Другой папа

Мы ехали с мамой в Репино на электричке. Ездили мы туда не часто, но однажды провели целое лето у маминой приятельницы тети Майи. В городе тетя Майа помещалась возле здания Гознака на проспекте Огородникова, где печатали деньги. Если пойдете туда – там большая желтая арка, пройдете под ней и там дом – парадная прямо напротив арки.  Летом же тетя Майа жила в Репино в сарайчике. У меня этот сарайчик путался с тем, в котором скрывался Ленин. Но в нем я не был, зато побывал в Пенатах у художника Репина. Там было очень светло, пахло деревом и висели картины. Самого художника не было дома. Мне там понравилось. Так вот, в этот раз мы поехали не к тете Майе и не в Пенаты, а на пляж.
Еще у паровоза на Финляндском вокзале мама спросила:
      - Помнишь, как ты строил замки из песка, когда я тебя забрала с дачи из Рощино? Это было в Репино, на Финском заливе.
- Еще я там кормил привидений конфетами, - отозвался я. И мама подтвердила это, кивнув головой. Так у меня эти три места – сарайчик тети Майи, Пенаты и пляж, - соединились. И мы сели в электричку.
Напротив нас на скамейке сидел мужчина, похожий на дядю Володю из передачи «Спокойной ночи малыши». Он смотрел на нас, в основном на маму, будто пытаясь разгадать загадку. А мама на него не смотрела. Наконец он спросил: а как Вас зовут?
Мама обычно называлась Ольгой Васильевной. Воспитатели в детском саду ее так звали, и курсанты и капитаны в училище подводного плаванья, и даже адмирал Неволин, ездивший на черной «Чайке». Я же звал просто мамой или мамой Олей. Сейчас мама ответила необычно: Ольга. Оказалось, что мужчину звали Николаем, и он стал еще о чем-то спрашивать маму, - я перестал слушать, о чем и стал смотреть в окно на догоняющие поезд машины. На станциях они обгоняли нас, а потом электричка нагоняла их снова.
Наконец электричка подъехала к Репино. Это выяснилось после того, как мама сказала: мы сейчас выходим. И Николай сказал: я тоже выхожу. Мы вместе шагнули на платформу, по которой уже шло и катилось множество людей. Там были бабушки с внуками и тележками на колесах,  и мамы с младенцами в колясках, и большие дети, школьники, - некоторые катились на велосипедах. Все они направлялись к лестнице и дальше, мимо зеленой деревянной станции  – к шоссе.
Мы с мамой подошли к пешеходному переходу, а Николай шел рядом с нами, и мы все вместе перешли на зеленый. Потом пошли по дорожке к заливу, мимо зеленых дач и домов отдыха, и тут, остановившись возле скамейки, мама сказала: Сереженька, мы тут с дядей поговорим, а ты погуляй. Мы недолго.
Такое происходило первый раз, но я был послушным. Он сели на скамейку, а я пошел гулять. Отойдя уже довольно далеко, я обернулся, и увидел, как Николай что-то объясняет маме, двигая в воздухе руками, а она улыбается. И я пошел дальше, к магазину на станции. Когда я вошел в магазин, там никого не было. Только какая-то бабушка с сеткой покупала свеклу. Я пошел прямо к кондитерскому отделу. На стекле витрины сидели две огромные мухи, а под стеклом были разложены горкой конфеты с фантиками и без. За витриной, облокотившись на толстую руку, стояла продавщица в белом переднике.
            Я сказал ей: тетя, свешайте ирисок, мама заплатит! – Продавщица посмотрела на меня сверху вниз и спросила: а где твоя мама? Вот пусть она придет, и купит тебе ириски, - позови ее, а я пока буду вешать. У нее было два подбородка, как у Нины Израилевны, большие золотые сережки и страшно серьезные глаза. Поэтому я не стал больше ничего просить, а вышел из магазина искать маму.
            Ту скамейку, на которой я оставил маму с Николаем, я нашел не сразу. Мама сидела на ней одна, положив руку на спинку, и глядя куда-то в сторону.
- Мама!- закричал я и побежал к ней. Она очень обрадовалась. Я тут же сообщил ей, что тетя в магазине вешает мне ириски. Мама взяла меня за руку и мы пошли обратно к магазину. По дороге она спросила меня:
- Сережа, а если бы у нас был другой папа? –
- Я удивленно спросил в ответ: а наш папа не приедет?
- Я не знаю, уже ничего не знаю, - ответила мама. И мы об этом больше не разговаривали.