Тени прошлого

Судьба императора была печальна: императрица Елизавета, обрадованная рождением Павла, забрала долгожданного наследника престола к себе и совершенно лишила Екатерину заботы о сыне. Взяв Павла на свое попечение, она вначале нежила своего двоюрдного внука, забавляясь им целыми днями.               

Но у Елизаветы был непостоянный характер, она вскоре охладела к взятому на воспитание малютке, отдав его на попечение нянек. О том, как они ухаживали за ним можно судить из того, что будущий наследник русского престола однажды вывалился из люльки и проспал на полу, никем не замеченный, всю ночь.

На детскую восприимчивую душу Павла женщины, которые его няньчили, оказали самое вредное влияние: они привили ему суеверие и предрассудки, своими нелепыми бреднями они расстроили пылкое воображение впечатлительного  маленького Павла. Ребенка научили верить снам, приметам и гаданиям, крошку пугали рассказами про Бабу – Ягу, о мертвецах, привидениях и домовых. 

Он был так запуган сказками про Илью пророка, который разъезжает на колеснице по небу и мечет стрелы в грешников, что при блеске молний и ударах грома,   ребенок дрожал всем телом и прятался под кровать. Его боязнь доходила до того, что скрип открываемой двери, неожиданный стук или шорох, приводили его тельце в нервный трепет.

Няньки пугали малютку даже его бабушкой - Елизаветой Петровной, Павел боялся ее и не хотел идти к ней. Нянькам приходилось почти насильно подводить его к бабушке, которая звала своего Пунечку, чтобы погладить его по головке, а он упирался и ревел благим матом. Запуганного в детстве страшными рассказами  Павла, даже в зрелые годы, охватывал бессознательный страх, когда он один находился в потемках.

Первый учитель будущего императора  Федор Дмитриевич Бехтеев обучал ребенка без принуждения с помощью любимой детской забавы Павла - игры в солдатики. Для этого Бехтеев всех деревянных и оловянных мушкетеров гренадеров и рыцарей пометил буквами и цифрами, и ученик составлял из них слога и слова, таким же образом он изучал и правила арифметики.

Такая учеба ему очень нравилось и, усевшись за учебный стол, Павел Петрович ставил солдатиков то попарно, то в ряды, то в шеренги. Такими занятиями Бехтеев еще сильнее развил прирожденную страсть Павла к военным играм. Когда ребенок научился читать, Бехтеев стал издавать небольшую дворцовую газетку, в которой сообщалось о малейших событиях в жизни молодого великого князя, что очень способствовало развитию у него гордости и собственного достоинства.

Окруженный заботливыми няньками и маменьками так непринужденно учился и воспитывался Павел Петрович до 6 летнего возраста, когда ему Елизавета Петровна в качестве главного воспитателя назначила одного из первых вельмож графа Никиту Ивановича Панина,  пользовавшегося общей известностью как человека умного честного образованного.

Окружавшие великого князя мамки и няньки узнав об этом назначении, ахали и охали и жалели своего сердечного Пуничку. Они так запугали ребенка Паниным, что при первом появлении нового воспитателя тот побледнел, затрясся и опрометью выбежал из комнаты. Панину стоило немало труда, чтобы приучить маленького дикаря, и он начал с того, что немедленно прогнал из покоев Павла весь многочисленный бабий штат.

« Ох, уморит он нашего голубчика » Заголосили сердобольные мамки и няньки « И покушать-то не даст ему вволю, и учебой затомит сердешного». Новый воспитатель, не обращал никакого внимания на их причитания и с первого урока решительным голосом поставил избалованного мальчика на место. Панин не стеснялся с ним, когда надо журил, прикрикивал на него, отдавая приказания с той резкостью, какая в последствии слышалась в повелениях императора Павла.

Великий князь тяготился надзором Панина и со слезами на глазах тосковал о прежней, привольной жизни, вспоминая маменек и нянек. Вскоре у Панина появился помощник молодой и хорошо образованный офицер Семен Андреевич Порошин, который преподавал Павлу математику и был непосредственным воспитателем великого князя, он, в противоположность Панину, снисходительно относился к  Павлу.

