Студень и Серпень

Продолжение.

Глава  16
Соитие, или Соединение

С момента старта «Астры» прошло с месяц. Количество обитателей космолета увеличилась в три раза. Во-первых, летели венерианцы, приглашенные Германом. Во-вторых, земляне, как родственники Нинно Романовны, так и некоторые ученые, в полномочия некоторых входило поддержание дипломатической связи между населениями Галактик.
Жизнь на корабле во время перелёта подчинялась жёсткому правилу. Дети объединялись в единый коллектив, который был на попечении кого-либо из взрослых в определённый день или часы. Таким образом, за детьми осуществлялся и пригляд, и постоянное обучение. Причем, выборочное обучение, согласно их природным данным. Подросткам давалась посильная работа по обслуживанию звездолёта.
Рабочий день каждого взрослого члена первоначального экипажа длился до трёх, четырёх суток. Каждый из членов экипажа знал свои служебные обязанности, которые выполнял точно и строго по инструкции. Супружеская пара имела два выходных, одинокий – один, Герман был на связи постоянно. Правда, он редко покидал собственную каюту. Только – если собирался общий совет: и команда, и гости космолёта, и осуществлялась двусторонняя связь с какой-либо из планет. За истёкший период это произошло один раз, для инструкции посольства в связи с очередной вспышкой на центральном светиле.
У Юрия Васильевича и Марии Николаевны был выходной. Дети находились в детском отсеке. Можно просто расслабиться, позаботиться друг о друге. И супруги заботились. Оба лежали за кровати, около неё на низких столиках стояли фрукты, напитки, сладости. Бездельничали. Так непривычно.
Машенька пальчиками правой руки пробежала по груди мужа, затем шалуны побежали вверх, к шее и подбородку, и, не останавливались, поспешили в обратном направлении. Мужчина усмехнулся и перехватил их ниже пупка. Но левая рука была на свободе, она выбрала путь наступления с нижней части тела лежавшего рядом. Мужчина смотрел на неё сквозь полузакрытые глаза. Она же наоборот – наблюдала за ним своими широко раскрытыми, излучавшими зеленоватый цвет глазами. Её лицо, без единой косметической подводки, с натуральными оттенками, медленно приближалось к его лицу, в это время её пальчики подтягивались к другой части его тела.
- Ты не спешишь? – спросил он.
- Я? Никогда… – прошептали её губы, а ладонь уже медленно продвигалась по внутренней части ноги, губы мягко прикасались к щекам, ушам…
Мужчина резко и крепко обнял женщину, перекатил её на спину, занял место на её теле сверху, повёл руками по её плечам, грудям, животу, приблизился губами к её шее, покрыл  мягкими поцелуями груди, потянулся к сосцам…
- Что-то вы… медлительны… Кризис среднего возраста?
Мужчина оторвался от её тела и жёстко, пронзительно посмотрел в глаза женщине. Та их, наоборот, прикрыла. И мягко промурлыкала:
 - Это когда около семисот. То не хочу, другое не желаю…
 Мужчина наклонился и чуть болезненно укусил за мочку уха.
- Понятно, – мурлыкание продолжалось, – как вы отбивались от прекрасных дам других планет…
Мужчина скосил глаза, прикоснулся языком к её ушной раковине и прошипел:
- Вы умеете ревновать?
- Нет, – она изогнула спину: – Я… просто… дорожу… вами, мой мужчина, – она расслабилась и улеглась на спину, обхватив его шею руками, и произнесла: – Вы – лакомый кусочек с точки зрения религиозных воззрений…
- С каких пор эта женская головка занялась теософией? Тем более – сравнительной?
- Изредка почитываю… специальную литературу… узкого спектра…
- И что вы из этих пыльных свитков извлекли для себя, моя очаровательница?
- Глупая, безумная традиция, погубившая не одну цивилизацию…
Мужчина усмехнулся, наклонился над телом женщины и стал целовать её живот, нежно прикасаться к пупку. Женщина нежилась и мурлыкала:
- … они выбирали для соития сначала тех, кто сходил с неба, то есть так называемых богов, затем… жрицов,  потом – знатных мужчин, наконец снизошли до того, что бросили клич: «Сорви с меня  сетку. Не сорвёшь – погибнешь»...
Женщина извивалась, ускользала от поцелуев.  Мужчина следовал за ней и был настойчив.
- Вы, мой дорогой, из тех, от кого женщины в любые времена  с радостью рожали детей…
Мужчина приподнялся над ней, посмотрел на неё слева, справа. Словно высматривал место, куда можно точнее вонзить свои зубы, но сдержался:
- Дети… Я лишь только самец-производитель…
- Как скучно… – она изогнулась и ускользнула от укуса.
Его голова упала в подушку. Он, издав рык, схватил женщину за руки выше локтей, сжал. Его глаза были злы. Он медленно зарычал:
- Для этой роли не того избрала, дорогая. Если уж ты хотела исключительных детей…
- О-о-о, мои дети мне нравятся. Чем вас так раздосадовал ваш старший сын? Мне, казалось, вы были довольны его назначением?
Мужчина выпустил женщину, отбросил её на подушки. Встал. Прошёл к столу. Налил из графина вина и выпил. Тряхнул головой. «Наваждение какое-то», – подумал.
- Умеешь, Машенька, менять тему.
Женщина лежала на боку, одеяло прикрывало лобок, ноги слегка покачивались, рука кокетливо, нежно поглаживала шёлковое одеяло. Её живот то поднимался, то опускался.
- Так что тебя так тревожит, мой дорогой муж? Поверь, я тоже беспокоюсь о мальчике. Меня успокаивает, что рядом с ним наш Валерии…
Мужчина глубоко вздохнул.
- У него прекрасная избранница, – продолжала женщина. – И других наших сыновей, уверена, ждёт работа, уважение, признание. Это же, любимый, – она встала, прошла к мужу, обняла его за плечи, – наши дети, твоё продолжение.
- Машенька, да, у нас прекрасные дети, – помолчав минуты три, произнёс мужчина.
Женщина обошла его со всех сторон, нежно касаясь его стана. Тот вновь напрягся и стал наблюдать за обхаживавшей его кошечкой. Или пантерой? Или тигрицей? Или львицей? Хотя с кем можно сравнить такой изгиб тела, на котором при свете ламп золотился нежный пушок… Вдруг эта кошка вскочила на него, уронила…
Но он смог пресечь её зажим. Прижав её тело к полу, спросил:
- Ты любишь Германа?
- Конечно. Что за глупый вопрос, – удивленно-обиженно ответила женщина.
- Тогда – почему я, а не он?
- Вы о чём?
- О рождении от него ребенка. С точки теологии любой планеты – это очень выигрышная партия.
- Вот что, дорогой, – женщина резко поднялась, резко накинула на себя попавшую под руку тряпку, прошла к креслу и села в него, закинув ногу на ногу: – Я поняла, куда вы клоните. Это подло подкладывать свою, – она на этом слове сделала ударение, – повторяю, свою супругу под… другого мужчину. О первом разе я молчу. Это благородное дело помочь попавшим в беду. Я считаю, вы сделали тогда правильно, что помогли родиться на свет сыну моего брата и моей сестрёнки. И на этом, мой дорогой муж, мы закроем навсегда данную тему. Я очень дорожу вашим доверием, чтобы видеть в моём любимом брате… мужчину.
- Но, дорогая, эту тему вы начали первой… замечу…
- Возможно. Но не для того, чтобы ее переводить в выгодное для вас русло. В конце концов, у него две жены с двух разных планет. Да и по курсу, если я правильно поняла ваши рассказы о той первой планете (вы ее посетили, когда Герману было пятнадцать лет), его дожидается третья женщина. Тоже жена. Прямо сошествие небожителей к местным аборигенкам, – ее голос звучал гневно, лицо разрумянилось, она то и дело отдувала от лица упавшую прядь волос. – Вы думаете, я не замечала, как кто-нибудь из них, а то несколько штук увивались около вас. Их взгляды, жесты, рукопожатия… Фу… Вспомнить… противно… Бр-р-р…
Она повела плечом.
Мужчина усмехнулся. Прищурил глаза. Затем облизал языком губы. Словно они у него пересохли. Встал. Подошел к жене, обнял, поцеловал в шею, затем еще раз, еще, повлек к кровати. Она капризно упиралась. Он молча засмеялся. Глаза его заискрились. Мужчина легко поднял женщину на руки и понес ее к кровати. Легонько бросил ее на постель. Она сузила глаза и вызывающе смотрела на мужчину. Он обошел кровать. Женщина не сводила с него глаз…
…Через два дня «Астра», пожелав «доброго утра» Герману, сказала:
- У меня не очень хорошая новость…
- Мы не можем пройти туннель в сроки? Ты поменяла маршрут к дому? На пути астероидный поток? Или  какой-либо твой узел требует моего внимания?
- Тебя волнует только возвращение?
- Я хочу домой. Хочу, как это ни выглядит банально, полежать в ванной. Залив на родной планете тоже подойдет.
- Твою хандру я прогоню мгновенно.
- Становится все интереснее. Интрига – что надо.
- Машенька забеременела.
- Это новость?
- Но обе оплодотворенные яйцеклетки застряли в трубах. Развитие самих яйцеклеток  протекает нормально. Сбоя нет.
- Откуда ты знаешь?
- Согласно инструкции, проводила  контроль состояния биологических тел путешественников, сделала сканер ее органов.
- Понятно. Где они сейчас?
- Машенька дежурит у детей, Юрий Васильевич на командном мостике.
- Пусть обоих заменят. Направь их в медицинский блок. Я тоже иду туда. Только не напугай их. Придумай что-нибудь.
В медблок Герман пришел первым. Там была его супруга. Она удивилась, увидев вошедшего мужа. Как правило, её медицинские статьи они обсуждали в домашней обстановке. Она посмотрела на него удивленно. Появление Юрия Васильевича, затем и Машеньки сбило её с толку.
- Что всё это значит? – спросила Мария. Она была очень недовольна.
- Небольшая неприятная новость, – спокойно ответил Герман и сообщил результата обследования, который провела «Астра».
- И что ты предлагаешь?
- Извлечь. Пересадить в питательную среду. Вылечить тело.
- Это возможно? – Юрий Васильевич был встревожен. – Как такое могло случиться? Кто будет делать операцию? Если не получится?
- Риск всегда во всем существует. «Астра», биосреда готова?
- Еще три минуты. Отсек четвертый.
- Хорошо. Машенька, идем. Ложись, – покрывало все также закрывало лицо Германа, голос был спокоен и строг. – Так надо.
- Что ты хочешь сделать? – Юрий Васильевич подошёл вплотную к Герману.
-  Извлечь развивающиеся яйцеклетки из труб и посадить их в питательную среду. В инкубатор.
- Но это сложная операция, – осторожно вмешалась в разговор мужчин Нинно Романовна. – Ты сможешь? Ты не врач-хирург.
- Пожалуйста, или помогайте, или уйдите.
Герман взял Машеньку на руки, отнёс на стол, сам подготовил к операции. Она длилась недолго. В полной тишине. Больше ушло времени на осмотр органов женщины. Затем он помог ей встать, одеться.
- И что будет с моими детьми? – голос Машеньки дрожал. Её напугало происшедшее, но больший ужас привнёс Герман. Ничего не пояснил, скомандовал – и всё.
- С ними ничего особенного не произошло. Будут развиваться в искусственной среде. А с тобою, Машенька, сложнее. Видимо, все-таки сказались все физические перегрузки и стрессы. Лучше тебе отдохнуть. Да и Вам, Юрий Васильевич, тоже.
- Как это… Ты не спросил ни меня, ни моего мужа… – Машенькин голос дрожал. Еще несколько минут – и она заплачет.
«Слёзы… Возможно, это к лучшему. Комок размякнет», – подумал Герман. Да и Нинно тоже. Но оба не произнесли ни слова. Не успели. Из глаз Машеньки покатились слёзы. Нет, Мария была сильной натурой, но… эта…операция… без её согласия… её дети…
- Так, уходите оба, – отдала команду Нинно Романовна.
- Хорошо. Уйдём. Будем в моих апартаментах.
Отсутствие информации о ситуации в медблоке, странное поведение обоих руководителей экспедиции нарушили размеренный ход жизни обитателей звездолёта. Никто толком ничего не знал, и тем более – не понимал. Обсуждать действия командира закон запрещал. За любые суждения могли наказать. Но на мостике было неспокойно. А когда увидели еще и Машеньку с заплаканным лицом, домысли стали расти снежным комом. «Астра» доложила о ситуации Герману. Тот усмехнулся: людям делать нечего, как лесть в чужие дела. Он хотел отмолчаться, но в дверь его комнаты постучали. Герман позволил войти. На пороге стояли вся тройка: двое из экипажа Юрия Васильевича и Мишель, из экипажа Германа.
- Нам-то вы можете объяснить, что случилось? – спросил старший из них. – Юрий, ты срочно покидаешь командирский мостик, отменяешь все переговоры. Машенька вся в слезах…
- Ничего не случилось, –  сухо ответил Герман. – У Машеньки обнаружена внематочная беременность. Сделана операция. Но, господа, это личное дело семьи.
- На планете – да. Но здесь, Герман, на звездолёте, семья имеет иные границы и критерии. Семья – это все мы, вместе взятые. Тем более – если это касается тебя или Юрия Васильевича. Вы можете принимать решения, которые считаете необходимыми, внутри вашего круга. Но некоторые моменты надо просто разъяснять, а не давать повода другим строить догадки.
- Раздули из мухи слона. Как вы это представляете?
- Не знаем.
- Но устраивать пресс-конференции или видеомосты по этому поводу я не собираюсь. Просто скажите тем, кого так заинтриговало событие, что это личное дело данной супружеской пары. И всё!
Друзья вышли. Но все остались при своих мнениях.
Пауза затянулась. Молчание было тягостным.
- Герман, – проговорил Юрий Васильевич, – проблема не только во внематочной беременности? Что ты скрываешь? Я тебя хорошо знаю. И, напоминаю, это моя жена, это моя… жизнь.
- Я знаю, – он помолчал. Затем спросил: – Вы мне доверяете?
- Да. Всегда доверял. У меня нет причин, чтобы в тебе сомневаться.
- Хорошо. Помните об этом. Доверие. Только доверие. Я тоже Машеньку очень люблю… Она тоже часть моей жизни… И я… тоже… не хочу… потерять её… раньше времени. Ваши дети… будут развиваться в биосреде. Всё нормально. Методика проверена… Давайте… выпьем вина... «Астра», – распорядился Герман, – накрой стол, лучше на полу, чтобы было просторно. Я устал, хочу просто лежать…
Помещение преобразовалось за несколько минут. Ковры, подушки по кругу, в его центре – богатый стол. Мужчины удобно расположились. Приступили к трапезе…
«Астра» была встревожена. Обычно она понимала, почему её создатель отдает те или иные распоряжения. Но сегодня – не поняла. Что она просмотрела? Неужели её системы внутреннего и внешнего наблюдения дают сбой? Тогда – как она пройдет остаток пути? И насколько находившиеся в ней путешественники в безопасности? Поговорить бы с Тэслою?.. Но на связь уходит много сил, энергии…  Ей приходилось тоже… ждать.
Из задумчивости её вывел вопрос Нинно Романовны. Она интересовалась, где в данный момент находится её муж со своим другом. К этой женщине «Астра» привыкала медленно. Она много слышала о Нинно Александровне, увлечённой биологией, анатомией, физиологией, медициной. Эта  Нинно чем-то похожа на ту. Почти лицом, почти жестами, почти привычками. И отличается: та просто доверяла Герману и верила в него. Эта… сомневается. «Астра» считала, что такое отношение к создателю, мягко сказать, непристойно. Тем более – они… стали супругами.
Нинно Романовна повторила вопрос и поинтересовалась, с чем связана задержка.
- Создатель с другом пребывает в своих покоях, – «Астра» ответила женщине. Пояснять о причинах задержки не сочла нужным: не для чего потакать капризам землянки.
- Пойдём, – Нинно решительно взяла золовку за руку, – сейчас он нам всё разъяснит.
- Ты плохо его знаешь. Он не всегда поясняет. Он давно уже просто приказывает.
- И всё равно: сидя здесь – ничего не узнаем. Пошли, я говорю.
- Нинно, это не очень осмотрительно… Даже опасно… Ты… забыла, что… точнее… кто… Герман.
- Я знаю сейчас только то, что по его милости ты плакала. Этого достаточно. Для меня. Пошли.
Женщины вышли и направились по коридору к помещению, которое занимал Герман. Когда они подошли к двери, она открылась сама. Дамы вошли. Дверь закрылась.
Женщины оказались в помещении, убранном в эротическом стиле. Да и оба мужчины возлежали на полу друг напротив друга, на подушках, в руках держали бокалы и потягивали из них вино. Герман жестом пригласил дам. Они переглянулись, но приняли приглашение. Женщины тоже сели друг напротив друга. Герман налил вина в два бокала, сначала подал бокал сестре, затем супруге. Беседа не шла. Четверка наслаждалась тихой мелодией.
Очарование длилось час. Может быть, больше.
И наступила минута, когда тела Германа и Марии начали приближаться. Приближаться боком, как движется змея по песчаной пустыне. Медленно, но в такт. Нинно заметила это движение и сделала попытку предотвратить сближение, но Юрий Васильевич взял её за талию и осторожно приблизил к себе, приложил палец к губам, требуя… молчания и бездействия. Нинно посмотрела на него удивленно, но нечто там, очень глубоко в её подсознании, подсказывало, что он прав. И она выбрала – ждать. Увы, свобода выбора.
Тела меж тем сблизились. Соединились по всем изгибам. Руки обоих пошли вверх, их ладони встретились, ноги переплелись. Их тела медленно стали входить друг в друга, сливаться. Настало мгновение – это было единое тело, ни мужское, ни женское. Гармоничное тело, которое от секунды к секунде начинало с большей силой источать свет. Нежнейший светящийся голубоватый с серебристым переливом свет. Он заполнил комнату, рядом помещения, весь звездолёт, пространство около него…
Свет излучал тепло, нежное, бархатное, расслабляющее, оживляющее, оплодотворяющее. Первыми его почувствовали венерианцы. Обе женщины из делегации замерли и всей кожей стали впитывать энергию. Обволокла она и растения, и животных, и людей, находящихся на звездолёте. Охватила всю «Астру». Её разморило, расслабило, и она, отдав себя на волю незнакомой энергии, понеслась вперёд.
Золотой сгусток энергии пронёсся по сгустку пространства, затем, сделав угол влево на  тридцать градусов, прошмыгнул в другой, вылетев из него, повернул вправо на пять градусов шесть минут две секунды, рванул в третью и выскочил в иной галактике…
Истома покидала «Астру», с ней пропадало свечение и тепло.
Придя в себя, «Астра» с удивлением определила, что находится в неделе лета до планеты Сур, которую посетил создатель в пятнадцатилетнем возрасте со своими друзьями, родной планеты супруги Валерии. Её компьютерная система записала маршрут движения, скорость движения. Фантастика: такого маршрута её локация не прокладывала, так как просто не знала о нём. Она обследовала свой корпус. От прошлых трещинок, зазубрин не осталось следа.
Путешественники тоже были здоровы. Она отметила, что физиологические данные тел изменились в лучшую сторону, они помолодели. Если из-за недугов у тел были отклонения, то они все испарились.
… Тела Германа и Марии  медленно разъединялись и приобретали привычные очертания. Когда трансформация закончилась, Герман лёгким толчком направил тело сестры в сторону её мужа, а жену, напротив, привлёк к себе. Вновь налил вина себе и своим гостям, пригубил бокал.
В таком виде он и выслушал доклад «Астры» о приближении к планете Сур.
- Хорошо. Сообщи на Сур о нашем прибытии раньше назначенного времени. А как ты сама себя, «Астра», чувствуешь?
- Все системы в норме.

9-10 января 2015 года.
                Глава 17
Вторая жена

1

Планета Сур встречала гостей. Тех, что с планеты Музьем: Германа, Мишеля, Юрия, Степана, Филиппа – вторично. Их жён и других путешественников впервые. С большой бы радостью они встретили Валерии с его женой, родившейся на планете, но – увы – они где-то далеко: дипломатическая миссия.
Атмосфера планеты позволяла посадить на поверхность космолёт. Ещё в первый прилет была облюбована территория для этой цели и оговорены условия посадки больших кораблей и их карантина. Как только «Астра» коснулась поверхности, над ней возник и сомкнулся прозрачный купол. «Астра» перешла в ждущий режим, путешественники покинули её борт. Все: взрослые и дети – переехали в предоставленную им гостиницу.
По тому, что все помещения были по площади, по оснащению мебелью, бытовыми приборами, были одинаковы, никого из прилетевших сурийцы не выделяли. Для них, якобы, все были равны. Хотя они прекрасно знали, что экспедицию возглавлял Герман, его заместителем был Юрий.
Все прилетевшие были молоды. Выглядели хорошо отдохнувшими. Словно с курорта, а не после длительного перелета через несколько галактик и сложнейшего, почти безуспешного контакта в системой  Ха-13. Герман, согласно этикету, закрывал лицо и не покидал отведенного ему помещения. Поэтому, когда прошёл двухнедельный карантин и адаптационный период, делегацию «Астры» на встрече возглавил Юрий. С детьми по очереди оставались женщины, помогали им и сурийки. Было интересно наблюдать, как быстро дети осваивали язык, привычки местного населения. Ничего не делая для этого, просто играя, танцуя, общаясь.
Герман стоял у окна, когда во двор гостиницы спустился аэромобиль. Из него вышла высокая стройная женщина с сероватой, как у всех сурийцев, кожей. На ней был брючный костюм, который сверху прикрывал длинный, до пят, плащ. Не ней не было украшений, хотя яркие цветные вставки в формы костюма могли сойти за них. Она взглядом определила, у какого окна стоял инопланетянин, сделала легкий поклон головою в его сторону и твёрдым шагом направилась в здание. Швейцар приветливо, с поклоном, открыл ей дверь. Администратор встретил её в фойе и сам провёл  к апартаментам, которые были отведены главе МПОС.
Герман не стремился к этой встрече, хотя и понимал, что она неизбежна. За этикетом не спрячешься.
Поэтому, когда раздался легкий стук в дверь, он твёрдым шагом направился к входной двери и открыл её. Поклонился стоявшей на пороге. Жестом пригласил её войти. Чем, он отметил, обрадовал администратора-сурийца.
Гостья твёрдым шагом переступила порог комнаты. Прошла к одному из кресел, села. Положила ногу на ногу. Герман, немного постояв, занял кресло напротив.
- Здравствуйте, сударыня. Сколько лет прошло? Больше двадцати пяти. Как сложилась ваша жизнь за эти годы? О моей вы знаете, пожалуй, всё или почти всё.
- Почему вы прячете лицо? – вместо ответов жёстко спросила женщина.
- Правила вносят в мою жизнь ограничения. Они не очень приятные. Вы, ваша семья продолжают настаивать на нашем браке? Брак без уважения не имеет будущего.
- И все-таки я считаюсь вашей женою. А вы посмели прилететь сюда с другою?
- Я летал за нею. И сейчас она рядом со мною. Я тогда вашим жрецам говорил, что женат, что влюблён.
- Разве мужчина может любить, как женщина? Чушь! Россказни!
- Что вас так озлобило? Неужели ожидание? Между нашими планетами давно существует постоянная транспортная линия, устойчивый торгово-культурный обмен. За эти года с вашей стороны ни единого намёка на потребность встречи и урегулирования данного вопроса.
- О каком урегулировании вы говорите? То ваша младость, то смерть вашей первой жены, то затянувшаяся хандра и женитьба на перикулке, то поиски первой за миллион световых лет…
- То есть вы настроены на принуждение к выполнению мною супружеских обязанностей?
В ответ женщина захохотала. Долго и непристойно, с точки зрения населения его родной планеты и этикета.
Она не была похожа на прежнюю жрицу планеты, хотя её костюм подтверждал некогда занимаемый ею статус. Излишне суха, даже костлява, нервозна, вспыльчива. Заждалась? Засиделась? Извелась? Он всматривался в неё. Заметил… истощенность… «Не может быть… – подумал Герман, – изгулялась?.. Истаскалась… Хотя традиции планеты и храм, в который она была отдана для служения…»
- Сколько абортов вы, сударыня, сделали? – спокойно спросил Герман.
- На каком основании вы меня об этом спрашиваете? – дерзко ответила она вопросом: – Вам напомнить, в каком состоянии вы меня оставили?
- Я должен перед вами извиниться?
- Для начала – распорядитесь принести мне покушать. Лучше всего – мяса. И еще – водки.
- Мило, очень мило.
Герман попросил подать в номер обед, без спиртного.
Когда обед был закончен, он вызвал администратора и попросил выделить даме помещение в здании, желательно – поблизости от его покоев. Придётся ждать Юрия Васильевича и принимать решение совместно. Объявлять её своей супругой он не хотел. И оставлять ситуацию без контроля – тем более. Путаница какая-то с тем ранним вторым браком. М-да, иногда надо проявлять твёрдость вовремя и своевременно говорить «Нет!».
Уроки, уроки, уроки…
Вдруг он представил лицо Первейшего, его ухмылку… Умеет же забивать он голы.

