Именем Космоса. Часть 2. Глава 24

Глава XXIV

Чиль стоял у окна своего кабинета на Удеге. Сообщение, пришедшее от тридцать третьего – Энтлэса, – принесло боль, которую не так легко было взять под контроль. Он докладывал, что «Синь» взорван, местонахождение Старпома установить не удаётся, а по Терции носятся слухи о его гибели, дополненные не вызывающими доверия подробностями. В обязанности Гепардов входило информировать Центр обо всех событиях, волнующих группировку.

«Синь» взорван – значит, Майран остался без связи. Если он жив. Уже несколько дней в душе крепло ожидание беды. И беда пришла – несколько часов назад, в начале суток. Чиль ясно понял это, но, лишённый возможности прийти на помощь, оказаться рядом, был вынужден ждать. Ждать, пока поступят сообщения, пока всё станет ясно без его активного участия. Это была его жизнь, его работа: найти, научить и отпустить в беспрерывную опасность – а самому только координировать и ждать. Даже если под угрозой смертельного удара оказался друг.

Последним сообщением от Майрана было пришедшее за час до предполагаемой гибели. Он передавал, что из цивилизации происходит утечка информации об «ика» с материалами комплекса и юнседовцы хорошо осведомлены обо всём – они делают попытки выкупить «ика» у Капитана. И тут было о чём подумать. К настоящему моменту Гепард начал работу по поиску утечки и в первую очередь по проверке Конструкторского бюро.

Также Майран передавал о месте встречи корабля Крага и о стюардессе «Равэря». Надо поговорить с обоими. Крага – Тоспауша Слела – благополучно доставили в Гепард, не информируя, в какое именно подразделение СГБ он попал, а у самого Слела хватало понимания не спрашивать об этом. Со стюардессой было сложнее – Майран не сообщал, как именно вернётся она из группировки.

Когда в начале декабря – Чёрного декабря – в Гепард пришло известие о гибели Майрана, Чиль чувствовал беду. Но всё-таки это не было однозначно смертью. Сейчас сомнений не было.

Немного притупив ощущение боли, Чиль вышел из кабинета. Он шёл по пустынным в ранний час коридорам Административного – или Главного, как называли его курсанты – корпуса. В этой части Удеги сейчас было раннее утро. Рабочий день у сотрудников Гепарда начинался через два часа. Но на местах были дежурные; на полигоне недалеко отсюда подходило к концу очередное занятие у курсантов; в некоторых помещениях шли индивидуальные занятия.

Чиль остановился у двери на другом конце здания. Здесь занятие ещё не было закончено. Убедившись, что взял под контроль эмоции, он сжал перед грудью ладони, замкнув на себе свою энергию, и только тогда наступил на кнопку блокиратора в выемке стены у пола. Дверь бесшумно отошла в сторону.

Комната была небольшой, в ней не было никакой мебели, пол застилало толстое, гасящее звуки покрытие. Ученик, воурианец, сидел, сгруппировавшись и уйдя в себя, спиной к двери, его Наставник – напротив. Ученик не заметил появления Чиля. Наставник, лаурк, в полумраке комнаты посмотрел на Чиля внимательно и вдумчиво. Он был значительно старше всех, кто работал в Гепарде. Его звали Дари'ий Нэ'ич.

Чиль склонил перед Наставником голову. Не расходуя на гостя свою энергию, необходимую сейчас ученику, Наставник взглядом указал ему место, где он мог сесть и подождать окончания занятия. Через несколько минут ученик поднял голову, расслабляясь, отпуская утомлённые мышцы. Наставник позволил себе улыбку. Энергии ещё не пришли в соответствующее состояние покоя, и лишних движений сделано не было. Ещё через некоторое время Наставник негромко сказал:

– Путь, пройденный сегодня, тяжёл.

Он говорил на инна'ре – родном языке ученика. Курсант улыбнулся.

– Да, это было трудно, – ответил он на том же языке.

– Вам необходимо запомнить состояние оадо, скрытой угрозы, чтобы в дальнейшем безошибочно узнавать его вокруг себя, – уже на космолингве сказал Наставник. – Но мы ещё будем работать с вами над этим. А сейчас – занятие окончено, идите.

Ученик встал, попрощался с Наставником улыбкой и наклоном головы и вышел.

– Это улыбка человека, вернувшегося из дисбаланса к гармонии, поэтому в ней столько света, – сказал Наставник и тоже встал.

Чиль поднялся, опустил ладони, освобождая своё поле.

– Ты пришёл за помощью? – по-прежнему на космолингве спросил Дариий Нэич.

– Да, – сказал Чиль и заговорил по-лауркски, объясняя, что произошло и с кем, и прося помощи. Тонкий духовный контакт Майрана с Чилем не был тайной для Дариия Нэича. Он знал Майрана ещё по времени, когда тот учился в Гепарде.