Законоучителем великого князя по выбору Екатерины был назначен архимандрит Платон. Воспитатель Порошин, для удержания Павла от дурных поступков, стал применять не совсем благовидное средство, говоря ему: « Вся Европа наблюдает за вашим высочеством, во всех государствах знают о любом вашем поступке недостойном вашего сана». Павел недоверчиво возразил Порошину: « А как они могут знать? »  «О вашем высочестве печатают все иностранные газеты». Чтобы уверить в этом великого князя ему на другой день принесли напечатанные в типографии несколько экземпляров якобы заграничных ведомостей, в которых сообщались подробные сведения  о жизни наследника его занятиях, играх и шалостях.

Ребенок, с изумлением читая эти подложные газеты, к удовольствию воспитателей старался вести себя образцово. Впоследствии когда проделка открылась, в впечатлительном уме  Павла засела мысль, что даже самые честные люди способны на хитрость и обман и это развило в нем ту подозрительность, которая была так тяжела для него и его окружающих.

В Петербурге тем временем усилилось влияние канцлера Алексея Петровича Бестужева на государственные дела. Ученик Петра Великого, граф Бестужев - Рюмин, выделялся из толпы придворных, с 1734 он был послом в Дании, но в 1740 году Анной Иоанновной был отозван в Россию.

В кабинете министров Бестужев становится самым активным противником Бирона. За интриги против Бирона Бестужев был арестован и осужден к четвертованию, его спасла кончина императрицы Анны Иоанновны и последующее затем падение Бирона. Императрицей Елизаветой Бестужев был помилован и призван к делам. Чрезвычайно пронырливый, привыкший каждую мысль доводить до логического конца, каждую интригу доводить до конечных последствий, во что бы то ни стало, Бестужев приобрел такое мастерство держаться при дворе, что императрица, приблизив Бестужева, ни одного вечера не обходилась без него.

Елизавета Петровна во внешних делах следовала путем отца и когда прусский король Фридрих II отнял Силезию у Австрии и застращал всю Европу, Бестужев доказал императрице, что Петр остановил бы успехи Пруссии, как главного врага России. Фридрих II стал ненавистен Елизавете еще и тем, что тот, желая восстановления на престоле Иоанна III , установил связь с раскольниками. В 1757 году русские войска вступили в Восточную Пруссию. Елизавета, возглавив союзников, обещала, что не окончит войну, пока не уничтожит своего заклятого врага.

При первом же сражении русские войска разбили  пруссаков, но главнокомандующий русскими войсками  Апраксин по указаниям «молодого двора» (Петра Фёдоровича и Екатерины Алексеевны) не спешил с военными действиями. Он не воспользовался победой, а, сославшись на плохое состояние войск, отступил из Пруссии. В это время императрица Елизавета была опасно больна и Апраксин, ожидая скорой ее кончины, не желал воевать, имея в виду нерасположение к Прусской войне великого князя Петра Федоровича и его супруги Екатерины Алексеевны.

Ввиду явного предательства, Апраксина отстранили от командования и арестовали, у него были обнаружены письма канцлера Бестужева, великой княгини и великого князя. Апраксин клятвенно заверял начальника тайной канцелярии, что никаких приказаний в пользу Пруссии от «молодого двора» не получал и вскоре скоропостижно скончался.

Бестужева посадили под караул в собственном доме. На другой день после ареста великая княгиня Екатерина Алексеевна получила от него тайное письмо, в котором Бестужев сообщал ей, что все её письма им сожжены и против нее нет никаких улик. Уничтоженная переписка касалась не только военных действий в Пруссии, кроме того, в письмах содержались планы возведения на престол, после смерти Елизаветы, великой княгини Екатерины.

Бестужев поддерживал Екатерину, давно зная, о ее несчастливой семейной жизни. Великого князя он ненавидел как приверженца Фридриха II  и, через Сергея Салтыкова, канцлер быстро завязал дружеские отношения с Екатериной. Был заключен тайный союз и Бестужев стал делать все, чтобы восстановить Елизавету Петровну против ее племянника.

Сделать это было не трудно, так как самой государыне уже давно опостылел ее племянник, с его невыносимыми   немецкими замашками. Елизавета Петровна обоснованно подозревала, что великая княгиня причастна к делу Апраксина, но переписка была уничтожена, а Апраксина уже не было в живых. Между тем Екатерине донесли, что Елизавета Петровна хочет удалить ее из России.