2

Когда Юрий Васильевич вернулся в гостиницу после приёма, Герман рассказал ему подробно свою встречу со своей второй женой, которую двадцать пять с лишним лет назад навязали ему на этой планете в знак закрепления дружеских связей.
- Теперь не удивляюсь, почему так долго у Валерии не было детей, – буркнул Юрий Васильевич. – И если она беременела от бога, почему делала аборт? 
- Это интересный вопрос. Ответа нет. Хотя души нерожденных окружают её. Их много. И не только её.
- Прибыли с коллективной жалобой. С этой только планеты? Или и с других тоже?
- Не знаю. Перекрывают ей кислород, образно говоря, для жизни. Неважно, чем она руководствовалась. Но мне-то что делать? Посадить детоубийцу на трон рядом с собою? Потребовать от людей называть ее госпожой?
- Меня – уволь. Машеньку – тем более. Других – не знаю. Сурийцам, думаю, будет лестно. Хотя… для начала… Соберёмся прежним кругом. Было шестеро. Осталось пятеро. Это не имеет значения. Проведи с нею сеанс глубокого гипноза с записью, чтобы… не отбрыкалась.  Да! Момент! У вас же тогда был половой акт…
Германа передёрнуло, по нему прошла крупная дрожь. Кулаки Германа сжались. Насилие… мерзость… гадливость в прикосновении… Долго он приходил в себя от пережитого шока, хорошо хоть «Астра» приготовила ему ванны из успокоительных трав.
- Она ведь жрица? – переспросил Герман. В его голосе послышалось нечто, что настораживало. – Что ж, пора напомнить о законе сохранения жизни, как она сохраняется и оберегается. Поручите Нинно Романовне…
- Стоп! Её встретили весьма ревностно, холодно. Мы здесь будем недолго. Может быть, ей лучше с ребёнком вернуться на «Астру». Да и моя Машенька что-то ведёт себя странно. Капризничает. Посмотрел бы ты её…
- Хорошо. Сразу, как освобожусь. И Нинно Романовне… всё-таки… следует проявить характер и познакомиться с медицинской стороной вопроса женского здоровья и детей. Пусть к этому вопросу привлечёт  свою коллегу Ро Пав. Коллеге, курирующему  вопросы деторождения и воспитания детей, разобраться по своему направлению. Детально и доложить через сорок восемь часов.
- Не переделаешь устои. Насколько я успел заметить и изучить их приоритеты, здесь в высшем, сакральном, звене предпочитают жёсткие игры между представителями разных полов. Издержки… Видимо, некогда здесь было сошествие…
- Было… да сплыло. Остались жалкие потуги.
- Тебе неприятно вспоминать… то… событие… И всё-таки я продолжу свою мысль…
Договорить он не успел, так как, широко раскрыв дверь, в комнату вошла жрица-сурийка. Одета была в платье, которое обычно носили дамы его планеты на высочайшем приёме. Были на ней и драгоценности, которые высылал ей Герман на день их… свадьбы. Если это можно было так назвать. Она сделала реверанс, который требовал этикет. Герман ответил поклоном. Юрий отошёл на несколько шагов от супружеской пары. Занял место для наблюдения.
- Я хотела поговорить. Он, – она сделала кивок в сторону второго инопланетянина, – так и будет стоять?
- Нет. Прошу, – он слегка повернул голову в сторону стоявшего, – пригласите наших друзей и распорядитесь накрыть стол на шестерых. Нам предстоит разговор.
Юрий сделал церемониальный поклон и вышел.
- Мы – одни. О чем вы хотели поговорить?
- Во-первых, ваша так называемая  жена должна покинуть планету. И немедленно. Во-вторых, я требую от вашей свиты или команды, мне неинтересно, как вы называете их, соответственного ко мне почтения. Особенно от мужчин. В-третьих…
- Уважаемая жрица, за эти годы вы должны были изучить наши правила. Конечно, по законам вашей планеты мы считаемся супругами. Поэтому мне этикет позволят с вами просто обсуждать некоторые вопросы. Итак, первый. Напомните мне наставление, оставленное вам Высшими?
- Плодитесь и размножайтесь…
- Которую вы плохо выполняете… Считаясь моей супругой, вы обязаны были здесь быть гарантом её неукоснительного соблюдения. А рядом с вами стоят особые ходатаи, – он повёл рукой, и жрицу окружили множество исковерканных тел младенцев. Они были видимы жрице. Они прикасались к ней. Герман продолжил: – Я с вами их оставлю. За полчаса вы, жрица, сможете их наконец-то услышать? Вы – женщина. Вам создатель дал право вынашивать будущее дитя. Так-то вы его благодарите и величаете? По-моему, вы его просто предали, вы от него отступили. Перед кем вы преклонили свои гордые колени? Кому вы поете «аллилуйя». Это на нашем языке. На вашем – по-другому. Вернусь через полчаса.
С этими словами он выплыл из комнаты, заполненной остатками абортированных детей. За дверьми его ждала пятерка. Они стояли стеной. Он подошёл к ним вплотную, положил руки на плечи крайних, опустил голову на грудь Юрия и очень тихо произнёс:
- Ничего. Попытка – не пытка. Я проголодался. Полчаса у нас есть.
Друзья прошли в столовую.
Стол был сервирован на шестерых. Но только пятеро мужчин приступили к трапезе. Кушали молча. Когда Герман проглотил последнюю лежащую на его тарелке ягоду, откинулся на спинку, Мишель спросил:
 - А тогда она от тебя смогла зачать?
- Нас потому тогда быстро и отпустили, что их врачи подтвердили зачатие ею. Их жрицы обучены, как активизировать семяизвержение. Им даны эти знания для поддержания рода достойного.
- Очуметь… Что-то я не привык к такому со мной обращению, – сказал Филипп, его плечи дернулись. – Может быть, наших женщин и детей перевести на «Астру»?
- Нас здесь вообще ничего не держит. Хоть сейчас можем подняться, – буркнул Степан. – И надо бы. Узнать надо только, родился у тебя от этой, – он поморщил нос, существительное подрать не смог, – ребенок. Если жив – найти его. Сколько ему? Лет двадцать пять на наше время. Ищем?
- Да, – друг за другом ответили четверо и посмотрели на Германа.
- Хорошо, – Герман встал и сказал, – я схожу за ней.

3

Он возвратился в комнату. Ходатаев не было. Посередине зала стояла жрица, в её руке был длинный-предлинный свиток. Он валялся у её ног.
- Стол накрыт, жрица. Мы готовы вас слушать дальше. Хотя у моих друзей есть к вам один вопрос.
- Я готова выслушать.
- А ответить?
Она промолчала. Герман первым пошёл к двери, она последовала за ним.
Когда они вошли в столовую, на столе стояли напитки и фрукты. Мужчина встали, поприветствовали правителя с… супругой. Они прошли к столу, Герман предупредительно пододвинул стул. Та села. Сел Герман. Другие мужчины.
Спина женщины была пряма. Не шевеля не головой, не глазами, она спросила:
- Я готова вас выслушать.
- Нас выслушать? – Филипп всем корпусом подался в её сторону. – Я не стратег в дипломатии! Да тебя, курву, надо привязать к двум стволам  наклонённых берёз и отпустить их. Чтобы все твои кишки наружу. Говори, сучка, где ребёнок от Германа!
«Боже! Это наш выдержанный, всегда спокойный Филипп…».
«Даёт штурман!»
«Круто, брат»
Думали мужчины. Говоря дипломатическим языком, переговоры зашли в тупик. Хотя сейчас затрагивались не межпланетные отношения, а внутрисемейные. А вопрос вполне законный: интересы самца, продолжение его рода.
- Вам, жрица, лучше ответить, – сказал Герман. Сказал тихо. Но прозвучали они, как гром среди ясного неба, блеснули, как молнии зимою, налетели, как снежный буран летом, обрушились тайфуном. – Вы не привыкли держать такой ответ? Вам помочь? – Герман снял с себя покрывало и повернул своё лицо в сторону жрицы.
Он был прекрасен. Только зрачки его глаз были багряно-красными. Красота этого зрелого мужчины покорила жрицу. Она помнила неумелого, скованного подростка. Теперь же перед ней стоял муж. Не её личный муж, а нечто большее, что скрывается под звуками, закованное в данное слово. Он не позволит им ни командовать, ни – тем более – помыкать. Мужчина прошёл за её спину, поднял руки над её головою, они замерли в пяти сантиметрах от волос.
«Астра» принимала и делала запись гипноза. Серая женщина, обвешанная блестящими каменьями, ей не нравилась. В принципе, она ничего не имела против неё самой. Ни тогда, ни сейчас. Пустая душа, стремившаяся к неограниченной власти. Иметь всё, что является атрибутами власти. И чего добивался создатель этим гипнозом? Хотя бы сузил временные и пространственные рамки поиска. «Астра» устала. Она в последние дни чувствовала себя плохо. Отсутствие создателя на её борту вообще раздражало. Где его носит всё это время? Что кушает? Какую принимает ванную? А Зоя? Кто присматривает за ней, когда она спотыкается, падает?  Нет, было бы это её личное дитя, она не позволила находиться с ним никому постороннему ни одной минуты!
«Астра» вышла на связь с Юрием, сообщила свои мысли и попросила уточнить задание.
- Наша «Астра», Герман, устала.
- Хорошо, прекратим сеанс. Ей… сегодня… достаточно.
Герман вывел жрицу из гипнотического сна.
Она тряхнула головой. Кошмары даже во сне. Что этому красавчику от неё надо? Интересно, а он справится с нею на её территории, сможет сыграть по её правилам? Или её жизнь претит его этическим принципам? Но что в ней плохого? Сколько спасено ею мужчин от серой однообразной сексуальной жизни? Разве не она и её жрицы держат тупых самок-производителей в состоянии общественной полезности?
Она встала. Стул упал. С высоты своего роста посмотрела на сидящих мужчин, её губы слегка скривились. Сейчас она сделает шаг – и покинет данное сборище.
Но Герман так не думал. Точнее – её уход не входил в его планы. Он поднял бровь.
Мужчины встали в круг. Животные инстинкты, которые, казалось, навсегда покинули мозг этой пятерки, стали восстанавливаться, выбираться из-под спуда правил и приличий. «Закрой, «Астра», куполом помещение, – отдал приказ Герман. – Никого не пускать». Оргии во все времена, на всех помещениях одинаковы; разница в силе и жестокости участников. Клин на клин. Игра под названием «ромашка». Бить нельзя.
Кутили долго.
Первой встревожилась Машенька: муж не пришёл на ужин. Но и других четырех мужчин не было в компании их жён. Женщины запросили «Астру». Она не сразу дала вразумительный ответ. Машенька настаивала. «Астра» сообщила о ситуации своему создателю. Тот, поняв, что жёны не отступят, прекратил оргию, перенёс жрицу в ванную, заполнил её водою, оставил отмокать. Мужчины привели себя  и помещение в порядок, «Астра» убрала купол. Первой ворвалась в столовую Машенька. Втянула ноздрями воздух. Пахло другой самкой, которой в помещении не было. Но её след уходил в стену, в соседнюю комнату, где был брат. Она стремглав вылетела из столовой и устремилась в соседнюю. Женщины, переглянувшись, устремились за ней. Они без разрешения влетели в личные покои Германа. Промчались по ним. В ванной они нашли жрицу. Вид её был…, он требовал врача.
- Кто это? – спросила Нинно Романовна. – Что она делает в твоей ванной, когда даже меня ты в неё не пускаешь?
- Это жрица с Сюра. А-а, ты не помнишь, – махнула рукой Машенька. – Она как бы вторая жена Германа. Не захотела приехать на нашу планету. У твоего муженька, видимо, специальный вояж: подпирать на планетах раскиданных жен. Только я хочу знать, почему от моего мужа ею воняет? – она выгнула спину и её груди уперлись в грудь Германа. Тот задохнулся. Она же наступала: – Мой муж – это мой муж. И ничей более. Если я узнаю, что ты подложил под него свою бабу, я ей все косьмы повыдёргиваю.
- Мы тоже, – женщины подбоченились.
- При чём здесь ваши мужья. Она сама их захотела, – Герман начал отступать к двери, – У меня как её мужа в данном вопросе права голоса нет. Во всяком случае, на этой планете, – и он выскочил за дверь.
- Что-о-о?
Женщину обступили ванную и лежащую в ней нагую жрицу.
Такого приёма жрица от простоволосых гусынь не ожидала. На планете никто ей слова сказать не мог, не то, чтобы мокрой тряпкой, грязной мочалкой, веником бить. Под конец Машенька схватила ножницы и остригла ей волосы. Неровно, как после тифа.
- И подмойся! Воняет от тебя на версту! – выкрикнула Машенька и швырнула ей в лицо половую тряпку. – Как ты брату в жёны попала?
Жрица не понимала, почему с ней так обошлись: она не нарушило ни одно правило, провозглашённое на Суре.
- А теперь с мужьями разберёмся. Ишь, разболтались, – Машенька, раскрасневшаяся, растрёпанная, верховодила.
Но мужчины давно уже приняли душ, профилактические ванны, приоделись и ожидали своих благоверных за шикарно накрытым столом. Вдоль стен цветы, лепестки роз на полу. На Германе не было покрывала, зрачки его глаз были голубыми, спокойными.
Разъярённые подруги ворвались в открытую дверь.
Замерли.
Мужчины поспешили к своим подругам. Лица их улыбались, глаза светились. Они обняли за плечи своих подруг, привлекли к себе, повели за стол. Те позволили себя вести, так как были удивлены переменами в поведении мужчин. Машенька не чувствовала флюидов вины, которые исходили бы от мужчин. Она чувствовала, что от их тел исходил запах победы, удовлетворения. И эту победу они с радостью желали разделить со своими женщинами.
Когда все чувства улеглись и пары разлеглись на полу в романтической обстановке, Юрий третий раз вернулся к своему вопросу:
- Герман, как я понял, мы так ничего и не узнали?
- Пока, нет, – ответил тот, наслаждаясь запахом и шёлком волос Нинно Романовны.
 Юрий нахмурился. Это не ускользнуло от Машеньки, которая то сама ласкала мужа, то позволяла ему целовать её. Между поцелуями, Юрий изложил проблему.
- Ха! Девочки, пошли, поговорим.
- Только не увечьте, – попросил Герман, – она служит своим богам.
- Не богам, а Первейшему, – поправила Машенька. – Им от неё воняет. Как говорят, первая жена – от Бога, вторая – от чёрта, третья – от людей.

4

Жрица продолжала лежать в ванной. Хотя вода была другая, чистая, с запахами трав. Раны, нанесённые ей и мужчинами, и женщинами, успокаивались. Она нежилась. За многие годы, проведённые в храме, она побывала во многих неприятных ситуациях. И какой бы она не была, она обязана была в кратчайшее время восстановить женскую силу и внешний вид.
Женщин она не ждала. Они вообще не должны быть в её окружении. Кроме прислужниц-учениц.
Но эти инопланетянки на роль прислужниц не просились, не претендовали.
- Тебя как зовут? – спросила та, которую называли сестрою её, якобы, мужа.
- У меня их несколько.
- Тогда вот что, дорогуша. Я потребую твоего крещения, согласно нашему обычаю и верованию. И тебе будет наречено имя. Прошлая ты, какой бы многоликой не была, канешь в Лету. Готовься. Вымойся чисто. Крестить тебя будет мой муж. И не думай что-нибудь выкинуть. Ты сейчас на нашей территории. Если появится твой господин, то передай ему привет от меня, его кумы, и напомни про валенок.
- Господин? Кум? Валенок? О чём идёт речь?
- Если тебе дано – узнаешь. Нет – значит, смирись.

5

Чтобы выполнить просьбу сестры, Герману пришлось возглавить божественную службу. Только после неё игумен Юрий произвел таинство крещения, в процессе которого сурянка получила новое имя – Мирослава. Её одели в белую рубаху, подвязали поясом. Отвели в отведённую инопланетянам гостиницу, в её комнаты.
Её хорошо обслуживали. Но никто не разговаривал. Вокруг неё образовалась зона молчания. Но это не угнетало сурянку. Размеренная жизнь сама по себе позволяла подумать о собственной жизни. Она видела заботы и тревоги инопланетян, их  детей, которые бегали, смеялись, озорничали. Пройдёт сорок дней такой жизни в уединении. И ничто не предвещало изменений.
В один из дней в её комнату вошёл Герман. Его фигура была закрыта покрывалом. Мирослава напряглась.
- Сударыня, вы помните вопрос, который вам был некогда задан?
- Было ли зачатие?
- Да.
- Я не знаю. Прошло столько лет.
- Но вы были в том возрасте, когда память сохраняется. Кто мог знать о вашей беременности? Точнее – кто в ней был заинтересован?
- Я не знаю. Меня выбрали как девственницу. Для такого брака это было важно.
- То есть им нужна была чистота и яйцеклетки, и семени. Значит, все-таки интерес в ребёнке  был?
 - Возможно. Я далека от этого.
 - Сударыня, потрудитесь вспомнить. Это важно.
Но та отрицательно качала головой.
- Хорошо, – Герман отступил, – я отдаю приказ на зондирование планеты. Если младенец родился и его спрятали, найдём.
Он вышел. Дверь за ним тихо закрылась. Когда щель в двери сомкнулась, тихо-тихо сомкнулась, женщина вздрогнула.
«Боже! Они считают, что я могла стать матерью! Матерью! Но это невозможно! Их стеризовали! Ее подруга уехала с Валерии, не задумываясь. Звала и её. Но та боялась покинуть планету. Боялась… Ей было тогда пятнадцать лет… Она не поехала. Когда экипаж улетел, её увезли из храма. Не к родителям. Для них она уже не существовала. Она долго болела. И жила где-то в лесу, на берегу озера. Потом её возвратили в храм. Стали поднимать по должностям. Как некую вещь, которая обязана присутствовать на всех государственных церемониях. Вскоре она поняла, почему её вернули в храм, стали возвеличивать. Это дорогие подарки, которые высылал ей, якобы, муж. Сурийцы не хотели его сердить.  Но саму жрицу…, ей постоянно напоминали, кто она есть и кем должна быть… Я и была тем, чем должна быть… И что теперь?» – думала Мирослава.
Ответа не было. Что делать, тоже не знала.
Она вышла из своих покоев, спустилась в сад. Её аэромобиль одиноко стоял на стоянке. Она прошла к нему. Села. Подняла в воздух.
«Астра» следила за этим аэромобилем. Он летел в очень непопулярный уголок на Суре. Аномальная зона. На карте она была обведена красной жирной чертой. Геологические исследования почвы выявили близкое прохождение русла лавы, причём подвижной. Оно уходило вглубь и резко выныривало в тысячи километров к югу. Там вулканическая деятельность шла активно.
Аэромобиль  сел на узкую ровную полоску земли. Она была здесь раз пять. Когда её охватывала  страшная тоска, депрессия, она прилетала сюда. Это было редко. Сейчас она прилетела вновь. Здесь жила ведунья, избегавшая общения со всеми людьми. У неё было несколько учеников, тоже отшельников. Три юноши и три девушки. Они вели её хозяйство, различными шумовыми эффектами прогоняли назойливых любопытных. Мирослава почему-то была уверена, что получить ответ на тот вопрос сможет помочь только она.
Она вступила на почву. И сразу отскочила. Огромный удав полз к её ногам. Она замерла. Но он прополз мимо. Затем поднял голову, посмотрел на гостью. Ей показалось, что он кивком потребовал следовать за ним. Она подчинилась. Было что-то мистически ужасное в подобном соседстве. В прошлые разы её также встречали и провожали хищники. Теперь змей. Она шла за провожатым сквозь кусты, в подземную пещеру. Страшно. Но надо.
Голос ведуньи она услышала из очередного ответвления справа:
- Давно жду тебя, изменённая. Покидать тебе планету или не покидать? Раньше надо было. Достигла бы высот. Теперь – сложно ответить однозначно.  Останешься – счастья не будет, улетишь – желанной тоже не станешь.
- Вещая, – она обратилась с вопросом, – мне несколько раз Он задал один вопрос.
- Приведи его. Его вопрос – ему и ответ получать. Не тебе. Уходи.
Мирослава попятилась назад. Так взад пятками и дошла до аэромобиля. Но Герман с Юрием уже стояли около  него и ждали её. Почему-то Мирослава не удивилась, увидев их.
- Дорогу мы найдём сами. Если желаете – подождите, – сказал Юрий.
Мужчины уверенно пошли по следу змеи. Вошли в пещеру. Хотя в ней и было темно, инопланетяне  отлично ориентировались в переходах. Поворот вправо – они оказались в просторной пещере. Её стены имели причудливый рисунок, который создавал вытесанный отполированный камень. В нём было много вкраплений то золотой, то серебряной руды, самоцветов. Он был тёплым, не влажным.  Освещение исходило не то, чтобы от светильников. Светились кристаллы разных размеров. 
- Сына ищешь? Или дочь? – ведунья выглядела сухопарой старушкой. В её маленьких руках был не то деревянный, не то каменный посох. Её голову и тело покрывало рубище белого цвета.
- Даже двойня? Мастера ваши жрицы, – ответил Герман. – Я хочу видеть детей.
- А они хотят? Раньше тебе до них не было дела? Что так рьяно взялся? Амбиции? Женщину обидел…
- Обидел – извинюсь. Я жду.
- Кто тебе здесь дал право требовать?
- За меня должен ходатайствовать тот, кого вы так боитесь?
Ведунья промолчала. Веки её опустились.
- Мне напомнить, для чего я пришёл?
- Ты и в самом деле изменился… Уже не тот…
- Пятнадцать лет – не сорок. И сорок – не пятнадцать. Я жду. Подсунуть не удастся.
Слева от камня, на котором сидела ведунья, приподнялся полог. В комнату  друг за другом вошли шестеро, трое юношей и три девушки. Они разделились и стали по обеим сторонам от ведуньи. Они были все одного возраста. Приятны на лицо.
- Они здесь. Найди, – сказала ведунья.
Инопланетяне переглянулись. Хитра.
- Я уверен, что они знают своих биологических родителей. Поэтому прошу просто выйти тех, кто считает, что я – его отец.
Молодежь стояла, головы их были опущены. Герман чувствовал их неуверенность. Или это был страх? Страх ответственности? Как и их мать?  Раз так – значит это их выбор. Ему идти вперёд. Им оставаться здесь и очень, очень медленно ползти за ним.
- Всего доброго, – он сказал, развернулся и пошёл прочь. Идти было тяжело. Он шёл медленно. Он даже не заметил, как Юрий взял его под руку и помогал идти.
Они выходили из пещеры, когда их догнали юноша и девушка. У обоих в руках были узелки.
- Мы, отец, задержались, чтобы проститься с тётушкой, – пояснил юноша. – Не сердитесь на нашу маму. Меня назвали Ка, сестру – Ли.
- Я рад. Но жить в этой пещере намного легче, чем находиться рядом со мной. Вы хорошо подумали?
- Мы готовы к выходу в мир, – прожурчал голос девушки.
- Этого мало, девочка. Необходимо беспрекословно мне подчиняться, быть верным.
- Мы постараемся жить так, чтобы вы были нами довольны.
- Хорошо. Поехали. Надо же, она ждёт. Летите с матерью.
Молодежь молча села в её аэромобиль. Он взмыл в небо. Следом за ним стартовал мобиль инопланетян. Садились они также друг за другом.
6

Машенька испытывала двойные чувства. С одной стороны её племянники живы и получили отличное ведическое образование, с другой – это было чуждое для её планеты воспитание.
- Я хочу домой, дорогие мужчины, – однажды утром заявила она брату и мужу. – Я хочу родить дома.
Она была вновь беременна. И непонятно, как. С мужем она была последний раз до той операции. Но живот-то растёт, и то, что в нём, тоже.
Герман назначил день старта.
Приступил к проверке и подготовке к старту и перелёту космолета. Системы были исправны. Но появилось маленькое «но». В биологическом чреве «Астры» развивалась другая жизнь. Теоретически подобное было возможно. Но практически?
Герман был в замешательстве.
Собрал друзей в своих покоях на «Астре».
- Допрыгались, – усмехнулся Степан, – не можем понять, почему наши женщины беременны.
- Давайте считать. Найдём отсчёт беременности – узнаем причину, – предложил Мишель.
- Уже сосчитано, – ответил Герман. – Когда мы проходили три тоннеля.
- Точнее, – уточнил Юрий, – когда ты своей энергией лечил Машеньку.
- Юрий Васильевич!
- Не шумите. Возможно, вынашиваемый ею в настоящее время ребенок – твой. Но, пожалуйста, друзья… Давайте не афишировать. Просто ждём.
- А «Астра» как?
- Просто выброс энергии.
- Взлететь и полететь сможем? – вот главный вопрос.
- Да. Просто будем использовать максимальную технику безопасности. Ради «Астры» и её дитя. Я слышал о подобном… а здесь у себя, под носом.
- А кто ещё из самок зачал? Венерианки, например?
- Из людей, по-моему, никто. Природа так устроила человека, что для продолжения его рода нужно семя.  Оно – от мужчины.
- Тогда, – Мишель достал бокалы, распечатал бутылку вина, разлили его, – за союз  мужчин и женщин. Ребята, давайте домой.  Оставшиеся проблемы решим там.
7

«Астра» слышала весь разговор. Она просчитывала и прокладывала маршрут, устанавливала связь по маячкам. И ждала весточки от Тэслы. Она чувствовала, что душа перикулки в смятении, она скорбит. Везёт двух жен, нескольких детей. Какое теперь её место и её дочери в жизни Темпвента?

