Студент. Глава 9. Мы уже снимаем?

       Мы уже снимаем?
           ***
- Я не могу запомнить этот чертов текст!
- Айв, продолжаем снимать, - пробормотал Энди.
- Камера, мотор, - скомандовал Носик.
Я еще раз взглянул в экран монитора ноутбука. Казалось бы, я видел этот текст уже тысячный раз за этот вечер. Я сам его писал, сам его правил. Но мой мозг стабильно отказывался его воспринимать, запоминать и воспроизводить. Зажмурив на секунду глаза, я открыл их снова, чтобы опять увидеть включенную камеру, лучи осветительного оборудования и всех заебанных в этой комнате.
- Всем привет, меня зовут Иван Востоков, это шоу мюзик ток… э-э-э, - я опять забыл чертов текст, - твою мать, товарищи! Давайте прервемся, я попробую еще раз прочитать это все.
- Блять, - сказал Вилен, отпивая пиво из стеклянной бутылки.
Уже четвертый час мы пытались снять выпуск, хронометраж которого должен был быть всего пятнадцать минут. Неловко бывает осознавать себя полным кретином, который не может запомнить то, что сам же написал. Причинность этого вроде бы и понятна, но и совсем не ясна. Должно быть, я слишком много вносил правок в исходный текст, или, может быть, это была банальная усталость. По-любому, как бы я того не хотел, я даже в общих чертах помнил его, но воспроизвести не получалось никак.
Тем временем Энди засыпал на ковре, подложив под голову локоть. Он был похож на огромного и лысого, по меркам медведей, медведя. Носик, пока Энди пытался посапывать на красно-желтом узорчатом полотне, в состоянии транса сидел рядом с ним в наушниках и что-то бормотал себе под нос. Это скорее напоминало чертову мантру, которую он мог бы подцепить у случайных монахов из, мать его, Шаолиня, пробегавших мимо где-нибудь в матушке России. Вилен сидел на диване, разглядывая уже пустую бутылку из-под пива. А я просто пытался вдолбить себе в голову куски текста так, словно готовлюсь отвечать в школе стихотворение, слова которого так и не смог запомнить. Сказать проще: я трахал свой мозг огромным дрыном из букв.
- Ладно, давай попробуем переписать реплики еще более простыми словами? - предложил мне Вилен, переведя сонный и уставший взгляд с этикетки на меня.
- Вили, думаешь, это хоть как-то поможет?
- Не знаю, давай просто попробуем. Вань, уже первый час ночи, а мы до сих пор на той точке, с которой все началось.
- Вили, я переписал его уже раз пятьдесят, не меньше. Мне кажется, если я еще раз попробую это сделать, я его не запомню все равно. А потом эта тварь из слов мне будет являться в ночных кошмарах, мать ее.
- И все же, - он посмотрел на качающегося будто бы в трансе Носика, возле которого спал медведь по имени Энди. Большой и лысый медведь Энди.
- Окей-хоккей. Давай, я попробую еще раз переписать это дерьмо, - поколебался я и согласился.
Мы выключили светодиодные лампы, погрузившись, в казавшийся теперь, полумрак комнаты. Энди явно не заметил изменений вокруг и продолжил спать. Носик, сняв наушники, все в той же позе «по-турецки» продолжал бубнить себе под нос мантры. Кошка подошла к Энди и, понюхав его волосы, улеглась рядом с ним, заебавшись от происходящего, видимо, так же, как и все мы. Я положил ноги на табурет и принялся переписывать текст на слайдах, наблюдая за происходящим. Вилен вышел покурить на балкон, обдав комнату легким холодным вихрем воздуха. Энди, видимо, почувствовав холодный воздух или услышав стук клавиш, открыл сонные глаза.
- Что-нибудь получилось? - спросил он.
- Ага, конечно, - Носик перевел свой спокойный взгляд на него, - пока ты спал, мы все сделали и решили оставить тебя спать на ковре.
