Моё деревенское счастье. Опять в деревню!

Занятия по программе второго класса практически закончились. Несмотря на то, что все контрольные работы, типа, диктовок, решения примеров и арифметических задач, почему-то всегда про яблоки и груши или втекающую, вытекающую воду, и чистописание сданы, проверены, годовые оценки выставлены, школьники продолжали ежедневно приходить на три урока и обязательно выполнять домашние задания. Дисциплина!
Опытная учительница Антонина Сергеевна находила интересные темы, чтобы уроки не стали скучной обязаловкой. Все ждали завершающего родительского собрания, где ученикам должны быть вручены табели, как удостоверение, что все второклассники успешно переведены в следующий класс и теперь являются третьеклассниками!

Утро выдалось неспешным. Папа с мамой на работе. У бабушки на кухне всё шкворчит – печёт внукам поджаристые оладушки! Братишка надел штаны и теперь сосредоточенно высунув язык, занимается борьбой с чулками, пытаясь надеть их поверх штанин. Саша, с удовольствием приступил к любимому процессу умывания. Вода из высокого рукомойника при надавливании соска с плеском устремлялась по рукам и, скользнув с локтей, весело разбрызгивалась по полу. Нет, не вся. Через ладошки немного попадала и на лицо, в основном на его главную часть – нос!
Бабушка была мудрой. Чтобы как-то сократить этот ритуал и регулировать расход влаги, которую приходилось приносить с водоразборной колонки в полутора кварталах от дома, она наливала ограниченное количество воды, при окончании которой считалось, что чистота достигнута. Утёршись полотенцем, которое почему-то всегда получалось скомканным, внук, уже выполнивший домашнее задание, стал чистить и точить перочинный нож для завтрашнего однодневного похода класса в пригородный посёлок Волгино, куда Боровичане любят ездить отдыхать на вылазки. Сейчас там самое время срезать душистые букеты, где в парке между дубовых аллей растут обширные кусты сирени голубого, сиреневого и белого цветов.

Во дворе вдруг хлопнула калитка. Через мгновение появился радостный папа и сообщил, что сейчас придёт машина, и – в деревню! Саша озаботился, а как же табель? Оказалось, отец уже побывал в школе, всё устроил, и теперь вручил сыну документ с печатью, где во всех клеточках стояли пятёрки. Потом позвонил маме и сообщил, что выпала оказия на машине до Окуловки. Дальше они поездом направятся в деревню. Кто же откажется? Ура! Каникулы!
Вихрь восторга передался всем! Серёжка, оставив чулок в покое и запутываясь в нём, взобрался на диван и стал прыгать, как на батуте! Хотя это не разрешалось, сейчас осталось незамеченным. Всё закрутилось, как игрушечная лошадка подаренная братишке на день рождения, с болтающимися ногами, которая с шумным лоскотанием ездила кругами по полу до завершения завода пружины. Серёжка почему-то сразу отломал ей ноги и воткнул их в землю комнатного цветка, но тележка не остановилась, даже, когда была отломана и сама лошадка…
Два тюка ручной клади и сумка на ремне были приготовлены загодя. Бабушка сложила в Сашин вещмешок новую алюминиевую кастрюльку, наполнив её горячими оладьями и бутербродами с колбасой обмотав полотенцем и мягкими вещами. В промежутках разместила алюминиевую кружку и бутылки с охлаждённым молоком.
Здесь и машина подошла…

Дорога в Окуловку вилась от деревни к деревне, изобилуя поворотами и взгорками. Замелькали древние названия – Желомля, Хоромы, Бобовик, Гайново, Сушилово... Укатанная грунтовка перемежалась отрезками древней булыжной мостовой. В низинках встречались участки еле пролазной грязи, миновать которые помог только фронтовой опыт водителя. На очередном перегоне после большого посёлка с незнакомым названием Кулотино, шофёр, наконец, сделал техническую остановку, сказав, что теперь недалеко и дорога будет хорошей. На поезд успеем обязательно. Место он выбрал просто сказочное! Склоны были покрыты сплошным ковром ветреницы большими округлыми пятнами белого и жёлтого цветов. Поодаль от обочины в реденьком лесочке просматривались обширные солнечные полянки сочно-сиреневых перво цветов. Красоту ярко-зелёного весеннего убранства леса на фоне голубого неба дополнял многоголосый хор вернувшихся после зимовья птиц. Уезжать из душистого, звонкого  леса не хотелось! Но поезд ждать не будет!