11 января 2015 года.
                Глава 18
Потусторонние гости

1

Беременность изменила Машеньку. Сильно. И необычно. Даже для Юрия. Как и во время первой беременности, когда она вынашивала Омара, сына Германа и Нинно, кожа ее тела стала бархатистой, из-под внутренних слоев кожи стал пробиваться серебристо-голубой свет. Тогда, заметив это, столь необычное для беременности женщин планеты, Юрий предложил Герману содержать свою супругу в загородном доме Германа. Он хорошо охранялся. Лишние глаза не проникнут. Но тогда это свечение было не так активно. Сейчас же оно усиливалось с каждым днём. Свои  связывали такой факт с пребыванием на других планетах, сурийцы – как должное. Они же не видели, как выглядят беременные музейки. Растения и животные, наоборот, выделяли присутствие Машеньки. Представители фауны уступали ей дорогу. Юрию казалось, что они ей кланялись. Особо кланяются, хотя и раньше всё живое преклонялось перед ней. Но – теперь в этом их движении был некий трепет и благоразумное молчание. Флора тоже склонялась, цветы старались порадовать её распускавшимися бутонами. Машенька принимала подобные знаки почтения как должное и медленно проплывала мимо них. Также медленно она, стабильно изо дня в день, теряла интерес ко всему, что происходило вокруг неё в настоящий момент. Её внимание концентрировалось на рукоделии, живописи. Иногда она замирала около лобового окна «Астры» и долго наблюдала за проплывавшим, редко изменявшимся космическим пейзажем.
Как и в тот раз, Юрий предложил Герману перевести Машеньку в его, Германа, личные покои. Так было покойнее: меньше глаз и под постоянным наблюдением. Сам Юрий вынужден был взять на себя дежурства по космолёту за Германа. Тот выстроил свой круглосуточный рабочий график в особом ритме. Он постоянно находился в своих покоях, а у самого Юрия свободного времени на отдых было часов пять-шесть. Да и вся забота об их собственных маленьких детях плавно перешла на  Нинно Романовну. Которой, казалось, это только в радость. Она успевала дежурить и в медицинском блоке, и дистанционно обучаться в медицинском университете планеты Музъем, и возглавлять заседания научного сообщества (увы, обязывал социальный статус женщины), и играть с малышами, утирать им носы, подмывать попы. Машеньку она заменила быстро. Её малой Серж даже не раз называл её «мамою». Машенька как-то незаметно ушла из жизни ею же рождённых детей. Что было так на неё не похоже.
Её переезд в апартаменты брата прошёл легко. Тоже, как должное. Юрию показалось, что она просто, как и сам Герман, подплыла к его двери и скрылась за её створками. Словно – её не было. Точнее – нет.
Когда они были на Суре, Юрию не было времени копаться в своих чувствах. Ситуация, созданная бывшей жрицею, была для Германа драматической. Приходилось ему, регенту, присматривать и помогать воспитаннику, и контролировать ход дипломатического контакта на планете, а также руководить деятельностью МПОС (Межпланетная организация сотрудничества). И теперь, когда они на «Астре» стартовали с Сура и двигались к своей планете, личного свободного времени у него стало больше. Работа, работа и один в своей каюте. Один.
И сейчас он один. Один бодрствующий на звездолёте. Потому что ночь. И все спят. Он на дежурстве. Это понятно.
Непонятно, почему он чувствует, что остался один? Что он одинок. Это чувство  пришло не вчера, не неделю назад. Уже несколько месяцев.
Когда это началось? Не заметил.
И пустота в душе. Она, чёрная пустота, заполняла всё его существо. Когда он смотрел на себя в зеркало, он видел её, пустоту, в своих глазах. Взгляд тоже был чужим, не его. Словно он что-то потерял.
Но что он мог потерять? Всё, что ему дорого, рядом с ним. Или он знает, где они, что делают.
Он дотронулся до обручального кольца на пальце правой руки.
Он только прикоснулся.
Оно соскользнуло с пальца, упало на пол и покатилось…
Юрий молча наблюдал за траекторией его движения.
Оно катилось. Затем закрутилось на месте и остановилось около белейшего материала. Юрий стал медленно поднимать взгляд от пола кверху. Его взгляд остановился на дамском поясе из драгоценных камней.
Он понял, кто пожаловал на борт «Астры».
Юрий резко поднял голову и посмотрел  на гостью. Она была, как всегда, прекрасна и холодна. Рядом с ней стоял Первейший. Юрия удивило, что выражение лица гостя было строго, неподвижно, взгляд твёрд. Это был не тот Первейший, которого он знал.
Юрий сделал шаг назад.
Угловым зрением он заметил, что у входа на рубку стояла бывшая жрица, которая быстро отступила в тень коридора.
Юрий сделал церемониальный поклон гостям. Выпрямился. И стал молча ждать, когда гости объяснят причину их появления.
Дама в белом подвенечном платье протянула ему металлическую пластину диаметром в десять сантиметров, высотой в три сантиметра. Такие служат подставкой для свечей. И на ней когда-то была свеча. Но она сгорела полностью.
Юрий смотрел и молчал. Ждал разъяснения.
Дама в белом подвенечном платье левой рукой извлекла из подола своего широкого платья белую ленту, которую, согласно традиции, носит вдовец на правой руке.
 Веки глаз Юрия расширились, зрачки тоже. Он молчал.
Гости тоже.
 Только металлическая пластинка на ладони Дамы в белом подвенечном платье начала видоизменяться. Она стала преображаться в кристалл, его размеры совпадали с размерами металлической пластины. Когда кристалл сформировался, внутри него побежала золотая искорка. Когда она закончила свою работу, в бриллианте вырисовался портрет… Машеньки.
- Я, – тихо произнесла Дама в белом подвенечном платье, – Прекраснейшая из Прекраснейших, Вечная из Вечных, сообщаю тебе, что ты вдовец. Свеча жизни твоей жены догорела десять недель назад.
- Я, – также тихо продолжил Первейший, – Умнейший из Мудрейших, подтверждаю, что по судьбе тебе дано стать вдовцом в пятьдесят лет.
… Германа из транса вывела дрожь «Астры».
- Что случилось? – он спросил ее.
- У нас гости… особые гости. Они на командном пункте. Говорят с Юрием.
Герман сразу вышел из своих покоев. Машенька спала. Кожа её излучала яркий свет.
Когда он входил в командный пункт, заметил бывшую жрицу. Она была бледна. Герман сделал ей знак рукой следовать за ним. Сам быстро прошёл к пульту управления, подошёл к Юрию и взял его под локоть. Регент медленно повернул в его сторону голову, перевёл взгляд с лица Первейшего на его лицо и сухим, без каких-либо эмоций голосом спросил:
- Ты… знал?
- Папа Юра, – ответил Герман, – колесо жизни вечно. Заканчивается один оборот, начинается другой.
- Но она…
- Она и не она, – сказала Дама в белом подвенечном платье, – Ра выхватил её в последнюю долю секунды. Зажжена новая свеча. Я не имею власти над ней. Она не восковая. Она нефритовая.
- Это уже не твоя жена, не твоя Мария, – продолжил Первейший. – У неё теперь другая… миссия. Ты всегда желал, чтобы рядом с твоим воспитанником была женщина, равная ему по силе и духу. Твоё желание удовлетворено. Теперь рядом с ним такая женщина. В прошлом – твоя… Машенька. Как он, – Первейший указал на Германа, – Царь, так она – Царица. Отец и Мать для вас, смертных. Что касается других его жён, то это лишь страсти и эмоции, которые так присущи изменчивому миру.
- Но как? Когда?
- Её жизненный путь подходил к концу. У неё был недуг, для ваших врачей не знаком. Только за двадцать четыре часа ваш врач может его обнаружить. Этого времени достаточно, чтобы, согласно религиозной традиции, подготовиться к уходу. И так бы всё и произошло, если бы не приказ Ра, который так хорошо выполнила ваша «Астра». Она обнаружила внематочную беременность, – Первейший говорил спокойно. И вдруг усмехнулся: – Наш Ра воспользовался правом выбора.
- Правом выбора? А меня вы спросили?
- А у тебя не было выбора.
Юрий отступил на шаг. Он не то, чтобы был растерян или подавлен. Он находился в смятении. Ему трудно было сложить вместе все фрагменты мозаики, чтобы увидеть и понять общую картину.
Дама в белом подвенечном платье вновь приблизилась к нему и протянула на белой траурной ленте кристалл с портретом Машеньки. Её взгляд был настойчив. Он молча взял предназначенные ему предметы.
- Но как всё объяснить детям, другим? – медленно опускаясь в кресло, произнёс Юрий.
- Мы всё слышали, командир, – Юрий услышал голос Степана. Оглянулся на звук. Он не заметил, когда они, Степан, Филипп, Мишель, вошли на командный пункт. – Все, кто на «Астре». Весь ваш разговор был слышен.
- Я, думаю, Герман – сказал Мишель, – тебе надо подготовить текст на планету. Вы, Юрий Васильевич, как себя чувствуете? Может быть, вас подменить?
- Да. Разделите часы дежурства между вами троими. У Германа свой режим. Мне… я … Вы правы, в жизни за всё надо платить. Особенно за ту радость, что окружала меня… все… года. Пожалуй, я пойду к себе. Не провожайте. Я сам дойду. Мне надо побыть одному, – он встал. Белый шарф и кристалл он держал в правой руке. Из командного пункта он выходил медленно. Спокойно. Тем же шагом он дошёл до своей каюты, вошёл в неё, оглядел.
Он понял, что было в его каюте не так. Там давным-давно не было Машеньки. Его Машеньки, Марии. Он уже давно… вдовец. Всё, что у него осталось от неё, – это портрет внутри бриллианта. И с этим надо продолжать… жить.
Когда Юрий Васильевич ушёл, Герман гневно посмотрел на гостей:
- А со мною можно было посоветоваться?
- Я и так долго ждала, Ра.
- Это жестоко держать его в неведении, – резко добавил Первейший.
- Я что-нибудь придумал. Жизнь людей – это не прямая, не ровная дорога.
- Но её свеча, Ра, нефритовая, а его – восковая.
- А как он с этим будет жить?
- Это его путь познания. Он, смертный, и то понял это. Ты же упираешься и не хочешь принять.
- Как я понял, каждый из нас останется при своем мнении. Я не смею вас больше задерживать.
Гости поклонились, исчезли.
Герман сделал несколько шагов по командному пункту, остановился напротив лобового обзорного окна.
- «Астра», разошли следующий текст, – приказал. – Когда мы вошли в трехкратный туннель?
- Первого марта, создатель.
- «Первого марта на тридцать девятом году по-музьемскому летоисчислению ушла Мария Юнкс». Этого достаточно.
- Создатель, текст отправлен по всем каналам связи. Кому направлять ответы?
- Мне, отдельным файлом.
- Как твоё самочувствие?
- Уже в пределах нормы.
- Хорошо.
В помещении наступила тишина. Никто не знал, как действовать в сложившейся ситуации. Взгляд Германа скользил по полу. Наконец он нашёл то, что искал. Упавшее кольцо. Протянул в его сторону руку – кольцо легло на его ладонь. Он сжал кулак.
- Думаю, – проговорил, – траур объявлять не станем. Что касается других поселений, то решат их правители. Кто из вас, членов совета МПОС, заступает на дежурство?
- Я, государь, – вперёд выступил Степан.
- Хорошо. Я – у себя. Идемте, сударыня, – он подал руку бывшей жрице, – я провожу вас до ваших покоев. Ночь.

2

«Астра» стремительно приближалась к конечной точке своего маршрута. По приказу Германа были отменены все запланированные стоянки. Машенька хотела разрешиться от бремени на родной планете.
- Почему не приходит папа Юра? – спросила Машенька. – Обиделся на тебя или меня?
- Приходит в себя после известия, которое сообщили ему Первейший и  его Дама.
- Что случилось, то случилось. Что в наших-то отношениях изменилось?
-  Вы уже не супруги.
-  Неужели только секс является мерилом любви и обожания?
 - Я всегда знал, что ты умница.
  - Чем он занят?
-  В последний месяц придается самопознанию, лежа в джакузи и вдыхая благовония. За питанием его следит «Астра».
-  В моржа, тюленя или бегемота превращается?
- Растолстел немного, потерял форму.
 - Какой пример для сыновей! Приведи его сегодня на обед.
 - Как? Он ведёт одинокий образ жизни. Даже новости не запрашивает.
 - Вытащи его из ванной, и идите в тренажёрный зал. Затем придёте сюда.
 - Попытаюсь. Пожалуй, хватит ему хандрить.
Герман  вышел из своих покоев и направился в комнату Юрия. Постучал. Тишина. Он прошёл сквозь дверь.
Папа Юра лежал в джакузи и слушал музыку. Осознание реальности вернулось к нему. На нём духовное звание, будет жить, как требует от него сан: уединение, молитвы, медитации. Старшие сыновья становятся самостоятельными, за младшими присмотрит Герман с Нинно Романовной.
 - Папа Юра, вы и дальше продолжите стареть? – голос Германа заставил его открыть глаза.
- Я не старею, я просто выгляжу на пятьдесят.
- Пятьдесят – это не значит жирок и слабость в мышцах. И что такое пятьдесят для мужчины? Когда в последний раз вы были в тренажёрном зале?
- Вчера гонял на велосипеде.
 - Я рад это слышать. И всё-таки соизвольте сопроводить  меня в тренажёрный зал. К слову, Машенька вас требует к обеду. Вы же знаете, что с ней спорить нельзя.
Юрий с минуту  еще полежал в воде, затем встал. Переоделся. Посмотрел на себя в зеркала: верно, он растолстел.
- Пошли, – сказал Герману.
Они направились в спортзал. Как будто бы и не было этого злополучного месяца.  В зале они были одни, так что вволю наслаждались физическими нагрузками. Начали играть в теннис. Только вошли в азарт, как «Астра» сообщила, что устанавливается связь с Музъем.
- Доиграем после, – сказал Герман. – Я в командный. Вы со мною?
- Пожалуй. Надо посмотреть, сколько дров ты наломал.
- Как получилось.
Они скорым шагом прошли в командный пункт. Участников переговоров было достаточно. Появление Юрия Васильевича вызвало одобрительный шёпот. Но эта двойка вела себя обычно. Прошли к своим местам, сели.
Сигнал видеосвязи был четким. Тэсла, увидев Юрия, заулыбалась и сначала поздоровалась с ним, поинтересовалась его самочувствием. Омар помахал рукою и спросил, что за костюм на папе Юре. Тот на самом деле был в халате, с наброшенным на шею полотенцем.
- Папа Юра решил выступать в роли законодателя светской моды, – шутливо прокомментировал Герман.
- Всё шутишь? Ладно, молодой человек, докладывайте, что там у вас?
- Всё нормально, папа Юра. «Астра-3» готова к отлету.
Юрий вопросительно посмотрел на Германа: какой отлет? Куда? Кто? С какой целью? Герман в ответ только улыбнулся, подмигнул.
 Омар продолжал:
- Вас государь не ввёл в курс дела? Как это на него похоже. Неделю назад мы получили подтверждение нашего предположения об изменениях в системе РС5чК. Я, по решению государя, возглавляю экспедицию.
- Вижу, доволен.
- Папа Юра, я понимаю, что вас беспокоит. Диего летит вместе со мною.
Юрий вновь посмотрел на Германа вопросительно. Тот вздохнул и включился в разговор:
- Время отлёта то же?
 - Да.
- Где Диего?
- Я здесь, Темпвент.
- Диего, напоминаю, ты лично отвечаешь за безопасность принца. Конечно, ты разбираешься во многих специальных вопросах. И твой совет по теме будет полезен принцу. Но, прежде всего, подчёркиваю, ты  его личный телохранитель. Тэсла, будь добра, перед отлётом ещё раз проинструктируй мальчика.
Затем к участию в видеомосте подключились другие заинтересованные члены экипажа. Герман сидел не шевелясь. Даже покрывало, которое на половину закрывало его тело, не шевелилось от дыхания. Он просто рассматривал Тэслу. Нелёгкий груз на её плечах. А теперь – обуреваемые сомнения. Он отклонился от спинки своего кресла, поднял палец. Юрий, внимательно читавший бумаги, которые лежали в папке, скосил на Германа бровь. Когда он стал прерывать разговоры на видеомостах?
- «Астра», я и Юрий перейдём в мои апартаменты. Обеспечь туда линию  с Тэслою. Нам надо поговорить. Да… Папка. Юрий Васильевич, пожалуйста, прихватите её.
Он встал. Люди, окружавшие его здесь и на той стороне, тоже. Оба мужчины покинули зал переговоров. Они отошли шагов на десять, когда Юрий Васильевич спросил, приподняв папку в руке:
- С какой целью этот музейный экспонат лежал в центре переговоров?
- Просто я распорядился, что все тексты на данную тему распечатывать и складывать.
- Для чего?
- Просто. Кто откликнулся, когда и как. Проверка связи.
- Значит, с такой проверкой связи закончили. Это, Герман, моя личная жизнь.
- У таких людей, как  я  или вы, даже Степан, Филипп, Мишель, Валерии, личной жизни, уважаемый папа Юра, не существует. Мы – на виду. Я сообщил факт – люди отреагировали. Всё просто. Мы пришли.
- И мне вот так, в халате?
- Тэсла  в нём вас уже видела.
- А как ты представляешь…
- Сейчас увидим.
Он открыл дверь, широким жестом пригласил Юрия. Тот вошёл. Дверь закрылась.
- Я привёл. Встречай.
- Проходите сюда, – из-за перегородки Юрий услышал голос… её голос…таким он у неё был, когда ей было восемнадцать лет… таким игривым, звонким, – я налила чай. Земляничный чай с молоком.
Юрий поспешил за перегородку. На невысоком диване из нефрита сидело покрытое шелковым платом существо. На этом диване можно было и спать. Существо же сидело. Жестом пригласила сесть рядом Юрия. Тот подошёл. Сел. В упор направил свой взгляд туда, где под покрывалом должны были находиться глаза. Существо наклонило голову направо, протянуло руки, обхватило ими за шею Юрия и прижалось головой к его груди. Так обычно делают дети, когда любимый папа наконец-то возвращается домой, садится рядом. Странно, но Юрий ощутил в себе всплеск отцовской, именной отцовской, а не мужской любви к этому существу. Он обнял эту девочку, поцеловал в лобик. Очень нежно, осторожно, по-отцовски.
- Может быть, вы откроете лица? Как-то мне непривычно видеть вас обоих в паранджах.
Парочка переглянулась и открыла лица. Он выглядел на двадцать один год, она – на восемнадцать. На момент своего совершеннолетия по-музьемскому летоисчислению. Оба красивы. Очень красивы.
- Создатель, – послышался голос «Астры», – Тэсла ждёт. Пожалуйста, обратите внимание на экран.
Герман плавно развернул корпус.
Тэсла смотрела на них и улыбалась.
- Я рада, папа Юра, что вы вновь с нами, – произнесла она.
- Благодарю за внимание. Как вы себя чувствуете? Улетает один пасынок, прилетает три.
- Вы, как всегда, проницательны. Эта ситуация меня беспокоит. Как и две других, подобных мне, дамы. Я не знаю…
- …как вы разделите одного мужчину?
- Этому юноше, как и этой девушке, реально, надо закрывать лицо.
- Потому что прекрасны?
- Потому что постоянно молоды. Обыкновенные люди не смогут такого понять. Как вы их принимаете?
- Не знаю… Встретил их малолетками. Порослью и остались. Хотя бы – внешне.
- Вам, господа, нескучно перемывать нам косточки? – спросил Герман, скрестив руки на груди. – Вы, папа Юра, пейте чай. Остынет. Тэсла, девочка занимается танцами, пением? Или только сидит за математическими формулами? Поэзия, живопись…
- …рукоделие, кулинария – основа женского воспитания. Я это не раз уже слышала, Темпвент. У девочки, напоминаю вам, её папочка, тяга к силовым видам спорта. Так что ваша принцесса не в бальных платьях на церемониальных мероприятиях находится, а в спецобмундировании солдата десанта. Вы планируете военные операции, иерогосударь?
- Только мир во всем мире.
Вдруг Тэсла  отклонилась от экрана, поймала какой-то предмет. Подняла его. Приблизила к экрану. Это была их дочка с разбитой губой, синяком под глазом.
- Девочке явно не хватает отцовского воспитания, – с сожалением покачал головой папа Юра.
Девчушка уже заметила его на заднем фоне. Подалась вся вперёд и закричала:
- Папа Юра! Папа Юра! Ты научишь меня прыгать с парашютом? Они не хотят брать меня в десант!
Юрий покачал головой, послал девочке воздушный поцелуй. Она ему в ответ.
- Я разъединяю вас, – сообщила «Астра».
- Так какие у нас на сегодняшний день нерешённые вопросы? – спросил Юрий. – Я понял, ты рванул вперед со своими планами. Кто урегулирует дела в тылу?
- МПОС, – кратко ответил Герман, забрасывая виноградину в рот.
- Громко и расплывчато.
- Хорошо, начнём от печки. Сколько времени осталось до выхода из плаценты близнецов? Где они родятся? В открытом пространстве или на планете? «Астра», думаю, только ты сможешь ответить на вопрос.
- Папа Юра, отклонений в развитии зародышей нет, – ответила «Астра» не по теме.
- Что это значит?
- Она тоже несёт дитя… Боится… Всё будет хорошо, – сказал Герман, – «Астра», ты меня слышишь? Мы обязательно справимся, моя любимица. И, пожалуйста, свяжись со своей сестрёнкой. Все коррективы внесены?
- Да, создатель. Я постоянно нахожусь на связи с «Астра-3». У неё первый полёт, она так волнуется.
- Делись опытом, подбадривай.
- Я это делаю.
- Молодец. Умница, – и обратился к Юрию: – Вы, мой господарь, вновь правильно подметили. Чем ближе наша планета, тем напряженнее ведут себя  дети, рождённые бывшей жрицей.
- Может быть, они тоже боятся, как их встретят на планете их отца. «Астра» что сканирует?
- Ничего  такого, что бы вызвало тревогу.
- А сколько раз за это время вы, четверо, были вместе, просто беседовали? Или ты от них за этим покрывалом спрятался? Ты до сих пор так и не узнал, почему, родив от тебя детей, жрица не прилетела к тебе?
- Этот ответ на поверхности: я должен был всё бросить и приехать. Традиции у них такие. Женская логика.
- Согласен. Твои дети пошли за тобой, жрица полетела… А ты где?
- Удивительно. Я же и виноват.
- Не виноват, Герман, не виноват. Скажи мне, почему ты не сказал мне об истинной причине твоего поведения, когда была обнаружена внематочная беременность?
- Сложно это, папа Юра, сложно. Мне даны определенные права. Мне пришлось в доли секунды принимать решение.
- А мне почему ты не сказал?
- Как?
- Не знаю. Но ты переложил ответственность сообщения правдивой информации на других. А их власть велика. Ты не был уверен во мне? Ты мне не доверял?
- Юрий Васильевич, пожалуйста, поставьте себя на моё место. Как бы вы поступили? От меня была сокрыта информация об уходе…
- Но ты её, пусть в последнюю секунду, но узнал. Сделал так, как посчитал правильно. Но мне-то ты почему не сказал? Сам не сказал? Почему на них ты переложил?
- Я не перекладывал. Я просил подождать.
- Чего и как долго?
- Я искал выход… Как быть дальше…
- Нашёл?
-Я и сейчас не знаю. Всё идёт так, как идёт.
- Правильно. Потому что никто из таких, как ты, тем путём, на который ты встал, возможно, ранее и не ходил. А ты подумал о Первейшем, о Даме в белом?  Они подчиняются своему своду правил. В какое положение ты их поставил?
- Они нашли… мудрый выход из положения.
- За это кто их должен благодарить? Ты? Я?
- Они просто восстановили равновесие.
- Браво!
- Может быть, вы не будете себя терзать? Тем более обвинять? – спросила женщина. – Примите случившееся. Папа Юра, ответственность за принятое решение, которое взял на себя Герман в то мгновение, очень велика. Каковы последствия? Мы не знаем. Те, кто знает, – тоже будет молчать. Закон свободы выбора. Где у вас обоих разум?  Под чью дудку вы сейчас оба пляшете?
- Под мою, – Первейший стоял, улыбался.
- Наглец ты, братец, – Юрий Васильевич подошёл к куму: – И это ты так за Николасом приглядываешь?
- С ним всё в порядке.
- Если ты здесь воду мутишь…
- Там моих служак достаточно.
- Твоим прохиндеям у меня веры нет. Чего ты хочешь? Уменьшения налогообложения за трон? Нет. Увеличить могу. По праву наследования та земля переходит в мою собственность.
- Он желает взять реванш надо мною, – тихо проговорил Герман. – Кого на этот раз будешь использовать? Ка? Ли? Жрицу, как я понял, мы из игры вывели. Умеешь ты, Первейший, досаждать. Пожалуйста, покинь борт «Астры». Она начала волноваться.
- Покидаю. Но не из-за какой-то звезды. Не желаю ссориться с Юрием. Поднимет налоги.
- Они уже подняты. В два раза.
- Основание? Инфляции на планете не было и нет!
- За моральный ущерб. Основание понятно?
- Но при чём здесь я? Разве я это сделал?
Юрий на него зыркнул.
Первейший исчез.
- Да, валенком его теперь никто не отмутузит, – покачав головой, сказал Герман. – Что, Юрий Васильевич? Каков сегодня ваш выбор? Продолжите доверять мне и будете рядом со мною? Или выберете другой путь? Выбор за вами. В обоих случаях будут свои плюсы и минусы.
- Чай-то остался? – вопросом ответил Юрий.
- Завариваю свежий, – ответила женщина. – Я поняла, что к молодежи пойдёте вместе? Непростой  вам предстоит разговор.

12-14 января 2015 года.
                Глава 19
Дети с Сура: Ка и Ли

1

Жрица, она же Мирослава, вошла в медблок. Нинно регистрировала показания капсул, в которых находились развивавшиеся, как в утробе матери, младенцы.
- Привет, – сказала, входя, бывшая жрица.
- Привет, – ответила Нинно, не поворачивая головы. –  Здесь подрастают последние дети Машеньки и Юрия.
- Смешно. Кто же будет их воспитывать?
- Странный вопрос. У них есть семья. Наша семья. К слову, это и твои дети.
- Мои? Как это понимать? Я их не выхаживала и не рожала.
- Конечно. Их биологические родители – Мария и Юрий, вынашивает и будет рожать «Астра», воспитывать будем мы. Это наши дети.
- Да, я слышала, что «Астра» на сносях.
- Разве это беременность?
- Отчасти, да.
- Смотрю, ты так и не нашла для себя подходящего дела.
- Мне не интересно. Всё в итоге подходит к одному финалу.
- Конечно. В свой час к каждому из нас придёт моя кума.
- Кума?
- Дама в белом подвенечном платье.
- Та, которую я видела рядом с Первейшим?
- С ним неинтересно: все знакомы или часто встречаются. С моей кумой, по правилам, один раз в своей жизни. В последнее  мгновение. Я бы даже сказала, она стоит у начала новой жизни. Она для нас в этом смысле альфа и омега.
- Что такое альфа и омега?
- Так у нас, на нашей планете, говорят о единстве начала и конца. Метафизика.
- Метафизика?
- Отличная наука. Отдел философии. Тебе и это не интересно?
- Нет. Ты так себя ведёшь, как будто ничего не происходит?
- А  что происходит? Мы приближаемся к той планете, на которой родился мой муж. И твой – к тому же. Мне, лично, очень страшно. Там у него другая есть жена. Как мы встретимся? Сможем ли подружиться? Масса других вопросов. Голова от них идёт кругом. А у тебя?
- Сегодня меня больше тревожит та, которая находится в покоях.
- Изменённая Машенька? Я ситуацию приняла как должную. Возможно, я просто с ней познакомилась раньше тебя, мы подружились. Она для меня просто сестрёнка, избалованная моим мужем. Но должна же у него быть отдушина для выражения своей любви. Отношения «брат-сестра» отличаются от отношений «муж-жена». Они с раннего детства вместе, у них своя любовь, свои отношения. Ты её, прежнюю, конечно, не знаешь.
- Почему? Видела, – губы бывшей жрицы немного искривились.
- Нет, дорогая, это была уже изменённая Машенька. Той, прежней, не стало до прилёта на вашу планету. Герман просто никому не говорил. Позволил ситуации медленно развёрнуться самой. Оберегал Юрия Васильевича. Папа Юра её любит. Очень любит. Сердце его… занято. Но эта Машенька ему, как мужчине, не принадлежит.
- Она теперь принадлежит Герману?
- Ты лезешь в такие дебри, в которых я не разбираюсь. Там сложно. Она будет рядом с Германом. В качестве его второй половины. Для чего ты завела такой разговор? Ревность? К ней? – Нинно Романовна внимательно, очень внимательно посмотрела на женщину. Высокая, тощая, платье обтянуто. – Я бы поняла твою ревность ко мне или Тэсле, но не к Машеньке. Это просто смешно. Ревновать её к нему – это равносильно ревновать птицу к её голосу, цветок к её аромату  или окраске. Они едины. Они созданы Создателем для нас. – Она ещё раз посмотрела на бывшую жрицу.  На её лице не отражалась ни одна эмоция, только зрачки глаз были увеличены, сам взгляд колюч. – Ты же была жрицей? Вас этому не учили? Кому же тогда ты служила? У нас в древности тоже были жрицы. Они служили разным богам. Считались образованными.
Та промолчала. Просто стала обходить медблок. Трогая то одну вещь, то другую. Нинно Романовна за ней внимательно наблюдала. Точнее – следила. И надеялась, что «Астра» тоже. В то, что бывшая жрица зашла к ней «по пути», она не верила. И как продолжить разговор, тоже не знала. Но то, что необходимо было говорить с ней дальше, понимала. За время, проведённое на звездолёте, Мирослава ни с кем не сошлась, не подружилась. Хотя супруги Степана, Филиппа, Мишеля, согласно их статусу, были с ней постоянно, учили её языку, правилам поведения на планете, её законам.
- У вас в храмах были святилища? Фигурки богов?
- Да.
- Ты взяла с собой дорогие тебе вещи со своей планеты?
Та кивнула.
- Я тоже. Сомневаюсь, что я вернусь туда. Хотя – кто знает. То ли Николас прилетит за Зоей, то ли Зоя полетит к нему… Не знаю… Сейчас дочка со мною, растёт такой озорницей. Мне бывает за неё так стыдно. Но ничего не могу с собой поделать. Она… такая славная… шутница.
- Я не воспитывала детей. Они родились. Меня возвратили в храм, – бывшая жрица словно окаменела: холодная, неприступная.
- Тебе неприятно вспоминать? Что же у тебя была за жизнь? Почему ты не хочешь обо всём поговорить с Германом? Вам надо просто поговорить.
- О чём? Нам говорить не о чем. Ведунья даже детей вернула не мне, а ему.
- Может быть, у вас там такой закон?
- Всегда закон только на стороне нас, самок.
Нинно Романовна замерла. Затем подошла к бывшей жрице и спросила:
- Ты себя сейчас слышала? Ты слышала, что сказала?
- А что такое я сказала?
Нинно молчала, она подбирала слова. Она вдруг осознала, что она первая жена Германа, что она ближе к нему,  что она в первую очередь несёт ответственность за выполнением её мужем его миссии на планете. Или планетах. Во вселенной. Неважно. Слишком много. Всё разбросано. Проще надо. За его текущую жизнь. Это понятно. Для неё, Нинно, понятно.
- Поговори с ним о будущем ваших детей. Неужели тебя не беспокоит их будущее? Его, уверена, заботит. Вот вам и общая тема для разговора. В противном случае, вам не выделили бы для проживания совместный комплекс. Он дал вам возможность познакомиться друг с другом, стать семьёю. И поверь, твои дети, хотя и взрослые, они чувствуют твоё отношение к людям. В первую очередь, к их отцу, его окружению. Ко мне, к моей дочери, например. Они поддерживают тебя. Это на уровне инстинкта, бессознательно. Что ты им даёшь своими мыслями? Что ты сеешь в их души? Как ты к нам относишься? За их будущность отвечаешь ты, моя… сестра.
- Столько вопросов…
- Ответь на них честно… только сама себе. Хочешь их погубить – иди по той дороге, по которой идёшь. Хочешь им благополучия в их краткой земной жизни, долголетия – изменись сама.
- А что я не так делаю? В чём ты меня обвиняешь?
- Я? Обвиняю? Нет. У меня нет прав кого-либо обвинять или судить. И у тебя как супруги Германа их нет тоже. Мы должны быть… другими.
- Какими другими?
- Более добрыми, снисходительнее, терпеливее, терпимее. Мирослава – это твоё имя. Осознай, что несёт оно. Слейся с ним. Стань его сутью. – Нинно взяла за руку бывшую жрицу и тихо, но твёрдо сказала: – Тебе и Герману надо поговорить. Вдвоём. Затем с детьми. Ты женщина – тебе и лёд растоплять.
- Но как я это сделаю? Мы не пересекаемся.
- Я его тоже почти не вижу. Он очень занят. Минутку! – Нинно улыбнулась и задала вопрос: – «Астра», где сейчас Герман?
«Астра» не сразу ответила:
- Идёт с Юрием по направлению к комнатам вашей собеседницы.
- Это же здорово! – искренне воскликнула Нинно. – Иди!
- Но он не один?
- И отлично! С ним папа Юра. Для тебя всё складывается прекрасно!
- Я не понимаю.
- Как же тебе объяснить? Видишь этот предмет на столе? – она указана большую тетрадь в синем переплете. – Что ты можешь сказать об этом предмете?
- Тетрадь для записей, ширина  двадцать сантиметров, высота сорок сантиметров, листы в клетку, обложка из плотного картона тёмно-синего цвета.
- Отлично! А что скажу я? Дополнительно? Тетрадь произведена на планете Земля, из древесной стружки. Куплена в книжном магазине «Солнце» на улице Вишневой в городе Сан-Франциска.
- Но я… этого не могла знать! – удивилась бывшая жрица. – Это личная, субъективная информация!
- Вот именно! В этом отличие Германа от всех нас!  Он знает больше, чем мы, видит дальше и глубже, чем мы. Он по-другому оценивает ситуацию и, исходя из неё, принимает решение. Решение, за которое несёт ответственность. Это очень трудно. Мы, его жёны, должны помогать нести ему его груз ответственности. Думаешь, сейчас легко Тэсле? Но ты слышала от неё хоть раз жалобу?
- Нет.
- Она его достойная жена.
- Но при чём здесь Юрий?
- Он – надёжный мостик между Германом и всеми нами. Он понимает нас и понимает его. Он соединяет два разных берега реки.  Тебе очень повезло, что он смог справиться с личным горем, с потерей супруги, с потерей Машеньки. Иди! Поторопись. У Германа мало времени. Если он идёт к вам – это важно. Важно для тебя, для него, ваших детей. Говорите о них. Придёт время – у вас появятся другие общие темы для разговоров.
- Ты так думаешь? Нас так многое разъединяет.
- Вас объединяет жизнь. Иди. Он идёт к вам.
Нинно взяла её за руку, подвела к двери, вывела, подтолкнула по коридору и смотрела в след, пока та не скрылась за изгибом коридора.

