телефон и драгоценности. Пускай забирают, это не важно. Вещи - дело наживное, можно купить и заработать. Здоровье ни за какие деньги не купишь. Договорились? – спросила мать.
- Хорошо, - пошел на попятную Тимур.
Про себя отметил, что понимает мать: она волнуется, переживает, но нельзя ублюдкам уступать, нельзя их бояться. Надо уметь дать сдачи, надо уметь постоять за себя, за друзей и за родных. На следующий день они с Витькой пошли и записались в секцию карате, которую посещали вплоть до выпускного вечера.
Тимур не боялся опасностей. Местные хулиганы в школе и во дворе встречались, но не часто. Постепенно все, кому надо было знать, узнали, что Тимур просто так не сдается и будет всерьез драться. Поэтому никто с ним не связывался - ни старшие ребята, ни ровесники. Несмотря на то, что Тимур учился неплохо, за ним в школе прочно закрепилась слава сорвиголовы и лихого парня.

Глава 3

На утро Тимура вызвал новый следователь. Представился, и сообщил ему суть обвинений.
- Добрый день, Тимур Александрович. Присаживайтесь. Меня зовут Петров Дмитрий Александрович. Я ваш следователь.
- Очень приятно, - ответил Тимур.
- Картина у нас такая. Вам светит до пяти лет лишения свободы за неоднократное нарушение установленного порядка, проведение собраний, митингов, демонстраций и шествий в соответствии со статьей 212.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, - зачитал следователь.
- Понятно. А можно я буду дальше разговаривать с вами в присутствии адвоката, раз уж дело принимает серьезный оборот? - спросил Тимур.
- Конечно, можно, - ответил Дмитрий Александрович, - мне вас надо уведомить о причине вашего ареста. Могу еще сообщить, что доказательной базы по вашему делу хоть отбавляй. Здесь ваши выступления на многочисленных митингах за последние два года. Есть записи ваших выступлений в интернете, с призывами выходить и протестовать. Дело очень простое, думаю, через пару недель можно будет передавать в суд.
- Хорошо, спасибо за информацию.
Вырисовывалась неприятная картина. Обычно организаторам светил штраф и арест на срок до 30 суток. Но силовики не стоят на месте и развиваются. Стало грустно. Уголовный срок и годы в тюрьме не радовали. Хотя, с другой стороны, для настоящего революционера побывать в тюрьме или ссылке, нормальное дело. Вспомнились фигуры великих борцов за права трудящегося народа - Сталина, Ленина и Троцкого. Они прошли через тюрьмы и ссылки. Тимур лежал в камере и думал про свое будущее.
С одной стороны, пойти в тюрьму - круто. Можно стать символом протестного движения. Противоречия внутри общества назревают, рано или поздно власть сменится. А Тимур тут как тут - готовый лидер и оппозиционер, непримиримый борец за все самое светлое против всего самого темного. Рассуждать так было хорошо, но в тюрьме-то сидеть придется всерьез. Там, наверно холодно и голодно. Там урки и зеки, чефир и наколки, бугры и шестерки.
Про пребывание в тюрьме он как-то думал, взвешивая все «за» и «против». Из «плюсов» Тимур выделял возможность читать книги, писать свои статьи. А дадут ему писать статьи? Дадут ли ему ручку и бумагу? Или будет он как Ленин молоком на обратной стороне газетной бумаги скрябать послания на волю?
Вообще, за что его в тюрьму? В своих речах и видеообращениях, Тимур старательно избегал призывов к свержению власти. Он всегда призывал людей выходить на улицы и протестовать против несправедливого поведения чиновников, против несправедливых выборов, против коррупции. Может, такие доводы подойдут для суда? Надо будет обсудить с адвокатом.
Тем временем, за пределами следственного изолятора разгорались настоящие страсти по невинно арестованным демонстрантам. Либеральные интернет-каналы и блогеры призывали писать петиции в защиту Тимура и его товарищей. Народ волновался, но внутри стен ничего не ощущалось.
После обеда на свидание пришла мать.
- Здравствуй, сынок, - сказала она через решетку.
- Привет, мама, - ответил Тимур, - ты чего такая грустная?
- Мне кажется место, где мы с тобой встречаемся, не располагает к радости и веселью.
- Наверно, ты права. Мама, мне нужен адвокат. На меня хотят повесить уголовное дело и срок до пяти лет. Надо квалифицированно защищаться.
- Я как раз хотела с тобой об этом поговорить. Ко мне обратились пять человек, представились как адвокаты, дали визитки. Самое интересное, что они готовы тебя защищать бесплатно.
- А вот это уже неплохо. Неожиданно, правда. Зачем им это? – спросил Тимур.
- Я тоже удивилась и спросила почему они готовы работать бесплатно. Все как один ответили, что это вопрос чести. Сама-то я думаю, что это отличная реклама. Ведь дело получается громкое и резонансное. Про тебя в интернете только и говорят. Даже в новостях по первому каналу упоминали.
- Это хорошо. Может оно и к лучшему.
- Что к лучшему? Ты совсем сбрендил со своей политикой. Обо мне ты подумал? Что будет делать без тебя Рита? Она вообще тебя дождется? – запричитала мать.
- Мам, погоди, не начинай. Политика – это дело моей жизни. Не знаю, что я смогу добиться. Но знаю, что можно добиться высоких целей, если не бояться препятствий. О тебе я много думаю. Если я доставил неприятности, ты меня прости. Но ты же сама меня воспитывала быть честным и справедливым. Правда же? Если Рита меня не дождётся, что я смогу поделать? Пожелаем ей удачи. Она в принципе не обязана меня ждать. Мне она пока не жена.
- Все у тебя просто.
- Мам, все не просто. Но давай не будем усложнять. Сейчас надо решать главную проблему. Давай определимся с адвокатом. Кто тебе из адвокатов понравился с первого взгляда? Кому ты можешь доверить судьбу сына? Понимаю, что трудно сказать, но все же.
- Мне из всех претендентов понравился вот этот, - мать показала визитную карточку синего цвета, - Шумейко Борис Евгеньевич. Он представительный, высокий, у него хороший русский язык.
- Давай начнем с него. Позвони, договорись. Пускай приходит ко мне. Мне надо с ним обсудить детали дела и стратегию защиты.
- Хорошо. Теперь расскажи, как ты устроился? Тебя не обижают? Много заключенных в камере?
- Нормально. Все как обычно, Камера на десять коек. Никто меня не обижает. Все ребята политические, как и я. Есть, о чем поговорить, но мы не разговариваем между собой, боимся провокаторов.
- Ну, и слава богу. Я тебе предала теплые вещи. Обещают проверить и передать.
- Спасибо, мама, - ответил Тимур.
- Я зарегистрировала свой телефонный номер в полиции. Мне сказали, что ты сможешь позвонить, если что случиться.
- Ты – самая лучшая мама на свете, - улыбнулся Тимур.
- Если самая лучшая мама, то что я делаю здесь?
- Ты здесь ни при чем. Во всем виновата наша власть и нечестные чиновники. Кто-то должен отстаивать естественные права граждан. Я же не призываю народ к коммунистической революции или к терроризму.
- Хорошо, хорошо. Ты не расходись, а то нас подслушают, и добавят тебе срок, - остановила его мать.
- Это я перед тобой расхрабрился и развеселился.
- Хочу тебе сказать, что Рита хотела прийти к тебе на свидание, но ее не пустили. Сказали, что по документам она тебе никто, не родственник и не жена. Не положено.
- Да, я где-то слышал такое. Хотя в прошлый раз пускали.
- Наверное, теперь у тебя более строгая статья. Она просила передать, что любит тебя и будет ждать сколько потребуется. Она помогла мне собрать теплые вещи, носки и трусы.
- Спасибо. Передай ей, что я ее люблю. И жду долгожданной встречи. Ну, и еще что-нибудь скажи от меня хорошего.
- Ладно, Ромео, передам. Скажу чего-нибудь. Как ты вообще ухаживаешь за девушками? Двух слов не можешь связать про любовь и чувства. Когда про политику говоришь, вроде складно излагаешь, логичным и правильным языком. А когда рассказываешь про личные отношения, начинаешь мяться –тыр-пыр, и все.
- Не знаю, наверно, я при тебе стесняюсь.
- Наверное.
- Свидание окончено, - к Тимуру подошел охранник.
- До свидания, мама, - сказал Тимур, - приходи почаще, как сможешь. Я буду скучать.
- Хорошо, сынок. Но теперь недели через две. Много свиданий не положено, - ответила мать, - не унывай, до свидания.
Тимур пошел в камеру воспрянув духом. Мать всегда давала ему положительные эмоции, с пониманием относилась к его рискованным идеям и устремлениям. Арест Тимура всколыхнул общественность гораздо сильнее, чем могло дать выступление на митинге. Теперь бы это разжечь и расширить. Но как? Как это сделать из тюрьмы? У него нет никаких средств связи, нет интернета, нет ручки, нет бумаги. Надо поговорить с адвокатом. Хорошо бы он оказался толковым парнем, чтобы не только защищал, но и обеспечил связь с внешним миром. Тимуру вновь захотелось писать статьи и снимать сюжеты, выступать, звать людей к свершениям. Может у него еще все получиться?
На следующий день Тимура привели в отдельную комнату для общения с адвокатом. Пока никого не было, он сел за стол. Пустой стол, ни ручки, ни бумаги, ни соринки, ни пылинки. Тусклая лампочка сверху, серые стены. И тишина.
Минут через десять дверь открылась, в комнату вошел высокий представительный мужчина, лет тридцати, с черными кудрявыми волосами до плеч. О, мама, узнаю твой вкус. Это так ты выбираешь адвоката для своего сына?
- Тимур Александрович, добрый день. Меня зовут Шумейко Борис Евгеньевич. Я хотел бы вам предложить услуги адвоката, - мужчина протянул к нему широкую твердую ладонь для рукопожатия.
- Добрый день, очень приятно.
Тимуру рукопожатие понравилось, ладонь была сухая, приятная, пожатие было в меру сильным, не доминирующим и не заискивающим.
- В самом начале нашей встречи, я хотел бы сказать, что являюсь вашим ярым и давним поклонником. Последний год я с увлечением слежу за вашими выступлениями в интернете. Пару раз был на митингах, где вы выступали. У вас без сомнения имеется харизма политического лидера. Думаю, что вас ждет великое будущее, - Борис Евгеньевич расплылся в широкой искренней улыбке.
- Спасибо.
- Теперь к делу. Не будем терять времени.
- Хорошо, - согласился Тимур.
- Ваша матушка позвонила и предложила сотрудничество. Я готов защищать вас на судебном процессе абсолютно бесплатно.  Должен предупредить, что я не известный и раскрученный адвокат. Скажу честно, что мне это дело очень выгодно, как реклама. Для меня это возможность засветиться и заявить о себе. Думаю, что вам важно это знать.
- Хорошо, - Тимуру было интересно смотреть, как адвокат себя предлагал и продавал.
- Но несмотря на все вышесказанное, могу заверить, что обладаю серьезными навыками и знаниями в профессии адвоката. Об этом могут свидетельствовать мои дипломы, сертификаты и грамоты, - Борис Евгеньевич расстегнул портфель и выложил перед Тимуром папку с портфолио.
Тимур взял в руки папку, пролистал. Там были дипломы каких-то европейских курсов, сертификаты отечественных гильдий адвокатов и прочие заслуги адвоката Шумейко.
- Хорошо, Борис Евгеньевич, давайте мы попробуем поработать. Единственно, хочу предупредить, если мне что-то не понравиться, я откажусь от ваших услуг и перейду на работу с другим адвокатом. Хорошо? Без обид, - Тимур захлопнул папку и положил ее на стол.
- Разумно, я не против. Надеюсь, ваши опасения будут излишни, и мы сработаемся.
- Дай бог.
Борис Евгеньевич аккуратно переложил папку в портфель. Взамен, из портфеля достал свой ноутбук, ручку, тетрадку.
- Сегодня я ознакомился с вашим делом. Вся доказательная база строиться на том, что вы неоднократно призывали людей выходить на улицу для участия в несанкционированных митингах. Сами в них участвовали. До сегодняшнего дня вы были пять раз задержаны, три раза оштрафованы. У вас были административные аресты общей длительностью шестьдесят пять суток. Исходя из всего вышеперечисленного, обвинение считает вас неисправимым рецидивистом, и будет требовать наказания в виде лишения свободы на три года с отбыванием срока в колонии общего режима.
Адвокат оторвался от экрана ноутбука. Взгляды двух мужчин встретились. Возникла секундная пауза.
- С обвинительной частью вам все ясно? – спросил Борис Евгеньевич.
- Да, - кивнул Тимур.
- Возражения, протесты есть?
- Нет. Все верно. Так и было. Ни добавить, ни отнять.
- Есть у вас какие-нибудь смягчающие обстоятельства, которые можно предъявить в суде, чтобы облегчить приговор?
- Что вы имеете ввиду?
- Есть у вас несовершеннолетние дети? Есть ли прочие иждивенцы на вашем обеспечении – бабушки, дедушки или инвалиды? Есть ли у вас какие-нибудь хронические или прогрессирующие заболевания, из-за которых нахождение в местах заключения будет смертельно опасным для вашего здоровья?
- Ничего подобного нет. Детей у меня пока нет. Бабушки и дедушки на моем иждивении не состоят, мама здорова. Сам пока тоже здоров.
- Жаль. Вернее, конечно, хорошо. Но это помогло бы уменьшить срок или перевести его в условный с отбыванием по месту регистрации, - сообщил адвокат, - можно, конечно, попробовать устроить вам медицинскую экспертизу, найти какое-нибудь заболевание. Правда, это стоит денег, и есть риск, что обвинение назначит повторную экспертизу, и опровергнет заключение нашей медицинской комиссии. Тогда не миновать проблем.
- Не надо этого делать. Во-первых, у меня нет денег на липовые справки. Во-вторых, действительно велик риск проколоться. У меня вопрос: нас здесь не подслушивают? Мы с вами рассуждаем о тайных делах. Это боком не выйдет? – спросил Тимур.
- Эта комната для общения с адвокатом, она должна быть звукоизолированной. Все сказанное в этой комнате является адвокатской тайной. В разглашении этой информации не заинтересован никто. Все сказанное в этой комнате не может быть представлено в суде как показания против обвиняемого. Если вы сомневаетесь, что я могу организовать утечку, то это поставит крест на моей карьере адвоката.
- Хорошо. В общем, подводим промежуточный итог: со здоровьем мудрить не будем. Идем дальше.
- Тогда мы можем обратить внимание суда на то, что вы очень молодой человек, и что не стоит портить жизнь и карьеру уголовным сроком. Вы не думали покаяться, извиниться, признать свою неправоту?
- А что это даст?
- Точно сказать трудно, но могут отменить приговор и освободить в зале суда. Бывали такие случаи в юридической практике. Если мы сумеем убедить суд, что всё совершенное вы признаете ошибкой, что искренне заблуждались и раскаиваетесь, что впредь так поступать не будете, - адвокат откинулся на спинку стула, и ждал ответа.
Тимур не на шутку задумался. А может и правда отказаться от всего, что намолотил за последние два-три года? К чему политика приведет его в дальнейшем? Лучше стать обычным чиновником в префектуре и муниципалитете, научиться потихоньку воровать государственные деньги…
- Нет, этот вариант мне не подходит, - ответил Тимур, смотря прямо в глаза адвокату, - это означает, что я сдался и капитулировал. От меня отвернутся друзья и товарищи. Этот шаг перечеркивает мои мысли и убеждения. А мне так не хочется, у меня большие планы на политическую карьеру.
Адвокат расцвел, Тимур его не разочаровал. Он собирался сопротивляться и продолжать борьбу против системы. И это было здорово.
- Отлично! Я рад, что в вас не разочаровался. Тогда есть следующее предложение: я могу организовать в интернете массовую компанию по освещению нашего судебного процесса. Мы снимем ряд фильмов о вас, возьмём интервью у друзей, учителей, родителей, политических оппонентов. Будем вас показывать на Ю-тюбе и других сайтах. Вы станете новым лидером оппозиции. Затмите своей персоной таких мастодонтов, как Запального или Французова.
- Это, конечно, хорошо. А что со сроком?
- Нельзя делать все одновременно: лепить из вас фигуру крутого революционера и отменить срок. Либо то, либо это. Выбирать, конечно, вам. Если мы сделаем из вас главного оппозиционера России, то вы получите максимальное наказание, какое попросит обвинение – три года колонии.
- Жаль. Когда мне надо дать ответ? – спросил Тимур.
- Вы - здесь главный. Я лишь помогаю добиваться ваших целей. Решать, в конечном итоге, вам. Чем раньше решите, тем нам будет легче реализоваться. Единственно, что я прошу быть последовательным. Если мы примем какую-нибудь линию поведения, то лучше ей следовать до конца. Чтобы ни произошло.
- Мне нужна бумага и ручка, - попросил Тимур.
- Вот, пожалуйста, - Борис Евгеньевич, достал из портфеля и передал Тимуру.
Тимур взял лист бумаги, расчертил его на две половины. Сверху одной половины, написал – «Тюрьма», на второй - «Свобода». Далее каждую половинку разделил еще на две части и написал вверху каждой – «Плюсы» и «Минусы». Минут двадцать Тимур сидел и раскидывал свои ценности в разные графы – мама, Рита, друзья, карьера, честность, свобода передвижения, будущее страны, страхи, открытость информации, возможность развиваться и прочее.
- Борис, вас не смущает, что я долго думаю? – спросил Тимур.
- Нет. Осуждение клиента – непрофессионально. Мне как личности может что-то нравиться, может что-то не нравиться. В конечном итоге это не имеет значения. Я здесь для того, чтобы защищать и представлять интересы клиента. Я буду в равной степени усердно трудиться, чтобы вы не решили.
- Мне нравится ваш ответ.
- Спасибо.
- Итак, мое решение такое: давайте делать из меня лидера оппозиции, непреклонного борца за свободу и гласность, за мир во всем мире, - почти торжественно произнес Тимур.
- Отлично. Так и сделаем, - согласился Борис Евгеньевич.
- Договорились, - Тимур хлопнул и потер ладошки.
- Тогда, на сегодня мы с вами закончили. Идите в камеру. Отдыхайте, а мне пора действовать. На сегодня у меня вырисовывается много дел.
- До свидания. Может, перейдем на «ты»? Думаю, что так будет удобнее общаться. Без пафоса и официоза, – предложил Тимур.
- Давай, - согласился Борис.
Они пожали друг другу руки. Тимур пришел в камеру. Сокамерники, спросили, как дела, Тимур ответил, что все нормально. Тимуру хотелось уединиться, ему надо было многое обдумать, оценить принятое решение. Все ли он правильно сделал? Может, еще не поздно развернуться? Может покаяться? Он корил себя в малодушии, и жалел себя за то, что придется пропадать на рудниках долгие три года. Справится ли он?

Глава 4

Тимур лежал и вспоминал, что в жизни было хорошего и интересного? Что он видел, чего добился к неполным двадцати семи годам? Человечество помнило немало людей, которые в подобном возрасте достигли невероятных высот и закончили путь в зените славы. Курт Кобейн, Дженис Джоплин, Джимми Хендрикс, Джим Моррисон – члены клуба «27», которые умерли в возрасте двадцати семи лет. Поэту Михаилу Лермонтову было 26 лет. То есть были люди, которые несмотря на молодой возраст успели наследить на Земле, оставили яркий, но все же короткий след в истории человечества. Правда, по большей части – это люди искусства, поэты или музыканты. Среди молодых и рано ушедших гениев, совсем не было ученых и политиков. Вероятно, для такого рода занятий, надо больше времени. Надо дольше работать, пробиваясь к вершинам и признанию.
Отец Тимура, будучи музыкантом, вероятно, мог бы прославиться в молодом возрасте, если бы сложились благоприятные обстоятельства. Эти молодые западные музыканты, были баловнями судьбы. Они родились в том месте и в то время, когда была востребовала молодая протестная энергия. Когда расцвело рок-движение: музыка для молодых, исполнять которую могли только молодые люди. Сейчас прошло время, и молодые рок-музыканты уже не умирают. Мало того, теперь нет мегазвезд. Все больше звездочки, на недельку. Может кто-нибудь из них и умирает, но никто об этом не знает, потому что не помнит. Ушли и ушли.
Тимур умирать в молодом возрасте не хотел. Музыкой не увлекался. Даже наоборот. Как-то мать хотела отправить его в музыкальную школу, обосновав, что ребенку надо гармонично развиваться. На что Тимур категорично и не по годам строго ответил:
- Никогда. Ты слышишь? Никогда я не буду заниматься музыкой.
- Почему, сынок?
- Я не хочу быть похожим на отца. Я не хочу бессмысленно тренькать на гитаре. Я не хочу окончить жизнь в пьяном угаре.
- Не обязательно быть похожим на отца. Есть много хороших музыкантов, которые ведут правильный образ жизни. Они не алкоголики, не наркоманы. К тому же, не обязательно быть профессиональным музыкантом. Можно просто любить и ценить красивую музыку. Совсем неплохо, если ты можешь взять инструмент, и спеть песню для близких и родных. Или для своей любимой девушки. Знаешь, как девушки относятся к талантливым молодым парням, которые умеют классно петь или играть на музыкальных инструментах?
- Мам, знаю. Я думаю, что ты и попалась на такую удочку.
- Возможно, сынок. Но это не значит, что музыка - это плохо. Музыка – это красиво, душевно, хорошо. Она будит в душе светлые мысли, дарит прекрасные моменты и незабываемые впечатления. Подумай еще немного. Не отказывайся, - умоляюще попросила мать.
- Я уже все решил. Я думал об этом. У нас в классе многие ребята ходят в музыкальную школу. Я пойду другим путем. Красивую музыку можно просто слушать. Ведь в этом ее главное предназначение. А чтобы слушать не обязательно быть музыкантом.
- Очень жаль, сынок, что ты из-за моего печального опыта лишаешься огромного пласта человеческой культуры. Умение играть на музыкальных инструментах еще никому не мешало.
Правильно ли он тогда поступил? Чего старое ворошить? Что сделано, того не воротишь. На студенческих посиделках он видел, как смотрели девушки на парней с гитарой в руках. Видел, как певцы и музыканты располагали к себе жаждущих отношений девиц. Но Тимур не привык отчаиваться, и в таких случаях брал инициативу на себя. Вставал и произносил трепетный монолог, искрометную речь, умело вставляя четверостишие какого-нибудь поэта:
Тюрьма, как некий храм, я помню, в детства годы
Пленяла юный ум суровой красотой...
Увы! Не царь-орёл, не ворон, сын свободы,
К окошку моему теперь летят порой,
Но стая голубей, смиренников голодных,
Воркуя жалобно, своей подачки ждёт… (Есенин. С)
У Тимура получалось перехватить внимание аудитории, зажечь в глазах людей уважение и переключить собравшихся на другие развлечения. У него получалось быть эмоциональным, интересным и заразительным. От недостатка женского внимания из-за своей не музыкальности Тимур не страдал. Он посматривал на патлатых гитаристов немного с высока, как на бездельников столько сил потративших на ненужное занятие.
Условно освободившееся время от непосещения музыкальной школы Тимур тратил на спортивные секции, на чтение и запоминание стихов. Кроме того, он увлекался философией и риторикой. Умел убеждать и побеждать в интеллектуальных спорах. За эту въедливость и дотошность его любили и не любили многие преподаватели. С ним было не легко, он лез в разные дебри, задавал много вопросов, вступал в дискуссии. Но в силу подобных качеств с ним было интересно и познавательно. Уроки превращались в жаркие баталии, споры в интеллектуальные викторины. Как у слепых, которые не могут видеть, хорошо развиваются другие средства коммуникации – слух и тактильные ощущения. Так и Тимур сумел развить другие качества, и нисколько от этого не проиграл. А, может быть, это поможет ему в политических спорах и дискуссиях, предоставив дополнительное преимущество.
Тимур окинул взглядом камеру. Унылое зрелище, надо сказать. Хотелось ли ему просидеть в подобных местах еще три года? Почему он все время возвращается к этому вопросу?
Надоело. Сколько можно? Все решено. Иду на принцип, буду сидеть сколько дадут. Буду развивать свой общественный авторитет.
А вдруг его решат убрать? Ведь не нужны режиму сильные противники, ведь лихо расправились почти со всеми оппозиционерами Ельцинских времен. Как только Тимур станет большой величиной, сколько-нибудь опасной и влиятельной, то у него начнутся реальные проблемы. Ты об этом подумал? Стоит ли тебе расти в серьезную политическую фигуру?
Выбор, и правда, был трудный. На кону стояла жизнь и принципы. Такой выбор судьба перед ним ставила не часто. Но бывали моменты…
В то лето он поехал с мамой на выходные в бабушке Жене в деревню. Та жила в маленькой деревне Петрово, недалеко от станции Тучково. Ранним утром они с мамой сели на электричку с Белорусского вокзала и поехали в неизведанные ему тогда места. Было в то лето Тимуру десять лет. Мама долго не общалась со своей мамой, а теперь бабушкой. Как выяснилось позже, все произошло из-за отца. Бабушке выбор дочери не понравился, своего благословения она на брак не дала. И почти на десять лет прервалось общение между мамой и бабушкой.
Все десять лет Тимур прожил, не выезжая из Москвы, если не считать нескольких поездок к знакомым на дачу. Но это было не серьёзно, на день-два. Теперь же ему предстояло провести в деревне у бабушки почти все лето – два с половиной месяца. Поездка волновала и манила, Тимур долго к ней готовился, собрал рюкзак, любимые книги для чтения, тетрадки и карандаши. Деревня бабушки ему представлялась дремучей и старинной с покосившимися деревянными постройками, с колодцами и конными повозками, с коровьими лепешками под ногами и с босоногими деревенскими девчонками.
Какое же его ждало разочарование, когда он увидел большой бабушкин дом из белого силикатного кирпича, с водопроводом и туалетом внутри дома. Во дворе был, как нестранно, и колодец, а вода в нем была холодная и вкусная. Ни коров, ни гусей, ни прочей живности, кроме кошки, бабушка не держала. Но у нее был большой огород, где Тимур увидел большие, но пока зеленые, ягоды клубники. Рот наполнился слюной, ему пришлось сплюнуть себе под ноги.
- Чего ж ты харкаешь прямо на дорогу? – громко спросила бабушка Женя, выглядывая из-за угла дома.
- Здравствуй, мама, - радостно воскликнула мама и кинулась бабушке в объятия.
- Здравствуй, здравствуй. Коль не шутишь. Погоди ты, - бабушка избавилась от объятий дочери, немного смутив ее, - кто это к нам приехал?
Бабушка подошла к Тимуру, погладила его по голове, потрепала за плечи.
- Здравствуй, внучек. Хорошенький какой! Боже ты мой! – бабушка Женя запричитала, заохала, - чего ж ты молчишь? Аль немой?
- Я не молчу, - ответил Тимур, - я просто только приехал. Что тут говорить?
- Ну и правильно, что тут говорить. Мужчина должен делать, а не языком молоть. Правда же, Тимурчик?
- Правда, но можно меня не называть Тимурчиком. Бабушка Женя, называй меня пожалуйста просто Тимуром. Хорошо? – попросил новоприбывший внук.
- Договорились. Я поняла, ты у нас настоящий мужчина. Единственный в доме, как никак. Нам надо друг с другом ладить. Нам теперь придется много времени проводить вместе.
- Это почему же?
- Твоя Мама сказала, что ты приехал ко мне на все лето, - ответила бабушка, - не боишься со мной остаться?
- Пока не знаю. Я подумаю, - буркнул Тимур себе под нос.
- Чего ж это мы стоим во дворе? Проходите гости дорогие в дом. Там уже стол накрыт для дорогих родственников. Буду вас угощать домашней едой. В Москве такого не бывает, - бабушка легонько подтолкнула Тимура вперед себя.
С улицы дверь вела сперва на веранду, потом в дом. Ступив на веранду, Тимур ощутил незнакомые, но приятные запахи сушеных трав, еловых шишек и грибов. Тимур как будто вернулся домой после долгого изнурительного путешествия.
- Бабушка, а чем здесь пахнет? - спросил Тимур, - у нас таких запахов в городе нет.
- Не знаю. Я не принюхиваюсь. Для меня эти запахи привычные. Я их не замечаю. Наверно, если приеду к вам в город, тоже буду к вашим запахам привыкать, - ответила бабушка Женя, - неприятно что ли?
- Наоборот. Приятно. Непривычные, правда, и необычные запахи.
- Ну, и хорошо. Проходи в дом.
Тимур шагнул в дом через высокий порог, чего в городских квартирах он тоже не встречал. За порогом запахи сменили окраску. Теперь пахло вкусной едой – пирожками, сахарной пудрой, жареной картошкой и котлетами.
- Вкусно, - Тимур закрыл глаза.
- Так ты ж еще не пробовал. Откуда знаешь, что вкусно? – спросила с улыбкой бабушка.
- Я знаю. Просто так.
- Здесь у входа разувайтесь. Сумки киньте вон туда, - бабушка махнула рукой на диван, - руки мыть, и быстро за стол, а то все стынет.
Тимур прошмыгнул в приоткрытую дверь ванной. Внутри было, как в городской квартире – белая эмалированная ванна, сверкающий хромом кран с горячей и холодной водой, полотенца и шампуни.
- Я думал, что у вас тут деревня. А вы живете как в городе, - сознался Тимур, выходя из ванной.
- Ты не сильно расстроился, внучек? – поинтересовалась бабушка, раскладывая дымящуюся картошку по тарелкам.
- Не очень, но мне представлялась совсем другая картина: деревянный сруб, иконы, лампадки.
- Извини, ничего не поделаешь, сруба нет, а лампадки вон они – в красном углу висят, - бабушка указала на противоположный от входа угол в большой комнате, - цивилизация нас не обошла стороной. Вон и телевизор есть, и холодильник.
Тимур попробовал на вкус нежную горячую картошку, отломил кусочек от котлеты. Видимо, из-за свежего деревенского воздуха, разыгрался аппетит, как у взрослого мужика. Одолев котлеты, Тимур набросился на пирожки и селедку с лучком, затем перешел к соленым грибочкам и салату оливье. Завершилась трапеза пирогом с малиновым вареньем. Бабушка Женя налила внучку необычного чая, заваренного на травах - душице и зверобое. Тимур с любопытством вдыхал, пробовал и запоминал новые вкусы.
- Бабушка, я объелся, - сказал Тимур, вылезая из-за стола.
- Молодец, что хорошо поел. Раньше хорошего работника всегда проверяли за столом. Если хорошо ел крестьянин, значит, хорошо и работает. Понимаешь? Из тебя по всему видно получится справный труженик. Ты теперь отдохни.
Тимур пошел в соседнюю комнату, лег на кровать, развалив гору из пяти пуховых подушек. Бабушка с мамой выпили домашней клюквенной наливочки и разговорились про жизнь. Тимур изучал причудливые персидские узоры на красно-коричневом ковре, висевшем на стене комнаты. Захмелевшие женщины охали, вздыхали, хлюпали, вытирали друг другу сопли и слезы, обнимались и целовались. В общем все было как положено. Встреча блудной дочери состоялась, семья восстановилась.
То ли от вкусной еды, то ли от избытка кислорода в деревенском воздухе, то ли от того, что Тимур встал необычно рано, он заснул крепким сном, и проспал до обеда. Когда проснулся, за стеной было тихо. Мамы с бабушкой не было.  Тимур осторожно встал, прошел на цыпочках по бабушкиному дому, изучая занавески и комнатные цветы на подоконниках. Заглянул на кухню, в туалет и чулан. Бабушку с мамой он нашел в огороде. Те сидели на маленьких табуреточках, разговаривали и между делом пололи грядки с овощами.
- Проснулся, внучек? – спросила бабушка.
- Как ты, Тимур? – спросила мама.
- Не все сразу. По очереди, - улыбнулся Тимур в ответ, - все здорово. У тебя бабушка такие мягкие подушки. Я в них прямо утонул.
- Ну и слава богу, главное, чтобы на пользу, - ответила бабушка, - пойдем я тебя кое с кем познакомлю.
Бабушка, кряхтя встала, взяла Тимура за руку и пошла с ним на улицу. Через дорогу от бабушкиного дома находилась большая детская площадка с качелями, песочницей, теннисными столами, брусьями и турниками.
- Ого! – удивился Тимур.
- А ты думал у нас тута древняя Русь? – улыбнулась бабушка.
Бабушка подвела Тимура к двум ребятам, которые играли в карты на скамейке.
- Илья, Сережа, здравствуйте, - обратилась к ним бабушка.
- Здравствуйте, баба Женя, - весело, не отрываясь от игры, откликнулись ребята.
- Я вам нового друга привела. Это мой внучек. Зовут Тимуром. Сам живет в Москве. Приехал ко мне на все лето. Возьмите его в свою компанию. Не обижайте.
- Будет сделано, - подмигнув ответил тот, которого звали Илья.
- Ну, все, я пошла. Не буду вам мешать, - бабушка развернулась и поковыляла назад.
Минутку ребята изучали друг друга. Потом Илья прервал молчание:
- Садись, Тимур. Сейчас доиграем этот кон. Раздадим на троих. Умеешь в дурачка играть?
- Нет, не умею, - робко ответил Тимур.
- Не беда. Научим. Не хочешь – заставим, - Илья весело засмеялся.
- Хорошо, - ответил Тимур и присел рядом на деревянный чурбачок.
- На Сережку не обращай внимания. Он вообще всегда немного хмурый и молчаливый, - не прекращая играть, сказал Илья.
- Ничего я не хмурый, - возразил Сережка, - я задумчивый.
- Если ты задумчивый, то наверно должен быть очень умным? – спросил с хитрецой Илья, - чего ж ты мне всегда в карты проигрываешь?
- Тебе с картой везет. Другого объяснения у меня нет, - с грустью ответил Сережка.
Тимур присоединился на следующую раздачу. Правила были очень простые. Но все равно, поначалу ему не везло, или он, не совсем понимал смысл игры и проигрывал. Перекидываясь картами, ребята разговаривали и знакомились. Оказалось, Илья приехал к своей бабушке Кате по папиной линии. Илья жил в Калуге, увлекался футболом.
Сережка приехал к своей бабушке Вере. Жил он в Москве, как и Тимур, но в другом районе у метро «Бабушкинская». Он любил рисовать и играть в компьютерные игры. Очень жалел, что у бабушки нет компьютера, и с нетерпением ждал возвращения в московскую квартиру.
Ребята приезжали к своим бабушкам каждое лето, сколько себя помнили. Баба Катя, Женя и Вера были старинными подружками, дружили семьями, и проводили много времени вместе. По наследству ребятам перешла дружба и общение на все лето.
- Ну, что? Так и будем сидеть на лавочке и играть в карты? – встрепенулся Илья.
- А чем можно в деревне заниматься? – спросил Тимур.
- Может не будем? Давай просто посидим и поиграем? – встрял Сережка.
- Будем, Сережка, будем, - Илья похлопал друга по плечу, - надо нашему новому товарищу показать окрестности и достопримечательности деревни.
- Если что, я предупреждал, - вставил Сережка.
- С чего начнем? – Илья с хитрецой прищурил глаза.
- Я думаю, с карьера!!! – подыграл ему Сережка.
- Вперед, орлы, - Илья смело шагнул вперед, приглашая присоединиться к нему.
- А нам можно уходить далеко от дома? – спросил Тимур.
- А кто нам запретит? Это же деревня, дружбан. Здесь тебе не город. Здесь все друг друга знают. Нам везде можно!
Они смело шагнули на асфальтированную дорогу. Тимуру было непривычно уходить далеко от дома без взрослых. В Москве было не принято гулять без наблюдения и опеки взрослых. А тут творилось что-то невероятное: они шли втроем, никто на них не обращал внимания. Постепенно тревога ушла и Тимура охватило чувство эйфории. Он жадно вдыхал чистый воздух без выхлопных газов. С интересом рассматривал частично заржавевшую металлическую башню в виде колотушки с пятиэтажный дом.
- Что это? – спросил Тимур.
- Это водонапорная башня. Но нам туда нельзя, - сообщил Сережка.
- Режимный объект. Охрана и все дела, - подтвердил Илья.
С асфальтовой дороги они свернули на грунтовую. Мимо них пару раз проехали тяжелые грузовики, поднимая за собой облака дорожной пыли.
- Чувствую, скоро будет карьер! – восторженно прокричал Тимур.
- Это точно, - подтвердил Сережка.
У знака «Проход запрещен», ребята свернули в придорожные кусты. Дальше они продирались сквозь жёсткие заросли, пригибаясь и помогая друг другу руками. Наконец, кусты расступились, и перед взором ребят открылся огромный котлован. На дне копошились два экскаватора. Пыхтя, рыча и выплевывая сизый дым, они нагружали большой грузовик песком. У Тимура от восторга приостановилось дыхание. Они стояли на краю обрыва. Вниз спускалась почти вертикальная стена из песка и щебня. Карьер впечатлял своим размером и неестественностью. Стенки были слишком отвесные, дно было слишком глубоким, цвет песка был неестественно ярким.
- Видел что-нибудь подобное? – спросил Илья.
- Спасибо, пацаны. Никогда ничего подобного не было, - Тимур не отрываясь смотрел на мощь котлована.
- Здесь надо быть аккуратным. Мы-то знаем, куда можно, а куда нельзя, - продолжил Илья, - вон на той стороне два года назад засыпало двух мальчиков. Они пошли гулять, стали слишком близко к краю, земля под ними обвалилась, и они полетели вниз. Печальное событие, хоронили всей деревней.
- А здесь, где мы стоим не обвалится? – спросил Тимур.
- Не должно, - серьезно ответил Сережка, а потом добавил, - хотя, если подумать, то кто ж его знает.
- И вы спокойно об этом говорите? И стоите прямо на краю пропасти? – Тимур сделал шаг назад.
- Ты сдрейфил что ли? – спросил его Илья.
- Нет. С чего ты взял? – Тимур заставил себя сделать шаг вперед.
- Это все на что ты способен? – Илья вызывающе сделал большой шаг вперед.
- Нет. Я тоже могу, - Тимур сделал два коротких шага за Ильей.
- А еще?  - Илья смело шагнул вперед, - догоняй!
- Как два пальца, - ответил Тимур, и поравнялся с Ильей.
- Парни, хватит. Довольно. Это действительно опасно! - пытаясь быть спокойным, крикнул сзади Сережка.
- А ты чего стоишь? Боишься? Вон Тимур не боится, - провоцировал товарища Илья.
- А мне по фигу ваше соревнование. Я не дебил, чтобы погибать под грудой песка, - сказал Сережка и сел на землю вдали от края котлована у самого края кустарника.
Тимуру казалось, что земля под ногами колышется и трясется от каждого рыка экскаватора. Ему казалось, что от малейшего дуновения ветерка, они могут рухнуть вниз. Дыхание замерло, ноги тряслись. Но сдаваться он не хотел, не мог он с первого дня проявить себя, как трус и слабак. Илья радостно смотрел то вперед, то на Тимура:
- Ну, что камрад? Еще по маленькой, как говорит мой дед?
- Давай, по маленькой, - волнение в груди бодрило и заставляло сердце биться сильнее.
Илья сделал еще два шага вперед и оказался у самого края. Тимур, немного помедлив, сделав робкие шаги вперед и сравнялся с Ильей.
- Ну, как ощущения? – спросил Илья.
Летний теплый ветерок теребил волосы, в небе щебетали птички, жизнь была прекрасна, но так уязвима. Осознание этого глубоко врезалось в сознание Тимура.
- Офигительно, - ответил Тимур.
Работники карьера наконец заметили ребят. Какой-то взрослый мужик закричал и замахал руками, настаивая быстрее уйти с опасного обрыва.
- Бежим, нас засекли, - крикнул Илья.
Он развернулся и сиганул в кусты. Тимур и Сережка бросились вдогонку. Обратная дорога заняла гораздо меньше времени. Ребята остановились только когда выбежали на асфальтированную дорогу и свернули в какой-то проулок.
- Шикарно, - оценил прогулку Тимур, когда отдышался.
- Не то слово. То ли еще будет, - ответил Илья.
- Я, конечно, не трус, но считаю, что это глупо, - продолжал отстаивать свое мнение Сережка.
- Да, ладно, тебе. Не нуди. Все же нормально закончилось, - прервал его Илья, - и потом нам надо было проверить Тимура. Все, считай испытание прошел. Принимаем тебя в команду.
Илья пожал Тимур руку и похлопал по плечу.
- Я бы и так тебя принял в нашу команду, - сказал Сережка и повторил рукопожатие и ритуальное похлопывание, - или мне баба Вера всю плешь проела бы.
- Это точно, - подтвердил Илья, - баба Вера строгая. Если что не так, то за ней не заржавеет. Ладно, чего стоим-то? Отдышались? Вперед, орлы.
- Куда теперь? - спросил Тимур.
- Поведем тебя в наш штаб, - сказал Илья, - у каждой серьезной команды должен быть штаб. У нас есть место, где можно встречаться, проводить время вдали от назойливых девчонок и взрослых. Там мы сами себе хозяева.
- И у вас есть такое место? – Тимура распирало от новых впечатлений.
Деревенская жизнь ему явно нравилась. Здесь все было необычно. Свобода пьянила, обещала приключения и новые встречи. Его жизнь протекала в городской пыли вдали от этих чудесных мест. Мама, что ж ты скрывала от меня такую интересную деревню?
- Есть, - подтвердил Сережка.
- За ручьем есть заброшенный сарай. Туда никто не ходит, кроме нас. Там у нас есть все, что нужно: крыша над головой, стол, стулья, лежанки, - сообщил Илья.
Ребята свернули в проход между домами, вышли на огороды. Пройдя вдоль грядок с картошкой, вышли на окраину деревни, за которой начинался кустарник. Подойдя вплотную к зарослям, среди высокой травы и зеленых веток, Тимур увидел неприметный лаз. Низко наклонившись, ребята протиснулись в него. Яркий дневной свет померк, уступив место лесной тенистости. Изгибаясь, узкая тропинка спустилась вниз и подвела ребят к небольшому ручью. Через ручей лежало большое ветвистое дерево. По нему ребята перебрались на противоположный берег. Поднявшись по крутому склону, Тимур увидел небольшую заброшенную сторожку.
Строение имело размер примерно три метра на четыре, покосившиеся деревянные стены, крытая старым проржавевшим железом крыша. На верху гордо реяло знамя красного цвета с символикой Советского Союза.
- На знамя не обращай внимания. Мы его нашли на чердаке у бабы Веры. Она раньше работала в сельсовете, там было много старого и ненужного. Когда знамя хотели выбросить на свалку, она взяла его домой. Вот и пригодилось, - сообщил Илья.
- Мы в целом разделяем идеологию свободного социалистического общества, - выдал вдруг Сережка, - а ты как к этому относишься? Но знамя повесили просто потому что оно красивое.
- Я поддерживаю свободу, равенство и братство. Но признаться, мало обо этом думаю, - ответил Тимур.
- Тимур, ты не обращай внимания. У Сережки есть свои закидоны, к тому же это не его мысли. Так ему говорит его учитель истории, большой авторитет. Мы здесь не за этим, - успокоил друга Илья.
- Да. Это была шутка. Это наш корабль. Добро пожаловать на борт нашего космического корабля «Нострадамус», - Сережка со скрипом открыл дверь.
Тимур, слегка пригнувшись, шагнул в сторожку. Внутреннее убранство не отличалось огромным шиком, и соответствовало внешнему облику: по бокам имелись две лежанки, наверно бывший хозяин здесь отдыхал. Напротив входа в стене светилось маленькое окошко, стекло отсутствовало, по углам налипла паутина. Ниже окна висело прибитое большим гвоздем к стене велосипедное колесо.
- Это штурвал нашего корабля, - доложил Илья, и ловко крутанул колесо влево-вправо.
Сережка достал из-под лежака проржавевший металлический ящик.
- Тимур, для нас большая честь приветствовать тебя на борту нашего корабля. Знакомься: это Илья. Он капитан нашего судна, - торжественно сообщил Сережка.
- А это Сережка, он штурман этой посудины. Его задача проложить курс и выбрать оптимальный маршрут движения, - в тон ему продолжил Илья.
- Парни, вы красавцы, - от удивления Тимур присел на лежак слева, - чего я не мог представить себе даже в самых смелых мечтаниях, так это такого корабля. Возьмите меня с собой, я готов выполнять любую самую грязную работу на корабле. Юнгой, механиком, коком…
- А для чего мы тебя сюда привели? Как ты думаешь? – спросил Илья.
- У нас не хватает в команде стрелка, - сообщил Сережка, - в прошлом году был товарищ Петруха. Но в этом году он в деревню не собирается. Его бабушка нам сказала, что он сперва поедет в Турцию, потом еще куда-то. Разрыдалась, еле ее успокоили.
- Мы сами расстроились сильнее ее, - подхватил рассказ Илья, - нам без наводчика и специалиста по ракетам, пушкам и пулеметам вообще не жить. В последние две недели дальше земной орбиты не ходили. Страшно на неукомплектованном корабле. Понимаешь?
- Как не понять, - ответил ошарашенный Тимур, - я готов. Хоть сейчас.
- Ура, - вскрикнул Илья, - все по местам! Стартуем.
Ребята, преодолев земное притяжение вышли в космос на третьей космической скорости. Затем на форсаже вылетели за пределы Солнечной системы. Там перешли в гиперпространство и вынырнули в звездной системе Ориона. Им крупно повезло, и команда корабля открыла новую планету с земным типом атмосферы. В честь нового члена экипажа, ей дали название «Тимурина». Оставили на планете маленький лагерь, где отметили свои права на колонизацию новой планеты. Занесли координаты и основные параметры планеты (вес, состав атмосферы, средняя температура) во вселенский звездный каталог.
Затем они посетили межгалактическую базу в соседнем секторе созвездия Ориона, где пополнили запасы провианта и горючего. Здесь они провели чудесный вечер на местной дискотеке. Было все по-взрослому – девочки-туземки, ром и текила, привокзальный отель с клопами, вполне себе земными, между прочим.
Но как ни хорошо в космосе, пришло время и надо было возвращаться домой. Солнце клонилось к закату. Тимур переполнился впечатлениями. Подходя к дому, он разволновался, не получит ли нагоняй от матери за столь долгое отсутствие? На завтра договорились встретиться после обеда на площадке, потому что Сережка с утра помогал бабе Вере в огороде. Ему надо было прополоть грядки и полить огурцы. Дружеские объятия, и ребята разошлись в разные стороны по домам.
Тимур робко открыл калитку на участок бабы Жени. На скамейке рядом с крыльцом, обнявшись и накрывшись пледом, сидела мама и бабушка.
- Тимур, ты где был? – шмыгая носом спросила мама.
- Я гулял с ребятами. С Ильей и Сережкой, - ответил Тимур, опустив глаза в землю.
- Почему ты меня не предупредил? - смахнув слезу, спросила мама.
- Не ругай его, дочь. Тимур уже большой. И ребята с ним хорошие. С такими не пропадешь, - защитила внука бабушка.
- Я же волнуюсь. Он маленький, ни разу в деревне не был, никогда без присмотра не оставался, - не повышая голоса, сообщила мама.
- Он очень даже взрослый, ему уже десять лет. Ты вспомни себя в этом возрасте. Если уходила гулять, найти тебя было невозможно. Куда ты только со своими подружками не залезала, - бабушка успокаивала маму.
- Вот именно, мама! Потому что я прекрасно представляю, куда заносит детей в этом возрасте, я и волнуюсь.
- Мам, я больше не буду, - помычал Тимур, присаживаясь рядом с мамой.
Мама накрыла Тимура пледом. Рядом с ней было тепло и спокойно. У Тимура отлегло с души, он понял, что сегодня ругать не будут. Что в деревне всё немного по-другому. И это здорово.
- Нельзя чрезмерно опекать мальчика. Надо давать ему свободу. Даже если он обдерет ногу или поцарапает руку, нет большой беды. Если ты хочешь, чтобы вырос настоящий мужчина, то позволь самостоятельно найти свой путь. Пускай, и набивая шишки. Можно учиться на своих ошибках. Хотя лучше, конечно, на чужих, - спокойно проложила бабушка.
- Я знаю. Ты права. Но я же мать. Ты меня должна понять, - возразила мама.
- Ты не представляешь, как я тебя понимаю. Поверь мне, все было. Я много раз об этом передумала и пережила. Но уверяю тебя, так будет лучше.
- Бабушка, а у тебя котлеты еще остались? – спросил Тимур, - я голодный, как тысяча чертей.
- Конечно, внучек. Конечно, мой золотой, - залепетала бабушка, - вот мы с тобой старые дуры. Парень устал, набегался, пришёл голодный. Надо кормить мужика, а мы сидим и плачем.
Причитая и ахая, женщины переместились на кухню. Бабушка разогрела котлеты и картошку. Тимур поужинал с превеликим удовольствием. После еды он мгновенно уснул, сказалась накопившаяся усталость. С утра мама уехала в Москву, у нее было много дел, в понедельник с утра на работу. Тимур остался вдвоем с бабушкой. Мама обещала приезжать по выходным.
- Чем тебе помочь, бабушка? – спросил Тимур.
- А гулять тебе не надо? Друзья тебя не ждут? – спросила баба Женя.
- Пока не ждут. Мы договорились, что встречаемся на площадке после обеда.
- Тогда другое дело. Помогай. В деревне у нас много дел. Можно ремонтировать, можно огородом заниматься, можно в лес за грибами и ягодами ходить. Всего не перечислишь.
- А сегодня что мы будем делать?
- Пойдем в огород. Будем полоть морковку.
Баба Женя показала Тимуру как растет морковка, чем она отличается от сорняков. Тимур с энтузиазмом принялся за работу. Он лихо выдергивал сорняки, складывал в жестяное ведро. Прошло минут пятнадцать. Тимур оглянулся, но оказалось, что он продвинулся в выполнение задания на полступни. У бабы Жени на соседней грядке получалось гораздо веселее.
- Баба Женя, а ты что пропалываешь? – спросил Тимур.
- У меня здесь лук растет. А что?
- Давай поменяемся, а то мне кажется, что морковка не хочет полоться.
- Давай поменяемся. Мне без разницы. От перемены мест слагаемых, сумма не меняется.
Они поменялись местами. Прошло двадцать минут, и оказалось, что баба Женя продвинулась на середину грядки, а Тимур топтался на одном месте.
- Почему у меня медленно получается? – рассеянно спросил Тимур.
- Потому что ты этим раньше никогда не занимался. В любом занятии нужен навык. Он приобретается только упражнениями. Другой хитрости нет, - ответила баба Женя.
- Я хочу сейчас же научиться.
- Не переживай, если захочешь - научишься чему пожелаешь. Главное не бросай, сделай сколько сможешь. Я тебе помогу закончить грядку, одного не брошу.
- Спасибо, бабушка.
- Не за что, внучек.
- Бабушка, а у тебя был дедушка? И где он сейчас? – спросил Тимур.
- Был, а как же. А чего это ты про него спрашиваешь?
- Мне интересно. Он ушел из семьи, как наш папка? Он тоже был редкостным эгоистом?
- Нет. Мой муж, отец твоей мамы был хорошим человеком. Настоящим, мужественным, честным, работящим. На него можно было положиться в любом деле. Про таких говорят, что с ним можно идти хоть на край земли, хоть в разведку.
- Расскажи мне про него. Хочу знать про деда - настоящего мужчину.
- Хочешь стать настоящим мужчиной? И защищать женщин от бед и напастей?
- Да, хочу, - твердо ответил Тимур.
- Ну тогда слушай. Как-то в наш колхоз приехал молодой специалист, инженер Михаил. Он был неимоверно красив, статен, волосами кудряв. Все наши местные девчонки сразу положили на него глаз. Нарочито проходили мимо, улыбались и строили глазки. А я, надо сказать, не обратила по первости на него внимания. Был у меня тогда ухажер Санька, тракторист из деревни Микулино. Ну, а Миша выделил меня среди многочисленных подруг. Потом он зачастил к нам на склад, где я работала кладовщицей. То конфету принесет, то яблочко свежее, то ромашку с поля. Говорит мне: «Евгения, очень у вас замечательное имя. У меня так первую учительницу звали». Я в краску, значит. А он на завтра опять тут как тут: с клубникой стоит и улыбается. Такое поведение не скрылось от Саньки, люди добрые все рассказали. Ну, он его и подкараулил вечером у тына. А Санька был здоровый, кулачище как две мои головы. Навалял он сопернику по первое число. Лежал Миша долго на больничном. В милицию заявление не стал писать. Не хотел неприятностей Саньке. Пришла к нему я один раз, принесла молочка парного. Говорю: «Михаил, вы простите, но у меня есть жених. Он шибко ревнивый. Вы ко мне больше не ходите». Михаил только и ответил: «Хорошо, Женечка». А сам глазищами меня испепеляет, ресницами – хлоп, хлоп. Ушла я от него, а у самой сердце не на месте. Иду домой плачу, жалко мне его стало. За меня же дуру пострадал, а я такая не благодарная оказалась. Санька ко мне вечером приходит, зовет на танцы. Идем мы с ним под ручку, а он сам не свой. Донесли ему, что ходила к Мише и навещала. Спрашиваю его: «Чего сопишь? Говори, если что хочешь сказать». Он мне: «Ходила к нему?» Я: «Ходила. А тебе какое дело? Я не твоя собственность». Он замолчал. В тот вечер Санька с друзьями сильно напился. Я ушла с танцев одна. Он вечером пришёл к дому, сломал забор, полез в окно ко мне. Батя его вышвырнул на улицу. И говорит: «Санька, если ты любишь Женьку, то женись. А непотребство чинить не позволю. Стыдно перед людьми». Санька и говорит мне пьяным языком, дыша перегаром: «Евгения, краса моя, выходи за меня». Я смотрю на него: грязный, противный, а у самой перед глазами Миша – красивый, всегда причёсанный, одеколоном от него пахнет, разговаривает культурно, ручку всегда подаст, грубого слова от него не услышишь, глазищами на меня посмотрит - у меня сердце стынет. Я и рубанула: «Не пойду я за тебя, Санька, замуж». Он как заорет: «Курва, пожалеешь, локти кусать будешь». У меня в тот момент прямо глаза открылись, чего я с этим Санькой столько времени ходила на танцы? Через пару дней смотрю стоит у ворот склада Миша с букетиком незабудок: «Извините, - говорит, - Евгения, не могу забыть вашего лица, вашей улыбки. Не прогоняйте, не могу я без вас жить». Ноги у меня в тот час покосились, сползла я тихонечко по стеночке. Он меня подхватил, на скамейку усадил. Сама рыдаю, ничего поделать не могу. У него самого слезы по лицу ползут. Все мы про друг дружку поняли в энтот момент. Уткнулась я ему в плечо, говорю: «Хорошо, Михаил, давайте попробуем подружиться. Не буду вас больше прогонять». Миша просидел остаток дня на скамейке, пока я работала. Проводил до дома. Начали мы с ним ходить на танцы, гулять по берегу вдоль реки. И так через полгода догулялись до свадьбы. Санька пытался еще прийти ко мне, чтобы извиниться. Приходил и угрожал Мише, но мы попросили с ним поговорить участкового, и Санька вроде отстал. Перестал буянить и успокоился. Потом Санька женился на моей подружке Вере. Ты знаешь их внука – Сережку. Верка его строго так взяла в оборот. Санька, в принципе, хороший мужик, работящий, мне иногда приходит помогает, если что сломается.
- Дед Миша умер? – спросил Тимур.
- Погиб. Сейчас расскажу. Через год после свадьбы у нас родилась Верочка, твоя мама. Чуть позже еще родился сыночек – назвали Матвеем. Но в возрасте трех лет Матвей простудился, заболел воспалением легких и умер. Мы очень сильно горевали. Хотели еще детей родить, но что-то не получалось. Уж не знаю почему. В возрасте семи лет твоя мать с подружками пошла за скотный двор на болото. Цветы там видите ли красивые были, желтенькие. Там была узенькая тропочка, по которой можно было пройти. Подружка Света неосторожно шагнула в сторону и начала тонуть, Верка кинулась ее спасать, и сама угодила в эту лужу. А топь коварна тем, что чем больше барахтаешься, тем она тебя сильнее засасывает. Самостоятельно выбраться из трясины невозможно. Они начали кричать, звать на помощь. Третья подружка побежала в деревню за помощью, на встречу ей Миша. Он бегом прибежал на болото, вытащил девчонок, но сам завяз. Он приказал девчонкам бежать и звать взрослых на помощь. Девчонки побежали. Когда помощь пришла Миши на поверхности не было. Его, конечно, достали. Делали искусственное дыхание, но было слишком поздно. На других мужчин после Миши, я смотреть не могла. Так и прожила остаток жизни одна с Веркой. Когда дочка уехала в Москву, мне тяжело было одной. Да, слава богу, подружки помогали понемногу. Их мужья старались, если что надо прибить или починить по мужской части. Вот такая история, - баба Женя задумчиво поглядела в небо – где ты, мой любимый Миша?
Рассказывая свою историю, бабушка не переставала полоть сорняки. Слезы иногда вытекали из глаз и скользили прямо в землю по морщинистым щекам бабы Жени. Она их не вытирала, не размазывая по щекам грязь. Тимур же, слушая бабушку, совсем перестал полоть, проникся историей.
- Вот это, да! - сказал после минутного молчания Тимур, - совсем как в кино.
- И не говори, внучек. Когда вырастешь большой, напиши книгу или сними фильм. Дед Миша тебе будет благодарен за память. Никто не хочет умирать молодым. И он не хотел, очень жизнерадостным был и веселым. Сколько еще можно было сделать хорошего.
Бабушка с внуком допололи грядки в тишине. После обеда Тимур пошел на площадку к друзьям.
- Привет! – радостно приветствовал его Илья.
- Здравствуй, - Сережка уверенно пожал руку.
- Здорово, пацаны, - бодро поздоровался Тимур.
- Ну, что на корабль? – задорно пригласил Илья.
- Ребята, а можно мне попросить, показать болото, где погиб мой дедушка Миша? – спросил Тимур.
- Знаем мы это место, - ответил Илья.
- Но, вообще-то, туда не рекомендуется ходить, а детям без взрослых особенно, - добавил Сережка.
- На карьер, можно подумать, ходить детям настоятельно рекомендуется? – съязвил Тимур.
- Ладно, ладно, не кипятись. Я же не сказал нет. Я просто предупредил, что это не приветствуется, - ответил Илья.
- Я – против. Делать там нечего, - не отступал Сережка.
- Боитесь, можете не ходить. Расскажите, где это болото, я один схожу, - решительно отрезал Тимур.
- Пошли, - Илья шагнул в сторону леса.
- Ты куда? – спросил Сережка.
- По деревне нельзя. Засекут, будут ругать, начнутся проблемы. Обязательно кто-нибудь наябедничает. Мне не хочется сидеть под арестом, - ответил Илья.
Троица ребят пробиралась вокруг деревни по кустам и оврагам, перелезая ручьи и перебегая полевые дороги. Наконец, перед Тимуром открылась ровная, заросшая мхом, поверхность болота, с кочками и чахлыми деревцами.
- Вот смотри. Это болото, - показал вперед рукой Илья.
- Примерно вон там направо и утонул твой дед, - уточнил Сережка.
Тимур сделал шаг вперед на мягкий зеленый мох. Нога утонула в мягком ковре по щиколотку. Тимур сделал еще шаг, мох пружинил, но держал. Тимур сделал еще пару шагов вперед.
- Я не проваливаюсь, хотя ощущения странные, как будто я на ковре-самолете, - крикнул друзьям Тимур.
- Ты бы вернулся, это не шутки, - предупредил его Илья.
Тимур сделал еще шаг, и ощутил ногой воду. Она быстро проникла в правый кроссовок. Обувь стала тяжелой и неприятной. Из-под ног потянуло болотной тиной и сыростью. Холодок пробежал по спине Тимура. Он медленно развернулся, и пружинящей походкой вернулся на твёрдый берег.
- Зачерпнул воды, - оправдываясь, сообщил он приятелям.
- Довольный? – спросил Сережка.
- Знаешь? Да, довольный, - ответил Тимур, - я ощутил кончиками ног эту таинственную и зловещую мощь болота. Мне было страшно, почти как вчера на карьере.
Слив воду из кроссовки, и выжав носок, Тимур с ребятами вернулись теми же скрытными тропами в деревню, а потом и на «Нострадамус». В этот день они посетили множество планет Млечного пути, нещадно жгли корабли враждебных пауков и ящеров. Спасли колонию землян на одной из планет, которую медленно пожирало болото. Команда «Нострадамуса» построила мегалитическое сооружение, благодаря которому вода из болот за счет вращения планеты при помощи центробежной силы направлялась по специальным желобам на полюса планеты. Там вода замерзала при минусовых температурах и складировалась до лучших времен.
В конце дня, экипаж звездного корабля случайно наткнулся на планету с засушливым климатом. Здесь явно не хватало запасов воды. Предприимчивые ребята продали за один миллиард трансгалактических долларов запасы льда на засушливую планету. Так они спасли миры от серьёзных катаклизмов и заработали приличный капитал на спокойную старость.
Потянулись счастливые и беззаботные дни деревенских каникул. Время было насыщенным событиями, дни были длинными и интересными. Житье в московской квартире вспоминалось как что-то давнее, устаревшее. В деревне каждый день приносил новые впечатления и заряжал энергией на новые свершения.
Когда вода в речке прогрелась – открылся купальный сезон. Тимур и ребята в считанные дни покрылись бронзовым загаром. На некоторое время космическая эпопея с «Нострадамусом» ушла на второй план. Ее всерьез потеснили водные приключения. Оказывается, в мире еще много неоткрытых и неизведанных островов и материков. Из старых досок и кусков деревяшек, ребята соорудили плот, и днями напролет исследовали окрестную акваторию.
Затем, погода испортилась, пошли дожди. Отважные путешественники вновь устремились в космос. Пережидая дождь в сторожке, ребята узнали, что крыша протекает. Было принято решение починить крышу. Ребята скосили высокую траву у ручья и уложили ее на крышу поверх проржавевших листов. Герметичность жилого отсека космического корабля «Нострадамус», была восстановлена. Можно было вновь покорять вселенную, несмотря на непогоду.
Команда смелых космолётчиков избороздила близлежащий космос. После многочисленных стычек с кораблями инопланетян, решили, что «Нострадамусу» не хватает огневой мощи, и корабль надо срочно дооборудовать лазерной пушкой нового поколения. Удача в тот момент не покинула отважных путешественников. Сережка рассказал, что подходящую пушку случайно видел в канаве на противоположном конце деревни. Ею оказалась двухметровая асбоцементная труба диаметром пятнадцать сантиметров. Дабы не потерять ценную находку, в тот же день была снаряжена экспедиция для транспортировки трубы на борт космического корабля.  Ведь не будет хорошая лазерная пушка просто так валяться у дороги. Обязательно найдётся какая-нибудь пиратская шхуна и заберет к себе на борт ценное оружие.
Труба весила около двадцати килограммов, часто выпадала из рук, отбивая ступни. Но ребята не сдавались, и под прикрытием вечерних сумерек дотащили трубу до тропинки, ведущей к штабу. Отдохнув ночью и набравшись сил, операция продолжилась с самого утра. Первое серьезное препятствие, которое надо преодолеть, был ручей. Перенести трубу по поваленному дереву, не представлялось возможным. Тимур и Илья разделись по пояс, и смогли переправить трубу на противоположный берег вплавь.
Самое тяжелое их ждало впереди. Поднимать тяжелую трубу вверх по склону горы было сложно: труба все время норовила выскользнуть из рук и вернуться вниз. Им мешали деревья и кусты, ноги соскальзывали вниз, комары и жуки лезли в глаза, уши и нос. Ребята не сдавались. Потратив на подъем почти два часа, с небольшими передышками, трубу доставили к «Нострадамусу». Друзья радостно развалились на лежанках, празднуя свою маленькую победу.
- Ну что, продолжим? – спросил друзей Илья через пять минут.
- Куда будем крепить пушку? – поинтересовался Сережка.
- Об этом надо спросить специалиста по вооружениям, - со знанием дела предложил Илья.
- Чтобы эффективно использовать мощь лазерной пушки, ее надо установить, как можно выше, - авторитетно ответил Тимур.
- У меня сегодня нет сил ее поднимать, - Сережка безвольно опустился на лежанку.
- Не ныть. Отставить разброд и шатания. Всем слушаться командира, - строго приказал Илья.
- Слушаюсь, слушаюсь. Чего тебе командир? – устало поднялся на ноги Сережка.
- Мое решение такое: если оружейник сказал, что самое лучшее место для пушки на крыше, будем устанавливать на крыше. Кроме всего прочего, мне такое решение кажется вполне целесообразным.
Сказано – сделано. Ребята, используя валявшиеся рядом чурбачки, кое-как подняли трубу на крышу. Наверх залез Илья, принимал трубу и координировал общие усилия. Сторожка скрипела, шаталась, но держалась. Потом трубу надо было укрепить, и наверх, взяв куски какой-то проволоки, полез Сережка.
Уже наверху, Сережка как-то неловко подскользнулся и упал. В этот момент сторожка последний раз скрипнула и, скручиваясь по часовой стрелке, сначала медленно, а потом стремительно развалилаь. Для Тимура время замедлилось, он почему-то нелепо уставился на рушащиеся стены и смотрел на происходящее как в замедленной съемке:
Вот угловой столб трескается посредине, открывая миру белую и чистую древесину, затем прямо на него летит лист железа, потом по все стороны летит легкая и сухая трава с крыши. С криком и расправив руки в разные стороны, пролетает Илья. Прямо в лицо Тимуру летит асбоцементная труба, и ударяет вскользь по щеке. Сережка рукой цепляется за трубу, и она начинает вращение, подобное пропеллеру вертолета. Прямо в грудь Тимуру летит балка из-под крыши и сбивает его с ног. Тимур это видит, но поделать ничего не может. Он падает на спину, и его накрывают обломки крыши – листы железа, деревяшки и прошлогодняя листва, застрявшая в стенках сторожки. Тимур закрывает глаза, с мыслью надо хоть что-то сделать, ударяется затылком о землю. Он теряет сознание.
Когда Тимур вновь открыл глаза, то увидел лицо Сережки, который тряс его, приговаривая:
- Тимурчик, ну пожалуйста, не умирай!!!
- Не называй меня так, - прошу тебя чуть слышно произнес Тимур.
- Ой, наконец-то. Я думал, что ты умер, - обрадовался Сережка, - почему тебя так не называть?
- С детства ненавижу имя Тимурчик. Эти уменьшительно-ласкательные сопли не по мне.
- Хорошо, хорошо. Тимур, так Тимур. Как ты себя чувствуешь?
- Хреновато, голова кружится.
Тимур приподнялся на локтях, затем с помощью Сережки сумел сесть. Тимур пощупал себя: болело плечо, на затылке было скользко от крови. Других изменений он не обнаружил.
- Как я выгляжу? – спросил Тимур.
- Хреновато, я бы сказал, - ответил Сережка, - но пару минут назад я думал, что совсем плохо. Сейчас уже лучше.
- Где Илья?
- Он побежал за помощью. Мы подумали, что ты не придешь в себя, и испугались, - Сережка всхлипнул.
- Помоги-ка мне подняться, - попросил Тимур.
Сережка поднялся и протянул руку. Тимур со стоном поднялся на ноги, стрельнула рука, нога, закружилась голова. Он прислонился к Сережке.
- Пойдем потихоньку домой, сейчас баба Женя с ума сойдет, - сказал Тимур.
Оружейник потерпевшего крушение космического корабля «Нострадамус» немного постоял, привыкнув к боли и головокружению. Затем сделал первый шаг вперед. Они аккуратно спустились к ручью, и в это время к ним подоспела подмога: плачущая баба Женя, дед Санька и баба Вера. Дед Санька подхватил Тимура на руки, перенёс через ручей, и бережно доставил раненого домой.
Баба Женя вызвала скорую. Врач, осмотрев, сказал, что есть небольшое сотрясение мозга и множественные ушибы. Переломов нет. Через три дня Тимур вышел на площадку к друзьям. Каникулы продолжались. Маме решили ничего не рассказывать. Зачем ее расстраивать, все же обошлось.

Глава 5

Научила его чему-либо та детская травма? Наверно, он стал более острожным. Но, все равно, лез сломя голову в опасные места. Сколько раз он мог закончить жизненный путь? Зачем сейчас добровольно лезет в петлю? Нет, теперь, конечно, совсем другой случай. Здесь не упадет труба или кирпич на голову. Он всего лишь поедет в колонию, будет шить фуфайки и рукавицы долгие три года. 
Напрашивался вывод, что горбатого могила исправит. Всегда, сколько Тимур помнил, он бросал вызов судьбе, первым кидался в воду, бежал сломя голову на помощь другу, не пасовал перед сильным противником. И сейчас стоит Тимур, свободолюбивый и гордый, перед важным испытанием. Сильный ветер развевает волосы и полощет длинные полы черного плаща. А перед ним высится страшный монстр, который носит имя «Нечестное и несправедливое государство».
Почему Тимур решил, что государство должно быть честным и справедливым? Да потому что ему в детстве сказали, что вселенная развивается от плохого к хорошему, от маленького к большому. В этом скрыта тайна эволюции в природе. От простых и примитивных форм существования история идет к сложным и более совершенным. Подобные законы мироздания должны работать и в отношении человеческого общества. В перспективе люди должны жить долго и счастливо, в справедливом и честном мире. Так должно быть. Должно.
По пути к этому лучшему миру, возможны трудности, неизбежны проблемы. Но положительные герои всегда побеждают. Это же так просто и понятно. Если людям земли рассказать про безоблачное будущее человечества, то все всё поймут, и пойдут, и помогут. Один он, конечно, не справится. Как донести истину и правду до людских умов? Как убедить? Как сделать, чтобы они поверили? Ведь у каждого есть насущные проблемы, сложившиеся взгляды и убеждения. Никто не хочет слезать с теплой печки, и кидаться омут перемен, пускай и привлекательных, но все же неопределённых.  Ведь Советский Союз тоже был красивой мечтой человечества, но не получилось, потому что люди забыли ради чего начинались изменения в обществе. Потому что рабочим и крестьянам обещали коммунизм, а получился застой в развитом социализме. Коммунисты где-то допустили ошибку, и общество поразила коррупция и кумовство, началось вранье и обман.
Нельзя обманывать людей, надо всегда говорить правду. Так лучше. Даже если правда горькая и неприятная. Всегда можно понять, простить и сообща решить проблему. В Великую Отечественную войну наша страна выстояла, в первую очередь, потому что возобладала идея здравого смысла. Подлецы и негодяи вдруг оказались лишними и никчемными. А работящих, умных и деятельных людей вынесло наверх. Хорошие люди делали дела и достигли быстрых результатов. Перестали работать законы кумовства, лжи и подлости. Нельзя обманом победить Германию, надо честно говорить о проблемах на фронте и их решать. Надо без утайки говорить, что такие-то танки плохие, а такие-то хорошие. Необходимо своевременно и регулярно решать задачи, повышая обороноспособность страны. И правильные дела были сделаны. И мы победили.
После войны, к сожалению, нехорошие люди снова вылезли из тайных нор. Они включили лизоблюдство и подхалимаж, на ответственные посты начали пробираться знакомые и родственники. На важные посты попадали люди не по заслугам или способностям, а по личной преданности. И страна развалилась. По правде сказать, вполне закономерно. Бессмысленно ли строить светлое будущее? Как сделать прививку человечеству от подлости и глупости? Как найти баланс между индивидуальностью и общими государственными интересами?
Вопросов много. И где ответы? Перед лицом серьезного решения, Тимура терзали сомнения. А надо ли класть голову на плаху, если революция и реформы бессмысленны? Стоит ли идти в тюрьму и тратить три года собственной молодой жизни на борьбу с ветряными мельницами? 
Но, с другой стороны, именно в те мгновения, когда он боролся с несправедливостью, когда он бросал вызов системе, по-настоящему становился большим и значимым. У Тимура вырастали крылья за спиной, у него прояснялся ум, он фонтанировал идеями и энергией. В эти минуты, он чувствовал, что жизнь не проходит мимо, что он находится в самом центре событий. Это были бесценные мгновения Тимуровой жизни. Неужели теперь ему надо отказаться от мечты о самореализации, развернувшись перед опасностью? Может все-таки попробовать? Есть же вероятность, что у него получиться? И тогда на смертном одре, можно будет сказать, что Тимур прожил жизнь не напрасно, и благодарные потомки в веках будут помнить его имя!
Может быть и так. Но как перебороть человеческий эгоизм, жадность и честолюбие? Об эти вещи разрушаются многие благие намерения. Стоит ли класть голову и судьбу на алтарь неблагодарных потомков? Ведь можно сгинуть, умереть, и не добиться ничего серьезного, и тебя скоро забудут. Вероятно, надежнее работать где-нибудь в муниципалитете или администрации. Построить карьеру, родить детей, ездить во время отпуска в Турцию, купить дом в Подмосковье, выкопать пруд с карасями, яблони посадить. Тихо в стол писать статьи про несбывшиеся мечты. Прожить длинную и неинтересную жизнь, умереть в возрасте ста лет на берегу Средиземного моря, в окружении многочисленной родни, на руках любящей тебя жены…
Что лучше интересная и короткая жизнь, или длинная да скучная? Вопрос на миллион долларов, и подсказок нет. Думай сам. И решать необходимо сейчас. У кого можно спросить подсказку? У мамы? Нет, она не объективна. Она в любом случае выберет, чтобы ее ребеночек жил долго. Ей кажется, что долгая жизнь и счастливая – это синонимы. Может отец, алкоголик и наркоман, что-то знал? Ну, уж нет, к нему за советом не пойду. Сталин? Ленин? Маяковский? Может у деда Миши спросить? Интересно, конечно, чтобы дед ответил?
Для начала, рассказать ему, что твориться в современной России. Дед Миша скорее всего не поверит, как можно развалить и разворовать Советский Союз? Куда мы смотрели? Почему молчали? Конечно, если бы он остался жив, то развитие пошло по-другому пути. А вдруг, смерть деда и была тем поворотным пунктом, после которого история пошла не по правильной дорожке?
- Вряд ли, внучек. В одиночку невозможно изменить судьбу страны и мира, - ответил Тимуру воображаемый дед.
Тимур открыл глаза, рядом с его кроватью на табуретке сидел мужчина сорока лет. Хотя ранее Тимур видел деда только на фотографиях, но узнал сразу. Дед Миша был одет по моде конца семидесятых: в расклешённых джинсах, в приталенной белой рубашке и коричневых ботинках на платформе.
- Ты нарядный, однако, – приметил Тимур.
- А почему бы и нет? Почему я должен одеваться по-другому? - спросил дед.
- Да потому что я хочу спросить тебя о важных государственных делах, а ты как будто торопишься на танцы в парк культуры, - с досадой буркнул Тимур.
- Это не важно. Не суди людей по одежке. Пытайся разглядеть главное, что у человека внутри. Кроме того, надо жить с легкой иронией, иначе недолго сойти с ума от умных мыслей. Извини, я тут немного подслушал. Ты слишком глубоко копаешь. Так не надо.
- А как надо? Научи, если такой умный.
- Я постараюсь, хотя ты мне можешь не поверить. Ведь я могу тебе сказать лишь то, что считаю нужным и важным исходя из собственного опыта сорокалетней давности. Ты сейчас более информированный, ты знаешь много того, чего я не знал в свою земную жизнь.
- Что ты имеешь ввиду? – прервал его Тимур.
- Представь себе, что мы с тобой разговариваем сейчас, но я знаниями и информацией там, в семидесятых годах. Я ничего не знаю об Олимпиаде в Москве, про Афганистан не знаю, про Чернобыль, про развал Советского Союза. Ничего не знаю про Крым и войну на востоке Украины. У тебя больше сведений для принятия правильного решения. Понимаешь?
- Я понимаю. Но я думаю, что есть простые человеческие ценности, которые всегда верные. Что в двадцатом веке, что в шестнадцатом.
- Так-то оно вроде так. Но не совсем. Все меняется, все развивается. Представь себе такую ситуацию: на машине времени к вам в двадцать первый век перемещаются Ленин, Сталин и Троцкий. Пускай, чтобы им было полегче отправим вместе с ними еще сотню идейных большевиков, с отрядом латышских стрелков. Чтобы они сделали? Смогли бы они совершить революцию в России? Или наоборот, проанализировав события за последние сто лет, пришли к выводу, что это бессмысленно? И не стоит делать революцию? Как ты думаешь? – с хитринкой спросил дед.
- Я думаю, что они пришли бы к выводу, что нельзя построить коммунизм в отдельно взятой стране, а надо делать мировую революцию, чтобы не осталось на планете ни одного зародыша мирового капитализма.
- А так ли хорош будет мир без духа свободного предпринимательства? – провоцировал дед, - понимаешь, это как лекарство. Без него помрешь, наверняка. Если его слишком много, помрешь тоже. Разница невелика. Все дело в том, чтобы найти баланс, когда лекарство дают в ограниченном количестве, пока оно лечит. Нельзя превышать норму. Так и с капитализмом. Нельзя всю жизнь человеческую мерить деньгами. Фантастический коммунизм и реальный капитализм не должны быть глобальными, транснациональными, мировыми и господствующими.
- Старые большевики вряд ли с тобой согласятся, - упорствовал Тимур.
- Почему ты так думаешь? НЭП предложил лично Ленин. Если бы он не умер, развитие страны пошло бы по другому пути. Мы этого не знаем, - сказал дед.
- Может быть. Зачем ты мне это говоришь? У меня сейчас совсем другие проблемы. Мне надо решить класть жизнь на алтарь борьбы с несправедливым государством или пойти на попятную?
- Я тебе о том и говорю. Правильное решение в 1917 году, уже неправильное в 1922-м. И уж тем более в 2020-м. Мне, из середины семидесятых годов, трудно разобраться, что будет и как правильно тебе поступить, - дед удручающе развел руками.
- Так ты мне не поможешь? – спросил Тимур.
- Я тебя, внучек, не брошу. Я помогу, чем смогу. Все равно, решать тебе. Это твоя история. Твоя жизнь, твоя судьба. Я лишь хочу посоветовать не мыслить большими категориями. Не старайся всеми силами души войти в мировую историю абсолютно чистым и белым. На примере Сталина могу тебе показать: сперва его сажали в царскую тюрьму, потом он стал уважаемым вождем мирового пролетариата. Затем его вынесли из мавзолея, и разоблачили культ личности. Затем опять вспомнили, как великого руководителя. И уверяю тебя, еще не раз он будет то великим, то ужасным. Делай то к чему лежит сердце, от чего становиться тепло и радостно на душе.
- Понятно. То есть, ты вообще не прояснил ситуацию, - вздохнул Тимур.
- Но самое главное, не будь слишком серьезным. Если хочешь бороться с мировым злом – борись. Но относить к себе и своей жизни немного со скептицизмом. Будь таким придурковатым Дон Кихотом. Улыбайся. Если тебя судьба приведет в тюрьму, запишись в театральный кружок, напиши любовные стихи, научись играть на гитаре. Не посыпай голову пеплом, не убивайся. Жизнь может закончится в любое мгновение, не все от тебя в этом деле зависит. Уж я-то точно знаю.
- Тебе легко говорить.
- Ты подумай, и не отмахивайся от советов. Сейчас ты сидишь третий день в камере, ни с кем не общаешься. Боишься стукачей и информаторов. Что следователи могут узнать про тебя то, чего они не знают? Явки, пароли? Все они знают, за тобой пристально следят почти два года. Ты ведешь яркую общественную деятельность. Ты не остался незамеченным. Твой телефон прослушивается, телефон твоей мамы и девушки прослушивается. Они знают адреса знакомых и близких, которых ты посещал последние два года.
- И что же делать? – растерянно спросил Тимур.
- Жить. Живи, общайся, разговаривай с людьми. Слушай анекдоты, расскажи сам, если вспомнишь. Если попадешь в тюрьму, тоже будь человеком. Общайся, помогай слабым, уважай сильных. Решай проблемы, не беги в кусты от каждой мелочи, - дед подмигнул Тимуру правым глазом.
- Я не юморист. У меня с этим неважно, - сознался Тимур.
- Это не правда. У тебя очень острый и проницательный ум. Ты живо и остро реагируешь на окружающий мир. Этого вполне достаточно, чтобы понять и адекватно реагировать на чужие шутки. Можешь сочинять свои. Ты с детства был через чур серьезным. Ты всегда хотел быть настоящим мужчиной, в противовес расхлябанности отца. Ты хотел защищать женщин. Хотел помогать слабым и обездоленным. И это само по себе неплохо. Но ты улыбнись, и мир станет более приятным.
- Спасибо. Я, кажется, начинаю понимать, что ты мне хочешь сказать, - задумался Тимур.
- Ну, и хорошо, - ответил дед.
- Нам тебя не хватало, - добавил Тимур.
- Я знаю, но у меня тогда не было выбора. Если бы я замешкался, или поступил иначе, то не было бы тебя и твой мамы. А согласись, это совсем печально. Иногда надо чем-то жертвовать ради будущего детей и внуков. Быть может в этом и было мое предназначение и самое главное дело в жизни. Конечно, хотелось пожить еще. У меня была красавица жена, славненькая дочка. Но по-другому, все равно не получилось бы. Я не жалею ни секунды о сделанном выборе.
- Я горжусь тобой, дед!
- А я тобой. Ты хороший потомок, - дед зажмурил глаза, сдерживая слезы.
- Ты еще придешь ко мне? – спросил Тимур.
- Я всегда буду рядом, - ответил дед, - обращайся, если что.
- Спасибо, тебе.
Тимур на секунду закрыл глаза. Когда открыл, видение деда исчезло. Жаль. Видение было очень натуральным, как будто дед был здесь. Вот дела. Совсем с ума свихнуться можно. Нельзя сильно перенапрягаться. Дед, в принципе сказал правду, надо быть попроще, не так сильно себя корить за ошибки, не так сильно упираться.
На соседней кровати лежал паренек лет двадцати, и молча смотрел в потолок.
- Можно я тебе расскажу анекдот? – тихо спросил Тимур.
- Не знаю, мне сейчас ничего не хочется. Извини, - ответил сосед по койке.
- И все же. Дай я попробую, слушай:
Умер Папа Карло. Попадает он, значит, на страшный суд. Во главе заседания сидит Иисус Христос.
- Рассказывай, добрый старик. Как жил? Чего добился? Как грешил? – спрашивает его Иисус.
- Я, мил человек, простой столяр. Всю жизнь работал, не доедал. Не досыпал. С трудом сводил концы с концами, - отвечает ему Папа Карло, - сам я человек неприметный, мало чего добился, но моего сына знает весь мир.
Минута молчания. Иисус приподнимается со своего трона, выходит из-за стола. Распахивает свои объятия и со всех ног несется к Папе Карло:
- Папа!!!
- Буратино!!! – Папа Карло с ответными объятиями встречает Иисуса.
- Ха, ха, смешно, - паренек рассмеялся.
Пока Тимур рассказывал анекдот, к ним подсоединились другие сокамерники. Тимуру пришлось второй раз рассказывать анекдот с начала. Но это того стоило. Вокруг его кровати собралось половина заключенных, все весело хохотали, снимая накопившееся напряжение. Потом анекдоты начали рассказывать по кругу. Большим успехом пользовались политические анекдоты и истории. К концу вечера все перезнакомились друг с другом. Обсудили общую политическую ситуацию в стране. Оказалось, в камере было много единомышленников.
Завязалось тесное общение, сокамерники делились знаниями, давали советы, как вести со следователями, как выбирать адвокатов. Многие понравились Тимуру просто как люди, с их человечным общением и мыслями. Тимур подумал, что после освобождения со многими арестантами надо встретиться на воле.
Настроение у Тимура заметно улучшилось. Все-таки прав был дед: больше общайся и разговаривай. В разговорах и взаимодействии людей проверяются истины, находятся решения, формируются навыки, так необходимые для нормальной человеческой жизни. В эту ночь, в первые за последние дни, Тимур безмятежно заснул, на утро встал бодрым и уверенным. Сделал зарядку, умылся. Обменялся мыслями и соображениями с соседом.

