Начало лабиринта надежд

Вышла из дома. Было раннее утро, но не холодно, дождь слегка моросил.
Она торопилась, боялась опоздать на рейсовый автобус, но продолжала слушать в себе некоторое замешательство. Беспокойство тревожно возрастало. Сама не замечая, выворачивала душу на изнанку, как карман. Рассматривала, разбирала содержимое его, откладывая ненужное в сторону. Что-то выбрасывала вовсе, вытряхивала, чистила душу, как будто готовилась к исповеди.

Села в автобус, народу было много: студенты,  всегда шумные, сладко дремали, как маленькие дети, посапывая с плейерами в ушах. две бабушки в подробностях обсуждали внуков и планы на день, мужчины с корзинками объясняли друг другу, где находятся грибные места, а она боялась расплескать предчувствия радости встречи.
 – Откуда этот бешеный рывок к счастью?  – мелькнуло в голове.
Её чувства давно увяли. Душа заросла сорняками, и вдруг – это свидание. Невозможно. Было страшно оттого, что кто-то обязательно пострадает, как всегда было в её жизни. Значит, надо подумать, подвигать фигуры, как на шахматной доске. Но уже поздно – она всё-таки едет заглянуть в его глаза и понять: как он переставил шахматные фигуры, кто она для него: Королева, ладья или просто пешка?
Ехала и размышляла. Ведь они раньше, никогда-никогда не встречались! И вот сейчас, этот спутанный мир переживаний – как начало лабиринта надежд, убегающий, увлекающий тонкой нитью Ариадны, и скользящий, и робкий, но всё же это – шаг навстречу к чему-то таинственному, фантастически непредсказуемому ещё почти неразгаданному и, в то же время, удивительно и так неистово влекущему в глубинный омут людских страстей.

Вначале ей хотелось неловко и неумело хотя бы слегка приоткрыть завесу, как штору, со страхом и любопытством ребёнка, заглянуть, казалось, в такое далёкое-далёкое и почти нереальное будущее. И вдруг неожиданно, как от порыва ветра, распахивается вовсю ширь эта необъятно-отчаянная, но такая хрупкая и ранимая Вселенная жизни с такими, фейерверками земного бытия, что не под силу так сразу воспринять и вместить всё это, осознав воспалённому мозгу. Её душа существовала на взлёте, как птица, которую отогрели.

Они познакомились совершенно случайно в интернете, как теперь часто бывает со многими. Каждый не придавал абсолютно никакого значения этому событию, но мало-помалу завязался разговор, в общем – ни о чём. Однако, время пишет свой сюжет, и гибкая, ещё не замученная неволей надежда – романтичная, странная, непостижимая – неистово увлекла в туманный омут словесных ощущений. Прошлая жизнь вдруг осталась где-то на другом берегу, и ей не хотелось ступать на тот берег даже ненадолго, даже в полноги. Дни набегали один на другой. Поезд судьбы уже шел, набирая скорость. В один прекрасный день, как будто кто-то перевёл стрелку на путях. И с этой минуты, её поезд уже катился по новым рельсам и совсем от неё независимо. Секунды протекали и капали в вечность – надо было спешить!
От неё исходило, какое-то счастливое, солнечное, безумное сияние, и у всех, кто на неё смотрел, были сумасшедшие глаза!

Неожиданный звонок запел в сумке, она вздрогнула, как будто в лицо плеснули холодной водой. Быстро достала телефон и почти шепотом спросила:
– Алё-алё!
– Это ты?
– Я еду…
Задохнулась.  Думала: «Вот сейчас лопнет сердце, так оно ворохнулось, и подскочило, под самое горло…».
Он ответил не сразу, спустя секунды:
 – Я жду, я очень жду тебя!
И тишина… Ощущение беспричинного счастья повисло в воздухе. Ах, как же этим хотелось дышать!

Хлынул ливень. Но такой, как будто тучу выжали сильные руки, и вся вода рухнула на землю радостью. Деревья и кусты покорились и, похоже, недоумевали от такого безумства, мелькая за окнами автобуса. Она находилась на том градусе душевного ликования, когда оно уже представляется непонятным и предосудительным всем, кто смотрит со стороны. Внутри оживало какое-то особенное, незнакомое ей чувство, и причин-то было мало – всего несколько секунд разговора и надежда…
 Казалось, автобус просто ползёт, и остановки такие длинные, и каждая минута, будто раздвигалась в целую вечность, а ей хотелось скорости ветра, ведь он там – ждёт! Он, ждёт её!!!

