de omnibus dubitandum 119. 171

ЧАСТЬ СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (1918)

Глава 119.171. ДЬЯВОЛЬСКИЙ АЗАРТ РЕВОЛЮЦИИ НАЧАЛ СТИХАТЬ В НАРОДЕ…

    Сейчас уже совершенно определенно можно утверждать, что чехословацкий мятеж фактически был спровоцирован самими большевиками…

    На территории бывшей Российской империи в 1917 году находилось 2,2 млн военнопленных, причем самый крупный отряд, почти полмиллиона, составляли венгры. Всего же из австро-венгерской армии, которую Россия по ходу Первой мировой била больше всего, в русский плен попало свыше миллиона солдат доброго десятка национальностей. Со всеми вытекающими — между славянскими и неславянскими нациями шла непримиримая война, и она не прекращалась и после пленения. Больше того, по мере распада армии и властных структур Российской империи сама она автоматом превращалась и в поле битвы, на котором разгоралась эта война за австрийское наследство.

    Чехословацкий мятеж — пусть важнейший, но лишь один из эпизодов этой войны.Как известно, чехословаки были самыми ненадежными солдатами Австро-Венгрии и при первой возможности сдавались в плен, поскольку считали Россию более дружественной страной, нежели Австро-Венгрию, в состав которой входили.

    Формирование чехословацких легионов началось в 1916 году, но на фронте трехдивизионный корпус появился уже после Февральской революции. Корпус отлично сражался во время летнего наступления Юго-Западного фронта в 1917 году.

    Октябрьский переворот чехословацкие полки встретили достаточно индифферентно, но, когда начались переговоры о мире, встревожились.

    Мирный договор предусматривал размен военнопленных, а в Австро-Венгрии солдаты и офицеры корпуса автоматически попадали за измену на виселицу {Странная историческая закономерность… В конце Первой мировой войны на территории России пытается спастись от выдачи Австро-Венгрии Чехословацкий корпус. В конце Второй мировой войны на территории Чехословакии попытается спастись от выдачи СССР Русская освободительная армия генерала А.А. Власова}.

    Положение чехословаков усугублялось тем, что, пока Ленин и Лейба Бронштейн (Троцкий) вели в Брест-Литовске свою революционную игру, Украина, на территории которой размещался корпус, заключила сепаратный мир и признала все требования Германии и Австрии.

    Через Киев чехословаки отошли в Россию и сосредоточились в Пензе.
Немедленно были форсированы переговоры со странами Антанты, и вскоре находящийся в Париже Чехословацкий национальный совет (председатель Томаш Масарик*) принял решение о переброске корпуса во Францию.

*) МАСАРИК Томаш (см. фото)

    Поначалу советское правительство поддержало это решение, и 21 марта — уже после заключения Брестского мира! — заявило о готовности вывезти сорокатысячный Чехословацкий корпус на Дальний Восток, откуда на пароходах стран Антанты можно было переправить чехов в Западную Европу.

    Решение везти их во Владивосток, а не в Архангельск или Мурманск настораживало. Советское правительство явно пыталось затянуть эвакуацию корпуса. И можно было, конечно, объяснять это попыткой умиротворить немцев, заинтересованных, чтобы чехословаки попали на фронт как можно позже, но все же правильнее поискать тут чисто большевистский интерес…

    Как бы то ни было, в середине мая чехословацкие эшелоны растянулись по всей длине сквозной железнодорожной магистрали от Пензы до Владивостока. Навстречу же им двигались эшелоны с военнопленными немцами и венграми. По замыслу стратегов, встретиться они должны были, обогнув весь земной шар, где-нибудь на Марне, но зачем же ждать так долго?

    14 мая в Челябинске произошла первая крупная драка между чехословаками, пробирающимися во Владивосток, и венграми. Местный Совдеп, контролируемый австрийскими военнопленными, арестовал чехов, участвовавших в драке. Им грозил расстрел. Тогда весь чехословацкий эшелон взялся за оружие и силой освободил товарищей.

    Они собирались двинуться дальше, но по приказу Лейбы Бронштейна (Троцкого) эшелон был остановлен.

