Комсомол

Комсомол.

 
В  седьмом  классе  нас  принимали  в  комсомол.
Всех  подряд,  даже  двоечников.
Будучи  потомками  великого  вождя,  мы  уже  с  третьего  класса  были  октябрятами. 
Как  сейчас  помню  кудрявого  Ильича  с  красными  лучиками  вокруг  его  ореола.
По  мне,  это  был  самый  красивый  значок,  с  самым  красивым  и  умным  мальчиком  на  свете.  Прямо  как  Гарри  Поттер  для  нынешней  молодёжи. 
Быть  октябренком  мне  нравилось.

Затем  гордо  звучащее  пионер.
Красный  галстук  меня  не  так  привлекал,  как  значок  с  волшебником,  перевернувшим  мир.  Галстук  надо  было  стирать  и  гладить,  да  и  завязывать  его  второпях  не  всегда  получалось.
И  всё  же,  он  придавал  нашей  обязательной  черно - коричневой  форме  небольшой  лоск.
А  белые  бантики  в  косах?  Красота  да  и  только. 
Мы  все  чувствовали  себя  частичками  великой  и  загадочной  тайны,  понимание которой  придет  позже,  в  счастливом  будущем.

Но  комсомол!
Первые  противоречия  с  системой  у  многих  возникали  именно  в  комсомольском  возрасте.  Комсомолец,  который  учился  в  седьмом  классе,  должен  был  платить  взнос!
Что  такое  взнос? 
Для  меня  это  значило  остаться  на  неделю  без шоколадных  конфет!
Где  школьник  возьмёт  деньги,  как  не  у  родителей.
Деревенские  люди  тоже  не  видели  смысла  в  комсомоле  и  в  ненужных  тратах.
Я  упорно  отказывалась  вступать  в  комсомол.
Для  меня  это  был  уже  не  первый  конфликт  со  свободой  выбора.
В  садике  я  упрямо  отказывалась  от  манной  каши  и  кипяченого  молока  с пенкой.  Сидела  одна  в  запрети  в  тёмной  комнате  из  года  в  год,  пока  не  пошла  в  школу.

Будучи  скромной  и  стеснительной,  я  часто  шокировала  взрослых  своим  упрямством.
- Господи,  и  в  кого  она  такая? 
Часто  удивлялась  мама. 
Про  гороскоп  наши  родители  тогда  и  не  слышали,  и  просто  свалить всё  на  знак  Овна  не  могли,  бесконечно  мучаясь  в  поисках  ответа.

- Укажите  причины  отказа?
Задавали  вопрос  сначала  на  классном  собрании,  позже  в  учительской  и   директорской.
- Не  знаю.  Просто  не  хочу!
Стыдили,  позорили,  возмущались. 
Даже  мои  одноклассники  стали  осуждать  такое  недостойное  поведение. 

В  конце  концов  меня  принудили.  Я  стала   комсомолкой,  с  закрепленным  на  груди   значком  того  же  Ленина.  И  как  по  мановению   волшебной   палочки,  превратилась  в  хорошую  ученицу.      
Кроме  долгого  и  нудного  вступления  в  комсомольскую  организацию  и  ежегодных  взносов,  о  комсомоле  вспоминать  больше  нечего.

Хотя  нет. 
В  Ленинграде  перед  поступлением  в  Медицинский  институт  мне  посоветовали  вступить  в  коммунистическую  партию.
- Партийных  принимают  сразу  в  любой  вуз,  это  идеология.
Говорили  мне.
Не  тут  то  было.
Представьте  себе,  огромный  туберкулёзный  диспансер  в  городе  Ленинграде,  где  работает  около  трех  ста  пятидесяти  работников,  в  рядах  которых  только  два  комсомольца.  Я  и  моя  подружка  с  училища.  Нам  по  двадцать  два  года.  Остальным  далеко  за  сорок.
Удивляться  не  стоит.
В  диспансере  была  отличная  зарплата  и  работа  не  бей  лежачего.  Длинные  отпуска,  плюс  три  пакета  молока  ежедневно.  Но  главное,  нам  выделяли  еженедельно  по  литру  чистого  медицинского  спирта.  У  меня  дома,  под  кроватью,  стояли  трехлитровые  банки  с  96  градусным  спиртом.  Я  ходила  в  гости  с  банкой  чистого  спирта.  Меня  везде  ждали  и  любили.
Мне  не  нужен  был  спирт. 
Моя  тетя  Галя  быстро  нашла  ему  применение.  Мы  собирали  черную  рябину  по  осени  и  она  настаивала  ее  на  спирту.  Проблемы  со  спиртным  у  нее  не  вставало,  пока  я  не  поступила  в  институт.

Вернемся  к  комсомолу.
Комсомольской  организации  в  диспансере  не  было  и  рекомендовать  меня  в  партию  было  некому.  Я,  впервые,  добровольно,  захотела  вступить  куда - то,  и  опять  тебе  не  слава  богу!
Думаю,  что  больше  обеднела  от  моего  отсутствия  партия.  С  моим  упорством  и  жизнестойкостью  я  могла  бы  им  пригодиться. 
Но  на  нет  и  суда  нет. 
В  институт  я  поступила  и  без  партийной  корочки,  благодаря  лишь  моему  упорному  желанию  доказать  себе,  что  я  смогу  все,  если  захочу.

Я,  карабкаясь  на  верх,  искала  свободу  и  независимость. 
Как  же  я  ошибалась.
Там,  выше,  люди  были  более  злыми  и  завистливыми,  жесткими  и  беспощадными.
Но  об  этом  позже.

 
Февраль 2020
Хельсинки

------------------