Амбре

     Кутюкин, любитель всяческих халявных презентаций, пришел домой с дегустации элитных напитков в блаженном состоянии. Еще бы: бренди «Ма- ртель - Неглиже», виски « Де Арманьяк», шампань « Бонапарт», коньяк « Ах, Арарат». Пришел и тут же уснул элитным англо- американско - французско – армянским сном.

     Но утром проснулся с обычной головной болью. Лечиться было нечем и не на что. Жена посоветовала воздухом, но подальше от дворняг, так как они уже рвали ему штаны после дегустации портвейна.

    Кутюкин, обходя помойки с дворнягами, нашел, наконец, дорожку к ближайшему лесопарку...

   Березовая чаща сделала доброе дело, и Кутюкин вышел на свет божий как раз возле одинокой столовой студенческого общежития.

   И тут из-под крыльца с омерзительным тявканьем вылетела к нему навстречу рыжая шавка, пытаясь вцепиться в штаны с такой сучьей ненавистью, что у Кутюкина заныли пятки. Стараясь не дышать, он попытался отогнать ее, но тут откуда-то взявшаяся стая дворняг с яростью со всех сторон набросилась на него.

-Господи! - взмолился он, – хотя бы минутку еще продержаться, может кто поможет, может студентики из столовой выйдут…

   И в этот момент он, как в фильме ужасов увидел, как к стае дворняг приближаются две страшные тени – огромный ротвейлер с холеной шерстью и высоченный американский дог с кроваво-красным ошейником.

  «Ну, все - мелькнуло где-то в затылке у Кутюкина. – Это конец!» Страх куда-то исчез, осталось только холодное предсмертное безразличие.

   И, вдруг! Кутюкин не поверил глазам своим - дог мощной лапой шлепнул шавку по заднице, и та с воплем исчезла с глаз вон, а ротвейлер слегка только повернул пасть в сторону своры, как дворняги в гробовой тишине растаяли в атмосфере...

  Обе элитные собаки, с почтением обнюхав элитное амбре Кутюкина, молча расступились перед ним.

  За своего приняли!» - догадался Кутюкин.- За аристократа! Наверно, это капиталистические собаки, вон их «Мерседес» у обочины… Видать, хозяева, во дворик собачек выпустили.

  Кутюкин, словно патриций, чинно прошел между собаками глубоко вдохнул в себя воздух, а затем уже смело выдохнул его со всем своим элитным амбре.

«Эх, - вырвалось у него, - что ни говори, а все-таки здорово это - употреблять элитные напитки! И шкура цела, и сливки общества за своего принимают!»

 От полноты чувств Кутюкин приподнялся на цыпочки и послал нежнейший воздушный поцелуй удалявшейся по шоссе иномарке с капиталистическими собаками.