    «Все Советы депутатов обязаны под страхом ответственности разоружить чехословаков. Каждый чехословак, найденный вооруженным на железнодорожной линии, должен быть расстрелян на месте. Каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооруженный солдат, должен быть выгружен из вагонов и заключен в концлагерь…».
Мотивировался приказ тем, что Владивосток занят японцами, которые могут помешать погрузке чехословаков на корабли.

    Объяснение подчеркнуто нелепое.

    Непонятно, с какой стати японцы стали бы препятствовать, а главное — как сумели бы малочисленные японские подразделения остановить мощный (40 тысяч штыков) корпус регулярной, хорошо обученной армии, да к тому же составленной из людей, стремящихся избежать виселицы? Право же, если бы японцам и пришла в голову такая безумная идея, их просто смели бы в Японское море…

    И мы уже не говорим о том, что даже если бы японцы и сумели остановить чехословаков, что за беда для большевиков? Там, на Дальнем Востоке, открылся бы еще один небольшой театр войны, на котором столкнулись бы между собой две чужеземные армии…

    Видимо, и самим чехословакам забота, проявленная большевиками, показалась весьма подозрительной.

    Оружие сдать они отказались.

    Первая попытка насильно разоружить их была сделана в Пензе. Чехословаки ответили огнем, потом сами перешли в контратаку и нечаянно свергли в Пензе советскую власть.

    Как огонек по бикфордову шнуру, вдоль железнодорожного пути, прорезавшего вдоль всю Россию, побежало восстание…

    Утром 25 мая чешские части военфельдшера капитана Гайды взяли Мариинск, а вечером вступили в бой за станцию Марьяновка в 40 километрах от Омска. На следующий день бригада полковника С. Войцеховского заняла Челябинск и Новониколаевск, а еще через два дня капитан С. Чечек захватил Пензу и Саратов.

    Это и был чехословацкий мятеж.

    Но и этот открытый мятеж ничем еще не угрожал ни России, ни советской власти — чехословаки продолжали двигаться на Восток.

    7 июня С. Войцеховский взял Омск и через три дня соединился с эшелонами Гайды.

    Большевикам, если бы они не хотели гражданской войны, достаточно было ничего не предпринимать — восставшие продолжали уходить к Владивостоку. Но гражданская война была необходима, необходимо было начать ее сразу по всей территории России еще до капитуляции Германии, и большевики не упустили свой шанс.

    С приближением чехословаков вспыхнуло вооруженное восстание в Самаре.

    Когда части С. Чечека захватили мост через реку Самару и входили в город, сами жители ловили на улицах большевиков и убивали их.

    8 июня в Самаре, занятой белочехами, образовалось правительство Поволжья — Комитет членов Учредительного собрания (КОМУЧ), а уже на следующий день, 9 июня 1918 года, советское правительство объявило об обязательной воинской службе {Организованное привлечение граждан на военную службу в советское время началось с 1918 года. Декрет СНК о создании Рабоче-Крестьянской Красной Армии от 15 января 1918 года предусматривал: добровольный набор; запись добровольцев не моложе 18 лет; доверять оружие только наиболее стойким и преданным рабочим, крестьянам и солдатам; срок службы - по подписке не менее 6 месяцев.
Однако уже первые месяцы после издания этого документа показали, что задачи по комплектованию РККА на добровольной основе не могли быть решены. В связи с этим 29 мая 1918 года было издано постановление ВЦИК "О принудительном наборе в Рабоче-Крестьянскую Красную армию". Первоначальный срок службы был установлен не менее 6 месяцев. В октябре 1918 года срок службы был увеличен до 1 года}.

    Тогда же был образован Восточный фронт, задача которого заключалась на первых порах лишь в противодействии продвижению чехов к Владивостоку.

    Чехословацкие части оказались, таким образом, втянутыми в гражданскую войну. Началась, как метко заметил Лейба Бронштейн (Троцкий), настоящая, революционная кристаллизация.

    И это когда дьявольский азарт революции постепенно начал стихать в народе…