История надежд

Маленькая история, немножко повесть в шести небольших главках бизнеса 90-х. (Много фотографий и всего чего).
Ничего придуманного, - жизнь, как она была, и уже не будет. Заходите в моё хлебосолье, буду рад гостям.

90-е годы. Челноки, дрели в Польшу. Рубль в рамку — репшики в карман. Цветмет — эшелонами на Запад, оккупанты — эшелонами на восток. Кто-то пилит ВЭФ и РАФ, кто-то — гири. Бандота, харитоны-лесики, разборки. Менялки. Попы-рэкетиры. Первые мобильники размером с «дипломат». Детские сады — под сауны. Кадровые комсомольцы вступают в радикальные нацпартии и правления банков, секретари ЦК по идеологии — в ряды борцов с коммунизмом.
Во главе пароходства — средний комсостав с не менее средним образованием. Во главе авиации — такой же средний летный состав. Главная квалификация — латыш. Первые граффити на трансформаторных будках. Банановозы и танкера меняют флаги и хозяев. Портовые краны не успевают переваливать народное добро в трюмы красивых сухогрузов с экзотическими названиями. Самолеты безвозвратно разлетаются в чужие страны.
«Красные бароны» — директора совхозов-миллионеров — в народной опале, плачут в своих ливанских домиках. «Подарки» — в законах от властей. Будки — окна на границе с обожравшимися контрабандой таможенниками с АКМ-ами наперевес.
Пьяные земессарги, стреляющие ночами по авто с женщинам и детьми. Сертификаты, паи — индульгенцией грабежам. Приватизация добра, зла, власти, морали, земли.
Растерянные научные работники торгуют во дворцах спорта турецкими дубленками. Голодные солдаты и офицеры в казармах пишут письма родным, чтоб те спросили в Москве, кому они теперь служат.
Банк «Балтия». Элементы роскоши в виде первых подержанных иномарок, гордо рассекающих растерянные толпы бледнеющих никелем «волг», «ВАЗов», «москвичей». «Запорожцы» в пролетарском обмороке, жмущиеся по углам дороги. Сомневающиеся в своем будущем «КамАЗы».
Торговля всем-чем — обмундированием, комбинатами, противогазами, совхозами, подводными лодками, банями, совестью, заводами, сетями, партбилетами, видеокассетами и первой бытовой техникой с Запада. Изобильные развалы Румбулы и Буллей. Платные туалеты, заказные убийства и такие же статьи в желтеющей прессе. Агония «нерушимого» по соседству.
Запад в оргазме. Всеобщая веселуха. Вся власть в породе! Караул!!! Свобода!!!

А где-то в бабитском лесу затаился в навозе и мечтах о светлом будущем маленький, чистенький, наивный семейный бизнес с амбициозными задатками гиганта капитализма.
Его величество Рынок правит бал. Вся жизнь — рынок, т.е. место, где все продается и покупается. Только эти два процесса. Остальные отменены. Выбор такой, что некогда задуматься о вечном.
Американская мечта — self-made (человек самостоятельно, упорным трудом добивается успеха в жизни). Вперед, к рынку!

Бандиты

Четыре года я хранил целомудрие бизнеса. Не сберег. Меня нашли даже в лесу. Почти комплимент. Значит, я стал заметен на рынке.
Приехали. На двух тертых иномарках. Человек девять.

Быки:
Спортивные штаники, бицепсы в майках, цепуры-голды, грязные ногти, кроссовки, наспех сделанные татуировки, бреши в прикусе с редкими фиксами. В глазах разруха, гипс, неполное среднее, любовь к маме, детство без мороженого, готовность к истерике. Некоторые видели смерть, некоторые ей помогали. У таких в глазах стекло, мутное, в трещинах. Словарь - неумелая феня с междометиями. Это бойцы, торпеды, быки.
Бригадир, старшой: За плечами просматривается что-то вроде службы в органах, милицейская школа, как минимум. Подтянут. Джинсы, печатка на мизинце. На нем же и на большом пальце правой руки длинные отманикюренные ногти. Возможно, играет на гитаре. Само собой - цепура на шее, но потолще. Прикус на месте - комплект. Рубашка, сверху кожаный пиджак. Взгляд рыхлый, местами начитанный, сквозь тебя, с конопляным душком. От него веет прозекторской. Цвет кожи бледный, нездоровый. Легко себе представить его покойником. Как, впрочем, и всю компашку. Странно, но этот типаж внушал больше страха, чем его бычки, даже те - в наколках и с выбитыми зубами.
Это были харитоновские. Когда все это вывалилось из машин, стало страшновато. В драках не пасовал. Горел и тонул на судне - страшно не было. Там - честная борьба. Все зависело только от тебя. Здесь - другое. Полная беспомощность. Люди, близкие, предприятие — все под угрозой. Защитить некому. Одни в лесу. На территории склад ГСМ, сотни тонн соломы в рулонах и пакетах. По ночам на заводе только один мужик да несколько женщин-сборщиц. Дома дети. Куда рыпаться?
Мои работники, из тех, кто был во дворе со мной, как-то тихо исчезли, разошлись по местам. Информационных поводов к страху на тот момент было более чем достаточно. Людей понять можно.

- С кем вы работаете? - вежливо и как-то отстраненно привычно спросил бригадир. Хотел ответить: с Богом в сердце и верой в светлое будущее, - но подумал, что вряд ли поймут...

Это пара фрагментов. Полный текст по ссылке:

http://www.ozernov-oleg.ru/index/chast_1/0-117