Глава 6

В одиннадцать часов его вызвали на встречу с адвокатом:
- Доброе утро, Борис, - Тимур бодро пожал руку адвокату.
- Доброе утро, Тимур, - с некоторым удивлением ответил тот.
- Как наши дела? На мой взгляд, самая большая беда нахождения в СИЗО заключается в том, что невозможно что-то делать. Есть существенные ограничения в передвижении и самореализации. Я тебя с нетерпением ждал, хочется действовать.
- Отлично. Я рад, что у тебя боевое настроение. Это хорошо. Вчера вечером в эфир вышли семь роликов на тему твоего задержания. В общей массе ролики набрали уже более трех миллионов просмотров. Интернет кипит, люди волнуются, из всех уголков мира летят положительные комментарии. Думаю, что если твое имя некоторые люди еще пока не знали, то это в прошлом. С сегодняшнего дня оно в первых строчках новостей, - гордо доложил Борис.
- Хорошо. Как ты думаешь, такая бешенная популярность может привести к смягчению и ужесточению наказания? – спросил Тимур.
- Пока не могу сказать. Ясно одно, что ты будешь заметной фигурой. Уже сегодня у следственного изолятора я заметил трех одиночных пикетчиков с плакатами в твою защиту. Может быть это просто твои друзья и знакомые. Не знаю. Будем дальше следить, как развивается ситуация.
- И все же мне кажется, чем сильнее вырастет моя массмедийная личность, тем ко мне будут применяться более строгие меры наказания. Надо же меня держать в узде. И сильнее наказать, чтоб другим неповадно было. Так?
- Возможно, и так, - согласился адвокат, - но ты же готов к подобному развитию ситуации?
- Готов, готов. Не переживай. У меня просто нет информации. Я в заключении ничего не вижу, ничего не слышу. Ты, Борис, мои уши и глаза. Мне, например, нужны свежие анекдоты. Не смейся. Мы вчера в камере рассказывали друг другу байки и анекдоты. Было здорово и весело. У нас так мало радостей. Поэтому у меня к тебе поручение, каждый день, когда ты ко мне приходишь – с тебя пять анекдотов. Только смешных, пожалуйста. Хорошо?
- Ты серьезно? – удивился Борис.
- Серьезнее некуда, - подтвердил Тимур, - мало того. Сейчас давай напрягайся и вспоминай анекдот. Пока не расскажешь – не отпущу.
- Хорошо, я попробую, - Борис почесал затылок, потом правый висок, и выдал:
Мама пишет в тюрьму сыну: Сынок, как тебя посадили сил нет, некому помогать по хозяйству - огород не вскопанный, картошка не посажена, что делать - не знаю! Сын пишет ответ: "Мама в огороде не копайся, накопаешь такого, что и тебя посадят и мне срок добавят". Мама опять пишет сыну: "Сынок как пришло твое письмо, приехали мусора, перекопали весь огород, ничего не нашли - уехали злые, матерились". Сын пишет ответ: "Мама! Чем мог - тем помог, картошку сажайте сами."
- Ха-ха-ха, - Тимур весело рассмеялся, - Здорово! Молодец! Спасибо.
- Ты – необычный человек, - сказал Борис, - не думал, что от человека в тюрьме можно ждать такой просьбы. Но мне нравится подобный настрой.
- То ли еще будет. Будем жить, как говорил командир второй поющей эскадрильи. Расскажи мне еще, что у наших следователей? Есть какая-нибудь новая информация? Назначена ли дата суда?
- Даты суда пока нет. Но у них всё без изменений. Готовят документы, проверяют. Думаю, в течение недели назначат точную дату.
- Хорошо.
- Если хочешь, то можешь написать бумажное письмо маме или девушке. Я передам, - предложил Борис.
- Здорово, давай напишу, - отозвался Тимур.
Борис достал из портфеля тетрадку в клеточку, вытащил из кармана шариковую ручку. Сам присел на стул, чтобы не подсматривать, что напишет Тимур.
- Ты только не пиши что-то важное, провокационное или секретное. Меня на выходе могут обыскать, - предупредил Борис.
- Хорошо, постараюсь, - ответил Тимур, и взялся за ручку.
Дорогая, мама! Очень необычно писать письмо на бумаге. Чувствую себя, как декабрист в ссылке. В первых строках своего письма спешу тебе сообщить, что жив и здоров, чего и тебе желаю. Обустроился я хорошо. В камере меня ценят и уважают. Кормят нормально, хотя шибко на казённых харчах не растолстеешь. Ты не печалься, все будет хорошо. Люблю тебя, целую, обнимаю. Твой непутевый сын, Тимур Александрович.
Тимур вырвал лист с написанным посланием, сложил его в четверо и продолжил писать послание Рите:
Приветствую тебя, моя Маргаритка! Только здесь в разлуке я по-настоящему понял, как ты мне дорога. Часто думаю о тебе. Надеюсь, что ты тоже обо мне вспоминаешь добрыми словами. Ведь у нас есть, что вспомнить: прогулки по набережной Москвы-реки, поездку на море… Когда все закончится, я приеду к тебе, прижмусь к твоей груди (Тимур нарисовал два кружочка с точками посредине), к твоим бедрам (Тимур нарисовал черный треугольник вершиной вниз) и буду лежать так целый день. Мое письмо тебе передаст мой адвокат Борис, он молодой и симпатичный. На него не смотреть, а то я все почувствую. Ему несдобровать, ты просто не знаешь, что может сделать молодой ревнивый уголовник. Да, да. Я теперь уголовник. Ты, теперь крепко подумай, хочешь ли ты связать свою судьбу уркой. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы мы были вместе в горести и в радости, умерли в один день, и т.д. Листочек заканчивается. Следующий раз буду писать более мелким подчерком. Целую, Обнимаю. Твой мужчина Тимур.
Тимур вырвал второй лист, тоже свернул и передал Борису. Адвокат положил листочки вглубь портфеля.
- У меня на сегодня вопросов и предложений нет, - подвел итог Борис, - давай прощаться до следующего раза.
- Хорошо, договорились. До следующего раза. Не забудь про анекдоты, - напомнил Тимур.
Тимур вернулся в камеру, сразу пересказал услышанный у адвоката анекдот. Все смеялись. Кто-то еще вспомнил смешную историю. После тюремной кормежки, Тимура потянуло прилечь и вздремнуть. А что еще делать в камере? Полежал, поел, поговорил с соседом, сделал зарядку. На воле совсем другое дело. Там можно пойти в гости, съездить в магазин, у тебя есть время на работу или на учебу. Можно заниматься хобби, или съездить на дачу и покопаться в грядках. Можно сходить в парк или в музей. Можно целовать Риту, можно ее обнять и затащить в постель… Вот только не это! Только не это! Сейчас сексуальные фантазии совсем не к месту. Тимур встал, присел двадцать раз. Понимающие соседи улыбнулись и заговорщицки подмигнули.
А что здесь такого? Он молодой сексуально активный парень. Тимур улыбнулся в ответ, и лег на кровать. Он вспомнил, как вчера пообщался с дедом. Вот опять бы его представить и поговорить. А может можно пригласить для воображаемой беседы еще кого-нибудь? Маркса или Сталина? Маму или бабушку? Риту? Нет. Риту не надо, опять возникнет сексуальное возбуждение. Что возбужденному человеку делать в камере? Правильно, нечего. Лучше пригласить кого-нибудь для интеллектуального общения. Кому он хотел бы задать вопросы и услышать мудрые ответы? Современные политики были скучны, предсказуемы, и неглубоки. Их ответы были ожидаемые. Может, Джордано Бруно?
Тимур закрыл глаза. Что он помнил о Джордано Бруно? Википедию бы сейчас пролистать. Итальянского монаха сожгли на костре за мысли и убеждения о бесконечности миров. Инквизиция просила Джордано отречься от своего учения. Он трижды ответил церкви «НЕТ», и его сожгли на костре. Чтобы случилось, если бы монах отказался от своих взглядов? Например, как Галилео Галилей – отказался и прожил долгую жизнь, сделал еще много важных и хороших дел.
- Это ошибка, мой юный друг, что можно прожить счастливую жизнь после того как ты предал свои идеалы, - Тимур открыл глаза, перед ним сидел мужчина средних лет в красно-белой накидке.
- Джордано Бруно? – спросил Тимур.
- Да, собственной персоной, - отвел ему монах.
- Тимур Кротов, - представился Тимур.
- Очень приятно. Видите ли, юноша, человек отличается от других божьих тварей тем, что имеет душу и способность мыслить. Это величайший дар, которым нас наделил творец. И одновременно, это - его величайшее проклятие. При помощи этой способности человек стал владыкой мира: он умело противостоит стихиям, строит города и создает великие произведения искусства, - величественно жестикулируя руками произнес монах.
- А проклятие в чем? – прервал его Тимур.
- Проклятие в том, что ум не дает человеку покоя. Мы все время беспокоимся. Вот, вы, молодой человек, могли бы меня дослушать до конца, понять мою мысль, а потом задавать вопросы. Нет же. Вам не терпится прервать почтенного господина, и задать ненужный и торопливый вопрос.
- Извините, я больше не буду, - покаялся Тимур, - я готов слушать.
- Не извиняйся. Ты не виноват. Такова природа человеческая. И твои речи – яркий тому пример. С давних времен церковь и государство стремилось подчинить себе людей. Они хотели иметь над подданными абсолютную власть. Кроме того, им было мало просто физического подчинения, выполнения каких-либо ритуалов, свидетельствующих об их власти. Они всегда хотели власти над умами людей, хотели владеть их душами и помыслами.
- Это было понятно еще в шестнадцатом веке? – уточнил Тимур.
- Да. Сколь-нибудь думающий человек легко до этого дойдет. Мне же были доступны сочинения великих мыслителей с начала письменной истории мира до нашего времени. Манипуляторные технологии применялись в наше время широко. Толпы людей сгоняли в большие подавляюще красивые храмы. Многочасовые проповеди подготовленных священников промывали мозги почище вашего телевидения и интернета. Инициатива подавлялась, смелые мысли изгонялись, власть усиливалась. Имея практически монополию на обучение и распространение информации, священники и монархи владели не столько странами, как умами и душами людей. А это гораздо надежнее и важнее.
- У нас много изменилось, но суть осталась, - вставил Тимур.
- Эти отношения власти, церкви и простых людей будут вечны. В этом тоже проявляется человеческая природа. Но я решил бросить вызов миру, эпохе, и по сути человеческой природе. Я нашел учение о множественности миров в трудах греческих философов. Затем я современным языком это описал, проповедовал и пропагандировал. И как ты сейчас знаешь, мое учение было верным. Но в то время его посчитали неправильным, бездоказательным и противным богу. Я нарушил первый постулат миропорядка – я нарушил монополию на информацию. Я распространял свое знание, которое показало правильную картину мира. Опираясь на которое, человек мог достичь больших высот, покорить новые вершины, развить новые технологии. Церковь и власть не могли принять этого, и не могли оставить без внимания мои проповеди. Их власть зашаталась. Я видел их искаженные страхом лица и глаза. Могу тебе сказать, что это было эпическое зрелище.
- Я восхищаюсь вами, Джордано, - не смог сдержаться Тимур.
- Но справедливости ради, надо сказать, что церковь не хотела крови. Не хотела моей смерти. Они хотели меня сломить. Это было бы для них гораздо лучшим вариантом развития истории. После смерти я становился неуязвимым, я становился страдальцем. Я становился почти равным богу. Они приложили массу сил, чтобы избежать этого. Присылали ко мне посыльных, предлагали посты в Ватикане, хотели купить меня за деньги.
- А вы? – спросил Тимур.
- Я не поддался. Я подумал, что, если я человек, и все мое отличие от обезьяны заключается только в наличии ума и души, то я не могу, не имею права предавать эти качества. Нет смысла, ради преходящих жизненных привилегий, денег и положения в обществе, идти на компромисс с собственной совестью. Грешить против истины и знания, я не имею права. Прожив остаток жизни с грязной совестью, как бы я мог смотреть в глаза соратникам и товарищам, как я мог требовать от них честности в отношениях и мыслях? В свои пятьдесят два года я решил, что важнее быть честным и отважным, чем плюнув себе в душу жить во лжи и лицемерии.
- Потрясающе, - восторженно сказал Тимур.
- Тебя гнетут подобные сомнения, друг мой? – спросил Джордано.
- В какой-то степени. Я не знаю, где истина. Я сомневаюсь, стоит ли терять часть своей жизни в тюрьме ради идеи, в которой сам не уверен, - сообщил Тимур.
- Не уверен, не иди. Если бы не было уверенности в убеждениях, я бы не пошел на костер. Зачем менять жизнь на ложные истины?
- Понимаете ли, уважаемый Джордано, все так запуталось в душе и в мыслях. В нашем мире много информации, единого взгляда на процессы, происходящие в обществе и стране нет. Много версий, мнений и теорий. Меня раздирают сомнения. Мир очень циничный и подлый, жадный и коррумпированный. Это ясно совершенно точно. А вот можно ли его изменить в лучшую сторону? Хотят ли люди этих изменений? Захотят ли они чем-либо жертвовать ради своего же светлого будущего? В этом весь вопрос, - сказал Тимур.
- Если у тебя много сомнений, сделай паузу.  Не принимай пока важных решений. Твой ум обязательно приведет тебя к правильному умозаключению. Когда сомнений не останется, действуй решительно и стремительно, - Джордано первый раз за беседу улыбнулся.
- Не прояснилась ситуация, если честно, - со вздохом сообщил Тимур.
- Ты думал, что я дам готовый рецепт? И все за тебя решу? Так нельзя. В любом случае решать тебе. Это твоя жизнь. И проживешь ее ты так, как сам решишь. Потом на смертном одре, тебе не на кого будет кивать, что мол это он мне посоветовал, и я прожил не свою судьбу. Дайте мне еще шанс, и я все исправлю. Так не будет, - подвел итог итальянский монах.
- Да я особо ни на кого и не надеюсь, - с досадой заметил Тимур.
- Чем тебе тогда помочь? Хочешь исповедоваться? Могу грехи отпустить или благословить на доброе дело, - монах пошурудил руками внутри рясы и достал маленькую библию и здоровенный крест из жёлтого металла.
- Вы серьёзно? – удивился Тимур.
- Я похож на комика или шутника? На все воля божия, все мы рабы его. Он может дать тебе силы противостоять напастям и направит на путь истины. Я всегда в минуты сомнения обращался к господу молитвой. И всегда он мне помогал, - Джордано поднял руки высоко вверх, издалека зазвучала призывная органная музыка.
- Я не верующий. Извините, - предупредил Тимур.
- Это не страшно. Не хорошо, но не смертельно. Никогда не поздно прийти к богу. Можно прямо сейчас.
- Я пока не готов.
- Не будем причащаться? – библия и крест пропали в складках монашеского одеяния, музыка оборвалась на полутакте.
- Думаю, что это будет нечестно перед моей совестью, - сказал Тимур.
- Тогда я пошел, - согласился Джордано, - желаю, несмотря на все выше сказанное, удачи и достижения светлых целей.
 Монах ногой пододвинул табуретку под кровать и ушел. Тимур хлопал ресницами, тер щеки ладонями. Снова видение было через чур натуральным. Может он научился разговаривать с духами? Или у него разыгралось воображение из-за ограниченности общения в тюремной камере? Раньше у него не было привычки общаться с давно умершими родственниками или известными людьми. Тимур перевернулся на другой бок и постарался заснуть.
Сомнения, развеявшиеся вчера, сегодня расцвели пышным цветом.  Тимур спал тревожно. Часто просыпался, ходил в туалет. Кроме того, сокамерник через кровать храпел, как паровоз. Это мешало не только Тимуру. Соседа часто будили. Тот просыпался. Но потом опять засыпал, и храпение повторялось. Тимур не выспался. Встал уставшим и разбитым. Нехотя сделал зарядку, поприседал и несколько раз отжался. Побрызгался водой из-под крана. Немного взбодрился.

Глава 7

В десять часов Тимура вызвали на свидание с адвокатом. Но оказалось, что это был не Борис. В комнате для общения с адвокатом Тимура ждал коренастый мужчина средних лет в строгом сером костюме:
- Добрый день, Тимур Александрович, - первым протянул руку неизвестный гость, - меня зовут Королюк Иван Степанович, я - майор ФСБ. У меня к вам важное дело.
Майор протянул свое служебное удостоверение. Тимур пробежал глазами по краснокорочной книжице, фсбэшник отработанным жестом ловко схлопнул ее и убрал во внутренний карман пиджака.
- Добрый день, - ответил Тимур, - чем вызвано столь высокое внимание?
- Тимур Александрович, я хотел бы с вами пару минут побеседовать. У меня деловое предложение, от которого не советую отказываться. На кону ваша жизнь и ваше будущее.
- Уважаемый Иван Степанович, а можно я буду беседовать с вами в присутствии адвоката? – спросил Тимур.
- Если желаете, то мы можем пригласить на беседу Бориса Евгеньевича, но уверяю вас - он только помешает. В таких делах, третий лишний. Будь он хоть господь бог, хоть мама родная. Вы сами не заинтересованы в распространении нашего разговора. Поверьте, мне.
- Хорошо, давайте попробуем, - согласился Тимур, - но имейте ввиду, если я что-нибудь заподозрю, то попрошу присутствия адвоката.
- Тимур Александрович, я изучил ваше дело, почитал ваши статьи, посмотрел ваши выступления, - начал майор, - вы мне чертовски понравились. Вы, честное слов, молодец. Вы – честный, справедливый, умный, талантливый. Вас, безусловно, ждет великое будущее. Если, конечно, сами себя не загубите.
- Что вы имеете ввиду? – спросил Тимур.
- Жизнь – очень несправедливая и жестокая штука. Таких идейных и максималистки настроенных людей ломают пачками. Смотришь - был человек, подавал надежды, получил высшее образование. И вроде хорошо начал, а потом одно неверное решение, и его забыли. Он заболел, попал в неприятную историю, в тюрьму, или не дай бог, под колеса автомобиля, - майор вел рассказ с ехидной ухмылкой.
- Вы меня запугиваете? –  прервал монолог офицера секретной службы.
- Нет. Что вы. Ни секунду. Я просто рассказываю, как оно бывает. Вы же умный человек, поэтому выводы можете сделать сами, как поступать. Я предлагаю светлое и обеспеченное будущее, хорошую работу, хорошую зарплату, уважение товарищей и сподвижников, - майор на секунду взял паузу, вероятно для того, чтобы Тимур оценил его предложение.
- Вы предлагаете мне стать стукачом и работать на ФСБ? – возмутился Тимур.
- Какие громкие и неприятные слова: стукач, ФСБ, предательство, ложь, обман. А что за ними стоит? Кто знает, где правда, а где ложь? Нет, уважаемый Тимур Александрович, я предлагаю совсем другое. Я вам предлагаю продолжить политическую карьеру в оппозиции. Вы, как и прежде будете бороться за светлые идеалы. Будете собирать вокруг себя людей. Единственно, я вам скажу, чего вы не должны делать. Вы не должны призывать сторонников к свержению существующего строя. Вы не должны критиковать лично Президента и еще пару человек, я дам список неприкосновенных людей. Не надо вести террористической деятельности.
- Я – не террорист, - вставил Тимур.
- Я знаю, Тимур Александрович. Это я знаю. Просто я очерчиваю рамки, за которые нельзя выходить.
- Ничего не понимаю. Вам зачем это нужно? – спросил Тимур.
- Наше общество крайне разнородно. Не все любят президента и его окружение. Если мы просто пересажаем всех оппозиционеров или их перестреляем, то напряжение в обществе все равно никуда не денется. Не оппозиционеры же накаляют общество, совсем нет. В массах людей зреет недовольство, надо просто это недовольство возглавить и направить в нужное русло. Грубо говоря, ваша задача состоит в том, чтобы собрать недовольных и критически настроенных людей. Дать им площадку для общения и взаимодействия. Люди выговорятся, руками помашут, на митинге прокричатся, и успокоятся. Им понравится то, что их так много, почувствуют себя силой. И радостные разойдутся по домам.
- И?
- Мы вам поможем избежать тюрьмы. Срок у вас будет, но он будет условный. В зале суда вас выпустят из-под стражи. Срок будет, скажем, полтора года условно. На следующий день после вашего согласия вам изменят меру пресечения. Суд вы будете ожидать под домашним арестом. А это совсем другое дело, как вы уже можете догадаться. Под домашним арестом у вас на ноге будет маленький браслет с радиопередатчиком. Без разрешения нельзя выходить из дома. После суда, мы поможем устроиться на известную радиостанцию. Я думаю, что у вас получится. Вы будете в прямом эфире встречаться с разными людьми, будете критиковать власть, ругать ее. Но с ограничениями, которые я назвал. Плохая власть? – Да. Есть коррупция? – Есть. Давайте возмущаться? - Давайте. Вы будете спускать пар и не давать разразиться большой катастрофе. Протест должен быть тихим, мирным, не большим, и, главное, контролируемым.
- А на телевидение можно? – спросил вдруг Тимур.
- Не телевидение пока нельзя. Я бы пустил на телевидение пару оппозиционеров, но на «верху» побаиваются. Ваша задача состоит в том, чтобы люди привыклиь к мысли, что справедливости нет и не будет. Что власть жадная, глупая и нечестная, но другой нет и не будет. Что таковы законы общества и жизни. Их не изменить. Уж насколько был Советский Союз хорошим государством, и то распался. Вы же не хотите развала страны? Вы должны подкидывать угля в топку недовольства граждан, но не должны безответственно разжигать пожар революции. Не должны довести людей до желания свергнуть власть насильственно.
- А сменить власть при помощи выборов? – спросил Тимур.
- При помощи выборов власть сменить нельзя. Ну, так получается. Не важно, как будут голосовать люди, сколько у вас будет сторонников и голосов. Избирательная комиссия все равно посчитает как надо. Я вас уверяю. Кто не доволен и считает, что были нарушения на выборах, может подавать в суд. Но суд вам опять же выиграть не удастся. Это уж наша забота. Власть в стране никто не отдаст.
- А если я не соглашусь?
- Ну, тогда вы меня разочаруете. Тогда лет пять вы проведет в колонии. Что там делают с молодыми красивыми мальчиками, думаю не стоит рассказывать. Если вы окажетесь через чур стойким и тюрьма вас не сломает, и будете продолжать активную революционную деятельность, то может случиться что угодно: автомобильная катастрофа, неизлечимая болезнь, кирпич на голову, отравление несвежими продуктами, ревнивый муж соседки. Это так, на вскидку. Вы же видите, что все непримиримые противники режима давно на кладбище. Вы же не хотите за ними?
- На кладбище не хочу, - согласился Тимур.
- В интернете вы видите многих людей, которые негласно с нами сотрудничают. Они имеют поклонников и сторонников. Летают отдыхать в Таиланд, в целом неплохо зарабатывают, живут в приличных домах и квартирах, имеют свою аудиторию. Делают довольно острые репортажи и расследования. Но в тюрьму они не попадают, в них никто не стреляет. Для отвода глаз, они иногда сидят под арестом по двадцать - тридцать суток. Но это – издержки профессии.
- А вас правильно понял? Это..
- Да. Правильно, - прервал Тимура майор, - если вы посмотрите их репортажи, то они никогда не призывают к насильственному свержению строя, не критикуют лично Президента. Они призывают возмущаться, делиться своими соображениями со знакомыми и родственниками, писать комментарии, призывают голосовать за определённых кандидатов. Они, по сути, отвлекают электорат от реальной политической борьбы, от конкретных действий.
- Надо признаться, вы разрушили стройную картину мира. Я представлял себе не так, - грустно изрек Тимур.
- Свое решение скажете прямо сейчас, или вам надо подумать? – спросил майор.
- Похоже, у меня нет выбора, - ответил Тимур.
- Рад, что вы понимаете. Вам жить еще и жить, детей растить. Соглашайтесь, Тимур Александрович.
- И все же, я подумаю.
- Я вас понимаю. Надо подумать? Думайте. Но только не долго. Дел много и без вас. Давайте, я приду к вам завтра в это же время, и вы мне скажете свое положительное решение. Прошу вас, только не глупите, мне будет искренне жаль, если с вами что-нибудь случиться. И так в России осталось слишком мало порядочных и умных людей, - майор встал, подал руку для прощания, - до свидания, Тимур Александрович.
- До свидания, - Тимур вяло пожал руку майору ФСБ.
Тимур, расмякший как прошлогодний картофель, поплелся в камеру. Он понял, что шутки кончились, и началась взрослая жизнь. Просто так свергнуть или просто мешать своим планам, власть не позволит. Все жестко. Пошалить можно, поиграть в демократию – пожалуйста. Но в рамках дозволенного. Шаг влево, шаг вправо – и ты вне игры, кормишь червей на кладбище. И это если твой труп найдут и опознают. Зачем мне мама и бабушка прививали светлые жизненные идеалы? Чтобы их в двадцатилетнем возрасте разрушить? Чтобы рухнуть на землю и разбиться? Но майор все правильно сказал. Исковеркать молодую жизнь ничего не стоит. Не ты первый, не ты последний. А слишком принципиальные уже давно в гробах.
Как-то грустно и беспросветно. Наверное, чистый и светлый мир не наступит никогда. Где люди будущего в белых одеждах? Они все знают, никогда не болеют, покоряют космос, открывают новые законы физики, отдыхают в отпуске на тёплых и ласковых планетах? У нас какое-то средневековье, затхлость, унылость и бесперспективняк. Лихим кавалерийским наскоком ничего не изменишь. Шею сломать можно. Не более того. Что делать-то? У кого спросить совета?
Из всех людей, который выжимал максимум из сложившихся обстоятельств, и всегда находил правильный и, главное, результативный выход, был Владимир Ильич Ленин. Тимур закрыл глаза, представил себе вождя мирового пролетариата. Тот в окружении врагов внутри, так и вне ее пределов, сумел взять власть в огромной стране, удержать и построить великое государство.
- Совершенно верно, батенька, - Тимур открыл глаза, в ногах у него на кровати, сложив ноги по-турецки сидел Ленин собственной персоной, - надо искать выход, и он обязательно найдется. Не надо отчаиваться, хотя иногда очень хочется ринуться в пучину страдания.
- Здрасьте, - только и смог ответить Тимур.
- Наслышан я, мил человек, о ваших проблемах. Да, мир за последние сто лет сильно изменился. Я хочу сказать, что нам было и легче, и сложнее одновременно, - Ильич погладил бородку правой рукой, - власть не обладала такой информацией, как сейчас. Но и мы не обладали в той же мере достаточной массой данных о процессах внутри общества.
- Это я понимаю. Что делать-то? – благоговейно спросил Тимур.
- Я думаю, что в сложившейся ситуации, вам надо заключить сделку с царской охранкой. Какой смысл умирать молодым, не достигнув цели? Борьбу нельзя прерывать, надо искать другие варианты. Надо искать других союзников, которые могут в дальнейшем избавиться и перехитрить следователей и соглядатаев. Мы, в своё время, заключали временные союзы и с Германией, и с Махно, и с эсерами. Когда они нам были не нужны, мы легко с ними расставились, - Ильич переменил ноги, слегка массируя левую ступню.
- Понятно, - кивнул Тимур.
- Полагаю, надо согласиться на предложенные условия, и выйти из тюрьмы. Надо искать союзников. Кто может быть сильнее российской ФСБ? – Ильич узнаваемо картавил и хитро щурился.
- Спецслужбы США, Европы или Израиля? – встрепенулся Тимур, ему нравился ход мысли Владимира Ильича.
- Боюсь эти страны нам не союзники. Если ты посмотришь на политику российских властей, то поймёшь, что подобный союз уже заключен. Нет. Это не пойдет. Они могут, конечно, играть в кошки мышки и с тобой, и с властями, и еще с кем-нибудь. Они это любят. Но это контрпродуктивно. Не советую. Надо идти к тем, кто реально противостоит в мире западному империализму: Китай, Куба, может быть, Иран. Знай только, что никто не будет с тобой сотрудничать бескорыстно, и в обход собственных интересов. Все будут из тебя сосать соки. Они будут, в конечном итоге, пытаться выиграть преимущества. Пока ты слаб, должен соглашаться. Но надо ставить задачу нарастить мышцы, собрать ресурсы, и стать независимым. Так и Китай когда-то вышел из-под нашей опеки. Вначале мы им помогали, но они не захотели терпеть внешнее управление, и порвали покровительские взаимоотношения, - Ильич опять переменил ноги, и массировал теперь правую пятку.
- Понял, спасибо за совет, - к Тимуру возвращалось хорошее настроение.
- Рад, что помог тебе разобраться с проблемой. Желаю удачи, мой юный друг, - Ильич встал, одел тапки с высокими носами, и зашаркал к выходу.
- До свидания, - вслед ему крикнул Тимур.
Какой человек, все-таки! Не даром, ох, не даром столько памятников ему понаставили на территории Советского Союза. Заслужил. Тимур, заряженный положительными эмоциями, забыл про усталость. Встал, и принялся энергично ходить по камере.
- Есть свежие истории? – спросил он сокамерников.
- Да, вроде нет. Все, что знали, уже пересказали, - ответил тот, который храпел всю ночь.
- Жаль. Ко мне сегодня должен прийти адвокат, обещал принести свежих анекдотов, - сообщил Тимур.
- Мы думали, что ты уже ходил к адвокату.
- Нет. Я тоже сперва думал, что вызывают к адвокату, но это меня вызывал…
Тимур осекся, никогда до сегодняшнего дня, он не жил двойной жизнью. Никогда ему не приходилось скрывать свои мысли, стыдиться поступков, заводить сомнительные знакомства. А теперь придется переучиваться. О том, что с ним беседовал майор ФСБ и предлагал сделку, нельзя рассказывать никому. Вообще никому, даже самым близким друзьям. Разве только с мамой? А лучше всего, и ее не надо лишний раз расстраивать и беспокоить.
- Кто тебя вызывал? – спросил сосед по койке.
- Следователь вызывал, - ответил Тимур и присел на кровать.
Он понял, что едва не проговорился. Вот так легко, через десять минут после разговора, и уже на грани катастрофы. Если кто узнает, что Тимур пошел на сговор с тайной канцелярией, грош цена ему как протестному лидеру. Никто и никогда не поверит. В России генетическая неприязнь к стукачкам и предателям.
- Что говорит следователь? – не на шутку прицепился сосед, как будто чувствуя что-то неладное.
- А? Следователь? – Тимур лихорадочно думал, что же сказать сокамерникам, - следователь говорит, что не хорошо ходить по несанкционированным митингам.
- Ты какой-то странный сегодня, - сообщил сосед.
- Да. Это точно. Не выспался я сегодня. Всю ночь у нас в камере храпел кто-то. Голова вообще не соображает, - отговорился Тимур.
- Да, толстый, ты бы поменьше храпел, - со всех сторон полетели упреки в адрес храпящего сокамерника.
- Я не виноват. Что я могу сделать? – начал оправдываться тот.
- Я лучше прилягу, может подремлю немного, - сказал Тимур.
Он закрыл глаза. Надо теперь иметь запасной вариант объяснения, если такие встречи будут. Сказал бы, что встречался с адвокатом, что тот забыл про анекдоты. Да и все. Надо учиться врать. Вот первый неприятный итог сотрудничества со спецслужбами. И это только начало.
Адвокат в этот день к Тимуру не пришел. Наверное, был занят. Да и что Тимуру ему сказать? Советоваться с ним по поводу предложения ФСБ, тоже нельзя. Тимур лежал весь день и думал, как ему поступить. Тревожные мысли не прерывались даже во время обеда. Еда однообразная, невкусная, но вполне сытная. С голоду не умрешь, но не до вкусовых изысков, не ресторан на Тверской и не мамкины котлеты.
Тимур склонялся к принятию предложения майора ФСБ, чтобы продолжить политическую деятельность в предлагаемых обстоятельствах. Приняв решение Тимур успокоился, и умиротворено заснул. Храпа беспокойного соседа на этот раз не слышал, выспался и встал отдохнувшим и полным энергией.

Глава 8

Примерно в то же время, что и вчера Тимура вызвали на свидание. В той же комнате его ждал знакомый майор.
- Добрый день, Тимур Александрович, - майор бодренько встал и протянул руку для приветствия.
- Добрый день, Иван… - Тимур запнулся, пытаясь вспомнить отчество майора.
- Степанович, - помог ему майор.
- Да, Иван Степанович, - закончил приветствие Тимур.
- Как ваши дела? Как спалось? Приняли решение? – поинтересовался майор ФСБ.
- Да, принял, - с грустью ответил Тимур, где-то в глубине скребли кошки.
- Озвучите?
- Я принимаю ваше предложение, - сообщил Тимур.
- Ну, вот и славненько. Ну, вот и молодец, - улыбнулся майор, и потер руки как после хорошо сделанного дела, - я вас, Тимур Александрович, не буду заставлять подписывать какие-либо бумаги и обещания. Это не нужно. Мы же работаем на доверии. Правильно же я говорю?
- Наверное. Я не знаю, - ответил Тимур.
- Разумно, что сомневаетесь, - майор хитро подмигнул, - весь наш разговор и вчерашний, и сегодняшний я записал на диктофон. Нам этого достаточно, и вы должны знать, что в архивах вечно будет храниться подтверждение вашего согласия на сотрудничество.
Майор достал из правого внутреннего кармана телефон. Актерски широким жестом нажал на кнопку диктофона, отключив его.
- Я сейчас зайду к вашему следователю. Попрошу, чтобы он изменил вам меру пресечения, как мы и договаривались. Я держу свое слово. Вы тоже должны держать обещание. Играть в двойные игры мы вам не позволим. Имейте это ввиду, - жестко добавил майор.
- Хорошо, - грустно ответил Тимур.
- И не вешайте нос. У вас жизнь, можно сказать заново начинается. Чего грустить-то? Посидите тут, не уходите, к вам минут через десять придет адвокат. Он был на входе, когда я пришел. Я хотел, чтобы сперва мы с вами обсудили наши договоренности. До свидания, Тимур Александрович, - майор запахнул костюм на одну пуговку, и, не подавая руки вышел, из комнаты.
Посидите тут. А куда ж я уйду-то? Кто меня отпустит? И вроде все правильно сделал, и все равно что-то не так. Ладно, выбора-то действительно нет. Поживем-увидим. Тимур встал, обошёл вокруг стола, изучая стены и потолок. Неожиданно открылась дверь и в комнату влетел адвокат:
- Тимур, приветствую тебя! Радостная новость. Мы победили!
- Здравствуй, Борис, - Тимур пожал руку адвокату, - что случилось? Кого мы победили?
- Они испугались. Они просто испугались. У нас за последние три дня пятнадцать миллионов просмотров, сотни тысяч лайков, возмущение и негодования граждан растет, - Борис сиял как будто именно сейчас Германия подписала акт о капитуляции. 
- С чего ты решил, что они испугались? – спросил Тимур, присаживаясь на стул.
- Они просто вынуждены, под давлением общественности, опустить тебя под домашний арест до дня суда, - триумфатор Борис не мог успокоиться, он подошел к Тимур и долго тряс его руку, - это наша маленькая победа. И это только начало! Мы перевернем этот мир!
- Хорошо, - ответил Тимур.
«Хорошо, что ты не знаешь какой ценой одержана победа», - подумал он про себя.
- Да ты не рад? – Борис обратил внимание, что Тимур совсем не удивился известию.
- Рад, рад. С чего ты взял, что я не рад. Я просто очень устал. Соседи храпят, вонища в камере, нет вентиляции. Здесь не курорт, я тебе скажу.
- Ты понимаешь, они испугались. Они боятся реально массового протеста. Весь интернет шумит и волнуется из-за произвола властей. И это сделали мы своими силами. Мы прогнули их под себя. Понимаешь, в этом наша сила, - Борис вышагивал по комнате, жестикулируя руками.
- Когда меня отпустят домой? – поинтересовался Тимур.
- Принципиальное решение принято. Теперь надо провести через бюрократическую систему – разрешения, подписи, браслет надеть и так далее. Я думаю, что сегодня вряд ли, а завтра очень даже вероятно, - ответил адвокат.
- Тогда до завтра? – спросил Тимур.
- Да. До завтра. Но мы не ослабим свой напор. Мы продолжим транслировать ролики в интернете. Мы продолжим борьбу до твоего полного и безоговорочного оправдания в суде, - гордо произнес Борис.
- Договорились. Я только хотел тебя попросить ты пока не рассказывай никому про мой выход из СИЗО под домашний арест. Пускай это будет сюрпризом. Вдруг они передумают. Родных только обнадежишь, потом еще сильнее расстроятся. Хорошо? – добавил Тимур.
- Хорошо, - радостный адвокат пожал руку, и стремительно вышел из комнаты.
Сокамерникам Тимур ничего не рассказал. Зачем зря душу травить? Всем хочется домой. Никому здесь не нравится.
- Новые анекдоты адвокат принес? – поинтересовался сосед по койке.
- Нет. Не рассказал, отмазался. Мол дел у него много, изучает материалы дела, некогда ему по интернету искать новые и смешные истории, - с ходу придумал ответ Тимур.
- Не хорошо он поступает, - сказал сосед, - ты подумай и приглядись к нему. Он вообще на тебя работает или на кого-нибудь другого? Раз обещал принести новые анекдоты, то должен выполнять обещания.
- Это точно. Ты чертовски прав. Я подумаю.
- Он, наверное, думает, что мы тут прохлаждаемся, как на курорте. А у нас от отсутствия общения голова пухнет.
- Да, ты прав, - согласился Тимур, стараясь закончить беседу.
Время в камере тянулось очень медленно. А когда день заканчивался, наоборот казалось, что время пролетело быстро, событий в течение дня не было никаких, зацепиться сознанию было не за что. Тимур лежал и думал над этим парадоксом восприятия времени. Чтобы в текущем состоянии время пролетало быстро, надо было что-то делать, желательно увлеченно, совершать какие-то поступки, лучше, если новые и необыденные. Спустя какое-то время этот день будет казаться длинным и насыщенным, как в детстве.
Мучительно долго тянулось ожидание завтрашнего дня. Мыслями он уже был на свободе. Он своим ключом открыл бы дверь в квартиру, Рита удивилась бы, кинулась бы ему на плечи. Начала бы реветь и лить слезы, а Тимур, не дожидаясь пока она остановиться, сорвал бы с нее футболку, потом все остальное. Перенес бы ее на кровать, и, не снимая ботинок, овладел бы любимой. Ему прямо и нарисовалась картина: кровать скрипит, Рита плачет, он делает мужественные движения тазом туда-сюда…
Потом бы он пошел в ванную, они бы разговаривали через открытую дверь. Затем был бы ужин при свечах. Долгий разговор по телефону с матерью, потом опять секс. Но уже не спешный, аккуратный, нежный и романтичный – полумрак, красивое нижнее белье, долгие поцелуи, шаловливые руки в секретных местах…
- Кротов! С вещами на выход! – громкий голос охранника прервал блудливый полет мыслей Тимура.
Задержанный смотал постельные принадлежности, кинул внутрь немногочисленные пожитки.
- Куда это тебя? – тихо спросил сосед.
- Ума не приложу, - уже привычно соврал Тимур.
Его привели к следователю. Тот поздравил Тимура с переходом под домашний арест. Объяснил правила поведения, что можно, что нельзя. Тимуру надели на правую ногу браслет с датчиком слежения, и довезли до входной двери квартиры.
Тимур открыл дверь своим ключом. Несмотря на то, что было уже достаточно поздно – почти восемь часов вечера, дома никого не было. Где шляется Рита? Почему не ждет его возвращения? Как будто у нее есть более важные дела, чем тосковать по Тимуру. План страстного возвращения рушился. Ладно, будем ждать. В СИЗО он пропустил ужин, и хотел есть. Рита всегда готовила еду на несколько дней вперед.
Тимур заглянул в холодильник – на пустой полке лежало два йогурта, одна луковица, правда большая, полпакета кефира, засохший кусочек сыра. Это ты так питаешься? Или решила посидеть на диете пока одна? Хлеба в положенном месте, тоже не было. В тюрьме и то лучше кормили – «ужин, макароны». Тимур заглотил два йогурта. Желудок почти не заметил пополнения, и требовал продолжения трапезы. Но поделать Тимур ничего не мог: телефон и интернет отключены – заказать продукты или еду не получится. Выйти и сходить в магазин, тоже нельзя. Оставалось ждать, пока вернется Рита. А вдруг она уехала куда-нибудь к родным на неделю? Или еще что-нибудь случилось? Он же совершенно не знает, чем она живет в его отсутствии.
Ладно, подождем. Тимур разделся и пошел в ванну, приколол на дверь записку: «В ванной - Я, Тимур!» Приятно, черт возьми, понежиться в теплой воде после недели без душа. В ванной Тимур пролежал почти час. За это время в дом никто не пришел, радостно не постучался в ванную. Тимур немного расстроился: никому он не нужен.
Совершенно голый Тимур прошел по квартире, оделся в чистую домашнюю одежду. Спасибо хоть за это: белье было постирано и разложено по полочкам. В это мгновенье входная дверь открылась, в прихожую вошли Рита и мама.
- Ой, Вера Павловна! – услышал Тимур голос Риты, - Тимур вернулся. Вон его куртка и ботинки.
- Не может быть. Как так?  - удивилась мама.
Радостный Тимур выскочил навстречу родным и любимым женщинам. Рита и мама повисли на нем с двух сторон, плакали и целовали, что-то причитали, теребили еще мокрые волосы. Не снимая обуви и верхней одежды, они прошли на кухню, и Тимур рассказал, что его перевели на домашний арест, так будет продолжаться до суда.
- Ну, все равно лучше дома, - подвела итог мама.
- А можно мне что-нибудь поесть? – спросил Тимур.
- Ой, действительно. Что ж это я? – поднялась со стула Рита, - так обрадовалась, что совсем забыла накормить мужчину.
Рита из шкафчиков достала муку, специи. Из сумки – масло, хлеб и сметану.
- Сейчас я быстренько сделаю блины. А потом сбегаю в магазин, куплю продукты и еще что-нибудь приготовлю. Я дома сейчас практически не ем. Готовить для себя одной не хочется, - оправдывалась Рита.
- Не оправдывайся, Ритуля, все нормально, - поддержала мама.
- Вы откуда вместе пришли? – спросил Тимур.
- Мы ходили на вечерний пикет к дому Московского правительства в протест против массовых задержаний, - ответила мама, - мы посчитали, что нельзя тебя бросать в тяжёлой ситуации. Я убедила Риту, что мы должны бороться по мере сил за справедливость.
- Ну, вы даете, - улыбнулся Тимур.
- У нас все серьезно, между прочим, - поддержала беседу Рита, - телевизионщики, журналисты. Наш протест увидят сегодня вечером в средствах массовой информации по всему миру.
- Ах, вот оно как? Ну, тогда понятно, - ответил Тимур, - и все же, я прошу вас больше не участвовать в подобных мероприятиях. Вас же могут задержать. Будете сидеть в тюрьме, как я. Мам, ладно Рита, девушка молодая, и ветреная, но ты-то куда?
- Это была моя инициатива, - гордо сообщила мать, - к нам обращается много людей, телефон с утра до вечера звонит. На улице узнают в лицо, улыбаются, поддерживают. Мы, как звезды шоу-бизнеса.
- И какие же у вас требования? – поинтересовался Тимур.
- Требования простые: «Свободу политическим заключенным», - задорно прокричала Рита.
- Возможно, благодаря нашим действиям, тебя и перевели под домашний арест, - сообщила мама.
- Вот спасибо, вам за все, - съехидничал Тимур.
На кухне было радостно и весело. Всем казалось, что свершилась пускай и маленькая, но заслуженная победа над произволом властей, над огромной и всесокрушающей государственной машиной. Тимур знал про ситуацию немного больше, но не хотел рассказывать и огорчать маму и Риту. Зачем разрушать иллюзии, лишая радости дорогих и близких людей? На столе появилась бутылка красного полусладкого вина. Под горячие блины со сметаной, подняли тост за освобождение и здоровье Тимура, за его светлую голову, за достижения в будущем.
Ближе к полночи мама уехала домой, наконец, оставив молодых наедине. Тимур жадно впился в теплые и мягкие губы Риты. В считанные секунды были сброшены одежды.
- Как ты тут без меня одна?
- Никак. Ты не представляешь, как мне было плохо.
Белые плечи, изгибы талии, упругие ягодицы…
- Я прогонял долгими ночами любое воспоминание о тебе.
- Почему?
- Меня мгновенно накрывало сильнейшее возбуждение. И что мне с ним делать в камере с девятью здоровенными половозрелыми мужиками?
- Понятно, любимый…
Мягкие груди, умещавшиеся в ладошки. Плавные изгибы коленей, рук…
- Я так по тебе соскучился. Как будто я не был дома лет пять.
- Я тоже по тебе скучала.
- Я ощущаю себя вернувшимся с войны солдатом. Как будто наша прошлая встреча была лет пять назад. Прошло столько времени. Ты меня помнишь еще?
- Конечно, мой герой, мой рыцарь, мой победитель…
Темный волосяной треугольник промежности. Мягкая нежная кожа между ног…
- Я так мечтал вернуться, сорвать с тебя одежду прямо в прихожей. И овладеть тобой на коврике в коридоре.
- А я пришла с мамой, и ты расстроился?
- Было немного.
- Я читала твои желания по глазам…
Призывно разведенные ноги, затвердевшие темные соски…
- Я хотел бы, чтобы нас арестовали вместе, и посадили в камеру вдвоем.
- Тогда бы это была не тюрьма, а место для романтических встреч.
- Я не хочу с тобой разлучаться никогда.
- Я тоже хочу с тобой быть всегда и вместе…
Слияние тел, ритмичные внимательные движения, покусывание мочек ушей, вкусный запах волос…
Все было слишком замечательным, чтобы быть правдой. Но это случилось. И это было счастьем.
- Ты мой мужчина, - сказала Рита, положив голову на плечо Тимуру.
- А ты моя женщина, - он положил свою ладонь на мягкие длинные волосы.
- Я не переживу, если тебя посадят в тюрьму, – сказала Рита.
- Скорее всего не посадят. Будет условный срок. Теперь мне надо будет вести себя более осторожно. С государством шутки плохи.
- Я так за тебя боялась.
- Не бойся, все будет хорошо. Я много передумал, многому научился. Все теперь будет по-другому.
- Я люблю тебя.
- И я тебя. Спи.
Они заснули в обнимку. Тимур в первую ночь на свободе спал беспокойно, и часто просыпался. Он будил Риту поцелуями, она радостно успокаивала его своими ласками. Они любили друг друга тепло и страстно еще, и еще, как в первый раз.
Тимур окончательно проснулся слишком рано, в шесть часов утра. Риту, на этот раз, будить не стал. Как же долго он не был дома! И хотя с его выхода на последнюю демонстрацию прошло всего несколько дней, он стосковался по стенам, мебели, виду из окна. Жизнь его сильно изменилась. Теперь он находился под следствием. У него будет судимость и ограничения в правах. Если он набедокурит, то во второй раз его осудят по всей строгости закона. За последние дни он сильно повзрослел. Теперь нельзя было вести себя необдуманно и легкомысленно, все стало слишком серьезно.
Тимур не спеша оделся. На кухне, уменьшив звук, включил телевизор. Просмотрел новости. Основные новостные каналы не замечали многочисленных задержаний демонстрантов. Для окружающего мира Тимур и его сподвижники были невидимыми. Никто не читает газет, никто не слушает умных соседей. Все сидят по своим норкам и квартирам. Пропагандисты центральных телеканалов максимально мелко разжевывают и подают готовую к употреблению информацию. Думать не надо, надо ее съесть, не переваривая.
Информационная картинка в интернете была более разнообразна. Тимур вошел в Ю-тюб на ноутбуке Риты. Интернет кипел, бурлил и дымился. Миллионы просмотров и лайки, гневные комментарии и слова поддержки. Тимур просмотрел много роликов, его переполнила гордость за поднятую волну народного волеизъявления. Люди возмущались и требовали освободить заключенных, требовали честных выборов. Но…
Но все это напрасно. Государственную машину не свернуть и не победить. Оппозиционеров силовики могут сломать одним нажатием кнопки. Но может отчаиваться рано? Может, протест можно наладить и организовать? Конечно, надо попробовать. Но теперь буду более острожным, в тюрьму не хочется. Сгинуть в молодом возрасте? Какой в этом смысл?
Рита встала, накормила Тимура завтраком, и ушла на работу. Тимур опять остался наедине со своими мыслями. Звонить и встречаться ему ни с кем не положено. Но получать внешнюю информацию было можно, а это уже хорошо. Еще можно было писать статьи, оформляя безутешные мысли и вольнодумные рассуждения про никчемную жизнь и судьбу Родины. И это уже немало. И он начал писать. Строчил статьи в любое свободное время. Вечерами читал свои произведения Рите и маме.
Изредка к нему приезжал адвокат. Тем чаще, чем ближе приближалась дата суда. Судопроизводство шло по намеченному плану. Тимура, все равно, мучал вопрос: можно ли проявляя осторожность добиться своих целей? Как отнесутся к нему его товарищи, когда поймут, что он притормаживает процесс, побаиваясь последствий? Можно ли добиться результата отдаваясь делу в пол силы? Успокаивая себя Тимур ответил, что можно. Но он был вынужден изменить тактику поведения. Надо сменить форму и методы борьбы. Не предавая главную цель, он должен найти новые формы деятельности, надо создать партию единомышленников. Надо придумать, как легально работать, и как добиться улучшения жизни людей во всем мире и в нашей стране.

Глава 9

В назначенное время состоялся суд. Тимуру дали полтора года условно. Его освободили в зале суда. Он триумфально вышел на улицу. Площадь у здания суда была наполнена людьми с плакатами в поддержку Тимура. Толпа единомышленников ликовала и скандировала:
- Свободу политическим заключенным!
- Президента и правительство в отставку!
- Свободу, равенство, братство!
Тимура окружили журналисты, и под вспышки фотоаппаратов Тимур отвечал на вопросы репортеров:
- Собираетесь ли вы продолжать политическую деятельность?
- Собираюсь, но с известными ограничениями, которые на меня накладывает судимость. Пускай срок условный, но судимость есть судимость, - ответил Тимур.
- Будете ли вы обжаловать приговор в судах высшей инстанции?
- Не буду. Не вижу смыла. Чтобы заниматься судебной деятельностью необходимо много времени и денег на юристов и адвокатов. Ни того, ни другого у меня нет. Мне надо много работать, мне есть чем заняться и без хождения по судам. Слава богу, что все закончилось. Надо жить дальше, - провозгласил Тимур.
- Кто вас ждет дома?
- У меня есть любимая девушка Рита. Дома меня ждет мама.
- Работаете ли вы на иностранные разведки США, Европы или Израиля?
- Нет. Не работаю.
- Чтобы изменить ситуацию в стране, нужно ли идти в высшую власть? Кого вы видите должности кандидата в президенты от объединённой оппозиции? Собираетесь ли вы сами в будущем баллотироваться на пост президента России?
- Какой длинный вопрос. В высшую власть идти надо. У оппозиции очень много достойных и порядочных представителей. Лично меня устроит любой нормальный и достойный человек. О своем личном президентском сроке я пока не думал. Я еще слишком молодой. Поговорим об этом через десять лет, - с радостной улыбкой ответил Тимур.
Тимур продрался сквозь толпу корреспондентов и сторонников к автомобилю, который увез его домой. Вообще, он был против пафоса. Но адвокат настоял, сказав, что ему не дадут спокойно пройти по улице и проехаться на общественном транспорте. Выход Тимура из здания суда общественность восприняла как победу демократии.
- Мы победили, мы победили, - не успокаивался возбужденный адвокат на заднем сидении автомобиля, - это надо хорошенько отметить.
- Я понимаю, что могло бы быть гораздо хуже, и срок могли дать реальный и судимость побольше. Но все же, тебе не кажется, что государство все-таки поставило нас на свое место. Мол сиди, знай и не высовывайся. А, Борис? – спросил Тимур своего партнера.
- Я тебе сейчас все расскажу. Здесь много побед. Во-первых, ты теперь широко известная личность. Это хорошо для тебя, для твоей политической карьеры. Теперь любой человек будет знать в лицо Тимура Кротова. Во-вторых, реальный срок и условный, это – две большие разницы. Не путай. Уверяю тебя. В-третьих, мы отработали технологии противодействия властям. Не все гладко, но мы теперь многое знаем, чего раньше не понимали, - Борис загибал пальцы на правой руке.
- Но и полиция, следователи и ФСБ многое узнали, многое попробовали. Посадили и осудили меня. Они не сидят сложа руки. Они совершенствуются. И как ни крути, у меня все равно есть судимость, - возразил Тимур.
- Да. Это так. Это называется жизнью и политической борьбой. Кто кого переиграет в конечном итоге, покажет только время.
- Хорошо, договорились, - согласился Тимур, - чем собираешься заниматься дальше?
- О, ты не представляешь, сколько мне поступает ежедневно предложений. Я на данный момент веду два новых дела. Планирую зарегистрировать адвокатскую контору. Один я уже не справляюсь, буду нанимать сотрудников, - ответил сияющий Борис.
- Я рад, что у тебя получилось. Хочу тебя поблагодарить за проведенную работу. Хоть у меня раньше и не было опыта работы с адвокатом, но работать с тобой было приятно.
- Мне тоже, Тимур. Я всегда готов сотрудничать с тобой и твоими людьми. Мне очень близки ваши мысли и идеи. Я думаю, что не всё благополучно в нашей стране, и это надо менять. Готов на благо сотрудничать Родины с тобой бесплатно, - сообщил Борис.
- Брось, мне не удобно. Ты не должен работать бесплатно. Все мы люди, все мы человеки, всем надо кушать и одеваться, - возразил Тимур.
- Благодаря тебе, я заработаю столько денег, сколько мне раньше и не снилось. Мне работать с тобой выгодно и бесплатно. Так что не отказывайся.
- Хорошо, пускай будет так, - смутившись, согласился Тимур.
Отмечать свое возвращение в мирную жизнь Тимур не стал, хотя друзья и товарищи звали устроить шумную вечеринку, потусить и развеяться. За последний месяц он сильно повзрослел. Многое передумал, и переоценил. Он с мамой и Ритой устроили тихий семейный ужин на кухне. Рита приготовила узбекский плов, мама испекла чудесный торт медовик.
Вечером Тимур с Ритой пошли гулять по улицам и набережным Москвы. Стоял чудесный теплый осенний вечер. Под ногами тут и там лежали сухие желтые листья. Горели фонари. Фары проезжающих машин подмигивали и слепили пешеходов. Жизнь шла каким-то заданным чередом. Тюрьма, суды, задержания отступили на задний план. Тимур ходил и дышал полной грудью, вдыхая бодрящий осенний воздух. В кармане куртки он держал теплую руку Риты, гладил ее ладонью. Они часто останавливались и нежно целовались. В жизни Тимура наступил какой-то новый, еще неизведанный этап в жизни. Он хотел поставить максимально четкую черту, разделившую его жизнь до суда и после.
Через три дня после суда, ему позвонили с известной московской радиостанции «Вехи Столицы», и пригласили поработать радиоведущим в политической вечерней программе. Тимур, не задумываясь согласился. Это было для него прорывом в новое измерение. Теперь он два раза в неделю разговаривал с разными известными людьми на многомиллионную аудиторию. Гости его были разных политических взглядов – это были либералы и монархисты, оппозиционеры и члены правящей партии, честные неподкупные люди и политические проститутки. Общаться не со всеми было интересно, но несомненно познавательно.
Тимур имел возможность через вопросы и направление беседы доводить собственную точку зрения на те или иные вопросы. Программа выходила в прямом эфире по радио и дублировалась в интернете на канале этой-же радиостанции в Ю-тюбе.
За работу, которая приносила больше удовольствия, чем мучений, Тимур получал приличную заработную плату. Это не могло не радовать. Они с Ритой позволили через пару месяцев съездить на отдых в Подмосковье. Материальная сторона жизни Тимура и его семьи после суда существенно укрепилась. Его стали узнавать в метро и в общественном транспорте. Она стал носить черные очки и капюшон. С удовольствием позволял себе ездить на такси. Начал задумываться о покупке собственного автомобиля…


ТЕРРОРИСТ
Глава 1

Илья сидел на скамье подсудимых вместе с друзьями детства. Всегда и везде вместе: в школу, в поход, за девчонками, в горе и в радости. А теперь здесь, в обезьяннике. Глаза искали на бежевом полу из линолеума точку, за которую можно было зацепиться. Пол был чистый: ни соринки, ни пылинки. Наконец, он заметил кусочек скомканной бумажки, которая забилась в щель между металлическим уголком и стенкой. Зелено-красные цвета наводили на мысль, что это фантик от конфеты. Ириска? Батончик? Барбариска?
- Илья Александрович Хромов, - прервал размышления строгий голос судьи.
- Да, - отозвался Илья и встал.
- Ответьте на вопрос обвинения: свидетель Подонский Геннадий Петрович утверждает, что у вас дома хранился пистолет Макарова с патронами к нему? – задал вопрос прокурор.
- Это не правда. У меня дома хранился пневматический пистолет, который внешне очень похож на настоящий пистолет Макарова. К нему я приобрел специальные пульки-шарики диаметром 4,5 миллиметра.
- Где сейчас находится пистолет?
- Не знаю. Я дома не был уже почти два года. Раньше я его хранил в тумбочке, у кровати, под старыми кассетами.
- Во время обыска данное оружие не было найдено. Как вы можете это объяснить?
- Никак не могу. Во время обыска меня в квартире не было. Что там происходило, что нашли, а что не нашли - сказать не могу.
- Как вы думаете, почему свидетель Подонский Геннадий Петрович считал, что у вас настоящее огнестрельное оружие?
- Об этом вы спросите у него.
- Мы его спросим. Обязательно. Но сейчас мы у вас спрашиваем. Отвечайте на вопрос.
- Думаю, что у Геннадия сильно развитое воображение.
- Спасибо, садитесь.
Илья сел на скамью, друг Олег похлопал его по спине. Заседания суда над бандой «террористов» продолжалось почти месяц. Каждый рабочий день их привозили в здание суда на улицу Баумана дом 19. В зал приглашались многочисленные свидетели, выступали обвинители и адвокаты, родственники и общественные деятели. Заседания были неимоверно скучные. Илья хотел, чтобы они скорее закончились. Хотелось уже получить свой несправедливый приговор. В то, что приговор будет обвинительным, и он будет несправедливым, никто из обвиняемых не сомневался. Находясь на свободе, он бы никогда не пошел на подобное заседание – тоска смертная. На воле столько всего интересного. Но зал суда был полон людьми, всех желающих присутствовать, помещение суда вместить не могло. Люди, вам делать нечего? Что вы на нас пялитесь? Идите по домам, делайте хорошие дела. Вы нам не нужны, вы все равно нам не поможете. Нам никто не поможет.
Одно было хорошо в заседаниях, можно было в этой клетке встретиться с друзьями – Олегом, Петром и Вовкой. В следственном изоляторе их разводили по разным камерам. И хотя разговаривать им не разрешали, всегда можно было перекинуться парой фраз, похлопать друг друга по плечу, подбодрить взглядом. Они не виделись почти два года. За это время их обрабатывали каждого по отдельности. Илье говорили, что его друзья активно дают признательные показания, что они добровольно сотрудничают со следствием. Если он искренне расскажет, ему будут послабления в режиме содержания: позволят свидания с Катей, дадут телефон позвонить родным и так далее.
А в чем ему было сознаваться? Он смотрел на следователя и недоумевал: он же с другой планеты. Почему люди не хотят понять друг друга? Не умеют? Илья хочет достучаться, хочет рассказать, объяснить. Вроде все мы здесь русские люди, вернее россияне, и разговариваем на русском языке. Так почему, когда я говорю, что ходил на работу пешком три автобусных остановки, то мне возражают, что я готовился к марш-броскам, которые обязательно будут при свержении законной власти в стране. Если ты пошел в аптеку и купил там йод, бинты и анальгин, то ты готовился оказывать первую медицинскую помощь раненым террористам. Знакомишься с кем-то – вербуешь наемников, не знакомишься – скрываешь планы от общественности. Любое бытовое мероприятие или занятие выворачивалось следователями и ставилось с ног на голову. День за днем плелась паутина обвинения: из безобидных на первый взгляд фактов вырастала грозная организация террористов-революционеров, которая всерьез угрожала существующему строю в стране.
- Вов, сколько нас еще будут мурыжить здесь? Когда будет приговор? – стараясь не шевелить губами, спросил Илья у друга.
- Не знаю. Думаю, что еще неделю и все закончится, - также конспиративно ответил Вовка.
- А мне здесь нравится, тепло, светло. На телекамеры снимают. Ощущаю себя звездой киноэкрана, - с нескрываемым оптимизмом вмешался Олег, друзья с трудом подавили желание засмеяться.
Илья стал замечать, что они начали порой реагировать на разные события не так как раньше. Что их сейчас развеселило? Это протест против абсурдности ситуации? Недостаток адекватного общения? Судья сделал им замечание и попросил успокоиться. Ребята переглянулись, подмигнули друг другу, мол прорвемся, все будет хорошо.
Илья знал, что теперь ничего хорошего не будет. Их жизнь навечно будет разделена на две части: до задержания и после. Светлые надежды, мысли и мечтания, дружба и влюбленности остались навсегда позади. Впереди мрак и ужасная перспектива провести более десяти лет в тюрьме. Что с ними станет? Выйдут ли они на свободу? Смогут ли они адаптироваться к жизни в лагерных условиях?
Вовка с детских лет был болезненным мальчиком, часто сидел дома с температурой на таблетках и микстурах. И сейчас сидит, носом шмыгает, покашливает. В камере не самые лучшие условия для укрепления иммунитета и здоровья. Хватит ли у него здоровья на жизнь в колонии? Хорошо бы их распределили в одно исправительное заведение, тогда еще можно было бы прорваться. Они бы друг другу всегда помогли, приспособились. А если их раскидают по разным тюрьмам? Тогда сложнее.
За Петра Илья не переживал, тот справится. Петр отслужил десантником в армии, пару месяцев пропадал в Донецке, когда там началось в 2015 году. Потом разочарованный вернулся, рассказал, как было на самом деле. Сказал, что по телевизору все врут. Объяснил, что простому народу эта война на фиг не нужна. А нужна она разным барыгам и ворюгам, которые наживаются на людском горе. Тогда-то и началось. Когда Петр уезжал в Донецкую область, у него горели глаза. Он постоянно говорил про славянское братство, что надо объединить дружественные народы России и Украины, произносил какие-то имперские лозунги.
Когда вернулся, его было не узнать: он впал в депрессию, молчал и много пил. Друзья приходили к нему в гости, расспрашивали, он старался отмалчиваться. Потом его прорвало:
- Там реально убивают людей! Вы не представляете, как это ужасно!
- Там же война. Потому и убивают, - поддерживал беседу Илья.
- Ты не понимаешь, там убивают людей, не потому что они враги, не потому что надо освободить свою страну, свой город или деревню от захватчиков. Там убивают специально, чтобы приехали корреспонденты, чтобы кровавые трупы сняли на камеры, чтобы было что показать по телевизору. Там людей убивают для новостей. Это цинично, подло, гадко и жутко!
- Во всем виноваты американцы, я вчера по телевизору смотрел передачу, - вставил реплику Олег.
- Я не видел там американцев. Может быть они есть, может быть они что-то финансируют. Я смотрел на наших командиров. У них нет цели победить в войне. И я этого не понимаю. Мы хотели освободить страну и весь мир от фашистской нечисти, от нацистов и оккупантов. Но у руководителей и командиров совсем другие цели. Такие романтичные идеалисты и придурки, как я там были, мы много беседовали между собой, предлагали планы наступления, но нам сказали жестоко: «Такого приказа нет и не будет».
- Тогда зачем это надо? – спросил Вовка.
- Война в Донецкой области ведется потому что она выгодна тому, кто ее организовал. Война, я вам скажу, - это большой бизнес: там торгуют оружием и техникой, медикаментами, человеческими органами, наркотиками. Правительства многих стан Европы, Америки и России отправляют туда деньги и гуманитарную помощь. Все это без стыда разворовывается и растаскивается. Такого человеческого дерьма я не видел никогда. Как люди могли деградировать до скотства, я не понимаю, - с ненавистью и болью в сердце рассказывал Петр.
- И ничего нельзя сделать? – сформулировал вопрос Вовка.
- Я не знаю. Но я туда больше не поеду, и вам не советую. И не смотрите телевизор, там врут. Я вообще разочаровался в российской власти, и ее международной политике.
- Да и хрен с этой политикой. Давай бухнем, девчонок пригласим, потусим. Вовка, бери гитару, - Олег передал инструмент Вовке.
Вовка взял в руки гитару, провел по струнам, зазвучали аккорды. Друзья спели песни Виктора Цоя: «Перемен», «Пачку сигарет» и «Звезду». Они пили пиво, кричали лозунги про свободу, равенство и братство. Они были молоды, амбициозны, энергичны, все было впереди. Вернее, могло быть впереди.
- Подсудимый Петр Степанов, - вопрос судьи прервал ход мыслей Ильи, - ответьте на вопрос обвинения.
- Да, я готов, - Петр поднялся в полный рост и высоко поднял голову.
- Вы проходили службу в вооруженных силах России?
- Да, проходил.
- В каких войсках?
- В воздушно-десантных войсках, рязанская дивизия.
- Там вас обучали навыкам ведения рукопашного боя?
- Да. Было дело.
- Обучали ли вы коллег по скамье подсудимых этим навыкам? Если обучали, то зачем?
- Обучал. Я считаю, что каждый мужчина должен уметь постоять за себя, должен уметь защитить себя, друзей и родных от хулиганов и бандитов. Я очень мирный человек, но я не могу себе представить, как можно спокойно ходить простым гражданам по отдельным районам нашего города.
- Вы хотите наводить порядок в стране и городе?
- Нет. Я просто говорю о нормальной самообороне.
- В мае 2016 года вы жестоко избили двух граждан России Саркисова Тенгиза и Карганова Давида. Это была самооборона? На вас тогда не завели уголовное дело только потому, что упомянутые граждане сами забрали заявление.
- Эти граждане России пытались изнасиловать русскую девушку Варю Самойлову. Я им помешал. И правильно сделал. Это не была самооборона, это была защита слабой беззащитной девушки. Заявление они забрали только потому, что им грозила статья о попытке изнасилования. Могу добавить, что я нисколько не жалею о содеянном. И в подобной ситуации вновь сделаю тоже самое.
- Вы обучали навыкам рукопашного боя, не имея на то никаких лицензий и не имея опыта преподавательской деятельности?
- Я не занимался преподавательской деятельностью. Я за это не брал денег. Насколько я знаю, на такой вид деятельности не нужна лицензия, если я сам преподаю, не используя труд наемных сотрудников.
- Вы преподавали рукопашный бой и не брали за это деньги? Вы скрывали выручку и нарушали налоговое законодательство России? – обвинитель вдруг решил открыть новый слой правонарушений обвиняемых.
- Я не брал денег, я не скрывал выручку. Я работал инструктором на базе отдыха под Калугой. Там я оформлен по трудовой книжке, все налоги уплачены бухгалтерией, - Петр отвечал спокойно и точно.
- У меня больше нет вопросов к обвиняемому Петру Степанову, - закончил прокурор.
- Садитесь, - сказал судья Петру.
Заседание и допросы порой походили на фарс, только смеяться не было сил. Всем присутствующим было ясно, что обвинение несправедливое, доказательств вины нет. Но обвинение не отступало. Шаг за шагом оно выливало на ребят новые и новые глупейшие факты, якобы их вины. Вырисовывалась такая картина, что ребята создали организованную преступную группировку с целью свержения существующего конституционного строя, пытались организовать террористические акты на территории Калужской и Московской областей.
Рассказы про войну на востоке Украины задели ребят за живое. Они собирались вечерами после работы и обсуждали политические новости из всемирной паутины и телевидения. Довольно быстро ребята пришли к выводу, что война на Украине ведется против русского народа по обе стороны линии фронта. И что, если российские элиты поддерживают войну, то они ведут военные действия против русских, то есть против нас.
- Надо что-то делать. Нельзя молча смотреть, как разваливается страна, - громко возмущался Олег на очередной встрече.
- Что ты предлагаешь? Пойти в Кремль и взять власть в свои руки? – спросил Илья, прихлебывая пиво из алюминиевой банки.
- Нет. Это глупо, у нас ничего не получится, - продолжал Олег, - для меня весь ужас сложившейся ситуации заключается в том, что фактически война идет на территории России, или бывшей нашей страны. Гибнут наши люди, такие же как мы. Никто ничего не делает, чтобы войну прекратить. Не предпринимаются действия, чтобы победить и разбить вероломного врага. Вы только представьте, что линия фронта военных действий пройдет через наш город: на нашей улице будут рваться мины и снаряды, а мы ничего не сможем сделать.
- Когда война придет сюда, тогда и будем решать, что делать, - возразил опытный Петр.
- Когда война придет на наши улицы, будет поздно, - не умолкал Олег, - в идеале ее надо предотвратить. В любом случае – надо готовиться дать отпор. Лично я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как нас убивают. Я -  вам не жертвенное животное.
- У нас ничего не получится. У тех людей, кто организует войну – деньги, техника, у них государственные армии. Нам их не победить, они нас раздавят, даже не поморщатся и не заметят, - спокойно возразил Петр.
- Петр, нам нужна твоя помощь. Ты у нас самый опытный боец. Нам нужны навыки рукопашного боя, нам надо уметь стрелять из огнестрельного оружия. Нам надо учиться взаимодействовать на поле боя, - Олег, произнося речь, разрубал воздух ребром правой ладони.
- Вы серьезно, парни? – Петр окинул взглядом собравшихся.
- Да, - смело кивнул Вовка.
- Но пасаран, - Илья поднял правую руку, сжатую в кулак.
- Серьезнее не бывает, - подтвердил Олег.
Сперва ребята собирались по выходным на базе отдыха, где Петр работал инструктором по физподготовке. Через некоторое время, они неслись туда в любое свободное время. Территория базы граничила с лесом, куда и ходили заниматься ребята, чтобы не смущать отдыхавших пенсионеров и работников 35-го механического завода. Они оборудовали полосу препятствий, блиндажи и окопы, турники и брусья. Молодые люди, которым было по двадцать одному году бегали по лесу с деревянными автоматами, ползали по грязи и траве, захватывали вражеские укрепления, учились грамотно отступать с минимальными потерями.
Вовка принес на тренировку видеокамеру, и снимал марш-броски и атаки. Потом они вместе просматривали занятия, Петр разбирал и показывал, если кто-то что-то делал нет так.
- Подсудимый Владимир Шмелев, - прозвучал голос судьи.
- Да, слушаю, - Вовка встал, опустив голову и производя впечатление сломленного человека.
- Вы занимались фото и видео-фиксацией ваших занятий военной подготовкой? – начал прокурор.
- Никак нет.
- Ну как же так? У следствия целый архив записей, сделанных на вашу камеру, где вы проводите учения по захвату зданий.
- А вы видели эти записи? – спросил Вовка.
- Конечно, видел. Потому и спрашиваю.
- Тогда вы должны были увидеть, что мы бегаем с муляжами оружия, изготовленными кустарным способом из простых досок. Я думаю, что все мальчишки играют в войнушку. Назвать все это военной подготовкой очень трудно, а тем более назвать это подготовкой к терактам и угрозой существующему строю, - Вовка постепенно распрямлялся, его голос звучал все громче и увереннее.
- Когда мальчишкам по десять лет, то – это игра. Когда мальчишкам больше двадцати, это перестает быть игрой. Зачем вы делали эти записи? Вы хотели их распространять, как пропаганду вашей террористической организации?
- Никакой пропагандой мы не занимались. Я собирался смонтировать фильм о нашем отдыхе, дарить такие фильмы Петру, Олегу или Илье на день рождения. Ведь лучший подарок, как известно, сделанный своими руками.
- Однако, ваши фильмы появились в интернете, где набирали много просмотров. Зачем вы это делали? Вы хотели увеличить численность вашей группировки и занимались вербовкой молодых людей?
- Я наши фильмы в интернете не размещал. Их разметил, как я предполагаю, ваш стукач и предатель Подонский Геннадий…
Подонского в группу привел Олег. Незадолго до этого, у ребят созрела мысль, что для того, чтобы организовать серьезное сопротивление, их слишком мало, и надо бы увеличить списочную численность бойцов. Илья был единственным человеком, кто отнесся к Генке с холодком и подозрением. Не нравился он ему. Остальные в нем души не чаяли – Генка был веселым и заводным, много шутил и придумывал необычные развлечения. Позже он принес травку, угостил пацанов, бегал по лесу и кричал: «Да здравствует анархия!»
До этого дня Илья травку не пробовал, но ему было интересно попробовать новые ощущения и впечатления. Попробовав, никто из ребят не проявил интерес к наркотикам, все предпочли традиционные способы и напитки в виде пива или водки. Генка пару раз намекнул, что надо бы купить травки, на что Петр ему ответил:
- Нам этого не надо. Я за эту гадость платить деньги не буду.
Генка не обиделся, но к ребятам стал заходить реже. Начал пропускать занятия. После того, как он один раз принес ребятам какие-то таблетки на пробу, Петр его вытолкал в шею, и запретил приходить навсегда. Через какое-то время Генку взяли с наркотиками во время полицейского рейда, завели на него уголовное дело по факту хранения и распространения наркотиков. Следователь предложил Генке пойти на сотрудничество с органами, взамен предложил заменить реальный срок на условный.
Тот и расстарался, начал сдавать своих знакомых и приятелей по поводу и без повода. Компания Ильи была не одна в длинном списке стукача. Когда Генка рассказал полицейским про парней, которые не довольны существующим строем, и занимаются военной подготовкой в лесу под Калугой, в отделении полиции появились работники ФСБ. Они ходили на допросы к Генке почти три дня, за это время набралась приличная папка рассказов, половина из которых была чистым вымыслом. Но фсбэшников было уже не остановить: те почувствовали легкую добычу, премии и новые звездочки на погонах – шутка ли под носом у тебя, в центре России существует мощная подпольная организация террористов. И они ее обезвредили, не допустив жертв среди мирного населения.
Парней арестовали быстро, всех в один день. Жизнь ребят покатилась в пропасть, стремительно ускоряя ход.