- Понятно, - Энди посмотрел на меня, - что не так-то?
- Айв не может запомнить свой же текст, - спокойствие Носика могло пробрать до кончиков фаланг всех пальцев всех рук всех присутствовавших в этот момент в комнате.
- Энди… - я посмотрел на него поверх монитора, - я его столько раз уже переписал, что запомнить его… Ну… Нереально, блин, его запомнить.
- А в чем проблема? Ну, конкретно? Что ты не можешь запомнить?
- Я забываю эти чертовы имена. Казалось бы, что тут сложного, да? Я органически не могу запомнить эти чертовы названия альбомов, - ответил ему я, продолжая редактировать текст, - так, вот это я вырежу. Это полнейшая ***ня, - я выделил часть текста на слайде и удалил его к чертям собачьим.
- Ладно, а что по хронометражу получается? - спросил Энди у Носика.
- Шесть минут. Для блога надо хотя бы десять или пятнадцать, - отвечая, Носик растянулся на ковре, все также скрестив ноги, - Вань, может сделаем пилотный выпуск для инсты? - спросил он, вглядываясь в черную металлическую люстру на потолке.
- Какая инста? Нам надо сделать нормальный выпуск, - не отрываясь от монитора, проговорил я себе под нос. Даже сам себе я уже казался упертым бараном, - инста? Для чего?
- Ладно, как хочешь, - спокойно ответил Носик, закурив айкос.
Я снова посмотрел на команду. Вилен уже вернулся с балкона, пригласив вместе с собой поток холодного зимнего воздуха, смешанного с запахом сигарет. Для всех нас это было тяжелое время для съемок. Мне утром надо было ехать на работу, Носику надо было в универ, Энди должен был поехать утром на студию и что-то там снимать. Единственный из нас, у кого завтра должен был быть обычный нормальный выходной день, был Вили. Но как бы то ни было, он был также заебан и хотел спать. Поэтому, чтобы разбавить сонную атмосферу, я пошел ставить кофе на кухню.
Чайник кипел, когда на кухню зашел Энди. Его красные глаза напоминали мне стеклянные шары, покрытые кракелюром. Он посмотрел вдаль сквозь огромное и бескрайнее черно-синее ночное небо, пока я заливал молотый кофе кипятком.
- Айв, давай уже это отснимем?
- Энди, я никак не могу сосредоточиться, - ответил ему я. К нам на кухню пришел Вилен.
- Бля, Айв. Там же не сложный текст. Ты его сам писал. В чем проблема? - спросил Вилен.
- Да, блин, ребят. Я как вижу камеру, напрочь забываю все на свете, начинаю смотреть на текст в мониторе. Понимаю, что надо смотреть в камеру, а как начинаю туда смотреть, все опять идет через жопу. Замкнутый круг, - я взял со стола свою кружку, - Энди тебе без молока и сахара, как ты обычно пьешь. Вили, тебе с молоком и сахаром.
Мы молча пили кофе и смотрели на ночной зимний пейзаж города. Съемки явно шли не по плану, все в этот вечер шло не по плану. «Как хорошо, что Ася все же не приехала, - подумал я, - Господи, это такой трэш».
           ***
Базисно планировались две штуки: съемка по изначальному сценарию, который я написал за месяц до дня съемок, и то, что весь процесс не займет более двух часов общего времени. Задумка совместить приятное с полезным — часть второго основного момента. Она вырисовывалась в моей голове так, что на съемки первого выпуска придут Костя и Ника, Вилен и, естественно, Энди и Носик. Все мы неплохо бы потусили, поели, поболтали, отсняли материал, а потом разошлись бы.
