Бомжиха

Она была неопрятная, почти вся грязью заляпана, как видно, бездомная, женщина неухоженная, со свисающими прядями седых волос засаленных из-под красной мохеровой шапочки, тоже очень замызганной; а, коли по запаху, то тело ее вечность целую ни мочалки, ни мыла, ни горячей воды не знавшее, ибо от нее, облаченную в тряпье старое ветхое, даже на расстоянии, несло затхлостью подвала смердящего; думаю, она, пожившая на своем веку женщина, возраста неопределенного — толи пятьдесят, а, может, и все шестьдесят — алкоголем побитая, опустившаяся на самое темное дно — не человек уже, а люмпен, ежели проще, типичная бездомная, каких часто можно увидеть в больших городах бездушных.

Она, бездомная, в этот холодный вечер, опять лежала пьяная на грязных мешках, не понятно, чем набитые, которые плотно прижились к будке трансформаторной, стоявшей недалеко от дома многоэтажного, где, я, кстати, снимал квартиру двухкомнатную.

Было удивительно, что, лежа бочком на самом краю мешков, бомжиха умудрялась не скатиться на грязную землю сырую, подложив левую руку под голову — так ей было удобно — правой рукой опухшей, упиралась о горлышко почти пустой бутылки из-под портвейна дешевого, дно которой в земную плоть вонзавшееся.

Я сидел на скамейке подле этой картины «живописной», покуривая и наблюдая за дремлющей старой женщиной. Временами мой взор отвлекала пустая площадка детская, навевая мысли о нашей жизни бренной, но не прекращающаяся жизнь тленная, пока будут вот такие площадки строятся, будет жизнь идти своим чередом, полной поворотов неожиданностей. И в этот вечер я вопрошался вопросами: «А вот, интересно, как с самого начала складывалась судьба этой недалеко от меня бомжихи лежащей? Какая она была, скажем, лет пятнадцать-двадцать назад?» И сам же себе отвечал на вопросы: «Возможно, она была замужем, были у нее  дети, была счастлива… по ходу пьесы возникали проблемы жизни, не разрешимые; она не смога с ними, с большими проблемами, справиться, и ничего ей не оставалось, как от безысходности в зелёного змия вдариться, и вот же теперь она…»

— Мужчина, у вас не найдется сигаретки для дамы? — раздался низкий и скрипучий, как несмазанное колесо, голос пьяного существа, отвлёкшего меня от дум. Это был голос бомжихи.

Четко услышав от чумазой «для дамы», я чуть не прыснул со смеху, но, удержался, вынув пачку сигарет из бокового кармана куртки.

—Угощайся, — крикнул я ей.

Старуха поднялась, шатаясь из стороны в сторону, и стала шаг за шагом приближаться. Резче повеяло затхлым подвалом.

Наконец, бомжиха подошла и стала вытягивать, вместо одной, две сигареты из протянутой мною пачки, но спросив разрешения: «А можно парочку?» Я кивнул. «А огоньку?» — вновь последовал вопрос. Я дал ей прикурить. Она, поблагодарив меня словом «мерси», развернулась на сто восемьдесят и заковыляла обратно на свою временную лежанку.

—Мадам, — обратился я к бомжихе не без иронии, — можно вопрос?

Старуха остановилась, не дойдя до мешков, резко повернулась и как-то по-умному взглянула на меня. Я даже вздрогнул, насторожился. Она сигаретой затянулась, да так, что та, вспыхнув ярко, истлела на вершок. Резко выдвинула правую руку в мою сторону, пальцами которой, указательным и среднем, зажимая гильзу сигареты, стала тыкать по воздуху, выдыхая густой дым из гнилого рта и чеканя слово каждое на пьяный манер: «Тебе можно».

Пораженный тем, что вот такая старушонка тщедушная могла вот так круто затянуться сигаретой, я подумал: «Ни фига себе, если б я так сделал, как она, сто пудов, я б не только сжег систему дыхательную, но и убил бы свой мозг».
 
Она ждала, когда последует вопрос, я запнулся, словив долгую паузу, которой она, кстати, бурно возмутилась:

—Ну чего ты тянешь? — проворчала она. — Задавай же свой вопрос, да поскорей, а то мне ждать некогда!

Во второй раз за вечер мне пришлось подавить в себе смеха позыв, из пьяного рта услышав, ей, мол, ждать некогда.

Мыслями собравшись, спросил:

—Мадам, вы не против, скажем, вина и закуски? — тут только задумался, глядя в лицо ей: «Интересно, согласиться ли она принять мое предложение?» —в моей берлоге, — добавил я. «Тьфу ты, как грубо сказано!» … В квартире моей! — она стояла, задумавшись. — Я в этом доме снимаю квартиру, — указал на окно, — вон там на этаже третьем, — добавил, — отсюда виден красный балкон.

