Первопроходцы

               

    Филиал Академии наук СССР, а ныне России расположился в небольшом, заполярном городке. Несколько научных институтов ведут свою «неустанную» деятельность, только не всегда продуктивно, по исследованию, разведке и освоению несметных богатств Крайнего Севера. Один из них - институт геологии.
     Из прошлого состава экспедиции опять включили двух неразлучных друзей: Стёпку Ретузова и Кирюху Срамнова. От таких товарищей можно было ожидать всё, что угодно, но рабочие руки в экспедиции всегда нужны.
 - Спиртного с собой не брать, сам проверять буду, -  сказал начальник геологической партии погрозив пальцем. - Смотрите у меня чтоб не получилось, как в прошлый раз!
  - Да что вы Фадей Палыч, как можно! – приятели подмигнули друг другу.
    Вездеход внутри был загружен до отказа, сверху на бортах сидели кроме Степана и Кирилла два научных работника среднего возраста: Стукалов и Льстецов. Возглавлял экспедицию учёный человек, большой знаток в области геологии, Фадей Павлович Хапов.
   - Давай Петя, поехали, - скомандовал он, сидя в кабине рядом с водителем – механиком.                -
    Вездеход сорвался с места, летняя геологическая экспедиция началась! Советский гусеничный транспортёр - нет для него препятствий и преград. Любые болота и ручьи ему нипочём, если за рычагами Петька Тягин. Хохотал он всегда громко, даже во время вождения, широко раскрыв рот и задрав голову. Любимую женщину он знал хуже, чем свой вездеход и мог разбираться в нём даже наощупь зажмурившись. ГТ- Ска шла по болотам стараясь обходить лесные массивы от бочки к бочке с топливом заполняя баки. Не секрет, что расход горючева у вездехода аховый, литр на километр. Экспедиция уходит на летний сезон за сотни километров от жилья в дикие неизведанные места Заполярья. Бочки с топливом были сброшены с вертолёта заранее по маршруту их следования. Начальник поудобней расположился рядом с Петькой в кабине и был обладателем ценнейшей карты «пятьсот метровки» с точными указаниями местности и скинутых грузов.
    Северный олень поднялся с лёжки и решил прогуляться вдоль кромки болота, так сказать размять ноги. Как его угораздило оказаться на пути отечественной техники с геологами? Не успев ничего сообразить, он моментально очутился внутри вездехода. Срамнов убирал карабин.
 - У вас день рождения через две недели Фадей Палыч, надо бы отметить!
 - Я вам отмечу, - небольшой кулак Фадея Павловича показался из проёма железной дверцы.
- Мясом, мясом! – поддержал Стёпка Ретузов, хохотнув и подмигнул Срамнову. 
   Через пятьдесят километров выскочили на заброшенную, взлётную полосу и Петька лихо остановил вездеход будто коня на скаку.   
 - Ничего себе! Откуда она здесь в лесу, что будем делать, а Фадей Палыч?
    Руководитель экспедиции внимательно водил пальцем вглядываясь в карту, а затем сдвинул на затылок спортивную шапочку и провёл ладонью по влажной лысине.
 - Странно, здесь она не отмечена.  Давай гони вдоль по полосе, - махнул он рукой. - Что болтаться по лесам и болотам, идём в нужном направлении, хоть семьсот метров пройдём с ветерком!
     Вездеход взревел и рванул по уже зарастающей мелкой растительностью грунтовой, взлётной полосе под одобрительно ликующие возгласы всех сидящих наверху. Полоса закончилась и съезжая, он ухнул, накренившись в кусты можжевельника и остановился.
  - Слезай мужики, приехали, гусеницу потеряли, – огорчённо сплюнул Петька. - Пойдём искать.
     Он взял кувалду и весь коллектив во главе с начальником поплёлся за ним. Восемьсот килограммовая пропажа нашлась не сразу, она аккуратно распласталась в начале взлётной полосы откуда они с такой лихостью стартовали.
  - Вот подлая «железяка», - ворчал Петька. - Это ж надо так угораздить. Иногда целый полевой сезон отмашешь и ничего, а тут на тебе, только отъехали.
    Над взлётной полосой теперь был слышен не шум винтокрылых машин, а тяжёлые удары кувалды выбивающие стальные «пальцы» из траков вперемежку с отборным, витиеватым матом.
    Учёные и рабочие в едином порыве плечом к плечу пошатываясь от усталости носили тяжёлые траки на другую сторону взлётной полосы к вездеходу. Сразу вспоминая о своих старых заболеваниях. Свежий ветерок, который они успели хлебнуть с летящего пулей вездехода быстро выветрился. Ретузов и Срамнов решили симулировать лёгкую простуду пытаясь усиленно кашлять, но скоро были изобличены и наказаны начальником двойной нормой переносимого груза. Руководство сборкой взял на себя опытный Петька хоть и обвиняли во всём его.