Такие идеи классно укладываются в голове, они похожи на идеальную картинку фильма. Но жизнь — не кино, а мы не герои байопика. Все пошло не по сценарию, в тот момент, когда я осознал тот факт, что так и не сел за сценарий самого выпуска про музыку. Поэтому начал писать его я ранним утром в электричке по пути на пару. И, казалось бы, идея проста: распиши как и раньше все об альбоме, выдели основные качественные стороны, в чем посыл и бла-бла-бла. Но, сгорбившись над блокнотом в забитом как бочка рыбой вагоне, я не мог воспроизвести ничего.
Хрень, сплошная хрень роилась в голове словно растормошенное осиное гнездо с темного чердака. Броуновское движение маленьких назойливых полосатых дерьмо-мыслей в виде ос. Их сетчатые маленькие прозрачные крылья, делающие «бз-з-з», стрекотали где-то во внутреннем ухе. И вот картинка уже не похожа на гребанную отличную ситуационную комедию, а только лишь ее послевкусие напоминает о том, что некогда был другой план.
Все идет по широкой ****е, растянувшейся от лобковой кости и до самого очка. И только лишь каблуки зимних женских сапог цокают в пространстве тамбура. А мозг пытается выдать структурированный текст, который был бы не похож на ****ный каламбур, а хотя бы на чертову иерархичную елочку.
Капли пота стекают по вискам, новые образуются на лбу и падают на белые клетчатые листы блокнота, как бы сея в нем зерна соленой воды с запахом тела. Кажется, тут до рассвета еще не близко, а что уж о вечере говорить. Но быстротечность заметна по тому, как быстро высыхают растекшиеся капли пота, оставляя за собой жеванную бумагу. А поезд подъезжает под первые фанфары утреннего рассвета на Курский вокзал.
Закрыв блокнот утром на Курской, я открыл его только в конце рабочего дня в офисе, когда солнце уже село, оставив мрачные зимние улицы с бегающими бездомными псами. За день я успел сформулировать пару строк. Сумев их оформить, записал на листы и спокойно выдохнул. Дело было сделано, оставалось лишь нормально сказать это все на камеру. Тогда картинка личного кинофильма приобретет не только форму, но и цвет.
           ***
- Ты пить не будешь?
- Нет, зай, у нас все серьезно. Мы уже договорились с ребятами… - я осекся и посмотрел в ее строгое миловидное невероятно теплое лицо, - что будем снимать.
- Ну, хорошо.
- Так, мы же сейчас по моей работе съездим, а потом ко мне. Верно?
- Ага.
- Спасибо, что согласилась поехать со мной сегодня. А то бы мы с тобой встретились позднее, как мне кажется.
- Да, это намного лучше, чем ждать тебя дома.
Мы с Асей ехали по МЦК. Она как и раньше относилась к идее создания видео-блога скептично. Даже, можно сказать, ей эта идея все еще не нравилась. Но высказав однажды свои мысли об этом мероприятии, она больше никогда ничего не говорила по этому поводу. Задевало ли меня это — нет. Я слишком привык к ней и не удивлялся подобному за эти годы.
- Ты точно не приедешь?
- Нет. Меня там не будет.
- Но, ты же сможешь познакомиться с моими друзьями.
- Нет, Иван, - она метнула пару молний, - я сказала, что нет.
- Ладно, Ася.
Мы ехали по моей работе. Несмотря на ее недовольство моими идеями, которыми я загорался как спичка от трения, я был на самом подъеме настроения. Это было чем-то похоже на гипоманию. Ася с каменным лицом сидела и смотрела в окно на проносящийся мимо город.
- И как это будет?
- Ну, ребята приедут, мы расставим свет, поставим камеру. Я буду говорить рецензию на альбом или трек.
- Это вообще хоть кому-нибудь сейчас нужно?
- Не знаю. А почему бы и нет?
- Знаешь, Вань, музыка — это вкусовщина. Кому-то заходит одно, кому-то другое. Я вообще не вижу смысла в большинстве того, что ты иногда делаешь или собираешься делать.
- Почему?
