700. Хуторская чертовщина. Жаркий полдень

                Придерживая маузер рукой, чтоб тот не особо болтался и не бился по ноге, Федька Скиба пробираясь сквозь столпившихся женщин, громогласно произнес с эдакой подковыркой  фразу:
        -Это что тут за бунт на корабле!?
        -С какого пирса подняли бучу?
        -Да и вообще, женщина на корабле к большому несчастью!
        -А тут, как я погляжу,  многие мадам, раскачивают лодку!
      - Эй ты, сухопутный морячок, где ты тут корабль увидел?
        - Не сбрендил ли от безделья?
                Уже накинувшись на Федьку, выпалила неугомонная баба, Надька Ерохина.
        - А это ещё мозгами надо пошевелить, кто здесь бездельем занимается и воду мутит,
                ответил Надьке Федька.
      -  А ты мне тут зубы не заговаривай, нашёлся мне советчик, мы и без тебя знаем, что нам делать,
                продолжала скандалить Ерохина.
       - Тётя – Мотя, уже давно ударили в рынду и пробили склянки, пора бы и на камбуз отправляться, а ты всё языком своим чешешь по загривку.
    Василий Луговой даже рад был, что вмешался Федька, пусть не по делу говорит, но хоть какая – то передышка, чтоб собраться с новыми мыслями.
      Словесная перепалка могла затянуться на неопределённое время, если бы товарищ Первый не попросил слова:
       - Разрешите мне прервать вашу душевную беседу,  я хотел бы сказать несколько слов.
        -Товарищи женщины!
        -Я обращаюсь к вашему пониманию в создавшейся ситуации!
         -Послушайте меня внимательно!
          -Сейчас очень напряженное время, очень трудное и опасное.
          -Как ни когда нуждаемся в помощи ваших мужей, братьев и сыновей.
          -Поверьте, в этом есть большая необходимость.
          - Если уйдут они, то с кем нам оставаться?
          - А ведь я по собственной инициативе с моими товарищами защищаем вас.
          -У нас также есть жёны и дети, но, не смотря на это, мы пришли к вам, а не остались сидеть по своим хатам, так как понимаем, что завоевания революции приходится отстаивать в тяжких и трудных условиях.
         - По - вашему выходит, что я и мои товарищи должны защищать вас от посягательства коварного врага, а кто тогда защитит наших?
       - В том и заключается солидарность трудящихся, чтоб помогать друг другу, в этом и заключается наша сила.
         -Любой из нас, собравшихся здесь, может погибнуть, но это будет благородная потеря ради светлого будущего.
        -Поверьте мне, не долог тот час, когда одолеем врага и начнём строить новую, светлую жизнь.
         - Когда любой труд будет только в радость при общем равенстве жизни.
         -А ради этого стоит пожертвовать многим.
          -Поэтому призываю вас задуматься и принять личное участие для блага трудового народа.
         - А для этого предлагаю вернуться к себе и заняться хозяйственными делами, а мы в свою очередь обеспечим вам защиту от нового посягательства старых порядков.
        - Ведь, согласны же со мной?
       - Вижу по вашим лицам, что согласны.
        -Так идите голубушки, идите и помните, что без вашего участия нам будет намного труднее.
        -Спасибо вам дорогуши за вашу заботу, за доброту и милосердие.
       Надька Ерохина было открыла свой рот, чтоб учинить скандал с товарищем Первым, но на неё цыкнули хуторские женщины, понимающие, что создавшаяся обстановка не должна вносить раскола в ряды хуторских ополченцев.
         Вначале по одной, а затем более дружным темпом, хуторские женщины стали расходится, накалившаяся нервная обстановка сошла на нет, разрядившись, как чёрная, грозовая туча, сверкнувшая яркой молнией и уносимая ветром прочь, чтоб дать просвет солнцу.
        С уходом хуторских женщин Луговой испытал не которое облегчение, но не приятный осадочек после шумного  события всё же оставался, он с тоской поглядывал в сторону усадьбы и думал, что надо бы переговорить с Захаром, чтоб тот организовал и худо - бедно восстановил кухню.
        Так будет намного проще и спокойнее, да и хуторские бабы не будут особо донимать своим беспокойством, а то получается полная ерунда, такую устроили склоку, едва не разогнали его бойцов по хатам.
         Дисциплина в его отряде и так хромает, считай, что на две ноги, а тут такой устроили хаос, что и не знаешь чего делать.
       На фронте там всё было проще и понятней, здесь одни, там другие, а тут сплошной балаган, а не военная организация.
         Надо будет поднять этот вопрос с кухней, наготовили, так на всех одинаково и не кто не будет заглядывать другому в миску, чего он ест сам и чего лопает его сосед.
        Как – то всё однобоко получается, до этого шло всё вроде бы ничего и вдруг на тебе, одурели бабы, такой гай подняли, хоть самому сбегай.

