Ледовые рейды 1942 г. ч. 6

Гарсия Канеля срочно отвезли на санях в Ейск, в эвакогоспиталь. В итоге двое партизан так и не смогли выбраться из ледяных торосов. Их искали долго, но красноармейца Валерия так и не смогли найти, а испанца Мануэля Бельда обнаружил, почти скрытого под снежным саваном, Руис де Аро. Его безжизненная рука судорожно сжимала горсть снега. Студент Мануэль (1915 г.р.) в 1936 г. сменил книги на винтовку, затем на танк, чтобы защитить Республику, отважный боец, командир 2-й танковой бригады, ставший в итоге командиром дивизии республиканской армии Испании, коммунист, посчитавший за счастье вновь сражаться с фашизмом даже в звании рядового. Патриот своей родины, он так мечтал вновь увидеть яркое синее небо родной Валенсии и вот погиб - замерз! Хоронила Мануэля Бельда Тортоса вся часть во главе с командирами. Пламенно выступал Рафаэль Эстрела и другие сослуживцы и только ветер разнес эхо залпа из пистолетов, винтовок, автоматов далеко по всей округе... Боевая работа продолжалась и в тыл противника, невзирая на непогоду, одновременно из трех пунктов отправлялись группы диверсантов-минёров. Одной из первых проникла на северный берег Таганрогского залива, неслышно пересекла фашистскую патрульную дорожку, установила мины и уничтожила вражеский грузовик с солдатами - боевая группа мл. лейтенанта И.М. Яценко.

Незримыми и неслышными пробирались к занятому оккупантами берегу группы лейтенанта П.А. Романюк, мл. лейтенантов: Ф.Е. Козлова и А.В. Короленко, бывших лётчиков Испанской республиканской армии барселонца Франсиско Гаспара, Иполито Ногеса, Кано Эрехенио, Антонио Эсмеральдо, Бенито, Устарроса и Эрерры, валенсийца Анхелья Альберки, бывшего механика Хуана, Рафаэля Эстрелло, старшины М.А. Репина, ряд. В. Липницкого, бывшего донбасского горняка сержанта Г.И. Ненеко, бывшего студента Института иностранных языков Франсиско Гульона. Скоро он превратится в одного из самых известных испанских партизанских командиров и будет руководить вылазками во льдах Азовского моря. Организатор рейдов во вражеский тыл полковник И.Г. Старинов рассказывал: «Чтобы наносить удары по врагу непрерывно, не пропуская ни одной зимней ночи, минёры работали в три смены. Пока одни совершали вылазки, другие готовились к походу, третьи отдыхали. Отдых был непродолжительным, но зато в натопленных хатах, шабельчане старались как могли, согреть после ледяных походов своих защитников. Рыбаки ежедневно доставляли им корзины свежей рыбы. Однажды во время подлёдного лова при налёте вражеской авиации были убиты лошади и ранены рыбаки-старики А.В. Бондаренко, А.Ф. Кирпун, С.Е. Пусташов, Н.И. Павленко. Ежедневно с наступлением темноты к противоположному берегу Азовского моря направлялось от 2 до 6 ДРГ численностью в 6–8 чел. Каждая из них несла по 8–12 мин, в том числе по 2–3 мины-сюрприза и 6–8 противотранспортных мин. Всем группам ставилась задача в течение ночи выйти в тыл врага, установить мины на дорогах с целью уничтожения его автотранспорта и живой силы.

Многим группам также ставилась дополнительная задача захвата «языка». И каждую ночь от Таганрога до Бердянска белую тишину всё чаще нарушал грохот взрывов. Взлетали на воздух грузовики, тягачи с орудиями, танки, взрывались склады с горючим и боеприпасами, блиндажи неприятеля. При помощи мин-сюрпризов минировались небольшие мосты, телеграфные и телефонные столбы с установлением времени взрыва с задержкой на 1–2 часа. После взрыва противник начинал передвижение по дорогам и подрывался на установленных в 200–500 м от места взрыва противотранспортных и противопехотных минах. Подсчёт нанесённых врагу потерь был затруднён, в донесениях отмечалось: «Многие группы потерь противника непосредственно не наблюдали, но взрывы установленных мин слышали». Но некоторые результаты удалось всё же зафиксировать… Так, группа Хорькова в селе Обрыв (ныне – Новоазовский р-н Донецкой обл.) взорвала грузовую машину противника. Группа Франсиско Гульона захватила в Самсоновке, в установленной на льду будке румынский телефонный аппарат. ДРГ лейтенанта Ященко уничтожила 15 немцев и подорвала больше 10 телеграфных столбов. При выполнении заданий особенно отличились: Т.П. Чепак, инструктора Ф. Гульон и А. Анхель, «которые в трудных условиях полностью выполнили задачу, проявив при этом отвагу и знание дела». При обнаружении групп или после взрыва мин, противник открывал беспорядочный ружейно-пулемётный, а иногда и минометно-артиллерийский огонь на значительных участках, порой на расстоянии до 20 км, освещая местность прожекторами и ракетами. Обнаруженные ДДГ, однако, не преследовались.