Автобус медленно приближался к конечной цели, потому что были пробки на дороге в этот час пик, но она уже издали увидела его. Это был именно он, она не могла ошибиться. Этот высокий, статный мужчина, был похож на Илью Муромца, конечно усы и борода были поизящней, но чертовски красивы, и они ему очень шли, выделяя среди толпы. Он был весь одной пронзительной и прекрасной тайной.
Его обаяние! Это когда эмоции говорят: «Да!».
И цветы, цветы в его руках – белые розы, её любимые! Когда она ещё выходила только из автобуса, он уже её узнал, стремительно подошел и протянул белоснежный букет, внимательно всматриваясь в глаза. Она сказала: 
– Привет! Спасибо!!! Ты долго ждал?
Он улыбнулся, такой искренней, шальной улыбкой, и ответил:
 – Удел мужчин – ждать! Какие планы? Куда пойдём?
Она вначале смутилась, а потом ответила:
 – А, куда-нибудь… Может, побродим немножко, пообщаемся. А потом придумаем что-то. Ты как?
Он очень удивлённо, как бы изучающее, посмотрел на неё, взял осторожно за руку, как школьницу, и они пошли, и это было самое неописуемое, потрясающее ощущение сияния души. И воспринималось как сон, но она ещё не знала, что этот сон навсегда перевернёт её жизнь. Всё казалось нереальным, так не бывает! Сон был неожиданным и интересным. Очень подмывало себя ущипнуть: «Я это или не я?»
В тот миг её абсолютно, до мурашек, до дрожи пронзило чувство их безусловного родства. Это было состояние высокой энергетики, потрясения, которого никогда уже не забыть. Она понимала – вообще человек прекрасен каждый. В каждом есть божественное. Но у всех людей оно своё и проявляется по-своему. И потому-то в жизни слишком часто это прекрасное божеское утекает в какую-то чёрную трещину, как уходят иногда под землю даже большие реки, способные в замысле пробиться и впасть в океан. Прячется, спасая себя от оскорбительного непонимания, загрязнения, затоптания. Прячется так иной раз глубоко, что человек сам забывает о своём сокровенном. Но мерить глубины человека, извлекать из трещин утекшие источники, направляя их в русла к поверхности – лучшее. Можно жить ради этого. А если бы это поняли и другие люди, зная всё про всех, что в каждом есть хорошее, не пришлось бы никому ничего прятать: «Так кто же он? Что так старательно прячет?».
Она это так реально ощущала, но ничего ещё не могла понять.  Они говорили о совершенно не значимых вещах, но было ясно, что каждый тихонько изучает другого. Внезапно на мгновение остановились, каждый бегло взглянув в лицо. Его глаза, такие удивительно глубокие, но лукаво-добрые смотрели на неё с восхищением и удивлением. Он спросил:
 – Ты устала?
Видно, почувствовав, что она замедлила шаг.
 – Может, немножко постоим, отдохнём. Разрешишь, я закурю в сторонке? А потом, давай пойдём в кафешку? Правда, нам по дороге не одна не встретилась. Будем искать?
Он спросил это так уверенно и непринуждённо, как будто они были знакомы тысячу лет.

Внезапный свежий ветер надул рваных дождевых облаков, заморосило. Они быстрым шагом пошли к остановке автобуса. Ждать пришлось недолго, но когда он подъехал, народ уже столпился. В автобусе было жарко, люди стояли плотно, и они впервые были так близки друг к другу, что она почувствовала, как легонькие иголочки пошли по спине, и затрепетало сердце. Было ощущение, точно она прикасается пальцами, видит, слышит, ощущает, что-то запретное, скрытое, обжигающее сладостью и так неистово манящее в неизвестность. Она всем духом, словно разрешила себе, дала волю и сама была удивлена этой смелости прикосновений. Он стоял рядом, и улыбка не сходила с его лица. Смутилась, опустила глаза, решив, что он прочитал её мысли.
Приехали быстро. Выйдя из автобуса, они так и не нашли кафешки, решили на метро добраться в центр уж там-то точно можно будет, где-то уютно посидеть, и выпить чашечку кофе, и непринуждённо поболтать.

В метро, торопясь, сновали люди, как в муравейнике. На эскалаторе он стал впереди её, ниже ступенькой и ей было, от этого, как-то неловко. Понемногу сердце стало биться ровнее и спокойнее. Теперь надо было подумать, как вести себя дальше и что говорить. Его лёгкие, нечаянные прикосновения приводили в дикий трепет всё тело. Это чувство было, как необъяснимое беспокойство. С ним было чисто, свежо и радостно.

Кафе оказалось совсем рядом с метро – уютное, с располагающим комфортом, играла музыка, народу было мало в эти утренние часы. Они нашли удалённый столик, как будто ожидавший их. Вначале сели напротив друг друга. Она смотрела на него во все глаза, стараясь понять: что он, кто он? Не только для себя, но и для его самого.

