Тугодум и камни

Однажды мне один приятель (назовем его - "Первый") рассказал, как он участвовал в разборках спортиков с новой братией на пустыре за Саина, с забрасыванием камнями спортсменов теми буйными другими. Следующий приятель (назовем его "Второй") как-то в то же время также поднял такой же контекст про тот же сюжет, обозначив себя на той же стороне, что и Первый.
 
В другой раз я, пользуясь случаем, спросил у Первого был ли факт участия Второго? Это он категорически опроверг неоспоримыми фактами, и я понял ключевой контекст и его интерпретацию.
Это такой же диссонанс, по типу, если бы некто жил в одной пацанской среде и действитнльности в 80-е, а ему, в современном фильме про т.н. "Раёны", решили показать иную с удобным легендированием в угоду актуального ныне расово-этнического баланса.

То есть, я тогда на берегу задумался почему от Второго такой мифодизайн, который персонально с ним не связан никак и не мог его касаться в силу иной его принадледности.

Далее сюжет развивался еще пуще. Как-то в то же время мне перепадала денежка от одного типка (назовем его - "Чаки") и надо было задействовать Второго в схемах, движухой которого надо было задействовать некоторую активность на инфополе. Я всячески старался поднять статус Второго перед Чаки, чтобы привлекаемому перепадало больше. Но, Чаки все время в отношение того шел на понижение и конкретно Второму ни в какую не проявлял щедрость.

Я со Вторым вроде кентовался и ранее, и на момент, и у него была непростая семейная ситуация. Я это видел и, к даденому от Чаки, прибавлял со своего кармана больше, чем  столько же. Чаки этого не знал. Второй тоже, не зная всей кухни, но видя, что я ему подкидываю подработку довольно серьезную за довольно пустую работу и даже в ряде случаев невыполнение, порывался накормить меня ведром одного блюда от его жены, которое, как он знал, всегда мне в пользу. Но, в итоге, ни ведра, ни толковой работы не выскочило. А на лицо был саботаж со стороны Второго, который, как я осознал позже, стал результатом занимаемой им стороны и веревочек от евоного работодателя.

Много позже до меня стала доходить действительность и про "камни", и про общую картину. Если Второго не было и не могло быть в побоище между участниками стороны, указанной Первым, в начале 90х, а, он представлял мне себя, как активный участник именно той стороны-партии, с кем он себя не ассоциирует теперь и, тем более та сторона-партия себя никак не ассоциирует по сей день со Вторым, то должно быть другое объяснение.

Догадки, что я был под контролем в то время у определенных структур возникали и прежде, до того периода, а конкретно тогда и прослушка в вазе с сахаром появлялась в некоем кафе вдруг при ужине с Чаки, и трубка гнала и грелась, и всякие проверки посторонних на предмет дома ли я, и электроника автомобиля выходившая вдруг из строя, и Чаки мне частенько подсовывающий анонимные трубки, повествуя просветительски между прочем о том, что команды структур конкурируют и даже воюют друг с другом. И многое-многое другое.

Таким образом, чуть позже, в тюрьме, до меня дошло, что "гнездо" (змеинное ли, осинное ли, или какое-либо еще, гадайте сами), в котором обитал как работяга пера и диктофона, а также столовался Второй, давно уже имело доступ к моему эфиру, считая меня засланцем в их среде, когда я там нарисовывался порой. И, он, имея некоторую благосклонность к моей, приятельской для него натуре по ряду прежних ситуаций, фактом своего рассказа о том, "чего не было и не могло быть" решил намекнуть мне, что я под контролем у их гнезда и тех га кого оно работает. Надеялся он, что до меня дойдет, что история о камнях, рассказанная мне Первым в моей машине станет логическим крючком, который вызовет в моей голове нестыковки и поможет понять, что утекла "легенда" именно из машины.

Я, находясь еще с редакционной поры в контакте с Чаки, делился с ним не только в рамках общих движух, которые он подмасливал денежуой с подачи неведомых мне кругов, но и сопутствующими обстоятельствами общения со Вторым. Чаки, имея доступ к иным "гнездовым" источникам, и узнав от меня наивного, что Второй пытался таким образом слить мне назревающую вокруг меня опасность, умолчал о угрозе мне, и заточился на the Second. По моему теперешнему мнению, "аццкая кукла", рисовавшая кому-то схемы в чьей-то игре для обозначения своей важности, рассчитывала на непогрешимость и монументальность своих разработок. Но, человеческий фактор и обстоятельства вне вычислительных мощностей Чаки выходили за рамки евоной компетенции.

А, ведь, запись - это всегда для чего-то! Наличие этого он, очевидно, не только понимал, и доподлинно знал, но и вел меня на убой. Природу этого развивать надо в отдельном фрактале повествования.