Дариий Нэич спросил о причинах, по которым Чиль решился на такой шаг, идущий вразрез с правилами использования энергий – когда в первый раз пришли известия о гибели Майрана, он не просил об этом.

Чиль обратился в себя и ответил: когда пришло известие о гибели сначала Игоря, потом Майрана, он поверил в это и оставил тем самым друзей без энергетической помощи со своей стороны. Повторить ошибку он не хочет.

Дариий Нэич задумался, проверяя свои силы, и согласился попробовать поискать контакт с душой Майрана, не упомянув о том, о чём Чиль знал и сам: если Майран действительно погиб, то такой контакт мог принести вред человеку, оказавшемуся недостаточно подготовленным. Дариий Нэич попросил Чиля уйти. Чиль попросил позволения остаться. Нэич всмотрелся в него, определяя его способности и силы на данный момент, и дал согласие. Они сели один напротив другого, оба сосредоточились на поставленной цели. Дух Нэича ушёл в Пространство, дух Чиля не мог последовать за ним так далеко. Самостоятельно – нет, только в сопровождении и при помощи Наставника, как ребёнок может пойти в трудный путь только под защитой родителя.

Поиски были вне времени, и когда оба они вернулись и снова вошли в состояние жизнеспособности, в Школе едва ли прошло больше часа.

Чиль не спросил о результате поиска. Дариий Нэич стал рассказывать сам.

Его ждёт друг, не ты, другой. Ждёт и всеми силами просит Мироздание вернуть его. Его ждёт мать и тоже горячо, всеми силами молится за него. Его душа оторвана от тела, но не ушла по пути совершенствования, хоть её готовы принять – он ждёт позволения вернуться, тогда как тело его нежизнеспособно. Скоро всё решится.

Нэич поднял голову, словно просыпаясь и оставляя в прошлом то, что узнал и увидел. Но у него не было необходимости тратить энергию на сохранение информации, он передал её Чилю, и тот запомнил её со всей доступной лаурку эмоционально-смысловой нагрузкой. Чиль понимал теперь ту силу дружбы, которую испытывал к Майрану его друг, находящийся рядом; и отчаяние Мирии; и стремление самого Майрана вернуться к жизни вместе со всем, что она несла...

Дариий Нэич был утомлён, он смотрел спокойно и умудрённо. Чиль поблагодарил его за всё и спросил, может ли помочь ему восстановить силы. Но Нэич был опытным энергетом и Наставником, он отказался от помощи, сказав о том, что судьба талантливого и чуткого ученика небезразлична ему. Снова поблагодарив, Чиль ушёл.

На душе было тяжело. Майран погиб, и оставалось надеяться только на друга, который рядом с ним. Что ж, ты действительно друг, и значит, если это в твоей власти, ты один можешь вовремя найти медиколога, чтобы попытаться восстановить тело – сделать дом снова пригодным для жилья...

У двери кабинета его ждали двое: пиол и тагассианин. Чиль поздоровался.

– Давно ждёте?

– Четыре минуты.

– Я прошу извинить меня. Тоспауш, проходите.

Они вошли в кабинет. Чиль предложил Тоспаушу тагассианский аналог кресла, сел в соседнее, так, чтобы их не разделял стол. Тагассианин нервничал, но старался не проявлять этого, на Чиля поглядывал с невольной надеждой. На что? На чудо, пожалуй. Многие, особенно вернувшиеся в цивилизацию пираты, смотрели на лаурков, словно на посредников между собой и богами.

– Вам предоставили связь с семьёй? – спросил Чиль.

– Да, – ответил тагассианин. – Жена с сыновьями прилетит ко мне.

– Хорошо, – сказал Чиль. Он видел, что доминировавшим в душе бывшего пирата было чувство стыда перед сыновьями. Но оно было целительно. – Тоспауш, вы уже ответили на все вопросы и рассказали обо всём, что интересовало сотрудников СГБ. У меня к вам только один вопрос – точнее, просьба.

Тоспауш Слел смотрел внимательно. И как только дал людям Капитана убедить себя уйти в группировку?

– Расскажите о том, к чему чаще всего возвращаются сейчас ваши мысли.

Взгляд тагассианина стал непонимающим.

– О чём?

– О том, что сильнее всего вас волнует.

– Моя участь – как решат её.

– Вам не говорили?

– Сказали: или Тиргма – или Тагасса и запрет на выход в Космос. То же, что Старпом говорил. Но очередь до медикологов, как я понимаю, ещё не дошла? Вы уверены, что они не ошибаются, иркмаан?

– Уверен. Но для вас психологическое обследование не будет иметь решающего значения, Тоспауш. Разве Старпом не говорил вам, что в случае, если вы согласитесь ему помочь, вопрос о Тиргме для вас ставиться, вероятнее всего, не будет?