А он не пустил её к себе, она хорошо это поняла. Он поймал, перехватил её взгляд, как ловят мяч, чтобы тут же отбросить. Спрятался за мелькнувшей улыбкой.  Спросил:
 – Что тебе заказать? У тебя есть пожелания?
От неожиданности она вздрогнула и тихо ответила:
 – Кофе, пожалуйста! Можно сок и всё! Больше ничего не надо.
 – Может, немножко шампанского, за встречу? Как, ты не против? – спросил он,
 – Ну, если капельку – можно! – смущённо ответила она.
 – Ну, тогда пирожное ещё, ОК?! – предложил он. – Какое, выбирай!
Она задумалась:
 – Пожалуй,  маленькое буше.
 – Хорошо, – сказал он и пошел делать заказ.

И вдруг на неё нахлынул и накрыл с головой «девятый вал» такого невыносимого самолюбивого стыда, что она захлебнулась в нём и почувствовала, что тонет. В глазах потемнело, сдавило горло, прервалось дыхание, заложило уши.
 «Что это со мной? – подумала она. – Что же меня так притягивает в нём?».

Феноменальная груда человеческой фантазии – она безгранична. Обострилось её восприятие всего, а мысли толпились и рвались наружу. Она понимала, что судьба держит её в ежовых рукавицах и больших подарков ей не делает.
 Так что же это?
Сидела и медленно плавилась на адском огне своего волнения, ждала.
Он подошел очень тихо, от неожиданности она вздрогнула, а он поставил поднос с заказом на стол и спросил:
 – Задумалась? О чём? Но я ведь не долго был, ну давай, рассказывай.
Она удивлённо посмотрела и улыбнулась, опять показалось, что он угадал, непонятные ей самой, мысли. Судьба ни о чём не сообщает заранее, а может, и сама не знает.

Потом они пили шампанское, кофе, ели конфеты и пирожные.  Долго говорили о разном, но особо не имеющем значения для каждого, и уже переживая надвигающуюся разлуку. Он спросил разрешения и сел радом, совсем близко – так, что можно было явно ощутить его удивительный, пьянящий запах, и видеть его таинственно искрящиеся глаза. В груди у неё вдруг так ярко полыхнуло зарево надежды: «А может это он? Тот, которого она ждала всю жизнь?».
Легко кружилась голова, и во всём теле сама собою пела музыка. Быть рядом – лишь это являлось главным для них, лишь это составляло реальность, лишь это означало жизнь, принося невыразимое блаженство. Когда она на мгновение, постепенно приходила в себя, после бесконечности и беспредельности, в которые бросили её его прикосновения, всё было вокруг волшебным, окутанным такой манящей тайной запредельности ощущений. Всё это время она пребывала в состоянии полной самоотрешенности, захваченная вихрем молчаливого диалога глаз. Видно, рок соединил их навечно, будто они выпили любовный напиток, сами этого не подозревая. Её не покидало ощущение душевного напряжения. Она ещё не знала, что это такое – уход ли старого или рождение нового, но что это есть редкое необычное для неё состояние надежды, чувствовала.
А разве бывает надежда так просто?
И эта надежда, пока ещё не ясная, уже связывала их.
Зачем отыскивать тайные пружины того, что уже свершилось?
Редкая женщина испытывала когда-либо такие восторги, какие довелось испытать ей. Но наслаждение отличается тем, что оно не может длиться очень долго, а утрата – необходимая цена, которую мы платим за обладание.

А шальной дождь атаковал крышу, ещё осенние последние молнии раскалывали землю, а гром сотрясал мир прямо за окнами. Он сказал:
 – Мне пора. Ещё есть неотложные дела. Прости.
Она подумала – хорошо бы не расставаться, а вслух сказала:
 – Конечно, мне тоже надо спешить.
Они стали торопливо собираться, скрывая за этим нежелание уходить с этого сказочного места. Вышли на улицу, а дождь лил как из ведра. Они спрятались под зонтиком. Им не надоедало продолжать говорить и слушать.
Люди, дома, улица – всё приобретало какой-то дополнительный смысл. А если бы она шла одна, всё бессмысленно – улица, деревья, дома и вся жизнь.
Он провожал её, но обратный путь был значительно стремительней, чем ей хотелось. Успокаивались тем, что завтра кто-то из них позвонит. Но вот эти минуты были самыми беспощадными.
 Дальше – не легче.

Неожиданный, сумасшедший поцелуй на прощание, останавливающий дыхание, и ещё несколько ударов грома, из-за которых она невольно прильнула к нему, уронили их в объятья. Счастье стояло у горла. И каждый раз, целуя, он отпивал несколько глотков этого счастья. Казалось, всё это длится бесконечно, а пролетело в краткий миг.
 Все, пора!
Она мягко отстранила его, улыбнулась, взмахнула рукой и вошла в автобус.
Мир возвращался в своё будничное русло, снова звенели трамваи, ругались пассажиры, шумели студенты, а она, сидя у окна удаляющегося автобуса, ещё ласкала его тоскующим взглядом.

08.11.14