- Потому что. Ты как обычно загораешься всем этим, а потом это смывается в сточную канаву.
- Ну, ты не права. Возможно...
- Возможно, что? Когда я была не права?
- Практически всегда. Я считаю, что необходимо пробовать что-то делать. Тем более, если к этому… К журналистике, я имею ввиду. Лежит душа.
- Лежит душа. Блин, к чему у тебя она не лежит? Сколько вещей, которые ты начинал, доводил до конца?
- Ну…
- Ну, вот и все.
- Знаешь, да. Я имею такое свойство. Начинаю, делаю, понимаю, что не мое. Но я же что-то начинаю без каких-либо ресурсов.
- Ой, все. Давай закончим эту пустую болтовню?
- Давай.
- Вот и славно.
Поезд остановился на «Площади Гагарина». Мы вышли из вагона вместе с другими пассажирами. Сквозь поток ветра в переходе, пройдя через турникеты, мы оказались в системе московского метрополитена.
           ***
Я отпил кофе и посмотрел в стеклянный объектив камеры. Она возвышалась над громадным штативом и смотрела на меня в ответ. Ощущение того, что она жива не заставляло испытывать страх. Нет, мне было не страшно, а скорее не комфортно. Моей страховкой был компьютер. Он стоял на табуретке перед штативом, служа эдаким суфлером.
В этот момент, перед началом акта, я просто сидел и наблюдал, переменно перемежая взгляд и фокусируя его на деталях комнаты. Энди снова завалился спать на ковре, Вилен и Носик вели беседу на тему средневековья, кошка устроилась в дали ото всех на подоконнике. Она так же, как и я, сидела, иногда раскрывая, а иногда и закрывая свои зеленые кошачьи глаза.
- Не-е-ет, вот крестоносцы — это уже другое дело, - сказал Вилен. Он отпил немного кофе из кружки и поставил ее на подлокотник дивана.
- Подожди, ну, у них же были двуручные мечи? - сказал Носик, оживленный разговором. Он давно уже перестал что-то бубнить себе под нос.
- Конечно. Знаешь какого это ковать двуручный меч? - Вилен снова сделал несколько глотков и поставил уже пустую кружку на пол.
- Я однажды делал только щит, - как-то задумчиво протянул Носик.
- С умбоном?
- Да, дощатый, - Носик растормошил Энди, который в свою очередь слегка высунул голову из-под локтя, а потом засунул ее обратно, -  Энди, давай снимать Вили? Айв вообще не в зуб ногой.
- Давайте уже что-то делать! - сквозь свой локоть сказал Энди.
- Ладно, ребзи. Я, вроде, готов, - сказал я, снова вглядываясь в объектив.
- Хорошо, - сказал Вили, - прочитай это все еще раз, пожалуйста.
Я прочитал весь текст с монитора, делая все необходимые паузы, без запинки. В этом мероприятии было всего одно «но»: я его читал. Запомнить же, черт возьми, я не мог. Кошка, пока я произносил текст, успела спуститься с подоконника и залезть в картонную коробку, стоящую рядом с Энди. Ощущение собственного бессилия и ущербности, ощущение невозможности запомнить текст застревали подобно мокроте, которую никак не можешь отхаркнуть во время затяжного бронхита. Так тупо я не чувствовал себя даже, когда впервые в жизни трахался в подъезде в новогоднюю ночь. Я чувствовал себя безнадежно тупым идиотом.
- Ладно. Давайте снимать, - Носик надел наушники, - камера, мотор.
- Так мне надо проговорить все это? - я посмотрел снова на команду, потом в объектив, погруженный в тишину, - мы уже пишем?
- Да, продолжай говорить текст, - спокойно проговорил Носик, - мы потом все это вырежем.
- Всем привет, меня зовут Иван Востоков. Это шоу мьюзик ток. Сегодня мы разберем новый альбом группы «Сплин» - «Тайком» и… - и снова текст вылетел из моей головы. Я посмотрел в монитор, пытаясь понять на каком моменте я нахожусь.
