Поймать хомяка

Крыс, мышей, кротов и прочих грызунов-вредителей в тридесятом не водилось с давних пор. Кого-то из них с гиканьем и свистом загнали, забавляясь, тридцать три богатыря. кого-то извела на зелья баба-яга. Впрочем, основную массу повыловил, будучи молодым и рьяным, кот Баюн. но годы прошли, Баюн остепенился, баба-яга перешла на экспортных грызунов, а тридцать три богатыря нашли себе другую забаву.
И тут на тридесятое свалилась напасть, откуда не ждали. Из личных закромов Кощея, полных отборной пшеницей и кукурузой средней спелости, стало пропадать зерно. А наместо его поялялись мелкие коричневые катышки, происхождение которых не вызывало сомнений. Сперва ключница не верила своим глазам. Потом расставила мышеловки. Хитрый грызун не попался. Потом глупая баба думала было рассыпать по амбарам яду, да (видно была не совсем глупа) посоветовалась с дьяком. Дьяк замахал руками, возопил:
- Да ты потравить нас тут всех надумала! - но сам ничего не предложил, и очень забоялся кощеева гнева.
Так они тянули еще месяца два и неизвестно, сколько бы еще ждали, но вот однажды за завтраком властелин тридесятого прикусил булочку, сделанную наполовину из отрубей, и вытащил оттуда длинный упругий ус.
- Оппа! - сказал бессмертный старик, и ноги у дьяка подкосились. Не помня себя, он так и рухнул ничком, вопя:
- Не вели казнить, вели слово молвить! - и, путаясь в объяснениях, сваливая все на ключницу, поведал Кощею о бедствии, надвинувшемся на тридесятое.
Кощей сперва хотел отрядить в амбары кота Баюна. Но представил себе, как наглый сказитель будет отнекиваться да отговариваться тем, что зона его ответственности распространяется только на зеленый дуб и близлежащее Лукоморье, и решил действовать самостоятельно.
Для чего натуральным образом оборотился... вот тут я вступаю на зыбкую почву и не знаю даже, как об этом поделикатнее рассказать. Ну, да была ни была! оборотился, значит, Кощей, в крутобедрую, круглощекую и прелестную собой хомячиху, юркнул в ближайшую щель в амбаре и принялся набивать себе пасть пшеницей. При виде такого соблазна даже самый благоразумный хомяк потеряет голову. И, понятное дело, расхититель закромов немедленно выбрался на ровное место и принялся обнюхивать кощееву мордочку (ой, мама, что ж это я пишу...). И только он собрался осуществить свои желания, как оказался плотно зажатым в руке обернувшегося обратно бессмертного старика. И почти умер со страху, но не умер, а был особым указом пожалован в личные придворные хомяки с соответствующим жалованьем, золоченой клеткой, золоченым же колесом, великолепной поилкой и роскошной кормушкой. На шею же хомяку властелин тридесятого повесил специальный сигнальный амулет, который загорался алым светом при приближении к кощееву царству любого грызуна. А что там с ними собирается делать Кощей, ежели (и всенепременно) поймает, про то никто не знает. Да, честно говоря, как-то и не любопытно.