Трансформация

      
        История первая
   Детектив для Валентины

   В какой-то момент судьба начинает вмешиваться в твою однообразную налаженную жизнь, и хотя ты не понимаешь, почему совершаешь несвойственные для тебя поступки, ты подчиняешься силе, которая подталкивает тебя изнутри, как какой-то школьный озорник, выбивая тебя из зоны комфорта в непонятную тебе реальность.

   Все работники элитного гаража выстроились в ряд, ожидая придирчивого осмотра новой начальницы. Эта традиция появилась недавно, с тех пор как Ольга Викторовна была назначена менеджером над этими «чумазыми невеждами», как она их называла. Её сухощавая фигура в тесном костюмчике казалась здесь чужой и даже лишней. Она вышагивала вдоль линии своих подчинённых, вглядываясь в их «грубые лица, не освещённые светом возвышенного знания».

   – Итак, кто скажет, где Петров? – визгливый голос начальницы звучал ещё более отвратительно, чем обычно, в этой спокойной тишине ещё не проснувшегося утра. Он резал уши как циркулярная пила, и подчинённые недовольно морщились.

   – Да вон он лежит, – равнодушно ткнула пальцем в сторону дивана Валентина. Она знала, что старший механик гаража любил там отдыхать после «особо сложной» ночи, и, придя утром на работу, уже успела заметить его ботинок, торчащий из-за спинки дивана, развёрнутого лежаком к стене. Вероятно, вечером он сильно перепил и остался ночевать в гараже.

   – Верно, – прошипела Ольга Викторовна, покачивая аккуратной головкой на тонкой шее, словно кобра, завораживающая своими очками смелую женщину. Но Валентина была не из тех, кого можно было ввести в транс блестящими стёклами в золочёной оправе: на неё эти угрожающие штучки не действовали. Она смотрела в глаза сварке – те искры были пострашнее. – Как вы догадались?

   Валентина хотела было искренне признаться в том, что с утра заметила Петрова на диване, но тут внутри неё что-то переклинило, и она произнесла:
   –  Я каждый день смотрю детективы.

   – Надеюсь, не в рабочее время? – Ольга Викторовна продолжала ввинчивать свои серо-голубые глазки в лицо Валентины.
   
   – Нет, вечером прихожу домой после работы и сразу включаю телевизор, – продолжала врать женщина, сама удивляясь своему лицемерию. Старший механик вчера мимоходом обмолвился, что новая начальница обожает детективы, и постоянно строит из себя следователя, детей и семьи у неё нет, поэтому телевизор – самый близкий человек и тёплый друг. Вот Валентину и понесло – а что?

   – А как же ваша семья? – продолжала извиваться и шипеть вокруг неё Ольга Викторовна.

   – У меня нет семьи, – бодро соврала Валентина: идти, так до конца. – Я живу одна.

   Начальница с довольным видом одёрнула пиджачок, почувствовав в крупной женщине в спецодежде единомышленницу.

   – За работу! – скомандовала Ольга Викторовна снисходительным тоном. – И Петрова разбудите.

   Все разошлись по своим местам. Валентина залезла под капот очередного автомобиля, тихонько поругивая себя за глупую ложь: «И зачем я это сделала?! Прямо чёрт меня дёрнул! За язык потянул! Не зря говорят, что она всех под свою дудку плясать заставляет. И я туда же: без семьи, детективы смотрю… Тьфу, противно! И что я к ней подлизаться решила?!»

   Но Валентина знала ответ на свой гневный вопрос: дело в том, что новоприбывшая начальница была очень своенравной и про неё поговаривали, что она могла урезать и поднять зарплату в соответствии со своим настроением. А Валентине сейчас ох, как нужна была надбавка: у Лизы будет выпускной в школе, а у Катюхи – в детском саду. «Хочется, чтобы обе выглядели шикарно! Чтобы были довольны своим праздником. И что из того, что я немного приврала?! Это ведь ради дела, а не просто так, – оправдывалась Валентина сама перед собой. – Девочки имеют право быть красивыми».
Но худшее ждало после смены.