У нее оставалось одно средство, и великая княгиня решилась обратиться с письмом к императрице, в котором написала, что из - за ненависти к ней великого князя и немилости императрицы, не может больше оставаться в России, и просила отпустить ее к матери. Поздно вечером Елизавета пригласила ее к себе. В комнате кроме императрицы был великий князь Петр Федорович и Александр Шувалов.

Екатерина, подойдя к императрице, упала на колени и повторила свою просьбу. Елизавета, подойдя к ней, сказала: «Вы вмешиваетесь в те вещи, которые вас не касаются, как вы посмели посылать приказания фельдмаршалу Апраксину? Екатерина клятвенно заверяла императрицу, что никаких писем с приказаниями Апраксину не писала, а писала только два письма - поздравления с Рождеством и рождением у него сына. - «Бестужев говорит, что было много других». «Если Бестужев так говорит, то он лжет». Ответила Екатерина. « Если он лжет, я велю его пытать» сказала императрица.

Во время всего разговора Елизавета ходила по комнате, обращаясь, то к великой княгине, то к графу Шувалову, то к великому князю. В конце разговора у императрицы на глазах заблестели слезы и чтобы скрыть свое волнение, она всех отпустила. Четверть часа спустя Екатерина была вновь приглашена в кабинет императрицы. «Вы пишите, чтобы я вас отпустила. Но ведь у вас дети!» Сказала она. «Мои дети на ваших руках и я, надеюсь, вы их не оставите!».  «Но что я скажу другим, за что я вас выслала?» «Вы укажите причины, по которым я навлекла ваш гнев на себя».

Елизавета задумалась, ее тронули искренние, задушевные слова Екатерины, и уже сама Елизавета стала упрашивать Екатерину отказаться от мысли уехать из России. « Это сильно опечалит императрицу и всех честных людей» говорила она. В этой схватке двух захватчиц престола, будущая одолела.

От задушевного разговора с Екатериной Елизавета Петровна сделала вывод: «Племянник - дурак, а великая княгиня очень умна». Она видела, что Петр Федорович не сможет управлять Россией из - за неспособности к государственным делам и из - за отсутствия русского патриотизма. По закону Петра 1 от 1722 года, Елизавета имела полное право заменить Петра Федоровича кем угодно, скорее всего, его сыном Павлом, но тот был еще ребенком и, вспоминая об участи младенца - императора Иоанна III , она не знала, на что решиться.

Императрица  оставила Екатерину в покое, а Бестужеву извернуться не удалось, он был  приговорен к казни, которую Елизавета заменила ссылкой. После замены главнокомандующего русской армии, война с Пруссией шла успешно: Российские войска заняли Восточную Пруссию с главным городом Кенигсбергом. Предписание Елизаветы было исполнено: Восточная Пруссия превратилась в русскую провинцию.

 На Московском монетном дворе полным ходом шла чеканка серебряных монет с изображением на лицевой стороне изображения Елизаветы Петровны, а на обратной - одноглавого прусского орла. В сражении у деревни Кунерсдорф, 1 августа 1759 года, генерал Салтыков почти уничтожил прусскую армию, она практически перестала существовать. В те дни Фридрих II признался, что от армии в 48000 человек у него осталось менее 3000, он сам едва спасся от плена.

Вскоре русские войска вошли в Берлин, и взяли с него контрибуцию. Пруссия была разбита и полностью истощена войной, а Фридрих был на гране самоубийства. Со славой заканчивался победный для России 1761 год. Но в декабре императрица Елизавета уже дышала на ладан, Шуваловы, Разумовские, Панины интриговали то в пользу великой княгини Екатерины, то в пользу 7 летнего Павла и даже в пользу несчастного Иоанна Антоновича, но главное в собственную пользу.

Великого князя Петра Федоровича не любили за вульгарность грубость и высокомерие, хотя он и был простодушным человеком.  «Пеките блины, вся Россия будет печь блины!» Так говорила 24 декабря 1761 года юродивая Ксения, ходя по Петербургу. Народ с недоумением слушал слова Ксении, однако на другой день ее слова перестали быть загадкой. 25 декабря 176 1 года императрица Елизавета Петровна скончалась, на российский престол вступил Петр Федорович.