Некоторое время после всего этого я задумывался: по своему ли решению, по вышестоящему ли, Чаки решил наказать того Второго, как говорится рублем за статус добровольного или совестливого информатора. Но, по прошествии времени, я склонен считать, что урезание рубля для Второго было его собственным "узором" в БОЛЬШОЙ МУТНОЙ ИГРЕ. Симпатичен ли был Второй для Чаки - неизвестно. Но, снидение донатов для него через меня могло обозначать лишь два смысла: Чаки недодает в рассчете, чтобы Второй спрыгнул с сомнительногого предлоения, либо это - банальное презрение. По-моему, и, где-то позвоночником аукается, но, "кукла" относился к the Second, как к необезображенному интеллектом его уровня. Но, учитывая, что Второй был сыном фигуранта официальной истории, Чаки к нему мог относится снисходительно и включать в Эйкумену своего Халифата пусть и как второстепенного, но актора.

В чакиной игре или в той, в чьей он сам себя рисовал важным звеном, мне была была роль конкурентной фигуры, которую незазорно слить на упреждение.

Ох, если бы я сумел или имел намерение тогда просечь, что творится. Ощущалась некая осторожности Чаки, который обычно не чурался в общении со мной менторского тона. Но, часто чувствовалось, что он ведет меня набойню и боится, что я вдуг спрыгну и это дисквалифицирует его.

Я страдаю порой кишками и меня зовет приступами горшок. Вот, как-то раз сидючи в кафе с Чаки я начал бегать в уборную. Ну, ведь, сбитый режим, ненормированное питание не по расписанию, вредная не домашняя еда на стрелках с Чаки - в любой момент могли велючить процесс канализирования. И, началось. Выскочу, оправлюсь, помою руки, сяду за стол. И опять, и опять, и опять. По моему мнению, тогда Чаки посчитал, что я выбегаю и кому-то рапортую по телефону о том, что он говорит. Пару раз я видел и слышал тогда, что он заходил на горшок удостовериться, что я не переиграл его. Я галочку соответственную поставил, но, продолжил играть дальше. Всегда же интересно, чем все закончится.

Вернемся ко Второму, обобщая все, выходило, что он, предполагая, что я найду нестыковку в его мифе про камни, бросаемые им не на той стороне, толкнул мне "нереальную байку" на основании того, что Первый мне рассказал в моей машине.

Транспорт мой, что подтвердило его долгое нахождение на спецстоянке ГУВД, пока я чалился в тюрьме и даже несколько дольше, подвергался переоборудованию и демонтажу "студии". До этого, в период еще активного моего участия в движухах на инфополе, как-то вдруг оказалось, что некие "доброжелатели одним из вечеров залили мне в бак сахарного сиропа. Машина на следующий день не завелась, и ее пришлось буксировать в автоцентр откуда я ее покупал.

В том центре меня быстренько ознакомили с произошедшим и поставили в известность, что машина на полторы-две, а то и три недели выпадет из под моего контроля. По моим нынешним представлениям, именно тогда и под этим предлогом "люди в штатском" сумели взять под свой контроль превращения электросистемы моего авто в качественную студию звукозаписи.

Второй в своем секторе посвещения в контроль надо мной продемонстрировав мне свою иносказательную инициативу и лояльность на дружеской основе рассказом о замесе нееогда на пустыре за Саина. Он ожидал, что я просеку и до меня дойдет, что меня слушают и их гнездо имеет к тем записям не только доступ, но, возможно и инициативный сигнал.

Почему я думаю, что их гнездо имело доступ? Да потому что некоторое время прежде руководительный товарищ Второго, с которым я тоже искренне тогда кентовался, мне продемонстрировал и даже дал скачать с его носителя фотоматериал про одну семейную пару, которая была неслабыми игроками на инфополе, но, оказались весьма распущенными свингерами, забывшими положения ТБ в своих контактах с иностранцами.
 
Тот руководительный товарищ Второго, видя мой addiction от сенсаций для узких кругов, просчитал, что я не выдержу, да и, с кем-нибудь поделюсь увиденным о данной существующей подборке фотоматериала. Каюсь, так и вышло. Я поделился правом на просмотр и впечатлениями с Мамараци, а Чаки позволил даже скачать этот чудо-архив от меня.

Тогда у меня с ним был общий источник дохода и, играя в одной связке, я не представлял иных профессиональных коопераций. Хотя, сейчас, понимая, об этаком побеге Чаки с "бычком", то бишь мной, осознавая жадность этого денгодателя для Второго по причине понимания им попытки the Second оповестить меня об опасности, вижу что он также, как и вышеуказанный куратор-работодатель "камнеметателя", был не просто в курсе подставы, но и даже подливал туда масла.