 - Что вы ходите как сонные мухи? - кричал он на рабочих Стёпку с Кирюхой, - таскайте шустрей. Вот на тружеников умственного труда покрикивать он не решался. Учёные народ нежный и очень ранимый, могут легко обидеться и траки запросто бросят, таскай потом за них. Так что лучше с ними повежливей. Да и санкции могут ввести по возвращению.
    Установка гусеницы вместе с отборной бранью заняла более полторы суток, что очень быстро. Хотя, как замечено бывалыми вездеходчиками, сборка гусеницы в полевых условиях без крепких выражений занимает намного больше времени. Через три дня прибыли на место в район научных исследований.
 - Разбиваем лагерь здесь, -  указующе взмахнув рукой распорядился Фадей Павлович.
    Живописное дикое место на берегу озера поражающее своим великолепием и красотой! Вряд ли кто бывал здесь раньше! Возвышается поросшая вековой сосной и белым ягелем сопка, отражаясь в чистейшем голубом водном зеркале. Начало июня, стоит невыносимая жара вторую неделю, дневное светило незаходящее даже ночью - это ли не сказка! Не знавший человека, нетронутый уголок природы наконец дождался покорителей. 
    Началось обустройство быта лагеря: заготовка дров, знакомство с местностью, первые выходы на маршруты и визуальные исследования взятых проб. Всё это немыслимо было без Кирюхи Срамнова. Он с большим умением и искусством справлялся с любой хозяйственной деятельностью, а в полевых условиях был вовсе незаменим. Недаром его ценили учёные и геологи стараясь брать всегда с собой в «поле». Техники было не нужно, Кирилл поднимал землю на дыбы взрывая её обычной лопатой с кореньями и камнями не хуже трактора в поисках нового месторождения, и огромная доля открытий принадлежала и ему.      
     День рождения руководителя выдался безоблачным и жарким. Лишь лёгкое дуновение ветерка создавало небольшую прохладу и рябь на водной глади озера. С самого утра у всех приятные хлопоты. На свежем воздухе был накрыт самодельный стол, разложены продукты питания, что при наличии алкоголя называют уже закуской. На праздничном столе красовались три бутылки. Кто - то даже раненько успел нарвать букетик цветов из лесного разнотравья. Наверно какой ни будь учёный и поставил в банку в центр стола, но решив, что Фадей Павлович не дама и может неправильно истолковать - выкинули. Ждать именинника пришлось не долго. Он вышел, протирая глаза из палатки и увидев алкоголь на столе погрозил кулаком Ретузову и Срамнову. Сначала Фадей Павлович был очень рассержен и даже зол, но видя, что все участники экспедиции желают принять активное участие в распитии, решил и сам чуть расслабиться и присоединился.
   За столом обсуждались вопросы о последних политических событиях, и планах института, о передовых исследованиях и новых разработках.  Количество выпитого увеличивалось и вопросы плавно перешли на бытовой уровень. Алкоголь сделал своё дело и характер Фадей Павловича стал добрым и мягким, как «пареная репа». Как - то сам собой стал рассматриваться вопрос о включении в учёный состав института за огромные заслуги и вклад в науку Ретузова и Срамнова. Подвыпивший Фадей Павлович обещал им свою помощь и содействие, тем более как оказалось, что девятилетнее образование не является большой помехой. Стёпка с Кирюхой обнимались и заранее благодарили Фадея Павловича обговаривая сумму зарплаты. Здесь в лесу за праздничным столом они уже были приняты в учёный совет. Дело оставалось за малым. Срамнов пытался взять у Фадея Павловича расписку, подтверждающую их включения в учёную среду, но тот загадочно хмыкнув, подумал и почему - то отказался. Стёпка Ретузов на радостях предложил Фадею Павловичу выпить на брудершафт и вытерев шершавой ладонью свои губы полез целоваться. Искушённый в науке учёный сейчас вежливо уклонился от этого заманчивого предложения, так как был немолод и к поцелуям уже совсем равнодушен. Все вдруг стали одной дружной семьёй. Беззаботно смеясь они обнимались, запросто хлопая друг- друга по плечу и спорили даже на научные темы. Темы, над которыми коллектив академии бился, разрабатывая годами, выпивший Стёпка Ретузов решал с лёгкостью за столом за пять минут. Он убеждённо говорил, что отечественная наука стоит на месте, её необходимо встряхнуть изнутри новыми вливаниями свежих кадров такими как он и Срамнов. Деятели науки насчёт вливаний соглашались, но только деньгами. Имея за плечами незаконченное среднее Степан спорил о глобальных проблемах доказывая свою правоту. Фадей Павлович из вежливости кивал и с ним соглашался. Сразу была выдвинута версия, что Ретузов самородок и второй Ломоносов и ему место рядом с ним Фадеем Павловичем в президиуме академии. Услышав, что он уже в президиуме Стёпка совсем разошёлся и заявил, что учёные даром жрут народный хлеб и протирают штаны в кабинетах. Это очень задело сидящих за столом. Он чуть было не вылетел из состава научных работников.