Тагассианин резко выпрямился, вскинул на Чиля быстрый, требовательный взгляд – и отвернулся. Сказал с глубоким волнением:

– Да! Он говорил. Но я вдруг засомневался. Люди часто, когда им что-то нужно, обещают рубиновые небеса.

– Когда вы согласились ему помочь, разве у вас было такое же впечатление?

– Нет! Нет. Но это был мой единственный шанс, и я в любом случае бы согласился.

– Вы вернётесь домой на Тагассу. Но ваши контакты, вы должны понимать это, долго ещё будут отслеживаться.

– Не законтактирую ли я снова с пиратами?

– Да.

– Вы говорите напрямую, это хорошо. Иркмаан, а вы можете мне сказать, как имя Старпома? Настоящее имя, я имею в виду.

– Зачем вам, Тоспауш?

– Моё он мне вернул, а своё...

– А своего не терял.

– Так он не завербованный вами? Кто он, иркмаан?

– Вы хотите именно спрашивать, Тоспауш?

– Нет. То есть, я хочу знать, кому я обязан своим... возвращением. Но вы правы. Таких вопросов не задают. Так вы имели в виду это, когда просили рассказать, к чему возвращаются мои мысли? К этому человеку, да. Узнать о нём буквально требует душа. Я был на Терции довольно близок к главарю. Ходил вместе с его группой захвата, выполнял работу вместе с парнями Бена – был одним из них. И Эсгебешника... Старпома видел.

Бывший Краг, размышляя, взглянул на Чиля.

– Если бы не это прозвище, я бы ещё поверил, что он заслан туда. Но такое положение в группировке – ведь Капитан никого к себе не приближал. И чтобы настоящего эсгебешника? У Капитана чутьё. Особый дар. Он видит насквозь. А Эсгебешник вписался рядом с ним как-то очень гармонично. Всегда знал своё место. Гадости про них болтают – из зависти, и потому что ни во что другое не верят. Бен – тот дико злился. Пообещал убить его. Но в конечном итоге не стал. Эсгебешник нужен Капитану – работы невпроворот. И убедился к тому же, что Эсгебешник занял при Капитане своё собственное место и на место Бена не претендует. Бен обязан Эсгебешнику жизнью. Дело то давнее и в общем-то пустяковое. В одной перепалке на захваченном корабле Эсгебешник сшиб Бена с ног от брошенного кем-то ножа. Со стороны Эсгебешника, возможно, движение было чисто рефлекторным – спасай своих. Я не знаю, считает ли Бен ту ситуацию достойной памяти и благодарности – он никогда не упоминает об этом. Он гордый, и быть кому-то обязанным ему тяжело. Вам действительно нужно то, что я говорю, иркмаан, или вы слушаете меня ради меня самого?

– И то, и другое, Тоспауш. Продолжайте.

– Вы, лаурки, никогда не лжёте. А Старпом? Если он действительно эсгебешник, то ему приходится лгать, чтобы быть пиратом.

– Не берите себе это в голову, Тоспауш.

– Вы правы. Великий Космос, как же я рад, что всё закончилось! – простонал Тоспауш Слел, опустив голову в шлеме.

Не имело смысла спрашивать Тоспауша Слела, были ли у Майрана враги в группировке, не хотел ли кто-то его убить в последнее время и если да, то из-за чего. Майран довольно исправно информировал Гепард о своём положении в группировке, и о его врагах Чиль более-менее знал. А убить его мог кто угодно – диапазон подозреваемых можно было расширить от Кильрата до всей группировки. От беседы с Тоспаушем Слелом Чиль хотел другого: по словам и интонациям, по тому, что не произносится, но словно бы читается между строк, понять, чем жил и дышал Майран в последнее время.

Кое-что об этом Чиль знал и сам. Когда Майран прилетал несколько дней назад по заданию Капитана на Удегу, они много времени провели вместе и переговорили если не обо всём, то очень о многом, и в том числе о врагах.

Уже тогда предчувствуя недоброе, Чиль снова предпринял попытку заставить Майрана уйти из группировки. Майран улыбался и оставался при своём.

– Мне нельзя, Чиль. Я должен вернуться. Там Капитан. И работа не окончена, не найдена документация комплекса. Там Лэман, он ждёт моей помощи, и воурианец Нэ'фрад, и другие...

– Если ты погибнешь, ты всё равно не поможешь им, Майран. Передадим их другим Гепардам.

– И Капитана? – снова улыбнулся Майран. – Если я уйду сейчас, вот так, мой поступок будет ничем иным, как предательством. Ты всерьёз думаешь, мне что-то грозит? Больше, чем всегда?

Чиль молчал. Он не хотел говорить Майрану о своих, неясных тогда, опасениях.