- Продолжай, потом запишем отдельно.
- Также на фоне вы видите обложку альбома группы «Queen», одноименный альбом «Queen». Песня выпуска «Killer Queen».
- Стоп. Слишком много Квин! Ваня, соберись! Что ты несешь? - проснулся Энди.
- Бля. Я не могу это запомнить.
- Твою мать! - проорали трое, сидящие за камерой.
- Чуваки. Это ****а. Ну, я не знаю.
Вилен снова вышел на балкон покурить, Носик уже привычно лег, оставив ноги скрещенными по-турецки, и достал айкос. Энди закинул снюс. Я пошел и сделал еще кофе. Усталость меня накрывала. Она непомерно накладывалась на мое собственное разочарование. Я ужасно расстраивался, что не мог произнести хоть букву своего же текста без запинки. Ночь за окном делала ярче огни города, часы показывали час ночи. «Если так продлиться и дальше, - подумал я, - тогда нахер это все, сделаем в другой раз».
Вилен присоединился ко мне. Мы как в старые добрые времена стояли и пили, разговаривая об истории и викингах, о первой мировой и казачестве.
- Да не парься ты так, чувак.
- Я б с радостью, Вили. Знаешь, я чувствую себя самым настоящим круглым идиотом. Ася, мне кажется, была права.
- Слушай. По сути, ты делаешь это в-первые. Не всегда все идет как по маслу.
- Да, ты тоже прав.
Была еще одна мысль, не дававшая мне покоя. Ася за весь вечер так и не ответила ни на одно из моих сообщений. Мне же было важно увидеть от нее хоть слово. «Когда я успел стать таким ****острадальцем», - подумал я и допил кофе.
Закончив с кофе, мы вернулись в комнату, где, казалось, ничего не менялось совсем. Носик продолжал сидеть в трансе, Энди все так же спал на ковре. Я снова сел напротив камеры, продолжая собственную экзекуцию. Вилен сел на диван. Съемки продолжились опять.
           ***
Костя и Ника встретили меня после работы на их черном «Ауди». Энди и Носик должны были подъехать ко мне к восьми вечера на джипе Энди со всем необходимым оборудованием для съемок. Вилен после работы ехал своим ходом на такси. Так, все мы должны были собраться у меня на квартире и начать снимать.
Вечер только начался. Люди толпами шли от станции, возвращаясь с работы. Полицейские рассекали в этой толпе, останавливая лиц неславянской внешности и проверяя их документы. Меня они не трогали, поэтому интерес наблюдения упал практически моментально. Машины такси заезжали на парковку, ловя себе попутчиков, а те, кто не могли, вероятно, позволить себе такси, шли к автобусной остановке. Автобусы ходили поразительно часто, а фонари освещали им путь.
Екатерина Великая восседала на пьедестале в парке напротив школы. Ее взор освещали лампы направленные снизу. Темные опавшие деревья нависали над дорожками и тропинками парка, по которым шли люди. День аккуратно подходил к концу. Кто-то определенно должен был прийти домой в этот пятничный зимний вечер открыть холодную баночку пива и включить «Крепкого орешка». А кто-то придет к себе домой и рухнет спать. Меня же ожидали съемки, а я ожидал ребят. Так прошло минут десять пока ко мне не подъехала черная «Ауди» Кости.
- Здорово!
- Здорово! - мы пожали с Костей друг другу руки, - привет, Ника!
- Вань, что это вообще будет?
- Ну, мы приедем, я сделаю быструю перестановку, поставлю винил и начну писать сценарий.
- Ты разве его еще не написал?
- Увы. Я хотел. Но у меня совершенно не было на это времени сегодня. Как у вас дела?
- У нас хорошо, мы вот сегодня дома. У меня работы не было, сегодня снег валил.