   – Валентина, – начальница обратилась к ней по имени: это кое-что да значило. Она уже не зачаровывала работницу своим странным танцем шеи и сверканием линз, а медленно и спокойно натягивала перчатки на свои худощавые руки, которые казались высохшими от отсутствия воды и питания. – Вы сегодня какой детектив смотреть будете?

   На мгновение Валентина опешила.
   – На который успею, – быстро вычислила она единственно возможный при данных обстоятельствах ответ.

   – Закругляйтесь. Я вам разрешаю сегодня пораньше уйти, – скомандовала начальница. – «Отца Брауна» начинают показывать в 16.00. Я думаю, вам будет жаль его пропустить.

   – О, да, – выдохнула Валентина. – Но как же… – она указала на незавершённую работу.

   Ольга Викторовна скользнула глазами в угол гаража, выцепила из темноты старшего механика и резюмировала:

   – Петров всё закончит. Он всё равно здесь ночует. До завтра!  – начальница приветливо помахала Валентине ручкой, и по её лицу скользнуло подобие улыбки.
Остолбеневшая Валентина приподняла усилием воли уголки рта, но веселиться ей не хотелось: в её планах не было ссориться с бригадой и старшим механиком. Она в растерянности обернулась к Петрову. Тот усмехнулся и махнул рукой:

   – Да ладно, иди. Мне не жалко. Поди, по хозяйству хлопот набралось – хоть раскидаешься маленько.

   – Спасибо, – хрипло шепнула Валентина, вытерла мазутные руки и бросилась переодеваться.

   Внезапно получившая кусочек свободы женщина неслась по улице широкими шагами, размахивая руками. В голове роились сотни мыслей: «Надо заскочить за Катюхой в детский сад. То-то она удивится, что я её так рано забираю. Зайдём в магазин… Приготовлю картошку с мясом или плов… Надо взять огурцы на салат… – произошедшее казалось женщине чудом и ей хотелось это отпраздновать. – А может быть, всё-таки фильм посмотреть? Вдруг начальница завтра про него спрашивать будет, а я не смогу ответить? – заволновалась Валентина. – Может и за Катюхой не заходить, а сразу домой? – заметались сомнения. – А потом Лиза за ней сбегает. Фильм… Это сейчас очень важно. Конечно, не важнее Катюхи, но это ведь и ради неё тоже. У неё сейчас всё равно ещё сончас. А я спокойненько посмотрю фильм, запишу имена, чтобы не забыть. Да что я, так её боюсь? – одёрнула себя женщина и тут же оправдалась. – Да не боюсь я её вовсе. Просто нужно поддержать вымысел. Как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Некрасиво будет, если обман раскроется. И самой будет стыдно, и человека обижу. Не делается так! Нечего было воду зря мутить, – укорила себя за нерешительность Валентина. – Всё, решено: подняла парус – надо плыть!»

   Устроившись перед телевизором, Валентина с любопытством рассматривала героев незнакомого ей мира. «Какие-то они все непоследовательные: то одно говорят, то с другим соглашаются. Это называется гибкостью ума, – тут же пояснила она самой себе и удивилась непонятно откуда вынырнувшей умной мысли. – Да ладно! Что ещё скажешь?»

   Но фильм действительно был интересным и затягивал Валентину в свои дома, увитые плющом, и улочки, обсаженные плотным кустарником, за каждым из которых могла скрываться тайна.

   «Отец Браун такой милый и по-настоящему самоотверженный, хоть и католик, – отметила про себя Валентина. – И что? – снова рассердилась она на себя. – Католик не может быть приличным человеком? Только православные священники могут быть добрыми? Да и добры ли они искренне, а не только в силу своей профессии? – с печалью подумала Валентина. – Что за мысли в твоей голове? – снова удивилась женщина непривычным размышлениям. – Вот что значит, один раз соврать, теперь все мысли кувырком. Раньше всё было понятно: работа, дом, дочери, ужин, сон, завтрак и снова всё по кругу. Без сомнений и размышлений. И вдруг жизненный поезд покатился по другому пути. Из-за этого и мысли сбились с привычного направления и стали буксовать, наталкиваясь одна на другую.

   «Это странно, – размышляла Валентина. – А если бы я вообще сделала что-то невероятное: купила бы билет и поехала бы куда-нибудь отдыхать? Мои мысли вообще изменились бы?»