Мамараци была ушами и глазами для двух гнезд, а Чаки...  А он, который меня прикармливал, долгое время был либо продолжением неведомых мне сил, либо столь ведомых, что он горел желанием казаться для меня загадочным, собирая и втягивая в себя все, как пылесос. Несколько раз он просил меня подвезти его на некие стрелки. Вероятно, рассчет был прост: я из любопытства должен был последить за ним и тем с кем он намеревался встречаться. Но, моя внутренняя чуйка говорила: "Оставтл его, вали! Это же спецом, штобэ ты засветился, как и5тересующийся!".

К вопросу о фотоматериале: как известно, у свингерской-стрингерской семьи был проведен обыск и изъяты системные носители информации, на которых они, совсем не заботясь о своей безопасности хранили тонны фото и видео. То, что это оказалось на руках у руководителя Второго показало, что их гнездо весьма осведомлено и имеет контакты с ЭТИМИ, которые хОдют в штатском, либо с крупными звездами на погонах, либо кланяются и шнырят перед облаченными верховной властью.
 
Ну, тогда мне это казалось весьма простым. И я даже не представлял, что тот руководитель-манипулятор Второго, с которым и я также кентовался, имеет прямой контакт и источники в кабинетах и со временем готов будет демонстрировать свою тональность и мне, дабы утвердиться в своем статусе.
Демонстрация та была по-всякому. Начиналось негласным интересом чьих я буду исчо с его родительницы накануне громко "убиенного" года с мотивами для назначенных "паровозов".

В момент перемещения всех ключевых медийных повествователей в Талды-Париж мы все, как будто были в одной связке. И интерес ко мне возможно и оставался, но был вторичным, если не тритичным. Так как мы жили в тех командировках всей братией из всяких гнезд и редакций в одной квартире месяцами и строчили репы в свои редакции. Каждый в свою.

Сейчас вызывает улыбку то далекое время, первая суверенная громогласица на внутренный страновой повод с тремя жертвами по типу трех крестов на Голгофе. Писалось мной о том разбирательстве объемно, детально и на полосу-полторы в свою газету формата А2.

Медийного опыта и академповествования к тому времени у меня уже было достаточно, штобэ впечатлять читателей из числа неких смотрителей за отделами системного анализа и прогнозирования. Что, по окончанию той эпопеи, несколько позже, через год с небольшим, послужило поводом для приглашения меня в них.

А пока я был в творческом полете и в отношениях с будущей матерью моей младшей дочери, апосля ееной очередной "пилы" меня, я умудрился отстоять у собственника газеты, где я чалился, свое право на канючинье про повысить слегка зарплату, штобэ и то и сё можно было себе позволить. Таким образом удалось и фотоаппарат сносный прикупить, и лоптоп, и взять кредит на машину. Не все сразу конечно, а со степенями посвещения и превентивными пробами.

На личные отношения у меня наивного надежды были обширные, но типичные: машина, дом, сад, огород, дети. А пока надо было дом, с которым моя пассия определилась по средствам, доводить до жизнеспособного состояния. Я мотался на прикупленной машине в жопу географии штобэ тот дом задевелопить, а роженица уже жила в квартире моей матери. А мне надо было и кафель доставить, и об угле развести, и за рабочими понаблюдать, и "кукушку" на крышу спроектировать и все такое. В общем жизнь жизнью. А ведь это таньга немалая.

Манипулятор Второго и мамаша моей дочери были на тот момент из разных радикально конкурирующих медиа-пулов. Следовательно, где-то на нижних недемонстрируемых этажах я ассоциировался у него как очевидный потакатель ихним конкурентам.

А тут я исчо и на машину присел из Германии пригнанную, и расходы есть, и весь такой медийно подкованный... В общем потенциальный вражина с ножом запазухой и фигушками в карманах.

Как-то раз, моя мама напросилась мне помочь советом, поддержать духом, ну и, сварганить кой-чего, когда я буду разгружаться в подмышках географии. В общем, везем мы кафель и я решаю проскочить на уже последние цифры зеленого на Сейфулина-Горького. И тут мне - пиз**ык, в переднее крыло втыкается автомобиль с Горького. Цвет сфетофора уже желтый и сразу красный. Камер наблюдения нет, но есть свидетели о красном. Авария слегка, но тратиться по любому придется, т.к. вдрун нарисовавшиеся  свидетели не видели зеленого, а все за красный.

С пострадавшей стороной общаюсь сдержанно и тактично. Маму сажу на такси и отправляю в квартиру. Разговор с водителем без ментов. Решили развести на месте. А он мне, между прочим: "...где работаешь, чем живешь?". Я без задней мысли и про журналистику и про текущие темы. А он исподволь: "О, да, у нас тоже родственница в журналистике не последняя персона. Тетка видная. Не всегда я с нею согласен, не читал, но не осуждаю...".