Глава 2

Новая воспитательница Лариса Максимовна пришла в детский сад всего неделю назад. Она была молодая и красивая, одевалась достаточно строго в длинное серое платье, но и того кусочка длинных тонких ног, что были открыты белому свету, хватало, чтобы будить воображение у еще сопливых ребят из старшей группы. Черные волосы и карие глаза завораживали. Когда она читала сказки или занималась с ними математикой, Илья не мог оторвать глаз.
Однажды на занятиях Илья закрыл глаза и представил, что он остался с новой воспитательницей в комнате наедине. Лариса Максимовна берет его за руку. Но этого мало, Илья сам берет вторую руку, и они начинают танцевать вместе красиво и волнительно, как танцевали папа с мамой на дне рождения бабушки. Лариса Максимовна прервала его мечтания и сделала замечание, что он закрыл глаза:
- Илюша, ты чего не смотришь на доску? Ты хочешь спать? – молодая воспитательница подошла к нему и погладила по голове.
- Нет, я спать не хочу. Я спать вообще не люблю. Я могу без проблем всю ночь не спать, - уверено соврал Илья.
- Тогда почему закрыл глаза? – Лариса Максимовна присела перед Ильей на корточки, явив ему красивые гладкие коленки. Они был совсем рядом, казалось протяни руку, и не будет счастливее человека, чем он.
- Я так лучше запоминаю, - ответил Илья.
- Ну, хорошо. Если тебе так нравиться, то можешь сидеть с закрытыми глазами, - согласилась воспитательница, и урок продолжился.
Лариса Максимовна пришла в их садик сразу после педагогического института. Дети ее полюбили, ходили за ней гурьбой, расстраивались, когда занятия заканчивались и надо было идти домой. Илья понемногу сгорал от ревности в своей еще детской страсти.
- Зачетная телка, - сказал на прогулке Петр, показывая на Ларису Максимовну.
- Грубиян, никакая она тебе не телка, - кинулся на друга Илья.
- А кто ж она? – Петр был покрупнее Ильи и легко держал его на расстоянии вытянутой руки.
- Она – дама, она – женщина, она – красотка, - Илья махал руками, не доставая до физиономии обидчика.
- Да ты втюрился, парень? – Петр как-то ловко махнул рукой, Илья ощутил хлопок на левой щеке и упал в сугроб.
Силы были неравны. Что делать в такой ситуации - Илья не знал. Он убежал в дальний угол детской площадки, бродил там один, издалека наблюдая за обидчиком и за Ларисой Максимовной. Воображение рисовало картины, как он расправляется с Петром. Для этого он обязательно пойдет заниматься в секцию айкидо, где в совершенстве овладеет японским боевым искусством. И вот, он - мастер. Он легким движением руки кидает Петра в снег, тот корчится от страшной боли, которая парализовала его сознание. На помощь к Петру бегут другие ребята, но это вообще просто: один с кувырком летит в кусты налево, другой с сальтухой вправо. Две минуты – и все соперники повержены. Илья достает из-за спины красную розу, подходит к Ларисе Максимовне:
- Это вам, моя королева! – Илья встает на одно колено.
- Мне так приятно, мой герой, - воспитательница берет розу, подносит ее к губам, целует и вдыхает аромат свежего цветка.
Из-за переживаний Лариса Максимовна теряет сознание и падет без сил к ногам Ильи. Он подхватывает воспитательницу на руки и несет в комнату для сна. Брызгает ей на лицо водой – любимая никак не реагирует. Илья расстегивает блузку, в разрезе виден красный кружевной бюстгальтер. Илья начинает делать искусственное дыхание рот в рот, и чудо свершилось – Лариса Максимовна задышала. На Илью смотрят два влюбленных, преданных и красивых глаза, она протягивает к нему руки, хочет его обнять…
- Илья, иди домой, за тобой пришел папа, - слышит он голос воспитательницы.
О, папа, как же ты не вовремя. Уходы из садика превратилось в настоящее испытание. Папа всегда приходил слишком рано. Илья уходил домой одним из первых. Почему? Зачем? Все ребята еще гуляли, а он уже должен был идти домой. Почему так несправедливо? Еще год назад Илья с большим трудом шел в садик, и с радостью возвращался. Теперь все изменилось. Он собирался дома на пятнадцать минут раньше срока, и сидел в прихожей, подгоняя родителей, чтобы его вели в садик, ведь можно опоздать и пропустить завтрак. И вообще, взрослые на работу, если хотят, пускай опаздывают, а он серьезный и уже взрослый мужчина, задерживаться не привык. Так не прилично. Идти домой из садика он теперь не хотел и всячески оттягивал этот момент. Родителям приходилось искать Илью по закоулкам и кладовкам, часто всем персоналом садика искали варежки или ботинки, которые Илья заранее прятал в самых необычных местах: в коробке с игрушками или в цветочном горшке.
Что парень просто влюбился, никто из взрослых не догадывался. Знали об этот только друзья –Петр, Олег и Вовка. Но и те не понимали, что оно нашел в этой взрослой женщине. Да, она симпатичная, умная, но она же взрослая!
- А мне все равно, - говорил он друзьям, - когда я вырасту, то обязательно женюсь на ней.
- Дурак, ты Илюха. К тому времени, она выйдет замуж за другого и нарожает ему детей. Ты ей не нужен, - сказал ему Олег.
- Нужен, нужен. Ты ничего не понимаешь, - Илья побежал прочь, поскользнулся на пороге комнаты и упал, сильно ударившись грудью о пол.
От удара у него перехватило дыхание, он с трудом дышал, на глазах предательски появились слезы. К нему подбежала Лариса Максимовна, проверила цел ли он, погладила руками его по голове, груди и рукам. Убедившись, что цел и нет повреждений, она прижала Илью к своей груди.
- Илюша, ты не плачь. Все будет хорошо. Где у тебя болит? Ты сильно ударился? – не прекращая гладить и обнимать, говорила воспитательница.
- Все хорошо. Теперь уже все хорошо. Я просто сильно испугался, - ответил Илья.
Его лицо упиралось в небольшую и мягкую грудь Ларисы Максимовны, Илья слегка шевелил головой пытаясь ощутить и запомнить, как можно больше ощущений от соприкосновения с запретным и красивым. Он обнял ее своими маленькими руками, и ладошками дотронулся до бретелек лифчика на спине. Объятия, казалось, длились вечно, Илья закрыл глаза, он был на краю блаженства.
Слезы у Ильи быстро высохли, Лариса Максимовна еще раз осмотрела ребенка. Убедившись, что все нормально, она шлепнула его по попе и отправила гулять к другим ребятам. Илья нехотя шел к парням. Интересно, а заметил ли кто-нибудь его триумф? Оказалось, что заметил Вовка, и рассказал остальным. На прогулке ребята пристали к Илье:
- Расскажи, какая она на ощупь?
- Этого не передать словами, это надо пробовать самому, - гордо ответил Илья.
- Она как резиновый мячик? – не унимался Петр.
- Нет, ты что? Конечно, она мягче, теплее, - возражал герой-любовник.
- Может она, как воздушный шарик? – спрашивал Олег.
- Нет. Она пожёстче. Там же не воздух внутри. Это надо понимать, - ответил специалист по женской части.
Илья еще несколько раз пытался спровоцировать падения, ушибы и ссадины, чтобы добиться близости с Ларисой Максимовной. У него получилось прижаться к груди воспитательницы еще пару раз. Потом все прекратилось, либо Илья делал падения неубедительно, либо Лариса Максимовна что-то начала подозревать о нездоровой травматичности ребенка. В дальнейшем она только осматривала Илью, успокаивала, но к себе не прижимала. Илья не мог понять такой холодности со стороны любимой женщины и молча страдал, не находя сил признаться в теплых и искренних чувствах. Через пятнадцать лет, вспомнив эту ситуацию, Вовка рассказал Илье, что он ему сильно завидовал, и как-то рассказал своей маме. Та в свою очередь подошла к воспитательнице и с ней серьезно поговорила, после чего Лариса Максимовна более аккуратно выражала эмоции, не допуская жарких объятий и откровенных прикосновений. Будучи взрослыми, ребята посмеялись над ситуацией, а тогда Илье было не до смеха. Он ходил и мучился, строил планы, хотел подойти и признаться в чувствах Ларисе Максимовне. Петр его отговаривал:
- Ты не понимаешь, она взрослая женщина. Наверняка, у нее есть мужчина. Ты ей не нужен.
- Если у нее есть муж, что на руке должно быть кольцо. А кольца нет. Значит, она свободна.
- Дурак. Это значит, что она пока не замужем или живет в гражданском браке, как тетя Валя и дядя Миша из соседнего подъезда, - возражал Олег.
- Не может быть этого. Вы мне просто завидуете, - не сдавался Илья.
- На выходных мы с мамой ходили в магазин за покупками. Там встретили Ларису Максимовну с каким-то мужиком под ручку, - признался Вовка.
- Вы все врете! Этого не может быть, - закричал Илья, заплакал и убежал в раздевалку.
Скоро должны были прийти родители. Илья сам оделся и сидел в раздевалке почти тридцать минут, пока не пришла мама. Та немного удивилась, но ничего не сказала, и они пошли домой. Боль раздирала сердце пылкого мальчика, он все время пытался попасть на глаза Ларисе Максимовне, наблюдал за ней, но она была отстраненно холодна. Как-то, укладываясь в тихий час, Илья решил не спать, и наблюдать за воспитательницей. Он лег на кровать, накрылся с головой одеялом, оставив только маленькую щель, из которой было удобно наблюдать за столом воспитательницы. Он знал из домашнего опыта, что после того как дети уложены, взрослые тоже раздеваются и ложатся спать. Илья предположил, что воспитатели делают тоже самое в детском садике. Ну и правда же: что им делать, когда дети спят? Он делал это раз за разом, но Лариса Максимовна не раздевалась и не ложилась на свободную кровать, она сидела за столом и что-то читала, иногда записывала в толстой тетрадке.
Потом глаза Ильи слипались и наблюдение прерывалось. Наверное, она раздевалась позже, после того, как дети засыпали. В следующий раз Илья с силой сжимал кулаки, теребил мочки уха, щипал себя, чтобы не заснуть. Но предательский сон все равно выбивал его из строя. После многочисленных попыток, увидеть что-то тайное и запретное, Илья сдался и в тихий час просто спал, как остальные дети.
Как гром среди ясного неба, был приход какого-то незнакомого мужчины в детский сад в обеденное время. Тот был очень старый, наверное, лет тридцать, или даже тридцать пять. У мужика были некрасивые длинные черные волосы и черный кожаный плащ до колен, в руках он держал банальный и пожухлый букет из белых роз. У мужчины не было никакой фантазии и ни капельки харизмы. Лариса Максимовна повела себя очень странно, она дико обрадовалась, кинулась ему навстречу, подбежала, обняла и поцеловала. Затем быстро собралась, и ушла с работы вместе с ним. Илья кинулся к окну, и увидел, что они сели в какую-то непомерно большую красную машину.
Это была катастрофа. Своим детским умом Илья понимал, что его мечты рушились безвозвратно, сделать ничего невозможно. Суровая действительность жестоко прошлась через ранимое и чуткое детское сердце. Ларисы Максимовны не было на работе почти три недели. В эти дни в детском садике стало невыносимо скучно. Илья сидел за столом и рисовал круги, танки и пальмы. Иногда подбегал к окну, услышав там хлопок двери автомобиля, но все напрасно. Мечтам не суждено было сбыться. Почему? Зачем страдания ему в только начавшейся жизни?
И вот когда надежда совсем растаяла, в одно прекрасное весеннее утро, Лариса Максимовна как ни в чем не бывало появилась на работе. Ребята обрадовались возвращению любимого воспитателя. Они подбегали, обнимали ее, щебетали, кричали, что соскучились. Воспитательница в ответ радовалась, отвечала, что ей было плохо без ребятишек. Из всей старшей группы только Илья не бросился обниматься к Ларисе Максимовне, потому что на правой руке ее предательски блестело золотое кольцо с маленькими камушками белого и красного цвета. Илья понял, что она вышла замуж.
Уж лучше бы она вообще пропала и никогда не появлялась ему на глаза. Как она могла так поступить? Предательница. Ну ничего, он ей докажет, что она сделала своим поступком самую большую ошибку в жизни. Илья решил, что ему теперь не зачем жить, он закончит счеты с жизнью на глазах у любимой. О своих планах он не сказал никому. На детской площадке была металлическая горка, на которую надо было подняться по лестнице с одной стороны, и можно было спуститься по наклонной поверхности в другую. Илья поднялся по лестнице наверх, и с криком «Прощайте» шагнул вправо вниз с высоты примерно полутора метров. Страшная боль пронзила левое колено. Илья закричал.
К нему через всю площадку кинулась Лариса Максимовна:
- Илюша, что с тобой?
- Нога, - сквозь зубы только и смог сказать Илья.
- Потерпи, мой мальчик. Все будет хорошо, мой хороший, - воспитательница взяла Илью на руки и понесла в раздевалку.
Там она положила его на лавку. Воспитатели забегали и засуетились, вызвали скорую. Илья, со слезами на глазах от боли, не сводил взгляда с любимой Ларисы Максимовны. Они снова были вместе. Она вновь ему говорила то, что Илья  хотел слышать: «Милый, хороший, мой маленький». Она держала его за руку, гладила по голове. Лариса Максимовна плакала, и ее милые, дорогие, теплые слезинки падали Илье на лицо, он их растирал грязными ладошками по щекам.
- Я умру? - слабеющим голосом спросил Илья.
- Нет, что ты. Сейчас приедет врач, и тебе окажут помощь, - тушь на глазах Ларисы Максимовны размазалась и потекла. Это было так мило и трогательно.
- Извините меня, я этого не хотел, - продолжал Илья.
- Илюшенька, тебя никто ни в чем не винит. Виновата во всем только я, что не досмотрела, не уберегла тебя, - воспитательница не отпуская держала Илью за руку.
- Я должен вам сказать что-то очень важное, - начал Илья.
- Говори, конечно, если хочешь. Тебе очень больно? – перебила его Лариса Максимовна.
- Нет, не очень. Потом это ж всего нога. Я хотел сказать, что вы самая любимая моя воспитательница, - преданные глаза сквозь испепеляли Ларису Максимовну.
- Спасибо, Илюшенька, мой хороший. Ты тоже очень славный мальчик.
- Я хочу быть рядом с вами всегда, - не стыдясь признался Илья.
- Ну, конечно, мой хороший, я буду с тобой всегда. И в больницу тебя провожу, и буду с тобой, пока к тебе не приедет мама или папа.
- А потом? – дрогнул мальчишеский голос.
- А потом тебя либо положат в больницу с мамой, либо отпустят долечиваться домой. Если травма не очень серьезная, наверное, тебе скоро позволят ходить в садик.
- Я не хочу к маме. Я хочу быть с вами.
- Я бы тоже хотела быть с тобой. Но так нельзя. Дети должны быть с родителями. Воспитатели живут дома со своими родными.
- И вы поедете в свой дом к тому мужчине в черном плаще на большой красной машине?
- Да, к нему. Это мой муж. Его зовут Павел, и скоро у нас будет ребеночек. Если родится мальчик, я его назову Ильей. Мне очень нравится твое имя.
- Вы его любите? – трещина взаимопонимания росла и принимала угрожающие размеры.
- Да, я его люблю. Иначе бы я не вышла за него замуж. Твоя мама наверняка любит твоего папу. Это нормально.
- Лучше бы я умер. Вы так ничего и не поняли, - сказал Илья, закрыл глаза и замолчал.
Приехали врачи, положили Илью на носилки, и увезли в больницу. Лариса Максимовна сопровождала его до тех пор, пока в травматологию не приехала мама Ильи. Врачи определи вывих коленного сустава, наложили повязки на ногу и отправили Илью долечиваться домой. Он просидел на больничном с мамой две недели.
В садике Илью встречали, как вернувшегося с войны героя. Ребята и воспитатели хотели прикоснуться к нему, погладить, перекинуться парой фраз. Больше всех радовалась Лариса Максимовна, она устроила хороводы и веселье по поводу возвращения Ильи в садик. Было весело, только Илья учтиво улыбался, ему было не до смеха и веселья. На глазах умирала любовь: первая, трогательная, романтичная, чистая, непорочная, бескорыстная. Такая, какой уже не будет никогда.
- Ты чего не веселишься, Илюша? – спросила Лариса Максимовна.
- Нога еще побаливает, - ответил он, и присел на стульчик в углу комнаты, наблюдая за всеобщим праздником со стороны.
Через два месяца состоялся выпускной в садике. Старшая группа прощалась с воспитателями. Илья прощался с Ларисой Максимовной, своей несбывшейся мечтой. Летние месяцы Илья провел в деревне у бабушки. Детсадовская любовь не уходила из головы. Но с первого сентября он пошел в первый класс, здесь были другие красивые и молодые учительницы. Они перехватили внимание Ильи, было на что посмотреть, о чем пофантазировать. Иногда он встречал на улице Ларису Максимовну и холодно с ней здоровался. Она же всегда останавливалась, заводила с ним беседу. Спрашивала, как дела? Как он учится в школе? Но Илья ссылался на то, что торопится, и бежал вперед по неотложным делам. Раньше надо было обращать на него внимание, раньше он готов был проводить с ней все свободное время. А теперь, извините, у Ильи много других дел. Женщин на планете Земля, очень много, а мужчин не хватает на всех. Пускай локти кусает.
К осени у Ларисы Максимовны вырос большой живот. После Нового Илья видел воспитательницу с коляской. Потом и вовсе перестал ее встречать. Мама как-то сказала, что Лариса Максимовна уехала на работу в Соединенные Штаты Америки вместе с мужем и ребенком. В тот день Илья закрылся в комнате, зарылся под одело, и долго молчал. Хотел заплакать, но не получалось. Наверное, в глубине души, он еще на что-то надеялся. Теперь же мечты перечеркнулись окончательно. Как найти Ларису Максимовну в Америке? Почему так обидно? Чем эта взрослая женщина его зацепила? Ответа нет. Было горько и обидно. Это были первые огорчения, но не последние.

Глава 3

Арестовали Илью дома рано утром. Примерно в шесть часов раздался звонок в дверь. Домашние еще спали. Отец шаркающей походкой пошел открывать дверь непрошенным гостям. Когда задался взрыв и входную дверь снесло с петель, отца едва не похоронило под ней. Взрывной волной отца откинуло на дверь ванной. Квартира в следующее мгновение наполнилась пороховыми газами и пылью. Незнакомцы в камуфляже с автоматами наполнили квартиру.
Мама, папа и Илья были брошены лицом в пол. Илью, не церемонясь, заломили руки и защелкнули наручники. Отец пытался возражать:
- В чем дело? Вы не имеете право! Мы будем жаловаться!
- Имеем, - ответил один из нападавших, и ударил отца ногой по лицу, потом в пах.
Отец, скорчившись от боли, застонал.
- Отец, мама! Не сопротивляйтесь, будет только хуже, - успел крикнуть Илья, на что мгновенно получил удар ботинком в грудь.
- Правильно говорит, твой вы****ок. Слушайте подрастающее поколение, - сказал зашедший в квартиру офицер.
Силовик осмотрелся, достал из портфеля папку, ручку.
- Ну что? Ты Илья Хромов? – офицер подошел к Илье.
- Я.
- Ну тогда, вы Илья Александрович Хромов арестованы по подозрению в осуществлении террористической деятельности на территории Российский Федерации, согласно статье 205 УК РФ. Вопросы есть?
- Есть. Я не террорист. Вы ошибаетесь, - пытался возразить Илья.
- Следствие разберется. Уводите его.
Илью грубо вытащили и затолкали в полицейский автобус. В считанные минуты он оказался в следственном изоляторе. То, что арест мог случиться, предупреждал Петр. Но Илье не верилось: за что их задерживать и закрывать в камере? За то, что они бегают по лесу с деревянными автоматами? За то, что ребята не довольны существующей властью? За то, что они не понимают, зачем русские люди убивают русских на востоке Украины? Илья возражал:
- Не может быть. В тюрьме просто так не сидят. Если человека арестовывают, значит есть за что. Он либо кого-нибудь убил, что-нибудь украл, кого-нибудь изнасиловал. А что мы сделали плохого?
- Илья, ты слишком наивный, - объяснял Петр, - если надо, любого человека посадят в тюрьму. Ты живешь в России, детка. Здесь свои правила, здесь живут не по законам.
- Почему не по законам? А зачем тогда мы выбираем депутатов? Зачем они за большую зарплату пишут разные законы? Президент наш говорит, что мы живет в правовом, справедливом и социальном обществе на принципах гуманизма и демократии.
- Все это так и не так. На словах одно, а на деле совсем другое. На словах, говориться, что пенсионная реформа – это забота о людях старшего поколения, а на деле половина стариков теперь до пенсии просто не доживут. Говорят, что мы хотим на Украине мира, а на деле поставляем оружие и технику. По телевидению говорят, что главное – это честность и открытость, а на деле – никто никогда правды не скажет, все врут.
- И что же делать? Неужели всё плохо? – подключился к разговору Олег.
- Я не знаю, что делать. Сама власть не изменится. Мы ее не изменим, нас слишком мало, революцию мы не сделаем. Революционной ситуации в стране нет, потому что нет достаточного количества недовольных и активных граждан. Остается только надеяться, ждать и готовится к труду и обороне.
- А серьезно? – спросил Вовка.
- Я думаю, что мы должны свое свободное время тратить на подготовку к трудностям. Думаю, что наша власть сама себе копает яму, творя беззаконие и беспредел. Думаю, что однажды будет взрыв народного терпения, и нам надо быть готовыми в этом случае выступить на стороне добра и света.
- Круто. Я согласен, - поддержал Петра Илья.
И все равно, несмотря на предупреждения друга, для Ильи и для остальных членов команды, занятия были в первую очередь веселым и интересным времяпрепровождением. Пробежки и тренировки на свежем воздухе были общением с друзьями, спортивными занятиями с армейским уклоном. И вот Илья в камере, следователь смотрит на него хищным взглядом.
- Где вы хранили оружие?
- Нет у нас никакого оружия. Вы же не считаете деревянные муляжи оружием?
- Нет, не считаем. Где вы покупали гранаты, которые нашли у вас в квартире?
- У меня не было никаких гранат.
- Не было? А под диваном нашлись. Представляете? И у дружка вашего Петра Степанова в автомобиле нашлись две гранаты. Откуда они у него?
- Я не знаю. Первый раз об этом слышу.
- Когда вы планировали совершить террористический акт в администрации города Калуга?
- Никогда. Мы не собирались этого делать.
- Илья, вы напрасно упираетесь. Ваши друзья дают признательные показания. Мы всё знаем про вашу организацию: численность, планы, где вы хранили оружие. Если будете упираться, то тем самым только усугубите свою участь. Предлагаю вам пойти на сделку со следствием. Если вы нам чистосердечно расскажете, то мы это учтем и будем рекомендовать суду применить к вам не самое суровое наказание.
Илья, ничего не понимая, от сотрудничества отказывался. Затем в кабинете следователя появился адвокат – Сизов Евгений Сергеевич. Он рассказал Илье, в чем суть обвинения и чего хочет следствие. Оперативники разрабатывали версию создания организованной террористической группировки с целью свержения существующего строя путем проведения серии взрывов объектов инфраструктуры и общественного транспорта.
- Но это же бред. Не было у нас таких целей, - возразил Илья.
 - У следствия есть свидетельские показания. Есть найденные гранаты у вас дома и в машине у вашего друга Петра Степанова. Есть тайник с оружием, найденный полицией в лесу.
- Это все вранье. Гранаты нам подкинули. К тайнику мы не имеем никакого отношения.
- Возможно. Но у следствия есть другое мнение.
- Какая разница какое есть мнение у следствия. Давайте защищайте меня, я не виновен. Если вы адвокат, то вы должны выступать на моей стороне. Разве не так? – Илья уставился на адвоката.
- Это так. Но понимаете, какая штука: есть возможное и есть желаемое. Мы с вами, конечно, желаем, чтобы суд принял нашу точку зрения, признал невиновным и отпустил домой, сняв обвинения.
-  Да, именно так.
- Но это нереальный сценарий. Предлагаю вам пойти по возможному пути. Он заключается в том, что надо честно признаться, рассказать следствию как было: вы же разговоры про несовершенство существующей власти вели? Вели. Вот и расскажите следствию про это. Вы же занимались военной подготовкой и с отработкой навыков ведения партизанской войны? Вели. Вот и поделитесь этой информацией с сотрудниками полиции и ФСБ.
- И что будет после этого?
- После этого суд учтет, что вы раскаиваетесь, и активно сотрудничаете со следствием. Учитывая все это, он не будет применять к вам самое строгое наказание. В результате, вы выйдете на свободу на два-три года раньше. Поверьте – это не так мало.
- И это все, что вы можете сделать для меня?
- Это то, что можно сделать реально, не витая в облаках.
- Могу ли я просто не давать показания против себя?
- Можете. Но тогда суд даст вам максимальное наказание, какое попросит обвинение.
Илья выгнал адвоката. Ему показалось, что у каждого персонажа, которые крутятся вокруг их уголовного дела есть корыстные интересы. Чем громче будет дело, и чем сильнее ребят накажут, тем больше резонанс. Следователи получат ордена, медали и новые звездочки на погоны. Адвокаты – рекламу и узнаваемость от громкого дела. Власти – повышение рейтинга и признание электората. Илья смотрел, думал, но не находил силы, которая хотела бы их освободить, кому было бы выгодно оправдать ребят и освободить.
Через пару дней к нему пришел новый адвокат – Аббасов Рустам Георгиевич. Он, узнав про задержание ребят, предложил услуги родителям Ильи. Денег просил за свои услуги не много, примерно в два раза меньше чем предыдущий защитник. Новы адвокат сообщил, что заниматься этим делом вопрос чести. Родителям Ильи это заявление понравилось, и они согласились.
- Здравствуйте, Илья. Я - ваш новый адвокат, - сказал молодой человек с черными кучерявыми волосами, - меня зовут Рустам. Просто Рустам.
- Хорошо, очень приятно, - Илья протянул руку для пожатия.
- Ваше дело полностью сфабриковано. Это мне ясно, как белый день. Верные псы существующего режима почуяли запах легкой добычи и сорвались с цепи. У них нет ни стыда, ни совести, - Рустам говорил ярко и убедительно.
- Да, вы совершенно правы, - У Ильи затеплилась надежда. Первый раз хоть кто-то начал критиковать следствие и не соглашаться с окружающим бредом.
- Мы меняем тактику защиты. Мы будем нападать и пользоваться всеми доступными средствами, чтобы наказать зарвавшихся оборотней в погонах.
- И что же для этого надо делать? – глаза Илья радостно заблестели.
- Во-первых, надо вызвать негативный резонанс у общества по поводу вашего дела. Для этого нужно рассказать в интернете всю правду. Мы выпустим ряд роликов, где расскажем о несправедливом суде над честными и принципиальными юношами, которые бросили вызов власти. Мы возьмем интервью у родителей, соседей и сослуживцев. Они расскажут миру, о бесчинствах правовой системы в России. Мы сделаем из вас узников совести и героев нашего времени. О вас будут слагать песни и стихи.
- Вы так хорошо рассказываете! Это поможет?
- Еще как. Власть, по сути, боится общественного мнения. Если чаша народного гнева переполнится, то у власти не будет другого выбора, как оправдать вас.
-  Что мне надо делать?
- Вам особо ничего делать не надо. Я все сделаю сам. Хорошо бы добавить негатива про будни в СИЗО.
- Это как? И зачем? – не понял Илья.
- Надо рассказать миру, что здесь ужасные условия содержания: холодно, плохое питание, вас пытают, избивают, подсаживают в камеры к уголовникам, которые унижают человеческое достоинство арестантов.
- Рустам, при задержании меня, конечно, били, но те синяки уже зажили и в качестве доказательства побоев, предъявить мне нечего. Сейчас меня не бьют и не пытают. Это неправда. Психологическое давление огромное, но физических неудобств не много.
- Илья, дорогой мой. Не призываю вас врать, но давайте пофантазируем. Надо раскрыть миру правду о гнусных застенках тоталитаризма. Это надо сделать ради вашего освобождения, ради справедливости и честного суда.
- Вы уверены? Это же нечестно.
- Илюшенька, дорогой мой. Какой же вы наивный, милый и порядочный человек. Вы хотите честными методами выиграть дело у мошенников и негодяев?
- Хотелось бы.
- Так не получится. Мы сможем победить, если возьмем на вооружение их же оружие.
- Чем мы будем отличаться от них?
- Дорогой мой юноша, у нас есть цель выйти отсюда с оправдательным приговором. Так? Так. В драке все средства хороши. Я все сделаю сам, вы мне должны только подыграть.
- Как?
- Завтра вы мне и следствию должны предъявить свидетельства пыток и побоев.
- Не понял.
- Ну что тут непонятного? Вы должны сегодня ночью, поставить себе парочку синяков, царапин или порезов.
- Сам себе?
- Да, сам себе.
- Рустам, мне надо подумать.
- Хорошо, подумайте до завтра.
Сидя в одиночной камере, Илья отрешенно смотрел на серую цементную стену напротив и думал, что мир сошел с ума. Чтобы тебя оправдали и сняли ложные обвинения, нужно было погрузиться во вранье и подлог. Неужели в этой стране нельзя жить честно? Неужели добро и свет окончательно проиграли извечную борьбу со злом? Вообще, можно ли за доброе дело битья нечестными способами? Не становишься ли ты таким же мерзким и гадким? Как потом смотреть в глаза ребятам, родителям и Кате?
С другой стороны, не слишком ли ты принципиальный для нынешнего положения? Сидишь на нарах, и свято веришь в справедливый и неподкупный суд? Родители, наверно, виноваты. Привили веру в добро и справедливость с раннего детства. А в жизни все не так. Лучше и богаче живут люди далекие от высоких моральных принципов. Надо быть скользким и гадким, тогда больше шансов достичь успеха в карьере. Выкинь никому не нужные идеалы на помойку, и сразу жизнь наладится.
А совесть куда я дену? Как жить дальше, ощущая себя негодяем и подлецом? Может, все-таки лучше сволочью, да на свободе, чем с высокоподнятой головой, но в тюрьме? С чего ты взял, что удастся обмануть следователей и суд, если избиений реально не было? Они не дураки. Назначат экспертизу, та покажет, что это вранье.
- Здравствуйте, Илья, - поздоровался Рустам на следующий день.
- Здравствуйте, Рустам, - отвечал, Илья.
- Сообщаю вам, что я обо всем договорился. Уже сегодня пошли репортажи и ролики в интернете про зверства в российских тюрьмах. Ваше решение?
- Я подумал, и решил, что не буду участвовать в этом фарсе. Я не верю, что можно повлиять на следствие при помощи вранья и подлога.
- Жаль. Вы сейчас отказались от единственного шанса на спасение.
- Возможно и так. Но это мое решение.
- Хорошо. Тогда мне надо подумать, как организовать вашу защиту на суде. Надо придумать какой-нибудь ход, чтобы привлечь общественное мнение? Может устроим голодовку? Или нет. Лучше давайте, придумаем, что вас охранники склоняли к анальному сексу. Я вижу заголовки газет: «Правосудие по-колужски». От слова «Кол», вы меня понимаете? Хорошо бы вам заразиться СПИДом в тюрьме. Это могло бы стать эпичным процессом…
- Вы в своем уме? – прервал адвоката Илья.
- А что вам не нравиться? Я сыплю идеями, а вам это не нравится, то - не нравится. Как мне вас защищать?
- Мне не нужна такая защита, - твердо сказал Илья.
- Как знаете, голубчик, - Рустам схватил свой портфель и быстрым шагом вышел из камеры.
Илья с облегчением вздохнул. Мир вокруг сошел с ума. У Ильи трагедия, его посадят в тюрьму. Для окружающих людей – это шанс заработать и продвинуться. Чтобы этого достичь, нужно шоу, нужен карнавал и маскарад. Под музыку и спецэффекты алчные персонажи потопчутся по его биографии, а через пару дней забудут и разыграют очередной спектакль.
На следующий день во время свидания, Илья рассказал маме и папе про адвоката, про его методы. Попросил больше не связываться с такими авантюристами.
- Мам, пап, вы простите меня. Но я хочу отказаться от адвокатов, потому что они негодяи. У них свои цели – они хотят попиарится и засветится на громком процессе. Они вряд ли помогут, потому что решение принимают совсем другие люди.
- Сыночек, как же так? Говорят, что хороший адвокат может помочь. Сейчас так многие делают. Может другого специалиста поискать? – спросила мама.
- Поищи, если хочешь. Я сегодня подписал бумагу у следователя, что не буду давать показания против себя. Пускай доказывают, что смогут. Если наш суд несправедливый, то ничего не поделаешь.
- Я думаю, что нельзя опускать руки. Надо бороться. Почему ты приуныл? – вмешался в разговор отец.
- Вообще я, пап, в тюрьме. Мне грозит срок больше десяти лет. Я не вижу никакого выхода. Два адвоката, которые были у меня - полные придурки, и помочь мне не смогут. Сам не знаю, почему я приуныл, - Илья развел руки.
- Извини, сынок. Я про другое. Я про то, что рано сдаваться. Надо бороться.
- Хорошо, пап. Давай бороться. Только ответь мне на вопрос: с кем? Какими методами?
- Я буду писать Президенту России, поеду на телевидение. Я все расскажу! Справедливость восторжествует!
Отец что-то говорил и убеждал. Мать сидела, опустив глаза, и молчала. Что-то в душе ломалось, привычный мир становился с ног на голову. Мама не понимала, как ее кровиночка будет следующие десять лет жить в тюрьме? За что?
- Пап, послушай меня. У Президента ничего не добьешься. Работает система, целый механизм. Раз уж мы попали под раздачу, то мне впаяют по полной, без скидок и поблажек.
- Такого не может быть. Должен быть какой-нибудь выход, - не сдавался отец.
- Хорошо, папочка. Я не против. Если ты найдешь какой-нибудь выход, я только за. Только не применяй слишком радикальных методов, чтобы не оказаться в тюрьме рядом со мной, - предупредил отца Илья.
- Обижаешь. Я аккуратно.
- Пап, мам, расскажите мне про ребят. Как они держаться? Что говорят? Мне же мало что сообщают. Только и говорят, что ребята дают признательные показания. Убеждают, то пацаны активно сотрудничают со следствием. И что я один такой негодяй.
- У тебя настоящие друзья, - ответила мать.
- Петр отказался от услуг адвокатов, как и ты. Подписал отказ свидетельствовать против себя. Вы не сговаривались? – спросил отец.
- Не сговаривались. Нам не дают общаться.
- Вовка и Олег работают с Рустамом. Заявили, что их пытают и избивают. Демонстрируют ссадины и синяки. Может ты зря, сынок, отказался от его услуг? – спросила мать.
- Скоро увидим. Получится ли у парней с побоями?
Родители ушли, а Илья, сидя в камере, вспоминал красные от слез и бессонных ночей глаза матери. Сколько он принес ей горя. Мама этого не заслуживает. Она воспитывала Илью на положительных примерах. Отец поддерживал, был правильным и достойным родителем. Папа с мамой прожили нормальную и достойную жизнь, не хватали звезд с неба, но не плелись в хвосте. Отец Ильи – Александр Сергеевич свою трудовую жизнь проработал в Калугаэнерго инженером. Мама – Елена Ивановна работала провизором в аптеке. Это была достаточно интеллигентная российская семья. И они воспитали сына, которого теперь обвиняют в терроризме. Как это можно понять?
Где бомбы? Где теракты? Оказывается, это совсем не важно. Вы же разговаривали на эту тему? Вы готовились к боевым действиям? Вы же недовольны существующим строем? Разве этого мало?
Конечно, мало. За это можно пожурить. Можно предупредить. Не в тюрьму же сажать? Получается их наказывают за мыслепреступление. К сожалению, судебный процесс был построен так, что не было никаких сомнений в окончательном приговоре, не было ни тени надежды на другой исход. Все было плохо.

Глава 4

Илья в третьем классе, ему было восемь лет, заметил, что после того как он ложился спать, сами не спят, а разговаривают. Затем, сквозь сон Илья услышал, как они охают и ахают, затем мама начала кричать и задыхаться так сильно, что Илья окончательно проснулся и собрался ее спасать. Кровать скрипела. Испуганный Илья стоял у дверей спальни, боясь пошевелиться. Затем крики сменялись смехом и радостными разговорами. Зачем папа делал маме больно, чему они радуются? Илья долго не спал в ту ночь. Скрипы и стоны из родительской спальни доносились с пугающей регулярностью. Илья набрался смелости и подошел к маме с вопросом:
- Мама, почему ты ночами кричишь? Тебе папа делает больно? Почему ты терпишь над собой издевательство?
- Что ты имеешь в виду, сынок? – мама заметно покраснела.
- Я имею ввиду, что ты ночами часто кричишь, как будто тебе больно. Что с тобой делает папа? Я хотел тебя спасать, но испугался, что папа сделает со мной тоже самое. Меня всю ночь трясло от страха.
- Нет. Ты все не так понял. Садись сюда передо мной. Я попытаюсь тебе все объяснить, - мама усадила Илью на табуретку.
Она выпила стакан воды, сняла фартук, потеребила прическу. Чувствовалось, что ей разговор дается тяжело.
- Мам, тебе страшно? Ты чего-то боишься? – спросил Илья.
- Нет, сынок. В этом нет ничего страшного. Скорее, мне неудобно. Мне кажется, с тобой еще рано разговаривать на подобные темы.
- На какие темы? Почему мне рано? Я уже большой, я все понимаю. Папа плохой человек?
- Нет, Илюша. Папа у нас хороший человек. Просто взрослые имеют свои тайны и секреты. Понимаешь, в каждом возрасте человек имеет определённые цели и задачи. Ты сперва ходил в детский садик, там ты должен был хорошо и прилежно заниматься, слушаться воспитательниц, хорошо кушать и вовремя ложиться спать. В школе у тебя больше обязанностей – теперь ты должен хорошо учиться и получать хорошие оценки. Потом, когда-то ты вырастешь и поступишь в институт, дальше пойдешь работать. Ты обязательно встретишь красивую девушку и женишься на ней.
- Возможно, - вставил Илья.
- Потом ты со своей женой захочешь родить детей – мальчика или девочку. Чтобы получился у вас ребеночек, надо взять клеточку от папиного организма и клеточку от маминого, их объединить и поместить в животик к маме. Этот процесс объединения клеток не легкий, но и одновременно очень приятный. Это называется – секс. Взрослые люди иногда занимаются сексом для того, чтобы появились дети, а иногда просто для удовольствия.
- У меня скоро будет братик или сестричка?
- Нет. Мы с папой на этот раз занимались сексом ради удовольствия.
- То есть, когда ты кричишь тебе хорошо?
- Да, мне очень хорошо, - мамино лицо пылало алым цветом. Было видно, что ей не удобно разговаривать с маленьким мальчиком, но врать или уклониться от ответа тоже неправильно.
- Тебе не удобно мне об этом говорить?  У тебя все лицо красное?
- В общем, да. Эту тему у людей не принято широко обсуждать, она очень личная, немного тайная.
- Извини, что так получилось.
Илья долго обдумывал, что рассказала мать. Несколько дней после разговора, родители вели себя тихо, и Илья ничего не слышал. Чуть позже он услышал мамины крики и стоны под утро. У Ильи зазвенел будильник, он проснулся – в это время из-за стены были слышны уже знакомые постельные скрипы. Илья встал и начал собираться, включил телевизор с мультиками. Появились родители, начали спешно собираться на работу и завтракать. Взрослые пытались скрыть глаза, неловко улыбались, когда встречались взглядом с ребенком. А Илья наоборот, пытался попасть на глаза, и сам спросил отца:
- Папа, доброе утро! Как у тебе дела?
- Нормально, сынок. Нормально. Вот чуть не проспал сегодня.
- А мне кажется, что вы с мамой давно встали, - Илья ехидно улыбнулся.
- Тебе показалось, - папа никак не мог застегнуть пуговицу на рукаве рубашки, - Лен, помоги, я тороплюсь.
- Мальчики, садитесь завтракать, - мама легко застегнула пуговку, затем разложила яичницу по тарелкам.
- Вы сексом занимались? – спросил Илья, взяв в руки вилку.
- Что? – папа замер с открытым ртом, мама прыснула от смеха.
- Надеюсь, вы не сделали мне сестричку или братика? Вы же это делали для удовольствия?
- Не рано ли тебе такие разговоры вести? – папа разволновался, мама едва сдерживалась от смеха, - Лена, что происходит?
- Сашенька, ты прости меня, но мне пришлось рассказать Илье про секс. Дело в том, что он слышал, как мы с тобой этим занимаемся. Сын все знает.
- Это меняет дело. Мы занимались сексом для удовольствия, - ответил папа, проглатывая куски яичницы не разжевывая, - давай договоримся, что несмотря на то, что ты всё знаешь, мы эту тему обсуждать не будем. Особенно при чужих людях и в гостях. Хорошо?
- Хорошо, папа, - ответил Илья, - только учтите, если вы задумаете родить сестрёнку или братика, я с ними сидеть не буду. Мне некогда, у меня полно дел. Понятно?
- Договорились, сынок, - смущаясь, ответил папа.
Родители в дальнейшем регулярно поскрипывали кроватью перед сном, стараясь стонать потише. Илья под родительские охи и ахи засыпал, как под колыбельную.
На школьной перемене ребята как-то заговорили про девчонок и про секс:
- Я все знаю, я все видел, - хвалился Олег, - у меня старшая сестра в седьмом классе учится. Я видел, как она переодевается – у нее вот такие сиськи! - Олег показал двумя ладошками размер с небольшой арбуз.
- Да, ты все брешешь, - возразил Вовка, - она бы с такими сиськами ходить в школу не смогла, все время падала бы вперед.
- Честно слово, - клялся Олег.
- Ты, наверное, немножко приукрасил. Видел я твою Наташку. Не могут они быть у нее такие большие, - авторитетно заявил Петр.
- Как вам доказать?
- Не знаю, попроси Наташку нам показать, - предложил Петр.
- Парни, не обещаю, конечно, но я поговорю. Есть у меня на нее один компромат, может и согласится.
У ребят сладострастно загорелись глаза в предвкушении запретного просмотра. Забегая вперед, надо сказать, что Наташка им свою девичью грудь не показала. Несмотря на свой юный возраст, тема ребят волновала и завораживала:
- Я застукал, как мои родители занимаются сексом, - сообщил радостную весть Илья, и пересказал им впечателния и последовавший после этого разговор с мамой.
- И часто они это делают? – спросил Вовка.
- Почти каждый день. Я точно не могу сказать, иногда раньше засыпаю. Да и не принято при детях заниматься сексом.
- Я, когда вырасту, буду сексом заниматься каждый день, - мечтательно произнес Олег.
- Это тяжело, ты ж устанешь, - возразил Илья.
- Ничего страшного, я буду специально тренироваться.
- Чему тренироваться? – почти хором спросили ребята.
- Чтобы сексом много заниматься, надо иметь сильные ноги и мышцатую задницу. Я иду заниматься в футбол. Вы видели какие у футболистов ноги?
- Почему ты так решил? – спросил Илья.
- Мне так кажется. Наташка собирает фотки с футболистами и мечтает выйти замуж за футболиста. Может она что-то знает?
- За футболиста девчонки хотят выйти замуж, потому что они зарабатывают хорошо, - авторитетно заявил Петр.
- Я иду в секцию футбола. Кто со мной? – спросил Олег.
- Я с тобой, - ответил Илья.
- И я, - подтвердил Вовка.
- И я. Куда ж вы без меня, - согласился Петр.
Ребята всей компанией записались в футбольную секцию детского футбольного клуба «Машинист». Занятия спортом увлекли ребят. Все свободное время они пропадали на площадке, гоняли мяч на тренировках, после тренировок играли во дворе. В выходные дни организовали дворовую команду. Игре в футбол не мешали ни дождь, ни слякоть, ни снег, ни ветер. Ребята окрепли, подтянулись, стали меньше болеть: даже Вовка почти не пропускал тренировки из-за насморка или кашля. Вместе с тренировками начались поездки на соревнования. У ребят появились фанаты и поклонники, как и положено большим футболистам. Тогда-то и появилась в жизни Ильи Катя. Она подошла после матча к команде, подарила Илье карточку с аргентинским футболистом Марадоной. Илья взял карточку в руки, не сводя глаз с больших карих глаз красивой незнакомой девочки.
- Ну, что ты молчишь? Меня зовут Катя, - сказала девочка, заметив смущение Ильи.
- Очень приятно. Меня зовут Илья, - краснея и заикаясь, с трудом выговорил звездный нападающий.
- Я смотрела, как ты играешь. Мне понравилось. Ты хорошо чувствуешь поле, видишь перспективу и игроков.
- Очень неожиданно это слышать.
- Почему?
- От девочки не привычно слышать взвешенную оценку игры в футбол, - у Ильи не получалось совладать с волнением.
- В этом нет ничего удивительного. У меня папа футболистом был раньше, а теперь он ваш тренер.
- Не может быть, - удивился Илья.
- Может. Мой папа – Сергей Алексеевич Рогов, ваш тренер. Он мне много рассказывает про футбол, про вашу команду. Надо сказать, что он больше ни про что не говорит. С утра до вечера один футбол. Все дети идут с родителями на спектакль или в зоопарк, я же - на футбол. Все дети едут летом на море или к бабушкам в деревню, а я - в спортивный футбольный лагерь.
- Здорово.
- Не знаю. Может быть и здорово. Выбора у меня все равно нет. Я тоже занимаюсь в футбольной секции. Можем как-нибудь поиграем вместе. Если ты не против?
- Нет, что ты. Конечно, я не против, - осмелев, улыбнулся Илья.
В первый раз Илья провожал девочку домой, в первый раз нес ее портфель. В первый раз мог коснуться Катиной руки, в первый раз мог долго смотреть в девичьи глаза, не отрывая взгляда. Теперь у Ильи появилось занятие после школы и тренировок. Он радостный бежал к Кате навстречу, ждал и тосковал в разлуке. Друзья немного завидовали, и подтрунивали над влюбленным Ильей.
- В субботу играем с зареченскими. Ты придешь? Или у тебя снова свидание? – спрашивал Олег.
- Приду. Чего ж не прийти. Футбол для меня важнее девчонок, - отвечал Илья.
- Не знаю, не знаю. В последнее время можно усомниться. То тебе некогда, то тебе надо бежать за своей красавицей, - не прекращал Олег.
- Олег, прекрати докапываться до Илюхи. Ты просто завидуешь ему. А зависть – это не хорошо, - вступился Петр.
- Я завидую? С чего вы взяли? Мне девчонки не нужны. Мне одного примера Илюхи достаточно, чтобы никогда к ним не подходить. Раньше был человек, как человек. А теперь одна лишь тень.
- Что ты имеешь ввиду? – не понял Илья.
- Раньше мы были компанией «не разлей вода». Всюду вместе: на футбол - вместе, в школу – вместе, на пробежку – вместе. А теперь что? Теперь нас осталось трое. Как ни спросишь: где Илья? Ответ – он с Катей.
- Я с ней провожу не много времени, - оправдывался Илья.
- Тебе так кажется. В прошлые выходные мы проиграли, потому что у нас не было нападения. Где ты был?
- У Кати был день рождения. Она меня пригласила в гости. Отказаться было не удобно, - понимая, что подвел ребят, оправдывался Илья.
- Бабник ты, Илюха, и подкаблучник, - подвел итог Олег.
- Я подкаблучник?
Илья кинулся с кулаками на обидчика, и, если бы Петр и Вовка не разняли ребят, не известно, чем бы потасовка закончилась.
- Я слышал, что ребята из-за девчонок дерутся, но никогда не думал, что мы будем драться из-за них, - сказал Илья, пытаясь пристроить на место оторванный рукав ветровки.
- Я бы и не дрался. Это все ты, - ответил Олег.
- Ребята, все! Закончили. Из-за девчонок не будем ссориться. Чего ты его подначиваешь, Олег? Что тебе надо? Хочешь дружить с девчонками –подружись. Вон Ленка из нашего класса на тебя смотрит, глаз не сводит, все хихикает, - предложил Петр.
- Не хочу, она же рыжая и с веснушками. Мне не нравится.
- Тогда не приставай к Илье.
- Хорошо, - буркнул по нос Олег.
Илья пришел домой, отдал матери оторванный рукав, сказав, что поцапался с Олегом из-за девочки. Мать взяла швейные принадлежности и порванную куртку.
- Рассказывай, сорванец: что за девчонка? Почему подрались?
- Катя, дочь нашего тренера. Я с ней дружу. Но это так несерьезно, просто иногда провожаю ее до дома.
- Красивая?
- Да, очень.
- У меня в вашем возрасте только учеба была на уме, да помощь родителям по дому. Про мальчиков я начала думать только в старших классах.
- Мам, а как вы с папой познакомились?  - спросил Илья.
- В электричке, почти как в фильме «Москва слезам не верит». Ехала я как-то одна из Москвы, и он ехал в той же электричке. Сел напротив меня, я на него сразу обратила внимание, а он все время делал вид, что ему до меня нет дела. А ехать нам вместе долго, почти три часа. Времена тогда были темные и бандитские, начало девяностых. Разные нехорошие ситуации происходили в электричках. На станции Балабаново к нам в вагон подсела подвыпившая компания. Хулиганы начали буянить, ругаться. Потом решили со мной познакомиться. Я на отца твоего смотрю такими жалобными глазами, мол помоги. Он и заступился, сказал, что я его девушка, и чтобы хулиганы ко мне не приставали. Те не поверили, начали с ним драться, силы были не равны, папа быстро оказался на полу. Я как закричу, что есть силы. Люди прибежали, потом милиция появилась, хулиганы и убежали. Так вышло, что не он меня, а я его проводила до дома в первый раз. Потом пришла проведать. Через год мы поженились. Вот такая история.
- Да, романтично. Ничего не скажешь.
- Возможно. Тогда я поняла, что рядом со мной хороший и надежный человек, что он ради меня готов на подвиги. Папа никогда не дрался, богатырским телосложением не обладал, но не побоялся вступиться и защитить меня.
- Ребята обижаются, что я много времени уделяю Кате, а с ними меньше общаюсь, - поделился Илья своей проблемой.
- Сложно что-то сказать. Друзья – это друзья, девушка – это совсем другое дело. Одно не исключает другое. Думаю, что надо как-то совмещать. Твоя жизнь не полноценна без друзей. Друзья –люди на которых можешь положиться в любой трудной ситуации, которые тебе всегда помогут, не спросят ничего взамен. И ты должен к ним относиться точно так же. Иначе дружбы не будет. Но если тебе друзья выставят ультиматум, мол выбирай: мы или твоя девушка. Бросай таких друзей, это не настоящие друзья, это манипуляторы и завистники. Настоящие друзья должны за тебя радоваться, когда тебе хорошо, и помогать, когда тебе трудно и тяжело.
- Понятно.
- И девушка, если тебя поставит перед выбором: выбирай - я или твои друзья, неправа. Так нельзя. Не думаю, что Катя – это первая и единственная любовь в жизни. Думаю, что у тебя будут Гали, Марины и Оли. Ты сам разберешься, кто более важен. Любовь или влюбленность в девушку – это как дружба, но только больше. Это когда ты хочешь быть с человеком вместе, всегда и везде. Ради любви ты готов преодолеть любые жизненные обстоятельства.
- Мне, конечно, интересно с Катей, но я не могу сказать, что я готов проводить с ней все время.
- Ты еще маленький. У вас еще, наверно, не любовь, а детское очарование и интерес. Когда влюбишься, тогда поймешь.
- Когда это произойдет?
- Не знаю. Я начала влюбляться в седьмом классе в старшеклассников и в молодых учителей. Папа мне рассказывал, что в первый раз серьезно влюбился в десятом классе. У всех по-разному.
Илья долго не мог разобраться в чувствах, и расставить правильные приоритеты: сколько времени проводить с Катей, а сколько с ребятами. Он сильно переживал, иногда на него обижалась Катя, что он опаздывал и забывал про назначенные встречи. Иногда друзья дулись, что он пропускал тренировки и общие мероприятия из-за того, что был занят с Катей. Самостоятельно найти золотую середину Илья не мог, и разрывался между двух огней.
Наверно, ему пришлось бы рано или поздно сделать выбор, но вмешалась судьба, и разрешила назревающий конфликт по-своему. Тренера Сергей Алексеевича пригласили на работу в Москву. Сперва он уехал, а через месяц забрал с собой семью. В начале Илья писал письма, Катя ему отвечала, но детская влюбленность не выдержала испытания расстоянием. Постепенно милые воспоминания померкли и сгладились. Каждый жил своей отдельной судьбой. Катя летом иногда приезжала в гости к своей бабушке, которая осталась жить в Калуге. Илья же ездил на летние каникулы к своей бабушке в Можайский район. При редких встречах сердце уже не так радостно билось в груди.
Илья влюбился в другую девочку из параллельного класса. У Кати, несомненно, тоже появились новые ухажеры. Стрессы и переживания выплескивались на футбольном поле. Илья становился хорошим нападающим - юрким, стремительным, нестандартно мыслящим. У него появилась мечта стать профессиональным футболистом и выступать за московскую команду Спартак, а потом уехать за большими заработками в Англию или Испанию. Затем он должен был вернуться домой увешанный медалями, с полным багажником кубков и почетных грамот. В их старой квартире в Калуге родители сделали бы музей великого футболиста Ильи Хромова. В его комнате вдоль стен стояли бы стеклянные стеллажи с многочисленными наградами. Илья отвез бы родителей на старости лет в Испанию. Там тёплый и мягкий климат. Рядом был бы песчаный пляж, море, рыбалка. Мама смотрела бы на него добрыми глазами, наполненными обожанием, теплотой и любовью:
- Какой ты у меня молодец, Илюшенька.
- Мать, не разговаривай так с сыном. Он же мужчина, - вклинился бы обязательно отец.
- Для меня он всегда – мой маленький мальчик, - возразила бы мать.
- Мама, папа, не ссорьтесь. Я для вас и маленький, и большой. Какой скажете, - Илья примирительно обнял бы своих родителей за плечи, и повел бы их кататься на белоснежной яхте по Средиземному морю.

Глава 5

Все могло быть прекрасно. Но почему-то не в этой жизни. Сейчас Илья сидел на скамье подсудимых за решеткой. Мама и папа сидели в зале суда с низко опущенными головами. За что им такое наказание? Неужели их ребенка за вполне невинные занятия с деревянными автоматами, надо изолировать от общества? Разве он угрожает миропорядку и власти в стране? Наверно, наша элита слишком слабая, если боится четырех нелепых пацанов.
- Илья Хромов, - строго прозвучал голос прокурора.
- Да, - ответил Илья и встал со скамейки.
- Сколько в вашей террористической организации человек? - спросил человек в синем прокурорском мундире.
- У нас не было никакой организации. Если вы называете моих друзей организацией, то в ней было четыре товарища: я, Вовка, Олег и Петр.
- Были ли у вас пособники в других городах России? Может быть, есть сочувствующие в других странах мира? – не унимался обвинитель.
- Не было. Это бред какой-то, - ответил Илья.
- По нашим сведениям у вас были сподвижники в Москве и в Петербурге. Вам что-нибудь говорит имя и фамилия Тимура Кротова? – прокурор ехидно улыбнулся.
- Кто? – переспросил Илья.
- Тимур Кротов вам знаком? – повторил прокурор.
- Есть у меня один знакомый с таким именем и фамилией. Но он то здесь причем? Я его последний раз видел пять лет назад, - ответил Илья.
С Тимуром он познакомился, когда отдыхал летом на каникулах у бабы Кати. После того как Тимура чуть не прибило обрушившимся шалашом, им запретили ходить далеко без взрослых. Они, конечно, нарушали запрет, и иногда выбирались за пределы деревни. Надо было терпеть, и они терпели как могли. Пару дней они бродили на детской площадке, играли в карты и прятки. А потом Илье пришла идея расчистить футбольное поле и организовать местную команду.
За огородом у бабы Жени нашли подходящую площадку, заросшую высокой травой. Правда, у нее был небольшой уклон, но экспертная группа из трех сорванцов утвердила проект, и строительство началось. Ребята выдрали бурьян, кое-где скосили траву, а где-то просто вытоптали поверхность будущего футбольного поля. Срезали старые кочки и земляные муравейники. Опилками из сарая деда Саньки обозначили контуры игрового поля, штрафную и центральный круг. Из растущего рядом орешника, вырезали шесть палок и соорудили ворота. Верхняя перекладина постоянно падала от каждого попадания мячом, поэтому решили обозначить ворота боковыми штангами.
Начались тренировки и игры в футбол с утра до вечера. Сперва они пинали мяч втроем, потом подтянулись ребята из соседних домов. Это был звездный триумф Ильи. Он показывал, как надо играть, как чеканить мяч, как отдавать пас. Присутствие Ильи в команде практически всегда обеспечивало его товарищам победу. Было важно чувствовать себя успешным и умелым победителем.
Тимур быстро освоил основные навыки игры в футбол. Из него получился отличный полузащитник. Он хорош видел поле, мог отдать точный пас на ход Илье, что часто приводило к голу в ворота соперников. Сережка Степашин ленился, и играл в основном в защите, часто стоял на воротах. Почти никогда не набирались полноценные команды по одиннадцать человек, и тогда играли пять на пять человек или три на три. В таком минимальном составе получалась практически полноценная команда: защита – Сергей, полузащита – Тимур, нападение – Илья.
Жизнь в деревне после разрушения «Нострадамуса», вновь забурлила с энергией. Глаза ребят засветились, хотя коленки болели, а ссадины щипали, штаны и кроссовки рвались.
- Мы – классная команда, - сказал как-то Тимур.
- Это правда, - согласился Илья, - у каждого из нас есть слабые и сильные стороны, но вместе мы сила и непобедимы!
- Может быть и так, - согласился Сережка.
- Давайте поклянемся сохранить нашу дружбу на всю жизнь. Давайте помогать друг другу. Приходить на помощь, если кому понадобится поддержка, - вдохновенно предложил Тимур.
- Давайте, - с готовностью отозвался Илья.
- Да, ладно. Вам не лень нести всякую чушь? – спросил Сережка.
- Ты, ошибаешься, Сережка. Это не чушь. Это очень важно, - прервал его Илья, - я предлагаю скрепить нашу дружбу клятвой.
- А это как? – спросил Сережка.
- Надо взять нож, надрезать палец, выдавить из него пару капель крови, и скрепить этой кровью специально подготовленный текст настоящей клятвы, - сообщил Илья.
- Я согласен, - Тимуру понравилась идея.
- Я не дам себя резать, - возразил Сережка.
- Да, не бойся, нужно всего лишь царапину сделать. Можно даже не надрезать ножом. У нас каждый день то коленки, то руки в крови. Надо заранее подготовить текст. Берем его с собой, если кто поранится до крови, берём каплю и ставим подпись на бумаге, - предложил Илья.
- Я готов написать текст, - взял инициативу Тимур.
-Делайте, что хотите, - махнул рукой на приятелей Серёжка.
Тимур на следующий же день принес лист бумаги, выдранный из ученической тетрадки в клеточку, мелко исписанный чернильными корявыми буквами.
- А получше подчерк подобрать не мог? – спросил Сережка.
- Это не важно. Главное содержание. А если подчерк не разборчив, так это даже хорошо. Не каждый враг сможет прочитать и узнать нашу тайну, - возразил Тимур.
- Отлично, тогда читай. Я в твоих каракулях ничего не понимаю, - предложил Илья.
- Хорошо, слушайте, - Тимур встал и с выражением прочитал манифест:
Мы, нижеподписавшиеся: Тимур Кротов, Илья Хромов и Сергей Степашин, торжественно клянемся в вечной и неподкупной дружбе друг другу. Обещаем, что данная клятва останется полной и вечной тайной. Кто посмеет разгласить смысл и содержание данного документа, будет подвергнут наказанию и позорному изгнанию из круга наших друзей.
Клянемся! Всегда помогать друг другу как бы нам самим не было тяжело в этот момент.
Клянемся! По первому звонку, призыву или сообщению прийти друг другу на помощь.
Клянемся! Никогда не врать друг другу.
Клянемся! Служить верой и правдой силам добра и справедливости на земле.
Клянемся! Что только смерть освободит подписавшего кровью эту бумагу от клятвы.
Подписи: Тимур Кротов, Илья Хромов, Сергей Степашин
По мере прочтения клятвы глаза, у Ильи и Сережки открывались все сильнее и сильнее. Магнетический голос Тимура проникал вглубь сознания. Слова клятвы продирали насквозь. Ребята благоговейно молчали еще пару минут.
- Ну, ты дал, старик! – ошарашенно прервал молчание Сережка.
- Круто, я не ожидал от тебя такого текста, - подтвердил Илья.
- Спасибо, ребята, я старался, - ответил Тимур.
- Это еще раз подтверждает, что мы не случайно и не напрасно встретились, - сказал Илья, - я предложил, Тимур написал. Ты, Сережка, офигел от всего произнесённого. Мы настоящая команда без страха и упрека.
По такому случаю ребята сколупнули старые, еще не зажившие раны, а их у каждого было в избытке, выдавили по паре капель крови, и размазали под текстом клятвы.
- Где будем хранить эту ценную бумагу? – спросил Сережка.
- Не знаю, - ответил Илья, - я как-то про это не думал.
- Я думаю, что документ надо хранить в каком-то надёжном месте, либо у каждого по очереди, - предложил Тимур.
- Я могу хранить у себя. У деда Саньки есть старый немецкий металлический чемодан, еще с войны. Я с ним договорюсь, - предложил Сережка.
- Вы считаете, что можно о нашей клятве кому-нибудь рассказывать? – спросил Тимур.
- А что тут такого? Дед Санька клевый мужик. Он не предаст, - сказал Илья.
- В тексте нашей клятвы написано, что она является тайной, - растолковал свою мысль Тимур.
- А? Тогда понятно, - догадался Сережка, - тогда деду Саньке говорить об этом нельзя.
- А давайте возьмем бутылку, положим туда нашу клятву, и закопаем где-нибудь в лесу. Там никто не найдет, - предложил Илья.
- Можно, конечно, и так. Но мне не нравится. Предлагаю запечатать ее в целлофановом пакете и носить всегда с собой, по очереди, - сказал Тимур.
- Хорошо, давайте так, - согласились Серёжка и Илья.
С этого момента, они ходили всюду со свернутым целлофановым пакетом, пока его не потеряли…
Но как следователи узнали про Тимура? Для чего они его сюда приплели? Это было неожиданностью. Последние пять лет Илья не виделся и не общался с другом детства. По окончании школы закончились каникулы, и жизненные линии ребят не пересекались. Каждый был занят своими делами. К бабушке Илья ездил редко, Тимур, вероятно, тоже не часто посещал бабу Женю.
- Так вот, ваш знакомый Тимур Кротов осужден в этом году за организацию незаконных митингов в городе Москве на полтора года условно, - сообщил суду прокурор, - считаю, что есть большая вероятность, что эти события тесно переплетены. Думаю, что надо поискать следы вашей террористической организации в столице.
- Илья Александрович, когда вы в последний раз общались с Тимуром Кротовым? – спросил судья.
- Ваша честь, я не видел Тимура Кротова примерно пять лет. Точно сказать не могу. Я был с ним знаком, когда бывал ребенком в деревне у своей бабушки, которая живет в Можайском районе. Летние каникулы я всегда проводил там. Но сейчас, редко бываю у бабушки. Связь с Тимуром не поддерживаю. Знаю, что он живет в Москве. О его деятельности и политических взглядах мне ничего не известно, - ответил Илья.
- Садитесь, подсудимый, - сказал судья.
- Спасибо, - ответил Илья и сел на лавку.
Значит, Тимура замели, и дали ему срок. Неудивительно, если честно. Тимур должен был стать большим политическим деятелем. Последний раз, когда он с ним встретился в электричке на Тучково, они много говорили о власти, о коррупции. Тимур в захлеб говорил о воровстве в высших эшелонах власти, о необходимости вести борьбу, ходить на митинги и участвовать в выборах.
Илья был тогда занят своими мелкими проблемами, как казалось Тимуру. За полгода до их случайной встречи, Илья получил тяжелейшую травму спины – результат неудачного столкновения на тренировке. Илья долго лечился, о возвращении в большой футбол надо было забыть. У него рушилась карьера, планы и мечты. Он возвращался в родную Калугу, и решил перед этим навестить бабушку.
- Не отчаивайся, друг, - сказал ему Тимур в электричке, - прорвемся.
- Я не отчаиваюсь, мне хочется утопиться. Только родителей жаль. Один я у них. Честное слово, если бы был брат или сестра, прыгнул бы под поезд без раздумий, - сообщил другу Илья.
- Не дури. Так неправильно. Все образуется, спина заживет. Будешь бегать и прыгать, - успокаивал его Тимур.
- Бегать, вероятно, буду, но большой спорт для меня теперь закрыт навсегда. Навсегда!!! Ты понимаешь, Тимур?
- Я понимаю. Если честно никогда не понимал людей, которые хотели всю жизнь посвятить большому спорту. Надо головой работать. Мы же люди, мы этим от всех остальных животных отличаемся.
- Я потратил на футбол почти десять лет жизни. И у меня получалось. Все могло срастись. Я бы мог за год заработать столько денег, что мне хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Понимаешь? – жаловался другу Илья.
- Извини, не понимаю. В чем прикол, заработать за один год много денег, потом сидеть ни фига, не делая и проедая эти большие деньги? Бессмысленнось. Надо всю жизнь, все свои семьдесят-восемьдесят лет полноценно жить, творить и развиваться.
- Ты меня не понимаешь.
- Это ты ничего не понимаешь. Ну, подумай сам. Спорт бы у тебя закончился через десять лет, через пятнадцать. Я не вижу больших спортсменов старше тридцати. Все равно, надо было бы куда-нибудь идти, чем-нибудь заниматься. Тебе надо сейчас заняться тем, чем ты собирался заниматься после завершения карьеры, - сказал Тимур.
- Ты меня не понимаешь. Тогда бы я ушел на спортивную пенсию с большими накоплениями. А так я нищий, больной и никому не нужный.
- Не унывай, все наладится, - не переставал успокаивать друга Тимур, - хочешь я тебе расскажу, чем занимаюсь, и как зарабатываю на жизнь?
- Расскажи, - согласился Илья.
- Я сейчас учусь в институте на экономиста. В свободное время я снимаю ролики и выкладываю их в Ю-тюбе. У меня есть свой канал. Пока у меня не очень много подписчиков и просмотров. Но это дело наживное, а главное все зависит от меня. Это важно. Если снимаешь интересные сюжеты, то люди смотрят. В роликах можно размещать рекламу, и Ю-тюб тебе платит деньги за просмотры.
- И много у тебя просмотров? - спросил Илья.
- В среднем получается примерно по сто тысяч. Иногда меньше. Иногда чуть больше. Но я понимаю, что интересно людям, делаю поправки в сценариях, расту и развиваюсь. Я сейчас достаточно зарабатываю, чтобы снять отдельную квартиру и съехать от матушки, - гордо сообщил Тимур.
- Ты – молодец. А про что ты снимаешь свои ролики? –спросил Илья.
- Мои ролики в основном про жизнь и политику. Я выкладываю размышления о ситуации в стране. Смотрю других авторов, делаю обзорные и тематические выпуски. Еще одно направление, которое мне интересно, это смотреть, о чем снимают зарубежные авторы, переводить и информировать наших российских зрителей про тенденции в мире, - похвалился Тимур.
- Здорово, - порадовался за друга Илья.
- Вариантов заработать много. Главное, не сдаваться, не унывать и делать, делать, делать. Надо головой думать, не зря же она у нас на плечах находится, - улыбнулся Тимур.
Илья, приехав домой, зарегистрировал собственный канал в интернете. Сделал несколько видеороликов про футбол: разнообразные обзоры и рекомендации начинающим футболистом. Но у него не получилось добиться больших просмотров. Илья пришел к выводу, что мало что-то знать и уметь, надо интересно и доступно изложить, и завоевать зрителя. А это не у всех получается. Не всем дано быть журналистом и звездой телеэкрана. Так как он последние десять лет усиленно занимался только футболом, то других знаний и навыков у него не было. Рассказывать аудитории было больше нечего. Идея развития своего спортивного интернет-канала заглохла. Илья нашел на Ю-тюбе канал Тимура, подписался на него. Регулярно смотрел выпуски, ставил лайки и восхищался достижениями друга.
Илья, конечно, немного расстроился из-за неудачного журналистского опыта. Посидел дома еще полгода, пострадал, помучился. Потом, постепенно успокоившись, принял свое физическое состояние как должное и пошел работать менеджером по продажам в фирму, торгующую алкогольной продукцией. Травма спины его почти не беспокоила, но приходилось регулярно делать поддерживающую гимнастику. Если он ленился, то начинались боли в спине. Жить было можно.