Майран покачал головой:

– Это ничего не меняет, Чиль. Пока я могу, я буду с Капитаном.

Чиль всмотрелся Майрану в лицо, в глаза, в душу.

– Кто он, Майран?

– Он мой друг.

– Несмотря на...

– Несмотря ни на что.

– Я кое-что знаю теперь об этом человеке. От спасённой вами лаурки и её сына. И по отзывам ещё некоторых людей. Майран, а как же на самом деле было с их спасением?..

С момента, когда прочитал показания Э'йссэт Элуат, Чиль стал собирать всю, какую мог найти, информацию о Капитане. Как главарь Терции это был сильный противник, и таким Чиль знал его всё время своей службы в Гепарде.

Результаты работы Майрана высоко оценивались не только Гепардом, но и другими подразделениями СГБ. За спасение лайнера «Август» он был награждён звездой «Планета Земля». Укрепившись в роли приближённого главаря, Майран получил доступ к информации, бесценной для СГБ. Благодаря ему были аккуратно заменены люди, информировавшие Капитана о положении дел в разных частях Галактики. Особую и наиболее важную роль в отработанной Капитаном системе информирования играли Маяки. Они «просматривали» Галактику насквозь; люди, работавшие там, знали всё о передвижениях и маршрутах. Подчинив себе кого-то одного из смены каждого Маяка, Капитан всегда владел самыми свежими данными, благодаря которым безошибочно организовывал свои ограбления. Теперь постепенно, чтобы не вызвать подозрений Капитана, настоящая информация заменялась СГБ подложной, что должно было привести к провалам ограблений и, следовательно, ослаблению группировки.

Майран особо предупреждал Гепард: ослабление Терции неизбежно приведёт к усилению её исконного врага Юнседы, а также других соседствующих с Терцией группировок, что обязательно следовало учитывать. Юнседа на пассажирских трассах была не в пример опаснее. Да и на других ограблениях, как с опозданием начинал понимать Чиль, тоже. Крупные ограбления Терции, особенно те, в которых принимал участие сам Капитан, проходили не в пример менее кровопролитно, чем у других группировок.

Выходило, что Майран прав: Капитан – особая личность среди пиратов. Централизованных группировок, где власть была бы сосредоточена в одних руках, в Галактике насчитывалось немного. Из-за колоссального объёма работы по управлению людьми и охране территорий в более-менее крупных группировках неизбежно возникала правящая верхушка, которую с переменным успехом возглавлял один человек. А вот чтобы главарь правил в принципе в одиночку, такое встречалось, пожалуй, только в мелких группировках, не имеющих собственных территорий и, соответственно, избавленных от забот по их охране. Капитана как личность особо изучать было некому. Главарь Терции никого к себе не подпускал. Все наблюдатели, информировавшие Гепард, вынуждены были делать свои умозаключения о нём с определённого расстояния. И сведения о Капитане поступали разрозненные, противоречивые, отдельно не отслеживались – это было, в общем-то, ни к чему. Методы управления на Терции были известны достаточно хорошо, и большего не требовалось.

Заинтересовавшись, Чиль стал собирать информацию о людях, побывавших в плену у Капитана. Результаты его поразили. Таких людей было много. Гепарды сообщали о них, что они погибли – но они оказались живы и отпущены лично Капитаном! Конечно, Чиль знал, что ошибки такого рода у Гепардов случаются, но не связывал это с именем Капитана.

Гораздо сложнее оказалось найти сведения о людях, которым Капитан вынес бы смертный приговор и приказал бы кому-то из своих людей привести его в исполнение. Майран утверждал, что Капитан не убивает...

А потом поступила информация об ограблении Терцией очередного лайнера. Больше того, выяснилось, что привёл пиратов на лайнер сам Капитан. Первой реакцией Чиля было недоумение, почти злорадство: говорил я вам, что главарь – это главарь, и он себя проявит! Но когда начал разбираться и анализировать, снова пришёл в недоумение. Капитан захватил лайнер, но не ограбил. Ему в руки попал один человек – Андрей Лисарк, и кто он такой, Чиль хорошо помнил из разговора с начальником Конструкторского бюро Энрике Варлоо. Впрочем, нет – к пиратам попали трое, кроме командира лайнера ещё стюардесса и учёный. Учёный переметнулся сам. К похищению стюардессы, по данным Майрана и видеозаписям, Капитан был не причастен. Её увели без его ведома. Да, с этой девушкой нужно встретиться и поговорить.

Снова на записи ограбления лайнера оказался Майран. На этот раз он держался в тени. Был рядом с Капитаном, но активно не выступал ни в одном эпизоде. А вот Капитан, поймавший за руку грабителя, проявил себя интересно. Впервые Чиль – да и СГБ в целом – увидели Капитана в действии на записи.