В итоге он прояснил, что это мать манипулятора Второго. А я и рад был это услышать. И, кааак давай за ее сына, что мы мол, кенты и все такое из одной тарелки кушали в Талды-Париже, в одну баню ходили и одни темы писали... А он мне: "Ну, что зови своих будем прицениваться и решать...".

Это потом мне сам манипулятор проговорился, что евоный дядька в СОПе и при делах. А, позже, я, будучи в одной структуре с почти что "синоптиками" усвоил информацию, что светофоры могут быть модерируемыми по ходу следования ведомого. А еще много позже, догадался, что вся эта ДТПшка рассчитывалась на посмотреть, кого же я начну подтягивать на порешать.

А подтягивать мне никого кроме не одного родственника-водителя и не пришлось. Да и, некого было больше. Что собственно, по всей вероятности расстроило ожидателей. Они-то ждали "цепочку", которая приведет их к клану и новым посвящениям, разоблачениям и погонам. Но мой родственник в их глазах оказался простым водилой с въевшимся солидолом до локтей.

На том и порешили, средства на ремонт я передаю частями через обнаруженное обще знакомое звено - манипулятора.
А пока суд, да дела я вдруг оказался "исписавшимся" во мнении владельца газеты где я вкалывал. Это было намекающим звоночком: "Пора бы тебе валить атседага!". Но, вторящим этому позитивчегом прозвенело обращение одного прежнего дядьки, который меня позвал работать экспертом к "синоптикам". Так я и статус поднял, и с долгами раскидался, и настроение засверкало.

Контактов с теми, с кем я задружился (я имею ввиду Второго и евоного куратора) я не потерял и периодически с ними пересекался. Брал от них "творения" и по их же просьбе представлял их нашим дядькам. Этакий безвозмездный промоушен за приятельство. Хотя, боюсь, что своим "благополучием" через чрезмерную удачливость я навел на себя подозрения с большей степенью сомнений и терзаний. Разумеется многим это могло быть занозой в жопе "чож ему прёт-то так?! С куя ли?!".

Но, несмотря ни на что я искал сред с общением, где можно было расплыться в приятельских воспоминаниях да и припить между делом слегка без машины. Семейственный клан манипулятора Второго с всем его профгнездом весьма гармонял с моими поисками "своих".
Безусловно, семейство видное и замешанное в разных инфоповодах и их дизайне. Но и, конкуренция на инфополе в реальной жизни фокусировалась совсем не по лекалам свободы слова и обмена информацией. Она глубже кооперации и цеховых интересов. Ибо, на перспективу кормушки и места под солнцем (экзистенциальном или фигуральном) на том поле. Враг он всегда враг, даже, если враг лишь в предположениях "мы подумали, а я постановил".

Съесть надо всех. Порядок он должен быть заточен под восходящие потоки, сталкивающиеся в руководящих звенья, которые, в свою очередь, также пучками соединяются в управления и кланы, а их руководители сидят за одним столом или за рубежом в статусах назначенных антагонистов с их непридельными пострадавшими последователями, какими по-моему мнению были и те самые свингеры, о которых упомянуто мной выше.

Уже позже всей той возни и волны, в которой перепало и мне, в одном из сетевых комментов я дал понять вышеуказанной свингерше, которая оказалась волею судеб далеко по факту соответствующего педалирования ситуации задействованными структурами, что ничего не могу поделать, но развидеть, увиденное некогда мной, не могу. Конечно, тот коммент тогда поняла только она. И только я понял ее состояние и обреченную паническую реплику в ответ. Что-то вроде: "Что же теперь делать?! Как теперь жить с этим, когда такое всплыло?!". А я ответил просто: "Брось все эти мысли. Живи, как тебе нравится. Ты же теперь в модельном бизе! У тебя есть дети, занимайся ими! И, ты в другой стране! И, насри на всех остальных тут. У вас с мужем теперь иная жизнь!".

Многое я еще не могу распутать. Возможно позже. И, как мне когда-то говаривал мой отец, - я тугодум.
А, по-моему, это и к лучшему. Я, в итоге, оказался в тех схемах как мебель. Которую двигали, царапая ее об углы узких пространств и оставляли мной борозды на паркете интеллектуального пространства.

И, это хорошо, когда ты дисфункционален в чужой игре, не смотря на принципы Бхагаватгиты, заключающиеся в зачесываемом колесничьим Кришной принцу Арджуне.
Даже если тебя дисквалифицируют по санскриту, оставайся себе на уме. Т.к. игра по чужим правилам не для меня. Хотя, попал я туда не просто так.

P.S. Первый, пусть и оказался катализатором моих прозрений, но ко всем остальным в этом повествовании он не имеет ни какого хоть сколько-нибудь примечательного отношения.