Глава 1 Часть 2

Написано в соавторстве с Ведмарой Совой

**
Дорога мягко стелилась под колеса, свет фар вырывал из темноты то очередной ее изгиб, то нависающие со склона ветви деревьев, то барьер отбойника, за которым клубился туман, скрывающий отвесный обрыв. Водитель даже пожалел, что решил ехать ночью. Каждый раз, возвращаясь домой, в горы, у него щемило сердце от восхищения строгой красотой, которую способны оценить лишь сильные мужчины. Суровой красотой, не прощающей ошибок. Она, как горный барс, ласкала глаз своим видом и в тот же миг норовила полоснуть тяжелой лапой зазевавшегося визитера, оборвать его жизнь, столкнув в пропасть.

Вот и сейчас он гнал машину, вписываясь в очередной поворот, играя долями градуса руля, откровенно наслаждаюсь этой борьбой, вызовом, будто укрощая эти горы в очередной раз. Дорога пуста. Воздух, врывающийся в открытые окна, с каждой минутой становится все свежее, прогретые за день камни быстро теряют тепло. Душные ароматы южной зелени, окутывающие все вокруг днем, ночью тают, уступая место холодным, сырым и горьковатым ноткам хвои и лишайников.

Мысли сами собой возвращались в детство, когда его, пятилетнего, впервые везли сюда, в горы, к незнакомому ещё тогда, суровому деду. Тогда в их семье случилась страшная трагедия - родители попали в автомобильную аварию, отец сразу разбился насмерть, а мать потом долгие месяцы провела в больнице, борясь между операциями за жизнь. Бабушке справиться с сорванцом оказалось не под силу, и было принято решение отправить внука в горы, к деду по отцу, чтобы он рос под его присмотром и получил правильное мужское воспитание.

Зверь хорошо помнил, как старенький соседский жигулёнок медленно карабкался вверх по дорожному серпантину, а он, глядя в окно, от всей души желал ему сломаться. Он никогда не видел деда и не хотел с ним жить один, в горах, без благ цивилизации, без своих друзей. К тому же бабка сумела запугать мальчонку суровостью деда ещё задолго до поездки. Ему было страшно, тоскливо и одиноко. Он очень скучал по родителям и на всю жизнь запомнил ту детскую горечь от осознания того, что никому не нужен.

Для хоть и маленького, но мужчины, слёзы – позор, потому он старался не плакать, но тот путь запомнился ему, как самый тягостный и долгий. И еще много лет он видел во снах эту дорогу в неизвестность, которая каждый раз заканчивалась побегом, блужданием в горах, падениями в пропасть, и он с криком просыпался, в испарине, судорожно хватая ртом воздух...

...Тогда за грустными мыслями его сморило в сон, проснулся он от наступившей тишины. Оказывается, уже приехали. Соседи у машины о чём-то приглушённо разговаривали с высоким сухощавым стариком, одетым в бурку и папаху. Дед как почувствовал, что на него из сумрака салона внимательно, с опаской, смотрят. Резко обернувшись, он пронзил внука строгим колючим взглядом, но тот, не отведя глаза, с вызовом вскинул подбородок. Старик только улыбнулся, и мальчик неожиданно увидел в его глазах так нужное ему тогда тепло. Дед смотрел на внука, как на взрослого, участливо, без жалости, больше с пониманием и одобрением, даже с некой толикой гордости. Он сам открыл дверь легковушки и первый протянул руку...

- Ну, здравствуй, внук, - голос у деда был гортанный, хрипловатый...

Всего три слова. Но мальчику тогда стало понятно, что он здесь нужен, что этот незнакомый странный дедушка теперь самое родное, что осталось в его жизни. Дед так и вырастил его, заменив собой семью и став самым главным в его жизни человеком. Да что там семья, он открыл ему суровый и правильный мир мужчины, воспитанного так, чтобы жить, не стыдясь за свою слабость и мягкотелость, что так часто свойственно людям с равнин…