2

Когда мужчины подошли к блоку, отведённому семье Германа, Ка и Ли ждали их у двери. Они поклонились подошедшим.
- Как вы узнали о нашем приходе? – спросил Герман.
- «Астра» предупредила. Мама возвращается. Она была в медблоке, разговаривала с Нинно Романовной, – пояснила Ли.
- Надеюсь, их беседа обеим пошла на пользу, – заметил Герман. – Вы разрешите войти? По-моему, я  ещё не был у вас. Как вы устроились? Всем довольны?
- Конечно, это другое жильё, не то, в котором  мы привыкли жить. Но  по своему вкусу и выбору обустроить можно любое. Не так ли, Ка?
Юноша кивнул.
- Так можно войти? Или мне воспользоваться правом хозяина? – переспросил Герман. Юрий приподнял бровь: сегодня Герман его удивлял и удивлял. Он очень изменился.
- Извините. Прошу, – Ли открыла дверь.
Вошли. Герман обошёл комнаты, остался доволен их чистотой. Обставлены они были однотипно: низкое ложе, покрытое натуральной тканью, низкий столик, на стенах узкие  полочки. Но пустые. Единственный предмет, который лежал на них в комнатах, – мешочек. С ними девушка и юноша покинули пещеру ведуньи.
- Это единственное, что вы взяли с родины?
- У нас нет другого. Когда мы пошли за вами, тётушка дала нам на память.
- А у вашей матери такого мешочка нет? Или я его не увидел?
-  Его у неё не должно быть.
- Разве от ве… тётушки она не получала помощь?
-  У тётушки все, кому было необходимо, получали помощь.
- Так всё таинственно. Наши законы и обычаи вы изучаете?
Молодёжь кивнула вместе.
- Я рад, что у тебя, Ли, боевой характер. Принцессе надо быть твёрдой. Но при этом –   милосердной.
- Милосердие? Вам ли о нём говорить, отец? – спросила Ли.
Юрий дотронулся до плеча Германа. Тот кивнул.
- Мне приятно слышать, что жизнь вашей биологической матери нашла в твоём сердце отклик. Ка, ты думаешь так же, как и твоя сестра? Сам ответишь или она?
- Отец, о вас мы тоже узнали… недавно. И бывшая жрица, и вы для нас – новые люди.
- Может быть, нам всем пора познакомиться? – цейтнот предотвратил вопрос, заданный голосом бывшей жрицы. – Ка и Ли, накройте стол. У нас… гости. – Молодёжь вышла в соседнюю комнату, которая служила столовой. Женщина обратилась к Герману: – Мы живём просто. Что касается ваших подарков, которые вы высылали в мой адрес на протяжении последних лет, я оставила в храме… на его нужды.
- Это можно было сказать проще: откупилась. Но я пришёл не для выяснения отношений. По-моему, мы их выяснили ещё тогда, на планете. И то, что вы и наши дети сегодня на моём космолёте, говорит только о том, что мы все решили наши отношения строить заново, с нуля. Приступим к диалогу?
- Лучше – к обеду, – она сделала жест в сторону столовой.
Герман, за ним Юрий последовали в столовую. Мужчины кушать не хотели. Но сели за стол из такта.
- Вам не нравятся блюда или вы боитесь кушать? – поинтересовалась Ли.
- Ни то, ни другое, – ответил Герман. – Мы недавно пили чай. Но вы кушайте, мы посидим. Стеснять не будем?
- Нет.
Если это называется семейным обедом, то это семейный  обед. Холодный, беспристрастный, чопорный. Длился он пятнадцать минут.
- Чем мы можем ещё заняться? – спросила Ли. – Чем вы хотите заняться?
- Трудно остановиться на чём-то конкретно. Ни в шашки, ни в шахматы, ни в нарды, в домино, ни в карты вы не играете. Или уже научились? Или у вас есть другие игры?
- Извините, святое семейство, – Юрий решил задать вопрос, – мы о вас знаем мало. Если быть честным – ничего. Сами раскрываться вы не желаете. Я воспользуюсь случаем, то есть тем, что мы здесь время убиваем, чтобы удовлетворить своё любопытство: что, молодёжь, у вас находится в мешочках? Они лежат у вас на полочках. Единственная вещь. Можно посмотреть? Честно, интересно.
Брат и сестра переглянулись раз. Другой. Третий. Наконец оба встали. Сходили в свои комнаты и принесли мешочки. Положили их на стол. Развязали. Стол заискрил камнями разной величины и цвета. Мужчины переглянулись: такие камни они видели в стене пещеры.
Герман занёс над ними руку, вторую. Поводил над ними.
- Они разговаривают, – тихо, очень тихо, с удивлением произнёс. – Вы их слышите? – обратился он к брату и сестре.
-  Я – музыку, но не речь, – ответила Ли.
Герман  ещё раз провёл рукой над камнями.
- Я с таким впервые сталкиваюсь. Да, они звучат. Ка, ты тоже слышишь их музыку?
- Нет, только картины. Когда сложу их в определённом порядке, – ответил парень.
- Покажи. Пожалуйста.
Ка  не стал заставлять себя упрашивать. Наклонился над столом, сделал несколько манипуляций – камни легли в скрытом порядке. И с интересом посмотрел на отца. Его лица он не мог видеть, так как оно было закрыто покрывалом. Но по тому движению, которое сделало его тело в направлении разложенных камней, он понял, что рисунок был увиден.
- А можно мне поменять местами? – спросил Герман у юноши.
Тот кивнул.
Герман стал играть с камнями. Переставлять их местами, выкладывать узором простым, сложным, делать геометрические фигуры…
- Папа Юра, вы видите, слышите? – он то и дело, как мальчишка, обращался к Юрию. Тот же сидел на стуле, скрестив руки на груди, и смотрел, как этот мальчишка играет в камешки.
Парень и девушка, напротив, замерли от удивления.
Прошло с полчаса.
- Папа Юра, – спросила Ли, – вам это не нравится?
- Что? Блеск камней? Красиво. Так, Герман, пошли. Работать надо.
- Минутку… Жаль, не догадался я тогда в пещере с камнями побеседовать. Не тем был занят.
- Ты заверши эту экспедицию, всё расставь по своим местам и  в отпуск отправляйся на Сур.
- Хорошая идея. Надо подумать. Так, значит, Ли, ты  слышишь музыку? А на ноты пробовала её положить?
- Для чего? Кому это надо?
- Прежде всего – тебе самой. Это же музыка камней? Неужели на Суре нет системы нот?
- Есть. Должна быть.
- Но ты её не знаешь. Тогда для чего ты используешь эту музыку?
- Для гармонии тел.
- Лечишь?
- Можно и лечить. Главное – уравновешивать энергии.
- Удивительно. А ты, Ка, то же самое можешь делать, используя цвет камней?
- Не только. Сила камня велика. Длина волны, её изгиб. Камень может помочь, подсказать, изменить ход событий.
- Ка, ты знаешь, что такое наука?
- Целенаправленное изучение чего-либо. Но это не наука. Я это просто знаю. Оно во мне. Какая же это наука?
- Таких, как вы, знатоков камней, там много?
- Не знаю. Тётушка не говорила. У нас нельзя было рассказывать о себе. Нас… меня, сестры… не было. Не было. Нас просто не было.
- Что-то мне это напоминает Перикул, – сказал Юрий и обратился к женщине: – Сударыня, дети были спрятаны? С какой целью? Наверное, я изменю вопрос. Почему вы не приехали, как договорились? Что у вас произошло?
- Мы договорились не вспоминать прошлое, – ответила бывшая жрица.
- Я прошу прояснить ситуацию. От супруги Валерии мы не добились чёткого ответа. А то, что сейчас сказал мальчик, выбивает из колеи.
- В тумане всё.
- Где рожала?
- Я не хотела уезжать…
- И что?
- Другого любила.
- А выбрали тебя?
- Да.
- Ты была с ним? До или после?
- До.
- А как же твоя вергина?Наступила неприятная пауза.
- Что с ним стало? – продолжил Юрий. – Он жив?
- Я не знаю. Нас поймали. Точнее догнали. Мы прыгнули со скалы. Меня выходила тётушка. Когда я смогла ходить, кушать, она отвела меня назад.
- Какой был срок, когда прыгала?
- Шевелилось дитя.
Юрий забарабанил пальцами по столу. Молчали все долго. Первым заговорил Юрий:
- Герман, этот брак не имеет юридической силы. И надо делать генетическую экспертизу.
- Но и возвращать их на планету тоже нельзя. С Тэслою надо посоветоваться.
- Первейший хохочет до икоты.
- Ему не привыкать. «Астра», срочно Тэслу.
Пока устанавливалась связь с Тэслою, Герман перебирал камни. Они его уже не так радовали. Но продолжали изумлять.
- Связь установлена, – доложили.
- Я слушаю, Темпвент.
- Мне нужен твой совет. Слушай внимательно, – дальше разговор шёл молча и на языке народа Перикула. Они беседовали долго. Но наступил момент, когда Герман сделал прощальный жест рукой.
- И к какому решению вы пришли? – спросил Юрий.
- Я устал, папа Юра. Устал. Ка, Ли, Мирослава, спасибо за хорошо проведённое время. Весьма… с пользою. Ка и Ли, подумайте над моим предложением. Не знаете, как сделать на языке своей планеты, можно изучить нашу систему записи. У вас – дар, очень редкий дар. Служите им людям. Сейчас я уйду. Потом встретимся.
Он встал. За ним другие. Герман и Юрий вышли.

6 февраля 2015 года.

                Глава 20
Семейные отношения

1

Бывшая жрица медленно опустилась на сиденье. Всё. Рухнуло всё. Конец. Конец всем её потугам просто счастливо жить.  Всё, что она делала, всё всегда рушилось.  Обрушилось и сейчас. Что за судьба? Полюбила одного – выдали за другого. И с тем, и с другим физическая боль. Но это как бы забылось. Сейчас просто сплыло. Любимый выкрал её, сбежала. По пятам погоня шла. Он не хотел, чтобы они  прыгали. Дитя, думал, от него носит. Может, и их. Если от него – это их спасение. Ей было… да пошла куда подальше эта беременность. Ей хотелось свободы. От всех: родителей, жрецов, забот о населении. Особенно от тех, кто мешал ей убежать и остаться с любимым. Живот рос, дышать из-за него было трудно, да и ещё и бежать мешал, шаг замедлялся. Тогда был выход один – прыгать. И она прыгнула. Он за ней. Откуда там камни вырисовались? Хотя – он мог и струсить в последний момент… Ведунья вытащила её из реки. Выкидыш начался ещё в реке. Ведунья успела. В камнях их, новорожденных, от неё спрятала. От этих камней, в которых малыши донашивались, они и дар необычный получили. Родители каменные… Жрицам этим все драгоценности отдала, чтобы молчали… Надоело всех озабоченных обихаживать, сопли им вытирать… Прилёт этого был кстати. Да и мужчинкой он ничего стал. Богатенький. При хорошем положении. Нормальная же могла начаться жизнь… Что ему не сиделось? Детки понадобились. Ладно – нашлись, если они. Поселил вместе с ними. Она им на что? Держатся холодно, отдалённо. С детьми возятся. Не наигрались. Около неё только самки тех самцов, в подружки записались. Учат, поясняют… Чему они могут её научить? Своих мужиков удержать тогда не смогли. Сами озабоченные. А что эти стоят, как истуканы? Ни одной эмоции. А чего им? Он их не бросит. «У вас редкий дар…» Дар. На камешки смотреть.  Да ну их. Ей что делать? Прикинуться раскаявшейся… Пустить слезу, встать на колени. Может, не пройти. Всякие там Тэслы, Нинно, Астры вокруг него. Баб до … Прикидывается святошей… Изувер.
Брат и сестра стояли рядом и внимательно смотрели на свои камни. Их лица не выражали никаких эмоций.
Вдруг на столе возникли две шкатулки, из дерева, с резьбою. Камни сами распределись, к какой из них. Парень и девушка переглянусь, сложили свои камни в ларец. Закрыли. Каждый взял свою шкатулку и ушел в свою комнату.
Со своими биологическими родителями им было всё ясно. Тётушка была права: по законам планеты отца они взрослые, по правилам взрастивших их родителей – младенцы. Их мать права: им с маленькими детьми хорошо. И их отец прав: они никого себе подобных не встречали. Если только сам отец. Он даже чувствует больше, чем они.
Но сейчас и Ка, и Ли засомневались. Что с ними будет?
Может быть, не стоило покидать пещеру тётушки? Жили бы потихоньку. Доход был. Он к ним сам шёл. Сыты и одеты были. Камни их защищали. А теперь – что?
Неожиданно раздался звук, призывающий к всеобщему вниманию. Парень сразу перешёл в комнату девушки. Та стояла посередине, держа под мышкою ларец. Он подошёл к ней. Встал рядом. Переглянулись. Оба прошли в комнату, в которой осталась сидеть их биологическая мать.
Та тоже напряглась.
«Внимание. Мы пересекли границы галактик. Планета Музъем по курсу».
Вот и всё. Прилетели. Что дальше?
Пока полная неизвестность. Нет, ей можно встать, пройти к выходу с космолёта, открыть дверь – и шагнуть в темноту пространства. Просто надо встать. Она встала. Сделала шаг.
Путь преградили близнецы. Они молчали. Они просто смотрели в глаза.
Сколько длилась подобная пауза – время никто не засекал. Секунда – или час.
Из такого противостояния их вывел приход  Германа с Нинно Романовной. Она держала небольшой чемоданчик. Поставила его на стол, открыла. В ней четыре пробирки. Она взяла вторую слева, открыла, достав колпачок, к днищу которого была прикреплена палочка. Подошла к женщине.
- Открой рот, – сказала.
Та повиновалась. Оно мазнула краем палочки по внутренней части щеки. Затем опустила её в пробирку, закрыла. Взяла вторую и подошла к Ка. Проделала те же манипуляции. То же повторилось с Ли.
Герман стоял рядом и молча наблюдал. Когда Нинно закрыла чемоданчик и направилась к выходу, молодёжь посмотрела на него. Тот кивнул им. Камни передали его слова: «Всё хорошо. Причин для тревоги нет».
Вновь раздался звук, призывающий к всеобщему вниманию. «По распоряжению создателя, в честь приближающего окончания экспедиции объявлен бал. Он состоится через тринадцать часов. Дамам явиться в бальных платьях, кавалерам – в парадных костюмах. Возраст – без ограничения».
Брат с сестрой переглянулись. Конечно, на Суре, перед отлётом тоже был бал. Они на нём присутствовали. Танцевать даже не пытались: они не были знакомы с такими движениями. А теперь говорят ещё и о платьях.
Но камни их успокоили: платья принесут. И танцевать они смогут.

2

Извещение о бале обрадовало. Балы были редки во время экспедиции: на Венере в честь рождения Зои, на Земле в честь помолвки, на Суре в честь отлёта. Теперь четвёртый.
Особенно радовалась Зоя. Она подросла, свободно бегала по космолёту, все её баловали. Ее воспитанием занималась мама – Нинно Романовна. Как и все остальные дети, Зоя  в часы активности была занята в детской группе. Под присмотром взрослых она училась писать, считать, рисовать, лепить, танцевать, петь, красиво, правильно говорить. И многому другому, что должна знать принцесса и супруга посла. Спуска при допущении ошибки не было. Но её всё равно журили мягко, степенно. Понятно: гнева её отца побаивались. Да и с папой Юрой, воспитателем или опекуном её супруга,  встречаться в жёстком разговоре никто не хотел.
Герман и Нинно Романовной вошли в медблок. Их ждали друзья. Хотя в слове Германа никто из них не сомневался, всё-таки на процедуре генетической экспертизы настояли. Старшие по возрасту, хотя и от второй, неверной супруги, вносили серьёзную конкуренцию  в сложившуюся систему преемственности руководства и власти. Друзья требовали подтверждения его отцовства детей и даже при подтверждении, всё-таки, отдаления от права наследования. Герман понимал тревогу друзей, поэтому не сопротивлялся.
Нинно и её коллега Ро Пав приступили к исследованиям генетического материала. В напряжённую (торжественной её никак не назовёшь) обстановку врезался шорох открывшейся  двери, быстрой топот маленьких ножек и громкий голосок Зои. Девочка с криком: «Папочка, я хочу настоящие камешки на моём бальном платье!» подлетела к Герману. Подпрыгнула, он подхватил ее на руки. Она по-деловому, но кокетливо устроилась у него на руках, обхватив шею отца рукою.
- Мама не разрешает. Говорит, что я ещё маленькая. Я – взрослая.
Она требовала, как настоящая взрослая избалованная женщина. Откуда это в ней в её-то годы?
- Папа! Почему ты молчишь?
- Думаю.
- Но мне немного надо. Только колье, диадему, обязательно пояс и… Я забыла, как оно называется.
Она  сложила пальцы одной руки на запястье другой и губки в трубочку.
Увидев картинку, папа Юра подмигнул друзьям и сказал:
- Кому что это напоминает?
Мужчины не стали озвучивать, но с сочувствием покачали головой.
Девочка соскользнула с рук Германа, топнула ножкой, подбоченилась и проговорила:
- Хорошо, я поговорю с супругом. У меня – бал! Первый!
На что её мать ответила:
- Дорогая, но твой супруг находится не за соседней стенкой!
- Ничего, мамочка, он напряжет Первейшего. Он его крестный отец. И обо мне он тоже обязан заботиться.
Девчушка быстро развернулась на каблучках и исчезла за открывшейся дверью.
Помолчав, папа Юра  с улыбкой заметил:
- Серьёзным воспитанием этой милой особы никто не занимается. Папа руководит экспедицией. Мама занимается медициной.
Супруги ответили хором:
- Интересно, а папа Юра на что?
Все присутствовавшие заулыбались, прошёл смешок.
Герман добавил:
- Опыт в воспитании принцев вы имеете. Принцесса –  чуть-чуть другое. Женщина в любом возрасте остается женщиной. Внимание, красивые платья, драгоценности.
- Забыл, дорогой, добавить: сладости. А что такое мужчины? Оружие, медали, погоны…
- Дорогая, никакой дискуссии на заданную тему.  Всё равно все останутся при собственном мнении. Результаты готовы?
- Да. Родители и дети.
- Прекрасно. Значит, на бале я официально ещё раз объявляю о Ка и Ли как моих детях. Тогда встает вопрос об их серьезном образовании и, возможно, перевоспитании.
- Лучше сообщи об их правах, обрисуй их границы.
- Хорошо, я подумаю, как это сделать. В настоящее время меня больше заботят отношения с бывшей жрицей. Пока нет никакой определённости. Зла, колюча и ершиста. Возможно, что сегодня подвела черту под собственной жизнью.
- И что решила? Прыгнуть в открытый космос?
На вопрос ответила тишина.
- Холера, чума её возьми…
На что Герман ответил:
- Если бы всё так было просто. И никто не виноват, и оба виноваты.
- Ты-то в чём? Что мы её тогда сразу не увезли?
- Чувствовал же я, говорил, – Степан возмутился, – что с этим дипломатическим браком что-то не так. Но не могло так быть! Нет логики! Постоянно ты, Герман, со своей мягкостью!
- Знать бы тогда, – махнул рукой Герман, – что стояло за их требованием. Но та ситуация в прошлом. Как в этой разобраться?
Филипп зло ответил:
- Мужика нормального надо. Дурь из головы бы выбил. Конечно, не в прямом смысле… бить. Но вставить ей мозги на место необходимо. Видимо, сотрясение. В детстве получено. В утробе матери.
Мишель засмеялся:
- Диагноз поставлен. К лечению – приступить. Вопрос: как?
- Это прерогатива мужа. Есть два пути. Первый – официальный развод, свободна, личная жизнь в её руках. Второй – признает союз с мужчиной и выполняет взятые на себя обязательства. Если, конечно, наш мягкотелый Герман разрешит… Он так любит всех понимать. Прощать.
Герман усмехнулся:
- Понятно. Как всегда, государственное переплелось с личным… Тем более – выбор делаю я. Или выбор делает она. Господи, вновь закон свободы выбора.
На что Юрий Васильевич ответил:
- Увы, сущность нашей жизни. Точнее – жизни свободного человека. Но не того, кто связал свою волю обетом. Она – жрица.
- Бывшая. Проведённый над нею обряд освободил её от данного некогда слова.
- Тогда иди и разбирайся сам. Один на один. К какому решению придёте, скажешь нам перед балом. А наше мнение ты знаешь. Но Ка и Ли путь к власти должен быть закрыт. Могу дать ещё совет. Начни преобразования в этом… своем… святом семействе с того, что рассели всех троих. У каждого из троих должно быть отдельное жилье. С точки зрения сексуального развития, они все взрослые особи.
- Да, пожалуй, с этого и начнем. «Астра», сколько потребуется времени, чтобы провести реконструкцию помещения, в котором проживают мать с близнецами? Одно разделить на три.
«Астра» ответила:
- Минут тридцать.
- Приступай.
- Если спросят о результате исследования, могу ответить?
- Да. Скажи, как и ожидалось, положительный. И что приступаем к образованию принца и принцессы.
3

Бывшая жрица сидела за столом. За её спиной – близнецы.
Сидели молча. Говорить им было не о чем.
Каждый думал о своём. Близнецы: разрешат ли им вернуться в пещеру, к тётушке. Женщина: как тупо сложилась её жизнь. Всё могло быть иначе, не пожелай она жить по своему выбору. Согласилась бы со жрецами тогда – сегодня уважение, почёт, благополучие. С её умом, напористостью далеко пошла. А теперь – что? Не жена. Не любовница. Примитивная форма содержанки. Из-за жалости. Его мужчинки её ненавидят. Возможно, они просто её желают. Губы бывшей жрицы слегка искривились. Вот и попались, мальчики.
Голос «Астры» прервал тягостную тишину:
- Сударь и сударыни. Создатель приказал выделить каждому из вас по отдельному помещению. Более того, создатель обеспокоен отсутствием у вас, принц Ка и принцесса Ли, систематического квалифицированного образования. В оставшееся время до прилёта вы будете заниматься по особой программе. Также вы должны в ускоренном темпе пройти и курс светской этики, который преподают вашей сестре принцессе Зои.
- То есть тот, о котором тётушка сказала, что он наш отец – на самом деле наш биологический отец?
- Да, как и ожидалось. За то время, что вы провели на корабле, вы познакомились с правилами жизни на планете. Адаптационный период прошёл нормально.
- Адаптационный период? Как карантин?
- Карантин – это ограничение. Адаптация – это привыкание. Разное значение. Чтобы одно помещение преобразовать в три, желательно людям покинуть его. Пожалуйста, выйдите из жилья. Вы, Ка и Ли, можете пройти в детско-подростковый блок. Там много шума из-за нарядов для предстоящего бала. Пожалуйста, успокойте детей.
- Громче всех шумит Зоя? – с улыбкой спросила Ли.
- Нет. В блоке её нет. Девочка вызвана в покои создателя.
- Что она натворила? – удивился Ка.
- Несколько вольно повела себя с создателем.
Близнецы переглянулись. Но молча встали, подошли к матери, помогли подняться ей. Та была чрезмерно бледна, мелкая дрожь пробегала по её телу. Они вместе вышли из комнаты. Ка и Ли пошли в блок, к детям. Бывшая жрица прислонилась к стене. С какой бы радостью она сейчас вдавилась в эту стену и растворилась в ней. Но кто ей позволит, неоднократно преступившей закон.