Заметил я все ж во взгляде ее замешательство, хотя я и сам был в таком состоянии, от такого неожиданного своего предложения, и быстро добавил:

—А за это вы расскажите мне о себе, о жизни своей. В самом деле, мне интересно. Согласны ли вы? Мадам?

Бомжиха, заглянув испытующе в мои ясные очи, все ж кивнула мне в знак согласия.

Translated:

She was untidy, almost all filthy, apparently a homeless, unkempt woman, with hanging strands of gray hair greasy from under a red mohair cap, also spattered with mud; and, if by smell, her body for an eternity has had neither soap, nor a washcloth, nor hot water, because from her, dressed in old rags, even at a distance, she was carrying the mustiness of a stinking basement; I think she is a woman who has lived in her lifetime, of an indefinite age, maybe fifty, or maybe all sixty; beaten with alcohol, sunk to the very bottom — not a human being, but a lumpen, if it is simpler, a typical homeless, who can often be found in big cities, as always, soulless.

She, homeless, on this cold evening, was lying drunk again on dirty bags, not being clear with what they are stuffed, which have snuggled up to the transformer booth, stood not far from the multi-storey building where I rented a two-room apartment.

The drunken snores emanating from her lips were barely audible from the voltage in the booth of the buzzing current, lulling the old one asleep.
It was surprising that, lying sideways on the very edge of the sacks, the homeless woman managed not to roll to the damp ground, putting her left hand under her head - it was so convenient for her - her swollen right hand was resting on the neck of an almost empty bottle of cheap port wine, whose bottom in the earthly firmament pierced.

I sat on a bench next to this "picturesque" painting, smoking and watching the dozing old woman. At times my gaze was distracted by an empty playground for children, evoking thoughts about our mortal life, but a perishable life that does not stop, while such sites are being built, life will go on as usual, full of twists and turns of surprises. And that evening I was asked questions: “But, I wonder how the fate of this homeless woman lying not far from me developed from the very beginning? What was it like, say, fifteen or twenty years ago? " And he himself answered the questions: “Perhaps she was married, had children, was happy... in the course of the play life problems arose that were not solvable; she could not cope with them, with big problems, and she had no choice but to fall into a green snake from hopelessness, and now she..."

- Man, do you have a cigarette for the lady? - came a low and creaky, like an unlubricated wheel, the voice of a drunken creature that distracted me from my thoughts. It was the voice of a homeless woman.

Having clearly heard from the grimy "for a lady", I almost burst out laughing, but I resisted, taking out a pack of cigarettes from the side pocket of my jacket.

“Help yourself,” I shouted to her.

The old woman got up, staggering from side to side, and began to approach step by step. The musty basement breathed sharper.

Finally, the homeless woman came up and began to draw out, instead of one, two cigarettes from the pack I offered, but asking permission: "Can I have a couple?" I nodded. "And the light?" - the question followed again. I gave her a light. She thanked me with the word "merci", turned one hundred and eighty and hobbled back to her temporary couch.

“Madame,” I turned to the homeless woman, not without irony, “can I ask you a question?

The old woman stopped, not reaching the sacks, turned sharply and somehow looked at me in a clever way, which made me even shudder, wary...

She took a drag on her cigarette, so much so that, blazing brightly, it was almost half gone; She sharply put her right hand in my direction, with her fingers, index and middle, clutching the cigarette case, she began to poke through the air, exhaling thick smoke from her rotten mouth and chasing every word in a drunken manner: "You can do it."

I was amazed that such a puny old woman could take a drag on her cigarette like that. I thought: "Wow, if I did like her, a hundred pounds, I would not only burn my respiratory system, but also turn off my brain."

She was waiting for the question to follow, I hesitated, catching a long pause, which, by the way, she was violently indignant:

- Well, what are you pulling? She grumbled. - Ask your question, but hurry up, otherwise I have no time to wait!

For the second time in the evening, I had to suppress the urge to laugh, hearing from a drunken mouth that she had no time to wait.

Collecting his thoughts, he asked:

“Madam, do you mind, say, wine and snacks? - then he just thought, looking into her face: "I wonder if she will agree to accept my offer?" “In my den,” I added. "Ugh, how rude it is!"... In my apartment! - she stood thinking. “I rent an apartment in this house,” he pointed to the window, “over there on the third floor,” he added, “you can see a red balcony from here.

I noticed all the same in her eyes, confusion, although I myself was in such a state, from such an unexpected proposal of mine, and quickly added:
“And for that you tell me about yourself, about your life. Indeed, I'm wondering. Do you agree? Madam?

The homeless woman, looking probingly into my clear eyes, still nodded to me in agreement.