   «Нельзя так резко всё менять. Это опасно, – одёрнула себя Валентина. – Неизвестно, к чему приведут такие метаморфозы. Опять?! – ужаснулась малопонятному слову не на шутку напуганная женщина. – Тихо. Успокойся. Ты просто смотришь фильм. Ничего более. Всё в порядке. Ты – в своей квартире, на своём диване. Но что происходит в моей голове?! Кто говорит эти странные непонятные слова, которые я никогда раньше не употребляла?»

   – Мам, ты что? – вошедшая старшая дочь с удивлением застала Валентину не перед кухонной плитой, а перед телевизором.

   – Что? – очнулась женщина и вынырнула из диалога с самой собой. – Это по работе, – машинально ответила она, максимально сократив объяснения причин своего непривычного поведения.

   Лиза с недоумением перевела взгляд с мамы на экран телевизора, где главные герои явно занимались чем-то иным, но не авторемонтом.

   – Сходишь за Катей? – не отрывая взгляда от экрана, попросила Валентина.

   – А ты что? – не поняла Лиза просьбу матери, которая всегда стремилась забирать младшую сама.

   – Мне нужно обязательно досмотреть этот фильм. Меня могут завтра о нём спросить. Это задание такое… – пробормотала Валентина под пристальным взглядом дочери.

   Озадаченная Лиза вышла из комнаты, не найдя, что спросить по поводу такого странного задания.

   – Зайдите в магазин, купите, что хотите, к ужину, – донёсся из комнаты мамин голос. – Кошелёк возьми на полке.

   «Мама доверяет мне распоряжаться деньгами по своему усмотрению? – Лиза взяла в руки кошелёк, предполагая, что там какие-нибудь несчастные триста рублей, поэтому мама и разрешает ей взять эту сумму. К её удивлению, в кошельке были две тысячные купюры, одна пятисотка и две сотни.

   «Что это? Шоковая терапия, о которой нам сегодня рассказывали в школе? Когда вдруг внезапно на тебя обрушивается ответственность, и ты должен повзрослеть за несколько минут?»

   Лиза на всякий случай вынула из кошелька тысячу и оставила на полке. Потом пошла на кухню и заглянула в холодильник: что бы сегодня приготовить на ужин? Может тупо сварить пельмени? Тогда вообще ничего покупать не надо. Масло заканчивается и молока совсем мало. Так, надо колбасы на бутерброды взять… и батон… и любимые Катюхины булочки… Ладно, с этим разобрались».

   В коридоре Лиза сунула в карман куртки пакет и кошелёк. Потом подумала и переложила кошелёк во внутренний карман.

   «Что с мамой? – размышляла Лиза, шагая по улице. – Она всегда как запалошная неслась с работы домой, что-то колдовала у плиты, потом мчалась в садик. После прогулки с малышкой накрывала на стол, закидывала в себя две добрые порции ужина. А уложив малую, сама тяжело падала на диван, не включая телик. А теперь она сидит, смотрит какую-то муть, доверяя мне деньги, покупки и Катюху».
   Поведение мамы казалось странным и необъяснимым.

  – А где мама? – недовольно спросила Катя, привыкшая к заведённому нерушимому ритуалу вечерней прогулки с мамой.

   – У неё задание по работе, – повторила мамино объяснение Лиза. – Поэтому мы с тобой должны зайти в магазин и купить продукты.

   – Сами? – восхитилась Катя. – Как взрослые?

   – Ну да. Только что попало, брать не будем, – сразу же строго предупредила Лиза. – Возьмём только то, что необходимо.

   – Потому что у нас денег мало? – спросила малая.

   – Потому что мы с тобой ответственные девочки, – поправила Лиза.

   – А что это значит? – спросила Катя, натягивая непослушные колготки, которые норовили пяткой налезть на пальцы.

   – Это значит, что мы ведём себя как мама, – пояснила Лиза и сама же засомневалась: мама как раз ведёт себя совершенно безответственно, просто сидит как зомби перед теликом в то время как они сейчас пойдут за продуктами.