           Из хутора приехали за телом Василька на ослике запряженного в небольшую четырёх колёсную тележку, срамно как – то стало на душе у Лугового, неужели не могли организовать что – то более приличное, хотя бы лошадь с бричкой.
         Но что поделать, если вот так всё пошло наперекосяк, с трудом пришлось уговорить убитую горем мать, перевезти сына к себе.
        Луговой в помощники выделил двух молодых бойцов, чтоб те сопроводили убитого товарища и помогли доставить его до места, мало ли чего может случиться по дороге, вот и пригодится их помощь. 
         Подумал ещё, глядя вслед удаляющейся тележке, хорошо бы договориться и похоронить парней с честью и почётом, при большом скоплении народа, да и выступить с речью, можно было пригласить и кого – то из станичного начальства.
        Непонятно с чего припомнилась мать Федьки Ищенко, не приметная женщина, уже успевшая похоронить своего сына Петра, стоявшая и глядевшая на сына Федьку с горестным лицом, на котором читалась покорность и безвыходность, считая, что всё находится в руках божьих.
       Кто его знает, может оно так и есть, да только не каждому под силу это понять.

             От грустных мыслей Лугового отвлёк один из бойцов пулемётного расчёта, который указывал пальцем в сторону Ростовановки, где на подъёме меж двух хуторов бывших помещиков показался отряд бойцов:
         -Смотрите вон туда!
         -Это ещё кого несёт в нашу сторону?
     Луговой напряг своё зрение и от удовольствия, расплылся в улыбке:
        -Раз комбриг пообещал прислать подмогу, вот любуйтесь, идут герои.
        -Ишь, как чешут, аж пыль с дороги поднимают.
        -А ты вон туда глянь, сказал Товарищ Первый, из степи прямиком в станицу не меньше сотни казаков скачут.
       -Молодец у них командир, умён, видно из под Соломинки снялись, да и низиной прошли, даже мы с со своей высоты не заметили.
       -Вот что значит умно маневрировать, если мы в последний момент заметили, то вражий элемент тем более в неведении.
       -Пусть только сунутся ещё, такого им устроим, что бежать им без оглядки до самой Прохладной,
                уверенно высказался Луговой.
        Но, как оказалось, вскоре сунулись, да ещё как сунулись и выбрали время почти что в полдень, когда солнце стоит в зените и слепит в глаза бойцам обороны.
          Помощь прибыла как нельзя лучше, заткнув не большую брешь между хуторским ополчением и станичным.
        Получалось так, что правый фланг, если считать от установленного пулемёта на возвышенности,  был в раза два короче левого и хорошо простреливался.
         А вот левый фланг, особенно его в конечном пункте, мало того, что не прикрывался защитой пулемёта, так ещё имел не достаточное количество бойцов, чтоб создать хоть какую – то залповую  интенсивность обстрела вражеской конницы.
           Не зря противник столько времени разглядывал укреплённую позицию, ему удалось обнаружить слабое место, вот и решили в этом месте разорвать оборону.
        Из степи, со стороны канала показались первые всадники, а за ними  в строевом порядке двигались колонны  казаков, и этой веренице, казалось, не было конца.
          По окопам пронеслась команда, изготовиться для отражения нападения противника.
         Было от  чего занервничать не только Луговому, психическое воздействие сковывало тела нервным напряжением, от чего можно было впасть в паническое состояние.
            А внезапная паника не лучший советчик в таких делах, переглядываясь с соседями по окопу, мысленно подбадривали себя, раз у них имеется крепость духа, так чем же я хуже них.
         А оказаться  паникёром самое гиблое дело, сам пропадёшь и других погубишь.
         Уж сколько раз приходилось твердить самому себе, что окоп самое лучшее укрытие для пехотинца и сбежать из него, значило подвергнуть себя гибели.
        И как бы не казалось, что вниз по склону бежать легче и быстрее, но казацкая лошадь скачет во много раз резвее, а острая шашка рубит на повал, не давая ни каких шансов на выживание.
          Так что, лучше подобную мысль о бегстве убить в себе сразу, закопать в самое глубокое место своих извилин и позабыть навсегда.