4

- У меня ото всего раскалывается голова. Нинно, – Герман обратился к супруге, – проводи меня.  Мне надо лечь.
- Хорошо. Нам всё равно по пути.
Когда они дошли до двери, он спросил:
- Зайдёшь?
- Нет. До постели дойдёшь сам. Или тебе в самом деле плохо?
- Справлюсь… Но, может быть, всё-таки зайдешь? Мы давно просто вместе не пили чай…
- Хорошо. Только на чай.
Они вошли. Прошли в гостиницу. Увидели прелестнейшую картинку.
На нефритовом диване рядом с Машенькой сидела Зоя. Малышка перебирала ювелирные украшения, примеряла их и, покачивая головой, откладывала их в сторону. Они все были ей велики. Личико её было печально. Из глаз вот-вот потечет слеза.
С головы Германа покрывало было убрано. Он подошёл к жене, обнял за талию, привлек к себе. Та подалась. Так и стояли супруги несколько минут, наблюдая за дочуркой.
Наконец их девочка заметила. Соскочила с дивана, побежала к отцу. Тот отклонился от супруги, подался вперёд и подхватил дочку на руки. Это был первый ребенок, который рос на его глазах. Хотя Омар тоже, но… как-то прошло мимо… Да и девочка Тэслы… его маленькая шалунья Жозефина… Но Зайка… его солнечный лучик…
- Что? Ничего не нашла для себя?
- Нет, – девочка заплакала и уткнулась в шею.
- Ты будешь самой красивой на балу, – шепнул ей на ухо отец.
- Правда?
- Что за вопрос, моя маленькая бунтарка?
- Я хочу быть самой лучшей…
- Для этого тебе надо стать самой спокойной, верной, разумной, – тихо произнесла Машенька. – А внешняя красота – лишь проекция внутренней. Хочешь стать лучшей – стань гармоничной.
- Но гармония – это вечная категория, – такого ответа от малютки никто из взрослых не ожидал.
- Тебе это по силам, – продолжала дама на нефритовом диване. – Тебе дали жизнь…  особые отец и мать. Так ты хочешь научиться быть самой лучшей?
- Да, тётя, – сразу ответила Зоя.
- Тогда начнем…  Родители, может быть, для начала вы  девочку покормите?  Обед у нас.
- А, может быть, мы обед приготовим вместе? – предложила Нинно.
- Вместе? Папа тоже будет?
- Да, моя крошка, – ответил Герман и поцеловал девочку в щёку.

5

Две подружки Альфия и Луиза, жены Филиппа и Степана, шли по коридору. Такая у них была ежедневная прогулка. Увидев вжавшуюся в стену вторую жену любимчика командира мужей, они остановились. Оставить её в таком положении, они не посчитали нужным.
- «Астра», открой её комнату, – попросила Альфия, жена Филиппа.
В противоположной стене образовался проём. Они вошли. Бывшая жрица рассеянным взглядом осматривала свое новое… жильё. Оно стало в три раза меньше: прихожая, санузел, жилое помещение. В принципе – жить можно. Теперь она одна. Без лишних глаз. Хотя. Себя обманывает. Не одна, конечно: наблюдение круглосуточное.
Женщины тоже обошли её комнату и нашли её миленькой.
- Недурно для отвергнутой жены, – сказала Луиза.
- Что? – переспросила бывшая жрица. Интонация, с которой были сказаны слова, её задела.
- Отвергнутая жена, – повторила Луиза. – Ты не согласна? У любимчика мало времени, но он находит его для уединения с первой. С тобой – ни-ни. Или будешь спорить  с нами и доказывать обратное?
Та ответила отрицательным жестом головы. Конечно, они не знали друг друга… с того дня четверть века назад. Оба выросли, по-своему состарились… На её лице паутинки морщинок вокруг глаз, около уголков губ.
- Ты сама-то хотела бы возродить ваши отношения? Или тебя устраивает твоё одиночество? Ты думаешь, мужчины, зная, кто ты есть, на тебя будут смотреть с желанием? Возжелают они тебя?
- Глупости. Ты, Луиза, о чём? Прикоснуться к ней – это смертный приговор, – напомнила подруге Альфия. – Или наши с тобой уже были? Что тогда Машенька так напустилась на тебя?
- Да. Были. Взяли в круг, – с вызовом ответила бывшая жрица.
- Фи, – фыкнула  Луиза, – а ты рада была, что тебя несколько инопланетян… поимели. Явно, любимчик присутствовал. Так бы они не посмели.
- Чем ты так нашим мужчинам досадила? Вроде бы ни рыла, ни тела? Чем берёшь мужиков?
- Что у них не спросите?
-  Они и так  устают. Для чего глупыми вопросами их остужать? Ты нам скажешь. Не так ли?
- А если не скажу.
- И не надо. Мы пошли. Мужчины-то наши с нами. Это ты – одна-одинёшенька. Засыхаешь на корню.
Женщины направились к выходу.
- Подождите, – остановила их бывшая жрица. – Извините, я не права. Простите меня.
Женщины вернулись и вопросительно на неё посмотрели.
- Вы реально считаете, что… я…что…  с ним  всё наладится… восстановится?
- Если ты захочешь.
- Он же взял тебя на космолёт.
- Решения об окончательном разрыве он не принял тогда. Значит, тоже сомневается.
- Или на что-то надеется.
- Все делают ошибки.
- Поговори. Извинись.
- Попроси прощения. Из-за чего-то он взъелся?
- Это ваша жизнь.
- Вы думаете, всё так просто?
- Не просто, но возможно. Для начала реши: тебе он нужен? Тебе нужен рядом мужчина? Его оберегать надо, за ним ухаживать надо, ему помогать надо.
- Думаешь, мы от большой радости в эту экспедицию полетели? У обеих маленькие дети на планете остались. Наши родители за ними присматривают.
- Будешь к мужчине ласкова – и он отблагодарит.
- Да ещё как! О любимчике легенды ходят. Он только с виду, как все…
Бывшая жрица слушала трёп инопланетянок с интересом. С интересом наблюдала за изменявшимся выражением их лиц. Стали поблескивать глаза, краснеть щеки…
- Кто мне здесь косточки промывает? – в комнату вплыл Герман. Увидев жён членов экипажа Юрия, остановился. Затем рывком к ним подскочил, взял обеих за талию, прижал к себе. – Что мне с вами сделать?
- Сир, согласно этикету, – Альфия проворковала, – вы должны поцеловать нам руку…
- А не прижимать к себе, – легко шлёпнула своей рукой по его запястью Луиза.
Герман сделал лёгкое движение телом, отпустил обеих, придав им ускорение в сторону кровати. Они смогли удержаться перед нею. У Альфии прядка волос упала на лоб. Разлохматились и волосы Луизы. Герман тихонько, не спеша подходил к ним.
Что касается жрицы, то её охватил жар. Он настойчиво заполонял её внутренности. Она отметила, что её дыхание становилось  учащённым, прерывистым.
- Что ты, Герман, делаешь в обществе наших жён? – голос Степана на мгновение остудил женщин. Те, воспользовавшись данной секундой, обогнули любимчика, сбежали в сторону мужей и спрятались за их спинами.
Мужчины ощутили дрожь желаниями в телах подруг, оценили, как они прижались к ним, вопросительно посмотрели на Германа. Его лицо закрывало покрывало, но они поняли, что он смеялся.
- Ты что с ними сделал? – ворчливо поинтересовался Филипп.
- Могу продемонстрировать на вас, –  тот ответил. По телам мужчин прошла дрожь.
- Ты уверен… на счёт места
- Право. Его достаточно.
Но эти две пары его уже не слышали. Принадлежали только друг другу. Жрица видела, как мужчины прижали к себе своих женщин. Те в свою очередь обвили их. Тела стали выполнять какие-то ритуальные движения. В ходе такого танца самка начала оголять самца, и сама стремиться к наготе. В комнате послышалась музыка, усиливавшая наслаждение. Герман зажёг еще какие-то ароматические палочки.
Обстановка растревожила бывшую жрицу. Тот, кто мог бы дать ей желаемое, стоял напротив, с головы до ног закрытый своим шёлковым покровом. Он не шевелился. И за играми двух супружеских пар не наблюдал. Он смотрел на неё. Он ждал.
Жрица встала. Желание было настолько огромно, страстно, что ноги были ватными и плохо её слушались. И всё-таки она обогнула стол и подошла к нему. От него исходил жар, как от огромного костра. Но жар не обжигал. Наоборот, в его волнах становилось покойно. Её тело нежилось, отдыхало в этом волшебном тепле. Голова была совершенно свободна от всех мыслей. Сгорели даже те, которые совсем недавно мутили её разум. Чистый разум, спокойный ум. И вдруг по всему её телу, с макушки головы потекла вода. Пот, что ли. Её зазнобило.
- Тебе надо принять душ, – он проговорил. – Проводить?
- Да, – прошептали ее губы, руки же потянулись вверх, обхватили его шею, – прости. Я не знала тебя.
- А я тебя.
Он взял её на руки, отнёс в душ.

6

Когда они из него вышли, комната была пуста и прибрана. Она прошла к кровати, легла на неё. Ей хотелось лежать. Лежать рядом с ним. И он подошёл к ней. Лёг рядом.
- Кушать хочешь? – он спросил.
- Нет. Сыта. А пить, пожалуйста.
Он подал ей стакан сока. Она выпила.
- Ты позволишь мне остаться твоей женой?
- Моей женой быть трудно. Любовницей – легче.
- Последних у тебя не было и нет. Сомневаюсь – что будут. И, если я соглашусь на твоё последнее предложение, это конец нашим не начавшимся отношениям. Жена может быть любовницей, любовница женою никогда. Ты просто мне не доверяешь.
- Разуверь.
- Я могу только пообещать, что приложу все усилия, чтобы быть тебе достойной женой. Хотя, что для этого делать, я не знаю.
- Многообещающее начало. Поведусь на него – друзья меня засмеют. Но я хочу тебе поверить.
- Спасибо.

16-17 января 2015 года.

                Глава 21
Прощальный бал

1

По многочисленным просьбам бал перенесли на пять часов позже.
«Астра» для проведения бала выбрала помещение, отведённое  под общую столовую. Она несколько преобразовала её и расширила за счёт изменения конфигурации стенок. Вдоль стен поставила низкие скамеечки. В центральной части среди них находилась длинная нефритовая скамья. Для создателя и его Нефритовой леди. Стены украшены гирляндами цветов. За полчаса до начала бала «Астра» включила музыку, которая нравилась её создателю. Значит, нравилась и ей. Это было ассорти музыкальных произведений с разных планет: Симфонические мелодии сменялись танцевальными, оперные арии песнями. Космолёт был заполнен музыкою.
Люди стали собираться за полчаса. Их приход регламентировался этикетом. Как изменило их внешний вид бальный наряд. Красивое для глаза зрелище. Дамы выбрали любимые наряды, столь популярные на их родине, надели украшения, перчатки по локоть закрыли им руки.  Обувь всех обитателей была на плоской мягкой подошве.
В парадном мундире пришёл Юрий. Но его глаза говорили о противоположном. Холод черноты космоса поселились в нём, и он жаждал в нём потеряться, раствориться. Но для Юрия это было невозможно: Герман, его семья требовали внимания. Пришла Мирослава с Ка и Ли. Их наряд был скромен, слишком скромный: белая хламида в пол, красный пояс на талии. На Нинно Романовне было её любимое платье: голубое, отрезное  по талии с мысиком, юбка пышная, длинное, рукав три четверти. На шеи, спереди, перекинут шарф. Под ним – колье. На голове диадема. Рядом с ней шла Зоя. Розовое платье почти в пол. На нем накидка, словно сплетённая из стеблей цветов и бутонами.  Волосы уложены в причёску, украшены тоже живыми цветами. Наконец появились Герман и Нефритовой леди. Лица обоих были открыты. Оба улыбались. От них исходил золотистый свет.
Они дошли до середины зала. Заиграла музыка. Герман пригласил Нефритовую Леди на танец. Та была на сносях, поэтому поступь её была далеко не для танцев. Но Герман обхватил её за талию и повёл по кругу. Медленно, осторожно. Постепенно темп их танца увеличивался, они кружились всё быстрее и быстрее. Кружась, они испускали золотой вихрь. Он заполонял все помещения, ложился на головы и плечи присутствующих.
Люди не танцевали. Люди наблюдали за этим удивительным танцем. Такого чуда они не видели. Золотые вихри, которые образовывали причудливые узоры, завораживали, очаровывали.  Только Ли смотрела на папу Юру.  Он стоял около нефритового сиденья, скрестив руки на груди, и наблюдал за танцевавшими. Холодный, отрешённый и готовый в любую секунду подскочить к танцевавшей Нефритовой Леди. Наконец в круг вышли Степан, Филипп, Мишель с супругами. За ними другие.
Закончился первый танец, Герман подвёл Нефритовую Леди к скамье, помог присесть. Она посмотрела в сторону папы Юры, взяла его за руку, заставила опуститься рядом с собою. Даже прижалась к нему, опустив свою голову на его плечо. Сердце Ли заколотилось. Она вспомнила предсказание их тётушки: «Твоим мужчиной будет тот, кто придёт за тобой, тот, на чьё плечо склонит голову дама, сидящая на нефрите». Папа Юра пришёл вместе с их  отцом в пещеру за ней и её братом. Сейчас на его плечо Нефритовая Леди склонила голову. Ли стала всматриваться в лицо мужчины. Чернота горечи обхватила всю его суть, сердце заковано цепями пустоты.
Герман же танцевал. Он переходил от дамы к даме. Подошла очередь Ли. Он подошёл к ней.
- Нет, – проговорили ее губы, – я не умею так двигаться.
- Принцесса, я тоже не умею танцевать. Я учусь, постоянно учусь. И ещё. Дорогая, мне, государю, не говорят «нет». Закон не разрешает. Так что – прошу на танец.
Он вывел её в круг. У Германа был талант танцевать с любой дамой. Легко вошла в вальс и Ли. Только смотрела она всё время не в глаза  своего партнёра, а переводила свой взгляд в сторону. Герман легко вычислил предмет её наблюдения. Папа Юра.
- Он тебе нравится? – спросил Герман. – Тот, на кого ты смотришь весь танец. На Юрия.
Девушка опустила голову, покраснела.
- К нему, моя девочка, так легко не подойти. Он скорее упадёт, чем попросит помощи.
- А если я не дам ему упасть?
- Он уже по шею втоптан в землю. Он почти не жилец. Его горе очень велико. Той, которая пожелает с ним быть сейчас, должна быть сильной. Он пощады не просит. Её никто не услышит.
- Он предназначен мне судьбой.
- Кто тебе это сказал?
- Тётушка. Ваш корабль только сел на нашу планету.
- Не могу тебе, девочка, ничего сказать. Посмотрим.
Герман сменил партнёршу. Он улыбался, шутил. Танец сменял танец.
В перерывах между музыкой к нему подбежала Зоя и закричала:
- Папочка, я хочу с тобой танцевать!
- С радостью, моя принцесса.
Он взял её на руки. Сделал первый шаг. Второй. К ним подошла Нинно. Герман привлёк к себе любимую. В вальсе они закружились втроём. «Астра» быструю мелодию плавно заменила медленной, под её звуки на руках у отца Зоя уснула.
- Тиши. Она спит, – шепнула Нинно.
- Чувствую. Пойдём, отнесём ко мне на кровать и вернёмся.
Супруги покинули зал.
Герман нёс Зою на руках. Нёс, как самый драгоценный груз в его жизни. Первая его дочурка, что росла на его глазах, при нём. Хотя и Омар тоже. Но тогда горе от потери застлало ему глаза. Юрий и Машенька стали семьёю сына. Его отец был просто рядом. Сбоку.
Они уложили девочку на кровать. Постояли над нею, любуясь. Затем Прижались друг к другу, несколько минут так постояли. Их можно понять: всегда заняты обустройством окружающего мира. Но сейчас их пространство замкнуто. И всё под контролем. Начались нежные объятия, поцелуи.
Минут через сорок они вернулись в зал. Как раз объявили «Белый танец».
Ли сделала шаг в сторону Юрия, но Нефритовая леди уже положила  свою руку на его плечо, улыбнулась. Он встал, помог подняться ей. Осторожно вывел в круг. Они сделали шаг, второй… Вдруг она ойкнула, схватилась за живот.
Герман в миг подлетел к ней. Взял за руку, нащупал пульс. Выразительно посмотрел на Нефритовую леди. Та вновь тихо ойкнула.
Раздался голос «Астры»:
- В медблоке начались роды.
- Пошли.
Герман взял на руки Нефритовую леди, все четверо помчались в медблок.
Роды начались раньше времени. Но они шли по плану. Именно те схватки фиксировались болью в животе беременной. Близнецы родились чудными. 
Стоило только им издать первый крик, как начались роды у Нефритовой леди. Рожала она легко, без болей, которые присущи обыкновенным родам.
Затем произошло нечто странное. «Астру» начало трясти. Полностью отключилось энергопитание. Неуправляемый космолёт мчался в пространстве.
- Всем занять место на полу. Постарайтесь за что-нибудь держаться! – скомандовал Степан.
Так продолжалось тридцать-сорок минут. Затем дрожь прошла. Восстановилось энергопитание. Когда люди пришли в себя и огляделись, они увидели, что рядом с их звездолётом плывет какое-то тело.
- Создатель, – устало проговорила «Астра», – мою «Изи» ранила комета.
- Я иду. Сейчас осмотрю.
2

Близнецов, биологические родители которых были Юрий и Мария, перенесли в комнату Нинно Романовны. Тех, что произвела на свет Нефритовая леди,  посапывали в её комнате, в нефритовых колыбелях. Герман был на борту «Изи», исследовал все её параметры.
На борту восстановилась нормальная жизнь. Почти восстановилась. Сбой в работе компьютеров, систем был ощутим. Поэтому Юрий взял управление кораблём на себя. Степан и Филипп проверяли и прокладывали маршрут движения космолёта к планете, Мишель налаживал связь. На Мирославу легли обязанности хозяйки: контроль хозяйственной  жизни, то есть приготовление пищи, стирка и ремонт одежды, чистота помещений.
Герман после двухчасового пребывания за бортом быстро прошёл в свои покои, принял душ, посмотрел на посапывавших  малышей, подошёл к своей постели. Его зайка всё ещё спала. Он лег рядом с ней, прижал дочурку к себе, поцеловал и уснул.
Зоя проснулась часа через два. Подняла головку. Рядом с ней спал её папа. Или она спала рядом с ним.  Её папочка её любит. Её красивое платье лежало на  столике рядом с кроватью. Здесь стояли туфли. Зоя встала, оделась, вышла из спальни. Увидела Нефритовую леди. Она сидела на своём диване, в руках держала по младенцу. Они были приложены к её грудям, сосали молоко.
- Они так кушают?
- Лучшее питание для них сейчас – грудное молоко.
- И у меня так будет?
- Да. Когда родишь своему мужу сына или дочь. Но это будет только тогда, когда вырастишь.
- Это скоро?
- Время пролетит быстро. Зоя, мне нужна твоя помощь.
- Что я должна сделать?
- Сначала умойся, причешись, позавтракай.
Зоя быстро с этим управилась.
- Что мне делать? – спросила.
- Пожалуйста, сходи в комнату своей матери и посмотри, как чувствуют младенцы.
- Еще младенцы? Какие?
- Да, пока ты спала, они родились. Это биологические дети папы Юрия и мои. Последние наши дети. Я о них волнуюсь.
- Хорошо, тётушка.
Она побежала к матери. Вошла в её комнату. Рядом с её кроватью тоже стояли колыбели. Но дети выглядели не очень… Они морщились, хныкали.
- Мамочка, тётя тебя зовёт.
- Здравствуй, дорогая. Что должны делать настоящие принцессы?
- Здравствуйте, мамочка, – девочка сделал книксен. – Как ваше здоровье?
- Здравствуй, доченька. Хорошо. Чем занимается Машенька?
- Тётя кормит детей грудью, папа спит. Мама, чем ты будешь их кормить? У тебя нет молока в грудях.
- Искусственными смесями.
- А это полезно?
- Не очень. Но другого выхода пока не вижу.
- Разве тётя не может их кормить?
- Кормить? А сколько у неё молока? Какого качества? Сможет ли она вскормить четверых?
Зоя пожала плечами.
- Зоя, ты умница. Пожалуйста, присмотри за маленькими. Я до Машеньки.
Нинно Романовна поспешила комнату супруга. Машенька продолжала кормить. Когда Нинно вошла, она подняла на неё голову. Но сестра упредила её вопрос:
- Машенька, у нас проблемы с питанием тех двух крошек.
- Какие у вас могут быть проблемы? – Герман вышел из спальни.
- Эти дети, хотя и родились позже, выглядят лучше, – сказала Нинно.
- Девочки, я вас не понимаю. Пожалуйста, проще.
- Я прошу разрешения, чтобы Машенька кормила и тех двух малышек.
- Так в чём проблема? Главное, продолжайте записи. Качественный состав грудного молока, количество выпиваемого и так далее. Нинно Романовна, подобного в природе ещё не было. Занимайтесь наукою. Меня по пустякам не беспокоить. Кушаю – и на «Изи». Серьёзное там ранение. Надеюсь, мы идём с минимальной скоростью и впереди выставлен щит от попадания космических тел.
Женщины переглянулись, пожали плечами. Мужчины…
- Я пошла за детьми.
- Конечно. И перенеси сюда колыбели. Я всё равно прикована здесь. Да и дети… мои. А ты работай спокойно.
- Но ты же не сможешь смотреть за ними целыми сутками?
- Я договорилась с Зоей, она мне будет помогать.
- О-о-о! Наша шалунья…
- Неси детей. Я слышу их плач.
  Нинно Романовна поспешила в свою комнату. И вовремя. Зоя уже шла навстречу ей и несла плачущих детей.
- Они так плакали…
- Молодец, моя девочка. Вместе отнесём быстрее. Машенька надеется на твою помощь.
- Да, мамочка. Я взрослая.
- Я рада за тебя, что ты поняла это.
3

Пошли вторые сутки, которые провёл Юрий без сна. Мишель наконец восстановил связь.
Сначала связались с планетой. Юрий затребовал связь с Тэслою.
- Что случилось? С вами прервалась связь.
- Ничего страшного. Справились уже. «Астра» родила «Изи». Во время её родов нас слегка потрясло. Все восстанавливаем.
- Когда это было?
- Во время бала, – вставил реплику Степан. – Представляю комментарий Валерии.
- А что здесь особенного? – спросила Тэсла.
- Есть негласный закон: при возникновении подобной ситуации лечь на пол.
- И что?
- Тэсла, представьте такую картину. Люди в парадных мундирах, дамы в бальных платьях лежат на полу.
- Думаю, им было не очень удобно. Но мне не до шуток. Я чувствую тревогу.
- Вы правильно оценили ситуацию, Тэсла, – вновь заговорил Юрий. – Вам необходимо немедленно вылететь нам навстречу. В ангаре находится сверхскоростной космолёт. Я ввожу код доступа к нему и начинаю его активизацию. Полномочия власти передайте принцессе Жозефине. Напомните ей, что на всех мероприятиях она обязана появляться в соответствующем платье. На подконтрольной нам территории нигде нет военных действий. Соответственно, любые её наряды, напоминающие военную форму, не уместны. Она должна помнить, что она – девушка. А не солдат. Надеюсь, она достойно продержится до нашего прилета.
- Хорошо. Я иду.
- Для чего ты вызвал её? – спросил Степан. – «Астра» слаба, людей и так много. Перегруз может быть.
- Из-за «Изи». Ее задело краем метеорита. Рана  большая. «Астра» волнуется. Это плохо. Герман один не справится. Или с трудом справится. «Астра» доверяет Тэсле.  И доверит ей «Изи». Холодный расчёт.
- А как отреагирует Герман? Три жены в одном месте.
- Лучше познакомятся.
Ли вошла в пункт управления с термосом. Она поставила его на стол. Достала из него тарелки с едой, ложки. Разнесла еду мужчинам. Затем также подала чай. Мужчины заметили, что около Юрия она ведёт себя по-другому. То ли смущается, то ли боится, то ли робеет. Когда мужчины покушали, она собрала посуду. Унесла её. Затем вернулась. Прислонилась к стене за спиною Юрия и стала пристально за ним наблюдать. Не смотря на усталость, мужчины отреагировали на поведение Ли по-своему: стали подмигивать друг другу, кивать в сторону Юрия. Но тот ничего не замечал.
Наконец начался сеанс связи с планетою.
Тэсла сообщила, что к вылету готова. Мишель доложил, что нынешние координаты «Астры» введены в космолет, что службам приказано обеспечить «зеленый коридор» для его пролёта. Через какое-то время появилась картинка с Жозефиной. Она уже заняла место председателя Совета МПОС.
- Здравствуйте, принцесса. Извините, но обстоятельства требует прекратить ваши детские игры. До нашего прилета вы отвечаете за жизнь обитателей планеты и всего межпланетного сотрудничества.
- Я поняла, папа Юра. Как чувствуют себя государь, его супруги, мои брат и сестры?
- Слава Всевышнему, все здоровы. Для нашей связи выделен особый канал связи. Он работает в любое время.
- Я поняла. Перед принятием решения я с вами посоветуюсь.
- Желаю достойно служить Создателю и отечеству.
 