Чиль всматривался в это лицо. По-лауркски чутко вчитывался во взгляд, мимику, движения. Этот человек был закрыт. Он жил только в себе – собственной душе. Окружающим он предоставлял созданный образ – вожака, главаря, хозяина положения, сильного, жёсткого. Это была не то что оболочка неприступности – это была броня. И ни одного лишнего слова, никаких эмоций. А душа? Она проявлялась только во взгляде. И то не всегда.

Чиль старался его понять. Насколько искренен был Капитан, когда сказал воурианке: «Если бы мы встретились с вами не на лайнере, едва ли вам было бы за что меня благодарить»? И всё-таки, есть в нём что-то такое, что заставляет проникаться к нему уважением – к главарю, к пирату... Майран прав, права Эйссэт Элуат. Прав Дариий Нэич, передавший Чилю своё эмоциональное восприятие этого человека.

...Словно в дополнение к размышлениям о Капитане, с Чилем связался командир наблюдателей у Аниоты.

– Иркмаан Чиль, прямо к Аниоте, не скрываясь, летит на своём корабле главарь Терции. Что делать?

– На своём корабле? На котором из двух? – уточнил Чиль.

– На новом.

– Он раньше там появлялся, у Аниоты?

– Пару раз возникало у нас подозрение, что вроде бы он, вроде бы летит сюда... Но убедиться в его присутствии в системе Гая у нас не получилось – осторожный, как... Словно сам Великий Космос его прикрывает. А тут летит в открытую.

– Близко он? Сколько у нас времени для принятия решения?

– Сейчас – на подлёте к системе Гая. Прямым курсом идёт. И что задумал?

– Он один на корабле?

– Да.

Что ж, получается, Капитан не рядом с Майраном, оставил его на чьё-то попечение? Но из этого следует, что очень срочное дело у него на Аниоте, если при всей своей тоске по погибшему другу решился на этот шаг.

– Пропустите его, Олаф. Но во имя Звёзд, будьте бдительны. Я не думаю, что он причинит вред девушкам на Аниоте, и всё-таки доверяй, но проверяй.

– Да, Чиль.

– Постойте... – сопоставил вдруг Чиль. – Капитан подлетает к Аниоте? Сейчас?

– Да, иркмаан Чиль. Ведь, насколько я знаю, никто, кроме него, не летает на его корабле?

Но он не мог успеть долететь дотуда. Впрочем, ведь не факт, что погибший Майран и Капитан – друг, который рядом – были в момент поиска именно на Терции. Но из этого следует, что медиколога, способного помочь Майрану, рядом с ними нет – био-иск фиксирует только живых. Если сам Капитан, конечно, не медиколог...

– Иркмаан Чиль! Интересный диалог в эфире! У младшей из исследовательниц, Фарите, какая-то девушка... Ага, прозвучало имя – Тома Ковалёва. Она спрашивает разрешения на посадку. Предположительно – это она на пиратском корабле?

– А других кораблей поблизости нет?

– Есть, посты Капитана, какие мы смогли обнаружить. Но едва ли это с какого-то из них.

– Да, маловероятно. Как, вы говорите, имя девушки? Тома Ковалёва?

– Да, иркмаан.

Нашлась. И вот каким способом вернулась из группировки. Майран не сообщил, на каком она будет корабле, потому что сам не знал? Надо, чтобы поскорее прислали запись разговора кэрровцев с Андреем Лисарком после его возвращения от Капитана.

– Безусловно, пропустите её. Она из плена, с Терции.

– Угнала корабль у Капитана? – В голосе Олафа прозвучало настолько неприкрытое изумление – почти преклонение перед храбростью девушки, – что Чиль едва скрыл улыбку.

– Получается, так, – ответил он серьёзно. – Олаф, проследите, чтобы пираты Капитана с постов, когда поймут из эфира, что на корабле не их главарь, не попытались причинить ей вред.

– Отследим, иркмаан, и отчитаемся.

– Спасибо, Олаф. Жду.


Чиль снова стоял у окна, думал, ждал сообщений. Мирии одна. Она почувствовала беду с сыном, но ничего не может предпринять, запертая на Земле, не имеющая даже представления, где её сын на самом деле. А у Чиля сегодня и завтра положенные ему по календарю выходные. Он редко ими пользуется – много работы, а семьи у него нет.

Значит, можно и должно лететь к Мирии. Только дождаться ещё нескольких сообщений.

...В какой-то момент Чиль почувствовал, что его духовно ищет мать. Что ж, он подумал о матери, пусть не своей, а друга, и его мать, если была хоть немного эмоционально направлена к нему, конечно, уловила это. Он был сейчас в стационарном месте и мог связаться с ней.

Чиль подошёл к столу, включил видеофон. У дежурного ЦС попросил межпланетную открытую связь через эфир.