Приехали к поезду вовремя. Сразу прошли в зал ожидания длинного с выходами к поездам на две стороны округлыми окнами ярко жёлтого цвета вокзала с высокими зеленоватыми колоннами вдоль обоих перронов поддерживавших широкий навес крыши. На торцовых краях здания большими буквами было написано ОКУЛОВКА.
Не успели Саша с Серёжей вдоволь накататься на скользком шлифованном полу, как вернулся папа и позвал всех на перрон – сейчас подойдёт наш поезд. Вопреки ожиданиям Саши скорый поезд подошёл медленно, осторожненько и, протяжно пшикнув, остановился. Пассажиров было немного. Наши путешественники без суеты вошли в полупустой вагон и заняли целое купе.
Почти сразу вокзал в окне чуть заметно двинулся, и поезд стал плавно набирать скорость. Бабушка без промедления стала выкладывать продукты на стол – энергия выпитого утром молока кончилась, пришло время перекусить основательнее. Когда из кастрюльки появилась гора поджаристых оладьев, весь вагон наполнился неповторимым ароматом. Тут же из глубины вагона прибежала девочка лет пяти с тощими светленькими косичками и, встав в проходе, в восхищении молча уставилась на столик. Бабушка улыбнулась ей с вопросом:
«Ты с кем едешь?»
«С мамой»
«Зови её сюда!»
Вместе с дочкой поздоровавшись, появилась опрятная мама с богатыми каштановыми косами уложенными «корзиной» вокруг головы.
«Здравствуй! Хочу угостить тебя и твою попрыгушку свежими оладьями – женщина, застеснявшись, заколебалась, – посмотри, как ей хочется!» убедительно добавила бабушка и опять улыбнулась.
«Спасибо!» Угощение было узаконено!
Мама сама вместе с малышкой уже находилась под чарами дивных запахов. Получив гостинцы под радостную припрыжку дочки, они направились в своё купе.
Домашние припасы закончились мгновенно. В завершение трапезы проводник принёс крепкий горячий чай в блестящих металлических подстаканниках с полукубиками белоснежного сахара по три кусочка на стакан.

Подстаканники были отдельным атрибутом вагонной традиции. В общих и плацкартных вагонах серебристые, блестящие были из никелированной латуни, украшенные рельефной чеканкой на железнодорожные темы. Это были разносезонные пейзажные панорамы лесов и полей зимой или летом. Через перелески, иной раз по горным долинам под длинными витиеватыми облаками дыма мчались поезда. Иногда на барельефах изображались крупно паровозы и тепловозы разных моделей. Со временем тема рисунков сменилась на русскую тройку, самолёты, корабли, спутники, ракеты и растительный орнамент. Качество картинок с годами примитивизировалось и терялось. Но долгое время всех их объединяли под звёздочкой три заглавные буквы МПС «Министерство Путей Сообщения», которые тоже постепенно исчезли. В пути эти буквы под стук колёс, использовались мальчишкой как развлечение – звучали в голове: «Эм-Пэ-Эс… Эм-Пэ-Эс… Эм-Пэ-Эс…». По изменению ритма можно было, не глядя в окно определять, что приближаемся к очередной станции. В купейных вагонах подстаканники были золотисто-мельхиоровые, и очень редко, из золотистой ажурной скани.

В ранних детских путешествиях Саша воспринял подстаканники как специальное устройство для подогрева, и однажды попросил папу, чтобы ему принесли без подстаканника, потому что он не любит горячий чай. Узнав причину желания, отец рассмеялся и основательно разъяснил, что к чему. Затем пошли вместе к вагонному титану и досыта насмотрелись, как проводник в маленькую пышущую пламенем топку крошечным совком добавлял каменный уголь. Потом, засыпав пачку чая в большой медный заварочный чайник, заливал крутым кипятком. Как фокусник на краешек приступочки вопреки законам физики расставлял шесть стаканов. Взболтнув заварку, разливал её дозами по стаканам и дополнял парящей струёй кипятка. Чай готов! По команде проводника выстроилась очередь из пассажиров. Каждый, взяв себе сахар из матерчатого мешочка и ложечку из коробки, со своим чаем отправлялся на место. В общих и плацкартных вагонах чай пассажиры разбирали самостоятельно, а в купейных разносили проводники. У них это получалось очень ловко – по три стакана в каждой руке. До 1961 года сладкий чай с заваркой стоил сорок копеек. Без сахара – десять копеек, а чистый кипяток бесплатно и без меры. Потом, до начала горбачёвской перестройки стал стоить четыре копейки и одну без сахара. В ельцинскую бытность, как-то быстро с подстаканников исчезли волшебные буквы "МПС", а мягкую советскую аббревиатуру заменили рычащей – РЖД, и при мощном насаждении базарной экономики даже чай становился всё дороже и дороже...

Незаметно добрались до станции Бологое, где после сытного обеда в знакомой с прошлого года Фабрике-Кухне, вечером сели на поезд Москва-Осташков и утомившись, не чувствуя неудобств уснули сидя, не раздеваясь. Посреди ночи папа, тронув ребятишек, сказал тихое заветное слово: «Подъезжаем!»
Братишки мгновенно сели на скамью. Только глаза спросонья предательски слипались. Но старший крепко держал младшего, чтобы тот не сверзнулся на пол.
Выгрузившись на полустанок Бакунино, и проводив поезд, полуношники с трудом вгляделись в непроглядную темень. И о чудо!
Из темноты в их сторону, держа под уздцы запряжённую в телегу лошадь, шёл с улыбкой дедушка!
Загрузив кладь, дед, взрыхлив охапку сена, покрыл одеялом и уложил бабушку с внуками на пушистое ложе, укрыв другим одеялом. Путешественники тронулись в путь по еле видимой, вернее – угадываемой, лесной дороге. Позади над горизонтом уже начинало светлеть ночное звёздное небо. На свежем воздухе, под слабое поскрипывание колёс, после долгого путешествия на автомобиле, перекладных поездах и в завершение пути на гужевой телеге пришёл здоровый сон.
Ребятишки не только дорогу, не запомнили даже, как их выгрузили дома...
Начались вторые райские каникулы!


Фото автора с фотовыставки "СТРАНА ДИВ!"