4

- Тэсла летит сюда. Думаю, она будет здесь дня через четыре, – доложил Юрий, когда Герман вошел на пункт управления после очередной вылазки на «Изи». – Власть передана принцессе Жозефине.
- Хорошо.
- Она сильно поранена?
- Регенерация идёт хорошо. Но всё равно требуется время. И ещё её надо научить летать. Сколько времени без сна вы, господа?
- Держимся ещё.
- Тогда слушайте приказ: всем отдыхать. Я останусь. «Астра», на мостик пусть подадут мне покушать. И вызови следующий состав для дежурства. Юрий Васильевич, приказ касается и вас.
- Да. Кажется, я устал, – согласился Юрий.
Он сделал три шага, закачался. К нему подбежала Ли, подставила своё плечо. Мужчины переглянулись, посмотрели на Германа. Он же сказал:
- Хорошо, Ли, помоги Юрию дойти до комнаты. А там – по обстоятельствам. – Заметив, что Юрий предпринял попытку отказаться от помощи принцессы, сказал ему: – Папа Юра, принцесса поможет вам. Я разрешил.
Оказывается, дойти до комнаты тоже нелегко. Что больше угнетало: усталость или пустота – он не знал. И не хотел знать. Он загонял себя в работу. До полного измождения. Чтобы не думать, не вспоминать. Он вошёл всё-таки в комнату. Надо раздеться, принять душ, рухнуть в постель и заснуть. Но сделать  и это – нет ни сил, ни желания. Пустота.
Чьи-то нежные прикосновения помогли ему раздеться, пройти в душ, затем довели до подготовленной ко сну постели. Даже помогли лечь, накрыли одеялом. Что-то белое наклонилось над ним, что-то нежное, мягкое прикоснулось к его губам. Дальше сработал инстинкт одинокого самца. Он схватил  наклонившееся тело, прижал к себе, перевернул его на спину...
Впервые за последние месяцы он заснул глубоко и спокойно.
Проснулся от запаха цветов. Открыл глаза. Рядом с ним лежала обнажённая Ли. «Оказывается, папа  Юра, тебя легко охомутать. Чуть потерял бдительность – шах и мат. Герман, конечно, знает. Иначе здесь цветов не было бы. И всё равно надо с ним говорить первым», – подумал Юрий.
Он пошевелился. Молодая женщина сразу подняла голову. Её лицо было спокойным, а выражение глаз изменилось. «Глупышка, и что ты наделала? Назад тебе пути нет. А что делать мне?» – вновь подумал он. Но молодое, красивое, женское тело, плавно поднимавшийся и опускавшийся животик, изгибы талии и бёдер, маленькие девичьи соски уже командовали мужской природой. «А она манит. Может быть, так и надо? Моя жизнь продолжается. Прилети я на Музъем в качестве вдовца – женихом стал бы завидным. Какая-нибудь молоденькая, как эта, шустренькая окрутит быстро. Эта  спокойна, рассудительна, по-своему умна», – продолжали терзать его мысли.
Ли их словно читала. «Ты мне судьбой предначертан. Ты – мой мужчина», – хотела она сказать, чтобы его успокоить, но не знала, к месту это или нет. Поэтому просто приблизилась к нему, поцеловала в губы.
- Ты согласна стать моей женой? – задал он ей вопрос. В нём прозвучало скорее не  утверждение, сколько удивление.
- Да, – тихо ответила та и кивнула головой.
- Согласна жить здесь? Со мной?
- Да.
 - Я стар для тебя.
Она улыбнулась. Наивная романтическая простота.
Но эта простота уже гладила его тело. Осторожно, нежно. В его теле медленно, из глубин поднималось нечто более древнее и могучие. Это под контроль разуму было взять трудно. Да Юрий и не хотел. Он устал от постоянного противостояния силам, борьбы с ними, ему не подвластными. Особенно за время этой экспедиции. В конце концов, он просто обыкновенный человек, которому просто требуются внимание, ласка, уход.
Он откликнулся на призыв молодой самки.
А самочка оказалась игривой.
С постели  он встал отдохнувшим, набравшимся сил. Принял душ, оделся.
Ли тоже встала, быстро привела в порядок себя и комнату. Прошла в ту часть помещения, которое было отведено для приготовления пищи, приготовила  завтрак своему мужчине. Подала ему. Сделала так, как учила тётушка.
Он взял её руку, глядя в глаза, поцеловал.
Она улыбнулась.
Так просто началась его другая, семейная, жизнь.
Они завтракали вместе. В тишине.
- Тебе надо перенести сюда вещи. У меня, принцесса, не тот статус, чтобы моя жена занимала отдельное помещение.
Она растерялась.
- Твой отец всё равно уже знает.
- Я ему сама сказала, что хочу вас. Я выбрала вас.
- Почему?
- Мне судьбой предназначен тот, к кому будет благоволить Нефритовая леди.
Юрий опустил глаза, тень прошлого пронеслась сквозь него, улыбка ушла с его лица.
- Прошлое, папа Юра, не вернуть. Оно остается в памяти. Жить следует настоящим, – голос Германа, прозвучавший рядом и над ним, возвратил его к реальности.
Он повернул голову в сторону звука. Герман, закрытый с головы до ног покрывалом, стоял рядом.
- Извините, я без стука.
- Ты имеешь на это право.
- Я хочу, чтобы вы жили полной жизнью, радовались его мгновениям, – серьёзно сказал Герман и добавил шутливым тоном: – Лично я в выигрыше. У моей дочери надёжный спутник. Вы же, мой друг, не попались в сети смазливой пустышки. Ли для своего возраста мудра.
- Я заметил, – в голосе Юрия послышалось лёгкое ехидство.
- Но вы выглядите намного лучше. Согласитесь?
- Да, отдохнул хорошо.
- Тогда, мои подданные, – он сделал шаг назад, взял мужчину и женщину за руки, заставил выйти из-за стола, встать рядом, вложил женскую руку в мужскую, – благословляю ваш супружеский союз. Вы очень разные, поэтому будьте терпимее друг к другу, – на ладони Германа появилось блюдечко с двумя кольцами – В знак верности друг другу на следующем отрезке пути обменяйтесь этими кольцами.
Юрий и Ли надели друг другу кольца. Юрий отметил, что это его новое кольцо отличалось и по материалу, и по форме от предыдущего.
- Что мы должны ответить?
- Обычно, жених целует невесту, – послышался голос Степана.
Юрий поднял голову. В комнате оказывается были его друзья с женами, Ка, бывшая жрица. Он тряхнул головой: не заметил, как они вошли. Нет, с ним явно что-то не то. Какая-то часть его ему не подчиняется. Отдохнуть бы от всего, поразмыслить – но время за него уже сделало шаг вперёд. Юрий поднял голову, посмотрел на Германа. И почувствовал приближавшуюся горечь расставания. Понял, что тот что-то ведает, поэтому тоже торопится отрегулировать некие взаимоотношения.
Собравшиеся отметили семейное торжество коротким застольем.
- Ка, – сказал Герман, – помоги сестре перенести  вещи в комнату мужа.
Юноша молча  наклонил голову. Но в его взгляде был вопрос: «Для чего? Она не будет рядом? И так уже другая комната». Герман улыбнулся. Подошёл к нему и сказал на ухо:
-У неё отдельная – своя – семья. И никто из нас не должен ей мешать. Помоги.
Ка, за ним Ли и Юрий пошли в сторону помещений, отведённых сурийцам. В комнате Ли, да как и Ка, практически не было вещей. Кроме шкатулки, в которой находились их камни. Ли взяла её и остановилась. На пороге. Куда она собралась? Полная неизвестность? Что её ждёт? Здесь был рядом Ка, а там? Она отпрянула назад. Юрий заметил это отступление. Подошёл к Ли, резким движением взял её на руки и вынес из комнаты. Когда они были в коридоре, сказал:
- Я ошибку твоего отца повторять не намерен. Ты стала моей женой. Значит – будь рядом.
Вдруг Ли стала покойно. Она посмотрела на мужчину, на руках которого находилась, расслабилась, поцеловала его в губы и опустила голову на его плечо. Юрий усмехнулся. Усмешка переросла в еле заметную улыбку. Покой, пусть и на короткое время, тоже поселился в его душе.
5

Часов через двадцать прилетела Тэсла. Её тело перелёт перенесло плохо. Герман встретил космолёт, извлёк её тело, отнес в покои Нинно. Травяные ванны восстановили силы женщины.
Когда она смогла сидеть и говорить, он пригласил двух своих других жён.
- Девочки, знакомьтесь. Вы у меня такие непохожие друг на друга. И – очень похожи. С этого мгновения мы все вместе. Более того, «Астра» перегружена и последними событиями ослаблена. «Изи» тоже нуждается в постоянной помощи. Поэтому я принял решение разделить команды. Наша вся семья переселяется на «Изи». Так что, подруги, собирайте вещи. Переедем после праздничного ужина.
Ужин состоялся через несколько часов. За столом присутствовали все обитатели звездолёта. Шутили, смеялись, пели песни. Юрий, Степан, Филипп, Мишель выглядели встревоженными, они  постоянно обменивались взглядами. Неужели это расставание с их Германом, их другом, их командиром, их государем?
Когда в очередной раз поменяли угощение и подали фрукты и напитки, Герман сказал:
- Друзья! Благодарю вас всех за чудесное время, которое вы подарили мне. События требуют контроля и помощи «Изи». Как вы уже поняли, это тоже моё дитя. Не ожидал я такого – но, как говорят, получилось. Поэтому я принял решение. Вся моя семья после ужина переселяется на «Изи». Звездолёты будут разделены. Командование «Астрою» предаётся вам, Юрий Васильевич. Когда долетите, разгрузитесь, «Астра» пусть спустится в свой ангар для отдыха. Она всё сделает сама. Мы полетим отдельно, медленно. Прилетим позже. Когда? Не могу сказать. Я впервые в такой переделке. Поэтому, Юрий Васильевич, до прилета принца Омара правителем считается принцесса Жозефина. Принц прилетает – правитель он. Вы – регент. Как обычно. Пожалуй, всё. Благодарю.
За столом воцарилась тишина. Гробовая тишина.
- Зоя тоже переселяется? – спросил Серж. Он – последыш Юрия и Марии, зачатый и рождённый во время экспедиции. Мальчик рос слабым, подружился только с Зоей.
- Серж, я тебя не понял? – спросил Юрий сына. – Принцесса Зоя – супруга твоего старшего брата. Что за вольности?
Мальчик опустил голову, вот-вот заплачет.
- Так, Серж, может быть, ты полетишь с нами? – осторожно предложил Герман. Молодая жена его отца вряд ли заменит то женское внимание, к которому привык его меньшой племянник.
Ка понял отца. Понял и то, что надо как-то направить мысль мальчика. Сказал:
- Тогда мы сможем продолжить с тобой занятие с камнями. Я не знаю, какие камни есть на Музъеме. Да и на расстоянии помогать не смогу.
Мальчик посмотрел на отца. Он и хотел, и боялся.
- Но, Серж, ты будешь там вести себя достойно? – строго спросил Юрий.
Мальчик кивнул.
- Хорошо. Принц Ка, помогите тогда мальчику собраться.
Тот в ответ кивнул.
… Юрий стоял последним у перехода.
Серж подошёл к нему. Юрий присел на корточки. Обнял мальчика.
- Будь мужественным. Веди себя достойно. Дядю слушайся беспрекословно. Я тебя люблю, сынок, – он поцеловал мальчика.
- Я тоже люблю тебя, папа, – мальчик обнял отца за шею. Юрий почувствовал, что он заплачет. Поэтому встал, взял руку мальчика, передал её Ка, стоявшему рядом.
- Доброго пути! – сказал обоим.
Герман замыкал процессию. Обнялся со всеми. Как обычно делал, перед отлётом. Встал на край перехода. Повернулся. Помахал рукой. Переход вместе с ним  отделился от тела «Астры» и поплыл в сторону «Изи».
Звездолеты расстыковались. Стали расходиться.
6

Через пятнадцать лет «Изи» пересечёт границу двух миров. На её борту будет пятеро: Зоя, Ка с супругою, Серж с супругою.

18-21 января 2015 года.
                Глава 22
Взрослые дети
1

День ото дня силы оставляли папу Юру. В принципе, он был доволен жизнью. Что-то сделал, что-то не успел. А главное – потерял. Свою озорницу Машеньку. Оставила после себя детей, которые выросли, живут своей жизнью, и им не до него, стареющего отца. Одно при нём – портрет шалуньи в бриллианте. Ли, конечно, к нему добра, заботлива. Родила дочку, назвала Жанною. Певунья. Много поёт, только бы не сломался голос. Родила и сына. Теперь он на Суре. Рано возмужал, его последыш.
Он очень устал. Хотя проснулся недавно. Ли принесла ему сока. Кажется, он его выпил… Или не пил? Он открыл глаза и посмотрел на столик, который находился около кровати. Стакан стоял. Неужели не выпил? И что так холодно, зябко? Он хотел приподняться и посмотреть, не открыто ли окно. Но увидел сидевшую перед собой Даму в белом подвенечном платье. Сидела она, видимо, давно. Большой стакан, из которого она пила свой любимый лимонный сок со льдом, был более чем на половину пуст.
- Мне пора? – спросил Юрий: кума Германа появляется только раз в жизни человека.
- Свеча давно сгорела. Первейший попросил, чтобы вы с сыном поговорили.
- Понял, – он собрал силы, дотянулся до своего телефона, взял его, набрал код доступа на «Астру-2». Космолёт откликнулся быстро. Николас – тем более.
- Отец, здравствуйте. Мы на подлёте! Как ваше здоровье?
- Всё хорошо, сынок. Какие твои планы?
- Поступлю как Иван-царевич.
- Начитался местных сказок?
- Но он же нашёл, хоть и за тридевять земель, свою Василису Прекрасную.
- Сын, забыл, что у послов МПОС отпусков по личным обстоятельствам не бывает.
- Отец, я не посол МПОС.
- Я рад, что поздравляю тебе первым с твоим служебным повышением. И ещё, Николас, я составил завещание. Прошу его выполнить. Если Ли, дочь Германа и Мирославы, моя вторая супруга, пожелает вернуться на Сур, проводи её сам.
- Отец, я вас не понял… Вы как себя чувствуете?.. Отец!
… Юрий опустил руку… Посмотрел в окно. В него ворвался ослепительный свет. От неожиданности и боли Юрий зажмурил глаза. Когда открыл их, перед ним стояли Герман и Машенька. Дама в белом подвенечном платье растворялась в воздухе. Она улыбалась.
- Папа Юра, что-то вы прескверно выглядите, – сказал Герман. С этими словами он взял его за руку, погладил, Юрий почувствовал, что силы к нему медленно возвращаются. Он даже смог сесть в кровати.
- Вы надолго? Где остальные? – спросил.
- Папа Юра в своем репертуаре. С карьера в галоп. Мои жёны, их так и осталось три, остались в другом измерении. Четверо карапузов с ними. А «Изи» сейчас пересекает границу миров. На ней Зоя, Серж с супругою. Извини, женил племенника. Ка тоже с супругою. Сейчас я установлю связь с «Астрою». Пусть готовится к полёту. «Изи», когда проходила через четвёртый туннель, поранила старую царапину. Ту, которую она получила от кометы при рождении. Так что, Юрий Васильевич, вставайте, повременим с отдыхом.
- Отец, отец! – из телефона донёсся голос Николаса.
- Да, Николас, – ответил, уже бодрым голосом, Юрий, – слушаю.
- По-моему, мы видим «Астру». Но несколько иная… Мы приняли сигнал. Это «Изи».
- Отлично. Это дочь «Астры». Состыкуйтесь. «Изи» нужна помощь. Сейчас Герман вылетит к вам на «Астре». Иван-царевич, там твоя Василиса Прекрасная.
- Вижу. Она стала такой красавицей!
- Там твой младший брат Серж и Ка, сын Германа от Мирославы и брат Ли.
- Это какое-то чудо!
- Нет, сынок, не чудо. Просто рядом с тобой тот, кто творит эти чудеса. Пора, сын, возмужать и самому становиться волшебником.
Герман меж тем мило ворковал с «Астрою»: «моя умница», «как я соскучился», «сможешь ли активизироваться», «я к тебе сейчас прилечу»…
- «Астра» восстанавливает жизнедеятельность, – начал он говорить и прервался: на пороге комнаты стояла толпа.
Необычный свет, исходивший из дома Юрия,  и развернувшиеся на флагштоке и взметнувшиеся к небу сверкавшие на солнце флаги Иерогосударя и Наместника взбудоражили людей. Степан и Филипп, которые тоже были дома, уже спешили в резиденцию командира. Они узнали этот свет и поняли, кто может его источать. Всей толпою: Ли с Жанною, Филипп, Степан, другие ближние влетали в спальню Юрия. Радостные крики. Мужчины стали обнимать Машеньку, с Германом просто здороваться за руки. Ли и Жанна вели себя сдержанно: выражать бурно свои эмоции они не привыкли. Но обе подошли к Герману. Тот сначала обнял и поцеловал в щеку Ли, затем внучку. Дедушка выглядел не на много старше внучки и моложе дочки. Юрий смотрел на эту картину, покачивал головой и улыбался.
- Ли, я рад, что ты достойно прожила эти года. Рад, что ты прислушалась к моему совету, изучила нотную грамоту, музыку камней передала людям. Их целительные мелодии помогли многим.
- Вы слушали эти симфонии?
- Да. Так же как и удивительное пение Жанны. У тебя прекрасный дар, моя девочка, – сказал он, обнимая девушку. Затем добавил: - Я сейчас на «Астру». А вы, мои дорогие друзья, – он посмотрел на Степана, Филиппа, Мишеля, – займитесь приведением своих дел в порядок.
Исчез. А его друзья растерялись.
Взоры присутствующих обратились на Машеньку. «На Нефритовую леди», как её окрестила Ли.
- Что вы так на меня смотрите? Нет морщинок? Я к этому привыкла.
- Отсутствие морщинок – хорошо. Необычно, что без камешков.
- Камешки? – лукаво переспросила Нефритовая леди, её голос переливался. – Они при мне и со мною. – Она сделала плавный жест ладонью, и на её руке оказалось несколько кулонов на золотой цепочке. Она потянула их дамам.
- Ли, – сказала она, когда та взяла кулон, – благодарю за твои заботы. Не сердись на меня. У тебя начинается другая жизнь, и в ней ты найдёшь радость, иную радость. Юрия оберегать теперь буду я. Так что, друзья, попрошу покинуть спальню.
Люди меж собой переглянусь. Но подчинились и вышли.
Супруги остались одни.
Нефритовая леди села на край постели. Стала рассматривать лицо мужчины, которого она с ранних лет полюбила еще в прошлой жизни, которого так неожиданно покинула. Тот же твёрдый взгляд, то же тепло, исходившее из глаз… Но так много морщинок. Усталость пронизала всё его тело. Как оно продержалось до их появления? Всё этот Герман. Видите ли, ждал, из-за Жанны, тянул. А какие душевные муки, страдания терпел её Юрий… Противный братишка… Ладно, она справится. Это горе – не беда.
Она протянула руку к его щеке, дотронулась. Он не отклонился. Наоборот, он прижал её к себе, затем взял её ладонь, поднёс к своим губам и поцеловал. Поднялся от подушки, обнял другой рукой её тело, притянул к себе и начал целовать. Жадно. Страстно. Удалять любое препятствие для поцелуя её тела. Одежды покидали тело Нефритовой леди. Она не сопротивлялась. Ей было приятно внимание такого мужчины. Она отвечала тоже поцелуями, объятиями. Наконец они просто слились друг с другом воедино. Он продолжал настойчиво требовать от неё супружеской любви. Она с радостью её отдавала. Тело Юрия то и дело поднималось в воздух, его сотрясало, падало в изнеможении на постель. Но Нефритовая леди меняла позу – и всё повторялось.

2

Ли с женщинами готовили праздничный обед. Ли была безучастна даже к их щебетанию. Она слушала камень, подаренный ей Нефритовой леди. В другое время она  им гордилась бы, прыгала бы от радости. Но сейчас ей было грустно. Словно что-то оборвалось в её жизни, что-то важное ушло из неё.
Она на автомате взяла посуду, которую она забрала из спальни Юрия, когда выходила. Первый стакан был мужа, из которого он по утрам пьёт сок. А второй? Откуда? Из какого материала он изготовлен? Такого на этой планете нет. Это не стекло. Это камень! Но он молчал. Она стала вертеть стакан в руках, рассматривать. Такого узора она раньше не видела. И это не рисунок, точнее рисунок, выполненный вязью, древней вязью. На его дне осталась жидкость. Она вылила ее на руку. Холод. Всмотрелась – маленький осколок льда.
- Сударыни, кто пил из этого стакана?
- Не знаем.
- Хотя – я его видела, – сказала Луиза.
- Да и мне он знаком, – подтвердила Альфия.
И вдруг женщины напряглись, переглянулись, прижали ладони к губам. Ли поняла, что они узнали, кому принадлежит стакан.
- Кто это? Скажите…
- Из таких стаканов пьет… Дама в белом подвенечном платье. Так, значит, Юрий…
- Что Юрий? Что с ним? Скажите…
- Девочка, – Луиза и Альфия обняли Ли, – наша жизнь когда-нибудь… заканчивается. И начинается… иная жизнь. Со своими законами. У тебя будет другая жизнь, другая любовь. Возможно, на своей родной планете…
При этих словах камень, подаренный Нефритовой леди, заискрился. Ли услышала голос камня: «У тебя будет другая жизнь, другая любовь. На своей родной планете. Дочь тоже улетит вместе с отцом и дедушкой в иное измерение».
- Он… умер… Умрет…и Жанна… моя девочка… Их не станет рядом со мной?.. Или… уже не стало… Да, Нефритовая леди сказала: «Юрия оберегать теперь буду я»… Я вдова?.. Или нет?
Женщины зажали рот руками, сделали от неё шаг назад. Затем переглянулись. Одна спросила другую:
- Что сказал Герман? «А вы, мои дорогие друзья, займитесь приведением своих дел в порядок». Он прилетел за…
Женщины выскочили из кухни, побежали к себе домой.
Ли опустилась на стул… Она одна.

3

«Астра-2» пристыковалась к «Изи».
Первым на борт вступил Валерии, за ним Николас. Валерий без церемоний сгреб в охапку всех пятерых, стал целовать.
- Вы живы, живы… Мы все так волновались… Попадёт от меня командиру… Такую шутку с нами отмочить… Хотя… на него это так похоже… Живы, живы, живы… все живы… Зайчонок, как ты выросла! Красавицей стала! На кого ты похожа? Глаза матери, а черты лица отца. Из всех украшений предпочитаешь цветы?
- Тётушка меня всегда так одевает.
- Тётушка? Это кто?
- Машенька, конечно. Её зовут ещё Нефритовая леди. За то, что живёт в окружении нефрита. А это, я понимаю, Николас, – она рассматривала юношу, – мой муж?
- Да, это наш Николас. Твой муж. Помнится, твой отец сказал, что ваша свадьба, торжество, состоится на нашей планете. Так что, молодёжь, можете знакомиться. Разрешаю держаться за руки, обниматься, целоваться – и только.
- Какие строгости, – усмехнулся Николас, – Дядя, я от вас такого не ожидал.
- Чего не ожидал? Напоминания? Очень просто, молодой человек, мне самому когда-то было столько лет, сколько вам сейчас. А когда рядом красивая девушка, ты – в центре её внимания – поверь, голову сносит. Сейчас самое главное, юноша, чтобы её отец и твой отец тебе голову не снесли. Папу Юру ты… плохо знаешь.
Николас покачал головой, галантно подошёл к девушке, поклонился, представился и подал свою руку девушке в знак просьбы её руки. Она подала, кокетливо улыбаясь и делая реверанс. От неё исходил аромат свежих цветов. Да и сама она была похожа на дикованный цветок, выросший в волшебной стране…
Через несколько часов к двум звездолётам со стороны «Изи» пристыковалась сама «Астра».
- Моя девочка, – проговорила «Астра», – я так рада за тебя. Создатель тобой доволен.
- Мама, – просигналила «Изи», – я так рада тебя видеть. Но у меня болит бок, и я теряю энергию.
- Всё будет хорошо. Создатель тебя посмотрит. А я пока подключу тебя к системе моего питания.
- Как хорошо… Тепло пошло…
Встречу же Валерии с Германом, наоборот, тёплой не назовешь:
- Ты что вытворяешь? Ты о нас подумал? Папа Юра поседел! За столько лет ни одной весточки! Тебя куда унесло?
- В своё измерение. Прости. Ну, Валерии, – Герман обнял друга за плечи, – так получилось. Прости. И… я прилетел за вами. За всеми. Нашими экипажами.
- По порядку. Не загружай. Я не компьютер. Он и то глючит. Я – человек.
- Объясню, когда посмотрю «Изи». Она ранена.
- Хорошо. Ловлю на слове. Жду в столовой. Так, молодёжь, пора обедать. Накрывайте на стол.
4

На планету решено было посадить только «Астру-2». Два других космолета должны были в режиме припланетарного курсирования готовиться к отлёту.
Герман, Зоя, Ка, Серж, их супруги спустились с «Астры» по лучу. И сразу направились ко встречавшим их людям. Юрий возглавлял эту группу, за его спиной стояла Нефритовая дама, её лицо было закрыто капюшоном. Рядом с ней Ли, ее бело-мраморное лицо  было спокойным, никаких чувств. Сдержано были ближнее окружение Юрия и Германа.
Встреча посольства МПОС  и планеты в система Ха-13, гостей было торжественной. Появление на планете государя и его спутницы придала обитателям Музъема вдохновения. Особенно радостным выглядел Омар: его папы и мама были рядом, ему можно немножко расслабиться, даже капризничать. Конечно, он понимал, что подобный номер не пройдёт, всё-таки имел слабую надежду на какое-то снисхождение. Но все его родители так строго на него глянули, что юноша мигом подтянулся. При этом Герман добавил:
- Что вертишься? На углях стоишь? Да даже если и на углях? Ты мой преемник! Наследник! В моём присутствии ты – второй на планете, МПОС. Мальчик, твоё детство давно закончилось.
- Папа, но я так рад, что вы здесь. Что надо было сразу улетать? Там же была уже одна «Астра».
-  Омар, даю слово, вечер мы проведём вместе. Машенька просится к своим тиграм. Соскучилась. После семейного обеда улетим втроём.
- А Жозефина?
- Хорошо. Возьмем и её, если её жених даст согласие.
-  Жених… Я не против Диего. Он надёжный. Верный. Но, папа, между ними скорее дружественные отношения, чем любовные.
- Диего, ты что молчишь?
Другие дети Германа: Жозефина, Зоя, Ка, Ли стояли также в первом ряду, справа от Омара. Диего был за спиной Омара и Жозефины. Так что весь разговор государя и принца он слышал. В защиту своей помолвки он не сказал ни слова.
- Простите, государь. Я думал с вами поговорить на эту тему в другой обстановке.
- До вашей свадьбы осталось несколько часов.
- Омар прав, у нас дружественные отношения. Мы как брат и сестра, которые любят друг друга.
- Диего, не лукавь. Времени для решения мало. Колись здесь и сейчас.
- Я скучаю по своей планете, я хочу туда улететь.
- Это уже теплее. Во-первых. Во-вторых, что? Честно. Ты недавно был на планете. Кого-то там встретил?
- Тень, особь женская.
- Влюбился? Или просто симпатия?
- Не могу понять. Но она такая же, как я. И одна.
- Жозефина. Твое мнение?
- Я согласна с братом.
- Хорошо, я разрываю вашу помолвку. Вы свободны друг от друга.
Оба, Диего и Жозефина, наклонили головы в знак согласия. По лицу Диего пробежала улыбка.
Валерии, Николас, официальные лица посольства подходили к Герману. Его лицо, как и Нефритовой леди, закрывал капюшон…