Уже после первых диверсий, опасаясь нашего десанта, немцы значительно усилили охрану побережья, взорвали лёд около берега на значительных участках в районе Беглицкой косы, но минёры преодолевали их с помощью досок. Кроме того, оккупанты выгоняли на берег моря стариков и молодежь, заставляя выдалбливать полыньи около берега и в других местах, шириной до 10–15 м, к утру, впрочем, замерзавшие на морозе. Толщина льда в это время достигала 1 м. В приазовских сёлах численно возросли вражеские гарнизоны. Противник также стал строить доты и минировать подходы к селениям Ореховка и Самсоновка. Однако всё это не могло остановить армейских диверсантов. Уже к середине февраля большая часть сапёров сводного инженерного батальона получила боевую закалку. В донесении сообщалось: «Настроение личного состава бодрое, и люди с большой охотой и желанием идут на выполнение задач по минированию». Потери батальона за первые 12 дней боевой работы составили 9 чел.: был убит проводник, ранены 3 чел. Замёрз инструктор ОУЦ Западного фронта Мануэль Бельда, ещё 3 чел. получили обморожения разной степени тяжести, в т. ч. одно тяжёлое. Вскоре условия боевых выходов вновь ухудшились, теперь уже из-за резкого потепления. С 10 по 15 февраля и с 24 февраля по 1 марта на поверхности льда вблизи берега появилась вода, местами доходившая до 30–35 см, трещины до 1 м. В докладе указывалось о трудностях в организации боевой работы: «Сводный батальон диверсантов нуждается в доп. денежных ассигнованиях на оплату проводников, доп. питание в виде высококачественных концентратов для групп, действующих в тылу, так как время работы одной группы порой занимает до 3 суток.

Необходимо хорошее вооружение и снаряжение. В батальоне только одни винтовки». И самое главное, требовалась кожаная обувь, «так как 60 процентов личного состава сводного батальона были одеты в валенки». Вылазки в тыл врага, когда основным оружием была винтовка, реже автомат, гранаты, а в рукопашной схватке нож, свидетельствовали о личной храбрости каждого участника опасных заданий; они вырабатывали смекалку и выносливость, воспитывали мужество и отвагу, взаимную выручку. Армейские сапёры ежедневно, только в один конец, на санях, преодолевали расстояние равное ширине залива (до 40-50-60 км). Переход в любых погодных условиях, сначала при сильном ветре и морозе, а затем ещё более опасной оттепели – был, несомненно, подвигом, и таких подвигов сапёры-диверсанты совершили более сотни. Выдвигались с советской стороны ещё засветло и только глубокой ночью, оставив лошадей в торосах (натёрах) на расстоянии от 0,5 до 5 км в зависимости от видимости, бесшумно снимали часовых, не давая им возможности даже пикнуть, ставили мины, брали «языков» и отправлялись обратно. Но бывало и так, что после выполнения задания, особенно в пургу или в тёмные ночи, группы часто, не находя лошадей, возвращались домой «пешим порядком». И так без перерыва - день за днем... Сохранился рассказ об одной из вылазок низкорослого тщедушного на вид паренька из Мадрида, но уже опытного воина антифашиста Луиса Кастильо. До наступления темноты, никого не встретив, проехали по льду км 25. Не доезжая на санях километров пяти до вражеского берега, за торосом оставили лошадей и возчиков, а сами (8 чел.) - на берег.

Шли молча в сплошной снежной пелене, при завывании ветра и поскрипывании под ногами слежавшегося снега. Никто не знал, где немцы, может совсем рядом, слышат нас и готовятся ударить. Но вот ветер донес какие-то непонятные звуки. Остановились, выждали, снова звенящая тишина и снова пошли вперед. Наконец добрались до берега, там наверху, на дороге изредка сигналят проходящие автомобили... Теперь понятно, где враг и на душе стало спокойнее - исчезла неизвестность. Все хотят, как можно скорее выйти к дороге и заложить мины. Карабкаемся вверх - крутизна изрядная. Кто-то неосторожно задел не то камень, не то кусок обледенелого грунта, и он с шумом падает вниз. Все замерли, насторожились. Вблизи пролетела какая-то птица. Чёрт её носит по ночам! Опять медленно стали взбираться вверх. Вдруг послышался чей-то голос, ему откликнулся другой. Вскоре заскрипели шаги на снегу. Когда солдаты проходили мимо, они были четко видны на снежном фоне. Хотелось, конечно, бросить пару гранат, но мы лежали, не выдавая себя, и каждый слышал стук своего сердца. Патрульных трогать не стали, так как стояла другая боевая задача - заминировать дорогу. Наконец преодолели подъём и вышли на дорогу, на ней вдали показались огни автомобильных фар. Прямо на нас, ярко освещая путь, двигалась большая колонна. Пришлось её пропускать, после чего приступили к минированию. Не так-то просто вырыть финским ножом в мерзлой земле углубления, лунки. Стало жарко и вот уже мины установлены и замаскированы. В это время замелькали огни новой колонны, идущей по направлению к фронту. Неужели и эта колонна пройдет мимо?

Продолжение следует в части  7                http://proza.ru/2020/01/08/1829