 - Таким словоблудам не место в академии наук, -заявил Фадей Павлович. - Там таких пустомелей и без тебя хватает.
   Стёпка откуда - то принёс ещё три бутылки алкоголя. Увидев крепкий тонизирующий напиток учёные единодушно заявили, что их мнение было ошибочным и Ретузов вновь принят в учёный совет и восстановлен на всех должностях.
    Многим известно действия алкоголя на организм: он тонизирует и расслабляет, расширяя сосуды, но это в малых дозировках. А как ведёт себя организм, когда дозировка многократно перевалила за норму? Одни становятся весёлыми и жизнерадостными, другие буйными, а Стёпка Ретузов бился на «калган», вызывая товарищей на поединок. Есть такая забава в некоторых пьяных компаниях. Ударяя лбом о лоб противника как горные козлы, но те бьются рогами, а не лбом.  Кто остался на ногах тот и победитель. Почему называется «калган» не понятно, этот корень растёт в Заполярье от расстройства живота. У Стёпки не лоб, а чугунная плита. Всегда он выходил победителем и не было ему равных. Трезвым он это никогда ни делал, а только когда перехватит лишку. Друзья предлагали ему подать заявку в олимпийский комитет, чтобы включили как вид спорта.
     Из большого уважения здесь вдалеке от жилья расположившись на берегу великолепного озера первому кому Стёпка предложил померяться силой лба был заслуженный учёный и светила науки Хапов Фадей Павлович. Хоть тот и был сильно выпивши, но узнав в чём тонкости этого вида спорта сразу предложил:
  - Иди Стёпушка, знаешь куда… Потренируйся пока о железный вездеход он всё равно без дела стоит и тебе радость и ему хорошо, отрехтуешь его немного.
    Кирюха Срамнов с Петькой тоже отказался, они Стёпкин лоб хорошо знали, и много раз проверяли его силу.  Другие два учёных вроде и хотели попробовать, но при руководстве было неловко. Они обещали внедрить этот вид спорта на увеселительных застольях в академической среде. Фадей Павлович так же выразил большое сомнение, что в Российской академии наук он будет востребован престарелыми академиками и членами корреспондентами в полной мере, если разве только после отчётных заседаний. Степан уверял что это истинно русский вид спорта отсеивает слабых и укрепляет мышцы спины и шеи.
    Стёпка не унимался. Откуда с Срамновым они вытащили ящик с ракетницами, из какой палатки? Они нужны были только на экстренный случай.
    Шатаясь, пьяный Ретузов размахивая заряженной ракетницей загорланил, - да здравствует Фадей Палыч! - и направив её в безоблачное небо, выстрелил.
    Медленно на парашюте спускалась светящаяся красная ракета, упав в лес за озером.
  - С днём рождения Фадей Палыч! – завопил пьянющий Срамнов и бабахнул из ракетницы туда же.
Возглас восхищения вырвался у присутствующих и началась стрельба, каждый хотел попробовать пальнуть. Ракеты падали одна за другой спускаясь на парашютах создавая ощущения грандиозного праздника.
   Как здорово! Фадей Павлович с торжествующей улыбкой смотрел на светящиеся ракеты, это всё в его честь он первопроходец и становится в один ряд с великими исследователями Севера. Если ему повезёт он откроет новое богатое месторождение. Он носом чует, что оно здесь есть, а если «редкоземелки», тогда и государственная премия гарантирована. Он примерял уже место на лацкане пиджака, где у него будет висеть медалька какой ни будь международной премии, посыплются звания, награды. Признание заслуг за рубежом, вот что важно. Если признают там, будут ценить и здесь. Эта формула проста и давно известна учёным. Может купить домик в Австрии он гнал от себя эту навязчивую мысль, но она вновь возвращалась, меняя только страну проживания. В конце концов мысль окончательно зацепилась за Швейцарию и Австрию.
    Какая стоит жара, нет и середины дня, а солнце палит как на юге! Он провёл ладонью по влажной лысине. Вдруг улыбка мгновенно исчезла, сменившись удивлением. В том месте куда падали ракеты на той стороне озера он увидел дым. Воображение моментально перенесло его со Швейцарских Альп в «места не столь отдалённые».