Мать ждала его вызова. Она светло обрадовалась разговору. Они обменялись приветствиями, мать спросила о том, из-за чего Чилю так трудно. Ему не хотелось говорить об этом, но он сказал, что погиб друг. Мать приняла известие с полной эмоциональной причастностью и спросила, какая осталась у её сына надежда и что он собирается предпринять.

«Ничего», – грустно усмехнулся бы Чиль, если бы говорил на космолингве и не с матерью. Помочь Майрану он мог только духовно, своей верой и силой желания, но мать спросила о действии – она как никто его понимала. Чиль сказал, что намерен воспользоваться выходными и лететь на Землю. Эмоционально не передавая причины своей просьбы, мать выразила желание лететь с ним. Чиль удивился. Мать пояснила, что хочет увидеть мать друга своего сына.

Чиль подумал и согласился. Мать редко просила о чём-то, и если выразила просьбу, то это говорило о серьёзности причины.


Прежде чем лететь на Землю, Чиль сказал матери о том, что хочет попросить о встрече одного человека и для этого им придётся зайти в звёздную систему Гая. Мать согласилась, и в начале следующих суток, преодолев плотный метеоритный поток, они вышли на орбиту Аниоты.


* * *

Фарите проснулась перед рассветом. В иллюминатор «Грозы» только вошёл первый свет близкого утра. Она встала, поправила смятое во сне покрывало, взяла с тумбочки кружку Даргола и вышла в отсек управления. Надо было вернуться в дом, пока Аифаш не увидела, где Фарите провела ночь. Ни к чему тревожить сейчас сестру размышлениями на ненужные ей темы.

Сегодня Фарите предстоял последний вылет на Тетраллу. Огромный период, пять лет, около трети её жизни, постепенно уходил в прошлое. На Земле у них с Аифаш начнётся другая жизнь, а Фарите не слишком привыкла к переменам. Ей хотелось попрощаться с Тетраллой, побывать в наиболее любимых местах – и никуда не спешить.

У Фарите накопилось не больше десяти самостоятельных вылетов на Тетраллу, но она успела полностью освоиться с работой и пусть не набрала темпа Аифаш, но справлялась неплохо и была довольна результатами. Она вылетала с Аниоты рано, возвращалась поздно, уставала и радовалась своей загруженности – та не оставляла времени думать о предстоящей разлуке со второй Родиной и возможном прилёте Даргола, который могла уже не застать в системе Гая – и снова болью толкнулась в душе мысль: вы были у нас, Даргол, и не подошли...

Она не хотела тревожить своими сборами Аифаш и Тому, но когда стала готовить завтрак, они услышали и спустились на кухню.

– Привет! – справившись с невесёлыми мыслями, бодро сказала Фарите.

– Привет-привет, – отозвалась Аифаш. – Успела отдохнуть хоть немного?

– Ага! – ограничилась жизнерадостным ответом Фарите и обернулась к Томе: – Томочка, как ты?

– Нормально, – тихо сказала Тома. – Доброе утро. – Кутаясь в домашний халат, она села возле стола.

– Во сколько вы уснули? Или проговорили всю ночь?

– Мы не смотрели на часы, – сказала Аифаш. – Давай, помогу.

– Сидите рядышком и морально меня поддерживайте – я скоро закончу.

– Ты хочешь всё-таки лететь?

Фарите удивилась.

– Конечно. Мы же вчера договорились.

Тома взглянула на Фарите – ей вспомнилось, что около системы Гая появляются пираты, – но промолчала. Поймав её взгляд, Фарите словно угадала эту мысль и невольно опустила глаза. Она так и не сказала сестре о нападении, когда её защитил тойер, и вовсе не хотела, чтобы эта тема поднималась сегодня. Она попыталась заговорить о другом:

– Томочка, какие у тебя планы? Когда вернусь, я застану тебя у нас?

– Я не знаю, – тихо сказала Тома. – На самом деле, мне надо лететь домой. Сдать корабль – он всё-таки угнанный. И маму с папой повидать. Если говорить честно, это было неправильно, сразу лететь сюда. Я должна была вернуться на Землю. Встретиться с экипажем, с Андреем Лисарком.

– И с Володей? – негромко спросила Аифаш.

Тома закрыла лицо руками.

– Не могу! Он презирать меня будет...

Аифаш присела перед Томой, взяла её за руки.

– Надо доверять любимому человеку, – тихо, как о глубоко выстраданном, сказала она.

– Он хороший! Это я...

Аифаш вздохнула.

– Значит, ты не услышала то, что я пыталась объяснить тебе, Тома.

– Я услышала.

«И зачем он успел мне сказать, что любит... – сгорая от стыда, подумала Тома. – Он теперь, чего доброго, будет считать, что замуж позвать меня должен!»