...Шуршание и робкая возня сзади прервали тёплые воспоминания. Зверь бросил косой взгляд в зеркало заднего вида - притихшая сонная девушка устраивалась поудобней на чёрном кожаном сидении. Увидев, что за ней следят, она, отвернувшись к окну, сосредоточенно пыталась разглядеть что-то в густой ночной темени. Закусив губу, Куница хмурила чёрные брови до глубокой морщинки, выдавая всем видом свой тревожный настрой. Молча смотря на убегающий серпантин серой дороги, она задумалась, тяжёлые мысли не давали ей снова заснуть. Видимо, тень осознания странности их договора тонкой болью все же стучала ей в висок, ведь согласившись на эти условия, она в ту же секунду переступила черту, отделявшую её от той, прежней и беззаботной... Но роковой шаг уже был сделан, она скоро поймёт, как это бывает – расколотая на части жизнь.

Тогда, в кафе, приняв её согласие, как нечто для себя обыденное, Зверь вел себя с ней мило и любезно в последний раз. Дуреха сама добровольно согласилась на рабство, но по законам гор раб – это вещь. Вы когда-нибудь бывали учтивы со своими вещами? Нет, безусловно, чтобы продлить для вещи жизнь, её нужно беречь, но, как говорится, без лишних церемоний...

Имея полную власть над вещью, всегда осознаём тот факт, что вещь – отнюдь не личность. Лишённая достоинства, она влачит своё существование без прав на собственные желания. У вещи есть только одно неоспоримое право – не жить, но существовать лишь для того, чтобы безоговорочно выполнять волю хозяина. Погладив гладкий руль, Зверь усмехнулся…

Природное упрямство не дало сделать дерзкой самоуверенной девчонке спасительный шаг назад, а ведь ещё тогда у неё был шанс отыграть назад. Она могла бы понять, что никакой игрой тут и не пахнет, когда место улыбающегося галантного мужчины внезапно занял суровый мрачный человек, отдавший твёрдо тихим голосом приказ встать и идти к машине. Но она только сидела, продолжала улыбаться, заискивающе глядя ему в глаза и пытаясь кокетничать. Пощёчина наотмашь, и девушка, закрывшись ладошкой, лишь жалобно всхлипнула.
- За что?!
- Мои приказы должны выполняться немедленно, я не буду впредь повторять дважды.
- Мы уезжаем прямо сейчас?! А как же мои вещи?!

Новый замах рукой заставил её съёжиться и закрыть голову руками. Поймав недоумённый взгляд невовремя вышедшего на террасу официанта, Зверь вынужден был остановиться. Он подмигнул – оставьте нас наедине. Пожав плечами, официант неспешно отошёл, а мужчина повернулся к испуганной девице и прошипел:

- Ты получишь из вещей ровно столько, сколько я сочту необходимым. Тебе не придётся об этом больше думать, теперь это моя забота.

...Ох, как обманчиво тогда прозвучало так всеми любимое и наделённое таким положительным смыслом, это слово. Забота... Да, насколько это возможно, он будет с ней заботлив, ведь перед ней теперь стоит крайне нелёгкая задача – постараться после всего выжить…

...Видимо, согласившись на заманчивое гостеприимство, девушка представляла себе их путь как некое увлекательное путешествие, но мрачная ночная поездка в полной тишине, наедине с собственными мыслями, вызывали у неё теперь лишь безотчетный страх. Фары летящих навстречу из темноты редких машин обдавали слепящим светом, заставляли щуриться, нагнетая атмосферу ещё больше. Как ей казалось, само время застыло в этой беспросветно унылой точке ночного пути, словно мелкое насекомое, нечаянно попавшее в липкую тяжесть янтарной смолы...

