Мои деды

        Так вышло, что оба моих деда ушли в январе, на святках, с разницей в 3 года. Обоим было 90 (+/- неск. месяцев). Оба были в здравом уме и вполне самостоятельны до последнего. Когда боль утраты поутихла, я стала замечать, что вспоминая их, радуюсь. Мне тепло думать о них. Вспоминать, какими они были, что говорили, что напевали, над чем шутили. Не смотря на то, что это были два совершенно разных человека, и по темпераменту, и по мировоззрению, их главным качеством была любовь, в первую очередь к нам, близким. А "дальние" нюхом чуяли это, и старались оказаться поближе.
        Дед Николай был для меня, можно сказать, вторым отцом, лет до 3х не спускал с рук (первая внучка же), тайком от родителей снабжал конфетами, а когда стала постарше - брал с собой пасти коз и копать картошку. Зимой катался с нами (у меня уже появились сёстры) на горке, составляя из санок паровозик, и это было жуть как весело)). Заставлял есть чеснок и бегать утром по росе. Очень грозно кричал на всю улицу, что уже стемнело, хватит гулять, пора домой - пить козье молоко. Научил косить (а вот козья дойка мне так и не далась)), читать по церковно-славянски и петь "высшим гласом". Разбираться в служебных книгах и не бояться своего голоса, звучащего соло (потому что на клиросе кроме тебя больше никого). У него был своеобразный взгляд на некоторые явления современности, и он очень бурно реагировал на несогласие с ним по этим вопросам, случалось, мы даже спорили. Но что интересно, после такого "выяснения отношений", дед обычно накрывал стол, устраивая настоящий "ресторанский обед" как он это называл. Когда я впервые села за руль папиной "пятёрки" и каким-то непонятным манёвром загнала её в кювет, дед кричал папе: "Не сажай больше Ульянку за руль!" (хотя в тот момент я была так напугана, что и сама бы не села), но потом не раз с удовольствием бывал моим пассажиром. Дед Николай создавал особую атмосферу в доме, я до сих пор храню эти ощущения как сплетение звуков, запахов и чего-то еще неуловимого, чего-то уютного и надёжного одновременно.
        Другой мой дед, дед Юра, добрейшей души человек, в любой спорной ситуации находил компромисс. Я даже не припомню, чтоб он бывал рассержен. Расстроен - да, случалось. У него был великий талант общения. Я не раз наблюдала, как, например, кассиры в супермаркетах улыбались, завидя деда: "О! Юрий Федорович, как здоровье?" Но кассиры, соседи, служащие ЖКХ и прочие - это явление побочное. Главное - то, каким был дед Юра для нас, для семьи. А был он для нас и другом, и вдохновителем, и дедом морозом (делать подарки - это его любимое занятие). Переживал за наши дела, как за свои собственные. Никогда не скупился на похвалу, хвалил так, что даже казалось, что он преувеличивает, но при этом не возникало ощущения неискренности. "Талантливый человек талантлив во всём", - говаривал дед, и тут же рассказывал длинную и занимательную историю, подходящую по тематике. Длинные истории - еще один его конёк. Дед мог делать отступления, подробные пояснения, но никогда не забывал о том, с чего начал, и всегда возвращался к основной линии повествования (не все молодые могут этим похвастаться, я вот не могу)). Он всегда учился, всю жизнь, ему было это интересно, и нам он тоже привил это качество, в какой-то мере. Когда бабушка тяжело заболела и не смогла уже вести хозяйство, дед выучился готовить, хотя раньше вообще этим не занимался. Дед Юра никогда никого не "воспитывал", но пример его любви, терпения, трудолюбия и силы духа оказался для нас лучшим воспитателем.