Мы обогнали автобус, в котором домой ехали измученные люди. По их лицам читалось, что они бы не прочь сами покататься в собственном авто, а не стоять в этой давке. У перекрестка, который мы проезжали, была авария. Три машины умело въехали друг другу в жопы. Мы все вместе посмотрели на то, как три чувака чесали друг другу репу, и проехали дальше.
- О чем будет выпуск? - поинтересовался Костя.
- Там будет про новый альбом сплинов и еще какую-то хип-хоп исполнительницу. Никак не могу запомнить ее имя.
- Почему ты так хочешь концентрироваться на музыке? - спросила меня Ника.
- Потому что есть две вещи, которые, как мне кажется, я понимаю лучше всего — это медицина и музыка. Про медицину делать что-то я не особо хочу, да и зачем? А музыка — это то, что любят все.
- А что за альбом у сплинов? - спросил Костя.
- Да какая-то параша, если честно. Ноль драйва.
- Как называется? - спросила Ника.
- «Тайком». Но, скорее всего, его надо просто слушать в вечернее время, - ответил я.
Мы ехали мимо одноэтажных домиков. В оном из них когда-то укрывался Ленин, когда сбежал из ссылки. При достаточно хорошем освещении города на небе все равно проблескивал месяц, несмотря на такие мощные преграды как тучи. Машина Кости, словно черная фурия, пронеслась в плотном потоке красных фар и остановилась на светофоре. В салоне автомобиля играл тяжелый рок. Ноты водопадным потоком поднимались откуда-то снизу, переходя на крышу и обрушиваясь опять вниз. Загорелся зеленый, а машина, незаметно и лихо набрав скорость, понеслась дальше в застывшем вечернем воздухе.
Как ни крути, мой дом был самой заметной частью вечернего города. Своей бежево-оранжевой облицовкой и высотой он выделялся на огромном пустыре окраины города, начиная собой огромнейший район, столь же погруженный в огни, как и «большая земля». Если когда-то это и действительно был депрессивный пустырь в начале нулевых, то сейчас это была пусть и не самая большая часть города, но точно уж не самая малая.
Когда-то Костя и Ника снимали в моем человейнике свою первую квартиру. По счастливой случайности мы как-то с Костей пересеклись в ближайшем к дому магазине, тем самым возобновив нашу дружбу, казавшуюся утерянной когда-то насовсем. Так как ребята некогда жили здесь, то у Кости были свои любимые парковочные места, на одном из которых он и припарковал свою черную фурию. Выйдя из машины, мы пошли в подъезд.
Весьма обыденно дома нас встречала кошка. Также обыденно она что-то промяукала, видимо прося жратвы или ласки, или того и другого одновременно. Раздевшись, я положил ей немного мокрого корма. Кошка принялась активно его есть. Вывод здесь был однозначен: она просто хотела жратвы.
С ребятами мы прошли в комнату. Я поставил в проигрыватель виниловый диск и начал заниматься перестановкой мебели. Так, как задумывал это изначально. К полке с винилом я поставил диван-кушетку, а диван, на котором сплю, я передвинул к противоположной от винила стене. По итогу получилась достаточно ламповая атмосфера.
Я предложил ребятам кофе. Они охотно согласились. Выйдя на кухню, я поставил чайник, приготовил пару бутербродов с ветчиной. Так как до съемок оставался всего час, я не особо задумывался о времени. Поэтому спокойно ковырялся на кухне, а затем также спокойно вынес ребятам бутерброды и кофе. Сам же я сел писать суфлер на слайдах.
Писать такие штуки — просто, если знаешь как. Для меня это была рецензия, которую лишь надо произнести на камеру с умными глазами, чтобы тебе поверили. Так как основную часть текста я успел написать на работе в обычном блокноте, на слайдах я решил увеличить его объем посредством обыкновенных эпитетов и прочего литературного ****ежа.
- Ну, Ника, что скажешь? - я показал ей текст. Ее глаза быстро пробежали по нему.