               Сразу было понятно, что неприятельская конница не станет атаковать саму возвышенность.
         А постарается пробиться сбоку, прорвав оборону на стыке, а затем, зайдя в тыл, постараться смять сопротивление ополченцев. 
       Остановившись чуть более чем в версте, неприятель стал разворачиваться в боевой порядок, все более ширясь на степном просторе перед атакой.
           В такие моменты начинает казаться, что минуты невероятно удлиняются, а секунды тягучими каплями медленно стекают вниз.
          Противоположная сторона готовилась к атаке, её командиры отдавали последние распоряжения, создавшаяся обстановка больше походила на струну, которую медленно и упорно накручивали, отчего уже слышалось её не приятное дребезжание, дававшее понять, что ещё не много и она взвизгнет, издав последний свой звук, разорвавшись пополам.
          Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее приближались к полосе обороны казаки, подбадривая себя и лошадей, свистом и дикими выкриками, в то же время психически воздействуя на своего противника.
         Не будь надёжного подкрепления, Луговой постарался бы быть на острие атаки, чтоб его бойцы видели, что он рядом вместе с ними.
         А в данный момент ему только приходилось наблюдать за разворачивающиеся события.
           И уже казалось, что казаки вот – вот сорвутся во весь опор и понесутся лавой, сметая всё на своём пути, но вдруг закружили хоровод, поднимая облака пыли.
           Открывать по ним пальбу было слишком далеко и не разумно, оставалось только наблюдать, что будет дальше.
          А дальше всадники закручивали вихрем, приближаясь всё ближе и ближе к окопам.
          Если ещё крайних казаков можно было разглядеть, то дальше стояла пыльная стена и что творилась за ней, был большой секрет неведения.
         В этой бешеной скачке была своя стратегия, с довольно разумным решением.
          Прицельно попасть в движущуюся цель довольно сложно, больше надеясь на случайность, а вот со скачущей лошади, попасть в неподвижно торчащую голову из окопа имелся больший шанс.
            Наступил тот момент, когда расстояние сократилось между противниками, послышались первые выстрелы, из окопов огрызались, и также палили в этот вихрь из людей, лошадей и пыли.
          К месту сражения по окопам на подмогу своим потягивались ополченцы, товарищ Первый предложил Луговому:
        -Василий, надо бы ребятам помочь.
        -Предлагаю перенести пулемёт.
         - Косанём по ним парочкой длинных очередей, чтоб умерили свой пыл.
          -Ты видишь что вытворяют, того и гляди, выскочат оравой из поднятой пыли, тогда уже будет не остановить их.
         -Да я сам думал, чем бы помочь.
         - Не успели бойцы отдохнуть от перехода, как ввязались в бой.
           -Того и гляди, насядет на них всей своей мощью контра и сомнёт под своими копытами.
             -Я ничего против не имею, тем более нам подбросили патронов, так что действуйте.
            -А если что, так сразу назад, больно им высота важна,
                ответил Луговой товарищу Первому.
      Команда пулемётчиков легка на подъем, досконально зная свои обязанности действовали быстро и разобрав « Максим», торопливо понесли его в сторону гремевшего боя.
        Вроде хорошее дело затеяли пулемётчики, а вот глядя вслед, как они удаляются по окопу, на душе Лугового стало как грустно, даже слегка тревожно.
         А сам окоп опустел, что то гнездо, из которого улетели птицы.
        Сколько времени прошло в таких случаях понять трудно, ведь всё внимание сконцентрировано на противнике, кто его знает, чего он задумал и какую хитрость хочет применить.
          Возможно эта круговерть только ради того, чтобы отвлечь внимание, пойди пойми, сколько там в пылевом вихре задействовано конных, а они возьми да и удар в другое место, где их вовсе не ожидают.
        Здесь думать следует как неприятель, да с таким пониманием, вникая всем умом в его задуманную хитрость.
         Коль сообразишь и сумеешь разгадать замысел противника, то считай, что половина дела сделано, а там поспешай укреплять оборону и победа у тебя в кармане.
          Но вот затарахтел пулемёт, нет не свой, у товарища Первого совсем иной мотив, да стрелял он совсем с другого края, видно помощь подоспела.
          А в два пулемёта можно таких дел натворить, кромсая врага в перекрёстном огне.
          Из окопов бросили несколько ручных бомб, далековато до неприятеля, но морально действенно, да и лошади от разрывов обязательно шарахнутся в сторону.
        А это возможно кому – то и жизнь спасёт.
        Вот и родненький пулемёт заговорил, посылая свои свинцовые речи с горячим приветом.
           И вот уже пулемётная стрельба, что та наигранная мелодия, то солировала короткими очередями, то заливалась дуэтом длинных очередей.
           Им вторили отдельные взрывы ручных бомб, гулко отдаваясь   барабанным грохотом.
          А винтовочные выстрелы создавали разнобойный фон.

        Дав дружный отпор врагу, заставив того отступить, по окопам пронеслось ликование.
         А как было не радоваться, когда чувство победы переполняло все эмоции.
         Одно было жаль, что имелись потери среди личного состава, а вот среди хуторских ополченцев оказалось несколько раненых, а это уже большая удача для такого ожесточенного боя, длившегося не менее двух часов напористого давления со стороны противника.
       Улыбки сияли на лицах пулемётной команды возвращающейся на своё прежнее место, сколько было потом разговоров про тот или иной случай, что только слушай да умиляйся.
       С окончанием боя и при отличном настроении, хуторские ополченцы отряда Красных Партизан, не торопясь покуривая, поглядывали в сторону хутора, в ожидании обеда, уж больно проголодались они к этому времени.

02 -03 февраль 2021г.