Глава 6

Последние два года Илья провел в следственном изоляторе, и никаких новостей из жизни Тимура не знал. Благодаря прокурору Илья узнал, что Тимур побывал в следственных органах. У Тимура была более мирная статья. Он не террорист, он оппозиционер и организатор протестных митингов.
Находясь под следствием, Илья переживал за родных: за маму, за папу и за Катю. Как им теперь жить, когда у них такой сын? Кате, наверное, проще. Она молодая и красивая, найдет себе другого мужчину. А вот с родителями было совсем плохо. Зачем им этот позор, на старости лет? Хотя на свиданиях, мама и папа всегда говорили, что они его поддерживают и гордятся, что Илья молодец, чтобы он не падал духом, что они понимают и всегда будут рады помочь, чтобы не случилось, какой-бы не дали срок – родители всегда будут рядом.
А Катя? Катя тоже говорит, что любит и будет ждать всегда. Десять лет? А может пятнадцать? Зачем ей это?
Примерно три года назад Илья вышел во двор делать утреннюю зарядку. На площадке во дворе были построенные еще в советское время металлические турники, брусья и шведские стенки. Если погода позволяла и не было сильного ливня или снегопада, Илья делал гимнастику на свежем воздухе: выходил в шесть утра на площадку и делал специальный комплекс упражнений. Практически всегда он был на площадке один. Не было других желающих вставать в несусветную рань ради физкультуры. И вот в одно прекрасное солнечное утро на противоположном краю площадки Илья заметил молодую девушку, делающую утреннюю зарядку.
Девушка ему понравилась. Она была в красивом темно-синем костюме, который выгодно подчеркивал ее спортивную стройную фигуру. Темные волосы, стянутые в стоячий пучок на голове, уверенные движения, и при этом, прошибающая женственность и сексуальность, заставили Илью постепенно в приближаться от снаряда к снаряду на противоположный край площадки, чтобы получше рассмотреть прекрасную незнакомку.
Девушка его тоже заметила. Его постепенное приближение не осталось незамеченным – девушка развернулась к Илье лицом. Когда до нее оставалось примерно десять метров, Илье показалось, что он знает эту девушку. Знает уже давно…
- Извините, что я к вам обращаюсь, - начал робко и издалека Илья, - но вас случайно не Катей зовут?
- Катей, - весело улыбнулась Катя, - а вас, случайно не Ильей зовут?
Катя его узнала, они радостно пожали друг другу руки.
- Откуда ты здесь? Как живешь? Чем занимаешься? – Илья засыпал девушку вопросами.
- Я к бабушке приехала. На каникулы. В этом году защитила диплом. У меня последние каникулы перед взрослой жизнью. С сентября иду на работу. Сейчас немного отдохну: месяц здесь, затем на две недели в Турцию.
Катя, было видно, тоже была рада встретить Илью.
- А кем будешь работать? – уточнил Илья.
- Я учитель по физкультуре. Моя футбольная карьера не сложилась. Спортсменом я не стала. Окончила институт физкультуры, и теперь я преподаватель, - ответила Катя.
- Здорово. А давай сегодня вечером прошвырнемся по местам былой боевой славы, - предложил Илья, - сейчас мне надо идти на работу. Я работаю менеджером по продаже алкогольной продукции. Элитный алкоголь тебя не интересует? – подмигнул Илья.
- В промышленных масштабах не интересует, - радостно ответила Катя.
- Я, если честно, и не надеялся увеличить продажи за твой счет, - подыграл ей Илья.
- Ты – прикольный, прямо как в детстве, - сообщила ему Катя.
- Спасибо. Ты тоже классная. Я увидел тебя издалека. Не узнал, конечно, но меня прямо потянуло к тебе, - сказал Илья, - у меня нет с собой ни телефона, ни ручки, чтобы записать твой номер. Давай договоримся, вечером в шесть часов на этой же площадке. Хорошо?
- Отлично, - подтвердила Катя.
- Не опаздывай. Хорошо? – уходить не хотелось, оторвать глаз от Кати было не возможно.
- Если опоздаю, ты же помнишь, где моя бабушка живет?
- Конечно, помню, - ответил Илья, - ну, до вечера? Целоваться не будем, а то я потный и невкусный.
- Я тоже после пробежки, - улыбнулась Катя.
Окрыленный Илья побежал домой. Весь день он вспоминал прекрасные моменты из общего детства с Катей: как носил за ней портфель, брал за руку, как долго смотрел на ее волосы и глаза. Катя и в детстве была очень красивой девочкой, а сейчас вообще стала неописуемой красавицей. Едва дождавшись окончания рабочего дня, Илья прибежал домой, принял душ, одел самые красивые брюки и рубашку. Побрызгался дезодорантом, три раза почистил зубы, и, на двадцать минут раньше срока, пришел в назначенное место.
Он ходил взад и вперед по площадке, репетировал, как начнет общение, как он будет шутить и острить. Вспомнил самые смешные истории и анекдоты последних лет. Катя пришла без опоздания, равно в шесть вечера. На ней было красивое сиреневое платье, правильной длины - чуть выше колена, чтобы показать всю прелесть девичьих ножек, а все что выше должно было дорисовать воображение.
- П-п-привет, - заикаясь выдавил из себя Илья.
- Привет, - Катя улыбнулась, скромно опустив глаза.
- Т-ты хорошо выглядишь, - продолжил в той же манере Илья.
- Спасибо. Пойдем? – предложила Катя, видя, что кавалер слегка сконфузился.
- Пошли, - ответил онемевший Илья.
Все истории и пламенные речи вылетели из головы. Не решаясь взять Катю за руку, Илья предложил ей жестом направление движения, и пошел рядом на пионерском расстоянии. В голове он мучительно перебирал слова и не мог подобрать правильное начало беседы. Катя спокойно шла рядом, тоже молчала. У нее тоже волнение и замешательство? По внешнему виду этого не скажешь. Она шла высоко, подняв голову, спокойно и уверенно. Вероятно, она ждала, что Илья должен как мужчина проявить себя.
- Ты живешь с родителями? – вдруг спокойно спросила Катя.
- Да. А ты? – поддержал беседу Илья.
- Я живу с мамой. Папа ушел от мамы семь лет назад. У него теперь другая семья. Я иногда с ним вижусь, он мне помогал с учебой. И вообще он умный и всегда может помочь мудрым советом.
- Понятно. Переживаешь по этому поводу?  -спросил Илья.
- В начале переживала. Сейчас уже нет. Привыкла. Маму жалко, конечно. Она так никого и не нашла. Папу очень любила, и любит, наверное. Хотя мне этого не говорит. А у тебя как родители живут? – спросила Катя.
- Спасибо, мои родители живут вместе. Все хорошо, тихо и спокойно, так что рассказать про это особо нечего. Летом ездят на дачу, выращивают там редиску и зелень. Уговариваю их съездить в Турцию или Египет, но они не соглашаются, говорят, что им здесь лучше. А ты в первый раз едешь в Турцию? – спросил Илья.
- Нет. Не в первый. В прошлом году мы ездили с мамой. А ты ездил куда-нибудь?
- Нет. Раньше было некогда - спортивные сборы и лагеря. Не до поездок. А сейчас можно было бы, наверное, но не с кем. Не с парнями же мне ехать на море?
- Так ты одинокий молодой человек? У тебя нет девушки? – оживилась Катя.
- Пока нет. А у тебя есть парень? – спросил Илья.
- У меня с этим все сложно. Вроде парень есть. А вроде и нет, - уклончиво ответила Катя.
Они медленно подошли к старой школе. Вошли на школьный двор. Прогулялись по спортивной площадке.
- Мы с тобой так и не сыграли в футбол, - сказала Катя.
- Не могу себе представить, как я играл бы с тобой в футбол. Игра в футбол, для меня, – это жесткая и серьезная борьба. Я не хочу с тобой соревноваться.
- Согласна. Мне отец говорил, что ты получил серьезную травму, и оставил футбол? – спросила Катя.
- Да, было дело. Я сильно травмировал спину. С большим спортом пришлось расстаться.
- Папа говорил, что у тебя футбольный талант. Ты мог бы стать великим футболистом.
- Может быть, кто теперь знает. Но, наверно, не судьба. Не хочу об этом говорить. Прости. Я действительно почти десять лет жил одним футболом, и потом в один момент все оборвалось. Пришлось заново учиться ходить и жить, в прямом и переносном смысле. Все, чему я учился столько лет в один миг стало никому не нужным.
- Мне очень жаль, извини, если разбередила старые раны. Сама я спортом никогда серьезно не увлекалась. Для меня физкультура была здоровым образом жизни, чтобы хорошо себя чувствовать и выглядеть, - сказала Катя.
- У меня было по-другому. Я на эту карту поставил все, и проиграл. Теперь то я успокоился. Но по началу было тяжело. Теперь я крепко встал на ноги. У меня все налаживается, и работа, и перспективы карьерного роста.
Они вышли на набережную реки Оки. Легкий ветерок рябил поверхность воды. Утка со своим выводком проплыла вдоль берега.
- Ты справишься. Я знаю, - поддержала его Катя.
- Спасибо. Я рад был тебя встретить. Сегодня я весь день думал только о тебе.
- Я тоже была рада тебя встретить. Я вообще довольно часто приезжала к бабушке, но тебя почти никогда не видела.
- Занятой, я наверно, как тот неуловимый Джо, - засмеялся Илья.
Илья взял Катю за руку.
- Можно? – спросил Илья.
- Можно, - ответила Катя.
Дальше они шли, взявшись за руки. Илья слегка поглаживал Катину ладонь большим пальцем, и ловил ответные поглаживания. Сердце от этого простого и почти невинного прикосновения наполнялось сладким томлением и волнением.
- А что у тебя с девушками? - спросила Катя.
- Как-то не сложилось пока. Наверное, еще детство в голове играет. Помнишь моих дружбанов – Петьку, Вовку и Олежку? Мы с ними много времени проводим, тренируемся, играем в военные игры.
- Ты серьезно?
- Вполне. Это занимает много свободного времени. Девчонок в лес что-то сильно не тянет. Им хочется по танцулькам бегать. До сегодняшнего дня я думал, что семью заводить рановато.
- А что сегодня произошло? Ты изменил свое мнение? – засмущавшись, спросила Катя.
- А сегодня я встретил тебя. И мне кажется, что я готов изменить свои взгляды на безмятежное будущее, - ответил Илья.
- Какой ты быстрый, однако, - улыбнулась Катя, - не забывай: у меня есть парень.
- Ты про него говоришь так, что можно считать, что его нет.
Илья раскрепостился, он смотрел на Катю влюбленными глазами, и смело летел на встречу судьбе.
- Можно я угощу тебя бокалом вина? – предложил Илья.
Они подошли к небольшому кафе, на улице стояли столики. Редкие пары сидели, и не спеша беседовали, потягивая напитки.
- С удовольствием, очень хочется пить, - согласилась Катя.
Илья сделал заказ, они присели на крайний столик с красивым видом на набережную.
- Расскажи про своего парня. Если не хочешь – не надо, я не обижусь, - сказал Илья.
- Наверно, да. Пока не хочу, - ответила Катя.
- Давай выпьем это вино, за тебя, за твою красоту, за то чтобы у тебя в жизни все было хорошо. По крайней мере, я бы так хотел, - поднял бокал вина Илья.
Они выпили. Потом долго вспоминали школьные годы, учителей, одноклассников. Илья рассказывал, про всех, кого знал, кто кем стал, кто чего добился, а кто заболел или умер. Выпитое вино окончательно раскрепостило Илью, он вспомнил все запасенные анекдоты и смешные истории, которые так тщательно готовил. Катя смеялась и веселилась, смотрела на Илью почти влюбленными глазами. От этого взгляда Илья еще сильнее заводился:  вставал и произносил пламенные тосты, в лицах пересказывал школьные воспоминания.
Вечер прошел замечательно. Катя и Илья были довольны. У подъезда Катиного дома Илья был удостоен скромного поцелуя в щечку. Это было прекрасно и романтично. Илья летел домой на крыльях, вспоминая теплое касание Катиных губ. Ему рисовались картины жарких объятий и настоящих поцелуев. Они договорилась о встрече на следующий день. Илья повез Катю за город и показал ей места, где они с друзьями побеждали грозного, воображаемого врага, спасая вселенную от внеземной агрессии.  Катя активно подключилась к их мужским забавам и бегала по пересеченной местности с деревянным автоматом наперевес.
Петр подмигнул Илье, вот настоящая русская женщина, и коня остановит и в горящую избу войдет. Разгорячённые и уставшие ребята ехали домой, обсуждали свои победы и неудачи. Много говорили про политику и ситуацию в стране и в мире. Было потрясающее ощущение единения и общности. Илье казалось, что теперь должно произойти долгожданное падение девичей крепости. Но вечером его ждал скромный поцелуй в щечку, и грустное одинокое томление в своей комнате.
Так продолжалось почти две недели. Потом Катя уехала в туристическую поездку в Турцию с мамой. Илья пытался взять на работе отпуск и отправиться вслед за Катей, но у него не было готового загранпаспорта. Он в отчаянии, пришел в последний вечер к Кате с букетом шикарных красных роз, встал на правое колено:
- Катя, я люблю тебя, - Илья протянул букет Кате.
- Я вижу, я знаю, - Катя взяла букет у Ильи, - но я пока не готова. Мне надо разобраться со своими тараканами.
- Мне плохо без тебя, - на глазах у Ильи наворачивались слезы.
- Я думаю, что мне без тебя тоже будет плохо. Но мне все равно надо разобраться со своими старыми отношениями. Понимаешь, это будет нечестно ни перед тобой, ни перед собой. На чужих костях счастья не построишь, - сказал Катя дрогнувшим голосом.
- Я не понимаю, извини, - Илья встал и пошел прочь.
- Прости меня, пожалуйста, - крикнула Катя ему вслед.
Илья пришел домой, заперся на ключ в своей комнате. Достал двенадцатилетний шотландский виски, смотрел через интернет старый фильм «Любовь и голуби» и пил алкоголь. Он быстро наклюкался и заснул.
На следующий день Катя уехала. Илья заново учился жить без Кати. Пару раз он порывался позвонить ей. Илье вдруг казалось, что у него наконец родились в душе те слова и мысли, которые могут вернуть Катю. Он набирал ее номер, но абонент был вне зоны доступа. Наверно, роуминг в Турции был дорогой, и Катя отключила телефон… Или не хотела с ним разговаривать?
Невозможность выговориться, и сказать слова любви Кате приводили Илью в ярость, он отбивал кулаки о бетонные стены подъезда. Ребята, видя его состояние, как могли успокаивали:
- Не переживай. Катька, конечно, девка видная, но и другие девчонки есть. Будет еще и на твоей улице праздник, - похлопывая по плечу, говорил Петр.
- Давай сходим на танцы в пансионат, там есть молодые и красивые девчонки, - предложил Олег.
- Все равно девчонок больше, чем парней. Пускай они расстраиваться, - сообщил Вовка.
Было приятно осознавать, что есть люди, которые тебя поддерживают в трудной ситуации, но легче от этого не становилось. Единственно, что спасало Илью, так это тренировки. Он заставлял себя бегать в два раза больше. Приходил домой уставший и засыпал. Илья потихоньку привыкал думать о Кате отстраненно, как через три недели в шесть утра, за пять минут до того, как он собирался выйти на пробежку, раздался звонок в дверь. Илья открыл. На пороге стояла Катя и улыбалась.
- Привет, - сказала она.
- Привет, - волна эмоций захлестнула Илью, он как мог сдерживался, и сохранял обиженный и строгий вид.
-  Я вернулась, - сказала Катя, смело шагнула ему на встречу, обняла и жадно прижалась горячим поцелуем.
На разговоры в прихожей поднялись родители и вышли в коридор.
- Кто там, сынок? - спросил отец.
- Папа, это – Катя, - ответил Илья.
- Здравствуй, Катя, - поприветствовал девушку отец в пижаме.
- Здравствуй, милая, - сказала мать, - может чаю?
- Нет, спасибо. Извините, у нас мало времени. Илье скоро на работу, а мне надо с ним о многом поговорить, - сказал Катя, - пойдем? Ты же на пробежку?
- Да. Пошли.
Они вышли на площадку. Илья, не сводя глаз с любимой, делал упражнения, а Катя рассказывала про жизнь в последние три недели. В Турции она не находила себе место. Пока Илья был рядом, можно было спокойно соблюдать дистанцию, и не позволять переходить определённую черту во взаимоотношениях. Оказалось, что это было необходимым условием. Как только Илья был недоступен, с ним нельзя было поговорить и невозможно было увидеть, Катя теряла покой и уверенность. Она была настолько грустная в Турции, что ей пришлось обо всем рассказать маме.
- А Виталий? – спросила мама, - ты его любишь еще?
- Я думаю, что нет. Я про него сейчас почти не вспоминаю. Мы долго с ним были вместе, он хороший парень, но к нему совсем не хочется, - ответила Катя.
- Дочь, я тебя понимаю, но ты подумай еще раз: Виталий - отличная партия. Он из приличной московской семьи. У него есть отдельная квартира. Не смейся, это не маловажно. Это тебе сейчас не важно, а потом, окажется, что крыша над головой – это залог нормального счастливого брака.
- Но, мама, а если я не хочу быть рядом с этим человеком? Если мне с ним скучно? – возразила Катя.
- Ты, конечно, сама сделаешь выбор. Но послушай свою бедную и несчастную в браке мать: не полагайся на чувства, думай мозгами. Выбирай того, от которого тебе потом останется где жить и на что жить. Ведь могут быть и дети.
- Обязательно, будут, - перебила Катя, – девочка и мальчик с глазами, как у Ильи.
- Ну, и дура, - ответила мать, - живи как знаешь. Пока не набьешь свои шишки, ничему тебя жизнь не научит.
Катя остаток поездки ревела, страдала и мучилась вдали от Ильи. В первый же день, как они вернулись в Москву, она встретилась с Виталием и обо всем ему рассказала. Виталий сообщение о своей отставке принял спокойно, как будто был готов к этому давно. Надо сказать, что такое отношение бывшего бойфренда ее задело и оскорбило. Не такой она ожидала реакции. Она хотела, чтобы Виталий сопротивлялся, умолял вернуться и начать отношения заново. А Виталий встал, развернулся и бросив легкое «Пока», растворился в толпе. Негодяй, другого слова не подберешь.
Катя забрала документы из школы, где собиралась преподавать и приехала в Калугу жить и работать.
- Я все придумала. Сначала я буду жить у бабушки, работать устроюсь в какую-нибудь школу учителем физкультуры. И все время буду рядом с тобой, - радостно сообщила Катя.
- Здорово, - Илья не мог насмотреться на свою любимую, - я люблю тебя.
Они обнялись и долго целовались на площадке, как еще никогда и никто не целовался до этого дня во вселенной. Это было счастье. Илья проводил Катю домой. Бабушка, увидев счастливые лица молодых, сразу поняла и решила сходить в магазин за хлебом. На бабушкином диване в гостиной у них случился первый бурный, спонтанный, страстный, волшебный, фееричный, неподражаемый, неистовый, но потому и слишком быстрой секс.
- Я тебя никому не отдам, - сказал Илья.
- Я никуда от тебя не уйду, - ответила Катя, лежа на плече своего мужчины.
- Я очень по тебя скучал, - продолжил Илья.
- Я очень перед тобой виновата, что заставила тебя долго страдать. Прости меня, если можешь, - на Илью смотрели большие искренние глаза.
- Я уже простил. Я не обижаюсь, - ответил Илья.
Потом они спохватились, что Илье надо на работу. Он вскочил, собрался и понесся на работу. Немного опоздал, но все обошлось. Так началось самое счастливое время в жизни Ильи и Кати. Катя устроилась в родную школу преподавателем. Они каждый день встречались, проводили время вместе, уединялись то у бабушки, то в родительском доме у Ильи. Ребята не стеснялись заниматься любовью в лесу, в блиндажах и окопах, которые вырыли для занятий военными играми.
Примерно через полгода они пришли к выводу, что надо обустраивать свое отдельное гнездышко. Илья собрался снять квартиру. За два дня до намеченного срока переезда на новое место жительства, Илью арестовали. Так разрушилась их семейная идиллия. Катю на свидание с Ильей на пускали, потому что не считали ее родственницей. Видеть он ее мог только на заседаниях суда. Катя приходила на все без исключения слушания. Илья сразу находил ее глазами, но долго не мог смотреть в ее сторону. Слезы душили его, он отворачивался, проклиная себя и свою судьбу.

Глава 7

- Илья Хромов, ответьте на вопрос обвинения, - услышал Илья.
- Да, я готов, - ответил подсудимый.
- Кто вас научил готовить коктейли Молотова? – спросил прокурор.
- Это было давно, я не помню, - ответил Илья.
- Для чего вы использовали это оружие? – спросил прокурор.
- В наших военных играх мы использовали бутылки с зажигательными смесями для поджога укреплений воображаемого противника, - ответил Илья.
- Каких конкретно? -  попросил уточнить прокурор.
- Мы поджигали блиндажи и окопы, которые ранее построили сами, - ответил Илья.
- Планировали ли вы поджигать этой смесью посты полиции и другие административные здания в городе? – спросил обвинитель.
«Если бы я мог, то вас всех уже давно сджег», - подумал Илья.
- Нет, не планировали. Дальше игр в лесу наши планы не распространялись, - ответил Илья суду.
- Обвиняемый Илья Хромов, напоминаю вам, что добровольное и чистосердечное раскаяние смягчит вашу участь. Сознайтесь и вам станет легче, - предложил прокурор.
- Мне не в чем сознаваться. Мы играли в военные игры? – Да. Играли. Поджигали в лесу построенные нами шалаши и блиндажи? – Да. Поджигали. Не нравиться мне существующая власть? – Да. Не нравится. Собрались ли мы ее свергать насильственным путем? – Нет. Не собирались. Таких планов у нас не было, - ответил Илья.
- Зачем вам летальное оружие? – спросил прокурор.
- Что вы имеет в виду? – спросил Илья.
- Я имею ввиду коктейли Молотова, гранаты, найденные у вас в квартире, пистолет, которого мы не нашли, но по свидетельским показаниям у вас был. Я имею ввиду найденное захоронение боеприпасов, которое нашли в лесу под Калугой, - не унимался прокурор.
- Я на эти вопросы отвечал, уважаемый суд, - ответил Илья, - можно я не буду повторяться. А то мне кажется повторяющиеся вопросы нацелены на то, чтобы я должен в один прекрасный момент ошибся и что-нибудь случайно сказал, оговорив себя и своих товарищей, - попросил Илья.
- Подсудимый, ответьте на вопрос обвинения, - судья не принял в внимание просьбу Ильи.
- Хорошо. Про схрон оружия в лесу я ничего не знаю. Это не наше. Огнестрельного пистолета у меня не было. Был пневматический. Гранат у меня не было. Их нам подбросили при задержании. Коктейли Молотова были. Ингредиенты для их изготовления легко купить в любом городе. Мы использовали их для своих военных игр. Планов использовать зажигательные смеси в других местах не было, - ответил Илья.
- Садитесь, подсудимый, - сказал судья.
Эти однообразные и скучные вопросы утомляли и раздражали. Как будто обвинение медленно и упорно продавливало свою совсем неочевидную правду. И делало оно это неустанно, планомерно и неотвратимо.
Коктейли Молотова придумал сделать Вовка. Он где-то в интернете нашел рецепт. Ребята на помойках нашли штук двадцать стеклянных бутылок, купили необходимые ингредиенты. Петр принес из дома старую простыню для запалов. Ребята подготовили бутылки с зажигательной смесью под вечер. А когда стемнело, пошли на воображаемый штурм позиций врага. Окопы и блиндаж поверженного противника феерично горели, высокие языки пламени, казалось, доставали до крон столетних сосен.
Ребята долго сидели и смотрели, как догорал блиндаж, как превращались в пепел построенные ими сооружения.
- И вам не жалко? – спросил тогда Илья.
- Ты чего, Илья? Посмотри, как весело? – восхищался Вовка.
- Я так и представляю, как наши враги корчатся в предсмертных муках, - Олежка улыбался, его широкая улыбка сверкала в отсветах костра.
- Нельзя церемониться с врагом, он должен быть повержен. Понимаешь, Илья, на войне либо ты врага, либо он тебя. Третьего не дано. Если хочешь выжить, надо действовать решительно и стремительно, - похлопал Петр по плечу товарища.
- И все-таки, есть в этом что-то зловещее, - возразил Илья.
- Ты просто сейчас влюблен. У тебя бабочки в голове или в животе. Для войны – это опасное состояние, - сказал Петр.
- Но у нас же сейчас не война, - ответил Илья.
- Пока, да. Но может начаться в любой момент. Нас не спросят, и времени на подготовку не дадут. Поверь мне, - добавил Петр.
- Наверное, ты прав, - согласился Илья.
На следующей неделе, ребята заново отстроили сгоревший блиндаж, восстановили разрушенные окопы, и продолжили тренировки. Илья постепенно охладевал к ежедневным занятиям в лесу. В его жизни все больше места занимала Катя. С ней хотелось созидать, а не разрушать. Они вместе мечтали о совместном отдыхе на тёплых морях, порой разговаривали о будущих детях, о доме, в котором можно жить большой семьей. Постепенно он начал нащупывать новый смысл существования. Илья сообщил ребятам о своих соображениях, и подвергся решительной критике со стороны Петра, в первую очередь.
- Ты ошибаешься, друг. О, как ты сильно ошибаешься, - громко говорил Петр, - если ты думаешь, что тебя не коснется, то это не так. Всех коснется, никто не сможет отсидеться в тишине уютного домика!
- Но почему ты так отрицательно мыслишь? Все же может быть иначе, - возразил Илья.
- Поверь мне, не я это придумал. Этот мир рушится и летит в тартарары. Я считаю, что безответственно не замечать этого. Я не призываю вас ни к чему, кроме как готовиться и тренироваться. Надо быть готовым к самому негативному сценарию развития, - продолжал Петр.
- Но почему ты так думаешь? Почему война должна прийти к нам? – спросил Илья, - мы с тобой занимаемся военными играми почти три года, но я не вижу, чтобы что-то страшное происходило с нами или со страной.
- Ты думаешь в Луганске или в Донецке за неделю до начала боевых действий, кто-то что-то знал? Или были какие-то предупредительные сигналы? Или может сперва прошли учения, мол, люди готовьтесь, скоро будет война, запасайтесь продуктами, теплыми вещами, а лучше на черном рынке купите автомат – пригодится? Нет. Не было такого! В один прекрасный день война пришла в дом, и не уходит, и сделать люди ничего не могут.
- А ты сможешь что-нибудь сделать, если в наш дом придет война? – спросил Илья, - если наши правители на государственном уровне войну допустят?
- Я буду сопротивляться, потому что я не баран. У меня есть желание навалять любому агрессору, который придет с недобрыми намерениями на мою землю, - возразил Петр.
- Ребята, не ссорьтесь, - вклинился в разговор Олежка.
- Я не ссорюсь, - ответил Петр, - я видел эту войну без прикрас собственными глазами. Нет справедливости в этом государстве. Никому мы не нужны, мы для них биомасса. Если мы покорно идем, куда нам скажут, то хорошо. А если что-нибудь вякнем, то нам сразу шею свернут. Ни на кого нельзя положиться, никому нельзя доверяться, сразу сожрут. Можно верить только в себя и своих боевых товарищей, потому что делить нам нечего, у нас одна проблема. Мы все в одной ложке.
- В лодке, ты хотел сказать? – спросил Вовка.
- Нет, именно в ложке. Или мы вместе выберемся из этой ложки, или они нас сожрут с потрохами, - уточнил Петр.
- Я тоже не ссорюсь, - сказал Илья, - просто хочу понять, сколько мы будем бегать по лесам? Ведь есть же и другая жизнь. Есть люди, которые просто живут, женятся, рожают детей, строят дома, сажают огород. Их жизнь, по-вашему, глупа и бессмысленна?
- Я никому не предлагаю общий смысл жизни, - продолжил Петр, - просто в один прекрасный день надо делать выбор. Во время Великой Отечественной войны на оккупированных территориях люди тоже жили, но по-разному. Кто-то с чем было под рукой вставал и сопротивлялся до последней капли крови. Кто-то тихо и мирно жил, терпел унижения и тяготы, но не сопротивлялся. Можно назвать такую жизнь нормальной? Для меня это неприемлемо. Я бы так не смог. У меня очень сильное чувство собственного достоинства, желание справедливости и честности.
- То есть, ты с вилами или с топором кинулся бы под танк и погиб в первые три секунды боя? О тебе слагали бы гимны и песни, ты был бы героем, не покоренным и не смирившимся? – спросил его Илья.
- Да. Для меня лучше смерть, чем унижение и рабское существование, - ответил Петр, - есть еще одни путь: уйти в партизаны. Не погибнуть в первые минуты боя, а вести планомерную и изнурительную подрывную борьбу в тылу врага. Но для того, чтобы вести жизнь в лесах, надо готовиться, надо тренироваться. Надо уметь разжечь костер, надо уметь построить землянку, надо уметь найти пропитание в лесу.
- Тогда предлагаю пойти в поход на неделю без заранее заготовленных припасов, - предложил Илья.
- Вот это тема, - обрадовался Петр, - идем в поход, не берем с собой ни еды, ни спичек, ни воды.
- А палатку можно взять? А спальник? – спросил Вовка.
- Если тебе хочется с ними таскаться. То бери, что с тобой поделать, - согласился Петр, - из продуктов берем только самое необходимое: соль, крупу и макароны.
- А тушенку брать? – спросил Олежка.
- Если ты без мяса не можешь и боишься охотиться, то бери, - ответил Петр, - вообще надо жить в лесу используя дары природы: ловить рыбу, собирать ягоды и коренья, может быть поймать зайца.
- Кто-нибудь из вас ходил на охоту?  - спросил Илья, - лично я не ходил.
Ребята переглянулись, Вовка пожал плечами, Олежка отрицательно помахал головой.
- Ладно, ладно, я все понял. Давайте возьмем минимальный продуктовый запас. Но все-таки постараемся его не использовать без крайней необходимости. Давайте себе усложним задачу. Давайте устроим испытание на выживание в диких условиях.
- Я согласен, - обрадовался Вовка, - у нас новое приключение! Ура-а-а!
Подготовка к походу заняла примерно неделю. Ребята решили пойти в лес на четыре дня: с четверга по воскресенье. Петр участникам похода расписал задания, что брать с собой. Илье досталось закупить килограмм соли, три пачки гречки и три буханки черного хлеба. Подобные задания Петр расписал для всех участников похода. Каждому участнику надо было взять с собой миску, ложку, вилку и раскладной ножик, а также топорик или саперную лопатку. Был конец сентября, погода в те дни стояла теплая и сухая, но ночи уже были холодные. Ребят это не остановило. Чем серьёзнее пройденное испытание, тем выше самооценка. Чтобы не замерзнуть взяли спальники и теплые вещи. У Ильи своего спальника не было, и он попросил на время у соседа по лестничной клетке, бывшего альпиниста.
Катя осталась ждать Илью дома. Выживание предназначалось только для настоящих мужчин. В назначенный день в полной экипировке и с рюкзаками, в пять часов утра, отряд вышел на заданный маршрут.
Ребята доехали до деревни Клюпаново на автобусе, далее пошли пешком. Здесь находился самый большой лесной массив поблизости от Калуги. Лес был большим, в нем можно было заблудиться. На краю леса стояла, недавно построенная часовня Иконы Божьей матери «Всех Скорбящих Радость».
- Ну, православные, помолимся? – Петр остановился у входа в часовню.
Помещение часовни в столь ранний час было закрыто.
- Так закрыто же, - сказал Олежка, - или ты сильно верующий?
- Не могу сказать, что я сильно верующий, но испокон веков лучшие сыны России погибали за свое Отечество с православной молитвой на устах. Вера в бога, в справедливость и свое высшее предназначение помогала добиваться высоких целей и одолевать любого врага, каким бы он ни был коварным и могучим, - ответил Петр.
- Давайте, попробуем, - согласился Илья.
Ребята сняли рюкзаки и головные уборы. Петр взошел на крыльцо часовни.
- Братья, мои! – начал Петр, - наше Отчество в опасности. С давних времен предназначение мужчин заключается в том, чтобы защищать свой дом и свою Родину от захватчиков и недругов. К сожалению история повторяется раз за разом. Никто не хочет смириться со свободной и независимой жизнью на Руси. Враг коварен и хитер, непримирим и могуч. Он не дремлет и готовится поработить нашу страну, забрать нашу свободу, наших жен и детей. Настал, видимо, и наш черед послужить верой и правдой Родине. Не посрамим же память предков, не ударим в грязь лицом перед нашими отцами и дедами. Пускай нас не покинет удача, попутный ветер помогает, солнце не слепит глаза. Благословляю вас, мои други и товарищи! На святое дело идем. Несмотря на божию помощь, от вас потребуется мобилизация сил и способностей. Обещайте мне здесь и сейчас, что в минуты страшных испытаний не дрогнете и не свернете на неправильный путь. Да прибудет с нами сила божия! Аминь!
Петр троекратно перекрестился. За ним перекрестились остальные ребята.  Илья поймал себя на мысли, что руками он совершает какое-то непривычное движение, угловато и скомкано. Но в душе сразу посветлело. Молитва добавила уверенности, что поход получится, что они на правильном пути. Некоторые сомнения, бывшие до этого, ушли и рассеялись. Илья покосился на своих товарищей, осветлившиеся лица друзей говорили, что они чувствуют что-то подобное.
- Ну, с богом, орлы! –скомандовал Петр, - за мной.
Радостным шагом отважный отряд из четырех человек пошел вглубь леса. Петр уверенно вел товарищей, регулярно сверяясь с картой и компасом. Сперва они шли по достаточно широкой дороге парами, потом дорога превратилась в тропинку, и ребята выстроились в шеренгу друг за другом. Замыкал процессию Илья.  Настроение было отличным, они были молодыми, здоровыми, любое дело было по плечу. Еще через пару часов тропинка и вовсе исчезла, ребят окружила дикая непролазная чаща.
- Ну, вот теперь начинается самое интересное, - сообщил Петр, - идем туда, где не ступала нога человека разумного.
- Не может быть, - удивился Вовка.
- Ступала, конечно, мы же не в Сибири. Здесь если держать направление, то можно за день или за два лес пройти вдоль и поперек. Но не в этом наша задача. Мы сейчас уйдем вглубь леса. Разобьем лагерь, будем строить укрытие для ночлега, ловить рыбу, собирать разнообразные дары леса. И многое другое. Короче, на месте будет видно, - сообщил Петр.
- А зайцев ловить будем?  - спросил Олежка.
- Не знаю. Но можно попробовать. У нас много времени – еще четыре дня впереди, - радостно ответил Петр.
Очень скоро молодые организмы потребовали подкрепления, ребята проголодались. На небольшой полянке разбили привал. Ребята собрали кучу хвороста. Петр провел мастер класс по добыванию огня в походных условиях. Он нашел сухую гнилушку, вырезал прямую палку орешника, согнул ее в виде лука, натянул тетиву. Взял еще одну короткую палку, погрузил один ее конец в глубь гнилушки, середину этой палки обмотал тетивой. Приспособление было готово: Петр двигал тетиву с луком туда-сюда, палка вращалась и терлась о гнилушку. Очень быстро гнилушка нагрелась, и даже почернела от трения, но уголька, дымка или пламени не получилось. Ребята попробовали добыть огонь по очереди.
- Принцип действия вам понятен? - спросил Петр, - а это главное. Если помучиться еще минут десять, то уверен, огонь будет.
Затем он взял спички, и костер волшебным образом зашипел, и, пыхнув небольшим количеством дыма, радостно затрещал, облизывая своими алыми языками сухой хворост.
- Зачем мучились целый час? – спросил Вовка, - взяли бы и разожгли огонь при помощи спичек.
- А если бы не было спичек? – спросил Петр, - чтобы ты делал?
- Взял бы зажигалку, - ответил Вовка.
- Ты представь, что ты в лесу один, у тебя ничего нет. Ты - голый. Что будешь делать? Без огня ничего не получится. Огонь нужен.
- Пошел бы в магазин и купил. Мне кажется глупо делать трудности из того, что легко решается за два рубля в любом деревенском магазине.
- Кто еще не хочет трудностей? – Петр обвел взглядом товарищей, - я никого не держу. Еще раз сообщаю, что наша основная задача научиться выживать в лесу без посторонней помощи. Кто не согласен, может идти назад, направление на выход из леса я укажу.
- Петр, не кипятись, - взял слово Илья, - Вовка просто устал и есть хочет. И к тому же, у тебя не получилось огонь добыть первобытным способом. Чем будем питаться? Доставать хлеб и гречку с тушенкой? Или будем готовить еду из чего придется?
- Хорошо. Предлагаю приготовить еду из даров леса. Если не наедитесь, тогда достанем домашние заготовки, - предложил Петр.
Петр повел экскурсию вокруг полянки, показывал растения, которые можно употреблять в пищу – листы, ягоды, коренья. Собранную охапку растений Олежка порубил на мелкие кусочки и покидал в кипящую воду. Незаметно для ребят подсолил, добавил специй и пару бульонных кубиков. Над полянкой распространился аппетитный запах. Пятнадцать минут все кипело, и Олежка решил разливать еду по тарелкам. Получилось что-то вроде зеленого щавелевого супа.
- Вкусно, - обжигаясь горечей похлебкой, отметил Вовка.
- Сто лет такого не ел, - подтвердил Илья.
- От лица командования, выражаю благодарность, за вкусный обед и проявленную смекалку, - похвалил Петр Олежку.
Утолив голод, настроение у ребят улучшилось. Бойцов потянуло в сон.
- Пора идти дальше, - прервал сладкий отдых Петр, - до обеда нам надо сделать еще переход до пункта назначения. Там на берегу лесного озера до наступления темноты надо разбить лагерь, в котором будем жить.
- Это что же такое? Ни секунды покоя, - пропел Вовка.
- Все правильно. Надо идти, там отдохнем, - согласился с Петром Илья.
- Запевай, трубадур, - Олежка похлопал по плечу Вовку.
- А я что? А я - ничего, - Вовка легко поднялся, вскинул на плечи рюкзак и запел:
Пора-а-а-а в путь дорогу,
Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идем
Над ми-и-илым порогом
Качну серебряным, тебе крылом…
Процессия походным шагом двинулась к намеченной цели. Петр успевал забежать веред, свериться с картой, провести короткую лекцию о целебных и съедобных травах. Он с энтузиазмом показывал, как правильно ориентироваться на местности: по солнцу, по мху на стволах деревьев.
- Откуда ты это знаешь? – спросил Илья на одном из коротких привалов.
- Так жизнь сложилась, - ответил Петр, - с детских лет я много ходил в лес за грибами. Тогда меня многому научил отец. Потом в армии по лесам пришлось побегать в походной амуниции, с полным боекомплектом. На Донбассе тоже пришлось по степям и кустарникам поползать. Перед сегодняшним походом почитал статьи и литературу. Иду сейчас по лесу, а в голове встают картинки из интернета. Век живи, век учись, как говорится.
- Ты – молодец, с тобой нестрашно попасть в трудную ситуацию, - похвалил его Илья.
- Пока некоторые из вас ловят бабочек в животе, или страдают фигней за компьютерными играми, я готовлюсь и увеличиваю багаж знаний, который мне позволит выжить в трудных условиях.
- И все же, мне кажется, что не стоит всю жизнь тратить на выживание в труднодоступных местах, - возразил Илья.
-  Я понимаю, о чем ты говоришь, - ответил ему Петр, - если ты почитаешь библию, то узнаешь, что никто не верил Ною, когда он готовился к потопу. Многие в июне 1941 года не верили, что будет длинная и страшная война. Возможно ты и прав. Время нас рассудит. Но я кожей чувствую, что надвигается беда, что мы стоим на пороге чего-то ужасного и страшного. Пускай я ошибусь, пускай ты будешь прав, и это окажется плодом моего воображения. Но сейчас по-другому я не могу, либо я готовлюсь и тренируюсь, либо сойду с ума.
- Ты нас тянешь за собой, - сказал Илья.
- Это так. Но я же не насильно вас тащу. Вы сами хотите этого. Наверно, вы тоже что-то чувствуете, - возразил Петр, - я вижу, что ты в последнее время живешь другими мыслями и отдаляешься от нашей компании. Каждый человек волен решать свою судьбу. Если ты решишь, покинуть наш клуб, то я препятствовать не буду. Но помни, двери моего дома всегда открыты для тебя.
- Спасибо, Петр, - ответил Илья.
Петр скомандовал, и процессия пошла дальше. Уже к двум часам дня маленький партизанский отряд вышел на берег небольшого озерца. Края водоема обильно заросли осокой и камышами. Вокруг не было ни души, не было следов человека: заброшенных костровищ, разбитых бутылок, фантиков и бумажек.
- Здесь будет наш лагерь, - сказал Петр.
-  Я - на рыбалку, - уведомил Олежка, схватил удочки и пошел искать удобный подход к воде, - как наловлю рыбы – буду варить уху.
- Удачи тебе, - дружно ответили ребята.
Оставшиеся на берегу расчистили площадку, нарубили лапника и длинных палок. В земле выкопали углубление на сорок сантиметров, сверху сделали крышу. Получился вкопанный в землю шалаш.
Через час вернулся Олежка, промокший по пояс и без рыбы:
- К воде не подойти, - сообщил он, - кругом топь и ряска. Удочку не получается забросить. Хорошо бы помост сделать, завалив в воду пару деревьев.
- Давай после обеда, - предложил Петр.
Ребята на скорую руку развели костер, отварили макароны с тушенкой и с большим удовольствием наелись. Илья лежал после обеда на лапнике на берегу озера и думал о Кате. Холодное осеннее солнце слегка пригревало и слепило глаза. Илья сдвинул шапку на лоб и заснул. Во сне они бежали с Катей, взявшись за руки по песчаному пляжу. Высокие морские волны шелестя и кучерявясь периодически заливали широкую прибрежную полосу. Илье пришлось засучить джинсы выше колена, чтобы не промокнуть. Катя подняла подол своего пестрого красивого платья, и заткнула его за пояс. Красивые загорелые ноги блестели на солнце от теплой морской воды. Черные длинные волосы развевались на ветру. Катя смеялась и радовалась, как ребенок. Каждый удар волны вызывал у них дикий восторг и прилив радости.
Эйфория нарастала и заполняла все существо Кати и Ильи. Она росла и ширилась, вместе с нею росли чувства влюбленных. Чувства материализовывались, становились плотными, их можно было пощупать и погладить. Они росли как на дрожжах, заполнили полнеба, искрились и переливались. Неожиданно прогремел сильный врыв, с криком о помощи Катя улетела на взрывной волне высоко вверх. Илья потерял ее из виду. Кругом стало темно и холодно. Затылком Илья почувствовал чей-то холодный взгляд. Он не спеша обернулся, и увидел в темноте два желтых сверкающих зрачка…
- Ха, ха, ха. Как я тебя долго ждал, - услышал Илья холодный и скрипучий голос.
Илья хотел сдвинуться, но ноги как будто вросли в землю. Оказалось, что он не может пошевелиться, не может крикнуть, воздух в легких закончился, он начинает задыхаться. Руками Илья хватается за горло и начинает его раздирать, кровь струиться по его пальцам… И он проснулся…
Илья с облегчение набрал полные легкие воздуха, обрадовался, что вновь может дышать. Вокруг было достаточно светло. Рядом на лапнике отдыхали Вовка и Олежка. Слава богу, что это всего лишь сон. Катя всегда верила в сны, пыталась их как-то расшифровать и понять, что к чему. Вот про что этот сон? Наверно, он сильно скучает по Кате, думает о ней. Тревожность связана с тем, что он переживает об их будущем. Как жить в мире, когда мы на пороге войны, если верить Петру? Как можно спокойно строить дома, жениться, рожать детей? Что их ждет? Холодный взгляд сзади, кто это? Неизвестность? Злые силы, которые берут верх в современном мире? Да уж. Где ответы?
Илья встал, размял ноги, решив прогуляться вдоль берега. Ребят он не будил. Пускай отдыхают. Интересно, а где Петр бродит? Наверно изучает позиции, ищет новые задания, которые подкинет ребятам после отдыха. Ходьба постепенно выветрила тревожность сна, Илья смотрел на воду, на камыши, на облетевшую листву. И вроде нет никого кругом, и лес жил своей таинственной жизнью: шумели кроны деревьев, шуршали стебли камыша, плескалась мелкая рыбешка, кое-где ухали птицы. Идиллия, да и только. Вот Катю бы сюда. Оставить будничную суету и бродить по берегу. Держать ее руку в своей ладони.
Слух Ильи привлек звук как будто кто-то копает лопатой землю: «Вжик-ух, вжик-ух». Илья пошел на звук, и увидел Петра, который за чем-то зарывался в землю.
- Привет, - обозначил свое присутствие Илья.
- Привет, - отдышавшись, ответил Петр.
- Что делаешь? – спросил Илья.
- Тут видимо блиндаж был во время войны. Я иду, вижу небольшой холмик земли, какие-то камни, похожие на бетон, куски ржавой арматуры. Начал копать у подножия этой горки. Здесь, кажется, дверь.
Петр отошел в сторону, и Илья увидел кусок ржавого железа на дне ямки, откопанной Петром. Петр сумел откопать углубление пятьдесят на пятьдесят сантиметров.
- Круто, а что там внутри?  - заинтересовался Илья.
- Я пока не знаю, - ответил Петр, - зови пацанов. Нужна помощь, берите лопаты – будем раскопки вести.
Илья добежал до лагеря, растолкал сонных бойцов, в двух словах рассказал, что Петр нашел блиндаж времен войны, нужна помощь. Новость воодушевила ребят. Они с радостью бросились вслед за Ильей.
У путешественников загорелись глаза. Каждый мечтал найти древние сокровища, клад или следы чужой цивилизации. Какие тайны хранятся за потаенной дверью, которую никто не открывал как минимум лет восемьдесят? Ребята работали парами: двое копали минут десять, двое отдыхали. Примерно за час, дверь была расчищена – это была сильно проржавевшая металлическая конструкция, размером метр на полтора. Она находилась ниже уровня земли около метра. Ручки у двери на было, как и не было навесного замка. Дверь держалась в металлической коробке, вмонтированной в бетонные стены.
Полотно двери, хотя и было покрыто ржавчиной, надежно закрывало вход внутрь. Все усилия подцепить дверь, или проломать отверстие молотком или топором, не увенчались успехом.
- Какие предложения? – спросил Петр, вытирая грязь и пот с лица.
- Никогда не вскрывал старые железные двери, - ответил Вовка.
- Надо взять кувалду и лом, проломить бетонную стену с одного края и поддеть, - предложил Олежка.
- Классно. Одно меня смущает - мы не взяли ни лома, ни кувалды, - ответил Петр.
- Это ты во всем виноват, - пошутил Олежка, - кто из нас составлял список необходимых в походе вещей? Я хотел взят кувалду, а Илья, я помню, спрашивал не взять ли с собой лом.
- Очень смешно, вам бы в юмористической программе выступать, а не раскопками заниматься, - устало улыбнулся Петр.
- У меня пока нет идей, - сообщил Илья.
- Короче, план такой: предлагаю перенести наш лагерь, пока еще не совсем стемнело поближе к раскопкам. Ужинаем. Думаем. Завтра с утра пробуем вскрыть блиндаж. Если ничего не придумаем, то я сбегаю в одиночку в деревню – куплю кувалду и лом.
- Хорошо бы еще ящик тротила. Бабахнули разок, и дверь вылетела бы как пробка, - улыбнулся Олежка.
- Ты знаешь, где его купить? – спросил Петр.
- К сожалению, не знаю, - развел руками Олежка.
- Ладно, за дело. Глаза боятся, а руки делают, - скомандовал Петр.
Ребята перенести лагерь, разожгли новый костер. Заморачиваться с поисками даров леса на этот раз, не стали, потому что устали, и приготовили еду из принесенных запасов. На ужин приготовили гречку с тушенкой. Вкуснотища!
- Отметим начало нашего похода? – спросил Олежка, доставая пластиковую бутылку из рюкзака.
- Только немного, завтра нужны свежие силы и светлые головы, - предупредил Петр.
- Не переживай, командир, - успокоил друга Олежка, - фронтовые сто грамм, как положено.
Ребята подставили алюминиевые кружки, Олежка налил всем поровну. Петр, на правах главнокомандующего произнес тост:
- Я хочу поднять эту кружку за моих товарищей. За вас, ребята. Я безумно рад, что у меня есть такие друзья. Я хотел бы, чтобы наша дружба не закончилась никогда. Чтобы в любые минуты горести и радости, мы были вместе. Помогали друг другу и поддерживали, делом и словом. Поверьте, это важно, кто рядом с вами идет по жизни. Ура! – Петр высоко поднял свою кружку.
- Ура! Ура-а-а! – прокричали ребята дружно.
Еда была вкусная и горячая. На свежем воздухе и из-за активно проведённого времени, у ребят разыгрался зверский аппетит. Бойцы съели все, что наготовили, насухо выскребли котелок. Немного поговорив друг с другом, Петр первым пошел спать. За ним пошел Илья. Он удобно расположился в углу шалаша, залез в спальник, и размышлял, что может быть в блиндаже.

Глава 8

А вдруг там золото Российской империи, таинственно пропавшее во времена Гражданской войны? Илье нарисовалась картина, как революционные матросы в черных бушлатах, перетянутые пулеметными лентами, сопровождают обоз, набитый золотом и драгоценностями. На замыкающей повозке сидят четыре строителя, которые должны в короткие сроки построить кирпичное сооружения для хранения государственных ценностей. Странным образом эти строители напоминают Петра, Олежку, Вовку и его, Илью.
Петр – инженер, в гимнастической фуражке с круглыми очками, он держит под мышкой портфель, где хранятся расчёты и чертежи будущего строения. Илья –пленный белый офицер, поручик, его взяли для тяжелых земельных работ. Он знает, что его расстреляют сразу по окончании строительства. Вовка - помощник инженера и стажер, он еще молод, ничего не понимает, с восторгом смотрит в будущее и на революционных матросов. Инженер –кумир и учитель, ведь светлое коммунистическое будущее надо будет строить вместе, и Вовка обязательно овладеет такой нужной профессией. Олежка - каменщик со стажем, он лучший в округе печник. Он все понимает. Ему не нравится эта затея, но деваться некуда, от пули не убежишь.
Прибыв на место, Петр определяет место для будущего строительства. Илье дают в руки лопату и заставляют копать. Непривычные для грубых земляных работ руки покрываются волдырями и кровавыми мозолями. Илья пытается обратиться к революционным матросам за помощью, но получает только прикладом винтовки под дых. Отдышавшись на дне вырытой ямы, и превозмогая страшную боль, Илья продолжает копать. Получается у него медленно. На помощь приходит Олежка и еще пару матросов в черных бушлатах.
Они копают котлован два дня. За это время руки у Ильи окончательно превратились в кровавые культи. Он просит командира матросов его застрелить и не мучить. Но тот усмехается.
- Копай, буржуйское отродье. Умереть всегда успеешь. Послужи мировому пролетариату, как он тебе служил до сих пор, - гогочет широкой улыбкой матрос черноморского флота.
На третий день, Олежка начинает класть кладку, согласно чертежам инженера-Петра. Илья подготавливает цементный раствор. Строительство бетонных стен продолжается почти неделю, за это время руки Илья заживают, превращаясь в жесткие цепкие клещи. Ему кажется, что он готов голыми руками разорвать любого человека, особенно ему хочется сделать это с командиром матросов. Тот его классово ненавидит, и не дает прохода, не позволяет в волю есть и спать.
На входе в блиндаж устанавливается тяжелая кованная дверь. Сверху строение засыпают землей. Из обрывков фраз, Илья догадывается, что по окончании строительство расстреляют не только его, но и всех участников строительства. Возможно с ними в землю лягут и несколько идейно нестойких революционных матросов. Жизнь в Гражданскую войну – жестокая штука и не стоит ломаного гроша. Илья сообщает о догадках сперва Олежке, тот соглашается с ним. Ребята объясняют соображения Петру и Вовке. За день до окончания работ, строители решают бежать под прикрытием ночи, угнав четырех лошадей из обоза.
Недостаток сноровки и тренировки, не позволяет беглецам осуществить свои планы. Их схватывают, связывают, после расстрела кидают в озеро. Ряска смыкается над застывшими открытыми глазами Ильи. Финал.
Досмотрев до конца трагический фильм воображаемого прошлого, Илья с горестью улыбнулся: «Жаль, что не увидел, что было в обозе, какие ценности хоронили. Но тогда бы у нас не было шанса бежать. Мы, конечно, не смогли, но хотя бы попытались». Глаза Ильи закрылись, и он тихо уснул, без снов.
Утро встретило ребят густым туманом, белым как вата. Петр, как и положено вожаку, встал раньше всех, разжег костер, кинул в котелок перловую крупу, и приготовил сытный завтрак.
- Привет, Петр, - Илья вылез из шалаша, помахав рукой своему товарищу, - какие планы на сегодня?
- Привет. Думаю, что надо сконцентрироваться на блиндаже. Мне безумно интересно, есть ли там что-нибудь внутри?  - ответил Петр.
- Как думаешь вскрывать его? – спросил Илья.
- Пока не знаю. После завтрака пойдем, покопаемся, может что-нибудь и придумаем, - ответил командир.
- Может сделать подкоп сбоку или ниже двери? Не думал о таком варианте? – спросил Илья.
- Интересная мысль. Попробуем, - ободрился Петр, - буди пацанов, пора вершить историю.
После скромного по разнообразию блюд завтрака, кладоискатели продолжили штурм блиндажа.
- Какие мысли, как нам вскрыть блиндаж? – спросил Петр, - вот Илья предлагает сделать подкоп под дверь и зайти в помещение снизу.
- Это вряд ли возможно, - возразил Олежка. – в таких помещениях скорее всего и пол будет бетонный, и без специнструмента его не пробьёшь. Тем более это опасно - бетонная конструкцию может обвалится.
- Ты прав, - согласился Петр, - тогда остается стучать и биться в железную дверь?
- Да, видимо так, - сказал Олежка.
Вооружившись лопатками и топориками, ребята принялись к покорению железной двери. Каждый подходил и стучал обратной стороной топора. Лопаткой пытались расшевелить или сделать зазор между дверью и бетонной стеной. Но дверь не подавалась, стояла в прямом и в переносном смысле как вкопанная. Помучавшись около двух часов, Петр сказал:
- Надо идти за инструментом, давайте я сбегаю в ближайшее село, раздобуду лом и кувалду. Что еще может пригодиться? Подумайте сразу, тут бежать, если что, часа три в одну сторону.
- Сверло какое-нибудь не помешает, и трос, чтобы всем вместе потянуть, - предложил Олежка.
- Преобразователь ржавчины ВД-40, может пригодится, - дополнил Вовка.
- Вряд ли. Сколько у нас денег? – спросил Петр, - есть у кого заначка? У меня с собой полторы тысячи рублей. Скидывайтесь.
Ребята залезли в потайные карманы, зашелестели купюры. Набралось около трех тысяч рублей.
- Должно хватить, - резюмировал Петр, - я пошел.
Командир развернулся и зашагал в чащу леса:
- Никуда не уходите, я скоро буду, - услышали голос Петра издалека.
Пока Петра не было, ребята решили наловить рыбы. Для подхода к воде сделали настил. С берега озера решили завалить два дерева в сторону воды. Легко сказать, а сделать оказалось не просто. Не хватало пилы. Топором срубить большое дерево было трудновато. Но молодость, упорство и решительность сделали свое дело: два березовых ствола упали кронами в озеро. Поверх стволов рыбаки накидали палок, получился шаткий, но мостик, с которого уже можно было рыбачить.
В этот момент Илью посетила шальная мысль, как можно открыть дверь:
- Я придумал, - сообщил он своим друзьям.
- Что ты придумал? – спросили хором Вовка и Олежка.
- Вы знаете из чего делают колосники и дверцы в печках? – интригующе начал Илья.
- Из железа, наверное. А ты это к чему? – спросил Олежка.
- Неверный ответ. Из чугуна, - торжествовал Илья.
- Ну и что с того? – спросил Вовка.
- Дело в том, что при нагревании чугун практически не расширяется, как и кирпичная кладка печи, - сказал Илья.
- И? – на Илью вопросительно смотрели четыре глаза.
- А железо расширяется. Если нагреть дверь, она расширится, а каменная кладка не расширится. Дверь сама как бы разопрет дверной проем. Может, даже выскочит как пробка. По крайней мере соединение двери и коробки расшатается, - триумфально сообщил Илья.
- А ты, молодец, - после короткой паузы сказал Олежка.
В лесу было сухо, последние две недели дождей не было, и потому недостатка в сухих дровах не было. Взламыватели железных дверей завалили металлическую дверь сухими деревяшками и хворостом. Костер легко принялся. Желто-красные языки пламени игривой пробежкой достигли вершины дровяной кучи, и весело заиграли. От костра пошло приятное тепло, а вокруг сразу как-то потемнело.
- Не спалим мы лес случайно? – спросил Вовка.
- Не должны. Кругом березы и клены, а они плохо горят. Вот если бы елки или сосны, тогда да. Была бы проблема, - ответил Илья.
- Ну вы тут пока грейтесь, а я пойду рыбки половлю, - предложил Олежка, - будет к приходу Петра уха.
- Договорились, - партизаны похлопали друг друга по плечам.
Илья смотрел на костер. Деревяшки чернели, скручивались и уменьшались в размерах, перегоревшие прутья падали на землю, вышибая пучки искр. Илья и Вовка подкинули еще дров в костер. Видно было, что дверь уже нагрелась, от земли вокруг костра шел легкий пар, дверь скрежетала, трещала, но оставалась недвижимой. Получится что-нибудь? Или не получится? Надо пробовать. Если не получится - ничего страшного.
- Предлагаю принести воды, - предложил Вовка, - польем на горячую дверь. От попадания холодной воды, горячие камни могут потрескаться.
- Давай, - согласился Илья.
Имеющиеся емкости, котелки и бутылки, ребята наполнили водой.
- Ну что? Устроим в лесу парилку? – весело прикрикнул Илья.
- Я готов, - кивнул Вовка.
Когда костер почти догорел, ребята лопатами отодвинули от двери остатки углей, и вылили содержимое емкостей на дверь. Металл зашипел, затрещал.  Рядом с дверью стало жарко и влажно, можно было бы похлестать себя веничком. Дверь стонала, бетон крошился и стрелял в отважных путешественников мелкими камешками.
От огня и воды часть ржавчины слетела с металлической поверхности двери. Когда пар рассеялся, ребята увидели, что дверь слегка перекосило, и между бетоном и дверью появилась щель в полсантиметра.
- Ты видишь? – спросил Илья Вовку.
- Ты гребаный гений. Вижу, конечно, - ответил товарищ.
- Ла-ла-ла, - Илья исполнил победный танец вокруг Вовки, похожий на лезгинку, - получилось, получилось.
Чтобы дверь побыстрее остыла, ребята еще принесли воды и вылили ее на дверной проем. Затем ребята расширили получившуюся щель при помощи топора и лопаты. Разрушители заброшенных блиндажей вбивали клинья и раскачивали дверь. Мало-помалу, она зашаталась, и с грохотом рухнула наружу. Вовка и Илья едва успели отскочить в сторону.
- Вау!!! - победно вскрикнули ребята.
- У нас получилось, - закричал Илья.
- Олежка, иди сюда скорей, мы взломали дверь, - Вовка громко позвал рыбака.
Первым к проему подошел Илья. Из глубин блиндажа на него пахнуло теплой сыростью.
- Круто. Как таинственно! – восхищенно сообщил Илья и сделал шаг вперед, - здесь, как в парилке.
- Наверно, мы натопили, - предположил Вовка, стоя за спиной товарища.
Илья достал фонарик, посветил себе под ноги. Полуобсыпавшаяся лестница уходила вниз.
- Вовка ты иди сзади от меня на пару метров. Не стой впритык, на всякий случай, - предложил Илья.
- На какой случай? – спросил Вовка.
- На всякий, - огрызнулся Илья.
Илья тихонько спустился по скользким ступеням. Примерно через десять ступенек лестница закончилась и начался ровный бетонный пол. Илья поднял луч фонарика наверх. В этот момент к блиндажу, запыхавшись, подбежал Олежка:
- Что у вас тут? Ни фига себе! –крикнул он.
- Фига себе- себе-себе-е-е, – отозвалось эхо изнутри блиндажа.
- Не кричи, - наверное слишком громко ответил Илья, потому что в следующий момент что-то ухнуло, крякнуло и на него сверху упала палка, потом посыпалась земля и куски бетона.
Илья сильно ударился головой, и упал на колени. С верху на него обвалился большой камень, придавив окончательно. Вовка, не шевелясь стоял и смотрел как его товарища засыпает землей и камнями.
Свет в глазах у Илья померк. Он на секунду потерял сознание. Потом сознание медленно вернулось. Илья чувствовал смертельную усталость, на него навалилось вся тяжесть планеты. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Дышалось с трудом, как будто грудную клетку сдавило гигантскими клещами. Илья попробовал пошевелить руками – не получилось, ногами – удалось пошевелить только правой ногой. Он попытался открыть глаза – кругом было темно. Где-то издалека слышался голос Вовки и Олежки.
- Не торопись, - тихо предупреждал голос Вовки.
- Илья! Ты нас слышишь? – тихо спрашивал голос Олежки.
Илья пытался что-то сказать, но у него не хватило воздуха и сил, чтобы воспроизвести простой звук.
«Неужели я так и умру?» - пронеслось в голове Ильи.
- Давай что-то делать, - произнес голос Вовки.
- Давай копать, - предложил голос Олежки.
- Только аккуратно, не повреди лопатой Илью, - просил голос Вовки.
- Сам знаю, не говори под руку, - потребовал голос Олежки.
Илья услышал звук скольжения лопаты по бетону. Из-за нехватки воздуха Илье становилось с каждой минутой все жарче, пот струился по лицу. Одежда мгновенно стала мокрой и липкой. Илья закрыл глаза, все равно кругом было темно. Когда он открыл глаза, то ему показалось, что он идет по горячему цеху металлургического комбината. Кругом проезжают тележки с пышущими жаром отливками ярко белого цвета. В воздухе летает пыль, она оседает на плечи и руки, залезает в глаза, уши и рот. Илья попытался облизнуть губы и сплюнуть на пол, но тягучий плевок не отлепился от губ и на тонкой серой сопле приземлился на комбинезон. Илья чертыхнулся и растер неудачный плевок рукой.
- Привет, - услышал он давно знакомый голос.
- Привет, коль не шутишь, - ответил Илья.
Перед ним в тяжёлой рабочей одежде, пропитанной потом и грязью, стоял его родной дед Митяй. Он умер два года назад. Баба Катя сильно горевала по нему до сих пор. Родители предлагали ей переехать к ним в Калугу, но она не соглашалась.
- Ты чего здесь делаешь? – спросил дед Митяй.
- Я не знаю, а где я? – пожал плечами Илья.
- А ты сам как думаешь?  - хитро прищурился Митяй.
- Я умер? - предположил Илья.
- Надеюсь, что нет, - ответил дед, - но вероятность есть. Ты еще не прозрачный.
Илья посмотрел на свои руки, и заметил, что они полупрозрачные. Сквозь ладони он мог видеть пол и стены литейного цеха.
- И что же мне делать? – спросил Илья.
- Ждать, пока тебя не спасут. Там, - Митяй показ пальцев направо вверх, - кто-то видимо борется за твою жизнь. Присаживайся.
Дед огрубевшей грязной ладонью протер рядом с собой место на скамейке. Илья сел, огляделся вокруг. Сквозь щели в крыше пробивались слабые лучи света. Под металлической крышей с балки на балку перелетали маленькие воробьи.
- Что они здесь делают? – спросил Илья у деда показав пальцем на птиц.
- Они ждут. Если кто умрет, могут весточку родным и близким отправить. По желанию умершего, конечно. Здесь нет принуждения. Все добровольно, - ответил дед Митяй.
Из-за пазухи дед достало кисет, из другого кармана достал кусок газетной бумаги, привычно насыпал махорки и свернул самокрутку. Взял в руку железный прут, раскаленный с одной стороны до красна и прикурил.
- Курнешь? - предложил дед.
- Я не курю, - ответил Илья.
- Как там баба Катя без меня? – спросил дед, выпуская облако дыма.
- Скучает. Но к нам в город не едет. Говорит, что ей в деревне все знакомо и привычно, а в Калуге делать нечего. Говорит, если хотите моей смерти – везите. Ей теперь, видите ли, все равно, - ответил Илья.
- Узнаю Катюху, - дед Митяй засмеялся, потом закашлялся и смачно плюнул в котел с расплавленным металлом. Плевок пшикнул и взлетел вверх маленьким белесым облачком.
- Ты бы бросал курить. Это ж вредно, - Илья посмотрел на деда с укоризной.
- Ты еще меня учить будешь? Малек! – возмутился дед, - сам-то как сюда попал?
- Не помню, - растерялся Илья. Он действительно ничего не помнил.
- Вот то-то и оно, - дед Митяй с удовольствием затянулся.
- Значит, я при смерти? – спросил Илья, - и здесь меня встречают мои родные и близкие? Так?
- Примерно, так, - дед Митяй подтвердил догадку Ильи.
- Но я не хочу умирать. Я еще молодой, мне жить и жить. Я многое еще не успел. Меня дома Катя ждет, - возмущенно сказал Илья.
- Девушка твоя? Тоже нравится имя Катерина? Симпатичная? – спросил дед.
- Симпатичная. Дед, слушай, а может куда сходить или попросить меня вернуть? А? Чего мы как дураки с тобой сидим? Время то идет, – Илья схватил деда за пыльный рукав.
- Понимаешь, какое дело? – дед со знанием дела затянулся и пустил ряд колец, - здесь не так как на земле. Здесь не надо суетиться. От тебя ничего сейчас не зависит. Просто пойми такую вещь, если тебе рано умирать, то не умрешь. Сиди и жди. Сейчас твоя участь решится. Меня просто к тебе на встречу отправили, потому что нужно же тебе с кем-то знакомым поговорить, а не бегать тут по горячему цеху в поисках ответов.
- Тогда расскажи мне что-нибудь, - попросил Илья, - спроси меня о чем-нибудь, может тебе что интересно из нашей жизни там без тебя, может передать привет бабе Кате?
- Передай, коль не забудешь, - неторопливо ответил дед Митяй, - что тебе рассказать про здешнее устройство? Жить можно в общем. Человек ко всему привыкает. Могу сказать, что справедливости здесь больше. Врать и притворяться смысла нет, вся твоя подноготная видна невооруженным глазом. Коли ты говно, то и будет к тебе отношение, как к говну. Коли нормальный ты человек, то и к тебе будут нормально относиться.
- А ты чем здесь занимаешься? – спросил Илья.
- Я здесь развожу пчел. У меня очень вкусный мед, - дед расплылся в широкой улыбке, - не веришь?
- Не знаю, что сказать, - ответил Илья.
- Пойдем, - дед взял Илью за локоть.
Они направились на противоположный край литейного цеха. Дед распахнул ворота, и они шагнули в залитый солнцем сад. Среди деревьев стояли разноцветные деревянные ульи.
- Я всю жизнь мечтал заниматься разведением пчел, но как-то все руки ни доходили, - сообщил дед.
Илья обернулся на деда, тот уже был в белом пчеловодческом костюме, защитная сетка сдвинута на затылок.
- У меня здесь вечное лето. Я ухаживаю и развожу пчел, добываю мед, строю новые ульи. В общем дел невпроворот. У меня такая мысль в связи с этим родилась, что мы здесь занимаемся тем, о чем мечтали, но не смогли при жизни, - дед довольно улыбнулся, - мне нравится. А ты, о чем мечтаешь, но пока не можешь заняться?
- Как-то неожиданно. Раньше я мечтал стать футболистом, но не получилось, - задумчиво сообщил Илья.
- Значит, будешь с утра до вечера гонять по полю мячик, - сообщил дед.
- Серьезно?
- Если это искреннее желание, то оно обязательно сбудется. Мне так кажется.
- А другие люди здесь есть? Кто чем занимается после смерти? – спросил Илья.
- А как же, есть.  У меня есть сосед – выращивает помидоры, другой косит газоны, третий – разводит карпов. Там за холмом еще один пасечник. Здесь много народу. Я думаю, что нас тут собрали по сходным интересам. Где-нибудь есть место для любителей техники или полетов в космос, есть поселения, где воспитывают детей, или проводят химические опыты.
- У вас всегда так жарко? – спросил Илья.
Пот струился по лицу, рукам и спине Ильи.
- Нет, не всегда. Этот жар, скорее от тебя. Обычно здесь очень комфортная температура. Если тебе тяжело, посиди, - дед указал на скамейку в тени роскошного вяза.
Илья присел, на мгновение ему стало полегче. Но все равно не хватало воздуха. Откуда-то сверху справа нарастал странный звук, как будто железо скользит по бетону.
- Ты слышишь?  -спросил Илья деда.
- Слышу, - ответил тот.
Звук все нарастал, заполняя пространство вокруг.
- Что это? – громко крикнул Илья.
- Это за тобой, - сквозь скрежет прокричал дед, - прощай. Надеюсь у тебя все получится. Живи долго и счастливо. Совсем забыл тебе сказать…
Дед пропал. Голос деда тоже пропал. Холодный свежий воздух со свистом ворвался в легкие. Илья часто-часто задышал. Открыв глаза, он увидел вокруг себя привычный мир – лес, рядом суетятся Вовка и Олежка. Илья с трудом улыбнулся – он вернулся…
- Он смотрит, смотрит, - весело закричал Вовка.
- Илья, ты меня слышишь? – затараторил Олежка.
Илья лежал и немигающими глазами переводил взор с Вовки на Олежку и обратно.
- Не молчи, ради бога. Скажи что-нибудь, - тряс его за плечо Олежка.
- Как я по вам соскучился, - ответил Илья.
Ребята радостно встретили слова Ильи и обнялись.
- Получилось, получилось, - радовался Вовка, - у тебя ничего не болит?
- Не знаю, - ответил Илья.
Илья попробовал подвигать руками – руки слушались и почти не болели. Правая нога не двигалась. Олежка снял ботинок и разорвал брючину. С задней стороны ноги, почти от ягодиц до середины икры простиралась ало-синяя гематома коленка распухла.
- Ничего себе, - испуганным голосом произнес Вовка.
- Что там? – Илья не мог согнуться и увидеть, что видели ребята.
- Все нормально, - ответил Олежка, - сильный ушиб, и здоровенный синяк. До свадьбы заживет.
- Сколько меня не было? – спросил Илья.
- Минут пять, - ответил Вовка.
- Я идти не смогу, - предположил Илья.
- Это понятно. Донесем, не волнуйся, - поддержал друга Олежка, - сейчас Петра дождемся и двинемся в путь. Давай я пока уху сварю, карасей здесь видимо–невидимо. Никто здесь не ловит. Они не пуганые, только и успевал вытаскивать. Наловил за тридцать минут целое ведро. Не выбрасывать же их теперь.
Вовка разжег костер, Олежка очистил еще живых карасей, они сопротивлялись, выскальзывали на землю, затем в котелке несколько секунд барахтались. Илья между тем, приподнялся на локтях и сумел сесть, прислонившись спиной к березе. Кроме ноги ничего не болело. Может перелом? Сходили в поход, называется. Кто его просил лезть в старый блиндаж?
- Олежка, а что там внутри? Вы ничего не видели? – спросил Илья.
- Мы тебя аккуратно откопали, и больше туда не ходили. Не знаю, может ничего и нет. Думаю, что пока Петр не придет, рисковать не стоит, - ответил Олежка, пробуя горячую уху, - еще немножечко и все будет готово.
Олежка разложил уху по котелкам, и ребята принялись поедать ароматный рыбный суп. Тут на полянку вышел Петр, запыхавшийся, усталый, с огромной кувалдой и металлическим ломом в руках. Он очень удивился, увидев раненого Илью с разорванной штаниной. Кладоискатели рассказали произошедшее Петру. Командир молча взял фонарик, залез в блиндаж, вернулся оттуда черед десять минут:
- Все чисто. Там ничего нет. Просто голые стены, - сообщил Петр соратникам.
- Вообще ничего? – переспросил его Илья.
- Абсолютно, - ответил Петр.
- Блин, как обидно! Если бы мы хоть что-то нашли, то было бы не так обидно, что я чуть не погиб под завалом. Что за невезуха сегодня? - спросил Илья.
- А что ты хотел, чтобы там было? – спросил Петр.
- Что угодно – драгоценности, оружие Второй мировой войны, свитки из библиотеки Ивана Грозного, - предположил Илья.
- К сожалению, так бывает в жизни – не все мечтания сбываются. Но это не означает. Что надо опускать руки и покорно плыть по течению. Надо барахтаться, - подвел итог Петр, - собираемся в путь.
Ребята сколотили носилки для транспортировки раненого, покидали свои рюкзаки в ноги к Илье и двинулись в путь. Нести втроем одного раненого по началу казалось легко. Но вскорости ребята устали, идти с большим грузом по лесному бездорожью было не просто. Партизаны часто останавливались на отдых. Из-за медленного продвижения, еще одну ночь им пришлось переночевать в лесу, потому что до края было еще далеко. Только ко второй половине субботы ребята вышли из чащи у приметной часовни. Сюда они вызвали скорую, и отправили Илью в травматологию в сопровождении Петра. Вовка и Олежка сели на маршрутку и поехали по домам.
Илье сделали рентген, который показал, что перелома нет, у него сильный ушиб, и отправили домой. Сперва обрадовавшаяся Катя, чуть не упала в обморок, увидев грязного и перевязанного Илью, которого на руках занес Петр. Друг помог Илье раздеться и принять душ. Илья, не выражая эмоций, думал о случившемся.
Для чего это произошло? Куда его толкает рок событий? Есть ли кто над ним, кто управляет судьбой? Повстречав родного деда во время потери сознания, Илья склонялся к мысли, что загробная жизнь существует, что придет время и надо ответить за земную жизнь. По крайней мере, так сказал его родной дед, который ему не врал никогда. С какими мыслями ты будешь жить сейчас в первой жизни, таким будет твое продолжение в загробной. Можно сделать такой вывод, подумал Илья, если то, что он увидел, конечно, не бред.
Илью для начала поставили на край жизни и смерти, а потом введя в голову определённые инструкции, отпустили доживать положенный век на планете Земля. То есть у него, скорее всего есть какая-то миссия, и ему еще рановато умирать. Надо еще что-то сделать, чего-то добиться, куда-то съездить, с кем-то встретиться.
Возможно, это важный сигнал, и ему надо изменить жизнь, прекратить заниматься ерундой, и, наконец, сделать главный выбор в жизни? Что конкретно надо сделать? Что надо изменить? К чему это должно привести? Голова кружилась от вопросов. Илья отвратительно себя чувствовал, и сославшись на свое самочувствие, попросил оставить его в уединении. Петр пошел домой, Катя тихо плакала в соседней комнате. Она хотела быть рядом с любимым, разделять его печали, помогать ему во всем.
Илья же хотел разобраться с внутренними тараканами сам. Оставшись один на один с собой, он прокручивал в голове события последних трех дней. Илья вспомнил случай, который произошёл с Тимуром в далеком детстве. Тогда случилась очень похожая ситуация, Тимура накрыло развалившимся «Нострадамусом». Надо сказать, что тот, кто писал им судьбу не сильно заморачивался, изобретая оригинальные события. Илья сравнил факты и пришел к выводу, что есть много общего. Тимура тоже оглушило, он тоже быстро пришёл в себя. Его также оставили на этой Земле доживать и совершать какие-то поступки.
Может это просто случайности? Или это его воображение? Может в этом ничего нет? Как он жил до этого, так и будет жить дальше. Стало грустно. Почему-то хотелось, чтобы был смысл, предначертание, знаки судьбы. Илье хотелось быть хоть и песчинкой в мировом процессе, но не бессмысленной, не напрасной. Очень сильно болела нога, мысли сбивались, повторялись, крутились вокруг одной мысли: зачем? Что его ждет? Загнав себя в логический тупик, Илья провалился в сон, тяжелый, часто прерывающийся, не приносящий облегчения и выздоровления.
Во сне Илья бегал, приволакивая больную ногу, по бетонным коридорам. За ним кто-то гнался, он кого-то догонял, иногда кого-то узнавал, потом все пропадало. Он просыпался. Выпивал стакан воды, вытирал полотенцем мокрое от пота тело, и проваливался в забытье еще раз. Итак, раз за разом он возвращался в бетонные лабиринты, разгадать которые не было ни сил и ни возможностей. Измочаленный и уставший, он в положенный час встретил рассвет. В комнату вошла расстроенная Катя.
- Как ты себя чувствуешь? – тихонько спросила она.
- Нормально, - коротко ответил Илья.
- Можно я с тобой посижу?
- Можно. Сиди.
Катя присела к нему с левой стороны, потом аккуратно прилегла, обняла его.
- Почему ты сердишься на меня? Почему гонишь от себя?  - спросила Катя, поглаживая Илью по плечу.
- Я не сержусь, - ответил Илья, - я думаю, может, я что-то неправильно делаю, может мне надо изменить поведение, идти в другую сторону?
Илья пересказал Кате встречу с умершим дедом Митяем.
- Представляешь, он там занимается делом, о котором здесь мечтал всю жизнь. И до которого у него не дошли руки. Он меня спросил, о чем я мечтаю, и я не смог ответить. Я уже второй день думаю, чего бы я хотел в жизни, и не нахожу ответа. Я понимаю, что ответ должен быть. Я должен о чем-нибудь мечтать, чего-нибудь хотеть. А я не знаю!
- Глупышка, ты хочешь быть со мной. Ты хочешь прожить со мной душа в душу долгую и счастливую жизнь, затем умереть в один день в возрасте ста восьмидесяти пяти лет в досадной автомобильной катастрофе за рулем собственного автомобиля «Феррари», одной рукой обнимая меня, а в другой держа бутылку с двенадцатилетним кубинским ромом.
- А дети?
- Наши дети будут жить своими интересами, они будут летать на другие планеты, встречаться с симпатичными гуманоидами. Их будут волновать проблемы вселенной и сосуществования разнобразных внеземных рас. А мы до самой смерти будем наслаждаться теми удовольствиями, к которым привыкли – секс, алкоголь, путешествия в теплые страны, автомобили, шоколадки «Альпен Гольд».
- Откуда ты все знаешь? – спросил Илья, - ты оказывается у меня очень умная и серьезная женщина.
- Во-первых, я еще не женщина, а девушка. А знаю я все потому, что люблю тебя.
- Спасибо. Я тебя тоже очень люблю, - ответил Илья.
На сердце у Ильи полегчало. Он успокоился, посильнее прижал Катю к себе, сквозь легкие одежды ощущая все прелести красивого женского тела. На ум пришла мысль, что он со своими тараканами долго не исполнял самого важного и сладкого супружеского долга. Почти любые движения доставляли Илье боль, но влюблённые все же смогли найти правильную и приятную позицию, которой не было в самом расширенном издании Кама сутры. Любовь творит чудеса.

