Любовь, комсомол и весна

— У нас с тобой сложилась ситуация обратная Ленинской, христопродавец. Низы уже не могут, а верхи все не хотят угомонится. Хочешь ощутить разницу между вялым брожением и взрывом народного негодования? Я тебе это сейчас устрою.
— Хочешь спать? Тогда так и скажи, кукла Лена.
— Не хочу еще спать. Лучше бы рассказал мне что-нибудь пред сном. Как говорит моя мама: «Как бы красиво еврей ни говорил — надо понимать, доченька, что слушать его нельзя. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы он тебя трахнул». Но тут от судьбы не уйдешь — потрібні гроші. 
Поэтому, практически лишившись средств к существованию, не опустила руки, а прижалась к тебе и широко раздвинула ноги. И, в материальном смысле, сразу почувствовала большое облечение, это да. К счастью, это не попадает в финансовую отчетность нашей компании. Так что рассказывай давай. Еврей, который оказался нереально крут.
— В своих произведениях, кукла Лена, я пою исключительно о героическом прошлом, которое включает в себя две революции, КПСС и ее основателя В. И. Ленина. А также, трудовой подвиг. Правда, пою как умею, это да. Но, если ты просишь...
— Угу. Мировая революция? Нет, не слышали. Оленей в тундре пасём... Это не всё, не скромничай.
— А также пою о светлом пережитом — комсомоле, БАМе и Брежневе Леониде Ильиче. Дорогом.
— Как много в этом слове. Деньги, которые ты мне переводишь на карточку «Мир», вносят определенность в наши отношения, я имела ввиду. Продолжай.
— Ну и, срывающимся от волнения голосом, о тебе, кукла Лена. На фоне грез и фантазий.
— Угу, быль молодцу не в укор. Ты и Суслов — близнецы-братья, правда разной национальности. Наверное. Поэтому и к евреям по-разному относитесь. А так — одна пуповина.
— Есть еще одно различие кукла Лена. Я тебя люблю, а Суслов, к счастью — нет. А, в остальном, упрекнуть меня в том, что в песнях, которые я пою, слишком мало идейной тематики для строителей коммунизма, было бы не справедливо.
— Еще как справедливо! Ты же, христопродавец, поешь их по-еврейски! Ну и где тут тематика для строителей коммунизма? Действительно, ты бы со своим низкопоклонства перед Ближним Востоком, прекращай уже. А то не ровен час... Время то какое. Эпидемия коклюша сменяется бубонной чумой. За чумой приходит КОВМД...
— Ну какое время, кукла Лена? Неужели простой народ действительно задыхается от безысходности, хотя это отчасти успешно камуфлируются? Тогда его невыразимые страдания больно ранят мне душу. Но, вместе, мы сможем достичь большего в борьбе за перемены, любимая. И это помогает нам, под знаменем трусов Навального, внести неоценимый вклад. Скажу больше: «Я в это свято верю!».
— Верит он, энтузиаст. А время такое, как всегда. И простой народ от чего надо — от того и задыхается. Да, миазмы душат. Но дышится то легко!
Ох, боюсь я, твоя Стена Плача боком мне выйдет.
— Да, я сочетаю в себе еврейские ценности с либеральным мировоззрением, кукла Лена, но... Проницательно анализировать сложные системы с разнонаправленными векторами — это наше всё.
— Вот устроят тебе, с твоими разнонаправленными векторами «Умная голова — это хорошо, но, без нее — смешнее...». От чего содрогнется Израиль и большая часть просвещенного мира.
Приплетут ведь что-нибудь полюбому — не тощее вымя, так сдохшую корову. И это еще по самым оптимистичным прогнозам. И что я тогда без тебя буду делать? Эта же просто запредельный ужас какой-то!
— Тебе нечего боятся. Евреи, кукла Лена, люди мягкие и деликатные. Давай, милая, я укрою тебя бушлатом.
— Ой, да знаю я твою деликатность, перекатывает он меня к себе. Но хватит, экспресс Новый Уренгой-Тель-Авив отходит с первого пути. Быстро полюбил — и спать. Завтра на работу вставать рано. Видит Бог, я сопротивлялась изо всех сил...
— Полюбить — так полюбить. Горд возможностью. Умеешь же ты меня (см. картинку над текстом) соблазнять, кукла Лена...