5

… Семейный обед проходил весело. Очень весело.
Вино внесло некую вольность.
- Так, папа Юра, – спросил Степан, – что-то ты резко помолодел.
- Верно, командир, выглядишь лет на тридцать.
- На одну радость не спишешь…
- Герман, твоя работа? Ты у нас такой молодец, что «Изи» тебя папой называет. «Астра», ладно, создатель. А эта: «Па, папа».
- Герман здесь ни при чём. Это я, – прожурчала Нефритовая леди. – Германушка, если считаешь нужным, расскажи сам. Юрий Васильевич, по-моему, мы не закончили наш разговор, – она так плавно провела пальцами по его щеке, шее, груди, что Юрий сразу что-то вспомнил, улыбнулся, встал вслед за своей ведьмочкой и покорно пошёл за Нефритовой дамой.
Мужчины смотрели в след, покачивая головой. Глаза их прищурились, они загадочно переглянулись. Дерзить в след командиру да ещё в присутствии государя, хотя и друга, они не осмелились.
- Хорошо, друзья. Машенька припёрла меня к стенке, да и сумерки наступают. А вечер и ночь я обещал ей, Омару, Жозефине провести узким кругом. – Он наклонился, поднял с пола стоявший около его ног кейс, открыл. Достал диски. – Вы здесь все люди взрослые. На этих дисках записана техника, которую хранили жрицы Сура. Это сексуальные практики, задача которой вернуть… в реалии вернуть молодость, подчёркиваю, физическую молодость… супругам. Труп не поднимут. Но пожилого человека могут поднять. Мы реконструировали их, записали технику. Берите диски, смотрите.
- Отец, простите, – заметил Омар, – это только техники. Этого мало. Вас-то с Мирославой эти техники развели на двадцать лет.  Должна быть искра. Божественная искра, которая называется любовь. Истинная любовь, такая, какая соединяет вас, отец, и маму. За её душой вы помчались за тридевять земель. Такая любовь, как между Юрием и Нефритовой дамой, или нашей Машенькой.
- Ты, сын, прав. Поэтому вторым условием срабатывания данной техники – это супружеская любовь. Сильная любовь. Данные практики только для супругов. В других случаях – приятно, экзотика, но сил много заберёт. Ну что, будете брать? Посмотрите?
- Нам терять нечего, а вам, молодёжь, может быть, и рановато, – сказал Валерии, взял несколько дисков, роздал их друзьям.
- А я, – сказал Омар, – заберу все остальные… вместе с кейсом. Я сомневаюсь в готовности населения для использования таких практик. Заманчиво – поэтому требуется осторожность.
- В чём осторожность? – строго спросил вошедший Юрий.
- Для применения эликсира молодости, который на вас испытали, папа Юра.
- Да? Моего мнения никто не желает узнать?
- А чего его узнавать? Помолодел, посвежел, голос командный прорезался.
- Я это вам, мальчики, и хотел сказать: это здорово. Ощущения непередаваемые. Слов нет.
Вошла Нефритовая дама, села между Германом и Юрием. Внимательно посмотрела на Германа. Он кивнул.
- Да, – произнёс, – нам пора.
- Куда? Надолго? – строго спросил Юрий, посмотрел на воспитанника. Его взгляд ничего хорошего не предвещал.
Герман подался к нему всем корпусом и также, в тон, жёстко ответил:
- К тиграм. До утра. Через сутки. И, упаси Бог, хоть один пожалуется на плохое с ним обращение. А теперь по делу. Первое. Омар, ты ещё раз доказал своё право на власть. Поэтому послезавтра, когда вернёмся от тигров, я тебе передам свой трон.
- Но, – с возражением заикнулся Омар, но государь остановил его рукой.
- Сделано будет во время службы, которую проведу я сам. Второе. На ней же подтвердим супружеский союз Николаса и Зои. Думаю, три дня для торжеств будет достаточно. Третье. Диего. Как я понял, ты хочешь уехать на Перикул?
- Да, государь.
- А я бы хотел, чтобы ты остался для охраны Омара.
Предложение государя Диего не понравилось, но он ничем не выразил свои эмоции. За него вступилась Жозефина:
- Охранять брата, отец, могу и я.
- Воительница ты моя. Тебе, может быть, пора подумать о собственной семье?
- Но я его пока не встретила. Встречу – подумаю.
- Хорошо, Диего, не стану тебя неволить. Будешь жить на планете, помни мои уроки. Нас всегда окружают самые разные создания. Постарайтесь находить общие интересы, жить в мире. Четвёртое. Ли, ты поняла, когда нашла стакан, из которого пила Дома в белом подвенечном платье, что… Юрий улетит вместе со мной. Жанна тоже. Последние песни в этом подлунном мире она споёт на торжествах. Я чувствую твоё сомнение? Тогда выбирай, с кем уйдет дочь: с её отцом и мной, её дедушкой, или Дамой в белом подвенечном платье. Её свеча догорает. Мы задержались поэтому, ждали.
За столом и так было тихо. Теперь стало очень, очень тихо.
Мать и дочь переглянулись. Только широко раскрытые глаза Ли выдавали бурю чувств, которые в ней полыхали.
- Мама, – проговорила Жанна, – я с папой и дедушкой… хочу.
Ли кивнула. И опустила голову. Камень кулона, подарок Нефритовой леди, сказал: «Всё будет хорошо».
- Решено, – продолжал Герман. – Пятое. Ка, как я понял, ты стремишься на Сур. Возьми с собой сестру. И пока она там не найдет свою любовь, ты будешь её защищать. Ка и Ли, помните, что на вас там будут смотреть, как на моих детей. Это большая ответственность. «Изи» вас отвезёт. И возьми Диего. Пожалуй, сначала на Перикул, затем на Сур. Шестое. «Астра-3» остаётся в распоряжении Омара, «Астра-2» Николаса. На моей «Астре» наш отлёт, господа, через неделю. Со мной и Нефритовой леди улетают Юрий, Жанна, Степан, Филипп, Валерии, Мишель со своими супругами. Друзья, недели для приведения дел в порядок вам достаточно.
За столом стояла тишина. Тишайшая тишина.
- Что так онемели? Для вас мои слова неожиданность? А что вы ждали?  Вокруг вас творились чудеса.  Пора уступать место другим волшебникам. Папа Юра, вся подготовка к торжеству ложится на ваши плечи. А мы, моя леди, Омар, Жозефина, отправляемся к тиграм. Омар, их никто не обижал?
Омар ничего не ответил. Он лихорадочно перебирал в памяти всё услышанное.
- Понятно. Шок. Поехали. За мной!
Четверо покинули комнату через дверь. Радостные приветственные крики толпы привели в чувство сидевших за столом. Через несколько минут в небо взлетел аэромобиль.

19-20 января 2015 года.

Глава 23
Первейший задумался


Аэромобиль приземлился на краю поляны. Было раннее утро. Солнце только приподнимало над землёю свои лучи. Из него вышли Герман, Нефритовая дама, Омар и Жозефина. Их встречали. На земле с полсотни тигров. Повыше, на деревьях, обезьяны. В небе парили птицы; те из них, кому дано петь, издавали прекрасные звуки.
Творцы и Хранители прилетели для короткого отдыха в любимый уголок планеты. Машенька прилетела к своим любимчикам. Соскучилась. Каждого поцеловала в лоб, сидящего в конце тигренка схватила на руки, прижала к себе, закружилась, поднимаясь вверх, к небесам. Тигрёнок ошалело смотрел вниз, по сторонам, пробовал мяукать. Но ему было тепло, привольно. Наконец Машенька опустилась на почву.
- Извините нас за вольность, – обратился Герман к зверям, – мы недолго отдохнем в вашей территории.
- Мы рады тебя видеть.
- Это мой сын Омар и моя дочь Жозефина.
- Мы знаем. Они приезжают к нам. Редко.
- С вами за прошедшие годы хорошо обращались?
- Как всегда. Только никто, как ты, не разговаривал.
- Мне жаль, что человек так не совершенен.
- Мы приготовили угощение. Всё, что ты любишь.
- Благодарю.
Герман поплыл над травою. К нему присоединилась Нефритовая леди.
Поляна, которую предложили звери гостям для отдыха, была чудесна. Мужчина прошёлся по поляне, выбрал место в тени дерева, земля под ним была покрыта невысокой травой, и с радостью лёг на неё, расслабился.
- Прекрасно! Я сплю. Сами развлекайтесь.
Крупные тигры легли на расстоянии от него по кругу, чуть подальше встали  по окружности слоны, высоко в небе застыли большие птицы. На этой части поляны наступила полная тишина.
Машенька, наоборот, стала резвиться с тиграми.
Молодёжь смотрела, смотрела да и подключилась к игре. Она была проста: догоняли – догоняй сам.
Затем катались на слонах. Жозефина попыталась попрыгать по веткам. Не всё получилось гладко, но обезьянки выручили.
Их завтрак состоял из диких ягод, фруктов.
Герман проснулся ближе к обеду, когда всех других начал морить полуденный зной.
- Сони, – спросил он, – вы приехали сюда спать? Давайте сменим дислокацию. Пристроимся на берегу залива. На нашем старом месте.
Люди сначала опешили: кто сони? Но, поразмыслив над его предложением, согласились.
- А мы сюда ещё вернёмся? – спросила Машенька.
- Я бы – с радостью. Но как распорядится время. Неужели ты не наобнималась?
- Я так по этим мордашкам соскучилась… Давай возьмём с собой одного.
- Почему одного? Двух сразу!
- Честно?
- Машенька! Это их дом! Конечно, нет.
Машенька опустила головку. Сейчас заплачет.
- Сфотографируйте её с каждым зверем по отдельности и подпишите имена, – приказал Герман.
- А можно всем вместе? – спросил тигр.
- С удовольствием, – ответил Герман.
Он жестом попросил собраться всем в группу. Люди расположились в центре. Через аэромобиль произвел снимок. Люди улетели к заливу.
Песчаный берег узкой полоской уходил в воду. Но аэромобиль нашёл место для посадки. На этот раз первыми из него выскочила молодёжь и сразу помчалась в воду. Воду они  любили оба. Стали нырять, плавать на перегонки. Взрослые находились над песком.
- Присмотри за ними, – обратился  брат к сестре, – я поднимусь на гору. Там хороший вид.
- Только недолго. К нам приближаются гости.
Герман взмыл на пик скалы. Вид с него открывался великолепный. Как давно он не видел таких мест! Величие и гармония толщ воды, величие и устойчивость горных пород. Подумал, что надо будет посоветовать Ка не улетать, пока не познакомится со здешним каменным миром. Ли может ему всё показать. Её «прощай» этой, теперь чужой, для нее планете.
Из океана что-то быстро двигалось в залив. Он всмотрелся. Дельфины! Возможно, дальше и касатки, и киты. Их нельзя подпускать близко к этому берегу, здесь мелководье.
Он быстро спустился, взял Нефритовую леди за руку, и они запарили над водой навстречу морским обитателям. Омар, увидев парившего над водой отца, захотел последовать за ним. Сделал небольшое усилие, встал на воду, помог сестре, и они побежали за родителями. Вода весело шлёпала под их пятками. Молодёжь это веселило ещё больше, они залились смехом, стали бегать. Дельфины разделились. Взрослые степенно кланялись Герману и Нефритовой леди, молодняк резвился с юношей и девушкой.
- Мы решили вам сделать свой подарок на память, – сказали дельфины.
- Он вами уже сделан. Нашу встречу снимает камера. Память на долгие годы.
- Нам приятно ваше внимание к нам. Но наш подарок вам должен понравиться.
Из-под воды появилась большая раковина, до краев заполненная разноцветным жемчугом.
- Это чудо, – восхитилась Нефритовая леди.
Дельфины заулыбались.
Омар и Ли подбежали к взрослым. Жозефина от удивления закрыла рот ладонями: такого она еще не видела. Герман передал раковину Омару и попросил отнести её в аэромобиль. И ещё обоим одеться, так как на берег летит курьер от местного правителя. Молодёжь поспешила к берегу, а Герман задержался. Подплыла одна из касаток. У неё болел бок. Мужчина осмотрел животное. Ранение было старое. Мужчина провёл рукой над её туловищем. Оно завибрировало.
 Нефритовая дама ему просигналила молча: «Беременности  её добиваешься?»
«Не понял». – «Она вибрирует. Как я. «Астра». –  «Я столько энергии, как тогда, не использую. У неё опухоль внутри».
Животному стало легче. Люди распрощались с морскими обитателями. Поспешили к берегу. К нему как раз пристал катер, с которого вышел курьер местного правителя. Он шёл к аэромобилю прибывшего иерогосударя.  Навстречу послу вышли переодетые брат и сестра. Присоединись и старшие. Курьер-чиновник отвесил церемониальный поклон. Четверо в ответ  также слегка склонили головы.
- Наш правитель, узнав, что вы прибыли для короткого отдыха, просит посетить его.
Герман кивнул в знак согласия, сделал жест в сторону аэромобиля, приглашая гостя войти в него. Все поднялись на его борт.

2

Через несколько минут аппарат приземлился в парке дворца правителя.
Несмотря на преклонный возраст и болезнь правитель лично сам встретил своих гостей. По традиции, гостям преподнесли гирлянды цветов. Герману нравился этот правитель. Он любил свой народ, по-отечески заботился о нём, даже, как считал, потакал ему. Но народ тоже любил его, отвечал покорностью, смирением. Государство было небольшим, но развивалось стабильно. Сам же правитель стал слепнуть: сказалась старая  травма. Но он был центром внимания в своей большой семье и – держался молодцом.
Поэтому Герман не стал ничего расспрашивать. Отбросив в сторону этикет, подошёл к пожилому мужчине, взял его за руку. Озноб пробежал по телу правителя, затем разлилось тепло. Он удивленно посмотрел в сторону государя – чётко увидел силуэт под шёлковым покрывалом персикового цвета, стоявшую за ним даму в таком же покрывале, принца Омара и принцессу Жозефину. Он… видит, хорошо видит.
- Как это? – спросил он своего государя.
Герман в ответ улыбнулся. Правитель смог увидеть улыбку, скрытую полотном. Он помолодел, приосанился. Прошли к накрытому столу.
- Вы, государь, надолго?
- Нет. Завтра Омару вручу венец, погуляем на свадьбе Зои и Николаса – и улечу.
- Куда?
- К себе. Домой, в параллельный этому мир. Меня ждут подданные. Что касается вашего мира, Омар, Жозефина отлично подготовлены. Надеюсь, справятся. Хотя – если возникнет потребность – мою помощь они получат незамедлительно.
- Параллельный мир? Мы о нём ничего не знаем?
- Да, пока нет. Не время.
- Вам лучше знать. Да и регент ему поможет.
- Нет. Юрий и все наши друзья отбудут вместе со мною. В помощники  Омару я оставляю Сержа, младшего сына Юрия и Марии. Пришло время молодых.
Правитель помолчал, затем резко поднял голову и спросил:
- А когда… уйду я?
- У вас есть время подвести итоги. Советую, эти последние дни проведите в кругу семьи, которая вас так любит. Тем более, что вы можете посетить свои любимые места. У вас, правитель, красивая страна, трудолюбивые подданные. Достойно попрощайтесь с ними.
Они долго беседовали. У двух мужчин, проживших многие года на этой планете, было много тем для разговора: политика, экономика, искусство, будущее религии, народонаселения. Этот разговор был очень интересен и полезен для молодежи. Они с благоговением,  молча и внимательно слушали его. Внимали. Два молодых человека, два принца и наследника, особенно были настороже.
Наконец начались танцы. Местные танцовщицы создали настроение романтики, беспечности. Наступил момент, когда дети правителей тоже могла  приступить к танцам. Она пошла в пляс, удалой, разгульный. Пожилые люди со снисходительной улыбкой наблюдали за ними. Посматривали друг на друга, кивали головой. Сами в такие годы были такими, смело смотревшими вперед, жаждавшими перевернуть мир, изменить всё вокруг.
Ранним утром, до восхода солнца, венценосная семья возвратилась в столицу.

3

Службу назначили на восемь часов утра. Народ собрался задолго. Он заполонил и помещение храма, все двери которого были открыты, и площадь перед ней.
За сорок минут до начала службы появился Герман со свитою. Лицо и его тело были открыты. Костюм был из белой ткани, он подчеркивал его фигуру. За ним в полушаге от него шла Нефритовая леди, ее лицо и фигура тоже были открыты. За нее, ровно по черте, тоже в полушаге, шли Омар и Жозефина. Следом за Омаром – Юрий, Степан, Филипп, Валерии, Мишель. За Жозефиной – Агафья, Жанна, следом за ней супруги мужчин. За старшим поколением – Ка с супругою, Николас и Зоей, Ли с Диего. Омар с Агафьей и Жозефина были одеты в торжественных церемониальных одеждах. Николас и Зоя – в подвенечных нарядах. Мужской костюм торжественен, Зоя же – в закрытом длинном, по землю, розовом платье, которое облегало её фигуру. Волосы, грудь, талию, руки, пальцы украшали драгоценности, которые некогда подарила ей  крестная. Поверх них была накидка, сплетённая живыми стеблями растений, украшенная их цветами и листьями. Наряд Жанны тоже напоминал платье невесты. Оно было тоже закрытым, длинным, белым. С плеч спадал шлейф, он струился с плеч, прикрывал со спины узкую талию. У неё было единственное украшение: живые цветы в волосах. Лицо её было непроницаемым и белым. Такое же лицо было и у Ли, её матери.
Герман прошёл в алтарь, за ним Нефритовая леди. Омар с Агафьей и Жозефина остановились перед  ним, перед нижней ступенькой.
Жанна прошла справа и встала за клиросом. Стоявшим там хор сделал три шага назад. Входящие в узкий круг свиты тоже встали с правой стороны.
С левой стороны от алтаря чтецов не было. Там стояли двое. Ослепительно одетый  красивый  статный мужчина и не менее прекрасная женщина в белом подвенечном платье, украшенном драгоценными камнями. Первейший и его Дама, вечные жених и невеста. Оба улыбались, чем удивили друзей Германа.
Алтарь осветил необычный свет, в блеске которого цвет многочисленных драгоценных камней померк. Герман произнёс первый возглас – служба началась. Она сопровождалась пением особых голосов, на фоне их отдельной партией звучал голос Жанны.
И свет, и звук сливались, соединялись и распространялись  над головами людей, проникали в каждую их клетку. Толпа чувствовала себя моложе, здоровее, физически активнее. Волна света и звука разливалась дальше по улицам города, достигала его окраин и шла дальше.
Служба творилась своим чередом. Наступила минута, когда Герман возложил венец власти на голову Омара, благословил его к исполнению обязанностей. Хор пропел славословие. Затем благословил супружеский союз Николаса и Зои. Хор вновь пропел славословие. Герман вынес чашу благословения. Причастил Омара, Агафью, Жозефину, Жанну, друзей, их детей и внуков, предстоятелей  религиозных культов, правителей стран. Затем подошёл с чашей к Первейшему и Даме в белом платье. Сначала подал ему. Он отпил и вернул чашу. Затем ей. Она отпила и вернула чашу. Герман завершил службу. Вышел перед алтарём и сказал. Говорил он тихо, не напрягая голосовые связки. Но его слышали даже стоявшие на площади:
- Сохраняйте ум спокойным, разум чистым, и воля Господа Создателя будет для всех превыше всего.
Затем он вышел из алтаря и направился к людям. Один. Его друзья или свита остались в стороне. Он шёл не спеша. Губы его были сложены в улыбку: он рад был всех видеть, он любил их такими, какими они есть. Зато глаза смотрели зорко, прозорливо: он оставлял им своего сына и свою дочь; смогут ли сберечь их, оценить его дар? Кто-то к нему прикасался, кто-то кланялся, кто-то стремился пожать руку.  Он с кем-то заговаривал, кого-то о чём-то спрашивал. Словом, прощался.

4

Столы для церемонии были накрыты на площади перед резиденцией иерогосударя. Параллельно крыльцу стоял длинный, центральный стол. Перпендикулярно ему тоже несколько. Ворота, ограждавшие ее территорию, были открыты. На большой площади за ней – тоже столы. Они накрыты. Огромное количество цветов, деревьев в горшках в дополнение к тем, которые росли на клумбах.
В центре основного стола сели Омар с Агафьей  и Жозефина. Справа от Омара Ка с супругой, Ли с Жанной. Серж с супругой. Слева от него – новобрачные. Со стороны Зои сидел Первейший, Николаса – Дама в белом платье. Крестные родители молодых.
За столами перед ними разместились дети друзей Германа, предстоятели религиозных культов, члены правительства, послы, уважаемые люди содружества. За воротами за стол мог сесть любой, хотя подойти к центральному столу тоже. Это с удовольствием делали дети. Они с радостью подбегали к нему, брали что-нибудь из сладостей и со смехом убегали. Звучали поздравления, тосты, пожелания. Одна мелодия сменяла другою.
- Уважаемый брат, принцесса, – Жанна встала, – примите от меня в подарок песню.
- С  радостью, сестра, – ответил Николас, – твой голос  великолепен. Я буду скучать по нему в другой системе звёзд.
Жанна вышла из-за стола, её голос полился. Птицы замолкли. Солнце закрыло тончайшее, с узорами облако. Голос звучал над головами родных и гостей. Кто-то улыбался своим мыслям, кто-то проронил слезу. Кто-то слышал чему-то гимн, и его лицо было строго и торжественно.
Омар то и дело косил глаза направо. Их, кроме него, не видели. Герман с Нефритовой леди  и друзьями стояли недалеко от сцены. Зазвучали последние звуки – Герман протянул руку в направление певицы. Омар заметил, как девушка стала невидимой и присоединилась к компании, её ждавшей. Все сделали прощальный поклон головой – Омар ответил. Жозефина всё это время внимательно наблюдала за братом. И повторила его жест. То же самое сделали Ка и Серж, их супруги, Зоя, Агафья. Николас, заметив подобное движение, тоже.
Ли же наслаждалась голосом дочери. Она понимала, что слышит его последние мгновения. Когда он стих, она посмотрела на то место, где стояла дочь. Никого. Только на земле лежала белая лилия. Ли встала, за нею Ка, Омар. Ли подошла к месту, где лежала белая лилия, наклонилась, дрожащими пальцами взяла цветок, подняла. Он был из камня. И камень продолжал для нее петь. Из глаз Ли потекли слёзы. Ка взял сестру под руку. Та посмотрела на него.
Одна. Одна теперь на этой чужой планете.
Омар протянул красную розу и сказал:
- Сестра, отец просил тебе передать.
Женщина взяла  и этот каменный цветок.
Лилия замолчала. Запела роза. Затем присоединился и голос лилии. Они пели только для неё.
Какой мужчина: отец или муж – передал ей красную розу, ей было неважно. Оба её любили. Оба её помнили. Оба, даже сейчас, оставались рядом. У Омара она тоже не стала спрашивать: обоих мужчин он называл «отцом».
- Извините меня, брат, но я бы предпочла покинуть веселье.
- Я провожу тебя в дом, – сказала Жозефина. – Диего, займи пост.
Жозефина взяла Ли за руку и направилась в сторону резиденции государя. Ли остановилась, с удивлением посмотрела на Омара. Он кивнул.
- Тебе здесь будет легче. Чем там. Все твои вещи уже здесь. Так распорядился папа. Мы здесь все. Ка тоже. Думаю, что Зоя перетащит сюда и Николаса. Серж с супругой остановились тоже здесь. Почти вся семья в сборе, – сказала Жозефина. Ли в ответ выдавила кроткую улыбку, прижав оба каменных цветка к груди.
Дамы удалились в дом.
Но торжества продолжались, набирая размах, широту.
Кресла Первейшего и Омара рядом.
Первейший облокотился на подлокотник и как бы между прочим спросил:
- Я хотел бы, государь, поговорить об условиях контракта.
- Вы об аренде земли под трон?
Первейший слегка прикрыл веки.
- Я должен вам сказать, при всем уважении к вам как к крестному моего брата и моему, желаете вы этого или нет, дяди, что условия контракта, который заключили с отцом, я не имею права менять. Извините. Надеюсь, наши отношения от моего ответа не пострадают?
- Пожалуй, я пойду танцевать.
- Воля ваша.
Оба крестных вышли в круг. Великолепное зрелище, когда они танцуют. Грация, пластика, скорость, эротика – все соединилось в этом танце.
- Я хочу с ней потанцевать, – сказал Николас.
- Тогда не натанцевался? – игриво спросила Зоя.
- Ты не можешь это помнить. Ты же была в колыбели.
- Я смотрела запись. Несколько раз. Мой дорогой супруг.
- Это было давно, и я был подростком. Теперь это должно быть нечто иное, – мечтательно произнёс молодой и обратился к Омару: – Брат, я хочу потанцевать с крестной моей супруги. Посторожи свою сестру.
- История повторяется?
- Вряд ли. Но сегодня мне нужна твоя помощь.
- Хорошо. Я временно займу твоё место. Но как ты уговоришь крестного?
- Просто… приглашу.
Он встал, Омар сел в его кресло и взял Зою за руку.
Николас подошёл к танцующей паре, взял даму за руку, поклонился. Она ответила ему реверансом. Положила свою другую руку на плечо смертного мужчины,  обожаемого племянника Ра, и закружилась с ним. Она улыбалась ему обольстительно.
Омар же внимательно наблюдал за изменением лица Первейшего. На нём застыла маска. Неужели он может ревновать? Смешно. Но Первейший ревновал. Крестника к своей даме? А как тут не заревнуешь, если они о чём-то мило щебечут.
Николас, скрываясь за дипломатической улыбкой, спросил Даму в белом платье:
- Мы долго проживём с супругой?
- Вы уйдете в один миг. Таково желание Ра, твоего отца.
- Наши свечи долго будут гореть?
- Их длина и широта… достаточны для созданий вашего мира.
- И никаких «но»?
- Только ваш выбор.
- Значит, есть слабое место?
- Оно есть у всех. Всё определяется выбором.
Николас усмехнулся.
- Крестный сердится. Ревнует. Он в вас влюблён?
- Мы всегда вместе.
- Вот именно. Крестник, отойди от моей… подруги, – рыкнул около его уха Первейший. Отнял у него Даму, закружил её в танце, они исчезли за ближайшим поворотом.
- Как танец? – поинтересовался Омар.
- Прекрасно. Мы уйдем в один миг.
- Ты в этом сомневался? И ради этого ты решил нарушить спокойствие Первейшего? – удивилась Зоя – Все знают, что он влюблён в неё. Ты же – его крестник!
- Он мне о своих чувствах к ней не говорил, – отрезал Николас.
- Тебе, мой милый супруг, меня не пора пригласить на первый вальс? – с наивной хитрецой спросила Зоя.
- Да. Пора. Танцуем – и уходим. Я думаю, к нам, в дом Юнкс, – Николас встал. Подал руку супруге.
Та с улыбкой ему подчинилась. Но, сделав пол-оборота  головой в сторону Омара, подмигнула ему. Он ответил ей легким кивком и улыбкой. Молодые вышли в круг. В танце вальса они стали удаляться от резиденции, за её границы. Затем просто пошли по улицам, принимая поздравления от людей. Их осыпали цветами, зерном. Следом пошла группа уличных музыкантов.
День склонялся к вечеру. Омар в сопровождении Диего направился к столам, за которыми сидели предстоятели, правители, послы.
Они хотели с ним поговорить. О редких появлениях Первейшего они всё-таки наслышаны. Но Дама в белом подвенечном платье? Что им ждать?
- Я, друзья, – ответил с улыбкой Омар, – не вижу причин для беспокойств. Как вам, так и им, государь подал чашу благословления. Мы все одинаковы в глазах нашего Создателя, все Ему дороги. Просто надо постараться жить правильно, тогда ваша единственная встреча с прекрасной, но холодной Дамой в белом платье принесёт вам радость. Друзья, только ваш выбор разграничивает добро и зло в вашей душе, определяет ваш путь в конечном итоге. Поэтому я желаю вам всем здравствовать.
Столы в этой части для гостей постепенно стали пустеть. Праздник продолжался за воротами.
За пять минут до полуночи ворота резиденции государя закрыли.
Начался новый отсчёт века.


