Упоротый лис

Хочу сделать важное признание. Я ничего не понимаю в музыке. Более того, совершенно не разбираюсь в литературе, скульптуре, живописи, поэзии и киноискусстве, и если что-то не въелось сразу, достучаться до небес невозможно.
Цепануло - мое, нет - до свидания. Исключения бывают, но крайне редко.
Совершенно не представляю как устроена партитура и не могу поддерживать музыковедческие разговоры знатоков. Что сказал Тосканини, на каком фендере играл Бенсон, почему дай пять главная вещь Брубека или сколько октав у Фредди в запасе, а болтовня о композиции, пластике, перспективе, фактуре меня пугает, более того, сразу заставляет искать убежище поглубже.
Как можно увлекаться битлзами-патлзами, если вы не понимаете о чем они поют, возмущалась училка английского
Года три назад попал на чтения, организованные джазовым просветителем, а по совместительству, басистом - человек честно хотел приобщать публику к музыке толстых.
Поначалу слушали композиции, а в конце занятия обсуждали. Было интересно и полезно, но ровно до того, как организатором овладела идея глубокого проникновения.
Люди, сказал он, чтобы вплотную приобщиться к прелестям, надо освоить музыкальный язык - научится различать ритм и свинг, тональности и атональности, размеры и контрапункт, короче, специфику, и уж только после пытаться понимать джаз в целом.
Сказано - сделано, теперь на занятиях мы рвали песню на части, начало - тема, развитие - импровизация, голоса - инструменты, перекличка, ритм-секция, смены размеров и так далее. Голова вспухла сразу - только войдешь, подключишься, завибрируешь, облом - стоп, быстро посчитай ритм. Джаза больше не было. Не было восторга, загадки, не было тайны и включенности, не было растворения и соединения, только обрезки, обрывки и глупые количества - такты, размеры, рифы.
Зачем, говорил я подвижнику, музыка не пилится, а слушается, главное войти, проникнуть и проникнуться, а влившись тело и душа справятся сами - танцем, восторгом, эмоциональным подъемом или комком в горле, всем тем, чем славится полнота исполненного смысла. Делать звук и любить музыку, это разное, кухня нужна только тем, кто сам хочет исполнять.
Нет, будем учить аккорды, отвечал упоротый лис - миноры, мажоры и септы, будем искать пана квинту, смотреть партитуры и подсчитывать шаги. На том и расстались.
Или полотна. Умоляю, не поддавайтесь на провокации, не разлагайте на форму и содержание, цвет, свет, перспективу и композицию, не стройте из себя критиков или ажурных ценителей-коллекционеров, понты это, и понты дешевые.
Как можно было увидеть что-либо в папском Ватикане, когда тебя вместе с другими гонят на выпас. Стадом запустили и стадом повели мимо миллионов картин, статуэток, гобеленов, офортов, а шаг в сторону, я извиняюсь, расстрел. Мелькание, зато всю оставшуюся жизнь можно хвастаться великим приобщением к мега-сокровищнице.
Тоже самое с поэзией. Детей ладно, пусть механически, полезно, а остальные...
На старт, внимание, марш - победил Иосиф Бродский, всех и сразу. Не беда, что стихи частенько не льются, миллион авторитетов на коленях стоит, руки к небу тянут, и образ гения с годами все прекрасней. Пастернак, Мандельштам, Цветаева и Ахматова - гениально, спору нет, но это уже упадок, уже шаг назад - серебряный, а не золотой. Свою поэзию отыскать - это не трамвай построить, одно, два, три стихотворения, но такие, будто сам слепил, из себя выдрал.
Эрудиция, кругозор, начитанность - все снаружи, на контуре, костюм, а каким стихом, какой мелодией дышит душа так и не поняли. Что рвется спонтанно, когда один, на улице, средь шумного бала случайно - настоящий полковник, два кусочека колбаски или лакримоза.
Что взлетает само, то и ваше, а что нужно вспоминать интернетом - чужое, пусть трижды успешное или рукопожатное.
Поэтому, я пас. В том смысле, что поддержать интеллигентный разговор не смогу. Другое дело, выслушать личное впечатление или историю, навеянную музыкой, стихами или живописью - весь внимание