Он сразу уничтожил  «тайную канцелярию», в которой со времен императрицы Анны производились дела по политическим преступлениям. Петр III  дал вольность дворянам служить или не служить по собственному желанию. Но русские люди не могли простить Петру Федоровичу то, что он бесславно закончил войну с Пруссией, вернув ей все купленное кровью.

Зато у него возникло странное желание начать войну с Данией за угрозы его Голштинским владениям, которое все считали глупейшей нелепостью. Кроме того, Петр III отнял у духовенства управление землями и крестьянами, передав их в особую коллегию. Гвардейцев он называл янычарами, и, не скрывая, говорил, что опасается их, и собирался развести гвардейцев по армейским полкам.

Вместо удобной елизаветинской формы он ввел  гвардии прусскую, неудобную форму. Тело императрицы Елизаветы в похоронной комнате стояло шесть недель. Но даже в этой комнате у гроба поведение нового императора Петра III было несерьезным. Он шептался и смеялся с дежурными дамами, передразнивал попов, делал замечания офицерам.

Великая княгиня напротив, строго исполняла религиозный долг у тела умершей государыни. Петр Федорович совершенно  не скрывая своей нелюбви к Екатерине он заявил, что намерен лишить ее трона, и возвести на престол свою любовницу племянницу канцлера Воронцова графиню Воронцову Елизавету Романовну.

Тем временем учеба великого князя Павла Петровича под руководством Панина шла успешно. Наследник Павел Петрович рос честолюбивым, на него, на ребенка смотрели как на взрослого, и благодаря Порошину мальчик никогда не забывал что по рождению и по призванию он будущий царь. На экзамен 7 летнего Павла Петровича Панин пригласил императора Петра Федоровича, который, прослушав ответы сына, сказал: «Господа, между нами говоря, этот маленький немецкий принц знает предметы лучше нас». «Какой я немецкий принц, я великий князь Российский!» закричал Павел.

Император продолжал свои глупые выходки и кутежи, после заключения мира с прусским королем император дал великолепный бал. Во время обеда за праздничным столом император провозглашал тосты за счастливо заключенный мир и за здоровье прусского короля. Когда Петр Федорович провозгласил тост за здоровье императорской фамилии, он спросил Екатерину, почему она не встала. Екатерина ответила: «А разве это нужно, ведь императорская семья состоит из ее супруга, сына и ее самой». Петр Федорович крикнул ей: «Дура».

Слух об этом быстро разнесся по Петербургу и очень повредил Петру, все жалели несчастную женщину и сочувствовали Екатерине. Этим воспользовалась лучшая подруга императрицы Екатерина Дашкова, которая становится отчаянной заговорщицей против Петра III . Тем временем император  продолжал показывать свой взбалмошный характер: во время спора с дядей принцем Георгом они обнажили мечи, и только вмешательство очевидцев остановило драку.

Было видно, что Петр III  совершая нелепые поступки, не имеет твердой власти и своим неразумным правлением подвергает опасности и семью и государство. Он собирался даровать свободу бывшему императору несчастному Иоанну Антоновичу и признать его наследником престола. Он вызвал из - заграницы графа Сергея Салтыкова и заставлял его публично признать себя отцом великого князя Павла Петровича, решив не называть его своим сыном и наследником.

Это подогревало и без того, намеренно распространяемые  возмутительные слухи и народ с беспокойством ожидал решительной перемены. Переворот уже давно зрел среди высших вельмож двора, воспитатель великого князя Павла Петровича граф Никита Иванович Панин и бывший канцлер Бестужев еще при Елизавете Петровне, видя неспособность Петра Федоровича к управлению государством, мечтали лишить Петра III  короны и передать власть его сыну Павлу Петровичу при регентстве Екатерины.

А с тех пор, как Петр Федорович объявил о походе на Данию, в гвардейских полках началось брожение. Но среди всеобщего сочувствия и участия в судьбе,  Екатерина видела только бессилие вельмож и ни одного защитника. Заговору, который, казалось, уже витал в воздухе, способствовал до того неизвестный не знатный  дворянин  Григорий Григорьевич Орлов. Орлов был адъютантом у начальника артиллерии графа Петра Ивановича Шувалова, любовницей которого была известная всему Петербургу красавица, княгиня Куракина.