Фарите поставила на стол тарелки и стаканы. Тома судорожно вздохнула – нужно было поскорее взять себя в руки.

– Фарите, Аифаш, если я улечу от вас сегодня, можно мне будет снова к вам прилететь?

– А метеориты, Тома? – напомнила Аифаш. – Уже сегодня-то вылетать не стоит, а через несколько дней к нам будет вообще не пробиться.

– Я быстро вернусь – только попрошу отпуск. Или вам... – Тома замолчала, в замешательстве взглянув на подруг.

– Разумеется, прилетай, Томочка, – улыбнулась Аифаш. – Мы только рады будем. Правда, Фарите?

– Ну конечно, Тома! – поддержала Фарите. – А то мы всегда одни. И на метеориты посмотришь – их скоро днём станет видно. Вот где красота! А нам ведь этой красотой не с кем и поделиться.

...Они почистили с вечера Томин скафандр, зарядили батареи, но сейчас Тома надевала его с нежеланием – он нёс воспоминания, от которых хотелось избавиться. Она уложила волосы как на работу, посмотрела на себя в зеркало. Почти такая, как до нападения, спасибо аптечке Аифаш, уже не страшно на себя смотреть – если не в глаза.

Она спустилась вниз. Аифаш и Фарите ждали её. Фарите тоже собралась и была в скафандре, аккуратная, подтянутая, волосы собраны в тугой низкий узел на затылке.

– Я проведу тебя через метеориты, – сказала она Томе. – Идёмте?

Раннее утро было свежим и чистым. На каждом листке и травинке сверкала хрустальная искристая роса, и воздух благоухал, пели птицы.

– Вы уже привыкли к этому? – вдыхая полной грудью и словно оживая, спросила Тома.

– Немного, – отозвалась Аифаш.

Они пошли по тропинке к космодрому. Ещё издали стало слышно, как на «Катуни» сигналит накорд. Фарите обернулась к сестре – та была бледна.

– Я отвечу, – сказала Фарите и убежала вперёд.

Люк «Катуни» был распахнут, только включено поле, чтобы представители местной фауны не забрались на корабль. Фарите взлетела по трапу, на ходу отключая поле, прыгнула в кресло у пульта, ответила на вызов. Это был не Тэад. Говорил лаурк.

– Иркмаан Лин?

– Да, – удивлённо ответила Фарите.

– Иркмаан, извините, что я беспокою вас. Моё имя Намэль Чиль, я сотрудник Службы Безопасности.

– Что-то случилось, иркмаан Чиль?

– Мне бы хотелось встретиться с Тамарой Ковалёвой...

– А... откуда вы знаете, что она у нас? И позывные «Катуни» у вас откуда, иркмаан?

Судя по голосу, лаурк улыбнулся:

– Я ведь эсгебешник, иркмаан. Не беспокойтесь, от нас информация на сторону не уходит.

– Конечно, я просто растерялась. Тома действительно у нас. Позвать её к накорду?

Возможно, Фарите не была бы так доверчива, не будь говоривший лаурком. За всю Космическую историю лаурки никогда не творили зла.

– Пригласите, если она может подойти.

– Иркмаан Чиль, это связано с... тем, что случилось с Томой, да?

– Да. КЭРРу надо по возможности скорее поговорить с ней обо всём, что она испытала и видела в плену, а она не вернулась на Землю.

– Подождите две минуты, иркмаан.

Не отключая накорда, Фарите выбралась из кресла и помчалась по дорожке навстречу Аифаш и Томе. Аифаш взглянула на неё, и Фарите чуть приметно качнула головой.

– Томочка, это тебя, – она передала содержание разговора с лаурком.

– Если гора не идёт к Магомету... – пробормотала Тома. – Ты говоришь, что это лаурк, кэрровец?

– Я поняла, что да.

– Если нам разговаривать, то, может быть, ты не будешь ждать и полетишь? Чтобы мне тебя не задерживать. Вдруг это окажется надолго.

– А как же ты одна пройдёшь потом метеориты? И, кроме того, он же посигналил на «Катунь».

Они подошли тем временем к кораблям.

– Сейчас разберёмся, – сказала Аифаш. – Ты предпочтёшь, Тома, говорить с кэрровцем один на один?

– Не знаю, мне всё равно.

Они втроём поднялись на «Катунь», Тома села к накорду.

– Иркмаан, я слушаю вас.

Чиль снова назвал себя и попросил девушку о встрече, чтобы не разговаривать на такие темы через эфир.

– Я собираюсь лететь на Землю, иркмаан Чиль. В общем-то, я готова вылететь прямо сейчас. Вам удобно будет встретиться со мной на Земле?

– Я на орбите Аниоты.

– В самом деле? Тогда, может быть, вы приземлитесь, иркмаан Чиль? – Тома оглянулась на Аифаш, взглядом спрашивая её согласия. Та кивнула.

