4. 6 Таль. Гибель Юрмаша

Роман “Драма российской промышленности 90-х”
О моей работе в правительстве Примакова-Маслюкова.
По дням и часам.
Глава 4. Сентябрь 1998 г

Знакомство с Георгием Талем.
Я пригласил в Белых дом на беседу руководителя ФСДН Георгия Таля и представителя управления ФСДН по Московской области Аваляна для объяснений по поводу банкротства Стройдормаша, ЭМЗ Мясищева и других.

Таль отвечал уклончиво и переводил стрелки ответственности на другие ведомства. Мол, Госдума приняла жестокий таков закон о банкротстве, правительство разрешило Госналогслужбе подавать к предприятиям иски о банкротстве в обход ФСДН, в комиссии ВЧК с мнением ФСДН не посчитались и так далее. Авалян молчал.

Объяснения Таля показались мне, на первый взгляд, убедительными. Но их них следовало, что для защиты промышленности от заказных банкротств требуется длительная позиционная борьба по изменению текущего законодательства.  И я понял, что позиция Таля - отговорка, что он верно служит команде Чубайса и кукловодам из “семьи” президента, что дело не в законодательстве, а в практике его применения. ФСДН и лично Таль имели достаточную процессуальную и административную силу чтобы любой арбитражный процесс о банкротстве повернуть в нужную сторону или не допустить вообще.

С момента моего въезда в Белый дом прошло лишь 11 дней, и я, конечно же, не   успел как следует разобраться в полномочиях и процедурах действия чиновников федеральных органов исполнительной власти. Пришлось учиться на ходу, тем более, что несмотря на высокий пост Маслюков не имел право давать Госналогслужбе и ФСДН прямые указания. Ими распоряжались руководители ведомств. И потому, следуя регламенту деятельности правительства РФ , я вынужден был готовить от имени Маслюкова поручения в их адрес, мол, рассмотрите жалобы по существу и предложите решение. Это, конечно же, было наивно – переправлять жалобу тем, на кого жалуются.

Состоялась встреча Маслюкова с директором МБРР  по России Картером. Обсуждали портфель проектов. Маслюков неожиданно объявил, что большинство проектов, кроме восьми, Россия аннулирует. Предлагается не позднее 14 января в срок один-два дня провести неофициальный “мозговой штурм” проектов и до 25-го принять по ним окончательное решение.

В ответ Картер высказал замечания в адрес России. По его мнению, имеют место избыточное участие в проектах государственных монополий, недостаточное - частного бизнеса, а наиболее эффективными являются проекты угольный, развитие водоснабжения, создание банковской системы гарантирования кредитов, тех. поддержка регионов и соглашение о разделе продукции. 

По мнению Картера, важно продолжать политику банкротств и вести расшивку неплатежей без бартера. Позиция Картера была одиозной. Он, как и весь западный бизнес, был заинтересован в разгосударствлении российской экономики, размельчении промышленности и провале России в кредитную яму.

28.09.98

Гигант “Юрмаш”, Западная Сибирь.
Это был крупнейший завод советской машиностроительной отрасли, воссозданное в дни войны из крупных предприятий Ленинграда, Сталинграда, Киева. Отличительной чертой завода было владение полным машиностроительным циклом — от выплавки стали в мартенах до выпуска готовых изделий. На заводе были разработаны и доведены до серийного производства артиллерийские системы, оборудование ракетно-космических стартов, горно-шахтное оборудование, подъёмно-транспортная техника, агрегаты отжима масел, экскаваторы-погрузчики и прочее значимое для гражданской и оборонной промышленности оборудование .

Назову по именам кто и как расправлялся с заводом, следуя безумной стратегии реформирования промышленности, изготовленной в прежние годы по американским лекалам в Минэкономики. Первый разрушитель - В.А Михайлов, глава департамента реформирования промышленности аппарата правительства. Он подготовил и направил на подпись Маслюкову проект решения по предложению 1-го зама министра госимущества Медведева на тему о порядке реформировании завода-гиганта “Юрмаш”.


Медведев и Михайлов, следуя духу принятой правительством во времена Черномырдина - Кириенко концепции реформирования предприятий промышленности, предлагали разукрупнить завод путём его раздела на независимые предприятия, в частности, выделить ТЭЦ, металлургический завод, инженерный центр, завод грузоподъёмных машин, завод горно-шахтного оборудования, транспортно-снабженческое предприятие.
 
В условиях переходной экономики и неразвитого рынка все эти предприятия были обречены на банкротство. Тем самым заводу, фактически, грозила самоликвидация.
Хитрость Михайлова была мне очевидна.

Вопрос о судьбе гиганта промышленности Юрмаш был настолько значителен по масштабу и последствиям, что его должно было бы коллективно решать Правительство. Причём, отдельным постановлением после проведения многих независимых экспертиз. Но в этом случае именно Михайлов должен был бы оказаться главным координатором вопроса и разработчиком текста постановления правительства. А Михайлов пытался свести дело к административному распоряжению вице-премьера и, тем самым, “подставлял” Маслюкова, предлагая ему одобрить план действий.

 К проекту решения Михайлов приложил много документов и в них следовало разобраться. Так что было вполне естественным, что Михаил Синелин, руководитель секретариата Маслюкова, поручил мне подготовить подробный доклад по Юрмашу для Маслюкова.