Когда на самом деле оказалось что, Куракина была любовницей адъютанта Орлова, граф Шувалов выгнал адъютанта и, сослал бы его в Сибирь, если бы не вмешательство великой княгини Екатерины (это происходило еще до кончины Елизаветы). Куракина была так известна, что можно было даже с завязанными глазами принять в любовники того, кто был у нее.

И Екатерина, приняв все меры предосторожности, с помощью своей горничной познакомилась с Григорием Орловым. Она предоставила молодому красивому офицеру место артиллерийского казначея с чином капитана. С тех пор Григорий Орлов всегда был перед глазами Екатерины, но их отношения так тщательно скрывались, что великая княгиня была вне подозрений. Благодаря деньгам и Григорию Орлову она приобрела значительное влияние в гвардии.

Княгиня Дашкова Екатерина Романовна, младшая сестра Елизаветы Воронцовой, любовницы императора Петра III с презрением смотрела на безобразную жизнь своей сестры и почти все время проводила у императрицы Екатерины. Дашкова (Воронцова) Екатерина Романовна родилась в Петербурге в 1744 году, ее крестила  Елизавета Петровна, а великий князь Петр Федорович, будущий император Петр III , был ее крестным отцом.

В 15 лет Дашкова кроме русского знала четыре языка, читала книги по философии, ее  увлекала только серьезная литература. Летом 1761 года великий князь Петр Федорович представил Екатерину Дашкову своей супруге великой княгине Екатерине Алексеевне. Умная, образованная девушка сразу понравилась великой княгине, и они стали подругами. Дашкова не скрывала своего отношения к Петру Федоровичу, и однажды, за великокняжеским ужином, осуждая его варварские замашки, сказала: «Не могу не радоваться при мысли, что ваша тетушка еще здравствует и занимает престол».

Слова Дашковой Екатерине очень понравились и скоро стали известны всему  городу. Не смотря на молодость, Дашкова приобретает большую известность и становится центром, около которого собираются недовольные офицеры. Екатерина, тем временем, обратив в свою пользу оскорбление, которое сделал император Петр III своему сыну, не называя его наследником престола, обдумывает с Григорием Орловым план переворота.

Воспитатель великого князя граф Никита Иванович Панин без труда склоняется к заговору, но упорно настаивает лишь на регентстве Екатерины, чтобы после лишения короны Петра III , возложить ее по праву на законного наследника Павла Петровича. А Петр III, словно нарочно делает все, чтобы еще больше возбудить против себя ненависть окружающих. 

В один из вечеров находясь с близкими за ужином, император, как всегда говорил с восхищением о Фридрихе II и вдруг обратился к своему секретарю Волкову, бывшему при Елизавете главным секретарем Верховного Совета, помнит ли он как хохотали они над постоянными неудачами тайных повелений Елизаветы, посылаемых в действующую армию. Оказалось, что великий князь с Волковым пересылали прусскому королю копии всех секретные распоряжения императрицы Елизаветы.

От этого признания Петра Федоровича Волков чуть не упал в обморок. Но император шуточным тоном невозмутимо продолжал рассказывать, как он во время войны предавал страну, в которой был наследником престола. Недовольство армии Петром III возрастало с каждым днем, и было трудно ожидать, чтобы ему продолжали повиноваться.

Императрица Екатерина отлично воспользовалась нерасположением общества к Петру III, а молодые гвардейские офицеры, в отличие от вельмож, повели дело смело и решительно. Во главе заговора в пользу Екатерины встала семья офицеров Орловых, самыми активными из них были два брата Алексей и Григорий.

Среди четырех гвардейских полков, а также и армейских, стоявших в столице, заговорщики насчитывали до 10 тысяч преданных Екатерине солдат. Лето 1762 года Петр III проводил в Ораниенбауме, а Екатерина в Петергофе. Вечером 27 июня, по доносу одного из солдат, был арестован один из отчаянных,   заговорщиков, поручик Пасек.

Чрезвычайно встревоженная этим известием, Дашкова попросила Григория Орлова узнать, причину ареста Пасека. Ночью к Дашковой прискакал Алексей Орлов с сообщением, что Пасек арестован, как государственный преступник и спросил: «Но стоит ли сейчас, ночью, из за этого беспокоить Екатерину». «Как можно об этом даже рассуждать, вышла из себя Дашкова, тревожить ее или нет, надо тотчас, пусть даже без памяти или в обмороке, немедленно привезти императрицу из Петергофа в Петербург, это лучше, чем подвергнуть ее заключению или вместе с нами идти на эшафот».