PS:

Первейший и Дама в белом подвенечном платье сидели в его кабинете. Первейший был зол. Даме нравилась его ревность.
- О чём вы так мило ворковали с моим крестником?
- О пустяках.
- Когда рядом с женщиной молодой самец. Да ещё намного моложе её.
-  Это попытка меня обидеть, оскорбить, унизить? – она кокетничала.
Он еще больше распалялся.
Она была удовлетворена.
- Нет!  Но я не слепой!
- У него красивая улыбка.
Он скрипнул зубами.
- Умеет вести в танце.
Он забегал по комнате.
- И не влюблен без памяти.
Он остановился напротив неё и впился в даму взглядом.
Ее прекрасное лицо было не проницаемое. Ни мысли, не чувства. Лишь губы слегка дрожали в улыбке.
- Ты прекрасен. Я как-то это не замечала. Почему это ускользало от меня.
Он отпрянул. Выражение его лица стало рассеянным.
- Он интересовался, долго ли они проживут вместе.
На его лбу появились морщины. Он вопросительно посмотрел на неё.
- Ра  ограничил срок пребывания всех своих детей в том мире. Их земной век краток. Всех.
Он хмыкнул. Спокойно прошёлся по кабинету. Сел в своё кресло.
Задумался.
Начался новый отсчёт века.

19-26 января 2015 года.
23 июня 2017 года.



Часть пятая
Путь

Пранавь

Герман с друзьями поднялся на борт «Астры».
- «Астра», к прыжку готова?
- Да, Создатель.
- Задаю параметры. Предупреждаю, будет несколько сложно. Будет преломление материи.
              - Я поняла.
- Тогда – поехали!
Время изменила привычную физическую кривую. Скорость потеряла свое присутствие. Пространство трансформировалось в кисель.
«Астра» сделала мягкую посадку на ровную площадку в поле. Может быть, и не в поле. Но ровная площадь, на которой можно было играть в футбол или в другие игры.
Люди покинули звездолет.
Обычная трава, привычные полевые цветы. Вдалеке, в километрах трех, строения. Компания направилась к ним.
- Что это? – спросил Валерии.
- В центре – мой дворец. Строение разделено пополам. В первой живу я с семьею, во второй – Нефритовая Леди. Я думаю, папа Юра, вам в нём тоже понравится.
Юрий не ответил.
Герман продолжал:
- С моей стороны отдельные строения для вас, Мишель и Валерии. С другой стороны – для вас, Степан и Филипп.
- А почему не во дворце? Не под одной крышей? Вместе бы – и веселее, – пожал плечами Валерии.
- Я подумал, что у вас у каждого есть личные интересы. Ты, Валерии, любишь заниматься деревянными скульптурами. Заметил я твои корешки. Степан выращивать клубнику. Филипп помешан на капусте. У ваших подруг свои амбиции. Вам никто не будет мешать. Творите себе в радость.
- Здорово, – восхищенно ответил Степан. – Здесь можно и землю копать?
- Здесь по-другому действуют силы. Вы работаете мыслью.
- Мыслью? Мыслью и корешки сажать?
- Я говорю вам, это для вас пока непривычно. Потому… отдельный домик. Пока отдохнете, поймете, привыкните… Здесь иные действуют законы.
- То бишь мы, своего рода, в раю? – как бы подытожил Степан.
- Если вам так будет понятнее – да.
Навстречу прибывшим шла группа из семи человек. Во всяком случае, по форме они напоминали людей. Когда две компании сблизились, мужчины узнали женщин Германа – Нинно, Тэслу, Мирославу. В двух парах близнецах, догадались, выросшие дети с космолета.
- Вот это встреча! – воскликнул Мишель. – А это наши близнецы! Выросли!
- И как здороваться с дамами? – Юрий кивнул головой в сторону женщин. Голос его был усталым, чувствовалось раздражение, которое он даже не желал скрывать.
- Как всегда, лучше на расстоянии. Во всяком случае, пока не адаптируетесь к этому миру. Здесь иное состояние физического тела. Точнее – его нет. Это иллюзия. Зрительная иллюзия.
Все церемониально раскланялись.
Затем Герман полуобернулся в сторону Жанны, протянул ей руку. Она подошла. Он посмотрел на детей и представил им Жанну:
- Ваша сестра Жанна. Вам, Расима и Ильдус – по отцу, вам, Альмира и Марат – по матери. Вы почти одних лет. Думаю, вы быстрее поможете привыкнуть ей к ее новому состоянию.
- Да, отец, – ответил с радостью один из юношей. Близнецы обступили Жанну, заговорили с ней и увели ее с собой.
За спиной взрослой компании раздался женский голос:
- Создатель, как я выгляжу? Тебе нравится?
Все оглянулись.
Перед ними стояла  высокая стройная женщина, с длинными русыми волосами, заплетенными в две косы,  в длинном закрытом голубом платье со шлейфом.
- Астра?! – изумленно спросил  Герман – Это ты?
- Да я, Создатель. Я не нравлюсь тебе?
- Что ты, дорогая? Ты… просто чудо. Ты великолепна.
Герман обходил существо в женском обличии раз, другой. Дотрагивался до волос, плеч, рук. На его лицо выражало огромную радость, перемешанное с удивлением.
- Но как ты так быстро смогла? – спрашивал он.
- Не быстро. Я долго думала, как я должна выглядеть, чтобы тебе понравиться… понравиться… как женская особь…
- Астра, о чем ты? Разве можно тебя с кем-нибудь сравнивать?
- Я лежала в ангаре и думала, о форме своего тела, цвете и форме оболочки. То есть платья. Оно тебе нравится? Я заметила, ты любишь, когда особи закрыты полотном полностью, – Астра не то поясняла свой выбор, не то извинялась за свой вид.
Выходцы с Музъема ее рассматривали со всех сторон. Короче, пялились. Они то и дело покачивали головами. Наконец Валерии произнес:
- Это невозможно. Или возможно? Герман, ты-то что скажешь?
- Чудо.
- А где она… жить будет? – спросил Степан.
- Как где? – переспросил удивленно Герман. – У меня, конечно. Астра, извини, не ожидал такой метаморфозы. Комната Изи пока свободна.  Потом тебе… подберем другую…
- Комната Изи…  Ты так был добр к ней…
- Астра, здесь иной мир. Здесь другие возможности. Или тебе это … неприятно?
- Я удивлена.
- Если кто и удивлен, – ответил Юрий, – так это мы, – голос его был сух. – Нас, видимо, здесь много ждет сюрпризов. Может быть, сначала осмотрим жилища Степана, Филиппа, затем Валерии, Мишеля. В конце твой, Герман, дом, жилье Астры. Астра, ты не против? Честно, мне интересно. Даже очень интересно.
- Папа Юра, что вам не нравится?
- Мне? А это кого-нибудь интересует?
- Меня, например. Казалось, я знаю ваши интересы хорошо…
- Нет, Создатель.  Мои личные… пристрастия прошу не сообщать. Это личное.
- Всё позади, Юрий Васильевич, – нежным голосом сказала Нефритовая Леди, осторожно взяла его под локоть. – Здесь – только отдых.
- Возможно. Просто меня моя жизнь за истекшие годы кое-чему…  вразумила.
- Тогда, – сказал Герман, – идемте. Всё осмотрите. Пожелаете переделку – сделаете по своему вкусу.
Компания направилась к первому дому, осмотрела второй, третий, четвертый. Остались довольны. Перешли к дому Германа. Он тоже понравился. Астра, увидев отводимое ей во временное пользование помещение, запрыгала и захлопала от радости в ладоши. Затем они прошли в большое зало, где на полу был расстелен большой ковер, на нем напитки, фрукты. Вокруг ковра лежали подушки. Компания разместилась вокруг импровизированного стола. Приступили было к трапезе…
Но в комнату вошел посыльный.
Одет он был, видимо, в местную одежду, очень странную для музъемцев.
Он подошел к Герману, сделал легкий поклон и сказал:
- Поздравляю вас, Ра, с возвращением. И вас, его друзья, с прибытием к нам, – он поклонился сидевшим и вновь обратился к Герману: – Господин Господарь вас, Ра, ждет.
Герман тут же встал и спросил:
- Меня одного?
- Я послан только за вами.
- Хорошо. Друзья, отдыхайте. Я скоро.
Когда они исчезли, Валерии спросил:
- Здесь тоже иерархия?
- Конечно, – ответил Юрий. – И еще какая. Наша ей в подметки не годится. Закон свободы выбора здесь отсутствует. Все рады, все находятся в удовольствии. Свобода есть жесткое подчинение.
- Если Герман воспитан этим миром, то нас-то он не подавлял, – заметил Валерии. – Да, задачи ставил очень сложные. Но мы же их решали. И, считаю, успешно. Ошибались, конечно. От ошибок никто не застрахован.
- Людям ошибаться можно. Они учатся. Приобщаются к вселенскому разуму. А здесь, по-моему, ошибаться… нельзя.
- Юрий Васильевич, вы слишком мрачно смотрите на вещи, – сказала с грустной улыбкой Нефритовая Леди. – Извините, расслабьтесь, отдыхайте. У вас наконец-то появилась возможность пожить только для себя.
- Для себя? Я даже не знаю, что это такое.
- Вы всю жизнь посвятили нам, Герману и мне. Только благодаря вам мы выполнили свою задачу. Закройте глаза и вспомните, что мы очень хотели сделать для себя в своем детстве.
Он послушался и закрыл глаза. Его жизнь встала перед ним. Он с рождения был влюблен в небо. Выучился. Поднялся в него. Даже выше и дальше. О таком он не думал. Мечтал стать командиром. Стал. Даже больше – вся власть на планете, в межпланетной организации была сконцентрирована на нем. Он влюбился в эту девочку в подростковом возрасте – она стала его женой, матерью его детей. Да и сейчас она рядом. Но чем он все-таки недоволен? Что его так раздражает?
… Господарь был на привычном ему месте.
- Я думал, ты предпочтешь задержаться и остаться в кругу своих друзей.
- У нас много времени впереди. Им многому еще предстоит научиться перед тем, как выйти в следующий путь.
- Ты влюбился в этих людей.
- Если это моя слабость, то она от вас, Господин Господарь.
- Ты во всех уверен? Два твоих… как их имена… Валерии и Мишель… на короткую ногу сошлись с Первейшим.
- Это их уроки.
- Хорошо. В той потасовке они Первейшего повеселили. Вино, вино, оно на радость нам дано… Меня настораживает… Юрий. У тебя с ним особые отношения. Ты не повторяешь моей ошибки?
- Вы о той ситуации… с Первейшим?
- Если он… огорчит тебя, ты к этому готов?
- Я доверяю ему. И не думал об этом.
- И все-таки?
- Даже если он отойдет от меня… он будет верен вам, Господин Господарь. Со мной у него не все воспоминания добрые.
- Я рад, что ты разумно подходишь к ситуации.
- Но я надеюсь, что его душевный кризис пройдет, когда он просто отдохнет.
- Тогда прояви к нему терпение и милосердие.
- Да.
Их разговор закончился. Герман перенёсся в свой дворец.


28 января 2015 года.

Отдых

- К Августейшему на ковёр вызвали? Из-за нас? – Юрий Васильевич лениво взял с тарелки виноградинку, медленно положил её в рот.
- Я рад каждому редкому мгновению беседы с глазу на глаз с Господином Господарем. Но вы, Юрий Васильевич, как всегда, правы. Господаря тревожит ваше настроение.
Сидевшие за столом внимательно посмотрели то на одного, то на другого.
- Моё?
- Точнее – ваша хандра.
- Моя хандра? А твою он не видел?
- Решили уйти от ответа?
- Разве я когда-то показывал спину трудностям?
- Согласен. Но очень трудно перейти от сверх напряжения, связанного с работой, к отдыху, ничегонеделанию. Просто вспомните, что в детстве вы очень сильно хотели сделать или что очень любили делать?
- Я? Я достиг того, что хотел. Даже с лихвою, – усмехнулся Юрий.
- А я знаю, что вы любили делать, – кокетливо сказала Нефритовая Леди. – Не угадаете.
- И мы с Мишелем знаем, – в тон ей ответил Валерии.
- Интересно, что я забыл о себе?
- По-моему, я тоже догадался, – подхватился Герман.
- Если ваша тройка объединилась в чем-то, значит, когда-то что-то вы вместе натворили. Что вы, разбойники, сделали за моей спиной?
- Они тайком отдали вашу вышивку анютиных глазок на выставку. Без имени. Она и сейчас висит в галереи. Я заходила посмотреть. В книге отзывов оставила небольшую пометку о ней. И свою подпись.
- Какая вышивка? Я не помню, когда я вышивал? Это было так давно. В глубоком детстве.
- Давно. Между прочим, вязать я училась у мамочки, плести кружева – у мама, вышивать – у вас.
- Папа Юра, а что висело на стене в вашей спальне? – хитро спросил Герман.
Юрий задумался. С его лица ушла хмурость, напряжение, исчезли даже мелкие морщинки. Появилась слабая улыбка, такая отдаленная, углубленная в себя. Он покачал головой:
- Не могу вспомнить подробностей. Только твои незабудки, Машенька. В круглой рамочке. Сколько  было слез, плача! Мама не весть, что подумала! Весь дом сбежался. А Машенька всего лишь пальчик уколола.
- Ага! Всего лишь… Знаете, как больно было!
- Больно… – Юрий повторил и вновь покачал головой. Но в этом покачивании было нечто нежное, скрывавшее доброе, очень далекое воспоминание: – Господи, сколько было простуд! Вроде бы и в шерстяных носках, и в шали – все равно где-то продует. Только рядом с Германом и здорова была.
Степан и Филипп в знак согласия, с сочувствием, кивали головами.
- А помнишь, как твои разбойники, разыгрывая пас ворота, загнали мяч в окно ректора? – спросил Степан.
- Меня как раз отчитывали за его, – Юрий кивнул в сторону Германа, – последнюю выходку. На гауптвахту на три часа посадили! А ему всё неймется!
- «Вы, господин лейтенант, как куратор обязаны воздействовать на принца. Армия – это дисциплина», – Филипп изобразил голос ректора.
Мужчины засмеялись. Юрий махнул рукой.
Их воспоминания полились.
Постепенно исчезли напитки, фрукты. Хотя никто давно уже ничего не пил, не кушал. Растаял в воздухе и стол.
Как и само время.
Мужчины углубились в воспоминания. То что-то начинали хором петь, то смеялись, то над кем-то подшучивали.
Женщины образовали свой кружок по интересам. Наконец покинули комнату, пошли в сад.
- Какие интересные растения, – заметила Луиза, – что-то в них знакомо, что-то совершенно новое, неизведанное. Как они размножаются? Корнями, стеблями, отростками, семенами?
- Не совсем, – с улыбкой уклончиво ответила Нефритовая Леди. – Это коды будущих чьих-нибудь жизней… А в каких-то – целых народов, цивилизаций, планет, систем. Пока отдыхайте, привыкайте. Всё, чем мы здесь занимаемся, проецируется, отражается в заселенных мирах. Поэтому здесь мы стремимся поддерживать гармонию и тишину.
- Смотрите-ка, – Нинно показала рукой вдаль. – Изи вернулась. Никак прихрамывает? Идемте.
Женщины поспешила за ней навстречу стройной высокой девушке. Она была в комбинезоне, который облегал ее фигуру. Поверх комбинезона был наброшен балахон из прозрачной ткани нежно-сиреневого цвета.
Навстречу Изи шли не только женщина. Спешили и мужчины.
- Папа, – прощебетала девушка, побежала навстречу Герману, повисла на нем, – я всех развезла и вернулась.
- Рад тебя видеть. У меня к тебе просьба. Пусть Астра временно поживет в твоих покоях
-Хорошо. Астра, – она сделал в ее сторону легкий реверанс, – я рада тебя видеть. Но, папочка, у меня есть встречное предложение.
- Я весь во внимании.
- Две тетушки тоже скоро здесь появятся.
- И что?
- Если мы разобьем палаточный лагерь … в… том лесочке.  Астра может остаться у тебя во дворце.
- Уж не встретила ты, красавица, в черноте некого красавца?
- Почему красавца? Обязательно красавца? И вообще! Красота – понятие субъективное, – Изи явно нервничала, то и дело дергала плечиком.
- Хорошо, Изи, – Герман привлек ее к себе, взяв за плечи, – лучше скажи, почему ты вновь прихрамываешь? Вновь открылась рана?
- Пустяк…
Герман посмотрел на нее строго.
- Немного. Я ударилась при посадке. Не рассчитала расстояние до скалы. Не сделала поправку на магнетизм.
- Проще – попала в западню.
- Всё же обошлось.
- Покажи рану.
 Изи оголила икру на ноге. Старый шов был красен, воспален. Нинно подала повязку с какими-то травами, пыльцой каких-то минералов. Герман, поводив рукой над воспаленной раной, наложил повязку на рану. Затем сказал:
- Конечно, Изи, ты можешь  создать свой уютный дом. Возможно, вокруг тебя появится новое поселение. Но пока не заживет рана, ты будешь жить у меня в доме под наблюдением Нинно. Договорились?
- Хорошо. Это недолго.
- Тэсла, Мирослава, приглядите за ней, – строгим, не терпящим возражений голосом сказал Герман. – К вылету она должна быть подготовлена в кратчайшие сроки. – Затем обратился к Изи: – Изи, ты смелая девочка. Но тебе доверяются жизни других. Прошу, помножить свою смелость на разумность и рассудительность. В итоге появятся осторожность и ответственность.
- Па, я не хотела тебя сердить…
- Ты не рассердила меня, ты – огорчила. Надеюсь, ты поняла, что я требую от тебя. Когда рана полностью заживет, тогда вернемся к твоему желанию. Или у тебя сейчас другие предложения?
- Нет.
Изи, опустив свою прекрасную головку, пошла по направлению к нефритовому дворцу. За ней следом Нинно, Мирослава и Тэсла.
- Надо же, наш Герман научился ругаться, воспитывать, – с усмешкой сказал Степан.
- Потребовалось всего лишь лет около… ста, – поддакнул Филипп.
- Плохому быстро учишься, – в тон им сказал Валерии.
Герман перевел на них взгляд. Он был слегка колюч, зрачки покраснели.
- Мы тебя видели в любом обличье. Так что – не напугаешь. Тем более – цветом глаз, – зевнул Мишель.
Юрий улыбнулся:
- Просто наш малыш вырос и наконец-то почувствовал себя отцом.
- О-о-о-о-о! – хором произнесли мужчины. Каждый из них подошел к Герману, слегка толкнул его в бок, подмигнул.
 Валерии спросил:
 – И какова эта отцовская ноша?
- Нормальная, – Герман буркнул в ответ и перевел разговор: – Что вам показать?
- Может быть, искупаемся? Здесь есть приличные водоемы? – вновь Валерии.
- Конечно, есть. На любой вкус. Тебе погорячее или похолоднее?
- И того, и другого. И нормальной температуры, чтобы… размяться. Что-то я засиделся…
Они пошли налево, чуть в горку.
- Что ж, девочки, тоже пойдем купаться или я покажу наши… волшебные мастерские? – спросила Нефритовая Леди.
Женщины переглянулись.
- Лучше… приглядеть за нашими мужчинами, – сказала Альфия. – Здесь, наверное, такие красотки есть…
Нефритовая Леди улыбнулась и повела их по той же тропинке, по которой чуть ранее ушли мужчины.
Компании объединились и продолжили наслаждаться покоем вместе. Герман же вышел из воды, лег на теплый золотистый песок, закрыл глаза и уснул. Якобы. Через какое-то время Юрий подошел к нему, осмотрел его тело, махнул рукой и вернулся в воду плавать.
Время отсутствовало.
Иногда то одна, то другая пара выходила на берег. Иногда и группой. Люди ложились на песок. Отдыхали. Кто-то умудрялся делать из песка различные фигуры. Кто-то подолгу гулял в лесу, деревья которого начинались в восьмистах метрах от берега. Затем вновь возвращались в водоем. Люди нежились.
Неожиданно появился Первейший.
Увидав его, Валерии всплеснул руками:
- Как без него прожить?
- Никак! Вечный двигатель прогресса.
- Ни минуточки покоя!
Первейший подходил к ним.
- Ребята, – сказал Филипп, – готовность номер один.
- Точно, жди заварушку.
- Вы не рады меня видеть? – с деланным удивлением спросил Первейший пятерых друзей.
- Как можно радоваться, когда здесь вино пить нельзя? Как хорошего приятеля встретить? – ответил Валерии. Он вроде бы и шутил, но выражение его глаз было слишком серьезным…
Вскоре к ним присоединились коренные обитатели этих мест. Образовалась довольно большая группа. Каждый из вновь прибывших с почтением и уважением склонял голову перед Германом. Тот отвечал также – спокойно, ровно, с радостью.
Перед нефритовым дворцом появился стол с явствами. Обитатели приступили к трапезе. Обменивались впечатлениями, шутками, комплиментами. Герман с Нефритовой Леди сидел во главе стола. Слушали молча. Улыбались.
Кто-то из местных предложил сыграть… в футбол.
Валерии скомандовал: «Здорово! Наша команда в сборе. Герман, ты на воротах!».
- Тогда в нашей команде на воротах буду я!– поднялся с места Первейший. – Я что? На равных!
- Не совсем, – раздался за их спинами раскатистый бархатистый голос. – Но игра может быть интересной. Судья, приступай к своим обязанностям.
Все оглянулись. Перед ними стоял Господин Господарь. Все склонили в почтении головы.
- Начинайте матч, – он сел на появившуюся из воздуха скамейку.
Игра началась.
Трудно пришлось музъемцам. Герман успевал только мячи брать, защищая ворота  – друзья не могли мяч перехватить у игроков другой команды. Первейший улыбался. Он отдыхал, стоя без дела в своих воротах, и наслаждался впечатлениями.
Отстояли первый период.
- Что вы так приуныли? – спросил с улыбкой Герман друзей. – Не на равных вы пока с обитателями этих мест. Справимся. Задачка несложная, ответ лежит на поверхности.
- На поверхности? Перед носом? А что, ребята, давайте-ка покумекаем, – предложил Валерии.
Начался второй период. Все было, как раньше. До окончания осталось три минуты. И – гол летит в ворота Первейшему!  Забил папа Юра с подачи Мишеля.
Сначала была тишина. Затем гром аплодисментов. Господин Господарь смеялся:
- Первейший, да как тебя люди провели? Ты ж – умнейший!
Тот стоял, почесывал голову, напряженно думал. Затем махнул рукой и сказал:
- Одно слово: кум.
- Сам вызвался, – ответил Юрий.
В это время на поляну прибыл еще один гость. Величественный, красивый, атлетически сложен. Сразу прошел к Господину Господарю, поклонился. Затем кивнул головой всем остальным. Хотел подойти к Нефритовой Леди, но она ушла в тень спины Германа. Гость хмыкнул и направился к Первейшему.
Они обнялись. Гость его спросил:
- Привет, друг. Как наш уговор?
- Никак. Ты так и не пожелал услышать моих советов.
- Что это значит?
- Она уже занята.
- Я должен быть рядом с ней!
- Прими, друг, очевидное.
- Кто посмел?
- Он, – Первейший показал в сторону Юрия.
Гость резко развернулся в сторону того, на кого указал Первейший.
Мужчины переглянулись. Все пятеро встали. Четверо музъемцев мгновенно окружили Юрия. Тот руками отодвинул друзей в сторону, сам же шагнул  вперед. К гостю. Сделал один шаг. Твердо и решительно.
Возникла напряженная тишина. Нефритовая Леди вышла из-за спины Германа, сложила ладони вместе и поднесла их к своим губам.
«Что будет? Он же убьет его», – выражал ее взгляд.
Глаза гостя покраснели, лицо стало злым. Но напасть на горстку людишек в присутствии Господина Господаря он не осмелился: они его любимые творения. Гость опустил глаза. Его ноздри уловили аромат, исходивший от Нефритовой Леди. «Любимая Ра. Он отдал ее какому-то людю. Значит, она уже не его. И не его, такого достойного. А этого, что людь», – неслось в его мыслях.
В мгновение ока он очутился напротив нее, выхватил откуда-то меч, занес над нею – его лезвие встретилось с лезвием меча, который держал Герман. Он загородил Нефритовую Леди собою, чуть оттолкнув ее в сторону.
Гость взъярился. Отвел меч для удара и вновь замахнулся им. Теперь – на Германа.
Краем глаза гость уловил, как тень метнулась слева от него, и его меч встретился с мечом, ему подобным.
Гость поднял глаза на противника. Перед ним с обнаженным мечом стоял… Юрий. Людь. Герман был в шаге от них, на его лице было удивление.
Удивлен был и Господин Господарь.
Появился Михель со стражами. По знаку Господина Господаря они отняли оружие у гостя. Подвели его к нему. Поставили на колени.
- Дерзкий, как ты посмел поднять на Ра меч? Ты суть пыль, – сказал Он. Гость рассыпался в пыль. Пыль измельчилась в меньшие частицы. Затем преобразовалась в маленький камень темно-коричневого цвета с черными точками. Господин Господарь подал этот камешек Нефритовой Леди. Та с поклоном его приняла и опустила в мешочек, который достала из складок юбки платья. Затем он обратил свой взор на Юрия и спросил: – Откуда у тебя этот меч и кто научил тебя владеть им?
- Это вышло само собой, Господин Господарь. Я готов ответить за то, что в вашем присутствии обнажил меч.
Господин Господарь улыбнулся:
- Ты достоин награды, дитя. Не ожидал, что человек сможет овладеть самостоятельно мечом защиты и возмездия. Ты достоин Нефритовой Леди. Только у меня один вопрос: как ты ее разделишь с Ра? Она его любимая.
Морщинки сплелись на переносице Юрия. Он посмотрел на Германа. Тот стоял рядом с Нефритовой Леди. Оба статные, спокойные, оба улыбались. Герман смотрел в глаза Юрия. Затем, пожав плечом, произнес:
- Я всегда говорил: «Это моя любимая сестра». Лю-би-ма-я.
Юрий усмехнулся, опустил глаза.
- Ра, ты так влюблен в людей? – с улыбкой спросил Господин Господарь. – Отдаешь им самое дорогое.
- Вы называете меня своим сыном. Я рад служить вам.
- Да. И тебе пора. Вновь пора. Возмущение было очень сильное. Необходимо остановить его, чтобы защитить поросль.
- Я готов.
- Мы тоже, – к Герману подошли его пятеро друзей.
- Ваша шестерка однажды уже перевернула привычный мир, – с улыбкой в голосе произнес Господин Господарь, но тут же выразил сомнение: – Но сейчас задача иная, и очень сложная.
- Тогда – можно полететь и нам? – к взрослым подошли Марат и Ильдус.
- Отлично, – ответил Юрий, – вы молоды, новички, глаз ваш свеж. Да и пора посмотреть вас в деле. – Поймав на себе удивленные взгляды окружения, пожал плечами, ответил: – Как я помню, мои старшие сыновья Омар и Николас отправились в свое путешествие в более раннем возрасте. А ты, Герман, тем более.
Тот вздохнул, улыбнулся. Улыбнулся и Господин Господарь.
Затем Ра поклонился Ему и командным голосом произнес:
- Астра!
- Я здесь, Создатель.
- Отлет по готовности.
В считанные мгновения поляна опустела. Остались только друзья со своими подругами.
- Без нас не загуляйте, мальчики, в далеко далеком, – кокетливо сказала, стараясь как можно веселее, Луиза.
Мужчины попрощались с женщинами. Ушли по направлению к «Астре».
- Чем мы теперь займемся? – спросила одна из четырех женщин у Нефритовой Леди.
- Тем, что всегда: помогать своим мужчинам. Чтобы они быстрее вернулись. Идемте, я покажу каждой из вас то, что ей надлежит сделать.

30 января-02 февраля  2015 года.
 

Следующая встреча с героями в романе "Омар и его друзья".