Глава 9

 - Подсудимый Илья Хромов, встать, - уже в которой раз грозный призыв судьи выводил Илью из оцепенения.
- Да, слушаю, - ответил арестант, поднимаясь.
- Ответьте суду, занимались ли вы раскопками? Искали ли вы оружие времен Великой Отечественной воны? Где вы храните находки?
- Раскопками не занимался, - ответил Илья, - находок никаких нет.
- У нас есть свидетельские показания, что вы вместе со своими пособниками находили старые блиндажи, раскапывали их. Никакие находки в государственные органы не сдавали, - сообщил прокурор, - как вы это можете прокомментировать?
- Был у нас случай, что мы нашли блиндаж. Но он казался пустой. Внутри ничего не было, - ответил Илья.
- Не хотите сотрудничать со следствием? – спросил обвинитель.
- Не понимаю, о чем вы говорите, - произнёс Илья, - я говорю правду, Мне нет резона что-то скрывать или что-то придумывать.
- У суда есть другая информация. Илья Хромов садитесь. Олег Зацепин, встаньте, - обратился прокурор к Олежке.
- Да, - Олежка встал, грустно потупив взгляд в пол.
- Ответьте суду, что было в том блиндаже? – попросил судья.
- Уважаемый суд, Илья и правда не знает, что там внутри. Он зашел в блиндаж первым, но на него сверху упала подгнившая балка, и его чуть не убило. Мы Илью еле откачали, и отнесли домой. Оружие в блиндаже увидел Петр, но не стал об этом говорить. Когда мы вернулись домой, ко мне ночью приехал Петр и рассказал, что видел, когда вошел в блиндаж. Он увидел там различное немецкое оружие – винтовки, автоматы, пистолеты, патроны к ним. На следующий день, мы вдвоем вернулись в блиндаж, и вынесли оттуда оружие, сколько могли забрать на себе. Потом ходили туда еще четыре раза, пока не вынесли все, что было, - ответил Олежка.
- Почему не сдали найденное оружие полиции? – спросил прокурор.
- Мы не успели. Мы думали, и, правда, хотели придумать, как лучше это объяснить. А потом стало страшно, и мы решили скрыть, - грустно ответил Олежка.
- Почему не рассказали об этой находке другим товарищам?
- Мы решили, что Илья начал отходить от нашей компании. У него появились другие интересны и предпочтения. Он все больше времени проводил со своей девушкой Катей, он все чаще задавал вопросы, а не пора ли заняться семьей, рожать детей и т.п. Зачем ему ненужная информация? - закончил вопросом Олежка.
Дальше Илья не слушал. Он смотрел на друзей удивленными глазами. Как же вы могли меня предать? Мы же соратники навек? Илья даже не почувствовал охлаждения со стороны Петра и Олежки. У них, видите ли появились сомнения на его счет. Обидно. Даже не рассказали, даже не намекнули. А показать? А дать попробовать подержать в руках оружие времен Второй мировой войны? Предатели, паршивцы!
Илья расстроился, возмущенные мысли метались в голове, он злился, и с остервенением тер руки. Где-то в глубине души он понимал и в подобной ситуации мог поступить точно также. Он и правда начал сомневаться и времени проводил с Катей. Хотел свой дом, детей и простого мещанского счастья. Ребята не могли этого не заметить, и сознательно отгородили Илью от лишней информации. Все изменилось после их задержания. Пути отступления были перечёркнуты. Илья бы никогда не предал друзей. Еще немного времени, и он бы начал новую семейную жизнь. Возможно, ребята реже встречались бы. Возможно, их пути в дальнейшем разошлись. Теперь это было не важно. Теперь они были в одной лодке, и деваться было некуда. Сейчас надо откинуть распри и недопонимания, надо забыть, что кто-то кому-то не так сказал, не так посмотрел. Потому что на войне, надо быть вместе. А война началась, и войну эту начали не ребята.
Илья нашел глазами Катю, сидящую в третьем ряду рядом с мамой. Катя смотрела на Илью. Он улыбнулся, пожал плечами. Она в ответ сделала тоже самое. Дождется ли она его теперь? Зачем он исковеркал любимой жизнь? Имеет ли вообще смысл их деятельность, занятия и желание переделать мир? Они же не Ленин с Троцким, революцию не сделали, и вряд ли сделают. Или еще не все потеряно? Теперь-то в жизни самое главное и начнется? Они отсидят первый срок, у них появятся новые знакомые и сподвижники, после возвращения они более осмыслено и плодотворно поведут борьбу против существующего строя. Получается, что этот процесс вместо наказания и перевоспитания, принесет совсем другие плоды. Они в конце концов станут настоящими закаленными в боях и тюрьмах революционерами?
Нормальная семейная жизнь для ребят с этого момента закрыта навсегда. Остается бороться и учиться, как завещал великий вождь мирового пролетариата. Если бы власти немного пожурили ребят, провели воспитательную беседу, отправили порицание на работу, приговорили их к общественно-полезным работам, то, возможно, было бы не так. А сейчас с каждым днем внутри у Ильи крепло убеждение, что надо бороться, надо сопротивляться, надо делать этот мир лучше. Возможно, даже насильно. Как наши прадеды в 17-м году. Иначе никак. Иначе не получится!
Илья посмотрел на прокурора. Тот что-то злобно говорил, жестикулировал, из его рта вылетали капли слюны. Какой-же неприятный мужчина. А его наверно дома ждет красивая жена и смышленые детишки. Какой он дома? Милый и ласковый подкаблучник, которого жена затюкала своими поручениями вынести мусор и отремонтировать наконец бачок унитаза? Или у этого слуги народа большой загородный дом и пять человек прислуги? И ему, в связи с большой государственной занятостью, просто некогда заниматься такими мелкими хозяйственными делами. Ведь у него на уме спасение отечества от всякой мрази типа Ильи и Петра. Наверно, он искренне верит, что сейчас спасает страну, наводит порядок железной и неподкупной рукой. В его голове строится великое будущее нашей страны, в которой царит порядок и верховенство закона.
А может прокурор - подлец и взяточник? И эти речи ничего не стоят? Он просто выслуживается перед вышестоящим начальством? Руководство смотрит сквозь пальцы на преступления в прокуратуре и коррупцию, позволяет получать немалые сверхдоходы. А все потому, что этот цепной пес правосудия всегда выполняет то, что нужно высокому хозяину. И ничего он так не хочет, как приблизиться к ногам шефа всея Руси. И нет перед его лицом четверых молодых людей, которые искренне верили в торжество справедливости, в добро, радость и любовь. Перед ним лишь новые возможности засветиться и сделать шаг по карьерной лестнице, бесцеремонно расталкивая других претендентов на место в холопском чулане.
Илья посмотрел на своих соседей по клетке. Интересно, у ребят возникают подобные мысли? Или может быть все наоборот: они раскаялись в содеянном? Искренне хотят понести суровое наказание и твердо стать на путь исправления и перевоспитания. Нахождение под стражей в течение нескольких лет, поможет им овладеть многими новыми профессиональными навыками, которые потом несомненно понадобятся в будущей свободной жизни. Вернувшись из колоний, они уверенными шагами станут строить светлое капиталистическое будущее на основах гуманизма, справедливости и социального равенства. Наша исправительная система поставит ребят на путь перерождения и вернет в общество полноценных зрелых граждан нашей страны. Все будет так?
Затянувшийся процесс порядком надоел Илье и его товарищам. На завтра было назначено оглашение окончательного приговора. Илья смирился, и ничего хорошего от самого гуманного суда в мире не ждал. Он теперь больше думал, как выжить в условиях колонии, как остаться нормальным человеком. Думал он также о том моменте, когда выйдет из тюрьмы на свободу: как жить дальше? Чем заниматься? Дождется ли его Катя? Как измениться жизнь в стране? Куда идут работать бывшие уголовники и политзаключенные? Вновь встроиться в обычную трудовую жизнь будет очень тяжело. Кому нужны сотрудники с уголовным прошлым? Среди друзей, родственников и знакомых, у Ильи никого не было с такой отметкой в биографии. Спросить было не у кого. Придется идти по непроторенному пути.
К концу следствия Илью, перевели в многоместную камеру. Теперь он разговаривал с сокамерниками, но редко. Илья привык размышлять сам с собой. Постепенно приняв неизбежность происходящего, Илья приобрел душевное равновесие. Его больше не пугали страшные холодные ночи в следственном изоляторе. В глазах охранников он не видел презрения и ненависти. Для этих ребят это была обычная работа, конвоировать и охранять преступников всех мастей от сексуальных маньяков до взяточников и коррупционеров – просто рутинные будни. Они бывают жесткими и неприветливыми, но по-другому здесь и нельзя.
В ночь перед приговором, Илья перебирал в голове возможные профессии, которым можно научиться в тюрьме, и которые ему потом пригодятся. Илья слышал, что в колониях можно получить высшее образование. На кого бы он хотел пойти поучиться? Первое, что идет на ум – это юрист. Надо разобраться в юридических основах общества. В идеале – опротестовать свой приговор и снять с себя судимость. Надо уметь за себя постоять, надо уметь не делать явных проступков, надо уметь вести свою жизнь осмысленно и целенаправленно. У него будет в тюрьме несколько лет на образование. А если скажут, что учиться на юриста нельзя, иди мол учиться на тракториста и баста?
Тогда надо выучиться на тракториста. Главное - не сидеть без дела. Голова должна работать. Любое умение в жизни пригодится. Еще можно пойти в художественную самодеятельность. Участвовать в драматических постановках, писать стихи и песни про настоящую жизнь, про ее цену и серьезные отношения мужчины и женщины. Эти песни и стихи пробьют стены тюрьмы, на воле их будут передавать из уст в уста, копировать с флэшки на флэшку. Выйдет Илья из колонии знаменитым бардом, типа Высоцкого. Ведущие продюсеры страны ему сразу обеспечат концерты, записи, огромные гонорары. После гастрольного тура по России, Илья повезет Катю в теплые южноамериканские страны – Аргентину и Бразилию. Под знойным палящим солнцем они будут танцевать страстное танго, пить текилу и нежиться в водах Атлантического океана.
Еще вариант: написать книгу о суровой жизни в стране и ее филиале – застенках исправительных учреждений. В ней будет только правда и фантазии похожие на правду. Прочитав эту книгу, никто не сможет остаться прежним. Книга перевернёт человеческое мировоззрение, запустит глубинные механизмы самообновления и стремления к совершенствованию. Выйдя из застенков тюрьмы, Илья с удивлением обнаруживает на своем счету кругленькую сумму, его плакаты будут висеть на всех перекрестках страны. На честно заработанные деньги, он купит два билета до Буэнос-Айреса, а там понятное дело, с Катей их ждет море, ром, тропическая жара и танго.
Почему-то многие мечты заканчивались расслабляющим путешествием на тёплые моря. Вроде как справедливо, после серьезного испытания, иметь возможность отдохнуть, чтобы вновь приняться за судьбоносные для страны процессы. Но что скажут товарищи по борьбе? Что скажут рядовые граждане? Отнесутся ли они с пониманием к его маленьким человеческим слабостям? Ведь Илья простой человек с слабостями и недостатками, а не вечный двигатель по форматированию государственной машины.
С другой стороны, такое стремление легко объяснялось недопутешествованием. Слишком мало он видел в жизни, слишком мало посетил стран и достопримечательностей. Не нагулялся, как сказала бы баба Катя. Слишком рано наступила взрослая и бескомпромиссная жизнь. А если денег не будет, и все будет складываться не так, как в мечтах? Если ему придется работать под прикрытием, как Ленин или Сталин? Если у него будет возможность бежать из тюрьмы, а затем скрыться в глубоком подполье, эмигрировать, и прятаться от длинных когтей сотрудников ФСБ в эмиграции? Если ему придется научиться пользоваться гримом и париками? Он станет мастером переодевания и маскировки, он будет жить на конспиративных квартирах в Женеве, Стокгольме и Париже, скрываться от налетов полиции в запасниках Лувра или Дрезденской библиотеки.
- Ну, ты и размечтался, - неожиданно прервал полет мечты Ильи хриплый голос деда Митяя.
- Привет, извини, а я опять при смерти? – спросил Илья, поднявшись с постели на локтях.
- Нет, вроде бы. Ты не возражаешь, если я закурю? – спросил дед Митяй, доставая свой кисет и папиросную бумагу.
- Я не против. Охранники не почуют табачный дым? – поинтересовался Илья.
- А ты то как сам думаешь? – с хитринкой спросил дед.
- Думаю, что не почуют.
- И я так думаю. Вентиляция у тебя тут хорошая, - дед привычным движением свернул самокрутку и закурил.
- Я не успел передать бабе Кате привет от тебя. Не ездил к ней в деревню. А теперь уже не скоро поеду, - сообщил Илья.
- Не беда. Не бери в голову. Я все сам расскажу, - дед махнул рукой, нарисовав табачным следом большой полукруг.
- А ты к ней часто являешься? – поинтересовался Илья.
- Не так часто, как хотелось бы. У нас с этим жестко… Как это слово забыл… регламентируется, - подобрал правильное слово дед, - слишком часто нельзя.
- А ко мне ты зачем пришел? – спросил Илья.
- Хотел поддержать тебя в трудной ситуации. Ведь не каждый день в тюрьму отправляешься.
- Дед, а у тебя были знакомые или родственники, которые в тюрьме сидели? И за что? – спросил внук.
- У меня был брат Василий, он сидел в молодости. Дело было так: они с компанией сидели и выпивали, потом случился спор с каким-то парнем из соседней деревни. Там девчонку какую-то не поделили. Слово за слово - продрались. В пьяном угаре этого паренька и пришибли. Пьяных дураков запах крови совсем лишил рассудка, они начали глумиться над трупом, танцевать на нем. Таскали несчастное тело по дороге, потом повесили его на заборе. Все им казалось маловато, и кто-то придумал кричать антигосударственные лозунги. Утром всю компанию взяли еще тёпленьких и не протрезвевших. Навесили им групповое убийство, призывы к свержению существующего строя. Сел он при Хрущёве, вышел при Брежневе. Ходил потом пришибленный, тише воды, ниже травы. Вся жизнь у него пошла на перекосяк. Он хотел быть агрономом, а стал пастухом. Гонял остаток жизни колхозное стадо по полям. Тихонько побухивал. Семью не завел, детишек не имел. В общем погубил свою молодую судьбу. А все могло быть иначе, как ты понимаешь, если бы не выпил тогда лишнего, - подвел итог дед Митяй.
- Да. Уж, - вздохнул Илья.
- История поучительна в том смысле, что тюрьма калечит и ломает психику. Нормальным человеком трудно оттуда вернуться. Раз оступившись либо ты станешь, каким нужно системе, либо она тебя перемелет и лишит сил жить и творить.
- И что же делать? – Илья не сводил глаз с причудливых узоров табачных завитушек.
- Точно не знаю, но думаю, что надо иметь огромную силу воли и не сдаваться. Не сдаваться никогда, как бы тебе трудно не было. Если пройдешь это испытание, то ничего тебе в жизни уже не страшно. Чтобы не случилось, оставайся нормальным человеком, будь добрым, будь готовым помочь другу и товарищу. Не жадничай, не плети интриг, не бойся трудностей.
- Спасибо тебе, дед, на добром слове, - сказал Илья.
- Не за что. Если тебе будет трудно, ты обращайся за советом. Я тебя услышу, если будет возможность – помогу, советом и делом, - дед похлопал Илью по плечу.
- Каким делом ты сможешь мне помочь? – заинтересовался Илья.
- Я могу создавать атмосферу. Вот, например, - дед высоко поднял руки.
Илье сразу стало страшно. Свет в камере и без того тусклый, померк. Откуда-то подул холодный ветер. Илья невольно съежился, волосы на коже стали дыбом. В груди зардилась и ширилась необъяснимая тревога…
- Почувствовал? – спросил дед.
Илья молча кивнул головой. Дед Митяй опустил руки. Атмосфера страха мгновенно прошла, свет восстановился.
- Или вот так, - дед развел руки в стороны, совершая круговые движения ладонями.
На Илью напал дикий смех. Слезы текли из глаз, он схватился за живот. В приступе смеха, Илья скатился на бетонный пол камеры, заразительно хохотал и трясся. Дед опустил вниз руки, и все прекратилось. Ошарашенный Илья встал, отряхнулся, взял у деда самокрутку, сделал глубокую затяжку. Табак был крепким, и нещадно драл горло, Илья еле сдержался, чтобы не закашляться.
- Не приятно? – спросил дед.
- Как ты это куришь?  – спросил Илья, пытаясь смочить горло слюной.
- Привычка, понимаешь. Когда большую часть жизни делаешь что-то регулярно каждый день, привыкаешь, и без этого чувствуешь себя как без рук, некомфортно. Ты думаешь я не пытался бросить курить? Пытался. Думаешь, я не знаю, что курить –вредно? Знаю. Я пытался. А потом плюнул, и курил до самой смерти. А Катюха мне говорила, что я очень мужественный с папиросой. Все беды от женщин, - сострил дед и сам рассмеялся.
- Это так, но без них никуда. Зачем нам жить, если нет любимых и желанных? – Илья озвучил вопрос-утверждение.
- Это точно. Я рад, что мы понимаем друг друга. Еще мне нравится, что ты не пал духом, трезво и уверено смотришь на вещи. Думаю, что ты справишься с тяготами и лишениями на пути, - дед бросил окурок на пол и растер правым ботинком.
- Я постараюсь, - ответил Илья.
Дед и внук обнялись, похлопали друг друга по плечам.
- Мне пора, - сообщил дед, глядя в глаза внуку, - могу быть с тобой, пока горит самокрутка. Пойду магазины в ульи поставлю. Меда у меня в этом году ожидается прорва. Жаль тебе нельзя передать.
- Мне тоже жаль, - согласился Илья.
Дед развернулся, и не спеша пошел на выход. Не открывая дверь, он растворился в сумраке камеры. Илья осмотрелся, соседи по камере спали, никто не шевелился, никто не смотрел на него. Внимание Ильи привлекло пятно возле его кровати. Он пригнулся, присмотрелся – на полу лежал приплюснутый окурок. Илья поднял его, он был еще теплый, от него пахло душистым табаком. Илья достал носовой платок, положил окурок в центр, сложил платок вчетверо, и, удовлетворенный, лег спать.

Глава 10

Проснувшись с утра, Илья первым делом запустил руку в карман, достал носовой платок – окурка внутри не было. Но от платка сильно пахло табачной пепельницей – запах остался. Такого не могло быть, Илья сам никогда не курил, в руках сигареты не держал. Неужели ночной разговор с дедом ему не приснился? На лице Ильи расплылась блаженная улыбка. С таким лучезарным выражением лица он появился в зале суда, где ему присудили десять лет колонии. С учётом времени, проведённого в следственном изоляторе до суда, ему надо было провести в местах лишения свободы долгих семь с половиной лет.
Перед высылкой Ильи на место отбывания основного срока, ему разрешили свидание с Катей. Они сидели друг напротив друга и разговаривали по большим черным телефонным трубкам через стекло. Слева от Ильи сидел охранник и внимательно смотрел на переговоры.
- Привет, - Катя первая прервала молчание.
- Привет, - ответил Илья, - я по тебе соскучился. Как ты?
- Мне без тебя очень плохо, - ответила Катя, - дома пусто и одиноко.
- Я хотел поговорить с тобой по поводу нашего будущего, - начал Илья.
- Я буду тебя ждать, сколько потребуется, - сказала Катя.
- Погоди, не перебивай, а то я сам собьюсь, - холодная трубка обжигала ухо, - меня очень долго не будет. Я не хочу ломать твою жизнь. Я разрешаю тебе меня забыть …
- Как ты можешь такое говорить? – закричала Катя, - я люблю тебя больше всего на свете!
- И все-таки: я не достоин тебя. Ты самая прекрасная девушка на свете, и я всегда буду тебя любить. Тебе не зачем ломать свою судьбу ради меня. Я сломал свою жизнь бесповоротно. Даже отсидев в тюрьме положенный срок, мне вряд ли удастся жить нормальной семейной жизнью, достойно зарабатывать, иметь собственный дом и перспективы…
Каждое слово Ильи впечатывалось в голову Кати раскаленным железом. Голова стучала и раскалывалась. Она не хотела этого слышать. Ей было больно и неприятно, она плакала, слезы текли, размывая тушь и помаду по щекам.
- Замолчи, я прошу тебя, - не уставала повторять Катя.
- Тюрьма калечит и портит людей. Вернувшись через семь лет к тебе, я уже не буду прежним. Я могу стать злобным и мстительным негодяем. А может и того хуже – зачуханным и опустившимся подонком. Я не хочу тебе такого счастья. Послушай, пожалуйста, меня: ты создана для счастья, тебе все двери открыты. Ты должна поехать работать в Москву, а может даже в Европу или Америку. Тебе надо много путешествовать и наслаждаться жизнью. Ведь она так прекрасна.
- Мне без тебя ничего не надо. Я хочу от тебя детей, я их буду растить одна за нас двоих пока ты будешь в тюрьме. Когда ты вернёшься – они пойдут в школу. У нас будет счастливая семья. Я знаю это…
- Я сам бы хотел, поверь мне. Но ничего не получиться. Время неумолимо движется вперед, мы не будем моложе, двери возможностей с каждым годом захлопываются. Потом будет поздно. Новую жизнь тебе лучше начать прямо сейчас. Я прошу тебя – подумай об этом, - Илья говорил твердо и уверенно.
- Я хочу быть с тобой. Я буду приезжать к тебе в колонию на свидания два раза в год, или чаще, как только будет такая возможность. Каждый день я буду тебе писать письма, зная, что у меня есть ты. Я буду засыпать с твоим именем на губах. Прошу тебя - не отвергай меня. Я тебя не брошу, я тебя люблю, - как заговоренная тараторила Катя.
- Я не могу от тебя принять такую жертву. Я много думал об этом. Ты не представляешь, что такое семь с половиной лет ожидания.  Ты уже потеряла из-за меня два года жизни. Прошу тебя не делай ошибки, брось меня и забудь.
- Не могу, не хочу, не буду, - повторяла Катя.
По Катиному лицу текли слезы, смешиваясь с тушью и помадой, мутными каплями падали на стол. Сердце у Ильи сжималось от боли, не такие слова он хотел говорить своей любимой. Не так хотел проводить минуты наедине с Катей.
- Я тоже так не хочу, - сказал Илья после короткой паузы, - я хочу жить и умереть в твоих объятиях. Для меня нет ничего ценнее в жизни, чем видеть тебя, трогать, обнимать, целовать.
- Давай попробуем, мы справимся, - умоляла Катя тихим голосом.
- Хорошо, - Илья с трудом выговаривал каждое слово, - давай попробуем. Но при одном условии.
- Каком?  - Катя радостно встрепенулась.
- Если мы почувствуем, что расстояния и тюрьма разрушают наши отношения, убивают в нас человечность и доброту, мы расстаемся быстро и без сожаления. Договорились?
- Я согласна, я на все согласна, - Катя, пытаясь вытереть слезы, только сильнее размазывала черную тушь по лицу.
Илья смотрел на испачканное любимое лицо сквозь стекло, и хотел запомнить каждую черточку, каждую ресничку, каждый изгиб и мелкие морщинки. Катя мертвой хваткой вцепилась в толстую черную переговорную трубку. Ей казалось, чем она сильнее будет держаться за нее, тем быстрее рухнут преграды, разделяющие их с Ильей. Илья вглядывался в Катю и думал, сколько же он доставил мучений любимой, и если она это выдержит, то свершится настоящее чудо. Он представил, как Катя приезжает к нему в колонию, как они занимаются любовью в гостевой комнате. Как потом он выходит из колонии в серой замасленной телогрейке и кирзовых сапогах, на встречу ему бегут два пацана в весёлых гавайских рубахах и шортах. Катя стоит в легком платье с узором из красных роз, подол развевается на ветру. Сквозь ткань виден стройный силуэт любимой и желанной женщины, а теперь и матери его детей.
Катя думала примерно о том же, как она будет ночами укладывать детей, как будет в детских лицах узнавать черты любимого. Как ее мальчики будут непроизвольно повторять мимику и жесты своего отца. Как дети будут задорно кружиться вокруг мамки, цепляясь маленькими ручками за подол платья.
- Свидание закончено, - услышали они вердикт от охранника.
- До свидания, любимый. Я буду писать. Я буду тебя ждать, - Катя хотела в последних словах вместить всю любовь и нежность.
- До встречи, любимая, - ответил Илья и положил трубку.
Он встал, и делая медленные шажки назад, не спускал взора с Кати. Она тоже неуклюже пятилась назад, нащупывая правой рукой препятствия. Охранник грубо одернул Илью за руку и вывел его в коридор. Илья закрыл глаза пытаясь сохранить последний кадр их встречи…
Илью отправили в холодную Архангельскую область в специализированную колонию. Хотя в современной России официально не признавалось наличие политических заключенных, они были. И их предпочитали держать в одном месте, чтобы не допускать распространение антигосударственных настроений. Олежка, Петр и Вовка отбывали свои сроки рядом с Ильей. Это было уже неплохо, ведь они могли поддержать друг друга. Благодаря большому количеству интеллигентных и образованных заключенных, в этой колонии практически не было зверств, свойственных другим местах лишения свободы, как педерастия, унижения по национальному признаку, драки и доносы.

ТВОРЕЦ

Глава 1

Сережка лежал на покрывале и смотрел на бескрайнее небо. Спину приятно грела горячая от солнца крыша. Легкий ветерок шевелил волосы и забирался в широкие штанины. Хотелось расстегнуться и подставить вертикальным лучам свое белое тело. Сгорю или не сгорю?  - подумал Сережка. Он редко выходил на улицу, свободное время отдавал работе над музыкой и стихами. Вдохновение обычно приходило по ночам. Днем он часто спал, а ночами творил, мог неделями не видеть солнца. Сережка с упоением расчерчивал карандашом бумажные строчки, царапая и выводя гармоничные мысли и эмоции. Стройные волны вдохновения сменялись диссонансными и корявыми периодами, и тогда наступала депрессия. И в эти минуты до солнечных ванн дело не доходило. Тогда хотелось умереть, заснуть и не просыпаться, ничего не видеть и не слышать. Естественно, в минуты душевного дисбаланса, Серёжка прибегал к традиционным форма лечения – алкоголю.
Подобное лекарство, как правило, не спасало, а лишь усугубляло течение депрессии. Но это не останавливало Сережку, душа болела, мучилась и металась в пьяном угаре, не находя достойного выхода. Спустя два-три дня безвременья, Сережка просыпался, делал зарядку, брился, мылся и впрягался в работу. Первые шаги по нормализации давались нелегко. Болела голова, мысли путались, руки и ноги ныли, на теле неприятно находились ссадины и синяки. Откуда? Когда? Вопросы не рождали ответных воспоминаний. Серёжка клялся никогда больше не брать стакан. К вечеру организм начинал нормально функционировать – Серёжка выходил на работу.
Работал он ди-джеем на одной из молодежных радиостанций Москвы. В дни душевных метаний его обычно выручал Акимыч, его напарник и друг. Акимыч был старше Сережки на двенадцать лет, оба они были собаками по году рождения и овнами по месяцу появления на свет. Акимыч с полуслова понимал проблемы Сережки, как старший брат поддерживал и помогал. Сережка не оставался в долгу и всегда честно отрабатывал алкогольные прогулы.
В последние дни состояние Серёжки нормализовалось, он прокручивал в голове проблемы соотнесения собственной личности в истории вселенной. Проблема дробилась до мельчайших деталей, собиралась заново и тестировалась. Получалось не очень хорошо. Сережку мучало, что многое было до него описано великими поэтами и музыкантами. Сделать оригинальное, новое и красивое не получалось. А куда ж в творчестве без новизны? Чуть что – обвиняют в плагиате, бездарности, или того хуже, в неоправданности заниматься любимым делом. Не дал бог тебе дара. Чего рыпаешься?
Сегодня Серёжка был в ударе. Он понимал, что дорогу осилит идущий. Надо что-то делать, а не страдать и мучиться. Поэтому он взял блокнот и ручку, залез на крышу многоэтажки, пытаясь найти специфическое состояние для написания стихов. И поэзия полилась, ручка легко скользила по бумаге, душа пела и вибрировала в унисон с мировыми струнами. Получались красивые ровные, сочные строчки. Истосковавшаяся по сочинительской работе душа пела и звенела на всю вселенную. Это были те мгновения, ради которых хотелось жить. Ради этого можно было пожертвовать материальными благами мира.
Из состояния созерцания Серёжку вывели крики людей и сирены пожарных машин. Он подошел к краю крыши и увидел черный дым из квартиры на девятом этаже соседнего дома. В правом нижнем углу почерневшего окна наполовину свесившись он увидел полуголую женщину, которая что-то кричала и махала руками. Черт возьми, что же это такое? Надо что-то делать! Сережка увидел, что к дому медленно сквозь густо припаркованные автомобили ползет большая красная машина пожарных. Чертовы автомобилисты, из-за вас может погибнуть человек! Сережка бросил пожитки – плед, блокнот, ручки, и побежала вниз по лестнице.
Спустившись, он оказался в толпе соседей-зевак. Люди стояли, задрав голову вверх, следили за происходящим.
- Граждане, отойдите подальше. Не мешайте работать, - громко крикнул на собравшихся высокий пожарный в шлеме и спецкостюме.
Сережка продрался сквозь толпу и спросил пожарного:
- Помощь нужна? Что делать?
- Не мешайте. Отойдите подальше – это все, что от вас требуется, – ответил тот.
Сережка отошёл на середину детской площадки, следил за происходящим со стороны. Красных языков пламени в окне пока не было видно, но черный дым все густел и уплотнялся. В соседнем окошке появились языки пламени, затем вспыхнула занавеска. В следующее мгновение треснуло стекло, и осколки полетели вниз на землю Толпа дружно ахнула. Пожарные, не обращая внимания на крики и вздохи, продолжали свою опасную работу. Из машины начала медленно выползать раздвижная лестница, по ней вверх полез один из пожарных. Лестница уперлась в окно с женщиной. Спасатель крепко взял женщину за руки, и помог переползти на лестницу. Затем он прицепил ее к себе каким-то страховочным ремнем и махнул вниз рукой, что бы их спускали.
- Замучили эти алкоголики, - послышалось в толпе.
- Не алкоголики, а наркоманы. Это сорок пятая квартира. Там притон. Куда смотрит полиция? – картина происходящего дополнилась комментарием из уст приличного дедушки с острой бородкой.
Другая бригада пожарных выбила двери квартиры и тушила пожар изнутри. В тот момент, когда перепуганная женщина ступила ногами на землю дым из квартиры почти прекратился, и из окна высунулось черное от копоти, но счастливое лицо пожарного. Он помахал вниз рукой – все нормально!
- Ужас то какой. Не приведи господи, - высказалась старушка в сером плаще.
- Это все за грехи наши, - провозгласил дедок в кепке.
- Еще скажите, что президент во всем виноват, - перебила его старушка.
- А вот и скажу. За все, что происходит в стране - отвечает президент, - не сдавался старичок.
- А ну тебя к такой-то матери, - старушка перекрестилась и отошла от сварливого дедка.
Спасенная женщина была в одних трусах. Любопытные взгляды не стесняясь рассматривали перепачканное в саже тело – ноги, руки, грудь. Трясущаяся от пережитого ужаса женщина, прижала руки к груди и села прямо на землю. Пожарные нашли кусок брезента и накинули сверху, скрывая наготу от прохожих.
- Вот так живешь, живешь, и не знаешь, что тебя ждет в следующий момент, - заключил интеллигентного вида мужчина в светлом пиджаке.
- Надо соблюдать меры безопасности. Не курить в постели. Не давать играть детям со спичками, - прозвучал еще один умный совет от кавказца в кепке.
Сережка смотрел на происходящее отстранённо. Его глубоко не трогала трагедия попавшей в беду женщины, в завершении, чудом спасшейся. Он как бы наблюдал за действием с высока, отметая нюансы события. В голове нарисовалось четверостишие, зазвучала тревожная музыка. Черные демоны кружились и плели тяжелые узоры, оплетающие хрупкую действительность. Людские тела попадали в сети, намертво прилипая и теряя свободу передвижения. Сеть с жертвами откреплялась и начинала смертельную гонку в преисподнюю. Наперекор судьбе спасатели всех мастей – бэтмэны, обычные пожарные, русские солдаты, прочие добровольцы в лаптях и с вилами пытались всеми силами вытащить застрявших людей из ловушки…
Сережка похлопал руками по карманам, ручки и бумаги не было. Надо срочно записать идею, пришедшие мысли и строчки. Он бросился назад на крышу, где оставил вещи. Сережка быстро записал трагические ощущения и навеянные мысли. Попытался продолжить тему, но что-то пошло не так. Мысли начали разбегаться, уходя в другие темы. Он вспомнил, что надо бы еще сегодня съездить к Костику и отвезти взятые на прошлой неделе колонки. Потом позвонили друзья и позвали на вечеринку. Идти не хотелось, но появились сомнения. Вдохновение окончательно рассеялось, и полноводное творческое русло обмелело. Почему невозможно днём творить? – Слишком много отвлекающих факторов. Сережка плюнул, собрал вещи и поплелся домой.
- Что ты весь день бродишь туда-сюда, хлопаешь дверьми, - недовольно заворчала мать, увидев сына в проеме двери.
- В соседнем доме был пожар. Одну женщину еле вытащили из окна девятого этажа, но вроде все обошлось, - сообщил Сережка.
- Я безумно за нее рада, - мать плюхнулась на табуретку на кухне и закурила сигарету.
- Можно? -  спросил Сережка мать, указывая на пачку сигарет.
- Кури, коли хочешь. Ты уже большой, - махнула на него мать.
- Спасибочки, - Сережка с удовольствием затянулся.
- Не говори мне потом, что я тебя не предупреждала, что курить вредно, - мать стряхнула пепел длинным ногтем указательного пальца.
- Ты какая-то напряженная? – заметил Сережка, выстраивая вокруг себя густую дымовую завесу.
- Будешь с вами спокойной? Как же? Сперва ты три дня не ночуешь дома и возвращаешься еле живой на трясущихся ногах…
- Мам, я же извинился. Не начинай, - умоляюще попросил Сережка.
- А я еще и не начинала. Это только эпиграф. Теперь твой отец второй день неизвестно где бродит, к телефону не подходит, на сообщения не отвечает. Яблочко от яблоньки, называется. За что мне такое наказание? – мать с упреком посмотрела на Сережку.
- Я не знаю. Ладно я – твой сын. Ну, а отца то ты зачем терпишь? – спросил Сережка, выдыхая белый дым.
- Это, вероятно, называется любовь. Хотя надоели вы мне оба. Уйду я от вас, и уеду в деревню к бабе Вере.
- Она тебя не примет. Это же отцовская мать, - возразил Сережка.
- Должна принять. Она мне такого сына подсунула, пускай теперь расхлебывает, - мать поправила локон, упавший на лоб.
- Я пошел к себе, надоело слушать это в тысячный раз, - Сережка раздавил окурок в пепельнице.
- Иди, иди к себе. Никому нет до матери дела. Неблагодарные, - вслед прокричала мать.
Сережка плюхнулся на диван. Бессмысленные разговоры с матерью никогда ни к чему не ведут. Все время - одно и то же. Отец плохой, он ее не любит. Ты тоже такой же негодяй. Она отдала лучшие годы на них, а теперь ее никто не любит и не ценит. Надоело! Сколько себя помнил, отец вел свободный образ жизни – гулял, пил, мог не появляться домой неделями. Потом непременно возвращался, больной и разбитый. Мать его выхаживала, отпаивала, ставила на ноги. Через месяц или два все повторялось заново. Мать находила в карманах отца губные помады и предметы женского туалета, но за двадцать шесть лет совместной жизни не выгнала его и не развелась. Сережка не понимал женской преданности неверному и выпивающему мужу.
В те дни, когда отец был дома, он был добрым, мягким и ласковым. Он приносил матери цветы, приглашал их с Сережкой на прогулки в парк или на концерт. Отец работал оператором на телевидении, он знал в лицо многих известных людей. Мог достать билет или пропуск почти на любое культурное мероприятие в Москве. В такие дни они с мамой посещали кинофестивали и выставки, ходили в гости к известным актерам и режиссерам. Отец мог произвести на окружающих впечатление, он много говорил, произносил тосты и декламировал Есенина или Маяковского. Неужели мама за внешний блеск его прощала? Или просто слепо любила, не требуя в ответ верности и уважения? В отце была, конечно, какая-то мужская харизма.
Сережка помнил случай из школьных дней, когда отец пришел на новогоднюю елку с актером Андреем Картаевым. Тот как раз был на пике популярности, по телевизору шел сериал с его участием – «Каблук». Картаев блистал – читал стихи, танцевал лезгинку, носил на руках классную руководительницу. Устроил праздник, о котором никто не мечтал. После этого мероприятия, с Сережкой совсем по-другому начали здороваться учителя и одноклассники – прощали мелке шалости и нечастые прогулы. Сережка достиг значительного пика популярности в школе.
Отец почти никогда не просил прощения у матери. Она его просто прощала пока отпаивала и выхаживала. Сережка всегда с недоумением смотрел на картину: красавица-мать – высокая, стройная, с длинными вьющимися черными волосами, всегда ухоженная, с безупречным макияжем и укладкой, никаких дурных запахов, мятых платьев или треников, с одной стороны. С другой стороны, опухший и заросший недельной щетиной отец, в ссадинах и подтеках, в моче и блевотине. Что у них общего? Зачем она себя так ведет? Почему она себя не ценит?
Сережка был уверен, что мать никогда не изменяла отцу. Такого просто невозможно представить. Хотя при ее внешности, недоставка в кавалерах и поклонниках не было.  Но мать никогда никому не позволяла даже в мыслях представить, что такое возможно. Так они и жили, мать ходила в музыкальную школу, где вела курс по виолончели. Каждый день она возвращалась домой, и не знала будет ли ночевать в одиночестве или с любимым мужем. Каждый день ей сулили либо райские наслаждения, либо адовы муки и страдания. Может в этом был смысл жизни и тайное мазохистское удовольствие? Может было важно, чтобы в жизни были одновременно большие страдания и переполняющая эйфория от беспредельного счастья?
Сам Сережка решил, что никогда не женится. Он любил девушек, у него случались мимолетные романы. Но он никогда к ним не относился серьёзно. Рассматривая жизнь родителей, Сережка твердо решил вести образ жизни отца. Чтобы не разочаровывать жену и ребенка, не надо жениться и заводить детей. В остальном его устраивали свободные легкие отношения, быстрый секс, чмоки-чмоки и по домам. Что еще надо? Зачем усложнять отношения? Зачем семейные дрязги и унижения? Если ему вдруг попадалась девушка, которая стремилась завязать серьезные отношения, встречи повторялись больше трех раз в неделю, Сережка разрывал отношения, и переходил к другой подружке.
Иногда ему хотелось побыть одному. Он любил и наслаждался одиночеством. В тишине никто не капает на мозги и не отвлекает от внутреннего космоса. Можно было писать, читать, лежать. Можно было ходить голым или одетым. Можно было не бриться и не чисть зубы, можно было смотреть фильм, и не спрашивать нравиться ли картина партнёрше. Насколько же сразу усложнялось, если в жизни появлялись какие-то люди, которым необходимо внимание, участие и время. Все это не для Сережки. Он так решил, и изменять решения не намерен.
Ладно, пора к Коляну. Рюкзак - за плечи, бандану – на голову, кроссовки – на ноги. Он готов на выход. Поток улиц подхватил Сережку, и понес по улицам, проспектам и площадям. Ему предстояло проехать от Бабушкинской до Жулебино. Сережка парил над городом, как создатель и наблюдатель. Он видел спешащих и суетящихся людей, у каждого в голове был набор индивидуальных горестей и радостей. Каждый думал, что в мыслях уникальный и неповторимый. И только Сережка знал, что они в сущности вариации одного итого же явления. Сережка с первого взгляда распознавал, ставил диагноз и назначал лечение от выявленных душевных болезней и отклонений.
Спектр методов его лечения был разнообразным: кому-то выписывался секс три раза в день, кому-то - работать по двадцать четыре часа семь дней в неделю. Кому-то - пробежки в парке, кому-то – срочно вылетать в Египет или Тунис. Очень редко предписывались высылка из стольного града и исправительные работы на рудниках Сибири. Чтобы как можно больше людей осчастливить своим вниманием, Сережка проехал до станции «ВДНХ» на троллейбусе. Дальше пересел на метро. На поездах подземки ездить было удобнее и быстрее, но не те впечатления. Нет солнца, нет тротуаров и мамочек с колясками, нет спешащих роллеров и велосипедистов. В любом случае, город жил, дышал и звал за собой. Сережке нравилось это состояние: он вроде один наедине с собой, и одновременно - внутри общего потока. Можно было отдаться городу, активно реагировать на внешние сигналы, не пуская вглубь себя случайных попутчиков. Кругом толпы людей, но ты один на один с собой.
Колян жил один в большой трехкомнатной квартире. Родители на три летних месяца съехали на дачу, изредка появляясь в городе, чтобы пополнить запасы лекарств и снять пенсию с карточки. Не разуваясь, Сережка прошел в комнату, плюхнулся на вращающееся кресло.
- Привет, как жизнь? – спросил он друга.
- Привет, все нормально. Привез? – поинтересовался Колян.
Сережка достал колонки из рюкзака и положил на стол перед Коляном.
- Большое спасибо, очень выручил, - поблагодарил Сережка друга.
- Не за что. Обращайся, если что. Не хочешь на пару поджемовать на стриту? Я вчера ходил один, три часа провел на Кузнецком мосту, срубил пару косарей. Чем больше народу, тем интереснее, тем чаще останавливаются, тем больше денег бросают, - расписывал преимущества группового уличного музицирования Колян.
- Менты не дадут поиграть, разгонят, как только придешь, - засомневался Сережка.
- Не очкуй, я обо все подумал. Есть верная информация, гоняют уличных музыкантов на Кузнецком мосту всего пару отморозков. Когда их нет на дежурстве, с остальными можно договориться. Я вчера отдал такому семьсот рублей, и играл весь вечер без проблем. Он мне и сказал, что не рекомендует выходить на заработки в среду и пятницу, потому что будет не его смена, и музыкантов будут гонять, - доложил Колян.
- Давай попробуем, я согласен. Надо бы репертуар порепетировать, и инструмент я с собой не взял. Есть на чем поиграть?
- Обижаешь, есть почти новая супершестиструнная бренчалка, - Колян снял со стены гитару, сдул осевшую пыль и передал Сережке.
Сережка взял в руки инструмент, мастерски провел по струнам, поправил колки, и заиграл. Колян рванулся и включил в колонку электрогитару, начал с ходу импровизировать на заданную Сережкой тему. Получалось очень даже не плохо. Они поиграли предполагаемый репертуар – Битлз, Кино, Джо Дассен, и незабвенно популярный «То не вечер, то не вечер».
Ближе к вечеру ребята выехали на уличное выступление. Пройдя немного по улице, они нашил свободное место, включись, подстроились и отыграли с успехом спонтанный уличный концерт. К ним подходили простые прохожие, благодарили за музыку, за настроение. Сережка ловил восторженные взгляды зрителей. От обмена взаимными положительными эмоциями выстраивалась необычно теплая атмосфера выступления. В общей сложности выступление длилось примерно около двух часов. У Сережки из-за длительного перерыва в игре на гитаре, сильно заболели пальцы. Можно было бы поиграть еще, но от нажатия на струны немела рука. Ребята пошли по домам. В самом начале выступления подошел сотрудник полиции, и они заплатили предприимчивому лейтенанту положенные семьсот рублей. Больше их в этот вечер никто не трогал. Сервис, да и только.
- Завтра пойдём? – спросил Колян.
- Завтра не могу, у меня работа, - ответил Сережка.
- Хорошо, тогда звони, когда будешь готов и свободен, - музыканты похлопали друг друга и разъехались по своим адресам.
Сережка сел в электричку, хотел вновь погрузиться в созерцание попутчиков, раскрывая их тайны и внутренние желания. Но на этот раз ничего не получилось – чугунные ноги гудели и резонировали кончики пальцев. Настроиться, и чувствовать себя вершителем судеб в уставшем состоянии не получалось. Ну и ладно, решил Сережка, буду отдыхать, не всегда же решать мировые проблемы, можно и расслабиться. В кармане приятно лежала пухлая пачка денег мелкими купюрами.
Деньги грели душу и сердце. Захотелось их потратить, шикануть, потусить с девчонками. Сережка достал телефон и набрал СМСку с текстом «Давай замутим вечеринку сегодня!» сразу пяти знакомым девушкам. Связь в метро часто прерывалась, Серёжка откинулся назад и стал ждать ответа под перестук колёс и шум вагона. Марина и Виолетта быстро ответили, что сегодня у них другие планы. Ладно, бывает. Остальные долго молчали. И только через две станции метро ответила Полина: «Приезжай», но это был самый проблемный вариант из всех.
Сережка вышел из вагона метро на станции Алексеевская. Подождал еще немного ответа от Ирки. Но та не ответила. Сережка набрал ее номер – абонент вне зоны доступа. Вариантов похоже не было, и он поехал к Полине. Девушка жила в Сокольниках, надо было вернуться назад в центр, сделать пересадку на красную линию метро. Полина была, конечно, классная девушка, но она как раз хотела в отношениях немного больше, чем просто иногда встречаться и проводить время вместе. Она была из приличной семьи, хорошо училась, занималась танцами, у нее была идеальная фигура. С Иркой было бы гораздо проще, но та не отвечала... 
Сережка вышел из метро, зашел в супермаркет, купил двухлитровую бутылку спрайта, торт Полет и красную розочку. В таком обольстительном виде он и предстал перед Полиной: жених, да и только.
- Привет, - сказал Сережка, когда открылась дверь, и смело шагнул вперед, чмокнув Полину в щеку.
- Привет, - Полина слегка отклонилась вправо, пропуская в прихожую Сережку.
- Ты одна? – спросил Сережка.
- Нет, не одна. Бабушка смотрит телевизору себя в комнате, - ответила хозяйка квартиры.
Бабушка была немного глуховата, и это обычно не мешало молодым людям заниматься своими глупостями на диване в комнате Полины. Родители у девушки часто разъезжали по миру в командировки, и оставляли дочь с бабушкой, надеясь, что та будет присматривать за внучкой. Бабушка старалась как могла, но смотрела сквозь пальцы на шалости девушки и ее друзей. Она позволяла Полине поздно приходить домой и приводить друзей в гости. Когда из поездок возвращались родители, Полина превращалась в послушную дочь, приходила домой в девять вечера, вставала в семь утра.
- Отлично, это тебе, - Серёжка улыбнулся, и протянул розочку Полине.
- Спасибо. Проходи на кухню, - девушка поднесла цветок к губам и втянула воздух с тонким ароматом.
- Как жизнь? Что делаешь? – спросил ухажер, снимая кроссовки.
- Все хорошо. Спасибо. Я как раз о тебе думала, ты и позвонил, - ответила Полина.
- Бывает же так? – удивился Сережка, - я тоже ехал в метро, решил тебе набрать. Думаю, что-то я давно тебя не видел, соскучился. Мы сегодня отыграли с Коляном концерт на Кузнецком мосту. Домой ехать не хотелось, дай думаю наберу тебя.
Полина набрала воды в вазу, поставила в центр стола.
- То есть ты приехал ко мне со скуки? Делать дома одному нечего, дай заскочу к подружке. Развеюсь? Так? – съязвила Полина.
- Зачем ты так? Я, конечно, скучал. Я много думал о тебе. Захотелось тебя увидеть, - спотыкаясь, пытался выкрутиться Сережка.
Девушка, не прерывая разговора, поставила чайник. Распаковала принесенный торт, достала большой нож и приготовилась разрезать его на порции.
- Давай я порежу, - предложил Сережка, желая сменить тему разговора.
- Режь, ты же мужчина, - Полина протянула ему ножик.
- Ты чудесно выглядишь. Прическа у тебя новая? – спросил Сережка.
- Не увиливай. Сереженька, ответь мне прямо и сейчас: зачем я тебе нужна? Кто я для тебя? – Полина села на стул, подложив руки под подбородок.
Нож под рукой Сережки хрустнул, резко опустился, чуть не задев палец. Сережка внимательно посмотрел на руку. Вроде обошлось.
- Не говори под руку. Я из-за тебя чуть не порезался.
- Не увиливай, Степашин. Отвечай на вопрос.
- Куда накладывать торт?
Полина достал две тарелки, положила к ним чайные ложки.
- Сюда.
Сережка разложил по куску торта на тарелки.
- Вкуснотища. Хочешь спрайта?
- Хочу. Я много чего хочу. Наливай, - Полина достала два больших стеклянных бокала.
Сережка открутил крышку с бутылки, и газировка заструилась, шипя и сверкая пузырьками.
- За тебя, за самую умную и красивую женщину, - поднял бокал с газировкой Сережка.
- Спасибо, я сейчас прямо растаю, Степашин. Если бы я тебя не знала чуть больше одного дня, то подумала, что передо мной идеальный мужчина, - Полина с удовольствием отправила в рот кусочек торта и запила газировкой.
- Идеальных людей не бывает. Я - не исключение, - пережевывая сладость ответил Сережка.
- Ты на столько не идеален, что я задумываюсь, человек ли ты?
- Я чем-то тебя обидел? Мне кажется, или я чувствую постоянное давление? Если что-то было не так, то извини меня. Я был не прав, прошу простить, и не губи молодую повинную голову, - Серёжка встал на колени и склонился перед Полиной.
- Не паясничай. Прекрати юлить. Отвечай: как ты видишь наши отношения? У нас вообще есть отношения? Кто я для тебя? Я хочу ответа.
- А ты как ко мне относишься? – решил не сдаваться Сережка.
- Хитрец ты, все-таки. Я отвечу. Мне не сложно. Ты мне очень нравишься. Ты талантливый, перспективный поэт и музыкант, как мне кажется. Ты – умный и добрый человек. С тобой интересно разговаривать и проводить время. Внешне ты симпатичный. И что скрывать, в постели ты достойный партнер. Я бы хотела быть твоей девушкой, проводить с тобой больше времени, жить с тобой одной жизнью. Может быть, когда-нибудь, я бы хотела создать с тобой семью и завести детей, а потом встретить спокойную и достойную старость. Но мои мечты разбиваются и рассыпаются в прах о твое холодное равнодушие и трусливое бегство. Ты чего боишься? Я тебе не нравлюсь? – Полина в процессе разговора распалилась, громко говорила и размахивала руками.
- Полина, не кричи, пожалуйста, прошу тебя, - успокаивая девушку, Сережка встал и прикрыл входную дверь на кухню, - ты мне очень нравишься. Мне с тобой интересно. Ты очень красивая девушка.
- Почему ты избегаешься меня? Почему ты то появляешься, то пропадаешь на месяцы? До тебя не дозвониться. До тебя не достучаться. Ты где пропадаешь? –Полина сверкнула глазами.
Блин, опять слезы! – подумал Сережка.
- Я, наверно, тебя не достоин. Я – очень плохой человек Тебе только кажется, что я хороший. Я хочу сказать, что последнюю неделю я вообще был в прострации, я болел и много пил, мало помню из того что было.
- Зачем ты пил? Ты же сопьешься, – Полина вытерла слезы рукой, тонкая чёрная полоска туши потянулась по щеке.
- Я не знаю. Мне стало одиноко и грустно. Когда начал, остановиться трудно. Пока были деньги покупал водку, ходил по друзьям, пил. Закончились – остановился. Сегодня есть деньги, но начинать не хочу, пью газировку, - Сережка поднял бокал со спрайтом.
- Ты бы позвонил мне, я бы приехала. Я бы помогла.
- Извини, я не привык спихивать проблемы на окружающих. Я все-таки мужчина. И потом, я музыкант и поэт, немножко. Мы – творческие люди остро чувствуем окружающую среду. Мы страдаем от любой несправедливости и не гармоничности вселенной, гораздо сильнее обычных людей.
- Как я тебя понимаю. И ты думаешь я куплюсь на это еще раз?
- Нет, не думаю. Я тебе рассказываю про свои ощущения, про жизнь и мои проблемы. Ты меня спрашиваешь – я отвечаю. Я - творческий человек, мне нужна свобода творчества и самовыражения. Любые узы, для меня как тюрьма, включая брачные обязательства и рождение детей. Извини – я не семейный человек. Если тебе нужен мужик для дома, чтобы не пил, не курил, домой зарплату приносил, чинил унитазы и красил потолки? Все это – не про меня.
- А как ты собираешься дальше жить? К чему ты стремишься? – спросила Полина.
- Я так далеко не заглядываю. Я пишу песни, стихи, иногда получается неплохо. Сегодня, например, написал:
Настанет день, когда меня ты не услышишь
И тишина заполнит душу, ум и сердце
Ты сможешь слышать дождь, капель на крышах
Но в мир любимого закроет кто-то дверцу
Серёжка, читая четверостишие, встал, высоко поднял голову, руку протянул к горизонту…
- Ты, конечно, молодец. Но я все равно тебя не понимаю, - грустно констатировала Полина.
- Я хочу добиться признания, чтобы мои книги и мои песни покупали миллионными тиражами. Мне хочется нравиться людям, чтобы они восхищались моими произведениями. Это очень важно для меня, - у Сережки от восторга блестели глаза.
Дверь в кухню скрипнула, медленно отворилась и на пороге стояла бабушка Полины.
- Поля, гони этого обормота от себя подальше. Извините, молодые люди, я немного подслушала ваш разговор. Не стоит он твоих слез. Он - негодяй и эгоист. Связав судьбу с таким человеком, ничего хорошего не получится. И он сам ничего не добьется, потому что – нет у него цели, он обычный самовлюбленный лентяй, таких пруд пруди. И тебя на дно утащит. Гони и не жалей о случившемся никогда. Будут у тебя еще хорошие парни, - бабушка шаркающей походкой налила себе чаю, отрезала небольшой кусок торта и медленно пошла в свою комнату, не захлопывая за собой дверь.
На кухне повисла пауза. Полина и Сережка жевали торт, запивая газировкой.
- Можно чая? – спросил Сережка, прервав молчание.
- Наливай, - равнодушно ответила Полина.
- Что скажешь? – поинтересовался Серёжка еще через пару минут молчаливого поедания сладкого.
- А что говорить? Ты ничего не обещаешь. Когда хочешь приходишь, когда хочешь уходишь. Если ты про секс, то его сегодня не будет. Я так больше не хочу.  Ты свободная птица, лети на все четыре стороны. Думаю, что бабушка права – ты негодяй и эгоист, - взгляд Полины просветлел, она приняла решение и успокоилась.
- Вот так, значит? – возмутился Сережка.
- Значит, так, - язвительно ответила Полина.
- Зачем ты написала «Приезжай»? По телефону нельзя было сказать, что между нами все кончено? – Сережка распалялся, ведь его кинули и переиграли, можно сказать, в коронной дисциплине. Он должен был кидать, а не его.
- Хотела посмотреть в твои наглые глаза. Еще раз проверить безнадежное и никому не нужное чувство. Возможно, я полная дура, все же надеялась, что ты можешь измениться, что у тебя есть какие-то светлые чувства, что ради них ты готов меняться, развиваться и самосовершенствоваться.
- Я хочу, чтобы меня любили и ценили таким, какой я есть! Не нравиться – никого не держу. Прощай, - Сережка резко встал и вышел из комнаты.
- Мне жаль, что я в тебе ошибалась. Мне кажется, что у тебя в голове овсяная каша. Ты никому не нужен, в первую очередь из-за своего отношения к окружающим, - Полина громко выкрикивала слова, чтобы Сережка все услышал.
 - Стервоза! – рыкнул Сережка и выбежал на лестничную площадку.
Перепрыгивая через три ступеньки, он спустился с седьмого этажа и выбежал на улицу. Мерзкая девчонка – торт поела, газировку выпила, мозг выбелила, и прощай. Меркантильные девки надоели. Им бы только на шею парням сесть, ноги свесить, а что у человека в душе – им неинтересно. Ну, и ладно, умнее буду. Отрицательный опыт, тоже опыт. «Эх, хлопнуть бы сейчас грамм двести горячительного», - подумал Сережка. Но на часах был уже одиннадцатый час, в магазинах алкоголь не продавали. Сережка стрельнул сигарету у прохожего, нервно закурил, и, пуская дым как паровоз, пошел в сторону метро.
Он сел в полупустой вагон, закрыл глаза. Вспомнился давнишний разговор с отцом:
- Папа, почему ты плохо относишься к маме? – Сережке тогда было чуть больше двенадцати лет.
- Я не плохо к ней отношусь, - ответил слегка небритый отец, - я просто такой человек. Я вольный волк, я - одиночка. Не могу долго в стаде. Меня от долгого заточения начинает мутить, крутить и колошматить. Думаешь, я не пробовал жить нормальной жизнью, как все? Пробовал. Сжимая зубы, думал, вот-вот еще день, потом неделю, и все наладится, я привыкну и стану нормальным человеком. Но чем дольше я терпел, тем сильнее был откат и срыв. Чем сильнее падение, тем труднее подниматься. Мама это знает. Она чудесная женщина, она меня любит таким какой я есть. И я ей за это благодарен. Мне бы вообще не надо было жениться. Мне одному было бы проще. Но так сложилась жизнь, на свет появился ты. Мы женились по залету, как говорится. Ты понимаешь, о чем я? Ради тебя, сын, я связал себя узами брака, создал семью, и теперь терплю эти мучения. Я на тебя не в обиде. Вся проблема во мне и только во мне. Это ты прости, что я лишаю тебя нормальных семейных отношений, нормальных семейных будней.
- У тебя какая семья была в детстве? – спросил Сережка.
- У меня была нормальная семья: мама, папа, три брата и сестра. Папа был нормальным семьянином, налево не гулял. Много работал, заботился о нас. Дело тут не в наследственности, я думаю. Скорее всего, это веяние времени и тлетворное влияние общественности. Видишь ли, когда я был молодым и юным, у нас в стране началась перестройка, «новое мышление» и «ускорение». Не знаешь, что это такое? Тогда наши руководители сказали, что мы живет неправильно, и надо изменять общественно–политическую формацию. Надо строить капитализм, дать народцу гласность и демократические права. По телевизору стали говорить о проблемах людей, агитировали чаще заниматься сексом и зарабатывать большие деньги. Из западных стран в страну рванулись пропагандисты и рекламщики. В считанные месяцы пиарщики переформатировали нас, и дали новые ориентиры для развития. Надо сказать, что мне очень понравились веяния свободы, демократии и гласности. Я попал в творческую среду, где не было сексуальных привязанностей, и можно было за день поменяться с двумя-тремя партнёрами. Нам нравилось чудесное и пьянящее ощущение свободы и вседозволенности после железного занавеса. Вам, молодому поколению, этого не понять, потому что вы не жили в ужасных рамках коммунистической морали и нравственности. Можно сказать, что я жертва скоропалительной сексуальной революции.
- Ты страдаешь от этого?
- Я не страдаю, я наслаждаюсь. Я вижу, что делаю иногда больно твоей матери и тебе. Но просите меня, поступать по-другому я не хочу и не буду.
- Даже если ты потеряешь нас с мамой? – уточнил Сережка.
- Если честно, то да. Так и есть. Для меня главная часть жизни не здесь, не в семье. За пределами тесной семейной клетки существует настоящий мир, где множество возможностей и удовольствий. Я хочу максимально интересно прожить жизнь. Когда ты вырастешь, поймешь. Сейчас тебе еще слишком рано думать о таких вещах. Прими пока меня таким какой я есть, разберешься потом. Если осудишь, то я пойму, - подвел итог отец.
Мама всегда легко находила положительные качества отца. Она всячески превозносила его в глазах растущего сына. Возможно, его так воспитали и запрограммировали, что Сережка во взрослой жизни пошел по стопам отца. Он хотел жить и наслаждаться, иметь много женщин, и сторониться обязательств. Мечтал радоваться и веселиться, и не хотел работать и страдать. А Полина мыслит устаревшими категориями, ей бы радоваться и дышать полной грудью, а она хочет тихо-мирно сидеть вдвоем со своим парнем и пялиться в телевизор. Бред и мещанство. Не для того рожден Сережка, и не согласен на столь мелкие достижения. Он воспарит над круговоротом событий, и получит максимум впечатлений, испробует весь смак скоротечной жизни. Семейные отношения только тормозят и мешают. На такие провокации Сережка не пойдет, и его не свернуть с пути истинного ценителя и прожигателя жизни.
Сережка пришел домой, мама уже спала, отец похоже еще не вернулся из загула. Где бы найти такую женщину, как мать? Ирка – наверно похожая, но не совсем. Она никогда ни на чем не настаивает: ты рядом – хорошо, нет тебя – тоже хорошо. Плывет по течение и наслаждается. Одно плохо: похоже, что Ирка наслаждается жизнью не только с Сережкой. Он часто замечал у нее в шкафу чужие мужские вещи: носки, галстуки. Ей постоянно кто-то звонит, приходят сообщения. Иногда до нее не дозвониться. Она где-то пропадает. Ничего не объясняет. Он ревнует Ирку? Пожалуй, да. А разве можно ревновать, если ты сам себе позволяешь вольности? Конечно, можно. Сережка же — это другое дело, ему можно. Он, можно сказать, гений и светлое будущее русской поэзии двадцать первого века.
А Ирка? Она красивая смазливая девчонка. Образования не получила. Живет на деньги папаши. Шляется по барам и ресторанам в обществе молодых бездельников. Ирка должна быть его музой, верной спутницей, понимающей Сережкины слабости и недостатки. Не слишком ли ты много хочешь от подружки? Может и много, а на меньшее я не согласен! По крайне мере, бросать жизнь на растерзание мелочным мещанским ценностям Сережка не позволит.
Да, уж! Разбередила старые раны Полина. Возомнила о себе черт знает что! Ладно, проехали. Надо жить дальше. Нет ли в квартире выпивки? Сережка пошел на кухню, проверил шкафчики, но заветного напитка не нашел. Ну, и пусть, утро вечера мудренее. Серёжка вышел на балкон, закурил, посмотрел на медленно движущиеся по улицам фонари машин. Кинул вниз окурок, тот совершив несколько кульбитов, с россыпью искр упал на асфальт. На улице стояла чудесная июньская ночь, в небе горели тусклые городские звезды. Совсем не такие, как в деревне. Надо бы съездить к бабе Вере, подумал Сережка. Там он точно найдет понимание и вдохновение.

 Глава 2

Раньше жизнь была чище и добрее. Весь мир лежал у ног Сережки, а теперь приходится бегать за признанием. Раньше было достаточно прочитать короткое стихотворение на табуретке и все! Ты кумир, тебе хлопают и весь вечер произносят восторженные комплименты, ты - царь и бог семейных праздников. И друзья были у него, честные и бескорыстные – Илья и Тимур. Где они теперь? Что с ними? Интересно было бы с ними встретиться, поговорить, обменяться впечатлениями, вспомнить молодость и обещания, которые они давали друг другу. Серёжка, не раздеваясь, завалился на кровать и погрузился в волнительные воспоминания детства.
В тот день была его очередь носить запечатанную в целлофановом пакете клятву верности. Все дни напролет ребята проводили на футбольном поле. Сережке не очень нравились физические упражнения. Но команда, есть команда, и Сережка шел, играл, как мог. Чаще в защите или на воротах. Илья творил чудеса в нападении, Тимур надежно прикрывал средину поля, организовывая атаку и защиту своих ворот, поэтому их команда всегда была на высоте. Сережке нравилось такое положение вещей – при минимальных затратах сил, он всегда был в числе победителей.
Как-то с утра зарядил дождик, и футбол отменился. Ребята сидели на веранде в обществе деда Саньки и играли в шахматы. Тимур уверено выигрывал партию за партией, соперники его менялись, подсказывали друг другу верные ходы, но перебороть на клеточном поле Тимура не удавалось. Постоянно проигрывать никому не нравится, Илья и Сережка заскучали. Смотреть на радостное лицо триумфатора Тимура не было сил.
- Эх, чем бы заняться? – потягиваясь, спросил Илья.
- Давай еще партейку, - предложил радостный Тимур, - я только разошелся.
- Скукотища, - возразил Сережка.
- Твое предложение? – удивился Тимур.
- Как дождик закончится, предлагаю отправиться на поиски клада, - загадочно предложил Сережка.
Вопрос доминирования в команде для Сережки стоял остро. С одной стороны, он был более податливым и ленивым, чем Илья, и не таким умным и сообразительным, как Тимур. Но ему хотелось отличиться в каком-нибудь деле. Для этого надо было придумать какое-то творческое нестандартное решение: увлекательное, страшное, может быть рискованное, но триумфальное для него самого.
- Где ты собираешься искать клад? – спросил Илья.
- У старой заброшенной деревни Рыково. Там есть заросшее кладбище. Говорят, что раньше в могилы людей закладывали ценные вещи и предметы. Если их найти, то можно озолотиться, - Сережка перешел на заговорщицкий шепот.
-Ты собираешься копаться в старых могилах? - с ужасом переспросил Тимур.
- Там нет могил. На этом кладбище уже не хоронят больше шестидесяти лет. Последнее захоронение было сделано после Великой Отечественной войны. Затем жителей деревни переселили на центральную усадьбу.
- А если нас поймают? – спросил Илья.
- Вокруг старого кладбища растут большие деревья и кустарники, можно незаметно подойти сзади, и копать сколько влезет. Люди это места боятся и обходят стороной, - Сережка сделал таинственную гримасу.
- А ты сам-то не боишься копаться на старом кладбище? Я, например, не уверен, что мне понравится, - возразил Тимур.
- Ты струсил? – с чувством превосходства спросил Сережка.
- С чего ты взял? Я не боюсь мертвяков. Мертвяки тебе уже ничего не сделают. Мне просто не приятно, копаться в костях, это мерзко, неприятно, склизко. В конце окажется, что мы ничего не найдем, а в дерме измажемся, как в том анекдоте, - возразил Тимур.
- Я не понял, вам интересно или не интересно найти сокровища? Вы хотите настоящих приключений, о которых в будущем поэты будут слагать гимны, про которые великие режиссеры будут снимать фильмы, а певцы петь песни? – высокопарно продолжил агитацию Сережка.
Идти на кладбище Серёжке и самому было страшновато, но это было его предложение, он убеждал и храбрился, отступать не собирался. В глубине души теплилась надежда, что ребята не поддадутся на провокацию и откажутся от губительного мероприятия. Тогда можно было бы свысока смотреть на струсивших приятелей, тем самым повысив свой внутрикомандный статус.
- Конечно, интересно, - неожиданно поддержал его Илья.
- Раз вы так решили, то я тоже поддерживаю эту авантюру, - Тимур похлопал Сережку по плечу, - но я должен заметить, что скептически отношусь к вашей затее.
Ребята набросали список, что надо взять с собой для раскопок – пару лопат, топор, мешок для драгоценностей, ломик.
- Вы бы, ребята, не ходили туда, - предупредил их дед Санька, - не хорошее это место. Нас с детских лет пугали Рыковским кладбищем, там духи и привидения, прочая гадость ходит по земле, а иногда летает по небу.
- Дед, мы не боимся сказок. Мы уже взрослые, - уверено парировал Сережка.
- Не говорите, что я вас не предупреждал, - устало махнул дед, и пошел в подсобку собирать ребятам инструмент.
Небо на востоке слегка посветлело, дождь обещал скоро закончиться. Илья и Тимур сходили домой и переоделись в резиновые сапоги. Незаметно для посторонних глаз, огородами, процессия из трех кладоискателей вышла на маршрут. Идти предстояло примерно три километра до заброшенной ныне деревни Рыково. До войны в деревне было около тридцати домов, в конце пятидесятых годов деревня пришла в упадок, оставшихся жителей переселили в новые колхозные дома на центральную усадьбу. Какое-то время на старые огороды и сады ездили дачники, но потом перестали – дороги заросли бурьяном, электрические столбы покосились и деревню отключили от электроснабжения. В деревне были видны развалины нескольких домов, но там никто не жил.
Эту информацию рассказал ребятам Сережка по дороге до Рыково. На краю деревни располагалось старое заброшенно кладбище и руины древней часовни. Кладбище густо заросло деревьями – березами и соснами, по краям непролазной стеной стоял орешник и колючий боярышник.
- Вот и пришли, - сообщил ребятам Сережка.
- Круто, я и не думал, что здесь так интересно, - согласился Илья.
Вокруг деревни ранее колосившиеся колхозные поля зарастали трехметровым борщевиком и жгучей крапивой. На сколько хватало глаз, не было видно ни одной живой души. Пока ребята шли сюда, тучи окончательно рассеялись и засияло радостное солнце.
- Ну, что? Вперед? – на правах организатора мероприятия спросил Сережка.
- Вперед! На абордаж! - подтвердили по очереди Тимур и Илья.
Сережка раздвинул гибкие стебли орешника, и смело шагнул в чащу. Дневной свет померк, под кронами деревьев царил сумрак и покой. Ребята инстинктивно перешли на шепот.
- А вот мне совсем не страшно, - тихонько сказал Илья.
- И мне, тоже, - прибавляя голос, прикрикнул Тимур,
Раскатистое эхо заметалось между деревьев:
- Тоже-тоже-тоже…
- Тише, ты! покойников разбудишь, - попросил Сережка.
- Страшно? – язвительно поинтересовался Илья.
- Не смейся, чуть-чуть страшно, - ответил Сережка.
Ребята вышли на середину кладбища. Среди деревьев были заметны заросшие и проржавевшие остатки решеток, камни от разрушившихся памятников.
- Может, вернемся домой, пока не поздно? – спросил Тимур, - жутко представить, что будем копаться в могилах и наткнемся на чьи-то кости…
- Что же мы зря пришли? Давай хоть попробуем, остановится и уйти всегда можно, - предложил Сережка.
Это была его идея, он был на коне, и отказываться от роли лидера, пускай и временного, он не собирался.
- Копаем здесь, - Сережка воткнул лопату в центр площадки между четырьмя соснами, стоявшими в вершинах практически идеального квадрата.
- Слушюсь, командир, - съязвил Тимур.
- Копаем отсюда и до обеда? – пошутил Илья.
- За работу, орлы, - скомандовал Сережка.
Верхний слой рыхлой земли и прошлогодней листвы легко поддался лопатам землекопов.
- Предложение: давайте раскопаем квадрат три на три метра, - сказал Тимур.
- Давайте, - согласился Сережка.
Ребята отметили границы раскопок маленькими колышками, и работа закипела - комья земли летели в разные стороны. Почти сразу лопаты наткнулись на толстые корни деревьев. Сережка взял топор, чтобы перерубать корни. Над кладбищем громко застучал топор. Притихшие в зарослях птицы вспорхнули, наполнив кладбищенские заросли карканьем и шелестом крыльев, от которого мурашки поползли по рукам и ногам.
- Мы тут никого не разбудим?  - испуганно поинтересовался Илья.
- Вряд ли, - заикаясь ответил Сережка, напугавшись от внезапных звуков разлетающихся птиц.
- Не дрейфить, раз начали, продолжаем, - взял в свои руки инициативу Тимур.
А на Сережку накатил неконтролируемый ужас – руки и ноги не слушались, холодный пот струился по спине, зубы выбивали барабанную дробь.
- Я, наверное, устал. Посижу, пожалуй, - сказал Сережка друзьям, и присел на край ямы.
- Отдохни, - согласился Тимур.
Сережка сидел и смотрел, как тяжело лопата лезет в нетронутый веками грунт, как отлетают маленькие щепочки от корней могучих сосен. Эмоциональный склад мышления Сережки добавил в картину нереальности и тревожности. Когда он потом вспоминал события того дня, ему казалось, что он что-то предчувствовал. Вдруг где-то сзади хрустнула ветка, ребята замерли, ведь здесь не должно быть никого из живых. Сережка оглянулся и увидел в сумраке леса, примерно в двадцати метрах, бесформенную фигуру незнакомца в сером одеянии с капюшоном. Фигура медленно двигалась в их сторону.
- Что вы здесь делаете? Зачем тревожите тихий сон умерших предков наших? –сильным и хрипловатым голосом спросил незнакомец-призрак.
- Атас!!! – крикнул Илья.
- Бежим!!! – заорал Тимур.
- Спасайся кто может, - еле слышно повторил Сережка.
Ползая на коленках по дну вырытой ямы, он трясущимися руками собирал лопаты и топоры, брошенные улепетывающими товарищами. Лопаты не укладывались в руках, перекашивались и выпадали. Серёжка не сдавался, останавливался, подбирал упавший инструмент и быстро, как только мог, ковылял на выход из кладбища.
- Еще раз увижу здесь– уши надеру, сорванцы, - разнесся грозный голос таинственного хранителя кладбища.
Струйки пота стекали по лицу, застилая глаза. Практически наощупь Сережка выбрался из кустов орешника, и побежал сквозь высокую траву. Метрах в ста от зарослей, стояли и затравленно дышали Тимур с Ильей. Серёжка подбежал к друзьям и бросил на землю инструмент. Проверил комплектность, и оказалось, что в суматохе где-то потерялся топор. Влетит же теперь ему от деда Саньки…
- Вы почему побросали лопаты и топор? - заорал на товарищей Сережка, - что я теперь скажу деду?
- Я испугался, извини, - пробормотал Тимур.
- Прости, друг, было не до лопат, унести бы ноги, - ответил Илья.
- Идите теперь туда и найдите потерянный топор, - со слезами на глазах просил Сережка.
- Я туда не пойду, - ответил Тимур.
- Ребята, пошли быстрее отсюда, прошу вас, а то призрак сюда выйдет, и нам крышка. Сережка, я тебе принесу завтра новенький топор, - с мольбой в голосе попросил Илья.
- Где ты его возьмешь? Я же под честное слово взял у деда Саньки, - слезы текли по лицу от обиды, от испуга, от безысходности.
- Я стащу у своего деда, украду в сельском магазине, выменяю у соседских ребят на футбольный мяч. Обещаю, все сделаю. Только давай отсюда быстрее уйдем, - умолял Илья, стоя на коленях.
- Хорошо, - ответил Сережка, и, схватив лопату и мешок, поплелся в сторону дома.
Неудачливые кладоискатели с трудом продирались сквозь высокую траву, они не искали проторенную сюда тропинку. Ребята шли и заново топтали бурьян и борщевик. Жесткая трава хлестала по рукам и лицу, оставляя царапины и ожоги, одновременно стирая слезы обиды и поражения. Всю обратную дорогу ребята не проронили ни слова. Кивнув друг другу на прощание, разбрелись по своим домам.
Разбитый и уставший Сережка сдал инструмент деду Саньке, пошел умываться.
- А где топор? – заметив пропажу, спросил дед.
- Илья, наверное, забрал с собой. Завтра вернет, извини, не сердись. Хорошо? – пробормотал Сережка.
- Мне топор очень нужен, не забудь у него забрать, - сказал вдогонку дед.
- Хорошо, - ответил Сережка.
Он вошел в дом, без разговоров умылся, и не ужиная, лег спать. Скопившееся напряжение ушло, и скоро Сережка заснул. Ему снилась погоня в тениcтом лесу, серая фигура гналась за ним не касаясь земли. «Сорванцы!!!» - мощный голос окружал со всех сторон. Падая и спотыкаясь, Сережка добежал до края оврага, дальше пути не было. Таинственная фигура приблизилась, из-под серой хламиды выползли две костлявые руки с топором в руках и потянулись к Сережкиному горлу. В ужасе Сережка сделал шаг назад и полетел на дно оврага, но на этом ужасы не закончились. Сережка ударился о землю, взвыл от непереносимой боли. Собрав последние силы, поднялся, и погоня продолжилась. Раз за разом серый хранитель кладбища нагонял его, припирал то к большой сосне, то к огромному черному камню, то к берегу полноводной реки, заросшей черными колючими кустами. Раз за разом Сережка прощался с жизнью, и совершал последний шаг в неизвестность, но пытка не заканчивалась. Он поднимался, отряхивался и бежал дальше. Зловещая фигура шипела, дымилась, распадалась на части, огибая препятствия, собиралась вновь в единое целое, и продолжала настойчивое преследование.
«Возьми топор», – услышал он в конце, и проснулся мокрый от пота. Сережка сел на край кровати, отдышался. За стенкой, тихо пошаркивая ногами в теплых вязаных носках, готовила завтрак баба Вера, рядом с ней тихо бурчал дед Санька. Домашняя жизнь шла своим чередом, ночной кошмар не быстро выветривался из воспоминаний. Но свежая холодная вода из умывальника взбодрили Сережку. Через полчаса он довольный и радостный, что сон относительно хорошо закончился, вышел на встречу с друзьями.
- Привет, бойцы, - весело приветствовал товарищей Тимур, уже сидевший на площадке.
- Привет, кладоискатели, - ответил Илья.
- Здорово, - приветственно поднял руку Сережка, - я сегодня еле выжил, когда спал. Мне снился тот чувак в сером балахоне. Он меня гонял всю ночь по лесам. Бегал за мной с топором. Илья, ты принес топор, как обещал? – спросил он Илью.
- Пока нет, - ответил Илья, - дед Митяй держит сарай с инструментом под замком. Не волнуйся, я обязательно улучу момент, и стащу топор. За мной не заржавеет.
- Смотри, мне дед Санька уже с утра напомнил про топор.
- Сережка, предавай нашу клятву на хранение Илье, сегодня его очередь, - сказал Тимур.
Сережка похлопал себя по карманам, но не обнаружил тонкого свернутого вчетверо пакета.
- Наверно, забыл дома, - предположил Сережка, и побежал в дом, - пять минут, я принесу. Ждите!
Сережка кинулся в свою комнату, перебрал вчерашнюю одежду, вывернул карманы, глянул под кровать, засунул руку в каждый сапог и ботинок. Сходил на кухню, заглянул под лавку, в мусорное ведро и холодильник. Спросил у бабы Вера и деда Саньки, не видели ли они пакета с бумажкой внутри? Те ответили, что не видели. Серёжка не на шутку разволновался, что может быть страшнее и неприятнее, чем потерять ценную бумагу с самой важной клятвой жизни? Сережка сел на край дивана, сжал голову обеими руками: где же он мог ее потерять?
Вчера с утра он точно помнил, как положил пакет во внутренний карман куртки. Сейчас ее там не было. Сережка пакет никуда не перекладывал, не перепрятывал. Затем он перебрал воспоминания вчерашнего дня, минуту за минутой, что происходило. По всему получалось, что клятва потеряна по дороге на кладбище или на самом кладбище. Как стыдно-то!!! Что теперь скажут ребята? Пропажа топора и гнев деда Саньки покажутся мелкой невинной шалостью по сравнению с потерянной клятвой. Сережка захотел сгореть заживо или провалиться сквозь землю. Выйти на улицу без заветного целлофанового пакета было невозможно. Сережка зарылся под одеяло с головой, и лежал там, пока не пришла баба Вера.
- Сереженька, ты чего закрылся здесь? – спросила бабушка, присаживаясь на край кровати.
- Мне надо побыть одному, - ответил из-под одеяла Серёжка.
- За тобой друзья пришли, спрашивают где ты?
- Я не могу пойти сейчас к ним. Скажи, что я заболел, пожалуйста, - ответил, шмыгнув носом, Серёжка.
- Ты правда заболел? Что у тебя болит, - баба Вера склонилась над Серёжкой, потрогала ладонью лоб.
- Нет, все нормально. Я чувствую себя хорошо. Мне сейчас нельзя к ребятам, - ответил Серёжка.
- Если что болит, ты мне говори – будем лечить.
- Хорошо.
- Что ребятам сказать, когда ты появишься? – спросила баба Вера.
- Скажи, что пока не знаешь. Пускай они меня не ждут сегодня, - с выдохом ответил Сережка.
- Ну. Полежи, отдохни, внучек, - сказала баба Вера и вышла из комнаты.
Сережка услышал, как из соседней комнаты баба Вера крикнула ребятам, что Сережка пока не выйдет. Он вновь остался один в тишине комнаты. По всему выходило, чтобы спасти репутацию, необходимо было идти на кладбище, и искать пропажу. Но как? Как пройти мимо страшного человека в сером балахоне? Как не попасться в хищные лапы призрака? Хотя, лучше умереть, чем подвести своих товарищей.
Сережка подошел к бабе Вере:
- Бабушка, а как можно победить нечистую силу? – спросил Сережка.
- А зачем тебе это надо? – спросила баба Вера, оторвавшись от чистки картошки.
- Надо, не спрашивай. Просто поверь, что надо, - Серёжка опустил глаза в пол, правду бабу Вере рассказывать нельзя – стыдно.
- Хорошо. Не хочешь говорить, не говори. Есть несколько способов сберечься от нечистой силы. Например, если ты находишься в помещении, то можно очертить вокруг себя круг мелом. Внутрь этого круга нечисть не войдет.
- Не годится, - решительно отмел первый вариант Сережка.
- Тогда, может, подойдет святая вода? Надо вокруг себя побрызгать святой водой, на себя капнуть пару капель. Нечистая сила, как огня боится святой воды.
- Хорошо, это уже лучше. Есть еще варианты? – допытывался Сережка.
- Есть, а как же не быть. Можно читать молитву, не поглядывая по сторонам.
- А какую молитву надо читать? И где ее взять? – спросил Сережка.
- Любую. Можно взять в моем молитвеннике - на серванте лежит черненькая книжица, - ответила баба Вера.
- Все?
- Нет, много еще всего. Тебе сколько нужно–то?
- Ты все рассказывай, я сам выберу нужный варинат.
- Можно к одежде приколоть булавку, можно иконку в карман положить, можно плюнуть три раза через левое плечо, можно постучать кулаком по дереву, - уверенно перечисляла баба Вера способы борьбы с нечистью.
- Стоп. Спасибо. Я думаю, достаточно, - прервал Сережка, - где взять святую воду?
- Глянь за холодильником стоит трехлитровая банка: это святая вода. Я принесла на пасху из церкви, - ответила баба Вера.
- Спасибо, баба Вера, - Сережка обнял бабушку, и побежал готовиться к борьбе с нечистой силой.
Для начала, Сережка отлил из трёхлитровой банки в пластиковую бутылку пол-литра святой воды. Затем в серванте нашел булавку и прицепил ее на рукав рубашки. По мере того, как он окружался амулетами, его уверенность в собственных силах росла. Все должно было получиться. Сережка взял молитвенник, открыл на случайной странице №13 и прочитал:
Ангеле Божий, храни;телю мой святы;й, живо;т мой соблюди; во стра;се Христа; Бо;га, ум мой утверди; во и;стиннем пути;, и к любви; го;рней уязви; ду;шу мою;, да тобо;ю направля;емь, получу; от Христа; Бо;га ве;лию ми;лость.
Сла;ва Отцу; и Сы;ну и Свято;му Ду;ху, и ны;не и при;сно и во ве;ки веко;в. Ами;нь.
Сережка ничего не понял из прочитанного, странные слова, необычные ударения, готический шрифт – все мудрено, таинственно и непонятно. Он сунул черную книжицу в карман брюк. Что там еще? Постучать по дереву – Сережка сжал кулак и побарабанил по деревянным перилам лестницы. Плюнуть через левое плечо – Серёжка собрал слюну и смачно плюнул назад. Белый плевок упал на крашеные доски деревянного пола. Сережка растер ногой след от плевка. Предполагая, что не все зависит от потусторонних сил, он зашел на кухню и выбрал самый здоровый кухонный ножик. Сережка завернул его в газету и сунул за пазуху. Так, вроде все готово. Не поминайте лихом! Сережка, стараясь не греметь, вышел во двор, потом в сад, и через заднюю калитку скрылся в бурьянах, пышно окружавших огороды деревни.
Сережка шел, гордо подняв голову, на языке вертелась какая-то маршевая музыка. Он знал, что может не вернуться, но не было сомнения, что решение правильное. Иначе зачем теперь жить? Ведь слово данное в клятве своим товарищам дороже всех богатств на свете, дороже всех данных кому-либо обещаний. Свой позор можно смыть только кровью. Ну, а если получиться без крови, то пускай без крови, Сережка не против. И все же было интересно представить, что скажут ребята на его похоронах? Что скажет мама? Приедет ли отец? Он представил, что на его похоронах должен непременно идти дождик. Траурная музыка, все в черном, мокрые… Мама с бабушкой обнимаются и плачут. У его ног, опустив глаза стоят Тимур и Илья. «Настоящий друг! Сдержал данное слово. Не испугался. Нам будет тебя не хватать», - скажет Тимур. У родных и близких грустные, потухшие лица. Слезы и капли дождя, перемешиваясь, стекают в свежевырытую могилу…
Сережка пытался отогнать мысли о смерти и похоронах. Он насвистывал мелодию матросского танца «Яблочко». Но на подходе к кладбищу ненавязчивый мотивчик выветрился из головы, Сережка пригнулся пониже к земле, чтобы его не было видно со стороны. Сердце билось в груди все сильнее и сильнее. За несколько метров до кладбища, Серёжка достал святую воду, побрызгал ею на себя, оросил воздух вокруг себя. Плюнул пару раз через левое плечо, проверил наличие булавки. Амулеты были на месте. Сережка достал молитвенник и прочитал:
Ангеле Божий, храни;телю мой святы;й, живо;т мой соблюди; во стра;се Христа; Бо;га…
Сережка шагнул вперед, в одной руке он держал открытую бутылку со святой водой в другой молитвенник. Через каждые десять шагов он останавливался и шепотом читал:
Свя;тая Влады;чице, Христ;а Бо;га на;шего Ма;ти, я;ко всех Творца; недоуме;нно ро;ждшая, моли; бла;гость Его; всегда;, со храни;телем мои;м а;нгелом, спасти; ду;шу мою;, страстьми; одержи;мую, и оставле;ние грехо;в дарова;ти ми…
Так он подошел к орешнику. Вокруг было тихо. Но тревога нарастала, сердце выпрыгивало из груди. Только усилием воли, Сережка напряженные шагал вперед. Язык не слушался и заплетался, пот струился по шее и спине, штаны и футболка намокли. Но отвага и сила воли сделали свое дело - Сережка дошел до места раскопок.
То, что они вчера раскопали, было аккуратно засыпано землей и утрамбовано. На краю поляны у одной из сосен стоял прислоненный к стволу топор деда Саньки. Так, уже хорошо, одна находка есть. Сережка сантиметр за сантиметром просмотрел землю на поляне, но заветного пакета нигде не было. Занимаясь поисками, он почти успокоился, и перестал читать молитвы. Ничего не найдя, Сережка присел на землю спиной к сосне. Закрыл глаза, пытаясь вспомнить, где же он обронил драгоценный пакет?
Вчера он, перестав копать, пошел направо к кустикам. Положил топор на траву у черного ствола сосны, повернулся к Тимуру и что-то у него спросил… Нет, нет, все не то. Как же быть? Что же делать?
- Я так и знал, что ты вернешься? – тяжелая рука опустилась на плечо Сережки, и крепко сжала, лишив его возможности двигаться.
- А-а-а, - из горла Сережки вырвался тихий хрип.
Перед ним стоял вчерашний незнакомец. Призрак снял капюшон, открыв седую голову и широкую окладистую бороду. Под жесткими седыми бровями Сережка увидел два добрых серых глаза.
- Милый друг, ты меня не бойся. Я живой человек. Меня зовут Панкрат, - тихим хриплым голосом сказал хранитель кладбища.
- А я и не боюсь, - с трудом сказал Сережка, прижимая к себе колени, и стараясь уменьшиться в размерах.
- За топором пришел? Родители ругают? – спросил Панкрат.
- Нет, дед. Это топор деда Саньки, - заикаясь выговорил Сережка.
- Ну, и молодец. Раз взял вещь – надо вернуть. Ты смелый мальчик, - одобрительно кивнул Панкрат, - что искали то вчера?
- Искали клад, но мы больше не будем, - тихий голос нового знакомого убаюкивал и успокаивал.
Дрожь в коленках прошла, дыхание нормализовалось. Сережка посмотрел на Панкрата. Не такой он и страшный.
- Я живу в Рыково. Один. В деревне больше нет жителей. Все уехали или умерли. Давно, еще после войны. Я тоже здесь долгое время не жил, - Панкрат присел на поваленный ствол березы, поправил на коленках балахон, -  я родился сразу после войны в сорок восьмом году, и наша семья в тот же год переехала на центральную усадьбу в новый дом. Но огород у отца здесь остался, и я пацаном часто сюда приходил, пропалывал картошку, поливал огурцы. Тебе интересно?
- Да, рассказывайте, - ответил Сережка.
Загадочный хранитель заброшенного кладбища оказался вполне приличным седым старичком, Сережка постепенно отошел от шока, слушая Панкрата. Идти домой без пропавшего пакета с клятвой не хотелось. Может навечно остаться скитаться с Панкратом? Ведь Сережка заслуживает самое суровое наказание. Теперь он изгой общества.
- Потом я окончил школу, и уехал учиться в Москву. У меня все было хорошо – дом, семья, детки – сын и дочь, уважение на работе. Все изменилось в девяносто первом году. Я потерял работу, пытался зарабатывать деньги на рынке, торговал разным текстилем и ширпотребом. Но деньги ко мне не липли, я все время прогорал и попадал на штрафы, пени и неустойки. В итоге жена меня бросила и ушла к богатому соседу. Дети выросли и уехали за границу. Друзья и знакомые как-то пристроились в жизни, кроме меня. И тогда я запил. Я потерял все, что у меня было – одежду, телевизор, кухонную посуду и даже однокомнатную квартиру в Бутово, доставшуюся мне после развода с женой. Когда падать было уже некуда, я сел на электричку и приехал в родную деревню. Дома нашего уже не было, огород зарос бурьяном. Через два дома от нас стоял большой деревянный дом Сидоровых с огромным каменным подвалом. Подвал неплохо сохранился. Я немного его подчистил, навел порядок, сделал входную дверь, печку выложил из валявшегося кругом кирпича. И теперь живу здесь в шикарном подвале. Летом сажаю картошку, собираю грибы и ягоды. А много ли мне надо? Оказалось, что можно прожить тем, что дает природа.
- Вам не скучно одному? – спросил Сережка.
- Скучно, конечно. Я подумал, а не пойти ли мне в монастырь? Там вроде люди кругом, кельи, одежка церковная и прочее. Я сходил, пожил там, но долго не выдержал монастырских порядков – молится надо по часам, слушаться глупых попов. Воспитали меня в духе атеистического материализма, и мне не понравилось. Монастырское житие не по мне, и я снова вернулся в Рыково. А теперь я привык: живу, дышу, и мне больше ничего не надо.
- Понятно, - кивнул Сережка, - а вы не видели случайной где-нибудь по поблизости маленький такой пакетик с бумажкой внутри?
- С какой бумажкой? – спросил Панкрат.
- Бумажка из тетрадки в клеточку. Бумажка очень ценная. На ней написана клятва в вечной дружбе. И я ее где-то потерял. Теперь мне нет прощения, потому что я профукал самое ценное, что только можно представить, - Сережка низко склонил голову.
- Ты думаешь, что дружба заключается в какой-то бумажке?
- Да. Это самый ценный документ, и мы его хранили по очереди. Я её потерял. Теперь мне – конец, - Серёжка сильно вздохнул.
- Я вот, что тебе скажу. Прожил я большую и по большей части никчемную жизнь. Но знаю точно одно, что нет счастья в бумажках. Нет его в клятвенных обещаниях, которые люди также легко нарушают, как и дают. Надо ценить людей не за бумажки, не за слова, а за поступки, за их дела. Только по делам можно отличить хорошего человека от плохого. Слова сказать легко, еще легче обмануть, совсем просто вывернуть смысл наизнанку. С делами гораздо сложнее: если ты сделал своими руками стол или кровать, они стоят и радуют долгие годы, то это хороший и правильный поступок. А если ты будешь просто говорить, что любишь кого-то и хорошо к нему относишься, и на деле делать подлости и гадости, то это плохо. Потерял бумажку, напишите новую. Это не главное. Главное, то что у вас в душе. Если вы настоящие друзья, то ребята тебя простят и поймут. Такое могло случиться с каждым. Не переживай.
- Вы считаете? Может все-таки поискать? – Сережка шмыгнул носом.
- Отчего ж не поискать. Давай поищем, - согласился Панкрат.
Они встали и тщательно просмотрели тропинку, по которой ребята вчера пришли, проверили путь их стремительного бегства. Никаких следов утерянного документа не было.
- Не переживай, смело иди к друзьям, и все расскажи. Если друзья настоящие, то все поймут и простят, - сказал на прощание Панкрат.
- Спасибо, я попробую, - согласился Сережка.
- А вообще, вы заходите в гости, если что. Я могу вам показать места, где действительно можно найти клад. У нас в Рыково до революции была старинная княжеская усадьба, здесь много мест, где могут быть зарыты сокровища, тайники и древнее оружие.
- Хорошо, я попробую. Спасибо на добром слове, - Сережка помахал рукой на прощание.
Панкрат помахал в ответ. Сережка пошел домой с топором в руках. Сперва он пришел к деду Саньке и торжественно вручил пропажу. Дед сказал, что Сережка молодец, на таких богатырях земля Русская держится. Затем Сережка пошел на футбольное поле, там шел матч. Команда Тимура и Ильи, как всегда выигрывала. Сережке стало немного обидно, что без него жизнь не остановилась. Вот так умрешь, о тебе никто и не вспомнит. После финального свистка друзья подбежали к Серёжке, пожали руку, обняли, похлопали по плечам.
- Как ты? – спросил Тимур.
- Как самочувствие? - добавил Илья.
- Уже лучше, - ответил Сережка, - ребята, я вам должен что-то сказать. Я знаю, мне нет прощения, но я потерял наша клятву.
Сережка стоял и смотрел на лица друзей. Они молчали. Молчал и Сережка.
- Я искал ее всюду. Я перерыл весь дом, всю одежду. Вы не поверите, но я сбегал на кладбище, и облазил кусты и бурьяны. Ничего нет. Я нашел топор и принес его деду Саньке. Я познакомился с кладбищенским привидением, от которого мы вчера убежали. Его, кстати, зовут Панкрат, он живет в погребе заброшенного дома. Он совсем не страшный. Приглашал нас в гости.
Серёжка высыпал добытую за день информацию. Отдышался, как после стометровки. Склонил голову, ожидая осуждения и наказания.
- Ну, что с ним будем делать, Илья? – заговорщицки спросил Тимур.
- А что можно сделать после того, что он совершил? – подмигнул Илья.
- Не знаю, как ты, а я от него подобного поведения не ожидал, - продолжил Тимур.
- Я согласен. Все можно было представить, но только не это, - добавил Илья.
- И какие будут предложения? – спросил Тимур.
- А что тут скажешь? Предлагаю - качать героя!!! – весело крикнул Илья, и обнял Сережку.
Тимур отлепил Сережку от прилипшего к нему Ильи, и сам обнял друга.
- Вы правда на меня не сердитесь? – у Сережки выступили слезы радости.
От сердца отвалилась тяжесть переживаний и страданий. Настоящие друзья поняли и простили! Вот это да! 
- Ты серьезно ходил на кладбище? Один? – спросил Тимур после завершения братания.
- Да. Вы не представляете, я обвешался амулетами, читал молитвы и поливал себя святой водой, но оказалось – там живет обычный человек Панкрат. Он теперь мой друг. Он очень одинок. Если хотите, завтра можно к нему сходить. Панкрат покажет, где действительно можно найти клад. В деревне Рыково раньше была усадьба какого-то князя. Там и следует искать старинные реликвии, - не мог выговориться Сережка.
- Обязательно надо сходить, - согласился Илья.
- Я так испугался, что вы меня никогда не простите, за то, что я такой растяпа и неумеха, - продолжил Сережка.
- Всякое бывает, наша клятва, которую мы носили с собой – это же простая бумажка. Надо, мы напишем еще раз, и раздадим всем по экземпляру, - успокоил его Тимур, - если честно, то я не ожидал, что мы так серьезно отнесемся к тексу.
- А я думаю, что самое главное в том, что мы помним слова и смысл клятвы. И никогда от нее отступим, - продолжил Илья, - правда же, ребята?
- Ребята, я вас уважаю, и никогда не брошу. Я хочу, чтобы наша дружба прошла через годы, - переполняясь восторгом, сказал Сережка.
На следующий день ребята навестили Панкрата. Принесли ему хлеба, пачку чая и немного конфет, которые незаметно стащили у своих бабушек. Панкрат при виде гостей и гостинцев растрогался, пустив скупую слезу.
- Спасибо ребятки, как я долго вас ждал! Извините, что тогда напугал, я больше не буду, - руки отшельника тряслись, голос дрожал, - ну что ж вы стоите? Проходите, присаживайтесь.
Ребята присели на скамейку. На вытоптанной площадке угадывались очертания старого фундамента, рядом росли старые скрюченные яблони, густо увешанные маленькими, ярко красными яблоками. Жилье Панкрата было странным и необычным, ребята не привыкли к спартанским условиям – нет водопровода, нет электричества и холодильника, нет телевизора и радио. Но несмотря на это, в обстановке чувствовалась простота, рациональность и ухоженность. А еще было спокойно и тихо. Горести и проблемы внешнего мира остались где-то далеко. Здесь Панкрат и его отношение к окружающим было таким, каким задумывалась природой-матерью.
- Показать место, где должен быть клад? – отойдя от первой волны чувств, предложил Панкрат.
- Да, - дружно ответил юные кладоискатели.
Незаметными тропинками, проложенными среди бурьяна и высокой травы, Панкрат провел ребят до кирпичных развалин. Остаток лета ребята провели на раскопках старого поместья, давно покинувшего нашу страну князя. Они нашли старые чугунки, медные монеты, кружки и даже орден святого Георгия Победоносца. Но лето не вечное, и ребятам пришлось разъехаться на зимние квартиры. На следующие летние каникулы, они вновь пришли в заброшенную деревню Рыково.
Панкрата они не застали. Никто его не видел, никто о нем рассказать не мог. Может быть, просто он где-нибудь тихо умер, может быть, ушел куда глаза глядят - в город или к родственникам. Ребята придерживались оптимистичной версии, что их друг сейчас где-нибудь на теплом песке ласкового моря. Он это заслужил.
Место прошлогодних раскопок серьезно перелопатили какие-то варвары, другого слова не подберешь. Земля была перерыта колесами джипов и квадроциклов, кругом валялись пустые пластиковые бутылки и пивные банки, окурки и даже использованные шприцы. Земля была разрыта траншеями в радиусе пятидесяти метров вокруг бывшего княжеского строения. Искать здесь было нечего, и ребята вернулись на футбольное поле, добывать славу и уважение окружающих мячом и физической выносливостью.
Перед глазами Сережки пролетели воспоминания детства, как один короткий кинофильм. Сколько же было радости и беззаботности? Если бы время можно вернуть? Люди, почему никто не изобрел машину времени? Хотя с другой стороны, что даст эта машина, если туда можно переместиться и даже походить по старым улицам и дворам, но моложе ты не станешь? С каждым прожитым днем, Сережка и мир вокруг, становились тяжелее и сложнее. Он это чувствовал на подсознании. По-настоящему сейчас хотелось простоты, легкости и чистоты.
Почему люди такие сложные? Почему нельзя жить в мире и радости друг с другом? Почему самые заветные желания сталкиваются с желаниями других, и дорогих в том числе, тебе людей? Почему надо выбирать, быть ли хорошим для окружающих или для себя? Почему нельзя осчастливить одновременно всех? Как изобрести общество, где желания людей не будут противоречить друг другу, и будут только взаимно дополнять всеобщую гармонию и вселенскую радость?
К сожалению, это - утопия. Найдется обязательно негодяй, который скажет, мне мало, и испортит благие начинания. Заберет себе лишнего, кому-то не хватит, кто-то обидится, кто-то полезет в драку и начнется заварушка. Идиллия и гармония развалятся в тот же миг. Как выжить Сережке в двадцать первом веке в этом неидеальном мире? Надоели бесконечные вопросы! Пора спать. Сережка закрыл глаза, и улетел в фантастические сны, где было все по-другому. Не всегда идеально, но по-иному.