Наконец, машина, окунувшись в свет придорожных фонарей, вильнула с трассы, проехав ещё пару метров, припарковалась на заправке с маленьким кафе. Мужчина молча взял канистры, намереваясь в них залить бензин, девушка же , напротив, заметно ожила, засуетилась и охотно приняла предложение выйти на воздух. Выпорхнув, она бросилась прямиком в кафе к свободному столику . Ему еще в голову закралась мысль – неужели хочет удрать? Но Куница, выбрав столик у самого окна, сидела на месте и с любопытством разглядывала ночных посетителей. Оказавшись рядом с людьми, она успокоилась, терзающие ночные страхи уползли вглубь сознания, схоронившись среди теней. Жизнь снова заиграла красками, а полученная пощечина казалась просто одним из элементов некой увлекательной игры. Зверь про себя отметил, как же быстро у неё сменилось настроение. Ещё в машине она была смурной, а сейчас, обнимая чашку с кофе пальцами, греет об неё озябшие ладошки, улыбается и ласково ему щурится. Возможно, неплохое качество - свято верить, что вокруг тебя вертится весь мир, что ты рождён с удачей и ничего дурного в твоей жизни не предвидится… Главное, надо пользоваться им с умом. Чтобы оптимистичная уверенность в себе не перешла в наглую самонадеянность, за что не грех и покарать… Задумавшись, мужчина молча сделал глоток из дымящейся кружки. Пожалуй, стоит дать ей отступного, сама ситуация сейчас предоставляет данную возможность. Он тихо, почти шёпотом, наклонившись к ней, заговорил.

- Ты должна кое-что сделать. Где твой мобильный?

Знакомый телефон со стразами вынырнул из кармана и тотчас оказался на столе.

- Позвони родителям. Сейчас. Скажи, что тебя долгое время не будет, сама придумай, что сказать, например, что устраиваешь личную жизнь. Скажи, чтобы тебя не искали, после чего отдашь телефон мне. Больше он тебе не понадобится.

Нахмурившись, Куница осторожно сжала в руке тоненькую панель. Игра снова стала настораживать, но вокруг столько людей, всё кажется таким безопасным, знакомым, а поездка к желанному мужчине настолько соблазнительной… Как можно отказаться, притом уже на полпути? Но что-то всё же заставляет внутренне напрячься, такое неуловимое, странное чувство, к которому мы так опрометчиво редко прислушиваемся.

Сколько раз потом себе мы говорим – я чувствовал, я знал, но сделал по другому… Заветные желания всегда готовы затмить разум, а вера оптимиста в положительный исход так неоправданно несокрушима…

Зверь разминал в пальцах извлечённую из пачки сигарету. Давая Кунице шанс сделать единственно правильный выбор, сейчас он более чем беспристрастен, пусть будет так, как и должно случиться. Ведь если она сможет наступить себе на горло, прислушается к доводам здравого смысла и интуиции, что ж… Он тогда будет вынужден её отпустить, не силой же ее тащить, когда вокруг столько народа. Но если она всё-таки решится, то это уже будет её выбор… Приятное тепло от этой мысли снова согрело изнутри. Не дав взять над собой верх эмоциям, он поспешно вышел за двери кафе, отметив, что давно уже успел чертовски полюбить это чувство грани своей необратимой трансформации…

Вернувшись и застав девушку за неприятным разговором, он лучезарно улыбнулся… Да, все-таки она его не подвела. Любящая, готовая на всё, настойчивая в своём душевном порыве женщина – портрет идеальной жертвы…

- Нет… У меня всё в порядке… Я хочу жить своей жизнью, почему вы меня не понимаете?! Искать меня не нужно, звонить тоже не надо… Всё.
Насупившись, Куница нервно надавила на экран, погаснувший телефон, брошенный нервно на стол, издал последний свой печальный стук. Мужчина взял его, несколько секунд подержал в руках, хмуро улыбнулся и резко его отключил. Этот мобильный никогда ей больше не понадобится, ему осталось жить до следующего поворота, где он благополучно утонет в реке. Как говорится, вопрос решён. Она свой выбор сделала. Пора ехать дальше, вот только ему совсем не нужно, чтобы увиденное ею по дороге впоследствии могло помочь узнать места. Уже в машине Зверь поднес к лицу снова испуганной девушки плотную повязку. Она попыталась слабо отстраниться, но он, приставив указательный палец к губам, указал ей жестом – тшшш… Тихо. Приказы вещь не обсуждает, и в это непростое путешествие ей придётся очень много чего для себя уяснить.

Куница затравленно посмотрела на мужские жилистые руки, вспомнив тяжесть и боль от полученной пощечины, безропотно уступила,  дав надеть повязку на глаза…
А дальше…

...Полосуя фарами глухую, словно бездна, ночь, внедорожник зловещим вороном летел среди безмолвия высоких гор вперёд, навстречу теперь уже осознанно выбранной ею судьбе.