– Я предложил бы другое, иркмаан. Давайте встретимся на орбите и состыкуем корабли. Мне тоже нужно на Землю, и мы поговорим по дороге.

– Но корабль, на котором я собираюсь лететь, в розыске...

– Тем более, будет лучше нам лететь вместе. Если, конечно, вы готовы доверять мне.

– Готова. Вы же лаурк.

...Тома и Фарите простились с Аифаш и почти одновременно стартовали. Чиль встретил их на орбите. Его корабль – по форме классическая «летающая тарелка» – подошёл к «Грозе», Тома стала готовить корабль к стыковке. Фарите, покачав «Катунью» с боку на бок, полетела к Тетралле.

– Иркмаан Лин, – сказал ей в эфире Чиль, – до встречи. Удачи вам и исполнения того, о чём вы мечтаете.

– Спасибо, – сдавленно ответила Фарите – она подумала о встрече с Дарголом.

Она видела на экранах, как состыковались корабли и вскоре уверенно вошли в плотный поток метеоритов. Она не тревожилась о Томе. Лаурк сумеет пройти трудный участок в их звёздной системе. И найти нужные слова, которые помогут Томе справиться с тем страшным, что пришлось ей пережить у пиратов.

Она долго ещё думала о Томе, о лаурке. От этих мыслей её отвлёк у самой Тетраллы сигнал о засечённых поблизости нескольких кораблях. Уже наученная горьким опытом, она быстро погасила скорость «Катуни» и забрала резко в сторону, оглядывая Пространство вокруг в поисках прикрытия. Три корабля вышли на неё с разных сторон из засады.

– Да что же это! – воскликнула Фарите. – Опять!

На этот раз эмблемы на кораблях были – и принадлежали вовсе не Терции. Какой группировке, она не успела понять – из бархатной густой синевы Космоса в частых крапинках метеоритов выскочили ещё два корабля. И вот на них-то стояли эмблемы Терции, которые Фарите хорошо теперь знала. На этих кораблях были люди Даргола. Они открыли огонь первыми, отвлекая троих из засады на себя. И тем кораблям пришлось отвлечься от «Катуни» и принять бой с людьми Даргола.

Не дожидаясь, как станут развиваться события (Фарите доверяла Дарголу, но вовсе не его людям), она развернула «Катунь» и на межзвёздной, недопустимой в пределах планетной системы скорости, понимая, как отчаянно рискует, влетела в гущу метеоритного потока. Пираты едва ли захотят искать её здесь, а Космос всегда хранил её.

Фарите не знала, чем закончился бой между пиратами, спасший её. Подождав сколько-то времени, она вышла на связь с Аифаш.

– Привет! – делая бодрый голос, сказала она. – Как дела?

– Нормально, – отозвалась сестра. – Проводила Тому?

– Зачем? Они улетели. Что может случиться с лаурком в Космосе! Так, говоришь, у тебя всё в порядке?

– Конечно. А в чём дело?

Фарите переглотнула. Ей почему-то показалось, что пираты, напавшие на неё, могли совершить налёт и на их базу, где одна, незащищённая, была Аифаш.

– Где ты сегодня собираешься работать?

– Пока можно ещё находиться в атмосфере, думаю слетать на Второй континент, там тоже нужно снимать датчики.

– А! Это хорошо. Только не поднимайся высоко – метеориты уже влетают, ты же вчера видела. И не рви с места – тебе не нужны перегрузки. И знаешь ещё что? У дома защиту включи. На всякий случай.

– Это ты меня учишь, Фарите? – рассмеялась Аифаш. – А сама болтаешься в Космосе среди метеоритов, когда мне в атмосфере велишь летать потише и пониже!

– Я просто за тебя беспокоюсь.

– А я за тебя.

– Ну, тогда до связи. Если ты работаешь сегодня на «Бии», то мы сможем разговаривать когда захотим.

Фарите отключила связь и начала выбираться из метеоритного потока. Ей полагалось давно уже быть на Тетралле, а она находилась от неё дальше, чем после старта.

Насторожённо вглядываясь в экраны дальнего обзора, она подобралась наконец к месту, где на неё выскочили пираты. Конечно, можно было не появляться здесь, подойти к Тетралле с другой стороны, но она хотела знать, нужно ли ей по-прежнему сохранять «боевую готовность», чтобы не столкнуться с победителем.

Приборы не фиксировали кораблей. Всё было спокойно. По Пространству не плавали обломки, не кружили рядом корабли СГБ, осматривая место происшествия.

«И как меня успевают спасти каждый раз? – осматриваясь вокруг, подумала Фарите. – В первый раз эсгебешники, во второй – пираты. Или у меня особый Ангел-Хранитель?

Но где два раза, там и третий, а он, как говорят, за всё платит»...