Глава 3

На следующее утро Сережка встал бодрый и радостный. Хорошо, что вчера не нашел спиртного. Контрастный душ, яичница с сыром, и он готов к свершениям и подвигам.
- Привет, мам! Как у тебя дела? Отец не возвращался? Не звонил? – поинтересовался он через дверь у матери.
- Не возвращался, не звонил, поэтому у меня все хорошо, - сонно ответила мама.
- Ну и хорошо, - ответил Сережка, - вставай, нас ждут великие дела.
Ждать отца, а тем более расстраиваться, бессмысленно. Он мог прийти в любой момент, а мог не прийти бесконечно долго. Мама и Сережка к такому порядку давно привыкли. У них было два состояния семейной жизни – с отцом и без отца. Они научились находить в двух состояниях семьи свои плюсы, и наслаждались этим. Одним из плюсов, того что отца не было в доме, были свободные ванна и туалет, тишина и покой. А это и надо для творческого человека. У Сережки с утра на языке вертелись пару строчек. Будущий гениальный поэт их крутил в голове и перебалтывал, подбирая разные варианты и комбинации.
Сережка уединился в свой комнате и принялся записывать мысли и впечатления. Переживания последних дней полились на экран компьютера: он славил жизнь, убивался от несовершенства мира, и корыстности женской половина человечества. Периодически Сережка брал гитару, и подбирал полученным строчкам музыку. Получалось вполне сносно. Сыровато, но приемлемо для наброска будущего хита. Сережка взял микрофон и записал мелодию в аудио файл.
Он давно заметил, что легкая форма страдания и горя, стимулирует к творчеству. Если горе большое или смертельно устал, а эмоции зашкаливают, то творчества не получалось, возникала депрессия, тоска и запой. В стихах было слишком много крови и грязи. Сегодня состояние было другое, были страдания, но не сильные, были сомнения, но не фатальные, были проблемы, но решаемые. Сережка излил эмоции в слова и строчки. И остановился. Вновь перед глазами встала Полина – красивая, сексуальная и требовательная. Может он не прав и надо остепениться, окунуться в серьезные отношения с любимой девушкой? А что дальше? Быт, пеленки и распашонки?
Нет, нет, нет. Сережка гнал предательские мысли, а они возникали и возвращались. Может он не прав? Что-то его угнетало и тревожило. Он влюбился? Да вроде, нет. Полина, конечно, интересная во всех отношениях девушка, но свести с ума Сережку ей не удастся. Здесь, что-то другое. Или Полина смогла взбаламутить Сережкин омут? И теперь он обречен страдать из-за глупых капризов Полины? Надо срочно переключиться и занять мозги другими мыслями. Сережка позвонил Ирке. Но та все еще была не доступна. Интересно, где она шляется, а главное -  с кем?
Сережка взялся за ручку и бумагу, но ничего не получилось. Так бывает, хочешь писать, а строчки не идут, не ложатся стройными рядами. Пишешь, часто спотыкаясь о местоимения и деепричастия, а смысла в словах ноль без палочки. По своему опыту, Сережка знал, раз уж попал в полосу не писания, то ничего не поделаешь. Надо бросать и делать что-то другое. Сережка поехал на работу. Было, конечно, рановато, но там можно пообщаться с людьми.
Сережка приехал на радиостанцию за два часа до своей смены. Коллектив на работе интересный и творческий. Несмотря на то, что Сережки не было по причине душевной болезни около недели, ему обрадовались, обнимались и говорили добрые слова приветствия. Серёжка зашел в операторскую, эфир вел Акимыч. Своим красивым баритоном, тот рассказывал миру про гармонию человеческой души и обычной деревянной блок-флейты.
- А теперь милые мои д-г-узья, - слегка картавя, сообщил Акимыч, - сядьте, а лучше ложитесь, ибо только так можно расслабиться и получить настоящее удовольствие от этой музыки…
Акимыч нажал кнопку, в эфир пошла неслышная в операторской музыка.
- П–г-ивет, бедолага, - поприветствовал Сережку друг.
- Привет, Акимыч, - ответил Сережка, - как дела?
- Дела, как сажа бела. Чем дальше в лес, тем толще па-г-тизаны. Чего-то ты г-г-устный сегодня. Что-то г-ано ты п-г-ишел. Что случилось? – Акимыч отхлебнул непременный черный чай из большой железной кружки.
- Да, вроде все хорошо, но тоскливо на душе. Нет равновесия, боюсь опять скатиться в запой, - сказал Сережка.
С кем ему еще делился навалившимися проблемами?
- Нет такой дилеммы: пить или не пить, - серьезно ответил Акимыч, - не пить надо только в двух случаях: когда не хочется, и когда нечего пить.
- Я как раз не хочу.
- Это п-г-ойдет. Это у тебя п-г-осто похмельный синд-г-ом. О-г-ганизм т-г-ебует яд, к кото-г-ому п-г-ивык. Это все, что тебя тяготит? – спросил Акимыч.
- Я хотел спросить, ты никогда не заводил серьезные отношения с девушками? Так, чтобы хотеть жениться и повесить себе хомут на оставшуюся жизнь, с детьми, пеленками и подгузниками? – ответил вопросом на вопрос Сережка.
- Минуту, - Акимыч нажал на пульте кнопку, - ну, что до-г-огие вы мои меломаны? Поняли тепе-г-ь смысл жизни? Уве-г-ен, что ваша жизнь больше не будет п-г-ежней.
Сережка взял с полки свою рабочую кружку, налил в нее чая, размешал две ложечки сахара, сел в черное кожаное кресло для гостей студии, закинул нога за ногу.
- А я так живу каждый день, мои хо-г-ошие, - продолжал Акимыч, - Сейчас я вам поставлю композицию, кото-г-ая пе-г-евернула мои взгляды на жизнь в далеком девяносто девятом году. Тогда я понял, что жить надо здесь и сейчас, нельзя откладывать ее на завт-г-а, нельзя идти на комп-г-омиссы, ведь мгновения не возвращаются, мы не становимся моложе. Данную композицию можете слушать стоя или похаживая по ква-г-тире или офису. Слушайте!
Акимыч снова нажал кнопку на пульте, и откинулся назад.
- Извини, на чем это мы остановились?  - спросил бородатый ди-джей.
- Я хотел спросить, ты когда-нибудь заводил серьезные отношения с девушками? – повторил свой вопрос Сережка.
- Заводил. Я думаю, что в жизни надо все поп-г-обовать. И се-г-ьезные отношения надо тоже, по к-г-айней ме-г-е для того, чтобы больше никогда не сове-г-шать фатальных ошибок. Лет десять назад, я был молод и хо-г-ош собой, приме-г-но, как ты сейчас. И в меня влюбилась одна состоятельная особа из высшего общества. Не буду называть ее имя, чтобы не скомп-г-ометировать ее доб-г-ое имя. Мы познакомились с ней на А-г-бате, в тот вече-г я выступал сольно на улице. Я зажигал и заводил публику, как бог. Деньги текли в чехол полноводным водопадом. Ты, наве-г-ное, знаешь это ощущение, когда все получается, - ты бе-г-ешь самую тяжелую ноту, ты не сбиваешься с г-итма, никогда не забываешь слов, удачно шутишь и отвечаешь на г-еплики из толпы поклонников. Минуту, - Акимычу вновь понадобилось прерваться для ведения эфира.
- Ну как, милейшие дамы и господа? – Акимыч перенес внимание в микрофон, - не благода-г-ите. Я слышу, слышу ваши восто-г-ги и овации. А тепе-г-ь п-г-ишло в-г-емя пот-г-ясти вашими булочками, аппетитные вы мои. Сейчас я вам поставлю композицию, кото-г-ая снесла мне к-г-ышу двенадцать лет назад, на че-г-номорском побе-г-ежье полуострова К-г-ым. В то в-г-емя там п-г-оходил сумасшедший фестиваль Казантип. Тепе-г-ь этот фестиваль ут-г-атил былую я-г-кость и самобытность. А тогда, я вам скажу: это было событие пе-г-екрывающее все мои впечатления того года. Ста-г-туем!
Акимыч нажатием кнопки отключился от эфира, и дал старт новой композиции.
- Вы встретились на Арбате, - напомнил Сережа Акимычу, где он остановился.
- Да. Именно. Это была шика-г-ная дама со-г-ока с небольшим лет с идеальной фигурой, макияжем и на-г-ядами. У меня до и после таких не было никогда, и неве-г-ное, никогда не будет. Она была замужем за дипломатом, ее муж часто ездил в команди-г-овки. Она в один из таких вече-г-ов гуляла в одиночестве по улицам Москвы. Там вст-г-етила меня. Ее се-г-дце было по-г-ажено моим талантом и обаянием. Она положила мне за выступление двести баксов, и п-г-едложила п-г-одолжить сегодняшний вече-г наедине в шика-г-ном г-есторане. Она была ослепительна к-г-асива, той к-г-асотой состоявшейся и уве-г-енной в себе женщины, кото-г-ой нет у юных смазливых девочек. Это была продуманная к-г-асота, созданная с большим ста-г-анием и пониманием. Я смот-г-ел на нее и не мог отвести взгляд. Не помня себя, я соб-г-ал свои вещи. Следующее, что я помню – ее глаза нап-г-отив меня в тусклом освещении, большой бокал белого вина, ее алая помада, и тихий п-г-оникающий в самую глубину души голос. Она гово-г-ила не то-г-опливо, уве-г-енно, все что я слышал, я слышал впе-г-вые. Это было отк-г-овение, на-г-авне с нотной г-г-амотой или таблицей умножения. Я понимал, что за ее словами мне отк-г-ывается новый самобытный и неизведанный мир полный чувственности и смысла. Минуту, Сережка.
Акимыч накинул на себя наушники и продолжил параллельный монолог с микрофоном:
- У-у-ух!!! Ну как вам? А то-то же!! Я же вам гово-г-ил. Тепе-г-ь, мои ласковые слушатели, делаем полную пе-г-езагрузку. Не п-г-остую. Объявляется белый танец – дамы п-г-иглашают кавале-г-ов! Всю жизнь нас учат, что мужчина должен б-г-ать инициативу в свои г-уки, он должен быть сильным, уве-г-енным и смелым. Совсем д-г-угое дело женщины – эти г-обкие, слабые и беззащитные существа. В белом танце мы пе-г-еворачиваем все ми-г-овые устои, тепе-г-ь женщины г-ешают, кто будет с кем танцевать, а значит, и жить, а значит, они у г-уля. Ст-г-ашно вам, мужчины, быть обезо-г-уженными пе-г-ед п-г-остым напо-г-ом к-г-асоты и нежности? Отказы не п-г-инимаются. Побудьте немного в г-оли выби-г-аемого. Впе-г-ед!!!
«Как его с таким сильным дефектом речи до сих пор не выгнали с радио?» - подумал Сережка, пока Акимыч разговаривал со слушателями. Ответ был давно известен – его друг был необычайно харизматичен, приветлив, эрудирован, хорошо разбирался в музыке, мог о ней разговаривать часами. Слушатели его обожали, и его передачи неизменно занимали самые высокие рейтинги.
Акимыч с вопросом посмотрел на Сережку:
- Большой белый бокал, тусклый свет, откровение, - Сережка произнёс ключевые фразы последнего повествования Акимыча, разведя руки в стороны.
 - Да, именно. Отк-г-овение, - продолжил Акимыч, - она была для меня богиня, сошедшая с Олимпа. Она осветила мою никчемную жизнь до селе невиданным светом. Уже совсем ско-г-о мы оказались на конспи-г-ативной ква-г-тире. И я познал тайны сексуальных утех и позы Кама сут-г-ы, о кото-г-ых до того момента даже не мог подумать. Она п-г-едугадывала мои желания и поступки за-г-анее, вела меня как маленького мальчика по тайным т-г-опам наслаждения. Я напомню тебе, что она была замужем за вполне се-г-ьезным состоявшимся человеком, и несмот-г-я на это щед-г-о делилась со мной своим телом, теплом и мыслями. Я же как слепой котенок шел за ней, полностью дове-г-ившись ее учению. С того дня мы стали часто вст-г-ечаться как любовники. Извини, Сережка.
Акимыч переключился на работу:
- Ну, что мужчины? Вам пон-г-авилось быть слабыми и зависимыми? Мне тоже не н-г-авится. Но, иногда надо быть слабым, иногда надо дать нашим дамам дать покомандовать, чтобы потом им этого не хотелось. Не обижайтесь на меня милые женщины, я уве-г-ен, что вам хочется, чтобы рядом с вами был сильный и уве-г-енный в себе мужчина. Так давайте поможем вашему спутнику – скажите, что он самый умный, сильный и талантливый. Нам это по-г-ой нужно, не скупитесь на похвалу и комплименты. За все выше сказанное, я вам ставлю следующую композицию.
Акимыч откинулся на спинку кресла. Поправил пучок черных кучерявых волос на затылке.
- На чем мы остановились? – спросил Акимыч.
- Вы начали встречаться как любовники, - напомнил Сережка.
- И я влюбился. Приме-г-но на т-г-етий день после нашей вст-г-ечи, я не мог думать ни о чем, как только о ней. Я засыпал с ее именем на устах, я п-г-осыпался, и сразу кидался к телефону, читать ее сообщения, а ей отп-г-авлять свои фотки. Я заб-г-осил свои конце-г-ты, записи, и написание стихов. Я ничего не мог делать, и не хотел. Я мечтал быть только г-ядом с ней. Слушать ее голос, смот-г-еть на ее волосы, глаза и губы. Я понял, что се-г-ьезно влип, и п-г-опадаю. Я начал ей намекать, что хочу п-г-овести остаток жизни в ее объятиях. Она отшучивалась и сменяла тему разговора. Но я упорно возв-г-ащался, и настаивал, пытал и доставал. Тепе-г-ь я понимаю, что так ни в коем случае делать было нельзя. Но тогда я не думал головой. Мои мозги не г-аботали, мною г-уководили одни инстинкты. Так, тепе-г-ь надо по-г-аботать.
Акимыч ушел на рабочую паузу.
- И снова я вас п-г-иветствую. Мы с моим д-г-угом как-то поспо-г-или, что самое главное в жизни? В нашей дискуссии появились такие к-г-асивые слова, как любовь, дети, здо-г-овье г-одителей. Затем возникли менее достойные, но не менее важные слова – наслаждение, деньги, успех, п-г-изнание. А что вы думаете об этом? Напишите в коммента-г-иях свое мнение: что по вашему мнению самое главное в жизни? Жду ваших сообщений с нете-г-пением. В конце нашей программы мы подведем итоги голосования. Авто-г самой о-г-гигинальной идеи получит от нашей г-адиостанции п-г-из – к-г-ужку с нашим логотипом. А тем в-г-еменем, наш музыкальный вече-г п-г-одолжается.
- Напомнить? – спросил Сережка Акимыча, видя, что тот задумался.
- Не надо. Я подби-г-аю слова. Как только я захотел се-г-ьезных отношений, все стало г-ушиться. Я стал часто замечать в ее глазах печаль и задумчивость. Длительность телефонных г-азговоров стала ст-г-емительно сок-г-ащаться. Сообщения стали г-едкими. Мне бы понять все это и остановиться. Но нет. Я начал ее донимать сценами г-евности, я начал думать, что у нее кто-то появился. Я подка-г-ауливал ее у подъезда, я носил ши-г-окополую шляпу и подгладывал за ней че-г-ез ды-г-ку в газете. Я совсем поте-г-ял сон и покой. И чем сильнее я г-аспалял свои ст-г-асти, тем сильнее она отдалялась. И в один прек-г-асный день, на конспи-г-ативной ква-г-тире мы вст-г-етились с ее мужем. Мы п-г-ишли пе-г-вые, но не успели г-аздеться, как в две-г-и провернулся ключ, и внутрь вошел ее муж со своей любовницей, молодой блондинкой из Ук-г-аины, кото-г-ую он привез в Москву после оче-г-едной команди-г-овки. Ты видел, как г-угаются интеллигентные люди?
- Нет, наверно не видел, - ответил Сережка.
- Это надо видеть, - Акимыч не заходя в эфир, запустил новую композицию, - мы с блондинкой стояли как два столбика у две-г-и. Ее муж г-асчехлил громадную сигару, заку-г-ил и сел на к-г-есло нога за ногу. Любовь всей моей жизни, не осталась в долгу и п-г-исела п-г-ямо на огромный дубовый стол, продемонстрировав всем нам безуп-г-ечные ноги и колготки.
- Ну, и как понимать все это, дорогуша? – спокойно спросил муж.
- У меня тот же самый вопрос? – еще хладнокровнее ответила жена.
- Это моя коллега по работе, Женечка. У нас через час совещание, мы решили скоротать время. Не шляться же нам по пыльным бульварам Москвы. Согласись, милая, - вверх ушло большое облако дыма.
- Я тебя понимаю. Ты же серьезный мужчина. У тебя положение, работа, и вдруг ты с какой-то молоденькой секретаршей под ручкой. Что могут подумать коллеги?
- Ты очень умна, милочка. Как будем выходить из этой двусмысленной ситуации? Мне не нужны скандалы. Я не хочу разрушать нашу с тобой семью. Как жена, ты меня устраиваешь. Давай все забудем.
- Знаешь, ты меня как муж тоже устраиваешь. Мне, признаться, все эти романы на стороне надоели. Я хочу быть с тобой, прямо сейчас. Ты не торопишься?
- А как же наши гости? – муж сигарой указал на нас с блондинкой.
- Александр, - обратилась ко мне моя любовь, - наши отношения закончены. Прошу меня забыть и вычеркнуть мой номер телефона. Прощай. Дверь при выходе можно просто захлопнуть.
- Женечка, дорогуша, наша встреча была ошибкой. Я люблю свою жену и буду верен ей до гроба. Прощай, я думаю до метро тебя проводит Александр, - закончил бывший рогоносец.
Коварный муж обнял мою возлюбленную, начал гладить ее по ягодицам и груди. Я стоял как вкопанный, не смея пошевелиться. У блондинки потекли слезы, она тоже не ожидала подобного сюжета.
- Поглядывать не хорошо, детки. Идите с миром, - напоследок сказала моя богиня.
Я г-азвернулся и медленно поб-г-ел на выход. Уже в лифте я заметил, что я не один. Г-ядом стояла за-г-еванная блондинка. Мы вышли на улицу и п-г-исели, объединенные общим го-г-ем, на скамейку. Мы посидели, поговорили. Пойти ей было не куда, и я п-г-игласил ее к себе. Мы п-г-овели вместе чудные две недели, скрасив обиду г-асставания с самой большой любовью моей жизни. Потом она уехала домой в Киев. Обещала ве-г-нуться, но мы больше не общались, и я ее никогда не видел. А жаль…
- Какая интересная история, - подтвердил Сережка.
- А то? Погоди! – Акимыч вновь включился в работу, - до-г-огие мои, я с вами. Не пе-г-еживайте. Я здесь. Соскучились? Я думаю, что иногда надо делать пуазы в отношениях, чтобы успеть соскучиться, чтобы иметь возможность оценить г-ядом с тобой сидящего человека. Как по мне, так вы мне нужны, я без вас никуда. Наш сегодняшний музыкальный вечер п-г-одолжает композиция г-р-уппы «Сек-г-ет» - «П-г-ивет!»
- И какой ты можешь сделать вывод из произошедшего? – спросил Сережка, когда Акимыч снял наушники.
- Вывод простой: я против серьезных отношений. Не нужны они. Мешают жить, мешают творить, забирают время и энергию. Ни к чему не ведут. Если хочешь серьезных отношений –заведи себе собачку. Она будет тебе тапочки грызть, ссать в прихожей, на улице будет собирать глистов и клещей. Впечатлений выше крыши, - подвел итог Акимыч.
Последние фразы Акимыч произнёс без картавости. Он надо мной издевается? Сережка иногда не понимал шутил Акимыч, или говорил серьезно. Зачем он играет в эти игры с произношением буквы «Р»?
- Наверное, ты прав, - согласился Сережка, отхлебнул чаю из кружки и закрыл глаза.
Акимыч продолжил свой оригинальный эфир. Он шутил балагурил, проводил викторины, верные слушатели звонили в студию и засыпали его благодарностями и похвалами.
По телевизору часто рассказывают про семейные ценности, скрепы и обычаи. Грозятся выплачивать материнский капитал за каждого ребенка, а в жизни люди не хотят заводить семью, чтобы не мешать карьере и бизнесу. Сережка сидел и думал о государственной пропаганде, о ее целях и методах. Получалось, что с экрана говорится одно, а в жизни творится совсем другое. Государство хочет повернуть вспять начавшиеся где-то в глубине общества процессы? Или это все мишура и отвлекающие маневры?
Наша планета может захлебнуться от перенаселения, от мусора и нехватки ресурсов. Об этом говорят на каждом углу. Пугают разного рода инфекциями и вакцинациями. Предупреждают о метеоритах и наводнениях, которые значительно уменьшат численность населения. Эти идеи не могут сами по себе возникать и плодиться. Кто-то информационным потоком управляет и нами манипулирует. В развитых странах рождаемость падает, для жителей этих государств главное – комфорт и достаток. Неразвитые страны не стимулируя рождаемость, увеличивают свою численность. Это важно для развития популяции и завоевания новых территорий.
В ближайшее историческое время могут столкнуться две модели цивилизаций: развитая малочисленная и многолюдная неразвитая. Кто выиграет? Допустим выиграет развитая, тогда они возьмут под контроль ресурсы планеты, будут жестко контролировать и распределять среди малочисленного населения. Миллиарды людей им не нужны, на заводах будут трудиться механизмы и роботы. Если победит неразвитая часть, то через некоторое время она станет развитой, и сделает тоже самое, что хотела сделать первая цивилизация. Круг замкнулся. Никуда от этого не деться. Исторически человеческое общество придет к подобному решению в любом случае.
Единственный вопрос заключается в том, когда это произойдет. Судя по настроениям в окружении Сережки, процессы идут во всю. Кто-то программирует людей на достижение личных целей, и совсем не стимулирует на создание семьи и рождение детей. Началось это давно, по крайне мере, его отец - получается современный человек, поскольку семья ему не нужна. Изменение исторических целей в развитии человечества произошло примерно лет тридцать-сорок назад в восьмидесятые годы двадцатого века. В это же время произошло падение СССР и переформатирование стран Варшавского договора.
Всех ли людей смогут заменить роботы? Какие люди нужны для общества будущего? Простые работяги вероятно не нужны: комбайнеры, водители, летчики, дворники и токари легко заменятся аналогичными механизмами. Останутся специалисты, которые будут обслуживать роботов. Или это будет делать специальный робот? Наверняка потом придумают автоматическую станцию, обслуживающую роботов. Тогда останутся люди, которые будут создавать роботов? На первом этапе – да. Затем процесс создания роботов унифицируется, и эту работу смогут делать более совершенные роботы.
Военные и полицейские? Их точно заменят первым делом. Артисты и творческие личности? Вероятно, эти люди еще пока пригодятся. Вряд ли в ближайшем будущем роботы научатся писать стихи и сочинять музыку, как люди. Но в отдаленном будущем, роботы могут придумать алгоритмы, как создавать и воспроизводить гармонию в нотах и словах. И тогда творческим профессиям, придет конец.  Останется кучка богатеев, которые будут нажимать важные кнопки, владея всеми богатствами мира. Печальное будущее, если честно. Но Сережка сам убежден, что не хочет детей и семьи, потому что это обуза личным интересам. Знакомые не хотят и не желают жить другой жизнью, кроме как для себя – путешествовать, иметь дорогие машины, покупать крутую одежду, добиваться признания и славы. Вот и все, что им нужно.
Что-то в этих рассуждениях Сережке не нравилось. Полина его вчера раззадорила? Она заронила в Сережкину душу семена сомнения? Что она ему такое сказала, что он теперь думает, не изменить ли цели в жизни?
Ждёт Полина, ждёт его Полина,
А вокруг машины пролетают мимо.
Ах, какой мужчина, ждёт его Полина,
Знают все, Полина ждёт его.
По-Полина, По-по-Полина-лина,
Сережка услышал, поставленную в эфире радиостанции песню Александра Шевченко. Мелодия мгновенно прилипла к языку. Это знак? Он ничего не хочет менять в жизни. Он не хочет делать революции, доказывать своим личным примером, что не надо доверяться общественному мнению. Все это бессмысленно, историю не поворотишь вспять. Зачем тратить свою и без того короткую жизнь на войну с ветряными мельницами?
Или наоборот, это самый достойный путь: идти наперекор судьбе, быть не таким как все. Если сейчас никто не хочет создавать семью и рожать детей, то он, Сережка, женится всем на зло, и настругает десять ребятишек. Вот будет перформанс на всю вселенную. А детей же надо кормить, одевать и обувать, задницу подтирать. Думаете, это интересно?
Зачем живут люди в век информационных технологий? Все обо всем знают. Раньше такого не было. В древние времена, ты рождался, тебя женили и не спрашивали, хорошо это или плохо. Если ты оставался один без семьи, на тебя косо смотрели, совсем как сейчас, если ты женишься: ты не нормальный? У тебя все хорошо с головой? Зачем тебе это надо? Теперь ты не сможешь тусить и путешествовать, оставаться на ночь у друзей. У тебя больше не будет случайных сексуальных приключений.
Тем временем, подошел черед ди-джействовать Сережке. Он сел на место Акимыча, приняв пост. Его смена продолжалась до полуночи. Работать Сережке не хотелось, разговаривать с воображаемыми слушателями тем более. Пересиливая себя, он вел вялый и скучный эфир. Время тянулось бесконечно долго, и, казалось, никогда не закончится. Дождавшись спасительной полуночи, как Золушка, Сережка ломанулся со всех ног домой из студии.
Зайдя в квартиру, Сережка обнаружил, что дома появился отец. Он громко разговаривал с мамой в ванной. Сережка немного расстроился - спокойной жизни настал конец. Теперь отец будет часто заходить к нему в комнату, о чем-то спрашивать, чему-то учить. Сережка, поужинав на скорую руку, закрылся комнате, пытаясь погрузиться в поэтическое настроение. Переживаний и мыслей было хоть отбавляй. Но стихи не шли, мысли убегали вслед за шумом из ванны. Голос отца переместился из ванны в родительскую комнату. Пойду-ка я поздороваюсь с родителями, решил Сережка.
Слегка постучав по дверному косяку, он зашел в спальню. Мама сидела у зеркала и наносила ночной крем на лицо. Отец лежал, завернувшись в белый махровый халат на кровати. На фоне всего белого белья, лицо отца было мглисто-серым, холодным и безжизненным. Сережку слегка передернуло, по шее прошел холодок. Неужели живые люди бывают с таким цветом лица, подумал Сережка.
- Привет, предки, - сказал Сережка.
- Доброй ночи, Сережка, - ответила мать, взглянув на него через отражение в зеркале.
- О, сын, - промычал отец.
- Не важно выглядишь, отец, - сообщил ему Сережка, - на****овался?
- О, боги!! За что мне такое наказание? Ты чего начинаешь? Завидуешь? Тебе девки не дают что ли? – прохрипел отец, не поднимая головы.
- Не разговаривай так с отцом, Серёженька, - сделала замечание мать.
- Почему?
- Потому что это твой отец. Его надо уважать, какой бы он ни был, - мать привела довод, казавшийся бесспорным только ей.
- Понятно. Извини, папа, - съязвил Сережка, и вышел из комнаты.
Выйдя в прихожую, Сережка понял, какой тяжелый перегарный воздух в родительской спальне. Как мама будет спать в таких условиях?
- Мам, может тебе лечь спать в другом месте? – громко предложил Сережка, - у вас такой духан, хоть топор вешай.
- Не волнуйся, сынок, мне тут хорошо, - крикнула через дверь мать.
- Я сейчас поговорю с сыном. Совсем от рук отбился, - услышал рык отца Сережка.
Через минуту, пошатывающийся отец, стоял в дверном проеме Сережкиной комнаты.
- Ой, как мне плохо, - прошипел отец и присел на Сережкин диван.
Кое-как устроившись в полусидящем-полулежащем положении, отец прохрипел:
- Что ты хочешь от меня, сынок?
- Я хочу знать, для чего я, твой сын, живу на свете?
- Это тебе самому надо решить. Я тут при чем?
- Ты при том, что ты – мой отец. И должен меня научить жить, а ты только бухаешь и трахаешь все, что движется. Я вроде делаю, как ты говоришь – бухаю, веду несерьезные сексуальные связи, но что-то сомневаюсь, что это правильно. Что-то здесь под сердцем, тяжело и тоскливо, - сказал Сережка.
- Гони сомнения прочь, они тебя испортят. Жизни не дадут. Наслаждайся пока молодой. Вырастешь, поверь мне не сможешь так отрываться – здоровья не хватит.
- Папа, в чем смысл твоей жизни?
- Слушай, у меня голова раскалывается, а ты смыслом жизни меня пытаешь. Что случилось? Я пришёл домой после долгой разлуки. Ты мне не рад? Я не понимаю, - отец тер виски, питаясь вернуть нормальное самочувствие.
- Я смотрю на тебя, и вижу, что еще немного и ты окончательно сопьешься. В один прекрасный момент, ты не вернешься домой на ногах. Матери просто позвонят из морга, скажут, чтобы она забрала твой никому не нужный труп, - ответил Сережка.
- Не надо забирать, я об этом подумал, - ответил отец.
- Почему?
- Я написал завещание и отдаю свое тело на опыты в медицинский институт. Меня не надо хоронить. Я обо всем позаботился, - в голосе отца послышались нотки превосходства.
- Это все, чего ты добился в жизни?
- Нет, отчего же? У меня в жизни было много событий. Я неплохой оператор, я работал во многих телевизионный проектах. Я много в жизни видел, многое попробовал.
- Ты доволен жизнью?
- Бывают у меня, конечно, минуты сомнений, но в целом все нормально. Ну хуже других, а может быть даже и лучше. Что тебя гнетет?
- Я ощущаю бессмысленность бытия, - ответил Сережка, - я почти повторяю твой путь, гуляю, бухаю, дома не ночую. Но в конце каждого цикла, выходя из круговорота веселья, я понимаю, что это неправильно. Что жизнь проходит, и ничего не происходит. Что ждет меня в конце жизни? Для чего я живу? Все бессмысленно…
- А не слишком многого ты хочешь от жизни? Я так тебе скажу, вообще то жизнь на Земле бессмысленная по определению. Возможно, есть смысл, если ты веришь в бога, и тебе предстоит по результатам земного тестирования, какая-то награда в загробном мире. Ежели убрать этот сомнительный приз в конце тоннеля, то все мы станет землей-травой. Через пару поколений о нас никто не вспомнит. Не парься, наслаждайся тем, что есть, - высказался отец, массируя виски.
- А дети? Семья? Люди, которые тебя окружают? Может смысл жизни в твоем окружении? Они твое продолжение. Ты, живя и творя добро, будешь получать ответную энергию. Эта идея не противоречит библейским ценностям. Может в этом смысл? – не сдавался Сережка.
- Может и есть. А может и нет. Никто толком не знает. Это вопрос веры: можешь верить, а можешь не верить. Когда ты получишь честный и полный ответ, будет слишком поздно что-либо менять. Если уже не поздно… Ты еще молодой, чего голову забиваешь разной чепухой? Я в твои годы летал по Москве, как вольный ветер, ловил все, что можно урвать. И ни о чем не жалею. Ты точно мой сын? Что-то много у тебя странных вопросов. Сейчас пойду спрошу у матери, - неудачно пошутил отец.
- Может, я бездарь? Мои друзья и знакомые год за годом делают одни и те же вещи. Я не вижу в этом ни счастья, ни удовольствия. Потому что всё повторяется в сто первый раз.
- Чего ты ко мне пристал? Не нравится моя модель, выбирай другую. Хочешь – женись, рожай детей. Твоя жизнь – твои законы. Но только знай, я с внуками нянчится не буду. Мне подобное времяпрепровождение не нравится. Я лучше в телик пялиться буду с бутылочкой пивка.
- На тебя никто и не рассчитывает, - сказал Сережка, - это мой вопрос. Если решится на эту авантюру, то отступать будет нельзя. От меня будут зависеть дети, жена, внуки. Ответ мне нужен сейчас. Я думал, что ты взрослый человек, больше пожил, больше знаешь, можешь дать дельный совет.
- Я могу сказать следующее: да, я пожил, и сейчас, когда у меня раскалывается голова, мне хочется лежать тихо в кровати и спать. Меня мой сын мучает расспросами про смысл жизни. Если бы я знал об этом наказании двадцать шесть лет назад, то я бы на коленях умолял маму тебя не рожать. Я думаю, что дети должны становиться опорой для стареющих родителей, а не источником их страдания, - отец разнервничался и слегка повысил голос.
- Я тебя не понимаю. Бестолковый ты человек. Когда тебя нет дома, мне намного легче. От тебя воняет перегаром, как от вокзального бомжа. От тебя одни проблемы. Когда тебя не станет, мы с мамой поблагодарим бога, что все закончилось! – зло сказал Сережка.
- Вот спасибо за все сыночек, - отец кряхтя поднялся с дивана, - желаю тебе такого же сына, чтоб он тебя поддерживал, и всегда во всем помогал. Ты только за мать не отвечай, Лариса меня любит, и будет скучать, когда меня не станет.
Отец тяжело поднялся на ноги, и медленно поплелся в свою комнату. Серёжка смотрел на этого уже немолодого человека, который кроме жалости не вызывал никаких эмоций. И это его отец? Сережка будет таким же? Куда его ведет немилосердная судьба? Отец, шаркая ногами, дошел до своей комнаты:
- Лариса, принеси мне воды. Умираю от жажды, - услышал Сережка хриплый голос отца.
- Минуточку, Алёшенька. Присаживайся. Давай я тебе помогу, - ответила ему мама…

