Тридцать рублей или свечи никогда не зажигают прос

Двадцать лет назад когда в нашей стране был социализм тридцать рублей составляли примерно половину минимальной заработной платы. Тридцать рублей – это было чуть меньше обычной стипендии в высшем учебном заведении.
 В общем-то, эта была сумма не такая уж и большая, но в то же время и не совсем маленькая. Это была сумма отнюдь не ежедневного заработка простого человека.
 История, о которой рассказал мне Андрей, произошла двадцать лет назад. Мы не были тогда знакомы. Мы познакомились недавно. Он стал моим постояльцем а я его хозяйкой.
   Однажды тихим одиноким вечером мы вместе смотрели телевизор. Я полежала на кровати, а он удобно расположился в кресле. И мое лицо как-то само собой приблизилось к его лицу, слегка наклонившись, и губы наши соединились в поцелуе.
   Я не скажу, что это был взрыв во Вселенной. Но мне казалось. что это решит все мои проблемы и спасет от одиночества.
 Наши отношения не сложились по многим причинам. Это и сексуальное несоответствие, и отсутствие дополнения в характерах.
  Но почему-то сейчас мне вспомнился рассказ Андрея, который я слушала среди множества других его рассказов и малодушно кивала головой в знак одобрения его жизненной позиции.
Я считала, что если с  одной женщиной мужчина ведет себя как подонок, это вовсе не исключает того, что с другой он покажет себя как рыцарь. Увы, я ошиблась! Но я пострадала меньше той женщины из рассказа…
   "Мои друзья привели как-то одну шалаву" – начал Андрей изливать мне свою душу – "Привели одну из тех, что стоят на дорогах. Тридцать рублей за ночь – такая была такса, и  я согласился, скорей не потому, что мне это было нужно, а просто уступил друзьям, которые решили сделать мне "подарок" в виде эмоциональной и физической разрядки…"
   Все началось красиво и романтично – шампанское, ужин при свечах. А потом – как и естественное продолжение та самая интимная близость, за которую было обещано тридцать советских рублей…
   "Знаешь" – продолжал Андрей, желая в моих глазах казаться героем – "Когда она решила что это уже все, что она отработала свои деньги, я подумал, что буду трахать ее всю ночь, я ведь заплатил за это. Когда она была совсем никакая, я снова отправлял ее в ванную привести себя в чувство и настойчиво ждал ее возвращения. Но зато, когда вернул ее друзьям, она с ужасом отзывалась обо мне и уже нескоро, по всей видимости, могла снова рассчитывать на свой профессиональный заработок."
    Что это было? Злость на конкретную женщину-проститутку или на весь мир? Я не особо углублялась в рассуждения по этому поводу. Я вообще не высказала Андрею своего мнения лишь в такт его рассказу кивала головой и всячески пыталась скрыть свое возмущение и негодование.
  Однако вскоре познала на себе то состояние (благо,что не в полной мере!)в котором пребывала бедная жертва, попавшаяся в лапы обезумевшего жеребца, что мстил ей за всех женщин, когда-либо не понявших и не принявших его.
   От нашей с Андреем близости от которой я ждала зачатия ничего кроме боли не осталось в памяти.
   Когда я сказала, что мы не подходим друг другу, он мог предполагать что угодно, но я уверена что все его предположения были ошибочны.
   Интересен тот факт, что я меньше вспоминаю моменты нашей с ним неудачной интимной близости, чем вспоминаю во всех подробностях которые нарисовал мой чуткий женский ум по рассказу Андрея, события той ужасной ночи, когда за тридцать рублей дешевая шалава расплачивалась за грехи принцесс и королев, валютных проституток и благопристойных семейных дам, которыми она возможно была в своих предыдущих жизнях…
  Палач, конечно,не виноват. Он всего лишь палач, выполняющий свою миссию. Вот только был он не в черной маске,а без маски вообще, в стильной одежде с модной прической.
 И свечи горели на столе как в Церкви. И плавился воск от лица огня, как тают наши сердца от страданий и боли. Но это путь к свету через искупление. Свечи ведь никогда не зажигают просто так.