    Раскудрит перекукуй это самое безобидное выражение, вырвавшиеся из уст руководителя экспедиции. Сухой ягель загорелся от упавших ракет вспыхнув как порох. Лесной пожар! Что тут началось!
    Не нужно было мотора, на двух резиновых лодках Срамнов с Ретузовым гребли с невероятной скоростью. Делая три гребка в секунду, они побили мировой рекорд передвижения по водной поверхности. Именитые спортсмены-байдарочники могли лишь только сожалеть, что эти мужики не в отечественной сборной. Выкинув плав средства на берег экспедиция в полном составе устремились на склон. Бежать в подъём крайне тяжело даже трезвому, а людям от чьего дыхания вяла даже свежая, неокрепшая поросль было совсем непросто, и они быстро выдохлись. Кто был по моложе вскарабкался и уползли вперёд. Фадей Павлович так как был очень нетрезв и годы брали своё поэтому на вершину холма он вползал последний на четвереньках. Все были уже наверху сдерживая натиск стихии.
    Борьба с огнём дело сложное. Придётся попотеть, и здесь спина сразу взмокнет. Это не зарубежные научные журналы перелистовать в поисках новых тем и по кабинетам академии от безделья бродит, зубоскалить да чаёк попивать, здесь откаты совершенно другие - пламенные. Ретузов и Срамнов с Тягиным орудовали лопатами с остервенением, вгрызаясь в грунт, вскрывали верхний слой почвы, закидывая песком пламя. Учёным пришлось осваивать новую, несвойственную для них раннее профессию - пожарных. Жар от огня, едкий дым с угарным газом быстро сделал своё дело выветрив из организма алкоголь оставив после себя головную боль и изжогу с икотой от скверно приготовленной пищи Ретузовым. Разбушевавшиеся низовое пожарище долго сопротивлялось, поглощая огненным языком всё что попадалось на пути. Пламя то наступало, то под натиском людей откатывалось назад. Тяжёлая, изматывающаяся борьба шла с переменным успехом, и стихия сдалась, покорившись только к ночи.
    Старый заслуженный учёный, большой деятель науки Фадей Павлович Хапов нахватавшись угарного газа в прожжённой одежде и расплавленных сапогах сидел на поваленном дереве обхватив голову руками.
  - Фадей Палыч что с вами? - двое коллег сочувственно склонились над ним. - Пожар можно сказать ликвидирован.
    Молодые учёные отшатнулись, когда он поднял голову с трудом узнав в этом человеке своего руководителя. Лицо его было чёрным от сажи и копоти, с красными слезившимися от едкого дыма глазами, будто он плакал.
  - Где Ретузов и Срамнов? – произнёс он, – едва ворочая пересохшим языком.
  - Вот они.
  - Останетесь на пожаре на всю ночь, в лагерь не пойдёте, будете охранять, чтобы нового воспламенения не было.
  - А чего сразу мы? - возмутились они. - Мы тоже жрать хотим.
  - Потерпите, ягелю пожрёте… - рявкнул Фадей Павлович, - вон он уже готов к употреблению, - показал он на сгоревший, дымившийся ягель. - А к утру, если возгораний не будет, придёте в лагерь своим ходом, пешком вокруг озера.
    Ретузов присвистнул
  - Это километров пять будет.
 - Ничего это вам наука будет как из ракетниц шмалять, - зло процедил Фадей Павлович.   
     Обширный участок выгоревшего леса дымился за спинами изнурённых, голодных учёных. С трудом держась на ногах, задыхаясь и кашляя, они спускались, пошатываясь с выгоревшего холма к лодкам поддерживая под руки едва волочившего ноги Фадея Павловича.
     Два календарных дня выпали из графика поисков и значимых геологических открытий. Коллектив в полном составе вынужден был прильнуть к водопою, насыщая свои организмы живительной влагой местных родников.
     Впереди их ждали каждодневные выходы на маршруты и новые находки. Что этот уничтоженный огнём участок леса по сравнению с великими открытиями для такой необъятной страны с её просторами. Тьфу. 
     По приезду Фадей Павлович составил подробный отчёт о своих новейших изысканиях и проделанной работе. О пустяках, не касающихся науки не стал сообщать, защитил очередную учёную степень. Двое его коллег тоже чего - то наковыряли в недрах земли и были отмечены званиями, там у них этого добра на всех хватит.
     Обойдённые наградами труженики Срамнов и Ретузов встречали с друзьями день отечественной науки в академическом гараже, они то знали и были уверены, что все открытия совершаются благодаря таким как они. Что эти учёные без них, беспомощны как малые дети. Ну дитё дитём, ходи за ними. Да что они могут без них мужиков: ни дров нарубить, ни рыбы поймать, ни пожары тушить. Петька Тягин вспоминая с товарищами летнюю научную экспедицию громко ржал, широко раскрыв рот.