Глава 4

Надо что-то менять. Я так не хочу!!! Сережка взял ручку и тетрадку для записей:
Еще, быть может, лето в мир вернется
Трава позеленеет, птицы с юга прилетят
Тепло в луга, в поля, в сады прольется
Шальные мысли с головы моей слетят
Стихотворение заструилось, потекло. Истосковавшаяся душа нашла выход эмоциям и мыслям на бумажных страницах. Сережка писал, перечеркивал, подбирал новые, более подходящие слова и метафоры. В считанные минуты исписал пять страниц тетради. Удовлетворенный Сережка, откинув письменные принадлежности в сторону, вышел на балкон.
Над городом стояла ночь. Где-то там в другом районе Москвы спокойно спала девочка Полина. Она выкинула из головы противного и эгоистичного Сережку. Все в ее жизни будет хорошо, потому что очень важно выбрать правильного попутчика. Окружающие люди тебе либо помогут, поддерживая в трудную минуту и подставляя свое плечо. Либо будут вставлять палки в колеса, лишая тебя возможности добиваться назначенных целей. А Сережка – человек-говно. Грубо? Противно? Но это правда. Зачем с таким идти рука об руку по жизни? Он тебе и изменит, и предаст, и еще обидится на справедливые замечания – люби меня таким, какой я есть…
А за что такое чмо любить-то? Если от тебя веет холодом за версту, если ты конченный эгоист и самовлюбленный нарцисс. А ведь все равно хочется, чтобы любили, ждали и волновались. Одно утешает, сам во всем виноват. Винить некого, разве что отца да мать, что не так воспитали. Странно, но родители его по-своему счастливы. Они смирились с неизбежным? Не хотят перемен, а хотят стабильности? Пускай сложного, но постоянства? Им сейчас хорошо вместе, мама ждет отца, хотя знает про его проделки, и уже не обращает на них никакого внимания. Полина так не хочет, да и вряд ли найдется еще хоть одна девушка на свете, кто захочет. Или есть такие? Позвонить Ирке? Может она развеет сомнения?
Ирка взяла трубку на втором гудке, Сережка от неожиданности дернулся, думая, что вновь услышит, что абонент не доступен.
- Алло, - сказал сонный голос Ирки. Последняя «О» у Ирки звучала как длинная «А».
- Привет, я не поздно? - спросил Сережка.
- Я еще не сплю. Видела твои входящие. Извини, не могла перезвонить, столько дел, столько дел, - неожиданно бодро заверещала на том конце линии Ирка.
- Не могла? Или не хотела? – уточнил Сережка.
- Разборки чинить хочешь? Я тебе вообще-то не обязана отчитываться. У нас вроде как свободные отношения, -  Сережка представил, как Ирка надула губки.
- Я скучал. Где ты была?
- Зачем ты начинаешь? Сережка, все это не твое. У тебя есть бабы, я знаю. У меня есть мужики. Делиться этим опытом мне с тобой не хочется. Я ж тебя не спрашиваю, с кем ты был? Хотя уверена, что у тебя был кто-то, пока меня не было. Меня это устраивает. Ты говорил, что тебя тоже устраивает.
«Какую ж она несет ахинею», - подумал Сережка, а вслух сказал:
- Понятно.
- Да, что тебе понятно? У меня вообще проблема. Я – беременна, - спокойно сообщила Ирка.
- От меня? – опешил Сережка, что-то теплое зашевелилось в душе, он - может быть отцом…
- Нет, не от тебя. Это – Кирилл, я думаю. С тобой по срокам не подходит. Ты вообще меня не беси. Знаешь, какие нервные беременные женщины? – рыкнула Ирка.
- В жизни не встречал. Могу судить только по фильмам. Извини, если я тебя обидел. Что будешь делать с беременностью? Кирилл знает?
- Кирилл? Конечно, не знает. Кирилл женат, и он на прошлой неделе улетел в Америку. Вернется только через полгода.
- Ты с ним была последнюю неделю? – поинтересовался Сережка.
- Нет. Не с ним. Это не имеет значения.
- И что же ты будешь делать?  - спросил Сережка.
- Аборт, что ж еще? Не уж то ты думаешь, я своими руками загублю собственную цветущую жизнь? Как представлю пеленки, крики, какашки – меня прямо трясет. Мамочкой быть – это не для меня, - фыркнула Ирка.
- А ты не думала, что когда-то была маленькой, с какашками и криками? Что было, если бы твоя мать сделала аборт? – попытался посеять сомнение Сережка.
- Я бы ей сказала «спасибо». Жить в этом печальном мире, в этой сраной стране – трудно себе представить худший сценарий. Ты какие-то странные вопросы задаешь. У тебя все нормально?
- У меня все нормально, – ответил Сережка, - весь мир вокруг сошел с ума, как мне кажется. Если мы перестанем размножаться, то человек исчезнет с планеты Земля. Мы не думаем о будущем цивилизации, мы зациклены на получении сиюминутной выгоды, потреблении и получении удовольствия. Нам все мало, с каждым часом мы хотим еще и еще.
- Сережка, ты не пьяный? – Ирка передернулась от речей друга, - я тебя умоляю, пускай размножаются деревенские бабы, им больше делать нечего. Они для этого на свет появились. У меня совсем другие цели.
- Какие? Какие у тебя цели? Для чего ты живешь? С чем пойдешь к концу пути? – перешел на крик Сережка.
- Ты чего на меня кричишь? Сумасшедший. Пошел вон, придурок. Завтра позвонишь мне после обеда и извинишься. Слышишь? На сегодня все! Я иду спать, - Ирка положила трубку.
Сережка немного послушал короткие гудки. Потом они прекратились, экран у смартфона погас. Да сами вы сошли с ума! Я один вижу, что все не так? Что это тупик? Сережка пошел в комнату, накрылся с головой одеялом. Дура! Напыщенная дура! А какого о себе мнения? А? Считает себя вершиной цивилизации, грязную работу пускай делают другие, а ей только потреблять и наслаждаться. Человек создан для счастья, как свинья для грязи.
Позвонить Полине? Простит меня? Выслушает ли? Поздно наверно уже… Зачем я так вчера? Сережке стало стыдно за себя. Вдруг, ему чертовски захотелось поговорить с Полиной, извиниться, упасть в ноги, целовать голые ступни, щиколотки, колени… Сорвать с нее ночнушку… Интересно, а кого цвета у нее пижама? Или она спит голая? Сережка поймал себя на мысли, что вместо сцены о вымаливании прощения, он стремительно перешел к совокуплению. А что здесь такого? Если она меня простит, то этим и закончится. Влюбленные должны обниматься, целоваться, трогать друг друга и заниматься сексом. Это сближает и объединяет, придает отношениям мужчин и женщин притягательную тайну и нежность.
Сережка посмотрел на часы – два часа ночи. Двум смертям не бывать… Под одеялом он написал короткое сообщение: «Прости меня, я был неправ». Посмотрел на него, подумал, все стер и написал: «Я КОНЧЕННЫЙ НЕГОДЯЙ, ПРОСТИ!» Не так, все не так. Сережка вновь стер сообщение и переписал заново: «Я знаю, что меня не ждешь. Я виноват, и нет прощенья. Но я тоскую, мне не спиться. Я чувствую себя козлом».
Перечитал, подумал, мысленно дал добро и отправил сообщение. Спит или не спит? Разбудит он ее в столь поздний час? Сережка с тревогой ждал ответной реакции. Скучает? Думает о нем? Если не думает, то права, так ему и надо. Серёжка отбросил телефон, зарылся с головой в подушки и одеяло. Телефон молчал. Ничего не происходило.
Ответь, ответь, ответь!!! Сережка ни о чем не мог думать. Ну почему же я такой негодяй? Почему? Почему? Почему?
Ладно, ничего не попишешь. Можно с утра написать еще сообщение. Вдруг, ответит? Сейчас, конечно, Полина спит. Хотя, даже если и не спит, ее молчание можно понять.
Телефон безмолвствовал. Сережка взял в руки трубку, пролистал страницы – Ватсап, Вайбер, почту, Одноклассники? Где еще она могла быть и куда еще могла прислать ответ? Ответа не было. Сережка махнул рукой и пошел чистить зубы.
Зайдя в комнату, и раздевшись, он взял в руки телефон. На экране горел значок принятого сообщения. Сердце екнуло. Сережка медленно раскрыл сообщение, там было написано:
Сергей Алексеевич, от любой вашей идеи до ее воплощения – всего несколько шагов. Подайте заявку на кредит…
Дебилы! Кто в два часа ночи присылает рекламные сообщения? Заняться нечем? Думают только о прибыли и деньгах! Мир сошел с ума. Придурки! Сережка положил телефон рядом с кроватью на пол, и закрыл глаза. Сон долго не шел. Сережка представлял, как он идет с Полиной по облакам в легких светлых одеждах. Они взялись за руки, и легко перепрыгивали с облака на облако. Полина смеялась, ее глаза лучились светом и теплом.
Незаметно воображаемая картинка перешла в сон. Полина и Сережка спустились по мягкой белой лестнице на песчаный остров. Легкий ветерок теребил волосы Полины. Солнце миллионами искр серебрилось в отблесках набегающих волн. Само собой, они разделись и поплыли по ласковому лазурному морю. 
Неожиданно с берега налетел порыв ветра. Потом другой. Ветер вдруг усилился. Они решили, что надо возвращаться на берег, но вода не отпускала. С каждым гребком берег удалялся, море засасывало ребят в свою пучину. Полина испугалась, Серёжка пытался ее подбодрить и успокоить. Но это было еще не все, ногами он вдруг ощутил холодное касание скользкого плавника. Обернувшись, они увидели, что на них плывут стройным рядом три акулы с лицами отца, Акимыча и Ирки.
- Гребем, - крикнул Сережка, подхватил Полину за талию и остервенело погреб к берегу.
Акулы слишком легко скользили по воде, кружили вокруг. Акимыч и Ирка улыбались, отец разливисто хохотал. Серёжка греб из последних сил. Сдаваться не хотелось. Ему надо было спасти себя и любимую девушку. Любимую? Это он так подумал? Это он сам сказал? Сережка посмотрел на Полину, как она была прекрасна в неглиже в ласковых морских волнах! Она ему улыбнулась. Пока мы вместе - ничего не страшно.
- Все будет хорошо, - сказала Полина сквозь брызги и рев приближающихся акул.
- Я постараюсь, - ответил он, и, набрав воздуха в легкие, продолжил движение к берегу.
Вдруг чьи-то сильные руки подхватили Полину, выдернули ее из воды. Серёжка только и успел посмотреть на молодые девичьи груди, мелькнувшие перед глазами, тепмный треугольник между ног, стройные ноги. Сережка поднял вверх глаза, неведомая сила вытянула его из воды.
- Привет, - Тимур протянул другу серое махровое полотенце, - вытирайся.
- Как тебя угораздило попасться на провокацию? – спросил Илья.
- А где Полина? – спросил Сережка.
- Она в безопасности, - ответил Тимур и махнул рукой на верхнюю палубу.
Сережка увидел, что Полина стоит наверху в ослепительно белом махровом халате с бокалом мартини в одной руке. Второй рукой она помахала Сережке. Он с трудом поднял уставшие руки в приветственном жесте.
- Откуда вы здесь? Как вы нас нашили? – спросил Сережка.
- Это самый легкий вопрос, который ты мог сейчас задать, - ответил Тимур, протягивая ему большой бокал, наполненный коричневым напитком, - согрейся.
- Ты помнишь нашу клятву? – спросил Илья, поднимая бокал для тоста.
- Еще бы. Мне до сих пор стыдно, что я ее посеял, - ответил Сережка.
- Ты ее не посеял. Я должен перед тобой извиниться, это наша провокация. Это крайне недостойно, сейчас нам стыдно. Но тогда мы заметили, что тебе скучно. Что тебе не всегда хочется идти играть в футбол. А как тебя расшевелить – мы не знали. Мы подумали, и решили спровоцировать тебя на активные действия, - сказал Тимур.
- В тот день, когда мы собирались идти на кладбище, ты что-то перекладывал в карманах и выложил пакет на стол. Я незаметно взял его и спрятал, - сообщил Илья, - вот он кстати, возьми.
Сережка поставил бокал на пол. Мокрыми руками взял пакет с тетрадным листком внутри:
Мы, нижеподписавшиеся: Тимур Кротов, Илья Хромов и Сергей Степашин, торжественно клянемся в вечной и неподкупной дружбе друг другу. Обещаем, что данная клятва останется полной и вечной тайной. Кто посмеет разгласить смысл и содержание данного документа, будет подвергнут наказанию и позорному изгнанию из круга наших друзей.
Клянемся! Всегда помогать друг другу как бы нам самим не было тяжело в этот момент.
Клянемся! По первому звонку, призыву или сообщению прийти друг другу на помощь…
Сережка закрыл глаза. Слезы и обида затмили рассудок, он схватил бокал и вылил содержимое в лицо Тимуру. В Илью полетел хрустальный бокал, и разбил бы лицо, но тот ловко увернулся. Бокал полетел к акулам в морскую пучину.
- Зачем? Другого пути не было? – Сережка обмяк, силы окончательно его покинули.
- Прости, друг, - сказал Илья, - мы были молодые и глупые.
- Нам стыдно, поверь, - сказал Тимур, вытираясь от элитного алкоголя, - вообще то это было пятнадцатилетнее виски. Три тысячи баксов за бутылку.
- Мне плевать, не мои деньги, - ответил Сережка, - для меня это была величайшая трагедия детства. Я чуть не умер со страха.
- Мы не думали, что ты попрешься туда один. Мы офигели, когда ты рассказал о своих приключения, - сказал Тимур и присел рядом с Серёжкой.
Илья тоже пристроился рядом с Сережкой. Они обняли друг друга за плечи. 
- Вы самые лучшие друзья, которые у меня когда-либо были, - сообщил Сережка.
- Мы знаем, для меня вы с Тимуром – навеки закадычные друзья. Других не будет никогда, - сказал Илья.
- Я согласен со всеми выступавшими выше ораторами, - подтвердил Тимур.
- Где там твое виски? – примиряюще спросил Сережка.
Тимур достал дорогую бутылку из стильного деревянного ящика, сдул пылинку, прилипшую на наклейку.
- Давайте, выпьем за нашу дружбу, - произнес тост Тимур, разливая темный напиток по бокалам.
- Я вас прощаю, - улыбаясь, сказал Сережка.
- Мы не сомневались. Хотя знали, что символически в табло получить могли. Спасибо тебе, что обошелся без рукоприкладства, - сказал улыбающийся Илья, подняв свой бокал.
- Там наверху моя девушка Полина, - сказал Сережка, - я вас обязательно с ней познакомлю. Она очень чудесная и искренняя.
- Мы видим, - ответил за обоих Тимур.
- Давно же мы с вами не встречались, - продолжил Сережка.
- Жизнь идет, дел много, на все времени не хватает, - ответил Илья.
- Я хочу поднять этот бокал благословенного напитка за то, чтобы в нашей жизни всегда был смысл, были цели. Были друзья и были любимые, на которых можно опереться и положиться в трудную минуту, - высокопарно сказал Сережка.
Никто не ответил ему. Как-то сразу стало тихо и пустынно. Сережка посмотрел по сторонам – на палубе не было ни души. Лишь одиноко стояла початая бутылка виски. Куда подевались Тимур и Илья? Сережка встал на ноги, поднял голову вверх. На верхней палубе никого не было. Куда пропала Полина? Почему ничего не сказала? Разве так можно в путешествиях? Всего несколько размашисто-крупных шагов, и Сережка взлетел на верхнюю палубу, где минутой ранее была Полина. Под пляжным тапочком на ветру колебался листок бумаги. На листе было что-то написано. Серёжка взял листок, тапочек сразу исчез: «Чудеса», - подумал Сережка.
Я свободу ищу в тебе,
Чтобы ночью сидеть на крыше,
При холодной седой луне,
Быть к друг другу, как можно ближе.
Чтобы мне на твоём плече
И грустить, и смеяться можно.
Лишь бы ты меня укрывал
Нежным пледом, так осторожно.
*Примечание автора: данные стихи Соболевой Анны
Какие чудесные стихи. Это Полина их здесь оставила? Сережка огляделся – вокруг была безбрежная даль океана. И куда же теперь плыть? Серёжка спустился в капитанскую рубку к штурвалу, и корабль начал терять очертания. Его тело повисло в невесомости, и в следующий момент он проснулся.
Утренний луч пробился сквозь занавеску и щекотал ресницы правого глаза. Сережка укрылся от настойчивого солнца подушкой. Почему? Зачем? Я хочу найти Полину. Верните меня обратно в сон! Сережка зажмурил глаза, силясь вспомнить палубу и море, пытаясь ощутить в руках штурвал. Но ничего не получилось. Вернуться в сон не получилось. Впечатления от сна стремительно растаяли, образы Полины, Тимура и Ильи рассыпались под напором утренней реальности.
Сережка неторопливо оделся, почистил зубы, сварил два яйца на завтрак. Когда сел за стол, чтобы насладиться чашечкой кофе после еды, вдруг вспомнил про телефон. На экране горело уведомление о поступившем сообщении. Сердце сладко екнуло в предвкушении. Неужели Полина?
Я свободу ищу в тебе,
Чтобы ночью сидеть на крыше,
При холодной седой луне,
Быть к друг другу, как можно ближе…
Сережка читал и ловил себя на мысли, что уже видел эти строчки. Это точно они, сегодня во сне он уже читал это сообщение от Полины. Теперь второй раз он читает те же слова, те же чувства, те же мысли.
- Алло, - Сережка набрал номер Полины.
- Привет, - милый голос Полины зазвучал в телефоне.
- Прости меня. Я все осознал. Я идиот и нет мне прощения. Но я все же прошу тебя, дай мне один шанс, и я тебя не подведу. Я все сделаю, чтобы исправиться и сделать твою жизнь счастливой и содержательной, - выпалил на одном дыхании Сережка.
- Сережка, у меня сильные сомнения, что ты говоришь искренне, - ответила Полина.
- Я знаю, что мне нельзя верить. И такое отношение я заслужил своим поведением и отношением к тебе. Но мне плохо без тебя. Я не нахожу себе места. Все вдруг стало бессмысленно, глупо, бестолково. Прости меня, - умолял Сережка.
- Мне тоже плохо. Ты меня сильно обидел. Я хочу тебя просить, я к тебе очень хорошо отношусь.
- Давай встретимся. Я хочу тебя видеть. Я постараюсь вымолить твое прощение. Прошу тебя не отворачивайся от меня. Все мое окружение – это сумасшедшие люди, которые сами не знают ничего о жизни. Они меня не понимают, а я не понимаю их. Лишь в твоих глазах я вишу смысл своего бытия, - продолжил Сережка.
- Хорошо, давай попробуем. Но знай, если ты меня обманешь или обидишь, я тебя уже никогда не прощу. Второго шанса не будет, - голос Полины задрожал от волнения.
- Спасибо, Полина. Я тебе очень благодарен. Я тебя… я тебя лю… я тебя люблю, - заикаясь от переполнявших чувств сказал Сережка.
На том конце разговора повисла пауза.
- Что? Я не слышу, что ты сказала? Ты не обиделась? Извини, извини. Я опять сказал что-то не то, - затараторил Сережка.
- Почему ж не то? То, - тихо ответила Полина, - я тебе не буду ничего говорить о своих чувствах. Я пока не скажу ничего, мне нужно время. Я должна поверить в тебя, чтобы открыть тебе душу и сердце.
- Хорошо, хорошо. Да это не важно, - быстрой скороговоркой заговорил Сережка, - вернее, как же не важно? Это очень важно. Я не об этом, я о том, что мне важно, как ты ко мне относишься… Но если ты пока не хочешь говорить, то я понимаю тебя и не хочу торопить… Потому что сам виноват в сложившейся ситуации. Прости ещё раз.
- Не извиняйся много раз. Давай попробуем, - прервала его Полина.
- Что ты делаешь сегодня? Какие планы? – спросил Сережка после короткой паузы.
- Я должна бросить свои дела и лететь к тебе навстречу? – съехидничала Полина.
- Не обязательно, - Сережка радовался, что у него получилось и все можно изменить у лучшему, - я хочу к тебе приехать. Я помогу тебе сделать домашние дела. Как ты на это смотришь?
- А потом?
- А потом, мы пойдем гулять по Москве, купаться в фонтанах, возьмем в аренду велосипеды и прокатимся по бульварному кольцу, сядем на речной трамвай и выйдем на причале у Китай-города. Далее сядем на скамейку у памятника героям Плевны и будем смотреть как встречаются геи и жеманно разговаривают друг с другом.
- Геи – это обязательно? – уточнила Полина.
- Необязательно. Мне кажется вообще не важно, что и где. Важно с кем.
- Где ж ты раньше был, герой моих снов?
- Я был в дурманном царстве и боролся с демонами и врагами. Я покорил тридцать государств. Я принесу тебе на ладонях сердце и букет тюльпанов, - Сережка нес околесицу, и это было прекрасно.
- А я царевна Несмеяна, которая ждет тебя в высоком тереме и прядет пряжу, из которой свяжет любимому костюм на прием царю-батюшке?
- Да. Примерно так.
- Прилетай мой рыцарь, - сказал Полина, - после трех.
- Почему так долго?
- Потому что королевна должна подготовиться. Я не хочу, чтобы ты меня видел до срока без макияжа, - засмеялась Полина.
- До встречи, Полина.
- Пока, Сережка.
От переполнявшей радости Сережка кинул телефон на подушку, подпрыгнул, коснувшись макушкой люстры. С криком «Ура» выбежал на балкон и трижды прокричал на всю округу. На крик в комнату Сережки прибежали родители:
- Что случилось? – спросила мать.
- Ты офонарел? – поинтересовался отец.
- Нет. Я просто счастлив. Я вас всех люблю, - прокричал Сережка.
Он обнял и поцеловал мать, затем отца.
- Пойдем отсюда, Лариса, твой сын сошел с ума, - отец взял маму за руку и потянул ее из комнаты.
- Погоди, Леша. Я хочу знать, что случилось с сыном, - мать пыталась остаться в комнате.
- Мам, у меня все хорошо, - успокоил Сережка мать, - я помирился с Полиной, и иду сегодня к ней на свидание.
- Презерватив купить не забудь, - вставил отец.
- Дурак, ты батя. У меня светлое и нежное чувство. И презервативы - это не главное, - возразил Сережка.
- Предохранятся никогда не помешает, - продолжил отец, - ты же не хочешь осчастливить мир таким ничтожеством как я, например. В тебе же есть мои гены? Правда мать?
- Правда. Есть, - подтвердила мать, - почему ты себя не любишь, Леша?. Мне кажется, что внуки с твоими генами, это хорошо.
- Мне внуки не нужны. Мне и дети-то на фиг не сдались, - сказал отец и вышел из комнаты.
- Не слушай его, сынок. Он тебя любит, но по-своему, - сказала мать, - иди к своей девушке. Предохранятся не забывай, плановая беременность лучше внеплановой.
- Хорошо, мам, - ответил Сережка, - мне надо переодеться. Спасибо за заботу.
Мать ушла, Сережка переоделся. Ехать к Полине было рановато, но сидеть на месте не хотелось. Серёжка попробовал что-то написать, но строчки ломились одна на другую, в голове стоял кавардак, сосредоточиться не получалось. Надо как-нибудь удивить Полину при встрече. Сережка порылся и нашел в своих записях пару набросков с лирическим содержанием. Что с цветами? Если купить одну розочку, а это было в прошлый раз – плохо. Не оригинально. Сделать своими руками бумажные цветы – еще хуже. Купить большой букет тюльпанов или хризантем? Где-то он слышал, что в США не принято дарить на первых свиданиях цветы девушке, потому что это слишком прозрачный и дешевый намек на сексуальные отношения. Цветы стоят в Америке копейки, и произвести на девушку таким подарком впечатление невозможно. Есть большой шанс испортить будущие отношения. Мы, конечно, не Америка, но все же хочется чего-то более оригинального.
А если собрать большой букет полевых цветов? Где у нас поблизости просторные луга и пустыри, заросшие дикими цветами? Должно же что-нибудь расти в дворах необъятной Москвы. Решено, идем искать цветы, бесплатно и душевно. Сережка вышел в двор, и пошел нехожеными тропами в поисках диких цветов.
Оказалось, что вокруг дома достаточно много площадок, заросших травой. Было очень много крапивы и лопухов. Но и среди неаппетитной зелени попадались ромашки, лютики и колокольчики. Сережка нарвал огромный букет. Проходя мимо общественной клумбы, он незаметно сорвал пару ирисов и гвоздик. Букет, чтобы не бросался в глаза прохожим и полиции, он положил в пакет, пакет - в рюкзак. Довольный и счастливый, Сережка зашел в метро, и принялся изучать людей, ехавших с ним в одном направлении.
Серёжка представил, что попутчики они едут к Полине, стыдливо прячут глаза и теряют взгляд, чтобы он не догадался о цели их визита. Вот молодая красивая девушка, не отводит глаз от телефона, что-то старательно читает, перелистывая страницы – это Полинина подруга. Как только узнала, что сейчас приедет Сережка, бросила домашние дела и поспешила на помощь к приятельнице. А как же иначе? Надо держать оборону, надо защищать слабую влюбленную девушку от посягательств на ее честь со стороны вероломного Сережки. С таким соперником Сережка легко справится парой комплиментов и неотразимым оригинальным букетом. Все ее доводы против известны заранее: «Он слишком молодой. Он мало зарабатывает. Есть ли у него своя квартира? Он гулящий?» На это Сережка смело ответит: «Да, молодой. Вам нужен старый? Я хочу с тобой, Полина, прожить свою молодую, а потом и зрелую жизнь, состариться и умереть в один день в твоих объятиях. Квартира у меня есть. Зарабатываю нормально, на жизнь хватает».
А мужик в беретке и больших пластмассовых очках? Чего это он в такую жару в шапке? Не жарко ему? Мог бы и получше замаскироваться. Шпион-любитель. Что он здесь забыл? Все просто – это сосед, его срочно вызвали с работы. Потому что на этаже сверху лопнула труба и квартиру Полины заливает вода. Перекрыть воду в подъезде не получается, потому что заржавел кран. Вода течет сверху, капает с люстры и стекает по обоям. На полу плавают мягкие игрушки. Полина стоит у раскрытого окна, зачерпывает тазиком воду и выливает за окно. Держись, Полина! Я скоро приеду и спасу тебя!
А бабушка с большой сумкой? Это реальная проблема. Это тяжелая артиллерия. Такого подвоха Сережка, конечно, не ожидал. Это подружка бабушки спешит предотвратить опрометчивый шаг юной Полины. В арсенале у подруги богатый негативный опыт и масса поучительных историй. Что мы будем делать с соперниками старшего возраста? Их надо поражать своей воспитанностью и вежливостью. «Добрый день! Какой сегодня небывало прекрасный вечер, не правда ли, сударыня? Какой прекрасный аромат у ваших духов! У вас тонкий вкус. Я вижу перед собой изящного знатока и ценителя прекрасного. Рад встрече с вами».
Нелегко всем угодить, но надо постараться. Если ты хочешь покорить сердце женщины, попробуй понравиться ее окружению. Попробуй быть своим в ее компании, найди общий язык с ее мамой, папой и бабушкой. На каждой встрече в семье тебя будут вспоминать теплыми словами и намекать, какой же ты прекрасный парень и выгодная партия для их девочки.
На следующей станции метро в вагон вошел мужчина лет сорока в строгом костюме с портфелем. Ты думал, я тебя не узнаю? Ошибаешься, у меня сейчас есть суперспособность. Я всех вижу насквозь. Ты же друг моего отца, и получается, что ты наблюдатель с нашей стороны. Ты мне будешь помогать или наоборот – палки в колёса ставить? Мужчина строго посмотрел на часы. Значит, будешь мешать? Почему? Мужчина посмотрел влево, затем направо. Не будешь мешать? Мужчина мотнул головой из стороны в сторону. Ну, и на этом спасибо. Значит, пассажир просто наблюдатель. Родителям нужно знать о сыне. Я не боюсь, у меня от папы с мамой нет секретов. Главное, не мешайте.
Сережку веселило психологическое моделирование сцен с попутчиками. Когда люди выходили из вагона, не доехав до станции «Сокольники», вставал вопрос – «Передумали?» Вслед за схлынувшей толпой внутрь вагона забиралась толпа в два раза больше – «Понятно, понятно, это просто замена. Чтобы я не догадался, и не запомнил всех в лицо. А вы не так просты, как казались с самого начала».
Сережка представил себе встречу с Полиной на глазах у сотен свидетелей и помощников. Это будет выглядеть как увлекательное шоу под вой сирен и труб, при свете софитов и прожекторов. Сережка представил большой манеж, как в цирке. Они с Полиной друг напротив друга под мощными лучами слепящего света. Смесь песка и опилок пылится от каждого шага, капли пота падают и с шипением пропадают в толстом слое покрытия манежа. Каждая реплика сопровождается возгласами одобрения или возмущения со стороны зрителей. Наверху стоит табло, на котором ведется счет его удачных ответов. Сережке сейчас совсем не помешала бы помощь. Почему он не позвал с собой своих друзей? Где на трибунах сектор с его болельщиками? К сожалению, такого нет. В основном, все болеют против него. Надо было позвонить Тимуру или Илье. А телефона-то старых друзей у него и нет. Сережка с ними не общался уже почти десять лет. Столько же он не ездил в гости к бабушке. Надо бы съездить и навестить. Там, наверно, у бабы Жени и бабы Кати можно узнать номера друзей.
Но вернёмся к поединку. Видно, что Полина сомневается. Борьба идет за каждый балл. Сережка совсем не идеальный мужчина, и у него нет совершенных ответов. Он видит, как волнуется Полина, как она в целом на его стороне. Но толпа сподвижников и советчиков не унимается и требует жертв и крови.
- Ты уверена, что ему можно доверить своих детей? – кричит вредная старушка на втором ряду.
- Им сейчас всем одно надо. Удовольствие получат, а как детей растить, так все в кусты, - поддержал ее серьезный мужчина пятидесяти лет в черной шляпе.
- Отвечайте, Сергей, - судья предложил выйти Сережке в центр манежа.
Сережка сделал пару шагов вперед. Глаза слепили прожектора, Сережка прикрыл лоб ладонью, он не видел лиц зрителей, но чувствовал их дыхание. Каждое сказанное слово отзывалось овациями и свистом аудитории.
- Я люблю детей. Но я пока не думал об этом. Я хотел некоторое время пожить для себя, привыкнуть друг к другу. Вы меня понимаете? – робко улыбнулся Сережка.
Толпа свистом и криками заглушала слабый голос Сережки.
- Неправильный ответ. С вас списывается два балла, - услышал он вердикт судьи.
- Почему? – умолял Сережка.
- Дети – это самое ценное, что есть. Ради детей существует мир. Семья и отношения с девушкой должны предполагать, что вы будете рожать и воспитывать детей. Потомство не должно вас пугать. Дети должны вас мотивировать на подвиги и свершения. Ясно?
- Ясно, - согласился Сережка.
Он посмотрел на Полину, в ее глазах читалось сопереживание и жалость, что у него не получается. «Я стараюсь», - передал мысленное послание Сережка. Полина кивнула – «Все будет хорошо». На табло у Полины горела цифра «Плюс 98», у Сережки - «Минус 27». Счет говорил сам за себя. Толпа негодовала и требовала другого претендента.
- Испытание продолжается, - судья ударил молоточком по латунной тарелочке.
- Представьте ситуацию: ваша избранница заболела, у нее температура 37,8. Вам надо в это же время на важную встречу по работе, там обсуждается крупнейший контракт в вашей жизни на миллиард долларов США. Что вы выберете: будете рядом с любимой или пойдете на работу? – прозвучал вопрос от мужчины в богатом костюме с галстуком от Версаче.
- Я останусь рядом и будут заботиться о Полине, - торжествовал Сережка от правильного ответа, - для меня нет ничего более ценного, чем здоровье и самочувствие моей возлюбленной.
- Неправильный ответ, - прозвучал грозный вердикт судьи, - вы мужчина и ответственный спутник по жизни. Температура 37,8, конечно неприятная. Но не смертельная. Правильно надо поступать так: надо обеспечить свою супругу лекарствами. Самому же необходимо отправиться на работу, периодически звоня по телефону и интересуясь ее самочувствием. Как мужчина, вы должны зарабатывать деньги, и нельзя из-за легкой простуды ставить под удар ваше общее семейное благополучие.
- Да как же так? – раздосадовался Сережка.
- Минус пять баллов, - услышал он вердикт судьи.
На табло загорелась цифра «-32».
- В нашем соревновании осталось десять вопросов, - громко в микрофон сообщил судья, - но даже если наш претендент наберет максимальное количество баллов, ему этого не хватит, чтобы догнать и сравнять счет с Полиной. Предлагаю завершить бессмысленную экзекуцию, и перейти к следующему претенденту – Константину Филатову, 35-ти лет, работающему на должности руководителя кредитного отдела «ОпаБанка».
Сережка рухнул на колени, по щекам катились крупные слезы. Как же так? У него был шанс, и он им не воспользовался? Может, он действительно не готов к серьезным отношениям? Тогда все правильно. Иди, готовься и на следующий год приходи на пересдачу. Правда, на месте Полины, будет другая девушка. Ты попытаешься завоевать сердце и руку другой блондинки или брюнетки в честной и бескомпромиссной борьбе. А зачем? Мне нужна Полина!
- Проигравшему предоставляется последнее слово, - услышал он сквозь неодобрительный вой трибун.
Сережка медленно встал с колен, отряхнул штаны от прилипших опилок. Рукавом рубашки вытер глаза.
- Полина! Уважаемые зрители! Судьи! – начал Сережка, - я понимаю, что проиграл заслуженно. Я понимаю, что недостоин не то что руки, но и мизинца Полины. Я также понимаю, что молод и неопытен. Я даю неправильные ответы и много ошибаюсь. Но, я прошу вас, дайте мне шанс, я исправлюсь, я смогу! Я не хочу пересдавать через год этот экзамен, потому что мне нужна именно Полина. Мне не надо другой девушки, я не хочу изучать какие-либо дисциплины, чтобы выглядеть привлекательным в глазах публики.
Трибуны притихли и слушали, что говорит Сережка.
- У меня есть серьезное и бесповоротное желание бороться за сердце Полины. И не дам я ее никакому Константину, Федору или Павлу. Полина, я все смогу, я всему научусь, если ты будешь рядом со мной! Если тебя нет, то мне ничего не надо. Если тебя нет, не горит свет, холодно в душе и на улице!
На трибунах один за другим зажглись фонарики мобильных телефонов. Свет прожекторов стал более мягким и ласковым, можно было не щурить глаза, а прямо и открыто смотреть в глаза Полины.
- Если судьба разлучит нас, то я потрачу все силы на то, чтобы быть рядом с тобой. Я устроюсь дворником в том доме, где ты живешь. И каждый день с утра до вечера буду подметать мусор и упавшие листья рядом с твоим подъездом. Каждый день я буду говорить тебе при встрече «Добрый день, любимая». Каждый день я буду подкладывать под твою дверь и в почтовый ящик письма и лирические стихи собственного сочинения.
Трибуны превратились в сотни светящихся фонариков. Табло замерцало, и Сережкины цифры медленно стали изменяться в лучшую сторону: -30, -28… -25, -24…
- Я разобью клумбы и буду выращивать розы, хризантемы и тюльпаны, радуя твой взор. На твой день рождения я приведу друзей музыкантов, и мы устроим самый лучший концерт в истории человечества, потому что все наши песни будут наполнены солнечной энергией и любовью.
-15, -14… -10, -9…
- Я буду прикармливать птичек. Они будут радостно будить тебя по утрам своим щебетанием. На ночь они будут петь песни о любви, доброте и верности. На асфальте я напишу твое имя, и признание в моей всеобъемлющей любви.
- 2, -1, 0, +1, 2… 5, 6…
- Я уверен, что смогу добиться хороших результатов, и ты меня услышишь. Мы будем вместе, наперекор всем невзгодам. Мы улетим вдвоем на теплый берег Индийского океана. Мы будем бродить по песчаному пляжу и купаться в теплых солёных водах. Будем встречать рассвет и провожать закат, не выпуская друг друга из объятий.
+25, 26… 30, 31
- У нас появятся дети, мальчик и девочка. Потом еще девочка… и мальчик. У нас будет дружная семья. Мы будем учить и воспитывать детей собственным положительным примером в любви и взаимопонимании. У нас будут споры и притирки, но не будет скандалов. Потому что я всегда тебя пойму и буду прилагать усилия, чтобы наш союз сохранился и длился вечно.
+ 75, 76, 77… 85, 86…
- Когда придет пора уходить из этого мира, у нас не останется недоделанных дел. Мы смело шагнем навстречу неизвестности, взявшись рука об руку. Мы проживем долгую, интересную, и, возможно, тяжелую жизнь, но будем по-настоящему счастливы.
+ 95, 96… 98, 99…
- Я люблю тебя. Будь со мной. Вот моя рука! – Сережка протянул руку Полине.
+ 100!!!!
Судья с оттяжкой ударил по латунной тарелочке. Вслед за металлическим звуком гонга, трибуны взорвались шквалом оваций и аплодисментов. Полина бросилась в объятия любимого. Сережка обнимал и целовал Полину в глаза, губы, нос. Сквозь тонкую ткань одежды, ощущал каждую клеточку ее нежного и драгоценного тела. Их сердца бились в такт, и готовы были выпрыгнуть из груди.
- Такого я еще не видел!!! – сообщил в микрофон судья, - на последних минутах поединка Сергей Степашин вырывает победу. Волею данной мне законом и Уставом нашего заведения, прошу вас – будьте вместе и любите друг друга. Объявляю вас мужем и женой!
Судья смахнул широким рукавом мантии скупую слезу, трибуны ликовали…
- Молодой человек, конечная. Выходим. Не задерживайтесь. Вагон идет в депо, - Сережка открыл глаза, его за руку тянул работник метрополитена в синей форменной фуражке.
Не совсем понимая, где он и что происходит, Сережка вышел из вагона. Оказывается, он заснул. Хорошо, что есть время покататься на метро. Полина его еще не ждет. Хорошим был бы он кавалером, если бы опоздал на свидание, заснув в общественном транспорте. Сережка глянул на часы, до встречи оставалось еще больше часа. Он перешел на другую сторону платформы, и сел в подъехавший поезд противоположного направления.
Все-таки хорошо, что выбор девушки не зависит от общественных слушаний. Можно договориться и объясниться друг с другом наедине. Хотя, с другой стороны, такая процедура склеивала бы людские отношения намного сильнее. Не все бы пошли, не все бы решились, не все бы прошли испытания. Мы же не ценим того, что нам легко дается. А если бы за руку и сердце пришлось бороться? То жалко было бы терять с трудом заработанное счастье и менять его на другие легкодоступные варианты.
На обратном пути Сережка не закрывал глаза, боясь проехать мимо. И сумел-таки дохать до нужной станции без приключений. Он быстрым шагом преодолел расстояние до Полининого дома, присел отдышаться на лавочке у подъезда. Сережка достал букет из пакета, распрямил немного смявшиеся стебельки. Выкинул в урну совсем пожухлые листочки. Идти было еще рано. Он лег на спину, и засмотрелся на заветное окошко на пятом этаже, вдруг Полина выглянет? Но она не выглянула, а Сережка тем временем привлек внимание местного избиркома.
- Чего разлегся? – услышал он голос старушки в белом с васильками ситцевом платье, - ждешь кого?
- Извините, - ответил Сережка, присаживаясь и уступая место старушке, - прошу вас, место есть.
- Вижу, что есть, - старушка присела рядом с Сережкой.
Сережка попытался сделать приятное лицо.
- На свидание пришел? – повторила свой вопрос старушка.
- Да. На свидание, - Сережка не знал, как себя вести с незнакомой бабушкой.
- Не идет? Провинился?
- Рано еще, - ответил Сережка, а потом добавил, - и провинился тоже. Надеюсь она меня просит.
- Если честным будешь, то простит. К кому пришел? Знаю я ее? – поинтересовалась старушка.
- К Полине Майоровой, из 37-й квартиры, на пятом этаже, - Сережка назвал точное месторасположение своей избранницы.
- Знаю, как же не знать. Видная девушка. Ухажеры толпами ходят, отбою нету о них. Позавчера к ней приходил один жених, так выгнала она его с позором. Мне ее бабушка Софья Никитична все рассказала.  Бывают же такие негодяи? – слегка поохала старушка.
- Это был я, - решил вдруг сознаться Сережка.
- Правда? Я так с виду и не скажешь, что негодяй. Чего приперся-то? Она тебе не пара. Так Софья говорит.
- Возможно, и так, - согласился Сережка, - но я же покаялся. Я прошу прощения. Неужели у меня нет шансов? Я и цветы принес, и стихи читать буду, и всю жизнь на руках носить буду.
- На руках? И стихи, говоришь? – старушка покачала головой и улыбнулась, - раз так, то простит. Я бы в свое время простила. А сейчас уже никто не ходит, на свидание не зовет.
- Ухажеров было много у вас? – спросил Сережка.
- Ухажеров много не было. Влюбилась я в своего Ваньку в восемнадцать лет и вышла замуж. Больше у меня никого почитай и не было. У нас тогда было проще и честнее. Долго не встречались, до свадьбы в койку не ложились. Женились на век, любили от души и искренне.
- Думаете, современные люди на такое не способны? – спросил Сережка.
- Я так не думаю. Конечно, способны. Люди то не меняются. Меняются эпохи, государства, а порода человеческая остается. Эгоистичный век сейчас на дворе, каждый за себя, под себя, для себя. А в отношениях между мужчиной и женщиной так нельзя, потому и разводов много. Потому и брошенных детей много, потому никто не хочет жить в браке, все хотят юлить и бежать куда подальше за своими земными наслаждениями. А счастья-то не будет от этого. Вот оно как, - заключила бабушка.
- Это я понял. Правда, совсем недавно. Вчера, - согласился Сережка.
- Молодец, коли понял, - старушка поглядела на Сережку теплым, всё понимающим взглядом, - если понял, что ж сидишь? Беги к возлюбленной. Али робеешь?
- Так рано еще. Мы договорились на три часа. А сейчас еще половина третьего, - сообщил Сережка.
- Говоришь, что все понял. Да видать не все. Не надо ждать, не надо тянуть, если любишь – иди, не теряй времени. Жизнь коротка, надо ценить каждое мгновение. Обстоятельства потом вас будут разлучать и разъединять. Сами не расставайтесь намеренно. Есть свободное время - не теряй даром, спеши к любимой. Я похоронила своего Ваньку два года назад, а потом вспоминала, сколько же я времени провела без него, сколько не долюбила, не дожалела, не насмотрелась. А сколько ласковых слов теперь хочется сказать и обнять? А поздно. Надо было пока живой был держать за рукав и не отпускать ни на шаг, ни на минуту.
- Я все понял. Спасибо вам за все, тогда я побежал, - Серёжка поднялся и ринулся в подъезд.
- Успехов тебе, добрый молодец, - старушка перекрестила удаляющегося Сережку.
Входная дверь распахнулась перед самым носом у Сережки, из подъезда на прогулку вышел мужик с овчаркой в наморднике. Собака для порядка гавкнула, и побежала под кусты метить территорию. Сережка решил, что это добрый знак, обернулся и помахал рукой своей случайной попутчице по скамейке. Старушка, улыбаясь, помахала в ответ.
Сережка не стал вызывать лифт. Перепрыгивая через две ступеньки, он вихрем взлетел на пятый этаж. Коротко отдышался, и решительно нажал на кнопку звонка. За дверью зашаркали шаги, дверь отворилась. На пороге стояла бабушка Полины:
- Опять приперся? – без приветствия начала бабушка, - чего надо?
- Здравствуйте, Софья Никитична, - ответил Сережка, сверкая радостной улыбкой, - я к Полине. Мы с ней созванивались. Она меня ждет.
- Ну, и дура, что ждет. Парней нормальных что ли нету в Москве, кроме тебя? Полина! – крикнула бабушка внутрь квартиры, - к тебе пришли.
- Спасибо вам за все, - сказал Сережка.
- За что благодаришь меня?
- За прямоту, за честность.  Я много передумал, и хочу извиниться, в том числе, перед вами за свое непотребное поведение, - Сережка отсоединил от основного букета немного колокольчиков с ромашками, и протянул цветы бабушке, - это вам!
- Спасибо, - бабушка, смущаясь, улыбнулась, - Полина! Если ты не выйдешь еще пять минут, уведу у тебя ухажера. Он мне уже цветы дарит.
- Бабушка, проводи его на кухню. Мне надо еще пару минут, - послышался голос Полины из глубины квартиры.
- Проходи на кухню, - предложила бабушка Сережке, - хозяйка просит тебя подождать немного. Марафет наводит, наверное.
Бабушка немного подобрела к Сережке. Он снял в прихожей кроссовки, и потопал на кухню в носках.
- Тапки одень, - слегка прикрикнула бабушка.
Сережка вернулся, сунул ноги в предложенные черные тапочки, и зашаркал на кухню.
- Чай? Кофе? – спросила вошедшая за Сережкой бабушка.
- Спасибо, я не голоден, - вежливо отказался Сережка.
- Я не спрашиваю тебя хочешь ли есть. Чай – это не еда. Чай – это разговор, общение с приятными тебе людьми, - не дожидаясь положительного ответа, бабушка поставила чайник.
- Хорошо, давайте попьем чаю, - согласился Серёжка.
Бабушка поставила на стол три большие кружки, печенье и розетку с малиновым вареньем. Разговор, похоже, предстоял длинный и увлекательный.
- Тебе чай с чем? С лимоном, с мятой? Сколько сахара в кружку? – поинтересовалась бабушка.
- Если можно, мне обычный черный чай без сахара, - ответил Сережка.
Кавалер смущался и чувствовал себя не в своей тарелке.
- Зря, - сказала бабушка, - чай с сахаром вкуснее. А если с лимоном или с мятой, то вообще разговор может по-другому сложиться. Если внутри тебя приятный напиток, то и сам ты будешь более приятный. Знаешь как говорят: ты – то, что ешь.
- Налейте мне тогда чай на ваш вкус, и сахар, и мяту, и лимон, - согласился Сережка.
- Совсем другое дело. Так узнаешь мои рецепты, может быть тебе понравится. Потом будешь благодарить. И я буду смотреть на тебя другими глазами – у нас с тобой будет что-то общее внутри, - улыбнулась бабушка.
- Спасибо. Мне очень принято с вами общаться, - сознался Сережка.
- Мне сегодня с тобой тоже пока интересно. Ты как будто изменился. Как будто передо мной совсем другой человек. Что с тобой случилось?
- Если коротко, то я вдруг подумал, что неправильно живу. Что все в моей жизни неправильно, не всерьез, ненадолго и не перспективно. Я живу только для себя, а вокруг проходят люди, которые мне нравятся, и я их отталкиваю своим эгоистичным поведением. Нельзя жить в мире только для себя, надо делиться своим теплом с близкими тебе людьми.
- Вона оно как, - покачала головой бабушка.
Чайник закипел. Софья Никитична достала из шкафчика банки с сушеными травами, и насыпала разнообразные ингредиенты по только ей известному рецепту в заварник. По кухне разлетелись ароматы мяты, деревенских лугов и лесов.
- Вкусно пахнет, - отметил Сережка.
- А то! Ты еще не пробовал, сейчас попробуешь, за уши не оттянешь. Будешь потом приходить и просить меня, чтобы я повторила этот букет. А я не буду, - ответила бабушка.
- Почему? – спросил Сережка.
- А потому что не надо стоять на месте. Надо каждый день делать что-то новое, надо идти вперед и развиваться. Следующий раз я заварю тебе другой чай, но не менее вкусный и замечательный.
- Понятно, я согласен.
В кухню вошла Полина. Не вошла, а вплыла, как неземная красота. И ведь по отдельности все очень красиво – синие обтягивающие джинсы, белая полупрозрачная блузка, накрученные феном кудри, сверкающие глаза, тонкий аромат парфюма, а все вместе подобно взрыву атомной бомбы. Сережка онемел, смотрел и хлопал ресницами. Бабушка улыбалась, переводя взгляд с Серёжки на Полину и обратно. Полина развела руки, как бы, не понимая возникшей паузы.
- Налить вам чаю? – спросила Полина, чтобы разрядить обстановку.
- Нет, я сама. Ты не умеешь, - возразила бабушка, - я угощаю твоего кавалера своим фирменным чаем.
- Да, у тебя чудесная бабушка. Мы совсем не скучали, - кивнул Сережка.
Полина присела рядом с окном. Лучи солнечного света освещали ее голову сзади, лицо оставалось в тени, вокруг головы сиял божественный ореол. И потому, ощущение неземной красоты усиливалось, превращая Полину в таинственную небожительницу.
- А это точно тот же молодой человек, который был у нас позавчера? – спросила бабушка, - что-то уж сильно не похож. Тот был наглый и уверенный. А этот скоромный и смущенный.
- Тот, бабушка, - подтвердила Полина.
Софья Никитична, разливая чай по кружкам, шепнула на ухо остолбеневшему Сережке:
- Цветы подари, завянут же.
- Полина, - вскочил Сережка и протянул букет Полине, - это тебе.
- Шикарно, - оценила букет Полина, принимая цветы, - сам насобирал?
- Да, - кивнул Сережка.
- Спасибо, мне очень приятно, - сказала Полина, наполняя вазу водой, - а ты говорила, бабушка!
- А что я?  Это совсем другой молодой человек. Скажи, а у тебя нет брата–близнеца? – спросила бабушка Сережку, пододвигая к нему кружку с ароматным чаем.
- Нет. Я один у родителей, - улыбнулся Сережка.
- Полина, вы меня не прогоните? – спросила бабушка, - очень хочется с вами пообщаться.
- Конечно, нет. Сиди с нами, бабуля, - ответила Полина и погладила бабушку по спине.
- Да, это просто замечательно. С вами очень приятно общаться, - подтвердил Сережка.
- Спасибо, дети. Уважили старушку, - поблагодарила бабушка.
Чай был горячим, и пил его Сережка с большим количеством воздуха. Эх, сейчас бы грамм сто текилы, для завязывания разговора, - подумал Сережка.
- Какие планы у вас сегодня на вечер? – поинтересовалась бабушка.
- Я пока не знаю, - ответила Полина, - что ты собирался делать, Сережка?
- Я думал, пойти погулять по центру Москвы. Вообще, мне все равно что делать, я больше всего хочу быть рядом с тобой, разговаривать обо всем. Встречать закаты и рассветы, ходить по узким переулкам и широким проспектам, заходить в маленькие музеи и уютные кафе.
- Как чай? Вкусно? – спросила бабушка.
- Великолепно, - ответил Сережка, - в жизни не пробовал ничего подобного.
- Хорошо. А теперь ответь мне на вопрос: не будешь ли ты обижать мою внучку? - спросила бабушка Сережку, глядя ему прямо в глаза.
- Я постараюсь.
- Жениться собираешься?  - не опуская взора, спросила бабушка.
- Бабуля! – взмолилась Полина, - не пугай Сережку.
- Это обязательно? – спросил Сережка, бабушка утвердительно кивнула, - я много думал об этом в последние дни. Думаю, что нам пока рановато жениться, и это только потому, что Полина во мне может сомневаться. Мне надо заслужить ее доверие. Со своей стороны, я готов хоть сейчас.
- Выкрутился, гляди-ка какой ловкий, - засмеялась бабушка, - выдержал главный удар. Молодец. А детей ты любишь? Будете рожать мне правнуков?
- Обязательно. Семья без детей – это неправильно, - серьезно ответил Сережка.
- Еще чайку?  - спросила бабушка, заметив опустевшую кружку у Сережки.
- Нет, спасибо. Мне уже не влезет, - отказался Сережка.
- Бабушка, мы пойдет погуляем. Хорошо? Ты не обидишься? – спросила Полина.
- Идите, чего я вас буду держать, - махнула бабушка рукой и принялась собирать со стола.
Взявшись за руки, Полина и Сережка вышли на улицу. Недавняя знакомая старушка все еще сидела на скамейке у подъезда, она кивнула Сережке головой, и показала жест рукой– «Здорово!». Он отсалютовал в ответ. Вечер начинался на удивление хорошо. Было как-то непривычно, все вокруг ему рады и улыбаются. Что такое произошло? Почему мир поменял окраску? Серёжка глянул на Полину и сомнения унеслись: все прекрасно, потому что рядом Полина.
Выйдя на просторные улицы Москвы, Сережка много рассказывал о том, что думал про жизнь за последние два дня. Как он разговаривал с Акимычем и отцом. Как он их не понимает и не разделяет их взгляды. Почему-то близкие люди стремятся жить только для себя, хотя в этом нет большого смысла. Потом он прочитал Полине стихи. Она внимательно слушала, похвалила, отметив, что у Сережки очень тонкая и ранимая душа.
Ребята шли по улицам Москвы, прохожие расступались, улыбаясь красивой паре. Сережка и Полина посидели в одном из уличных кафе Арбата, съели мороженное. Серёжка встал и продекламировал стихи Есенина, Маяковского и немного свои. Посетители аплодировали и просили прочитать еще что-нибудь. Сережка читал еще и еще. С большим трудом вырывавшись из кафе, они вышли на набережную Москвы-реки.
- Ты мне очень нравишься, - сказал, глядя прямо в глаза, Сережка.
- Я вижу, ты сегодня необычный, - ответила Полина, - ты тоже мне сегодня нравишься.
- Я постараюсь тебя больше не подводить. Я хочу тебя пригласить в гости, - сказал Сережка.
- Я не против. Но не слишком ли ты торопишься?
- Я не про то, что ты подумала, - сказал Сережка, - если ты про секс? То я думаю, он случится, когда надо. Это не главное.
- Не знаю, радоваться или огорчаться. Ты как мужчина должен хотеть меня больше всего на свете, - дерзко ответила Полина, - всегда и везде.
- Я хочу, прямо сейчас и вчера, и сегодня, с утра и вечером, - сознался Сережка.
Он нежно обнял Полину, ощущая телом прикосновения к ее красивому и соблазнительному телу. Их губы встретились. Серёжка погладил Полину по спине, по бедрам и голым рукам, не позволяя себе притронутся к ее груди. А очень хотелось… Полина взяла его ладонь и положила себе на грудь. Сережка ощутил мягкую упругость девичьей красоты.
- Мне так хочется, - прошептала Полина на ухо Сережке.
Сережка оглянулся. Мимо проходили люди, парами и в одиночку, на них никто не обращал внимания.
- Мы как будто в закрытой капсуле в отдельном мире. И никто на нас не смотрит, - прошептал в ответ Сережка.
Сережка все же опустил руку и гладил Полине живот и бедра.
- Ты сведешь меня с ума, - на ухо прошептала Полина.
- Что же делать? – спросил Сережка.
- Поехали ко мне домой. Бабушка нам не помешает.
Сережка вышел на край проезжей части, вытянул руку. В следующее мгновение скрипнули тормоза и остановилось такси желто-белого цвета.
- Куда, брат? – улыбаясь приветствовал его водитель восточного типа.
- Сокольники, - коротко ответил Серёжка.
- Карета подана, - водитель вышел и открыл заднюю дверь автомобиля.
Сережка и Полина сели на широкое заднее сиденье. Шаловливые руки расстегивали пуговицы и гладили молодые тела друг друга. Губы искали губы любимого, находили, надолго задерживая дыхание. Водитель с понимаем дела молчал, делая вид, что ничего необычного не происходит. Развозить влюбленные пары в летние вечера, не такое уж редкое явление. Не самая прибыльная категория пассажиров, иногда бедные и влюблённые студенты рассчитывались буквально мелочью из карманов. Но зато самая благодарная, спасибо скажут пять раз, пожелают приятного пути и хороших попутчиков. Асланчик тихо улыбался в черные усы, стесняясь посматривать в зеркало заднего вида.
Выйдя из такси, Сережка рассчитался с водителем, поблагодарил его за поездку.
- Удачи вам, - ответил Асланчик, и, газанув, скрылся за поворотом.
Полина и Сережка проверили расстёгнутые в порыве страсти пуговицы, поправили съехавшую от объятий одежду – нехорошо ходить по улице неряшливо. Мало ли что подумают встречные прохожие. Разглаживая одежду, ребята встретились взглядами и прыснули от смеха, догадавшись, что думают обо одном и том же.
Однако, никого не встретив, Полина и Сережка, взялись за руки и прошмыгнули в подъезд. Без случайных попутчиков поднялись на лифте на пятый этаж. Полина приложила указательный палец к губам, тихо открыла своим ключом квартиру и впустила Сережку в прихожую. Из бабушкиной комнаты шел звук работающего телевизора, шел вечерний развлекательный сериал. Сережка на мысочках прошел в туалет, Полина просочилась в ванную.
Выйдя из туалета, Сережка услышал, как в ванной тихо струится вода. В горле пересохло. Сережка на цыпочках пробрался на кухню, налили себе воды из-под крана…
- Уже вернулись, - услышал он за спиной голос Софьи Никитичны.
Провал был полный. Сережка вздрогнул, часть воды пролилась на пол. Сережка схватил губку, судорожно принялся вытирать мокрый пол. Смотря на это потешное зрелище, бабушка тихонько хихикнула.
- Да, вернулись, - заикаясь, подтвердил Сережка.
- Я думала вы попозже приедете. Уже было спать собралась. А ты что здесь в темноте делаешь? – бабушка улыбалась.
- Я тут.. руки мыл, - ответил Сережка, вытирая ладони о штаны.
- А? Ну, тогда понятно. Чай будешь пить? – спросила бабушка.
- Нет, спасибо. Я не проголодался, - смущаясь ответил Сережка.
- Я ж тебе уже говорила, что чай – это не еда. Это общение, - бабушка отстранила рукой Сережку от мойки и наполнила чайник, - садись.
Сережка, как провинившийся школьник, присел на край стула скрестив ноги.
- А где Полина? – спросила Софья Никитична.
- Она, руки пошла мыть. Мы ездили по городу, там эскалаторы, бактерии, грязь…
- Понятно, - согласилась бабушка, ну, что ты молчишь, расскажи мне что-нибудь, пока Полина не пришла. Развлекай женщину. Сережка, смелее!
- Я попробую. Можно я вам стихи прочитаю?
- Конечно, даже не спрашивай. Свои будешь читать? Мне Полина рассказывала, что ты поэт.
- Да. Попробую свои:
Опять стою один на переправе
Вся правда в том, что сам решил
Не втягивать людей в свои забавы
И завещание в подкладку я подшил
Не будет в жизни нашей пораженья
Не будет страхов и окопных вшей
И кровь не проливать в сраженьях
Ветров не будет и холодных дней
А будет чай, с аромой ванна
Широкая постель и теплые носки
И телевизор будет у дивана
Но не избавит он от медленной тоски
- Грустное какое-то стихотворение, - бабушка присела на табуретку, подперла кулачком подбородок, внимательно слушая.
- У меня не все такие. Бывает настроение, и пишутся грустные. Бывает получше настроение и тогда приходят на ум веселые и даже шуточные, - сообщил Сережка.
- Привет, бабуль, - Полина вошла на кухню в махровом белом халате, возможно, даже на голое тело, - не спишь еще?
- Не спится. Твой кавалер читает мне стихи. Разве теперь уснешь? – бабушка налила заварку в кружки, - чай пить будешь?
- Не буду, бабуль. Извини. Мне надо Сережке фотографии показать. И ему надо на метро домой успеть. Мало времени. Не обижайся, хорошо? – Полина буквально выдернула Сережку из кухни и потащила в свою комнату.
Впихнув кавалера внутрь, Полина закрыла дверь на задвижку. Скинула халат, оказавшись совершенно голой. Сережка потянулся к вороту рубашки, но Полина убрала его руки с сторону, и сама медленно расстегнула все пуговицы, расстегнула ремень. Штаны съехали ниже колена, Полина встала на колени, и медленно стянула разрывающиеся от страсти трусы… Потом все было как во сне, тихие слова на ухо:
 – Люблю, люблю…
- Не торопись…
- Ты самая красивая…
- Все для тебя…
- Сумасшедшая…
- Ты – мой мужчина…
- Я много о тебе думал…
- Я так долго тебя ждала…
- Прошу тебя, потише…
- Я не могу себя сдерживать…
- А можно я сама?
- Тебе все можно…
Бурные и взаимные конвульсии молодых и горячих тел завершили соединение на пике наслаждения. Немного отдышавшись, Сережка обнаружил, что они с Полиной лежат прямо на полу ее комнаты, голые, счастливые и довольные. Полина смотрела в темноте на Сережку. Ее глаза сверкали тонкими искорками, в уголках затаилась маленькие бусинки слезинок счастья. Белозубая улыбка показывала направление для поцелуя. Сережка жадно, как будто не было страстного секса, прижался к ее губам.
- Дурачок, - отстранилась Полина.
- Почему это? – удивился Сережка.
- Потому что, - коротко ответила Полина.
- У меня такого еще не было, - после короткой паузы сказал Сережка.
- Расскажи, - тихо потребовала Полина.
- У меня еще не было секса с подобным сильным желанием быть с тобой, в тебе, сейчас и всегда. Я тебя обожаю. Я хочу тебя всю целовать, обнимать, трогать. Я чувствую каждой клеточкой разума, твои чувства и мысли. Мне кажется я читал твои ощущения, как раскрытую книгу. Мне кажется, ты чувствовала и отвечала тем же.
- Надеюсь, раскрытая, но не прочитанная, - радостная и счастливая Полина уткнулась в грудь Сережке.
- Более чем. Ты для меня неизведанная вселенная, которую я с радостью буду постигать всю жизнь. Надеюсь, долгую.
- Ты искренен? Не обманываешь меня? – спросила Полина.
- Нет, - ответил Сережка, - у меня такое ощущение, что я долго блуждал в темноте, и наконец, вышел на свет. Верь мне, прошу тебя. Мне это очень важно. Я постараюсь тебя не разочаровывать.
- Хорошо, - Полина поцеловала Сережку в плечо.
- Я хочу пригласить тебя в гости к своей бабушке. Она тоже очень интересная и необычная. Как и твоя. В поседение дни я часто вспоминал детство. Тогда, много лет назад, я был искренне и по-настоящему счастлив. Потом я долго блуждал в темноте. И сейчас хочу завершить свой первый круг перерождения поездкой в места беззаботных дней. Поедешь со мной?
- Обязательно, мне так интересно, - Полина всем телом прижалась к Сережке, - очень люблю старые семейные тайны, пожелтевшие фотографии, пыльные чуланы и тяжелые сундуки со всякой рухлядью.
- У меня в детстве было два настоящих друга – Тимур и Илья. В последние дни часто вспоминаю о них. Хочется найти парней, встретиться и поговорить.
- Ты их давно не видел?
- Лет десять, наверное. Раньше я каждые каникулы ездил к бабушке. А потом мы выросли и перестали посещать бабушкину деревню. Мне кажется, это неправильно. Нельзя разбрасываться родными по духу людьми. Не так много в жизни настоящих и преданных друзей.
- Когда поедем? – спросила Полина.
- Завтра у меня работа. Давай послезавтра с утра сядем на первую попавшуюся электричку и умчимся в «прекрасное далёко».
- Можно я к тебе на работу приду? Мне так интересно, как происходит на радио. Как ты сидишь и разговариваешь с многомиллионной аудиторией. Какой у тебя серьезный и неприступный вид, пьешь ли ты чай во время музыкальных пауз…
- Можно. А сейчас мне пора уходить? – с жалостью в голосе спросил Сережка.
- Да. Сейчас пора, не надо травмировать бабушку. Она все-таки человек старого воспитания. Она все понимает, но для нее половой жизнью можно жить только после свадьбы. Не обижайся.
- Не обижаюсь, просто, не хочется уезжать. Мне так хорошо с тобой, - Сережка прижался поцелуем к губам Полины.
- Мне тоже не хочется, но так надо.
Полина первая встала, показав Сережке соблазнительные округлости бедер и груди. Лицезрение девичьих прелестей продолжалось все лишь мгновение, затем они пропали под махровым белым халатиком. Серёжка закрыл глаза, в воображении Полина была еще голенькая. Полежав пять минут в темноте, Сережка встал и оделся. На цыпочках прошел в прихожую, обулся. Тихо и без слов, короткие объятия в прихожей, взгляд глаза в глаза. Рывком, собрав волю в кулак, Сережка выскользнул во входную дверь. Прохладная ночь неласково встретила Сережку. Свежий ветер трепал волосы, забирался под рубашку. Махнув рукой, он пустился бегом на остановку автобуса. Через несколько минут Сережка был в метро. В вагоне было малолюдно, шли последние электрички.

Глава 5

На скамейке перед Сережкой сидел старенький дедушка в очках и читал газету «Известия». Почему старичок так поздно едет домой? Дедушка переложил ногу с одной на другую, затем перевернул страницу газеты. На короткое мгновение взгляды дедушки и Сережки встретились. Дедушка продолжил читать газету. Сережка опустил глаза. Показалось, что старичок ему смутно знаком, где-то он его видел. Известный актер? Сосед? Может родственник какого-то знакомого? Сережка еще раз поднял глаза и принялся изучать дедушку – серые, но пронзительно чистые глаза, седые волосы, белая шляпа с небольшими полями, чистый льняной костюм. Не хватало тросточки и трубки, как у Шерлока Холмса. Никакие имена не приходили на ум. Сережке захотелось подсесть и спросить, а не встречались ли они где-нибудь?
Старичок, неожиданно сложил газету, и открыто посмотрел на Сережку. Улыбнулся. Легко поднялся и сел рядом.
- Здравствуйте, молодой человек, - хриплым и бодрым голосом произнёс старичок.
Знакомый голос! Слишком знакомый! Он его точно слышал. Где? Когда?
- Здравствуйте, - ответил Сережка.
- Вы на меня так странно смотрите. Мы знакомы?
- Я не знаю, не помню. Но мне знаком ваш голос, ваши глаза. Мне кажется, что я вас где-то видел. Только, не могу вспомнить где, - ответил Сережка.
- Интересно, интересно. Знаете ли, у меня тоже подобное смутное ощущение. Как вас зовут, молодой человек?
- Меня зовут Сергей Степашин, - ответил Сережка
- А меня Панкрат Иванович Седов, - сообщил старичок.
Глаза у Серёжки округлились от удивления.
- Панкрат? Кладбище у деревни Рыково? – вырвалось у Сережки.
- Расхитители гробниц? – весело подхватил Панкрат.
Сережка и Панкрат обнялись.
- Вот так встреча! – обрадовался Сережка, - я вас часто вспоминаю. Куда вы делись? Мы на следующее лето приходили в деревню Рыково, но вас там не было.
- Сережка, рад тебя видеть. Я тоже часто думал о вас. Как ты пришел на кладбище и не побоялся. Где твои друзья? Что с ними? Все живы и здоровы?
- Все нормально. Наверно живы и здоров. Я их давно не видел.
«Следующая станция – ВДНХ», - услышали они объявление метрополитена.
- Мне выходить на следующей, - сообщил Панкрат, - ты где живешь?
- Я – на станции «Бабушкинская», - ответил Сережка.
- Если ты не торопишься, или тебя не ждет жена с ребенком, приглашаю в гости. Я живу неподалёку от метро, - предложил Панкрат.
Сережка согласился. Как-то сразу установилась теплая дружеская атмосфера. Панкрат рассказывал про свою жизнь, Серёжка - про свою. Вот, что он узнал из рассказа Панкрата:
После того, как ребята уехали учиться в школу, Панкрата посещали странные видения и сны. Ему снился голос, который звал в подземелье и сулил несметные сокровища. Наяву он слышал непонятные шорохи и звуки, которые его куда-то звали. Наверное, это одиночество, решил тогда Панкрат. Или он сильно скучал по уехавшим кладоискателям. В любом случае, спокойной уединенной жизни наступил конец. Панкрат часто просыпался, выходил на улицу, ходил ночью по кладбищу и вокруг заброшенной деревни. Когда по осенней траве образовалась вытоптанная Панкратом тропинка, он решил, что надо что-то делать. Взял лопату, пошел искать клад. С развлечениями в деревне Рыково осенью было не особо густо, и Панкрат свободное время посвятил раскопкам заброшенной усадьбы.
Усталость приносила успокоение. Панкрат снова высыпался, восстановилось нормальное самочувствие. И вроде все наладилось, но внезапно настали холода, ударили морозы, землю укрыл снег и раскопки пришлось свернуть. Голоса с новой силой зазвучали в голове Панкрата. Они звали и настаивали. Во сне он пытался с ними поговорить: «Что вы от меня хотите?» Услышав ответ: «Не там копаешь», Панкрат решил, что совсем выжил из ума. Надо было что-то делать. Он пошел в центральное село в библиотеку, там разговорился с местным библиотекарем. Тот посоветовал почитать воспоминания графини Удальцовой, у которой в здешних местах было родовое поместье.
Так он и сделал. Панкрат приходил в библиотеку, и весь день сидел в читальном зале, изучая истории давно ушедших времен. Проштудировав воспоминания графини Удальцовой, Панкрат вышел на записки дворянина Петровского. Список познавательной литературы расширялся. Панкрат завел тетрадку, куда переносил наиболее интересные факты и зарисовки. Почти четыре месяца провел он в библиотеке, восстанавливая ход истории за семнадцатый, восемнадцатый и девятнадцатый века. Хроники изобиловали вражескими вторжениями, и сменами династий, одни помещики продавали поместья другим, разорялись и проигрывали в карты. На русскую землю приходили поляки, шведы, немцы и французы. Захватчики кого-то грабили и что-то теряли. Сотни захоронений, и неизвестных могил. Тысячи семейных историй с таинственными финалами.
Как только Панкрат погружался в изучение исторических документов, голоса замолкали. Стоило ему на один лишь день остаться дома, и отдохнуть, в голове начинался неприятный зуд. Кто-то сверху не давал ему отложить изучение книжек и воспоминаний предков. Кто-то решительно не хотел отпускать и держал железной хваткой, направляя на неведомый Панкрату результат. В завершении своих исследований, Панкрат наметил три места для возможных раскопок. Как только сошел снег, он приступил к земельным работам.
В первом же месте его ждала неимоверная удача. На третий день он наткнулся на захоронение девятнадцатого века с множеством французских и русских золотых монет, орденов и драгоценных камней. Найдя несметное сокровище, Панкрат испугался и обрадовался одновременно. Что делать с находками? Если, кто-то узнает, что у него имеются драгоценности, сколько ему останется жить? Надо было искать помощников и компаньонов. Он был рад поделиться сокровищами, лишь бы самому остаться живым. Друзей и родственников у него не было. Он решил довериться библиотекарю, с которым сошелся в долгие зимние месяцы в читальном зале.
Панкрат пришел и рассказал про находки библиотекарю, пообещав щедро с ним поделиться. Библиотекарь проявил несвойственную хватку для сельского гуманитария и нашел богатого человека, который был готов купить клад за несметные для Панкрата деньги. Панкрат аккуратно взвесил весь клад, сделал перепись сокровищ, передал покупателю. Место хранения клада оставалось пока в секрете. Компаньонам предложили за сокровища один миллион долларов США. Торговаться Панкрат не стал, сдать государству драгоценности не догадался. Спустя годы, Панкрат понял, что клад стоил больше десяти миллионов. Но было уже поздно. Он пообещал отдать треть суммы библиотекарю. Они ударили по рукам. В один прекрасный день на черном джипе спортивного вида мужчины привезли аванс – половину суммы.
Все было честно, деньги были настоящие. Панкрат и библиотекарь пересчитали доллары. Волновались страшно. Удостоверившись в получении денег, Панкрат передал часть сокровищ приехавшим мордоворотам. На следующий день была договоренность обменяться остатками сокровищ и денег. Панкрат честно принёс драгоценности в условленное место. Компаньоны прождали весь день, но джип с деньгами не приехал. Оставив библиотекаря с сокровищами, Панкрат пошел к себе домой. Войдя в свою землянку, он увидел, что там все перевернуто вверх дном. Незваные гости, вероятно, искали золото или полученный аванс. Они переломали нехитрую мебель Панкрата - стулья, стол и кровать.
Панкрат кинулся назад к библиотекарю, но нашел там лишь следы страшного погрома и окровавленный труп товарища. Панкрат вызвал по телефону полицию. И поспешил покинуть библиотеку. Волею судьбы, Панкрат не встретился с бандитами ни в землянке, ни в библиотеке. Возможно, на небесах у него хороший помощник. Приняв дополнительные меры безопасности, и сделав двойной крюк вокруг деревни, он зашел на кладбище, где находился тайник с полученными вчера деньгами. Доллары были в целости и сохранности. Панкрат и без голосов в голове понял, что ему надо бежать без промедления. Он прошел пешком по лесам и полям до станции Чапаевка, там сел на первую попавшуюся электричку, и уехал в Москву.
В столице он смог быстро, но дороговато снять однокомнатную квартиру. Панкрат принял душ, причесался, прикупил приличную одежду. В течение трех месяцев он освоился, с большими деньгами это не трудно. Панкрат восстановил паспорт и пенсионное удостоверение, купил скромную однушку у метро «ВДНХ». Сейчас Панкрат раз в год ездит отдыхать на теплые моря, предпочитая путешествовать в холодное время года. А чего ездить на море летом, когда и здесь тепло? Деньги постепенно заканчиваются, но он же не собирается жить вечно.
- Сережка, ты мне дай копию твоего паспорта, я тебе свое имущество оставлю по завещанию, - предложил Панкрат.
- Мне не удобно, - смутился Сережка.
- Понимаешь, какое дело? У меня нет ни родственников, ни друзей, ни знакомых, кому я хочу оставить наследство. А квартира стоила и стоит в Москве во все времена приличных денег. Пригодится, не отказывайся, - Панкрат похлопал Серёжку по плечу.
- Хорошо, я завезу на днях.
- Ведь клад-то я нашел во многом благодаря тебе. Это же ваша команда надоумила меня на земляные раскопки. Если не напишу завещание на тебя, то все попадет в руки государства, а они и так много наворовали. Хватит им богатств и без моего клада времен Отечественной войны 812 года.
Панкрат и Серёжка проболтали до утра. Вместе с первыми лучами солнца, Серёжка покинул уютную квартиру удачливого кладоискателя. Приехав домой, завалился спать. В три часа дня его разбудила Полина, позвонила и сказала, что не сможет сегодня пойти к нему на работу, потому как бабушку срочно надо было отвезти к врачу, у нее расшалилось сердце и подскочило давление. Сережка немного расстроился, и пошел на работу один. В этот раз работа приносила радость: он любил и был любим. Любимой рядом не было, но был телефон. Весь эфир он переписывался с Полиной сообщениями:
Сережка: Включи радио, я тебе привет передам.
Полина: Бегу, спешу, лечу, как буду у приёмника - напишу.
Сережка: Чмоки, чмоки, мне тебя не хватает. Я хочу, чтобы ты сидела рядом со мной в студии.
Полина: Я тоже хочу.
Сережка: Как здоровье бабушки?
Полина: Уже лучше. Она вчера полночи не спала. Разволновалась из-за нас, между прочим.
Сережка: Попроси у нее за меня прощения.
Полина: Она по-хорошему переживала. Говорит, что ты хороший. Что она рада за меня.
Сережка: У тебя классная бабуля. Передавай ей привет.
Полина: Обязательно. На завтра всё в силе?
Сережка: Да. Я заеду за тобой в семь утра.
Полина: Может лучше встретимся на вокзале?
Сережка: Мне не сложно. Боюсь, что не смогу дотерпеть до встречи с тобой.
Полина: Хорошо, тогда буду ждать.
Сережка: Ты самая замечательная девушка, и долгожданная)))
Полина: Я пришла домой, включаю приемник…
- Дорогие радиослушатели, - Сережка продолжил общение со слушателями в эфире, - спешу сообщить, что сегодня важный и одновременно замечательный день. В сердце одного из верных и постоянных слушателей нашей радиостанции родилось светлое и теплое чувство, которое называется любовью. Оно ворвалось, разбудив в нем всепоглащающее созидающее начало. Пользуясь случаем, потерявший голову просит поздравить девушку Полину с этим событием, уверяет, что любит ее больше всего на свете. Мечтает прожить с ней долгую и насыщенную жизнь. Телефон нашего эфира – 8-910-123-15-16. Если девушка Полина слышит нас, то просим позвонить ее на нашу передачу, и рассказать, как она относится к своему кавалеру. А сейчас по просьбе юноши Сережи специально для Полины звучит песня Александра Шевченко «Будет все как ты захочешь». Поехали.
Сережка нажал кнопку на пульте. Песня пошла в эфир. Он взял телефон в руки.
Полина: Ты сумасшедший.
Сережка: Все для тебя.
Полина: Спасибо. Мне очень приятно.
Сережка: Тебе спасибо. Если бы не ты, то не было бы ничего подобного.
Полина: Я тебя обожаю.
Сережка: Позвони на мой телефон. Я тебя выведу в эфир, как закончится песня.
Полина: Я стесняюсь. Что я буду говорить?
Сережка: Я тебе помогу. В этом нет ничего страшного.
Полина: Не буду. Не хочу.
Сережка: Давай, давай, давай!!!
Песня закончилась. Сережка сам набрал на телефоне номер Полины.
- Продолжаем наш эфир, - сообщил Сережка, - итак, что я вижу? У нас есть входящий телефонный звонок. Алло, я вас слушаю.
Полина долго не брала трубку. Шли длинные входящие звонки.
- Видимо какие-то технические проблемы на линии. Мы подождем, нам торопиться некуда. У нас эфир круглосуточный…
- Алло, - послышался смущенный голос Полины.
- Наконец, связь нормализовалась. Вы в прямом эфире нашей радиостанции. Добрый вечер, представьтесь, пожалуйста.
- Добрый вечер, меня зовут Полина. Я из Москвы.
- Полина, очень приятно, что вы дозвонились в студию. Буквально несколько минут назад у нас было сообщение от юноши Сережи, он признался в любви свой девушке Полине. Вы та самая Полина?
- Точно не могу сказать. Может я, а может и не я. В нашей стране, думаю, тысячи Сергеев, и тысячи Полин.
- Я уточню вопрос. У вас есть знакомый молодой человек по имени Сергей, который вам симпатичен? И который мог произнести такие слова в прямом эфире?
- Есть, - скромно ответила Полина.
- Скажите ему пару слов в ответ, - предложил Сережка.
- Хорошо, раз так вышло, что Я САМА позвонила в прямой эфир. Надо что-то сказать. Так?
- Да, именно так. Вы все правильно поняли. Говорите.
- Хочу передать моему Сережке, что он замечательный, умный, талантливый. Мне с ним интересно и комфортно. Знаете, он тонко чувствующий человек, с ним невозможно врать, юлить и обманывать. И это хорошо. Потому что так и должны складываться настоящие отношения. Все должно быть только на взаимном доверии и уважении. С ним просто и легко. Еще хочу сказать, что он очень талантливый поэт и музыкант. Думаю, что его ждет большое будущее в мире искусства и шоу-бизнеса.
- Замечательно. Какую песню вы хотели бы поставить для молодого человека Сергея? – спросил ди-джей Сережка.
- Я могу заказать любую песню?
- Практически любую. Мы не сможем исполнить заявку, если вы назовете через чур экзотическую и редкую музыку.
- Тогда я бы хотела поставить для моего молодого человека песню… песню в исполнении Аллы Пугачево «Ты на свете есть».
- Замечательный выбор. Итак, мы благодарим за звонок в студию прекрасную девушку Полину, и в эфире звучит заказанная нашим радиослушателем песня.
Сережка снял наушники, он совершенно взмок от разговора с Полиной в прямом эфире. Оказалось, что это очень волнительно.
Сережка: Спасибо тебе. Как ты?
Полина: Ты дурачок…
Сережка: Не сердись на меня, пж-та. Я весь вспотел, извини за прямоту. Но мне понравилось.
Полина: Мне тоже понравилось.
Сережка: Давай еще как-нибудь повторим. Назовемся другим именами – Петр и Февронья, Саша и Маша, например. А?
Полина: Только не сегодня. Прошу тебя!!!
Сережка: Конечно, не сегодня.
Полина: Спасибо и на этом. Мне пора спать, завтра рано вставать)))
Сережка: Спокойной ночи. До завтра)))
Полина: Чмоки, чмоки…
Сережка: Целую, обнимаю (((
Сережка довел положенный эфир до полуночи. В этот день у него всё получалось. Попутчики и сослуживцы улыбались. Бывают такие дни, когда чувствуешь себя правильно реализованным. Понимаешь, что не зря прожил сегодняшний день. Уверен, что завтрашний день будет не менее интересным и интригующим. И сегодня было именно так.
На крыльях любви Сережка долетел до дома, умылся и уснул как младенец, безмятежно и без снов. Проспав всего четыре с половиной часа, он проснулся и уже в семь утра стоял у подъезда Полины, нажимая на кнопку звонка. Дверь открыла Софья Никитична:
- Доброе утро, Сереженка, - улыбнулась ему бабушка Полины, - проходи. Полина сейчас выйдет.
- Доброе утро, Софья Никитична. Как ваше здоровье? – вежливо поинтересовался Сережка.
- Спасибо, все хорошо, - ответил бабушка, - чай будешь пить?
- Нет, спасибо.
- Не понравился мой чай, - наигранно удивилась бабушка.
- Понравился, очень понравился. Просто впереди долгая дорога. А я не люблю в дорогу много жидкости пить. Бывает тяжело ехать в общественном транспорте. Понимаете меня? – улыбнулся Сережка.
- Как же не понять, – ответила Софья Никитична.
В прихожую выпорхнула Полина в джинсах, в бейсболке, с рюкзачком за спиной – красивая, юная и стремительная.
- Привет, - она чмокнула Сережку в щеку, - бабуля, пока, не скучай. Если что - звони. Я приеду завтра.
- Не переживай, внучка, я справлюсь, - ответила бабушка, - Сережка, передавай привет своей бабушке. Как ее зовут?
- Вера Петровна. Обязательно передам, - ответил Сережка.
Взявшись за руки, ребята вышли из квартиры. Бабушка смотрела им во след, помахивая рукой, до самого момента, пока не пришёл лифт. Сережка и Полина смотрели друг на друга влюбленными глазами, и синхронно шагнули в открывшиеся двери лифта. Оставшись наедине, они больше не могли и не хотели сдерживать себя, и слились в желанном поцелуе.
- Я так скучал…
- Я так ждала…
- Я летел к тебе на крыльях страсти…
- Дурачок…
- Мне хорошо с тобой и плохо без тебя…
- Мне тоже…
- Как сделать так, чтобы мы не расставались?
- Женись…
- Выходи за меня…
- Мне надо подумать…
- Не понял…
- Не думай…
- Хорошо…
Лифт приехал на первый этаж, Сережка и Полина громко рассмеялись и побежали на автобусную остановку. В метро было полно народу. Куда едут эти люди? Не из ночных же клубов? Посмотрев на угрюмые лица попутчиков, Сережка понял – точно не из клубов. В столь ранний час в метро ехал рабочий класс, у которого первая смена начиналась в восемь утра, или обслуживающий персонал, которому надо было до начала трудового дня белых воротничков прибрать офисные помещения. Раньше он иногда попадал в такое ранее время в метро, бывало не протрезвевший, после ночного загула. Но никогда внимательно не всматривался в лица рядом едущих людей. Он всегда был сконцентрирован на внутреннем мире. Сережка был центром вселенной. Все, что выходило за его рамки – мало интересовало городского гуляку. Теперь окружающий мир переменился, он смотрел и примечал вещи, о которых ранее не задумывался.
Усталые и задумчивые лица были из другого мира. Они ехали на мало перспективные и неинтересные работы, зарабатывали деньги, чтобы прокормить семью. Чтобы дать детям возможность жить лучше, чем их родители. Они не страдали от недопонимания, от нереализованности, от непризнания публики, от того, что издательства не печатали их рукописи или ругали богемные критики. И в этом была большая сила. Сережка вдруг понял, что настанет время и эта первобытная, цельная и здоровая сила сметет их интеллигентный хрупкий рай с вымышленными желаниями и мечтаниями.

Глава 6

На Белорусском вокзале навстречу ребятам хлынула масса таких же спешащих на свои неинтеллигентные работы жителей Подмосковья. Сережка и Полина купили билеты, сели в электричку, идущую в Можайск. Вагоны были почти пустыми, основной утренний поток шел в противоположном направлении.
- В обратную сторону надо ехать вечером, - подметил Сережка.
- Почему? – спросила Полина.
- Народу будет меньше…
Они сели друг напротив друга у окошка. Сережка смотрел на Полину, изучая любимые черты лица. Отрывать взгляд не хотелось. Полина тоже смотрела на Сережку и улыбалась.
- Ты очень красивая, - сказал Сережка.
- А ты умный и мужественный, - ответила Полина.
- Я рад, что у меня есть ты, - продолжил Сережка.
- Скажи, что-нибудь оригинальное, - прозвучало в ответ.
- Если бы тебя не было, то надо было бы выдумать такую девушку, - ответил он.
- Где-то я уже слышала эту мысль, - кокетничала Полина.
- Я думаю, что настоящее чудо – среди трех с половиной миллиардов женщин на планете найти именно тебя.
- Уже лучше.
- Я благодарю бога и вселенную, что мне не пришлось строить машину времени или межзвездный планетолет, чтобы найти тебя, - сказал Сережка.
- А я наоборот, хотела бы, чтобы ты прилетел ко мне на космическом корабле сквозь время и пространство. Представляю, что ты выходишь на трап в серебристом скафандре. Видишь меня в толпе встречающих людей. Идешь сквозь толпу, люди расступаются. Подаешь мне руку: «Полина, я за тобой!» Толпа ахает, мы уходим, державшись за руки, на корабль. Грохот двигателей, облака дыма. Преодолевая притяжение земли, мы улетаем в межзвездное пространство. Мы одни на большом корабле.
- Нам лететь до ближайшей обитаемой планеты долгие годы. Мы рожаем по пути пять детей – три мальчика и две девочки.
- Мальчики похожи на тебя…
- А девочки – на тебя… Сидя у иллюминатора, мы немного скучаем по Земле. Поем песни советских бардов и пишем грустные стихи.
- Почему грустные?
- Потому что нас ждет неизвестность. Потому что русский человек сентиментален и скучает по Родине. Веселые мы будем писать, когда прилетим на новую неизведанную планету.
- И какая она будет?
- Ты была в Индии?
- Была.
- Представь себе теплое прозрачное море. Мелкий песок, на берегу – спасительная тропическая зелень. На деревьях несметное количество бананов, персиков и винограда.
- А медузы и дикие животные?
- Открытая нами планета обладает уникальной флорой и фауной. Здесь нет агрессии и конкуренции. Все развивается в гармонии друг с другом. И мы, прилетев на планету, становимся органичной ее частью.
- Здорово, а где мы будем жить?
- Недалеко от берега моря мы найдем шикарный заброшенный дворец, ранее принадлежавшей древней цивилизации. Цивилизация переросла свою материальную стадию, и эволюционно перешла на новый духовный уровень существования.
- А так бывает? - спросила Полина.
- Когда ты рядом – все бывает. В помещениях дворца многие годы сохраняется идеальный порядок и чистота, потому что дворец оборудован умной системой управления: специальные роботы пылесосят и моют пол, снабжают водой и готовят пищу.
- А мы там не разжиреем и не обленимся?
- Есть такой соблазн, почивать на достижениях чужой цивилизации. На какое-то время мы так и сделаем, ведь надо отдохнуть и восстановить силы после долгого перелета. Но ты же помнишь, у нас малые дети. Мы с тобой решим, что надо дать детям хорошее образование, надо показать на собственном примере, как надо работать и развиваться.
- Я буду учить детей писать и считать. А ты - математике и астрономии. Хорошо?
- Хорошо.
- Они вырастут, и что потом? У них никогда не будет любви и своей семьи?
- Будет, обязательно будет.
- Каким образом?
- На мой взгляд, может быть два варианта, - ответил Сережка, - либо мы найдем на планете совместимую с нами расу гуманоидов, либо к нам прилетят новые колонисты с Земли.
- Здорово, второй вариант мне больше нравится.
- Почему?
- Местная раса гуманоидов будет с сиреневой кожей. Я к ней так никогда и не привыкну.
- Да ты шовинистка? Ну, ладно, пускай будет так. Самое интересное, что на этой планете будет такая атмосфера, что прекратятся процессы старения. Мы никогда не будем болеть и не умрем от старости, - сообщил Сережка.
- Нам не будет скучно жить вечно? – спросила Полина.
- Думаю не будет. Мне с тобой никогда не будет скучно. Как только представлю, что придется умереть, то не нахожу себе места. Мы будем развиваться и совершенствоваться. Достигнем новых высот в эволюции.
- Спасибо.
- За что спасибо?
- Я хочу быть в этом мире с тобой, и с нашими детьми, - сказала Полина.
Электричка пришла на станцию «Тучково». Ребята вышли на привокзальную площадь, сели на такси, и через двадцать минут вышли у дома бабы Веры. Сережка оглянулся, в голове замелькали воспоминания: «Вот моя деревня, вот мой дом родной». Знакомым движением, Сережка просунул руку сквозь штакетник, повернул щеколду, и калитка открылась. Все вокруг было, как в далеком детстве – клумбы с цветами в палисаднике, бочка с дождевой водой на углу дома, провисшая бельевая веревка, натянутая между двух яблонь…
Дверь в дом была приоткрыта. Отодвинув рукой тканевый полог, предохраняющий дом от мух и насекомых, Сережка пропустил внутрь Полину. На веранде стоял все тот же неповторимый запах деревянного дома. Серёжка прошел вперед, и пригнувшись шагнул в комнату.
- Бабуль, привет! – громко возвестил о своем прибытии Сережка, - ты дома?
В ответ – тишина. Мимо ног шмыгнул на улицу рыжий кот. Сережка зашел на кухню, в бабушкину спальню – никого нет. Открыл дверь в свою комнату, мебель стояла на своих местах, как и десять лет назад, как будто машина времени перенесла его в далёкие детские годы.
- Наверно, бабуля в огороде, - вслух предположил Сережка.
Поставив вещи рядом с кроватью, ребята вышли на улицу. Бабушка нашлась в огороде, она полола грядки. Сразу охнула, сразу слезы и причитания:
- Сереженька, внучек! Что же ты не позвонил? Что же не предупредил? Я же не приодевшись. Ой-ёй-ёй!
- Здравствуй бабушка, - Сережка обнял бабу Веру, - я не планировал. Решил спонтанно, и поехал. Даже родители не знают, что я у тебя.
- Ну, и молодец, что приехал, - вытирая платком слезы ответила баба Вера, - проходите в дом. Сейчас будем готовить угощение.
- Бабушка, знакомься – это моя девушка, зовут Полина, - представил возлюбленную Сережка.
- Красивая, - оценила Полину баба Вера, - только что ж ты худая такая?
- Деревенской еды не хватает, наверное, - пошутила Полина.
Баба Вера хихикнула и пригласила гостей в дом.
- Я привез тебе гостинцев, - сказал Сережка, доставая из рюкзака колбасу, печенье и конфеты.
- Когда ты успел? – поинтересовалась Полина.
- Еще вчера перед работой купил в универсаме.
- Здорово, и готовить почти ничего не надо, - улыбнулась баба Вера, - Сережка, давай беги в погреб – неси капусты квашеной, да соленых грибочков. Захвати там еще пару банок консервов – шпротов и камбалы какой-нибудь, у нас на распродаже продавали дешево консервы, я купила всяких по десять банок. Укусная!!!
Сережка спустился в погреб. На полках стояли банки с разными разносолами, на полу бочонки и эмалированные ведра с солениями. В погребе было темно, электричество дед Санька убрал, потому как внутри было сыро и проводка постоянно отсыревала, лампочки горели через день. Сережка включил фонарик на телефоне, и быстро нашел все нужное.
- Не захлопнулась дверь? – спросила баба Вера, - а то я думала, что надо идти спасать тебя как в тот раз.
Бабушка засмеялась своей удачной шутке. Сережка подхватил. Полина удивленно смотрела на ржущих родственников, ничего не понимая.
- Я чего-то не знаю? Спросила она, - расскажите.
- Был случай один у меня в детстве, - начал Сережка, - я чуть не помер в погребе.
- Не у тебя, а у нас. Мы с дедом Санькой тоже приложили к этому руку, - перебила баба Вера.
Сережка рассказывал, баба Вера постоянно перебивала и дополняла, периодически срываясь на смех. Вытирала глаза краешком платка, и продолжала готовить на стол – резала картошку, лук и овощи с собственного огорода. А история получалась не совсем смешная, но с высоты прожитых лет местами казалась потешной.
В один из дней баба Вера и дед Санька собрались ехать на рынок, торговать выращенными на участке овощами и ягодами: крыжовником, огурцами, укропом, петрушкой, еще чем-то. Погрузили они подготовленный товар на дедову машину, и по утру уехали в райцентр. Погода стояла чудесная, день обещал быть денежным и прибыльным, тем более была суббота – самый торговый день. Сережке наказали прополоть грядку с луком, полить огород, натаскать воды в бочки с водой.
На кухне стоял готовый завтрак – картошка и котлеты. Сережка еще спал, когда бабушка с дедом уехали на заработки. Он проснулся в десять часов, не разогревая еды, позавтракал. Затем пошел в огород исполнять положенную трудовую повинность. Когда Сережка полол грядки, краем глаза увидел, что в приоткрытую дверь погреба прошмыгнул кот Черныш. Сережка подождал немного – кот не выходил. Тогда Сережка подошел к погребу, попытался вызвать кота: «Кысь, кысь, кысь!» Лезть в темный погреб побаивался. Сережка не на шутку распереживался за кота, и на негнущихся ногах спустился по влажным ступенькам погреба внутрь.
- Почему ты испугался за кота? - спросила Полина.
- Не знаю. Мне всегда казалось, что в темном подвале есть потайная дверь наподобие той, что была в фильме про Буратино. Там за стенкой жил большой сверчок и пропускал в волшебную сказку. Кот слишком долго не выходил оттуда, молчал и не отзывался. И решив, что он уже в волшебной стране, я последовал за ним.
Заходя в погреб, Сережка сдвинул камень, который подпирал дверь и не давал ей закрыться. Ступеньки не скрипели, а слегка причмокивали от сырости. Свет с каждым шагом вниз уменьшался, таинственность возрастала. Когда Сережка ступил на песчаный пол погреба, порывом ветра дверь в погреб захлопнулась, погрузив его в кромешную тьму. Наружная щеколда при закрывании двери, повернулась и зафиксировалась в закрытом положении. Дед Санька потом клялся, что такого не могло быть, что так щеколда никогда не срабатывала. Ради эксперимента, они потом много раз пытались захлопнуть дверь, но щеколда всегда оставалась в открытом состоянии. Тогда, видимо, был необычный день, все сработало неправильно.
Забыв про сверчка и волшебную страну, Сережка кинулся назад, но столкнулся с плотно закрытой дверью. Свет внутрь проникал только через маленькую щель поверх двери. Сережка колотился и кричал в мощную дверь, но на помощь никто не пришёл.
- Там такая дверь, сантиметров десять в толщину, не пропускает мороз до минус 40 градусов. Дед Санька делал на советь, - вклинилась баба Вера.
Сбив в кровь кулачки, Сережка приуныл. Поплакал, как полагается. Постепенно глаза привыкли к темноте. Он начал различать внутренние контуры погреба. Сережка нашел какой-то ржавый гвоздь, и попытался сделать подкоп под дверь.
Баба Вера и дед Санька тем временем торговали, и горя не знали. Торговый день получился на редкость дохленьким. Ничего они не продали, хотя и сидели до последнего покупателя. Дед все порывался ехать домой. Но баба Вера его останавливала: «Давай еще посидим, чувствую сейчас пойдет наш покупатель». Дед ворчал и ругался на бабку. Неудачливые торговцы приехали домой в три часа дня, уставшие, голодные и раздраженные из-за бестолково проведенного времени. Сережкины друзья спросили, когда внук выйдет гулять. Бабка с дедом удивились, по всем расчетам тот должен был выйти уже давно. Разгрузивши машину, увидели такую картину: дом открыт, грядки прополоты наполовину, вода в бочки не наношена. То есть Сережка смылся куда-то, не выполнив задания. Куда ушел внук - никто не знал, включая деревенских друзей. Дед покричал для порядка, заглянул в подпол, на чердак. Сходил проверил, не упал ли он в колодец. Нигде Сережки не было.
- Погреб у нас находится на дальнем конце участка, так что если кто кричит изнутри, то ничего рядом домом не слышно, - вновь добавила свою реплику баба Вера, - я и сказала деду, чтобы не волновался: кушать захочет внучек, сам придет. Тогда и поговорим, про грядки и про воду, и пригрозим, что отвезем в город к мамке.
Сережка слышал, что по огороду ходит дед и его зовет. Сережка кричал, как мог, стучал, но дед его не слышал. Сережка вновь расстроился и заплакал. Что ж теперь ему помирать в подвале? А если дед в погреб не придет неделю или две? Посидел Сережка в расстроенных чувствах, проголодался и решил поесть, благо еды на полках хватало. Достал банку маринованных огурцов, салат из кабачков, какой-то компот. Ржавым гвоздем вскрыл консервацию, и принялся за трапезу. Компот показался ему странного слегка горьковатого вкуса. Что на банке было написано – из-за темноты не разобрать. Сережке через минуту стало веселее, он еще выпил компоту. Закусил. Страх пропал, появилась уверенность, что все будет хорошо, что он может и до зимы сидеть, еды хватит, от мороза не умрет. Еще глоток компота, и Сережка уже поет песни. Еще компот, и его потянуло в сон. Не хотите меня искать, тогда я иду спать. Впереди много дел – надо ржавым гвоздем прокопать подземный ход на свободу. Раздвинув банки на полке, Сережка лег и мгновенно заснул.
Баба Вера, тем временем, засолила непроданные огурцы, законсервировала сорванные с утра баклажаны и кабачки. Затем она попросила деда отнести банки в погреб. Дед удивился, что погреб закрыт на щеколду, ведь он оставлял его открытым, чтобы проветрился. После дождей внутри было сыровато. Войдя внутрь с фонариком, он обнаружил спящего перемазанного грязью внука. Дед Санька взял Сережку на руки и отнес в дом. Бабка ахнула, как же так? Сережка не просыпался, дед показал вскрытую и ополовиненную банку с дедовой вишнёвой наливкой.
- Хороша, наливочка, - сказал дед, продегустировав рукотворный напиток.
Сережка проспал до утра. Проснувшись, рассказал, что с ним произошло. Баба Вера слушала и роняла слезы на пол. Дед ворчал, но поддерживал внука, мол наша порода, нигде не пропадет. С тех пор, дед убрал наружную щеколду с погреба, дверь теперь просто захлопывалась. Если вдруг Сережка пропадал или задерживался, первым делом бабка бежала в погреб и проверяла, а не захлопнулась ли за ним дверь.
- Однако, Черныш с того дня куда-то запропастился, - добавила баба Вера, - Сережка, получается, видел его в последний раз.
- Я думаю, что там был-таки ход в волшебную страну, - сообщил Сережка, - но на одну персону. И Черныш успел раньше меня. Затем портал схлопнулся. И сейчас Черныш живет в сказке: «В Африке горы вот такой вышины!» А мы с вами здесь.
- Вот это история! – восхищенно сказала Полина, - надо кино снимать.
- Хлеба у нас в доме нет. Сбегай-ка за хлебом в магазин, - предложила баба Вера Сережке, - а мы с Полиной поболтаем пока по-женски.
- Ты не против? – спросил Сережка.
- Нет. Я с удовольствием пообщаюсь с бабой Верой, - ответила Полина, все еще под впечатлением от рассказа.
Заряженный светлыми воспоминаниями, Сережка вышел на знакомую с давних лет улицу. Деревья стали заметно выше и шире. На повороте пропало большое дерево, наверное, спилили. Тротуар покрыли асфальтом. Ах, какие прикольные раньше были лужи и ямы, а теперь скукотища –ровный и гладкий тротуар. Изменения не опечалили Сережку, он шел по дороге вприпрыжку. Проходя мимо дома, где раньше жил Тимур, Сережка постучал в калитку.
- Баба Женя, вы дома? – громко крикнул он.
В саду что-то лязгнуло, скрипнуло. Из-за кустов шиповника вышла постаревшая баба Женя.
- Кто здесь? – щурясь спросила она.
- Это я, баба Женя. Сережка. Мы в детстве часто бывали в гостях у Тимура, - ответил Сережка.
- Ой, не вижу я ничего без очков. Дай-ка, подойду поближе, разгляжу.
Баба Женя вперевалочку доковыляла до калитки.
- Здравствуйте, - улыбаясь, сказал Сережка.
- И впрямь, Сережка. Вымахал то как, - обрадовалась баба Женя, - совсем жених стал, проходи. Присаживайся. Что ж ты стоишь, как неродной.
- Спасибо, - Сережка открыл калитку, и вошел в сад.
Баба Женя остановила гостя, тщательно проверила взглядом, пощупала руками, обняла за пояс, уткнувшись в грудь. 
- Как же годы бегут? – сказала баба Женя, - Тимур меня посещениями давно-о не жалует. А ты часто приезжаешь к Верке-то?
- Редко. Мы стали совсем взрослыми. Проблем много. Времени мало, - Сережка присел на лавочку у крыльца, - у Тимура, наверно, тоже самое.
- Видимо так, - согласилась баба Женя.
- Как живете? Как здоровье? – поинтересовался Сережка.
- Спасибо, милок, все хорошо, - покряхтев, ответила баба Женя.
- Ну, и слава богу, - согласился по-стариковски Сережка, - баба Женя, а нет ли у вас телефона Тимура? Хочу ему позвонить, поговорить и вспомнить молодость.
- Как же, есть, - кивнула баба Женя, - вот у меня тут телефон. Его номер записан внутри. На, смотри. Сама не помню, где-то там набито.
Сережка взял из рук бабы Жени дешевый кнопочный телефон. Зашел в контакты, нашел номер «Тимурчик», и переписал себе в смартфон.
- Спасибо, баба Женя, - Сережка протянул телефон назад.
- Что делаешь? Еще не женился? – спросила баба Женя, пряча телефон в скрытый складками юбки карман.
- Работаю ди-джеем на радио. Пока не женился, но девушка есть, - сообщил Сережка.
- Каким Женей работаешь? – уточнила, сморщившись, баба Женя.
- Я – ведущий радиопередачи. Ставлю музыку, разговариваю, читаю новости, передаю приветы, - ответил Сережка.
- Тады, понятно. Это я знаю, - одобряюще кивнула баба Женя.
- Помочь по хозяйству не надо? – спросил Сережка.
- Ой, и правда, есть дело! Есть, Сережка, есть милый. Сама-то я не могу. Помоги бабке старой, там делов-то минут на пять, а мне одной не сподручно. У меня шиферина с сарая отлетела вчера. Надо бы приладить на место. Если не торопишься, помоги, мил человек, - баба Женя закудахтала, засуетилась, - пошли покажу.
За домом стоял, слегка покосившись, старый сарай. Местами потрепанный, но все еще крепенький. Сережка зашёл внутрь, нашел лестницу, молоток и гвозди. Залез на крышу и прикрепил отлетевший кусок шифера. На все дела ушло минут шесть, не больше. Баба Женя рассыпалась в благодарностях. Много ли надо старушке? Пару теплых слов, подсобить в мужской работе – забить гвоздь.
- Я, пожалуй, пойду, - отряхивая руки, сказал Сережка, - а то меня баба Вера ждет.
- Иди, конечно. Спасибо тебе огромное, уважил старуху. Дай бог тебе здоровья и удачи, - сказала на прощание баба Женя, - до свидания, дорогой Сереженька.
Обнявшись на прощание, Сережка пошел дальше по центральной улице. Он перешел на другую сторону дороги. Остановился у калитки, ведущей в дом бабушки Ильи – бабы Кати. На калитке висел навесной замок, значит, дома никого нет. Дом не производил впечатление заброшенного, просто баба Катя уехала ненадолго по делам. Надо будет зайти попозже. Сережка в магазине купил два батона белого хлеба и вафельный тортик к чаю.
Подходя к дому, Сережка издалека почуял знакомый с детства запах жареных драников. Из окна кухни доносились голоса Полины и бабы Веры. Они по-семейному обсуждали рецепты приготовления блюд и женские тайны совместного проживания с мужчинами. Сережка сел на крыльце, так хорошо ему не было давно. Рядом добрые и родные люди, все живы и здоровы. Кроме деда Саньки, который умер два года назад от рака легких. Жаль, но так бывает.
- Чего-то Серёжки долго нет, - услышал он причитания бабы Веры.
- Я здесь, бабуля, - отозвался Сережка, - на крыльце сижу, любуюсь природой.
Сережка зашел в дом, обнял Полину, рассказал, что посетил бабу Женю, а бабу Катю не застал.
- Так она в больнице лежит второю неделю. Камни в почках появились откуда-то и давление подскочило, будь оно неладно. Ее положили на процедуры, сдаст положенные анализы, проведут обследование, полежит под капельницей, говорят помогает, - сообщила баба Вера.
Стараниями женщин накрыли стол. Сережка с дорогими женщинами расселись вокруг старинного овального стола. Бабушка рассказала, что урожай в этом году, вероятно, будет хороший. Пенсию платят вовремя, за что спасибо президенту. Сережке президент и его команда не нравились, но спорить и убеждать бабу Веру, не хотелось. Какой в этом прок?
Баба Вера сказала, скучает по деду Саньке, раз в месяц ходит на кладбище и следит за могилкой. Он ей часто снится, во сне они подолгу разговаривают. Говорит, что будет ее в загробном мире ждать, и не торопит. Желает ей подольше пожить в добром здравии. Баба Вера посетовала на самочувствие. Что ж тут поделаешь? Годы идут, и здоровья не становится больше. Ноги волочит, и то ладно. Дела по дому делает сама, и довольна, что не сидит на шее у детей, у которых своих проблем выше крыши. От бабы Веры Сережка узнал, что его отец к бабушке не приезжал уже лет пять. Мама же звонит раз в неделю, и приезжает навестить почти каждый месяц. Хорошая она. Где он такую дуру нашел? Сам-то кобелина поганая. В кого он такой пошел?
Деревня зимой совсем опустевает. Летом много дачников и москвичей. А зимой пройдешь средь бела дня по центральной улице и никого не встретишь. Америка хочет напасть на нас, захватить наши природные богатства. Слава богу, наш президент не из робкого десятка. Может любому утереть нос. Не то что прошлый, алкоголик и бестолочь. А вообще жизнь стала лучше и легче, живи и радуйся. В магазинах продуктами забиты полки, молоко такое-сякое, масло сливочное или топленое. Колбаса всегда свежая. В советское время такого никогда не было. Люди обленились, скотину никто держать не хочет, работать никто не хочет, все только власть ругают. А у самих хари в дверной проем не влезают, только жрут и власть ругают. Бестолковые.
Сережка внимательно слушал, подперев голову руками. Полина положила голову на плечо любимому. Сережка сторонился политики, ему она казалась неинтересной и скучной. Было ясно – люди, идущие во власть, хотят денег и славы. Больше их ничего не интересует. А в человеке много всего, кроме наживы: любовь, борьба добра со злом, музыка, стихи, произведения искусства. Ради самовыражения в творчестве он хотел прожить жизнь, ради власти – нет. А теперь еще ради родных и близких людей.
Вдоволь наговорившись, баба Вера постелила молодым раздельно в разных комнатах. Полине надлежало спать в большой комнате на диване рядом с бабой Верой. Сережку отправили в его детскую комнату. Бабушка пришла перед сном пожелать Сережке спокойной ночи, и немного задержалась:
- Хорошая девушка, - сообщила шепотом баба Вера, - мне нравится. Женись, не пожалеешь. Добрая, умная, любит тебя сильно, по глазам вижу.
- Спасибо, я знаю. Мне с ней очень хорошо, - согласился Сережка.
- Не уподобляйся своему отцу, цени ее и уважай. И тогда будет у вас долгая и счастливая жизнь.
- Я постараюсь. Прости, что долго не приезжал.
- Я не обижаюсь. Я понимаю, - ответила баба Вера, - чего тебе со мной время терять? Тебе надо за молодыми бегать, влюбляться. Жить на полную катушку.
- Спасибо тебе за понимание.
- Спи давай, спокойной ночи, пошла я, - бабушка потрепала Сережку по голове и ушла в соседнюю комнату.
Женщины еще немного пошушукались, о чем-то своем, о женском. Полина рассказала про свою семью, где живут родители, кем работают. Какие у них имеются родственники, куда ездят отдыхать, из каких мест приехали в Москву. Бабушке было интересно все. Это какое-то другое поколение, неугомонные они, подумал Сережка. Неизбалованные, выжили в трудных условиях, учились, работали. Дали образование детям, внуков воспитали, и им все мало. Все вокруг интересно, все хотят знать. Гнутся, еле ноги передвигают, но не сдаются. Сережка уснул с улыбкой на лице, сегодня прошел хороший и насыщенный воспоминаниями день.
В эту ночь ему приснился дед Санька. Тот сидел в закатанных до колена штанах на помосте у берега озера. Ногами, по щиколотку в воде, чертил плавные круги. В руках держал удочку, и внимательно смотрел на поплавок. Сережка неторопливо спустился с горки к воде. Издалека увидел желтую соломенную шляпу деда. Сережка не сразу его узнал.
- Привет, дед, это ты? - спросил Сережка, когда ступил на мостки.
- Привет, Сережка, - дед повернулся к внуку, сверкая белоснежной улыбкой, - присаживайся.
Дед протянул правую руку для пожатия. Рука у него была крепкая и уверенная.
- Я думал о тебе сегодня, - сообщил Сережка.
- Я знаю, потому и пришел, - ответил дед.
- Зачем ты усы отрастил? - спросил Сережка, - никогда тебя не видел с усами, -
- Верка всю жизнь не разрешала. Говорила, что не любит усатых. А я мечтал. Не поверишь, вырезал из журналов усы, смотрел на себя в зеркало, и стыдливо прятал в сарае среди деревяшек. У меня там целая коллекция накопилась. Будет время проверь, удивишься какие есть экземпляры – буденовские, сталинские, хохлацкие, толстовские и ленинские.
- Хорошо, я проверю, - согласился Сережка, - как у тебя дела?
- У меня все хорошо. Здесь вообще тихо и спокойно. Страсти кипят у вас, на Земле. Мы, когда смотрим на вас, то удивляемся, переживаем немного, вспоминаем, какими были дураками. Из-за чего переживали и страдали?
- Скажи, дед: что самое главное в жизни? -  спросил Сережка.
- Экий ты, хитрец. Так возьми и все расскажи тебе. У каждого правда своя и смысл жизни свой.
- Ты прожил большую жизнь, наверняка у тебя есть собственное мнение, - не отставал Сережка, - мне надо знать. Скажи!
- Скажу, скажу. Я ж для этого пришел, - дед отложил удочку в сторону, - ничего сложного нет. Я тебе так скажу, надо жить своей жизнью, а не чужой.
Дед замолчал и посмотрел на внимательно слушающего Сережку.
- Это все? – спросил внук после паузы.
- Все, - ответил дед и рассмеялся, - а ты думал, что жизнь сложная и мудреная штука?
- Вообще то, да. Думал. Предполагал, что имеются скрытые смыслы, которые проявляются после смерти, обнажая никчемность земного существования.
- Скрытые смыслы имеются. Проблема жития в том, чтобы найти себя. Ведь можно увлечься модными течениями, можно пойти неверной дорожкой. Поддаться соблазнам, кинуться за властью и деньгами, забыв про главные ценности. С этой точки зрения жизнь твоего отца, например, никчемная и глупая, но ему комфортно. Он вполне доволен и счастлив.
- Не может быть, - удивился Сережка.
- Да. Так и есть. Поверь мне. Но если ты будешь выстраивать собственную судьбу как он, тебе будет плохо. Ты не будешь находить себе места, тебе будет некомфортно и неуютно. Будет мучить совесть. Не надо делать, как делают другие, как бы не казалось, что так правильно и современно. Как только ты станешь на свою тропинку, сразу все образуется. Твоя жизнь наполнится смыслом, появится энергия, ты будешь спать спокойно. Вставать будешь рано и бодренько. Будешь делать много дел и не уставать. Тебя будут ценить близкие родственники и товарищи по работе.
- Слушая тебя, понимаю, что все действительно просто, - задумчиво произнес Сережка.
- Главное, не усложнять отношения лишними и чужими желаниями, - добавил дед, - не увлекай мечтами других людей.
- Спасибо, ты мне очень помог, - Сережка прижался к крепкой спине деда.
- Да. Не за что, - ответил дед Санька, - ну, мне пора. Извини на сегодня много дел. Мне надо к Верке зайти, ее проведать. Она ждет каждый день. Расстраивается, если не могу прийти.
- Пока, - Сережка пожал протянутую руку.
Дед исчез. Не ушел, не подпрыгнул, не убежал, не уехал на машине или вертолёте. Просто растворился в воздухе. Сережка взял оставленную дедом удочку. Проверил наживку на крючке. Червяк был живой, и шевелился. Сережка плюнул на крючок, как учил дед Санька, и закинул удочку. Поплавок встал вертикально, и замер. Сережка внимательно смотрел на воду, вдруг вода расступилась, и Сережка провалился вперед. Он полетел вниз, но ему не было страшно. Теплый ветер развевал волосы и широкую рубаху. По бокам мелькали чьи-то лица, машины, дома. Приглядевшись, он понял, что это кадры из его жизни. Вот он идет в школу, вот он на каникулах у бабушки. Теперь он играет в футбол, вот мама ругается с папой. Вот он первый раз встретился с Полиной. Теперь они едут в электричке…
Сережка мягко приземлился на ровной площадке из песка. Сверху вниз опустился широкий столб света. Сережка зажмурился от слишком яркого освещения. Как только глаза привыкли, Сережка щурясь приоткрыл веки. Перед ним на табуретке сидел человек в балахоне, с длинными волосами, лица не было видно.
- Поговорим? - мощный уверенный голос звучал со всех сторон.
- Поговорим, - голос Сережки звучал объемно и звонко, как и голос незнакомца, - о чем вы хотите поговорить?
- О тебе, - голос струился и обволакивал Серёжку приятными обертонами.
- Кто вы? – спросил Сережка.
- Кто я - не важно. Важно, кто ты? – услышал он уклончивый ответ.
- Начинайте, чего-сопли-то жевать? – предложил Сережка.
- Хамишь, парнишка. А со мной не стоит так разговаривать, - в голосе незнакомца появились стальные нотки.
- Что вы хотите? – насторожился Сережка.
- Расслабься, сядь, - рядом с Серёжкой появился стул со спинкой.
Сережка присел, не откидываясь назад:
- Ну, сижу. Что дальше?
-  Ты думаешь, что нашел смысл жизни? – вкрадчиво спросил человек в балахоне.
- Хотелось бы так думать, - ответил Сережка.
- Все не так просто. Ты будешь сомневаться. Ты будешь искать скрытые послания и тайны. Ты будешь совершать ошибки, потому что ты человек.
- Все ошибаются. Ничего страшного в этом не вижу.
- Ошибаются все, это верно. Но не все берут сомнения вглубь себя. Ты особенный, ха-ха-ха, - человек расхохотался, - ты слаб, как любой другой человек. За тобой по пятам всю жизнь будут гнаться соблазны. Сможешь ли устоять? Сможешь ли ты сохранить верность Полине? Или ты разрушить ее сердце коварной изменой при первой возможности?
Человек трясся и хохотал. Скрипучий хохот разносился вокруг и заполнял свободное пространство. Свет резал глаза, Сережке стало жутко и неуютно. Он прикрыл глаза ладонью.
- От правды не скроешься, - человек перестал хохотать, - я не верю в тебя. Ты сопляк и щенок. Ты предашь свои новоявленные идеалы, ты пропьешь последнюю рубашку. Оставь честную и хорошую девушку, не калечь ей жизнь.
- Я смогу, я тебе не верю, - крикнул Сережка, - кто ты?
- Не веришь? Сомневаюсь. Ты знаешь, что я прав. Потому что, я – это ты!
Человек резко встал. Обеими руками поднял балахон и откинул его вместе с длинными волосами назад. Перед ним лицом к лицу стоял сам Сережка, только немного старше. Лицо испещренное морщинами, по левой щеке наискосок шел широкий алый шрам.
- Узнал? – спросил Сережка-2.
- Узнал, - ответил Сережка.
- Я тебя знаю, лучше, чем ты сам. Ты мерзкий предатель и подонок. Я не знаю, зачем такие мрази появляются на белом свете. Вся твоя жизнь, это утоление жажды ненасытной мелкой душонки. Все чего хочешь ты, это потреблять и наслаждаться. Твое уязвленное самолюбие делает тебя гадким и склизким! Ты сегодня хороший, а завтра жалкий негодяй. Тебя не за что уважать!
- Замолчи! - Сережка вскочил, сжав кулаки.
- А то что? – Сережка-2 демонстративно достали бейсбольную биту черного цвета, - попробуем?
Двойник легко фланикировал битой, как опытный боец.
- Ударь меня, - Сережка-2 развел руки в стороны и отбросил биту в сторону.
Сережка сделал выпад вперед и ударил соперника в лицо. В тот же момент его пронзила страшная боль, как будто он сам себя ударил. Сережка взвыл, удивился… и проснулся.
Он лежал в мокрой от пота футболке. На стене играли тени уличного фонаря. Не кричал ли он во сне? Прислушался, за стенкой было тихо. Значит, он никого не разбудил. Приснится же такое? Слава богу, что это был всего лишь сон. Сережка прошел на кухню, налил себе стакан чайного гриба. Кошмар постепенно отступал, реальность возвращалась. Серёжка мало-помалу успокоился. Снял мокрую футболку, повесил на спинке стула. Затем лег на спину и задумался, чтобы значил этот сон?
Можно ли серьезно относится к тому, что снится? Являются ли во сне ответы на животрепещущие вопросы? На что намекают персонажи сна? Дед поддерживает, двойник предупреждает или запугивает? Дед что-то говорил про коллекцию вырезанных из журналов усов. Сережка нащупал на полке фонарик. Щёлкнул выключателем – странно, но лампочка горит. Накинул на плечи покрывало, на ноги калоши, вышел на улицу. При свете фонарика добрался до сарая. Резкий скрип двери при открывании, справа верстак, тиски. Слева – висят пилы, молотки и рубанок. Внимание Сережки привлек ржавый железный ящик, стоящий на полке под верстаком. Он положил фонарик, двумя руками взял ящик на себя. Вытащил на свет, в этот момент верхняя крышка оторвалась, осталась в руках. Содержимое ящика упало на пол, выбив пыль из-под ног. Серёжка посветил фонариком под ноги: на полу разлетелись журнальные вырезки. Внизу веером лежали лица и полулица с усами – Фредди Меркьюри, Буденный, много лиц Сталина, бородка Ленина и Троцкого, длинные усы украинских гетманов…
Не может быть, подумал Сережка. Не может быть, чтобы сон и явь были связаны. Значит, все что сказал дед было правдой… Что сказал двойник тоже правда? Сережка не спеша собрал разлетевшиеся листки, запихал обратно в ящик, и запихнул его на место. В сарае как-то сразу похолодало, стало страшно. Сережка поспешил в дом. В доме можно было спрятаться под одеяло. В доме его никто не достанет…
Укрывшись под одеяло с головой, Сережка долго не мог успокоиться. Прислушивался не скрипнет ли где половица, не постучится ли ветка в окно. Сережка лежал и пытался различить в приглушенных звуках улицы какой-то зашифрованный смысл. Под утро Сережка заснул. Сны не снились. Проснулся он уже в одиннадцатом часу от того, что его поцеловала Полина.
- Привет, - Полина улыбалась, - вставай. Завтракать пора.
- Я по тебе соскучился, - Сережка приподнялся и обнял любимую, - где ты была так долго?
- Я была в соседней комнате, - ответила Полина, - мне хотелось к тебе, но было не удобно перед бабушкой. Извини.
- Я понимаю, - сказал Сережка.
Рассказать, не рассказать Полине про сон? Сережка собрался, позавтракал. Настроения не было, разговор не клеился. Мысли разбегались. Надо было уехать в Москву.
- Уже уезжаете? - расстроилась баба Вера, - может еще день-другой побудете со мной?
- Извини, бабуль. У Полины бабушка ждет и волнуется. Ты же понимаешь?
- Мы обязательно еще приедем, я обещаю, - сказала Полина и прижалась к бабе Вере.
- Ты следи за ним, - сказала на ухо Полине бабушка, - у Сережки ветер в голове. Ему нужна поддержка, чтобы не пошел неправильной дорожкой.
- Я постараюсь, – ответила Полина.
- Баба Вера, а правда, что тебе не нравилась усатые мужчина, а дед Санька всю жизнь мечтал ходить с усами?
- Правда. С ума сходил по ним всю жизнь. Приносил мне газеты и журналы, показывая усатых мужиков. Но я твердо стояла на своём, не люблю я их и все тут, - сказала напоследок баба Вера.
Сережка ехал задумчивый и молчаливый. Полина не понимала, и спросила в чем дело. Сережка пересказал ночной сон. Полина задумалась, остаток дороги они ехали молча. Сережка проводил Полину до подъезда, и поехал домой.