- Вполне объективно получилось. Только вот здесь, - она показала мне пальцем, проведя им по экрану, - я бы чуть подправила. Слишком сложная мысль. Тяжело будет произнести.
- Хорошо, - я учел ее комментарий и начал подправлять написанное, - так, Константин, что скажешь ты?
- Да, - он также пробежал глазами по тексту, - да, вполне. Вань, а ты раньше вообще пробовал заниматься этим?
- Никогда. Кроме одного раза, когда для Носика снимали курсовую работу. Больше я этим не занимался.
- А когда остальные приедут?
- Должны вот-вот прибыть.
В дверь позвонили. На пороге стоял Вилен. Несмотря на то, что он был только что с работы, по нему это никак нельзя было понять. Только лишь глаза выдавали небольшую усталость. Изначально планировалось по самому первому сценарию, что он сыграет барыгу музыкальными дисками.
- Здоров!
- Здорово!
- Привет, Вили, - поприветствовала его Ника, выйдя вместе с Костей в коридор.
- Здорова! - поприветствовал Вилена Костя.
Теперь нас было четверо. Для полноты ощущений не хватало только Энди и Носика. Они же в этот момент ехали со студии полностью загруженные оборудованием. Отчасти это ожидание напоминало начало нового года. Когда ты с замиранием сердца ждешь, наступление полуночи, хлопок бутылки шампанского, фейерверков за окном и прочей мишуры. В ожидании я все продолжал писать текст, Вилен сходил на кухню и сделал себе бутерброд, поставив в холодильник бутылку пива. Костя и Ника сидели на диване и слушали диск БГ.
В дверь опять позвонили минут через пятнадцать. На пороге стояли два человека с тремя огромными сумками у каждого. Это были Носик и Энди. Со всеми поздоровавшись, они прошли в квартиру. Буквально к их приходу, я успел дописать последние строчки текста. Спустя несколько минут началась настройка оборудования.
           ***
- Бля, может сделать это в виде подкаста? - предложил Энди.
- Хорошая идея, но тогда нам надо будет переоборудовать студию, - сказал Носик, затягиваясь.
- Мы не сможем это сделать сейчас.
- Давайте пробовать снимать все как есть.
Шесть часов съемок не дали никакого результата. Костя и Ника уехали ещ в самом начале, оставив нас вчетвером, но на итог это не влияло. А он был именно таков: ноль отснятого материала. В самом конце все были настолько заебаны, что было уже понятно: мы не снимем уже ничего на сегодня, а все попытки надо оставить.
- Все, чуваки. Завязываем. Я больше не могу, - сказал я, закрыв глаза и запрокинув голову назад.
- Да, давайте в следующий раз, - сказал Энди.
- Это оказалось сложнее, чем я думал, - я был чертовски расстроен всем этим, а ребята были очень уставшие. Это, однозначно, был тяжелый вечер для всех.
- Вань, когда будем снимать в следующий раз? - спросил Энди.
- Не знаю, давайте предварительно через неделю?
- Хорошо, - все согласились.
Энди и Носик начали собирать осветители и камеры. Мы с Виленом вышли на кухню и заварили по кофе. Еще никогда в жизни я так не обламывался со своей идеей как тогда. Энди зашел к нам на кухню, оставив Носика в коридоре. За все то время, что мы молча стояли и пили кофе, они успели собрать все оборудование.
- Вили, тебя подбросить? - спросил у него Энди.
- Да, пожалуйста.
Мы вышли в коридор. Носик стоял уже одетый и ожидал момента выхода. Его сонный вид говорил, что еще несколько секунд, и он уснет прямо на коврике. Кошка ходила вокруг нас и что-то мяукала. Энди и Вили оделись. Все вместе мы попрощались, и ребята вышли из квартиры. Я вернулся в комнату, переставил обратно мебель и уснул, так и не расстелив диван.