   – М-м-м, – протянула Катя, делая вид, что поняла. Хотя на самом деле слово «ответственная» не стало ни капли понятней. Но со старшими лучше соглашаться, иначе они могут назвать тебя «глупой» или что ещё хуже «тупой». А тупой Кате быть совсем не хотелось. И она решила про себя, что будет подражать Лизе. Раз та знает, как именно нужно себя вести, значит, следует просто повторять её поступки.

    Катя доверчиво сунула свою ручонку в ладонь старшей сестры и зашагала рядом с важным видом: «Мы теперь – как мама! Не как те шумные мальчишки, которые бегают друг за другом и кричат. Мама бы так никогда не стала делать. И не так, как те девочки, что зашли в лужу и пытаются что-то из неё достать. Так мама тоже не поступила бы. Она бы шла быстро и уверенно, как будто знала всё на свете: и что сказать, и что купить. Ведь мама – самая умная!»

   В магазине Лиза загрузила всё необходимое в тележку и обрадовала Катю её булочками. Малышка хотела было запрыгать от восторга и захлопать в ладоши, но сдержалась, ведь теперь она вела себя как мама. А та всегда была скупой на выражение своих чувств.

   – Мама, мы дома, – с порога объявила Лиза. Ей не хотелось, чтобы Катя заметила странную перемену в маме, поэтому она стала громко говорить. – Сейчас мы с тобой разденемся, разложим продукты… вымоем руки…

   К облегчению Лизы в дверном проёме появилась мама:
   – Вы у меня уже такие взрослые.

   Мама спокойно улыбалась. Её взгляд не казался остекленевшим, как какое-то время назад. Глаза светились привычной теплотой. Это была прежняя мама.

   – Мама, – Катюха с восторгом обняла мамины колени и прижалась щекой к её животу. – Мы купили масло и булочки, – важно сообщила девочка. – Мы – ответственные, как ты, – добавила она, заглядывая в мамины глаза в поисках похвалы.

   – Вы у меня такие молодцы, – похвалила дочек Валентина. – А я вот сегодня сплоховала: сказала неправду. А потом сидела и за это расплачивалась. И вас заставила… Простите меня.

   – За что, мам? – удивилась Лиза. – Всё в порядке. Мы ведь уже взрослые и можем тебе помогать. Что в этом такого сложного?

   – Ты права, сложного в этом ничего нет, – согласилась Валентина с доводами дочки. – Просто я к этому не привыкла.

   – Привыкай, – подбодрила Лиза маму. – Да, Катя? – обратилась она за поддержкой к младшей сестрёнке. – Мы же можем маме помогать? Она ведь имеет право отдохнуть после работы?

   – Да, – радостно поддержала старшую сестру Катюха, не понимая в полной мере, что та имела в виду. Но младшая доверяла своей сестре и поэтому соглашалась с ней.

   Валентина обняла дочек, отчётливо не осознавая, то ли ей стыдно за свой странный поступок, то ли печально от того, что она не заметила, как её дочери подросли. Смешанные чувства путали мысли и вызывали влагу на глазах. Валентина всхлипнула.

   Лиза отстранилась от плеча матери, чтобы взглянуть ей в лицо, но не стала ни о чём спрашивать, чтобы не привлекать внимания Кати к слезам мамы. Та могла из-за этого расплакаться, ведь маленькие дети очень зависимы от настроения мамы.
Валентина улыбнулась и произнесла:

   – Сегодня такой странный день. Всё происходит как будто не со мной. Какие-то непривычные мысли, необъяснимые поступки. Жизнь меняется.

   – Это хорошо? – решила уточнить смысл происходящего Лиза.

   – Это нормально, – резюмировала свой день Валентина.

   Лиза кивнула: всё в норме – это главное.

   – Мы будем пить чай с булочками? – звонко поинтересовалась Катя.

   – Конечно, – пообещала Валентина, удивляясь новому ощущению свободы. Как будто она была в рабстве и теперь срок её заключения закончился. С неё сняли тяжёлые цепи, которые с грохотом упали у её ног, олицетворяя пройденный жизненный путь, на котором царили только обязательства и законы. Теперь впереди её ждали права и возможности.

    Историю вторую "Энергетическая полиция" слушайте на канале "Литературная кухня Альбины" в авторском прочтении.