Глава 7

На пороге квартиры Сережка вспомнил про Тимура. Набрал его номер, но никто не поднял трубку. Затем он поискал следы друга детства в интернете – в «Одноклассниках», «Фейсбуке», на «Ю-тюбе». Его немало удивило, что Тимур достаточно популярный человек на просторах российского интернета. Про него было много новостей. Сережка узнал, что сейчас Тимур находится под домашним арестом, и, видимо, поэтому не может отвечать на телефонные звонки. Может ли он посещать странички в социальных сетях? Серёжка не знал. Он зашел всюду, куда мог. Везде написал комментарии. Оставил сообщения и контактные данные.
Этим Сережка не ограничился. Он зашел в гости к предполагаемым друзьям Тимура, попросил помочь связаться с ним. После этого он набрал в поисковике Илью Хромова, и с удивлением узнал, что Илья является фигурантом громкого дела о терроризме, и уже два года находится под стражей. Ну, вы друзья-однополчане меня серьезно удивили, подумал Сережка. Нельзя вас оставить на десять лет, как вы наворотите таких дел, что мало не покажется. Встречи с подследственными отменялись. Возможность, вновь обрести и обновить отношения с друзьями, перенеслась на неопределённое время. Сережка расстроился, попробовал написать стихи, запечатлев свое состояние, но строчки не писались. Гармонии не было, поэзия тоже откладывалась. Надвигалась депрессия, с ее очевидным желанием напиться и забыться.
Как этим процессом управлять? Как не поддаться на провокацию и желание себя пожалеть? Сережка вспомнил лицо своего двойника, тот знал его сущность. Сережке стало страшно. Неужели все предрешено? Двойник его понимал лучше остальных. Ведь это был он сам, только старше и мудрее. Сережка заметался, рука мысленно тянулась к стакану, ища в нем спасительное равновесие. Другая рука выбивала стакан и разливала алкоголь на пол. Ты слаб, слаб, слаб! – звучало в голове. Еще вчера он был уверен в себе и своих мыслях, какой-то дурацкий сон разрушил его совершенное представление о мире. Почему так происходит? Рука нашла телефон. Сережка набрал номер Полины. Два гудка, как будто она ждала его:
- Привет, мне плохо, - сообщил Сережка.
- Приезжай, - ответила Полина.
- Тебе нужен такой человек, как я? Непостоянный, слабый, с перепадами настроения?
- Я тебя люблю. Конечно, нужен, - прозвучал тихий и приятный голос в трубке.
- Я бездарь и никчемный человек.
- Это не правда. Ты - талант, вместе мы справимся, - Полина мягким голосом плела спасительную паутину.
Сережка зацепился за нее руками и приподнялся над землей. Но притяжение не сдавалось, его тянуло назад.
- Я тебе испорчу всю жизнь.
- Вместе мы сможем преодолеть трудности. Не бойся, я тебе помогу, - нити паутины сплелись в толстый канат, на который уже можно было опереться и подняться в полный рост.
- Я хочу к тебе.
- Приезжай.
- Бабушка не будет против?
- Я договорюсь.
- Я лечу.
Сережка выбежал на улицу. Поднял руку, с визгом тормозов остановилось желтое такси.
- Куда едем, командир? – спросил водитель, трогаясь с места.
- Сокольники.
- Отлично.
Сережка не помнил, как он доехал, как взбежал на пятый этаж. Как Полина открыла ему дверь. Или это была бабушка? Как они целовались в прихожей. Как они переместились в комнату Полины. Как они любили друг друга снова и снова. Единственно, что он четко помнил из того вечера, ощущение, что он вернулся домой, и теперь все будет хорошо. Не может быть иначе. Сомнения развеялись, для душевного равновесия ему необходима Полина, ее теплые руки и добрый взгляд, пару слов и поцелуй желанных губ.
Сережка не уехал домой. Остался на ночь у Полины. Ночью он столкнулся в коридоре с бабушкой, та прошла мимо, как будто, так и надо. На утро, лежа в обнимку с Полиной, Сережка понял, что ему удалось проскочить падение в запой. Где-то вверху ему улыбнулся дед Санька, а Сережка-2 нервно ударил рукой о дверной косяк, разбив кулак в кровь. Он смог на этот раз, сможет и в другой. Главное, не сдаваться.
- Ты мне нужна, - произнес вслух Сережка.
- Давай еще поспим, - сквозь сон сказала Полина.
- Хорошо, - согласился Сережка.
Он аккуратно вылез из-под Полининых объятий, накинул на себе ее белый халатик. Нашел на столе ручку и бумагу. Стихи пришли сами собой. Строчки ложились красивым ровным подчерком, какого у Сережки не было с первого класса, когда он учился выводить правильные кружочки и палочки на уроках правописания. Он писал про моря, леса и горы. Герои побеждали злодеев, и становились предметом почитания для нынешнего и грядущих поколений. Правда и справедливость торжествовали, высоко неся гордые знамёна сквозь злые и ехидные насмешки недоброжелателей. Герои встречали ослепительных красавиц, и увозили на стремительных белых лошадях в цветущие сады и высокие дворцы.
Полина тихо посапывала. Серёжка за два часа исписал треть тетрадки на сорок восемь листов. Затем на него навалилась удовлетворительная усталость, как после хорошо сделанной работы. Он отложил тетрадь, и лег на кровать рядом с Полиной. Мгновенно заснул. Когда проснулся, Полина сидела и читала его утренние записи. В легкой сорочке, полуголая. Она сидела нога за ногу и перелистывала тетрадку. На носке болтался розовый тапочек, одна рука совершала непроизвольные движения в воздухе, губы шевелись, не произнося вслух слова. Сережка засмотрелся на свою музу и любимую. Как у него могли возникнуть какие-то сомнения и волнения? Как он мог усомниться в том, что все будет хорошо? Разве он не сможет преодолеть неприятности? Сможет. Обязательно. Сережка-2 – ты не прав. Я тебе докажу! Вот увидишь!
Сережка переехал к Полине насовсем. Вечерами, когда у Сережки не было работы, они сидели на кухне втроем с бабушкой и пили ароматный чай с печенками. Софья Никитична слегка ворчала, что в их время так не делали. Что надо сперва жениться, а потом жить вместе. Сережка сделал предложение Полине. Та ответила, что обязательно выйдет за него, но только попозже.
Сережка рассказал Полине про своих друзей детства, которые оказались активными противниками существующей власти. Вдвоем с Полиной сходили на акцию в поддержку находящихся под следствием политзаключённых. Сережка получил по голове дубинкой, и они ушли домой.
- Я больше не пройду на демонстрации, - сказала дома Полина.
- Почему? – спросил Сережка.
- Думаю, что это бессмысленно. Надо жить полноценной жизнью, а не гоняться за призраками свободы, гласности и справедливости. Мы ничего не сможем изменить. Власть по определению несправедлива, ее не переформатируешь под себя. Свою жизнь, как показывает опыт твоих же друзей, покалечить легко. Только и всего, - ответила Полина.
- Друзей нельзя бросать в беде, - возразил Сережка, - я уверен, что у них были правильные мысли и желания. Парни страдают за свои убеждения. И это неправильно!
- Ты же никогда не увлекался политикой. Что случилось сейчас?
- Это правда, не увлекался. Но я никогда не симпатизировал насилию, с которым ассоциируется существующая власть. Я осознаю себя частью мировых процессов. Я - клеточка большого организма. Если весь организм болен, то и мне плохо. Может быть из-за этого все мои проблемы. Мои метания, неуверенность, запои, наконец…
- Если ты думаешь, что сделаешь революцию, и проблемы исчезнут, то ошибаешься. Ни одна революция не приносила людям радость и счастье, хотя всегда это обещала. Революция – это боль, кровь и страдания, превосходящие по уровню дореволюционную несправедливость.
- Не соглашусь с тобой, революция дает толчок к развитию общества. К смене элит, к воплощению свежих идей. Октябрьская революция семнадцатого года при всей ее кровавости, дала миру первого космонавта и атомную электростанцию, прорыв технологий и гуманитарных идей.
- И где сейчас эти идеи?
- Великие коммунистические идеи натолкнулись на несовершенство человеческой природы – жадность, корыстолюбие, зависть. Сами идеи не виноваты. Просто их время еще не настало.
- Природа человека изменилась в двадцать первом веке? – спросила Полина.
- Нет, к сожалению, - ответил Сережка, и замолк.
Полина была права, ничего и никогда не получится в нашем мире. Жадные и хитрые всегда переиграют добрых и порядочных. При равных условиях, приспособленцы вылезут наверх, похоронив чистые и бескорыстные порывы альтруистов. Что же делать? Неужели смириться? Надо стать таким же приспособленцем и жалким трусом? Не хотелось. Сережка метался, не находя равновесия. Может, это свойство творческой натуры? Может быть. Хорошо людям, которые уверены в своих взглядах и никогда не сомневаются.
Полина сумела-таки уговорить Сережку оставить на время политически активные проявления, но ненадолго. Через месяц вернулись родители Полины, и молодые съехали на съемную квартиру в районе метро «Октябрьское Поле». Сережка закрутился с переездом и обустройством нового жилья. В голове возникали мысли о свадьбе, о рождении детей. Раздумья про друзей детства и построение справедливого общества отошли на второй план. Но примерно через три месяца, когда на дворе уже стояла зима, Сережка увидел в ю-тюбе ролик с Тимуром. Друг детства вел передачу в прямом эфире, его гостем был знаменитый общественный деятель Запальный. Серёжка сумел созвониться с Тимуром, и назначил ему встречу в кафе на Пушкинской.
Не видевшиеся почти десять лет, друзья тепло обнялись, и разговорились, как будто не было долгих лет разлуки. Ребят не покидало ощущение, что они понимают многие вещи с полуслова, с полу интонации. Единение и взаимопонимание росло с каждой минутой разговора.
- Что делаешь? - спросил Тимур.
- Я ди-джей на радио, - ответил Сережка.
- Я тоже ди-джей на радио, - рассмеялся Тимур.
- Как получилось, что ты заработал себе уголовный срок в столь юные годы?  - поинтересовался Сережка.
-  Я думаю, что кто-то должен идти впереди, пробивая дорогу к справедливому будущему. Понимаешь? Думаешь, немного высокопарно? – с улыбкой спросил Тимур.
- Нет. Самое то, - согласился Сережка, - про Илью знаешь что-нибудь?
- Десятку ему дали. Насколько я знаю, дело сфабрикованное, силовикам нужен был образцово-показательный суд. Илье просто не повезло, он попал под раздачу случайно. На его месте мог быть кто угодно, - грустно констатировал Тимур.
- Можно ему как-нибудь помочь? – спросил Сережка.
- Думаю, что ему ничего не поможет. Можно подать на апелляцию, можно подать на досрочное освобождение. Но дело резонансное, на особом контроле. Силовикам важно не допустить смягчения приговора. Этот устрашающий акт должен вселять ужас в умы желающих противодействовать существующей власти.
- А если произойдет смена власти, можно пересмотреть срок осужденным по политическим статьям?  - спросил Сережка.
- Это будет сделано обязательно. Но только как же сменить власть в наших условиях? Оппозиция разрозненна и малочисленна. Большинство людей в России благодаря пропаганде верят президенту и его окружению.
- Так не может длиться вечно. Что-то должно произойти, - не соглашался Сережка.
- Власть обязательно сменится. Иначе быть не может. Но на это уйдут годы. Предполагаю, что Илья выйдет из заключения аккурат к смене политических элит. А если старые элиты смогут провернуть операцию под кодовым название «приемник», то ничего не изменится.
В разговоре повисла пауза. Каждый думал, что же делать? Смиряться с происходящим не хотелось. И разумного плана действий нет.
- Понимаешь, Сережка, я веду активную политическую деятельность, - начал Тимур, - и у меня есть уголовный срок. А это означает, что он легко переходит в реальный, если я оступлюсь еще хотя бы раз. Это означает, что при малейших сомнениях меня отправят к Илье. Радость встречи с ним не заменит свободы с ее возможностями самореализации.
- Грустно, - согласился Сережка.
- Это не грустно. Это жизнь такая. Чтобы чего-то достичь, нужно много работать. Революцию в 17-м году тоже сделать было не легко. Но сделали же. Значит, и мы сможем добиться смены власти, - стараясь добавить уверенности в голосе, сказал Тимур.
- Я не хочу сидеть сложа руки. Я хочу сделать этот мир лучше, - заявил Сережка.
Тимур пристально посмотрел на друга детства. Между ними промелькнула слабая искра надежды. Хорошо, когда ты знаешь правду, и хочешь за нее бороться. Вдвойне хорошо, если вас двое. А если вас целая армия, то вы непобедимы.
- Давай попробуем. Приходи завтра в наш офис. У нас собрание актива команды. Мы пока не партия, но думаю, скоро зарегистрируемся. Нам нужны активные единомышленники, - предложил Тимур.
- Я приду, мы обязательно победим, - воодушевился Сережка.
Затем Серёжка расспросил Тимура о политической платформе его движения. Тимур подробно рассказал, дал список литературы, названия сайтов, ссылки, где можно познакомится с основными тезисами и идеями.
Прощаясь в метро, Сережка спросил:
- Тимур, а правда, что вы с Ильей меня разыграли и спрятали пакетик с нашей «клятвой» специально?
- Откуда ты знаешь? Тебе Илья рассказал?
- Нет. Илья мне ничего не рассказывал.
- Никто про это не знает. Только я и Илья.
- Так это правда? – спросил Сережка.
- Правда. Извини, мы тогда не признались и не попросили прощения. Нам было неудобно. Мы не думали, что так выйдет, и ты подвергнешь себя такому риску.
- Зачем вы это сделали?
- Мы хотели тебя расшевелить, заинтересовать. Ты все время был немного отстранённым. А нам хотелось быть сплочённой суперкомандой единомышленников. В принципе, у нас получилось. После того случая на кладбище, мы не разлучались, и действительно сплотились. Нам надо было тебе все объяснить, рассказать и покаяться. Но мы не нашли решимости сделать этот шаг. Прости, - Тимур протянул правую руку.
Серёжка крепко пожал руку друга.
- Я не обижаюсь. Но так больше не делайте. Хорошо?
- Хорошо, заметано, - Тимур обнял Сережку на прощание.
Сережка пошел домой воодушевленный с высоко поднятой головой. Что-то важное и значимое начиналось в его жизни. В голове складывались ориентиры новых высоких целей. Ради которых не жалко было потратить жизнь, а если надо и голову сложить. Теперь никогда его жизнь не будет бессмысленной. С этого дня все будет подчинено высшей цели – борьбе за прекрасное будущее человечества и народов России, в частности. В голове крутились бравурные марши, обрастающие строчками про единство, волю и мужество народа. В душе росла и укреплялась мощная уверенность в собственных силах, в своём предназначении. Дома Серёжка поделился впечатлениями и идеями с Полиной. Серёжка был очень убедителен.

Финал 1

И хотя, у Полины не возникло восторга от нового увлечения Сережки политикой, она с уважением отнеслась к мечтам и желаниям своего избранника. У мужчины должна быть серьезная профессия и работа. Он должен реализоваться в карьерном плане. Так говорил отец, а мать всегда с ним соглашалась. Полина представила себя на месте Надежды Константиновны Крупской. Что ж, не самая плохая биография, если разобраться. Жена Ленина прожила осмысленную и идейную жизнь, боролась за права угнетенных, внесла весомый вклад в изменения общественно-политической формации на одной шестой части суши. Оставила отчетливый след в истории человечества. А что Полине уготовила судьба?
Со следующего дня у Сережки началась совсем другая жизнь. Его утро началось с изучения политических новостей. Затем он перешел к штудированию основ марксизма – скачал «Капитал» Маркса. Вечером посетил заседание актива команды Тимура. На первый раз он внимательно слушал и присматривался к товарищам. В последующие разы, Сережка был более активен, он решительно взял бразды в свои руки и активно выступал, используя новообретенные знания классиков социалистического учения.
Через год Тимур и Сережка зарегистрировали новую партию, которую назвали «Классическая Социалистическая Партия России». На президентских выборах в 2024 году партия выдвинула своего кандидата - Тимура Хромова. По результатам голосовая он занял третье место, набрав почти 12% голосов избирателей. Для молодой амбициозной партии это был успех. На этом ребята не остановились. Их идеи легко проникали в сердца и души простых людей, потому что они были чисты и искренни. Росла поддержка и уважение электората.
В ответ на успехи новой партии, правящая элита пошла в атаку на КСПР. Офисы партии арестовывали и обыскивали. Активистов партии массово задерживали, заводили административные и уголовные дела по надуманным поводам. Сережке и Тимуру пришлось покинуть страну, и надолго поселиться на Кубе. Ребята не хотели принимать помощь от могущественных западных стран – США и Англии. Хотя предложений было предостаточно. И возможно, это было бы удобно и материально выгоднее. Но правящая коммунистическая партия Кубы не была такой навязчивой и агрессивной. Официально Куба числилась дружественной страной с Россией, но беглецов не выдавала и всячески поддерживала.
Используя достижения в цифровых технологиях, Сережка и Тимур смогли руководить партией издалека. Они участвовали в видеоконференциях и съездах. Помогали идейно и финансово. К концу следующего президентского срока КСПР завоевала серьезную поддержку населения, она имела своих представителей во всех ветвях власти регионального и федерального уровня. Партия власти сдавала позиции, и к 2030-му году Сережка и Тимур смогли без опаски вернуться на родину.
Толпы людей встречали народных кумиров в аэропорту. Сопровождали всю дорогу, и дежурили у подъезда. На выборах Тимур был безусловным лидером. Несмотря на еще сохраняющийся административный ресурс, старый президент проиграл выборы, и новым президентом России стал Тимур Хромов. Сережка, как руководитель партии стал Председателем Государственной думы.
Илья вышел из тюрьмы в 2027 году и присоединился к партии друзей детства уже после успешных выборов в 2030-м году. Какое-то время политической деятельностью он не занимался, ведя уединённый образ жизни. Но друзья детства не оставили Илью без внимания.
Ранним весенним утром под окном Ильи засверкали мигалки и завыли сирены. Затем в дверь постучали. Илья присел на край кровати, Катя сжалась от страха. Опять? За что? - пронеслись мысли в их головах. Настойчивый стук повторился. Илья открыл дверь, на пороге стояли Сережка и Тимур с бутылкой коньяка и конфетами.
- Чего надо? – спросил Илья.
- Ты нас не узнал?  -спросил Тимур.
- Не узнаешь вас? По телеку с утра до вечера показывают ваши приторные рожи, со страниц газет не слазите. Узнал, - ответил Илья.
- Тогда, здравствуй, - Сережка шагнул вперед и обнял друга.
Тимур заключил в объятия их обоих. Расцепившись, друзья прошли на кухню, разлили коньяк. Выпили, закусив шоколадными конфетами.
- Как у тебя жизнь? – спросил Тимур.
- Нормально, не жалуюсь, - ответил Илья, - отмотал срок, сейчас работаю охранником на стоянке. Наша страна неограниченных возможностей. Ни в чем себя не ограничиваю.
- Хорошо, что ты не унываешь, - похлопал друга по плечу Сережка.
- У нас к тебе предложение. Стране нужно поднимать культуру и спорт. Пойдёшь к нам министром спорта? – спросил Тимур.
- Ага. У меня судимость без права занимать государственные должности, - ответил Илья, и налил себе еще коньяка, - за вас мужики. Чтобы у вас в жизни все получилось! А я отработанный материал, ошибка истории…
- Стоп, стоп, стоп, - не дав выпить Илье в одиночку, Сережка схватил его за руку.
Другой рукой он разлил коньяк Тимуру и себе.
- Отличный тост: За нас, мужики! – друзья чокнулись, Сережка продолжил, - Тимур подготовил закон о реабилитации и снятии судимости со всех политзаключённых. Невинно репрессированным будет выплачена компенсация и предоставлены льготы. Мы понимаем, что потраченного времени не вернуть. Но мы сделаем для людей, все что в наших силах. Присоединяйся к нашей команде. У нас получится. Вот увидишь.
- Мне надо посоветоваться, - ответил Илья.
- Я все слышала, - услышали друзья голос Кати из коридора, - надо соглашаться. Это хорошее предложение. Ты не пожалеешь, я уверена. О таких друзьях можно только мечтать.
Илья сел на табуретку. Взялся руками за голову. Сережка и Тимур улыбались, и терпеливо ждали решения Ильи. Тюрьма и последующая жизнь Илью если не сломали, то изменили отношение к жизни. Он стал более циничным и осторожным. Илья знал, что ничего хорошего уже не будет. Любые светлые начинания будут наказаны. Он не хотел детей, чтобы они не жили в этом ужасном мире. Последние три года Катя его терпела и не бросала, надеясь, что Илья оттает, и начнется нормальная семейная жизнь. Илья к жизни возвращался очень медленно. Обида на белый свет не отпускала, и он находил удовольствие в этом медленном страдании. А тут появлялась возможность резко изменить жизнь к лучшему. Это не обман? Не розыгрыш? Зачем его друзьям друг-уголовник?
- У вас нет кандидатов на эту должность? – спросил Илья.
- Кандидатов море, достойных людей маловато, - ответил Тимур, - последние тридцать лет оголтелого капитализма в нашей стране выработали у людей совершенно идиотское отношение к жизни. Все хотят получать, никто не хочет работать и отдавать себя народу и государству. В чиновники идут только для того, чтобы воровать и красиво жить за границей. А нам надо восстанавливать собственную страну. Строить перспективное будущее здесь и сейчас. 
- И вы думаете, что я не такой как все? – ехидно улыбнулся Илья, - вы же меня уголовника совсем не знаете. По тундре, по железной дороге-е-е…
Илья рванул рубаху, ударил себя по груди ладонями. Громко затянул тюремный романс… Сережка и Тимур сделали тоже самое, и пустились в пляс по кухне. Стены зашатались, табуретки отлетели в сторону. Катя закрыла рот ладошкой, не зная, чем закончится этот дикий пляс. Сиртаки, лезгинка и присядка, что только не было в этом танце. Каждое движение уносило вдаль негатив и обиды, злость и злобу… Разгоряченные танцем, друзья обнялись.
- У нас все получится, - сказал Тимур.
- Илья, соглашайся. Нам тебя не хватало все эти годы, - добавил Сережка.
- Хорошо, я согласен, - кивнул Илья.
В тот же день Илья с Катей переехали в Москву, в просторную четырехкомнатную квартиру, которую предоставило Правительство РФ. С нерастраченной энергией бывший террорист впрягся в работу Министром спорта. Через два года он занял пост Министра экономики, а потом и должность Председателя Правительства РФ.
Тимур и его команда провели срочные реформы образования и здравоохранения, судебной системы и правоохранительных органов. Вернули срок президентского правления, как было ранее: два срока по четыре года. Экономика, освободившись от чрезмерного налогообложения и административных барьеров, росла по 15-20% в год. В страну хлынули иностранные инвестиции. К концу второго срока президентства Тимура страна вышла на третье место в мире по ВВП. Уровень жизни населения увеличился в тридцать раз. Образование и медицина вновь стали доступными и бесплатными для всех граждан России. Россия стала технологическим и научным лидером во многих отраслях мировой экономики.
Настал день, когда надо было решать, что делать на выборах 2038 года. На загородной резиденции Президента РФ состоялась судьбоносная встреча старых друзей - Тимура, Ильи и Сережки.
- Ребята, - обратился к приглашенным Тимур, - через полгода истекает срок моих президентских полномочий. Рейтинг поддержки у населения у нас огромный. Но я не могу более занимать этот пост. Надо решать, что делать далее.
- Давай проведем референдум, и продлим тебе полномочия, - предложил Илья, - народ тебя поддержит.
- Думаю, что ты прав – поддержит. Но подобное в истории России уже было. Нельзя вечно править страной, это плохо сказывается на экономике, - возразил Тимур, - страна перестает развиваться.
- Тогда давай выдвинем на эту должность Сережку, - предложил Илья, - он сможет. Ты ему поможешь. Народ поддержит.
- Может быть и поддержит. Но наша задача не в сохранения личной власти. Наша цель построить такие институты власти, чтобы в дальнейшем не было возможности ее узурпации. Мы хорошо поработали, и теперь должны дать возможность поработать нашим оппонентам.
- Он прав, Илья, - добавил Сережка, - мы восемь лет старались построить нормальную конкурентную среду в экономике и политике. У нас в стране сейчас много ярких политических лидеров. Это наша заслуга. Если мы сейчас запретим им бороться и реализовываться, то чем мы будем отличаться от предыдущего Президента?
- Ты, конечно, прав. А ты не думаешь, что следующий президент не будет таким правильным и щепетильным? Вы сейчас власть отдадите, тот крендель придет на все готовенькое. И не уйдет со своего поста лет двадцать… Вновь настанут мрачные времена, коррупция и развал страны? – не унимался Илья.
- Я уверен, что мы построили такую систему, которая выдержит правление даже два президентских срока, а не то что одного. Если мы увидим, что страна развивается не в правильном направлении, то через четыре года в президентских выборах будет участвовать Сережка. А сейчас нам надо отойти в сторону, - предложил Тимур.
- Я согласен, - поднял руку Сережка.
- Я сомневаюсь, но подчиняюсь большинству, – нехотя согласился Илья.
На президентских выборах в 2038 году победил кандидат от «Конституционной партии России» Иван Петрович Небослов. Чрезвычайно достойный и порядочный человек. Он смог подхватить и развить начатое Тимуровской командой развитие России. Ребята не ошиблись, у них получилось.

Финал 2

Полина со скепсисом встретила новость о новом увлечении Сережки политикой.
- Политика – это грязное дело. Власть ломает людей, и ты пропадешь, - говорила она, - в первую очередь, как духовная личность, как творец и поэт.
- Полина, ты чувствуешь, что в стране происходят неправильные процессы? Мы не туда развиваемся. Образование ухудшается, разрушается генофонд нашего народа. У нас нет будущего, - не соглашался Сережка.
- Как хочешь. Делай, что считаешь нужным. Но, обещай мне, что хорошо подумаешь, прежде чем сделаешь решающий шаг, - попросила Полина.
- Хорошо, - согласился Сережка.
Он провёл ночь в раздумьях. Тимур был убедителен в агитационных речах. Однако, Полина безусловно имела право думать иначе. Все были по-своему правы. Но что делать ему? Не приведет ли этот путь в тюрьму, как Илью? Равносильно ли занятия политикой перечеркиванию творческой самореализации?
На следующий день Серёжка посетил собрание активистов команды Тимура. Сброд анархистов и националистов, подумал Сережка. Как с этими людьми можно строить светлое будущее? Сережка сидел, смотрел и думал. С каждым новым выступающим у него росло впечатление, что заниматься политикой не стоит. Лучше заняться творчеством и достичь вершин в искусстве и шоу-бизнесе. Нельзя распыляться и хоронить данный природой талант. Это нечестно.
- Ну, как тебе? – спросил Тимур, когда закончилось собрание.
- Мне кажется, что это не мое, - ответил Сережка, - твои товарищи какие-то идиоты, честное слово. Мне было не интересно. Неужели ты с этими людьми готов сделать политическую карьеру?
- Возможно, ты и прав. Идеальных людей нет. Я работаю с теми, кто есть, - согласился Тимур, - но, все равно, буду заниматься политикой, потому что не вижу иного будущего.
- Извини, я пока устраняюсь, - сообщил свое решение Сережка.
- Очень жаль, мне казалось, что у нас может получиться что-то очень хорошее. Ну, в любом случае, наши двери для тебя всегда открыты. Приходи, если что, - Тимур с сожалением развел руки.
Друзья обнялись, и пошли каждый своей дорогой. Тимур попытался создать новую партию, но ее не зарегистрировали. Он продолжил политическую деятельность. Его замучили арестами и штрафами. Тимур был вынужден эмигрировать в США, как подвергающийся политическим гонениям. Правительство США предоставило ему политическое убежище. Казалось, что еще можно вернуться и спасти Родину. Для начала Тимур устроился работать в такси. Скопил немного денег, и начал задумываться об открытии своего дела, но был убит негром-наркоманом, на темных улицах Сан-Франциско.
Серёжка женился на Полине, у них родился славный мальчуган. Назвали Петей. Сережка продолжил работать на радио. Как-то его заметил продюсер одного из кабельных телеканалов, и Сережка перешел работать на региональное телевидение Можайского района. Временами он продолжал писать стихи. Сережка публиковался в интернете, но широкого признания не нашел. Все реже и реже брался за карандаш и тетрадку.
В 2027 году он встретился с Ильей, когда тот приехал после освобождения из тюрьмы в гости к бабе Кате. За рюмкой вишневой наливки ребята разговорились.
- Как у тебя дела? – спросил Сережка.
- Не так я себе представлял наше будущее, - сказал Илья.
- Про Тимура слышал что-нибудь?
- Нет, я только что из колонии. Дома еще не был. Я про жизнь на воле ничего не знаю, - ответил Илья.
- Он политикой занялся, силовики его затравили. Он был вынужден эмигрировать в США. Как он там сейчас, я не знаю, он не пишет и не звонит. Мы с ним встречались примерно семь лет назад. Тимур меня звал к себе в команду. Я, слава богу, отказался. И не жалею ни капельки. Неизвестно, что со мной сделали бы оборотни в погонах, - подливая наливки в стаканы, сообщил Сережка.
- Они такие, им лучше не попадаться. Раскрутят по полной, - подтвердил Илья.
- Чем собираешься заняться?  - спросил Сережка.
- Не знаю, пока. Я почти девять лет не был на свободе. Что сейчас в стране происходит, кем можно работать, кем нельзя – не представляю. Но я обязательно разберусь, - ответил Илья.
- Славный у нас был в детстве корабль «Нострадамус». Правда? – взгрустнул Сережка.
- Правда. Часто вспоминаешь детство? – поинтересовался Илья.
- Когда жизнь только начиналась, я думал, что все будет иначе. Думал, что мир гостеприимно раскинет свои объятия. Мы будем звездиться на телеэкранах, купаться в деньгах, путешествовать по миру. В юности я много писал стихов и предполагал, что меня ждет великое будущее и слава.
- А сейчас?
- Теперь, я думаю, что мне достаточно средненькой стабильной заработной платы, пару банок пива на пятницу и теплые носки. И это счастье.
- Ты счастлив? – спросил Илья
- Скорее да, чем нет. Живу не хуже других, а может быть даже и лучше. Есть стабильность. Нет завышенных желаний, но нет и разочарований. Да. Именно так. Я счастлив. А ты счастлив? Или это глупый вопрос недавно освободившемуся из тюрьмы?
- Я счастлив, что вернулся. Отсидев много лет в тюрьме, я привык довольствоваться малым. Живу сегодняшним днем. Сегодня жив, есть что поесть и хорошо. Что будет завтра - не знаю. Строить планы на будущее пока не могу. Поживем- увидим, - ответил Илья.
- Я понимаю, - сказал Серёжка, и замолчал.
Разговор дальше не клеился. Друзья выпили еще по стаканчику. Обнялись на прощание, и больше никогда не виделись…

Финал 3

Полина с умилением смотрела на возбуждённого новыми идеями Серёжку. Он в красках рассказывал, как они встретились с Тимуром, перемежая свой рассказ воспоминаниями из глубокого детства. Сережка ощущал себя большевиком в подполье, который в ближайшее время перевернет мир с ног на голову. В жизни наступит благоденствие и процветание.
- Почему-то мне кажется, что у нас великое будущее, - восторженно сообщил Сережка.
- Я так рада за тебя, - умилялась Полина.
- Мы сделаем мир добрым, благожелательным и справедливым. Каждый человек на земле получит возможность реализоватся как личность!
- Как вы это сделаете? – поинтересовалась Полина.
- Мы проведем образовательную и судебную реформу. Мы будем искать и развивать талантливых детей по всему миру, начиная с дня их рождения. Расцвет наук достигнет небывалых размеров. Человеческая мысль пробьет границы Солнечной системы, мы покорим Вселенную и космос.
- Ты не перегибаешь палку? – спросила Полина.
- Может быть, чуть-чуть. Но если не мечтать, если не строить смелые планы, то ничего супернового не получится. Понимаешь? – восторженные глаза смотрели на Полину.
- Хорошо, пойдем, спать. Завтра трудный день, - Полина поцеловала Сережку в лоб и пошла в спальню.
Сережка вышел на балкон, широко расставил ноги и раскинул руки в стороны, обнимая весь мир. Его взгляд привлекла маленькая звездочка прямо над головой. Она медленно двигалась прямо на него, постепенно увеличиваясь в размерах. Сережка опустил руки. Таких звезд он еще не видел. Это самолет или комета? Может быть, это метеорит, и надо бежать спасаться? Или это американский спутник, и началась третья мировая война? На Сережку напало оцепенение, мысли роились в голове, но сдвинуться с места он не мог.
Звезда быстро увеличилась до размера яблока, потом арбуза, а затем достигла в диаметре примерно сорока-пятидесяти метров. Светящийся шар завис на уровне третьего этажа, прямо напротив балкона, на котором стоял Сережка. Огромный шар висел и слегка покачивался. Несмотря на яркий свет, Сережка смотрел на него немигающими глазами. Со страшным металлическим лязгом откинулся люк овальной формы. Оттуда дребезжа со скрипом выехал металлический трап, прямо до балкона Сережки. Из недр звездолета вышли две фигуры в белых скафандрах.
Фигуры не спеша прошли до балкона и остановились рядом с Сережкой. Инопланетяне выглядели, как обычные люди. Один был рыжий, как солист группы «Иванушки», другой азиат похожий на Джекки Чана.
- Степашин Сергей Алексеевич? – спросил на чистом русском языке без малейшего акцента Джекки Чан.
- Д-д-да, - заикаясь ответил Сережка.
- Собирайтесь, мы за вами, - добавил Иванушка.
- Почему я? Куда вы меня везете? – коленки тряслись, зубы выбивали дробь.
- Не волнуйтесь, с вами ничего страшного не случится, - Джеки Чан положил руки на плечи Сережки, и волнение ушло.
- Минуту, - сказал Сережка, и прошмыгнул в комнату.
В теле чувствовалась свежесть и небывалая энергия. Сережка зашел в спальню. Полина лежала под одеялом. Сережка присел на край кровати.
- Полина, милая моя. Мне надо уехать ненадолго.
- Куда? Прямо сейчас? – спросила сонным голосом Полина.
- Пока не могу сказать. Сам не знаю, но это очень важно, - протараторил Сережка.
- Когда вернешься?
- Надеюсь скоро. Не скучай, в любом случае.
Серёжка скинул домашнюю одежду, надел джинсы и кроссовки. Кинул в рюкзак смену белья, зубную щетку и полотенце, пару книжек почитать в дороге, ручку и тетрадку для записей. На балконе он спросил звездолетчиков:
- А Полину можно с собой взять?
- Нет. Она нам не нужна, - был ответ.
- А я надолго к вам? - спросил Сережка.
- Навсегда. Ваше возвращение не планируется, - ответил Джекки Чан.
- А как же Полина? Как мои родители? – слегка сопротивлялся Сережка.
- Вашим родителям подкорректируют память. Они ничего не будут помнить о вашем существовании. Полина завтра встретит другого Сережу, мы решили не менять имя. Они поженятся, у них родится двойня, - ответил Иванушка.
- А как же наша любовь? – погрустнел Сережка.
- Не волнуйтесь. Вас ждут великие дела. Там будет и любовь, и самореализация, и вечная молодость. Пройдёмте, - Джекки Чан жестом пригласил Сережку ступить на трап.
Сережка махнул рукой, и шагнул на покачивающийся трап. Где-то на середине пути, он обернулся. Посмотрел на дом, на балкон, на темное окно спальни, где спала Полина и ни о чем не знала. Завтра у нее настанет новая жизнь… И у него тоже. Сразу за входным люком, Серёжка попал на эскалатор, который его подхватил и понес куда-то вниз и вправо. Серёжка оглянулся сопровождавшие его Джеки Чан и Иванушка свернули в другой проем и пропали. Внутреннее пространство корабля не соответствовало внешним пропорциям. Он ехал на ускоряющемся эскалаторе, вцепившись в поручни, несколько минут. Мимо мелькали плафоны как в московском метро.
Наконец, эскалатор затормозил. Сережка сошел на неподвижный белый пол. Перед ним в сторону отъехал люк, приглашая войти в помещение. Сережка смело шагнул, пропадать так пропадать. Помещение напоминало огромный ангар, размером с баскетбольную площадку. По периметру стояли трёхъярусные кровати. В середине зала толпились людей. Над толпой возвышался, стоя на табуретке, Тимур и громко говорил:
- Товарищи, я считаю нам надо сорганизоваться и выбрать представителя, который будет на первых порах вести переговоры с местной администрацией. Нам надо участвовать в решении наших проблем.
- У меня нет никаких проблем, - крикнул лысый парень из толпы.
- Вы хотите узнать, зачем нас здесь собрали? – спросил Тимур.
- Хотим…
- Разумеется…
- Да какая разница…
Толпа загудела. Сережка осмотрел собравшихся. Это были молодые люди по 25-30 лет. Не было ни одной девушки.
- А ты кто такой? Хочешь исполнять роль лидера? Я тоже большой человек и хочу руководить, - не унимался лысый.
- Как хотите. Я хотел, как лучше. Давайте подождем, - согласился Тимур и слез с табуретки.
- Тимур, привет! – крикнул Сережка, и радостно бросился к другу.
- Мы знакомы? – Тимур отстранился от объятий.
- Я твой друг, Сережка. Мы сегодня с тобой встречались в кафе. Завтра у нас запланирована встреча с активом твоей команды, - начал перечислять Сережка.
- Извините, молодой человек, но вы ошиблись. Я вас не знаю, - ответил Тимур.
У Сережки пробежал неприятный холодок. Что здесь творится?
- Моя бабушка Вера и твоя баба Женя – подруги, и живут в одной деревне. Мы все лето проводили вместе. Помнишь футбол на за огородами, «Нострадамус» за ручьем? А поиски клада на кладбище? – Сережка взял Тимура за плечи и хорошенько тряханул.
- Откуда вы знаете про Нострадамус? Кто вы? – Тимур с недоверием посмотрел на Сережку.
- Я - Сережка. Я – твой друг детства, - крикнул на ухо Тимуру Сережка.
- Отстаньте от меня. Я вас не знаю, - Тимур вырвался из рук Сережки, и сел на лавку в углу площадки.
Что ты будешь делать? Почему он меня не узнает? Что-то здесь не так. Сережка оглянулся, и увидел на противоположном конце зала разлегся Илья в серой арестантской робе, открытые части тела пестрели наколками.
- Илья! – кинулся к другу Сережка, - Привет! Ты то хоть меня узнаешь?
- Конечно, ты – Сережка, - Илья смачно сплюнул на пол, - только глухой не слышал этого.
- А то, что мы с тобой друзья детства, ты помнишь? – с надеждой обратился Сережка.
- Вот этого, пацанчик, я не помню. Потому что этого не было. Закурить не найдется? – спросил Илья.
- Нет, - ответил Сережка.
- Жаль. Курева не успел захватить. Когда эти космонавты прилетели. Ха-ха-ха, - Илья рассмеялся.
Сережка встал и грустно поплелся к спальным местам. Нашел свободную кровать на втором ярусе, забрался туда не снимая ботинок. Что-то странное творилось вокруг. Почему друзьям почистили память? Почему он их помнит? Куда их везут? Несмотря вопросы и неопределённость, тревоги не было. Сережка удивился. Значит, так надо. Он перевернулся лицом к стене и заснул.
Утром его разбудила веселая музыка. Он открыл глаза: по всему залу хаотично бродили люди, никто ни с кем не разговаривал. Сережка встал и тоже пошел. Он решил, траекторией шагов написать слово «Привет». Написал. Не встретил ни одного знакомого лица, никто с ним не пытался заговорить, а ему не сильно-то хотелось.
- Сергей Степашин, на выход, - послышался голос откуда-то сверху.
Сережка подбежал к своей кровати, схватил рюкзак с вещами, и легкой пробежкой устремился на звук открывающейся двери. Он оказался в белом коридоре, по ходу движения несколько раз повернул направо, потом налево. Наконец, дверь открылась, и он вышел на открытое пространство. Свежий морской воздух ударил в лицо. Сережка спустился по трапу на песок. Там его ждали Джекки Чан и Иванушка.
- Это ваша новая планета, - показал рукой Джекки.
- Располагайтесь. Вон там найдете жилье, - Иванушка махнул рукой вдаль. Сережка посмотрел на заданное направление, его взору открылись белые купола и высокие стены сказочного дворца.
- Я умер? – спросил Сережка.
- Нет, что вы? Вы живы. В двух словах это можно объяснить так: мы посчитали, что ваше земное существование не эффективно. Вы бездарно растрачиваете отпущенные возможности и таланты. Здесь у вас будет более соответствующее окружение.
- Понятно, - кивнул Сережка, - вернее совсем непонятно.
- Кстати, мы подумали, и решили, что вам будет комфортнее с вашей девушкой Полиной. Она вас ждет во дворце, - добавил Иванушка.
- Полина? Кто это?  - спросил Сережка.
- Ах, опять забыл, - Иванушка хлопнул себя по лбу, достал из-за пазухи фиолетовую таблетку, - вот выпейте. Вы сразу кое-что вспомните.
Сережка, не запивая, проглотил таблетку. Закружилась голова, в животе закрутило, тошнота подступила к горлу. От появившейся слабости Сережка упал на колени. Через минуту головокружение прошло. Сережка встал на ноги. Он стоял на огромном песчаном пляже. Вдали виднелись очертания красивейшего дворца. Он вспомнил, что вчера вечером за ним прилетел корабль, что Тимур и Илья его не узнали, что Полина, милая его Полина, ждет во дворце. Серёжка со всех ног бросился вперед навстречу любимой.
Полина сидела на инкрустированной ценными камнями скамейке, вокруг цвели розы и хризантемы, в воздухе щебетали райские птицы. Полина издалека увидела приближающегося Сережку, и кинулась ему навстречу. Они соединились в объятиях на вершине полукруглого мостика над небольшим озером. Внизу резвились розовые карпы, с лотоса на лотос взлетали, хлопая крыльями разноцветные бабочки…

Финал 4

После встречи с Тимуром занозой в сердце сидела мысль об Илье. Тимур говорил правильно, что надо бороться, надо сопротивляться. Надо строить новое светлое будущее. А как же Илья? Почему ему нельзя помочь? Почему нельзя начать построение нового мира со спасения жизни друга? Серёжка поделился сомнениями с Полиной. Она его пожалела, и они пошли спать. Исполнение супружеского долга, не помогло Сережке избавиться от негативных мыслей. Он долго лежал и рассматривал темный потолок.
Тяжелые мысли о несправедливости мира не отпускали. В голове медленно вызревал план действий. В последующие дни Сережка переворотил интернет, нашел адрес родителей Ильи. Съездил к ним в Калугу. Узнал адрес колонии, где отбывал незаслуженный срок Илья. Он написал другу письмо о том, что узнал о несчастливой доле того. Что хочет ему помочь, только не понимает как. Полина, видя смятенное состояние Серёжки, подходила и пыталась поговорить с ним. Как правило, из бесед мало, что получалось. Оба расстраивались, между ними росла пропасть из раздражения и печали.
- Что с тобой, любимый? – спрашивала Полина.
- Понимаешь, я чувствую свою вину перед Ильей. Понимаю, что он несправедливо осужден. Что он отбывает страшный срок за всех нас, - рассеянно отвечал Сережка.
- Как Иисус Христос?
- Почти. Возможно, в будущем его личность будет канонизирована. Я должен попытаться исправить ошибку, - глядя вглубь комнаты, говорил Сережка.
- Я тебя не понимаю. Как ты ему поможешь? - Полина обняла любимого, пытаясь сблизиться.
- Я пока не знаю, но я думаю об этом. Чем меньше людей знают о моём плане, тем лучше, - Сережка отстранился от Полины.
- Мне ты можешь довериться, - не унималась Полина.
- Ты все узнаешь в свое время, - отвечал Сережка.
Сережка не дождался ответного письма от Ильи. Сидеть без дела не было сил. Он купил билет до Архангельска, занял у друзей порядка шестидесяти тысяч рублей на расходы, и, не предупредив Полину, уехал на север. На перекладных и попутках Сережка доехал до колонии, добился встречи с заключенным Ильей. В просторном помещении, разгороженном на две половинки крупной металлической решеткой встретились друзья, которые не виделись долгие десять лет.
- Привет, - удивленно поздоровался Илья, - не ожидал тебя здесь увидеть.
- Здорово, - ответил Сережка, - жаль, что не могу пожать твою мужественную руку.
- Да, ладно, пустое. На хрен ты приехал? – спросил Илья.
- Ты не рад?
- Почему же? Рад, конечно. У нас любое свидание с вольными людьми, это событие. Я не пойму, зачем тебе пилить на край света, чтобы увидеться с человеком, которого не видел десять лет?
- Ты же мой друг.
- Ну и что с того? Почему ты не приезжал и не устраивал встречи пока я был на свободе? Ты меня удивляешь…
- Когда я узнал, что ты находишься в колонии, то вдруг осознал, что потерял важного человека. Пока я знал, что ты жив и здоров, живешь тихо-мирно в Калуге, все было нормально. А тут в сердце образовалась какая-то дырка. Не могу себе найти покоя, - сбиваясь и волнуясь, рассказывал Сережка.
- Увидел? Что дальше? – недоуменно спросил Илья.
- Я хочу тебе помочь, - переходя на шёпот ответил Сережка.
- Как?
- Я хочу помочь тебе бежать из тюрьмы, - не шевеля губами сообщил Сережка.
Илья обернулся на охранника. Тот читал газету, и не обращал на разговоры Сережки и Ильи никакого внимания.
- Зачем? Куда я скроюсь? Если меня поймают при попытке побега, то накинут еще срок. Ты хочешь, чтобы я навечно остался в тюрьме? Я сейчас живу только одной надеждой – выйти и прожить остаток жизни простой нормальной жизнью, - так же тихо шепотом сказал Илья.
- Доверься мне. Я все придумал. Жди. Я дам тебе знак.
Сережка встал. Энергично задвинул стул, и широкими шагами вышел из комнаты свиданий. Илья посидел в молчании несколько секунд, и его увели в барак к остальным заключенным.
Сережка снял квартиру на окраине Архангельска. Познакомился с охранником из колонии, где отбывал несправедливый срок Илья. От охранника Сережка узнал распорядок жизни в колонии: когда принимают пищу, когда и где работают, чем питаются, кто привозит еду, кто стирает одежду, как лечатся, где хоронят мертвых, как часто меняется караул. План не сразу, но созрел. В нем было много рискованных моментов, но Сережка решил довериться судьбе. К Илье на свидание он больше не ходил, чтобы не вызывать ненужного подозрения. Сережка надеялся, что Илья в предполагаемых обстоятельствах поведет себя правильно и адекватно.
Пять дней в неделю заключенных возили на лесозаготовки. Сережка внимательно изучил местность, где валили сосны и ели. В субботу и воскресенье тайгу никто не охранял, оцепление выставлялось только на время проведения работ. Сережка купил у местных барыг подержанную Ниву. В субботу он приехал на место лесозаготовок. Нашел укромный овраг, где можно было спрятать машину.
В местном морге он купил просроченное тело неизвестного бомжа, одел его в арестантскую робу, и в воскресенье спрятал на делянке. В ночь на понедельник Сережка остался ночевать в тайге, оборудовав себе укрытие под хвойными ветками. В лесу было страшно и холодно, Сережка почти не спал. Но отступать он не собирался, дело зашло слишком далеко.
Рано утром он услышал рычание двигателей машин и тракторов, которые привезли арестантов. Начались лесозаготовительные работы. Сережка из укрытия в скорости увидел Илью. Из заранее сделанной рогатки, он сумел попасть Илье в ногу камешком, чем и привлек его внимание. Илья непринужденно подошел к тайнику с Сережкой. Улучив момент, когда ближайший охранник отвернулся, Илья нырнул в схрон к Сережке. Пока все шло хорошо. Друзья вытолкали на белый свет переодетого бомжа. Сами укрывшись ветками и мхом, медленно отползли от места проведения работ. Когда до ближайшего охранника было метров триста, ребята приподнялись и побежали сперва робко, а потом все быстрее и быстрее.
Вскорости беглецы услышали крики на поляне: заключенные обнаружили тело мертвеца. Как и предполагал Сережка, его приняли за Илью. Все внимание охранников переключилось с наблюдения за периметром к ликвидации ЧП и транспортировке мертвеца в санчасть колонии. Сережка и Илья смогли беспрепятственно дойти до машины.
- Ну. Ты даешь, - радостно сообщил Илья, переодеваясь в гражданскую одежду.
- А ты думал? План, лучше не бывает, почти месяц готовил, - Серёжка не мог поверить, что все получилось.
Сердце бешенно колотилось в груди. Руки тряслись.
- Давай я сяду за руль, - предложил Илья, - ты не важно выглядишь. Наверно, последние дни совсем не спал?
- Да. Это правда, - согласился Сережка.
Он остался за штурмана. По проселочным дорогам Нива выехала на укатанную грунтовую дорогу, потом пошла щебенка. Сережка проложил маршрут движения минуя крупные города и поселки.
- Ты уверен, что это правильно?  - спросил Илья.
- Тебе не нравится? – удивился Сережка.
- Нравится. Но что я буду делать на свободе без документов?
- Есть документы, - Сережка достал из бардачка паспорт на имя Белоуса Ивана Тимофеевича.
Илья повертел паспорт в руках. Посмотрел на просвет, потер пальцами.
- Похоже на настоящий, - удовлетворенно согласился беглец.
- Я заплатил за него пять тысяч рублей. Не хухры-мухры, - гордясь собой сообщил Сережка.
- Как ты думаешь меня уже спохватились? Уже ищут? – предположил Илья.
- Думаю, да. Но надо быть острожным. Нам бы машину поменять, но денег больше нет, - расстроенно сообщил Сережка.
- Угоним? Семь бед – один ответ, - предложил Илья.
- Ты стал ярым уголовником, - улыбнулся Сережка.
Ребятам пока везло, они не встречали патрулей полиции. Ехали за рулем по очереди, не останавливаясь на ночлег. На заправках из машины выходил только Сережка. Все шло как по маслу, что даже не верилось. Но судьба преподнесла все-таки сюрприз. Не доезжая Вельска, старая потрепанная Нива закипела и заглохла. Двигатель перегрелся и заклинил.
- Что будем делать?  - спросил Илья.
- Пойдём пешком. Ехать на попутках –верный путь к провалу. Нас сдадут на первом же посту полиции. По моим подсчётам до Вельска чуть больше 100 километров. За два дня мы дойдем до города, там сядем на поезд или автобус, а дальше - в Москву. План такой.
- Будем надеяться, что тебе везет, и у нас все получится, - согласился Илья.
Серёжка и Илья столкнули потрепанную машину в кювет, накидали сверху лапник. На первое время хватит, со стороны не заметно. По дороге идти было не безопасно. Ребята пошли вдоль асфальтовой дороги по тайге. И не зря. Периодически по дороге проносились полицейские машины с мигалками. Беглецы по лесу шли очень медленно – поваленные деревья, ручьи, болота и кочки… Кочки – это беда. На одной из них Серёжка поскользнулся и подвихнул ногу. Идти дальше стало совсем трудно. Илья тащил на себе друга и поклажу. Ребята часто останавливались на привал.
- Мы не уйдем вместе, - сказал Сережка на привале, - иди один. У тебя есть шанс.
- Я тебя не брошу. Ты ради меня рисковал. Если погибать, то погибать вместе, - отказался Илья.
- Илья, зря ты. Если мы погибнем оба, то значит, все было напрасно, - на щеках Сережки заблестели слезы от обиды и боли.
- Я тебя не брошу. Возражения не принимаются, - сказал Илья и разложил костер.
Не успев как следует поесть и отдохнуть, друзья услышал лай собак и голоса преследователей.
- Прости меня, - сказал Сережка, - я хотел, как лучше.
- Не проси прощения, ты не виноват. Я теперь знаю, что у меня есть настоящий друг, который пойдет ради меня все, - ответил Илья.
- Я не хочу в тюрьму, - Сережка закрыл глаза, набрал полную грудь воздуха, пытаясь запомнить ощущение свободы.
- Я тоже, - согласился Илья.
- Что будем делать?
- Надо оказать сопротивление, они нас хлопнут на месте, - предложил Илья.
- Отличный план, напарник, - Сережка протянул другу руку.
- Нам бы сейчас пистолет, - с сожалением сообщил Илья.
- У меня на оружие денег не хватило. Да и подозрение могло вызвать, - оправдывался Сережка.
- Давай так. Ты сиди здесь. Я залезу на дерево, когда они подойдут – я кинусь на них сверху, начну драться, и они нас прикончат.
- Хорошо, давай так, - согласился Сережка.
- Прощай, друг, - Илья обнял на прощание Сережку.
- Прощай, Илюха, - Сережка нехотя отпустил Илью.
Илья ловко забрался на дерево, сумел незаметно укрыться в кроне. Через минуту к Сережке подбежали овчарки, они лаяли и рвали одежду на талантливом поэте и музыканте. Острые клыки собак разрывали ткань и вырывали куски мяса из рук и ног Сережки. Хрустнули пальцы, никогда не играть ему на гитаре… Подбежавшие солдаты не оттаскивали разъяренных собак, а наслаждались зрелищем, как в мучениях погибает Сережка. Сперва он кричал, затем перешел на хрип, потом замолк. Собаки потеряли интерес к жертве, тяжело дышали и облизывали окровавленные пасти…
С криком «Суки!» на головы преследователей свалился Илья. В следующее мгновение он получил штык под ребра, обмяк и сполз на землю… Побег не удался…

Финал 5

Сережка проникся идеями Тимура. Как творческий человек он переосмыслил трагические ощущения и написал стихи, музыку. Придумал множество сценариев и сюжетов для роликов в интернете. Тимур высоко оценил способности Серёжки, и назначил его главным по общественно-политическим связям. Вскорости Сережка совсем забросил работу на радио, и полностью сконцентрировался на политической деятельности. Команда Тимура существовала на пожертвование граждан. Бюджет объединения был средненьким, но оплачивать работу порядка тридцати человека актива, было можно. Со временем Тимур предполагал выйти на больший уровень поступлений в партийную кассу. Немая роль в этом предназначалась Сережке, как креативно-мыслящему человеку.
Серёжка придумывал рекламный фильм. Снимал и монтировал видео. Выкладывал ролики на ю-тюбе и соцсетях. Набирая значительное количество просмотров, можно было рассчитывать на дополнительный источник дохода. Пока поток денег был мизерным. Задача Серёжки состояла в увеличении доходов из интернета. Как увеличить просмотры? Надо снимать интересные, драматичные, захватывающие видео. Надо говорить правду, надо уметь достучаться до сердец людей. Кроме того, интерес к видеоконтенту напрямую зависит от политической активности участников команды Тимура. После каждого митинга, количество просмотров подскакивало вверх. Сережка это заметил, и требовал от Тимур активности на улицах города Москвы.
- Нас заметут менты, если мы будем постоянно выходить на улицы и провоцировать проведение несогласованных митингов, - возмущался Тимур.
- Ты хочешь достучаться до населения нашей страны? Тогда нам надо заинтересовывать людей. Надо делать провокации, надо делать видео, где наших активистов бьют и задерживают, - не унимался Сережка.
- Нас штрафами завалят. Где мы найдем столько денег?
- Сколько человек задержали и оштрафовали на последнем митинге?
- Одиннадцать.
- Сколько выписали штрафов?
- На общую сумму 35 000 рублей, - ответил Тимур.
- А теперь смотри: по следам этого события мы сняли большой фильм на 50 минут, четыре выпуска по семь минут, и много мелкой нарезки. В сумме мы заработали на просмотрах на нашем канале на 45 000 рублей больше, чем в прошлом месяце. Это, не считая добровольных пожертвований граждан.
- Что ты хочешь сказать?
- Я хочу сказать, что наша деятельность рентабельна. Из дополнительных доходов, мы можем нашим людям оплачивать штрафы.
- При повторном задержании, размер штрафов увеличится. Могут и статью впаять, - возразил Тимур, - не многие согласятся.
- Значит, надо каждый раз представлять новых фигурантов, чтобы штрафы были минимальными, - парировал Сережка.
- Ты хочешь финансировать бюджет государства за счет наших просмотров? – поинтересовался Тимур.
- Нет. Я предлагаю относиться к этим штрафам, как текущим издержкам. Главное, мы все равно зарабатываем. Мы - в плюсе. И второе – растет наша популярность, лайки и просмотры, - Сережка сиял от гениальной финансовой стратегии.
- Но это очень рискованно, - предположил Тимур.
- Есть такой момент, - согласился Сережка, - но изящно. Правда же? В лучших традициях Остапа нашего Бендера.
- Хорошо, давай попробуем, - друзья ударили по рукам.
Сережка развил неимоверную деятельность по выпуску роликов. На полученный дополнительный доход ребята купили профессиональную аппаратуру, взяли в штат корреспондента и оператора. Тимур, боясь уголовного преследования, организовывал акции, митинги, пикеты через доверенных лиц. Сережка освещал политическую активность на просторах интернета. Популярность росла, деньги текли, у ребят получалось. Но так, к сожалению, не могло длится вечно. Полиция города Москвы, ФСБ и прочие властные структуры не хотели увеличения популярности команды Тимура. Деятельность этого объединения шла в разрез с генеральной линией руководящей элиты. Силовики не хотели терпеть под своим носом укрепляющуюся оппозицию. Зачинщики и главари были выявлены и арестованы в один день.
Тимуру грозил новый уголовный срок, теперь шла речь о реальном сроке. Тимур пытался объяснить, что не являлся организатором акций. Но все «псевдоруководители» указали на него, отмазываться было бесполезно. Сережка попал в руки правосудия впервые. Сперва ему даже понравилось. Он жадно впитывал новые ощущения от падения на самое дно общества с ее низинными, но честными правилами. Затем его пару раз избили, потом применили познавательные приемы в виде пропускания электрического тока через чувствительные ткани. Азарт и задор у Сережки пропал, он испугался темного будущего. На допросах Сережка заговорил, сдал пароли, адреса и явки. Рассказал следователям идеологию движения и планы по смене власти в России. Покаялся, убеждая, что больше не будет.
Тимуру дали три года с отбыванием наказания в колонии. Сережку на первый раз отпустили на свободу со штрафом в 50 000 рублей. Придя домой, он впал в депрессию, винил себя в наказании Тимура и других ребят из команды. Несистемная оппозиция, восхищаясь достижениями команды Тимура, пригласила Сережку к себе на работу. Но он отказался, сообщив, что больше в азартные игры не играет, ему стыдно за людей, которых он подвел, подставив под удар правосудия.
Совсем грустно было от того, что он не хотел даже пить, забывшись в алкогольном дурмане. Он совсем потерял интерес к Полине и плотским утехам. Ему не хотелось работать и писать стихи. Целыми днями он бродил по городу, пиная ногами опавшую листву или пластиковые бутылки. Как-то он забрел в православный храм на берегу Москвы реки. Сережка просидел у входа целый день. На следующий день пришел опять. Сидел, смотрел, слушал проходящих мимо людей.
На третий день к нему подсел настоятель храма отец Михаил и разговорился с Сережкой.
- Здравствуй, сын божий, - начал священник, присаживаясь рядом с Сережкой.
- Здравствуйте, - подавленно ответил Сережка.
- Я вижу тебя на этом месте уже тритий день подряд. Что тебя печалит, сын мой? – густым баритоном спросил настоятель храма.
- Я – мерзкий и несчастный человек. Я не достоин жизни на земле. Я подвел многих людей. Мне нельзя жить. И покинуть этот мир, я тоже боюсь, - сообщил Сережка.
- Ты пришел в правильное место. Мы тебе поможем. Видимо сам бог тебя привел в это святое место. Что ты натворил? Расскажи, мы совместно придумаем, как выпутаться из сложившейся ситуации.
- Понимаете, падре, - вдруг неуместное слово вылетело из уст Сережки.
- Зови меня, отец Михаил, - поправил его священник.
- Хорошо, отец Михаил…
Сережка рассказал священнику про последние годы жизни, про метания, про любовь, про митинги и интернет. Отец Михаил внимательно слушал, кивал. Иногда, казалось, что священник засыпает под убаюкивающие рассказы Сережки. Сколько таких рассказов слышал отец Михаил в своей жизни? Вряд ли он сейчас помнил. Но он видел главное – заблудшего и отчаявшегося человека, которому нужна помощь. В процессе рассказа, Серёжка постепенно успокоился, речь приобрела осмысленность и образность, присущую творческому человеку.
Мимо проходили люди, здоровались с отцом Михаилом. Священник автоматически кивал, не нарушая таинства исповеди. Невидимый кокон закрыл на время двух людей: грешника и его слушателя. Так они просидели до закрытия храма. А Сережка не рассказал еще и половины из того, что у него накопилось на сердце.
- Уже пора?  - с тревогой спросил Сережка, когда к священнику подошла женщина с ключами.
- Да, Сергей, храм на сегодня закрывается. Буду тебя ждать завтра в этом же месте.
- Я обязательно приду, - с надеждой сообщил Сережка.
- Вот, что я хочу тебе сказать на прощание. Грешна твоя душа, заросла она пороками и сомнениями. Путь выздоровления будет трудным и тернистым. Но ты на правильном пути. А это главное. Запомни, что бог любит тебя, ибо никогда еще он не посылал испытания человеку, с которыми тот не в состоянии справиться. Доля твоя трудна, но это лишь потому что ты хороший человек, твоя душа и поступки нужны богу. Знай это. Помни, что ты не один на Земле. Бог видит и ведет тебя по жизни. Наверное, он дал тебе такие испытания и привел в храм, потому что у тебя важная миссия на планете.
- Понятно, - Сережка интуитивно сложил ладошку к ладошке и поклонился.
- Прошу тебя подумай ночью о своих желаниях и мечтаниях. Не хотел ли ты посвятить жизнь служению господу нашему в нашем или любом другом храме. Может быть, тебе пожить трудником при монастыре? Может быть тебе постричься в монахи, избежав соблазнов огромного мира?
- Мне пока это не приходило в голову, - ответил Сережка.
- Я знаю, сын мой, - отец Михаил перекрестил исповедавшегося и протянул ладонь для поцелуя.
Сережка уткнулся в руки священника, пахнущую ладаном, неумело перекрестился и пошел домой. Впервые за последние месяцы на душе было спокойно и легко. Сережка шел, задрав голову, рассматривая фонари и паутину проводов. Потерявшийся человек вновь смело и уверенно дышал. Сережка спасен? Теперь так будет всегда? Сможет ли он быть монахом? Что будет с Полиной?
Придя домой, он обнаружил, что Полина съехала. На столе лежала прощальная записка:
Милый Сережка, я так больше не могу. Я хочу жить. А не выживать. Я не понимаю, почему моя жизнь должна идти именно так. Я тебя люблю, но тебя нет со мной. Ты в каком-то своем мире, где нет меня. Прощай.
Вечно твоя, Полина.
Листок с письмом выпал из рук Сережки. Теперь он был абсолютно свободен. Разговор с любимой девушкой решился сам собой. Может, это бог подстроил? Сережка взглянул вверх. Правда? Ты ведешь меня? Ты помогаешь мне? По дороге домой Сережка переживал и не понимал, как поговорить с Полиной о церкви, о монашестве, о раскаянии. Как он мог ей объяснить? А тут все само собой разрешилось. Чудеса!
Сережка разделся, принял душ, и безмятежно, впервые за многие месяцы, заснул как младенец. Ему приснился берег океана. Он сидел на теплом мелком песке. Ноги омывали ласковые волны. Солнце светило почти вертикально.
- Красиво? – Сережка услышал голос деда Саньки из-за спины.
- Да, очень, - ответил Сережка.
- Я сюда часто прихожу. Здесь спокойно, - дед Санька подложил на песок дощечку и присел рядом.
- А я здесь в первый раз.
- Все когда-то бывает в первый раз. Это не страшно. Плохо, когда что-то бывает в последний раз, - загадочно сказал дед.
- Ты про что это? – Сережка скосил взгляд на деда.
- Когда ты что-то делаешь в первый раз, как правило, у тебя никогда не получается идеально. Но в этом-то и прелесть. Ты всегда можешь повторить, получая новый опыт, исправить ошибки, начать заново, пойти другим путем.
- И?
- А когда ты ставишь точку и больше не желаешь никуда двигаться, то все. Гитлер капут. Это направление для тебя умерло. Вот ты мог стать великим поэтом, передумал и решил стать певцом или инженером. На все времени у тебя не хватит. Может быть, ты будешь великим изобретателем, но поэтом ты уже не станешь. Может быть это не так плохо - быть великим в какой-то другой области.
- Ну да.
- Но с другой стороны, кто тебе сказал, что у тебя получится в другой области?
- Допустим, у меня к этому лежит душа.
- Допустим. Но ты же остановишься и побежишь в другую сторону при малейшей трудности, как делал неоднократно.
- А какой смысл биться головой об стену, если у меня ничего не получается?
- Ничего в этой жизни не дается легко. Это только кажется, что успех приходит к людям легко. На самом деле успешные люди – это работяги. Они пашут на своём поприще день и ночь, не покладая рук и ног. Поверь мне, им тоже хочется вернуться, забыться, развернуться и уйти в монастырь.
- Ах, вот ты про что? Как ты меня достал своим морализаторством! Отстань от меня! Я сам во всем разберусь, - закричал Сережка.
- Конечно, разберешься. Но знай, что некоторые двери уже не откроются. То, что сейчас доступно в силу возраста, станет недостижимо, дорого и опасно, - дед поднялся, отряхнул прилипшие песчинки.
- Какой сон испортил, - Сережка вскочил, и побежал вдоль берега.
Дед прищурившись посмотрел на солнце:
- Зачем ты забираешь у него мирскую жизнь? Неужели нет других вариантов?
Солнце улыбнулось, ласково ответило:
- Есть, но он САМ выбрал. Он - свободная личность. В этом смысл жизни людей. Это великий дар и великое испытание. По-другому не бывает…
Сережка бежал, рубашка развевалась на ветру. Комья песка вылетали из-под голых пяток. Дед остался далеко позади за горизонтом. Но останавливаться не хотелось. Силы были. Дыхание не прерывалось. Может быть в этом и есть смысл? Бежать и бежать, пока не закончится бесконечный берег океана…




25.07.2020