Рано утром 28 июня Екатерина уже была в Петербурге, Алексей Орлов сразу  привез её в Измайловские казармы. Ударили в барабаны и солдаты собрались по тревоге. «Да здравствует императрица Екатерина, самодержица всероссийская!» Закричал Алексей Орлов. Солдаты - заговорщики оторопели, для них это было неожиданностью, им говорили, что Екатерина будет регентшей, а императором провозгласят ее сына Павла Петровича.

Но энтузиазм уже охватил войска, и солдаты подхватили крик, тут же появившийся архиепископ Вениамин привел солдат к присяге новой императрице. Солдаты с восторгом провожали Екатерину до Зимнего дворца, где вельможи приветствовали новую государыню. Так свершилось то, что замышлял еще в 1760 году воспитатель Павла Никита Иванович Панин, с той разницей, что, желая устранить Петра III , он хотел заменить его сыном.

Панин хотел с помощью своего ученика установить в России конституционную монархию, но это ему не удалось: Екатерина, лучше воспользовалась услугами гвардии и совершила государственный переворот в свою пользу. Все было кончено, оставив прежние мысли о воцарении Павла Петровича, даже воспитатель наследника Панин, не смел протестовать.

Павел со временем узнал об этом проекте, возвести его на престол, и никогда не мог простить матери этой ужасной минуты, когда она, свергая мужа, захватила трон сына. А утром 28 июня Петр Федорович даже не подозревал, что его уже лишили престола родная сестра его фаворитки, его крестная дочь, Дашкова и братья Орловы.

Когда Петр III узнал, что Екатерина провозгласила себя императрицей, он решил укрепиться в Кронштадте, но его в крепость не пустили, заявив, что в России больше нет императора. К вечеру 28 июня Екатерина выступила с войсками к Ораниенбауму против Петра III. Император не решился на борьбу и в день своих именин, 29 июня, подписал отречение от престола.

Его отправили под конвоем на мызу Ропша под присмотр Алексея Орлова. Но свергнутый Петр Федорович мешал всем: Екатерина боялась заточить его в крепость: сторонники Петра могли поднять бунт, отпустить в Голштинию, куда он просился, тоже было опасно. А Григорий Орлов вообще мечтал жениться на Екатерине, но выйти замуж при живом супруге, хотя и свергнутом, царице было бы неудобно. 6 июля 1762 года Петру Федоровичу перед обедом дали рюмку водки с ядом, убийцы, торопились и, через минуту предложили вторую, это возбудило у Петра подозрение, и он отказался.

Тогда мператора повалили на пол, Алексей Орлов стал давить ему коленями в грудь, а Барятинский и Потемкин задушили его салфеткой. А уже вечером Екатерина получила слезное письмо от Алексея Орлова. «Матушка милосердная государыня! Не знаю, как эта беда случилась. Никто и не думал поднять руку на государя, но он заспорил за столом с князем Барятинским. Не успели мы разнять, а его уже не стало». «Свет не мил, прогневили мы матушку», лицемерно вздыхая, рассказывал всем Алексей Орлов, выгораживая Екатерину.

А маленькая немецкая принцесса, захватившая корону у немецкого принца, была довольна: она получила и престол, и свободу, и любовь. Были изданы два манифеста: один о вступлении Екатерины III на русский престол: «Не имели мы ни намерения, ни желания таким способом воцариться, каковым бог, по его промыслам, нам определил престол отечества Российского воспринять». Другой, о смерти императора: «Бывший император, волею божьей, внезапно скончался от геморроидального припадка и прежестокой колики в кишках». Гроб с телом  убитого царя был поставлен на поклонение в Александро-Невской лавре.

В гробу лежал человек с черным лицом. Народ тысячами стекался в лавру, чтобы проститься с покойником, у всех, кто по русскому обычаю прикладывался к устам покойника, распухали губы (признак наличия яда). На другой день в Петербурге разнесся слух, что хоронят не царя, а царского арапа, которого убили вместо него. Петр III был похоронен не в Петропавловской крепости, где полагалось хоронить царей, а в Александро - Невской лавре…

Продолжение следует.