Я целовала его за верандой...

               

   В Малаховской библиотеке “над оврагом” участники проекта Николая Милешкина “Вселенная”  собрались на сей раз, чтобы познакомиться с новой книгой Нади Делаланд “Рассказы пьяного просода”. Книга, выпущенная издательством “Стеклограф”, за прошедшие полгода  вызывала  неизменный интерес, как у критиков, так и у читателей,  и это закономерно - Надю Делаланд, прекрасного поэта, автора четырнадцати сборников стихов, любители современной литертуры хорошо знают и даже … привыкли к её голосу, - волнующему лепету любящей и любимой женщины.  Надя Делаланд - поэтесса, (слышу, слышу свист  летящих в меня камней современных гендероборцев!) её же сей факт,  ничуть не обижает и творчества  не ограничивает, а лишь, наряду с внешней  привлекательностью и женским,  материнским обаянием, придаёт стихам неповторимый, сразу запоминающийся стиль.
   И вот - первая книга прозы Нади Делаланд.
   “Я даже не знаю, как нужно представлять прозу, - сказала она, вертя в руке книжечку с какой-то каррикатурой на обложке. Потом, видимо, для уверенности достала другую - “Мой папа был стекольщик”, - а вот эта - книга стихов, изданная там же, в “Стеклографе”... Могу и стихи почитать…”
   “ Нет! Читайте, Надя, новую книгу с самого начала!” - “ Хорошо.”
   С двух-трёх страниц, прочитанных автором, стало понятно, что это не простая проза, но проза филолога. Сам рассказчик - “рапсод”, через несколько строк превращается в “просода”, да ещё пьяного. Для чего? Да ведь рапсод - сказитель эпоса, ему  пристало рассказывать Гомера, а не историю современной девочки Ксении, Лидочки, Лизы (имя не важно: от рассказа к рассказу оно меняется), как и мальчики в которых она влюбляется: “Митя? Алёша? Серёжа? Валера?//я целовала его за верандой//папа его был пожарным а мама//ровно его забирала в шесть тридцать//он подарил мне жука уже мёртвый//жук был спокоен в кармане с утёнком//жук был в кармане с каштаном и жёлтой//проволокой чтобы сделать колечко//если б меня не забрали внезапно//не увезли бы на чёрное море//а в сентябре не отдали бы в школу//мы и сейчас может быть были вместе//Митя Алёша Серёжа Валера” -  ритм прозы сбивается и звучит стиховая просодия, - “просод” распевает песенку…
(рассказ второй “Смешная история”)
  “Просод”, какой он?  -“я увидела его развивающиеся белые одежды, патлы и бороду, когда он приближался по пылящей дороге” - является автору каждые десять лет и рассказывает очередную историю, и историй всего десять. Десять новелл о жизни девочки с разными именами. “Понимаешь, когда я рассказываю свои истории, я становлюсь кем-то другим. И недавно я понял, кем. Через много-много лет на свете родится одна девочка. Она не будет знать греческого языка, хотя в роду у неё будут греки. И вот она вырастет и станет сочинять истории, которые я сейчас рассказываю.”
(рассказ четвёртый  “Зеркало”)
Или: ”... но всё-таки - писатель, потому что всё, что у него - это он, потому что творит - из себя.” (рассказ шестой “Стеклянный дом”)
   Как тут не вспомнить Льва Николаевича Толстого, который приоткрывая тайну своего творчества, как-то обмолвился, что и Андрей Болконский, и Наташа Ростова, и Пьер Безухов, и Элен, и Петя Ростов, и Платон Каратаев, и Наполеон, и Кутузов на самом деле эти все - он сам! Я не цитирую великого Льва, но передаю смысл.
   Именно в этом  кроется тайна творчества - незаметно (для читателя) вселиться в своего героя и прожить ДРУГУЮ жизнь.
   Вселяться в своих героев и проживать их жизни у Нади Делаланд получается столь легко и виртуозно, что говорить можно о даре её, а не только таланте.
   “Она дышала (дышала? дышала без вдоха и выдоха?) всей собой, и, кажется, видела не глазами, а лицом. Нет, головой… Всем телом. Зрение стало её сутью, она превратилась в зрячесть.На диване в полуразвалившейся позе сидело её мёртвое тело, похожее на небрежно снятые в темноте усталые колготки.” (рассказ пятый “Зрение”).
    Во всех десяти рассказах автор описывает некие пограничные состояния сознания, - те, которые посещают человека, когда он засыпает, или просыпается. Именно тогда мозг смешивает реальность и вымысел, именно тогда не бывает ощущения времени и пространства. Это состояние сознания  изучал и описывал Андрей Белый  в своём фундаментальном труде “История становления самосознающей души”. В частности, он писал: “Я вижу, что данная мне личная жизнь, как Бориса Бугаева, отрезок другой жизни, открывающейся мне в ином измерении, где Бугаев, Белый, кто ещё – или друг друга оспаривающая толпа, или коллектив, общество, могущее сложить великолепную группу фигур, объединенных композицией”.  Одна из таких композиций у Андрея Белого - роман “Котик Летаев”.
    Оригинальную композицию сложила и Надя Делаланд в представленной нам книге.
    В конце встречи по сложившейся традиции автору задавали вопросы, один прозвучал так: “Какую разницу Вы видите в написании стихов и прозы?” - “Стихи приходят как-то вдруг, сами, - они будто выдыхаются голосом… А проза - совсем другое, она пишется долго, выдоха не хватает. А у меня короткое дыхание”, - улыбнулась Надя…
   
    Встреча закончилась, я вышел из библиотеки, к вечеру заметно потеплело,  в голове всё звучал голос Нади: “ У меня короткое дыхание, короткое дыхание, короткое…”, и почему-то вспомнилась Оля Мещерская из рассказа И.А. Бунина, которая говорила подруге: “... но главное, знаешь ли что?(для женщины А.С.) — Легкое дыхание!“
   Вот и у Нади получилось написать книгу прозы с коротким, тёплым дыханием, и будто в подтверждение с деревьев начал осыпаться потревоженный лёгким дыханием снег...