2. 15. Что за бригада?

Следующая страница в отцовской биографии едва ли не самая загадочная.

Согласно приказу Военного Совета Сталинградского военного округа от 20 мая 1942-го лейтенант Пискунов Петр Тимофеевич был назначен командиром взвода минометной роты мотострелково-пулеметного батальона 191-й танковой бригады резерва Ставки Верховного Главнокомандования [169].

В Подольском архиве об этом соединении ничего не удалось найти: по истечении срока хранения документы были уничтожены.
Благодаря интернету выяснил, что бригаду формировали с 15 февраля по 18 июля 1942-го. Структура состояла из двух отдельных танковых и мотострелково-пулеметного батальонов, истребительно-противотанковой и зенитной батарей, роты технического обеспечения [170].
 
Командовал бригадой (по одним данным с марта, по другим – с июля 1942-го, прежде работая заместителем командира по строевой части) подполковник Толмачёв. Дмитрию Сидоровичу, родившемуся в иркутской деревушке с песенным названием Бирюса, было 44. В Гражданскую войну сражался против Колчака, Врангеля, Махно, белокитайцев [171].

Должность военного комиссара занимал старший батальонный комиссар Георгий Матвеевич Русинов, 32-летний уроженец Пермской губернии. В армии служил с 1932-го, участвовал в финской кампании, а с июня 1941-го воевал на Брянском фронте.

Начальником политотдела был его сверстник родом с Рязанщины Андрей Васильевич Капитонов.
Орденоносцем батальонный комиссар стал осенью  1941-го, когда мало кого награждали. 38-й мотоциклетный полк НКВД, где он служил  военкомом, два месяца не выходил из непрерывных ожесточённых боев, сражался до последнего в Курске и вместе со 133-й танковой бригадой, оседлав шоссе Фатеж – Курск, прикрывал отход наших войск. В 2017-м здесь открыли памятный знак стоявшим насмерть воинам.


С первого дня в бригаде был и начальник штаба майор Иван Антонович Жёлудев, мужчина под сорок, уроженец то ли Баку, то ли Ростовской области, тоже кадровый военный.

А вот кто командовал мотострелково-пулеметным батальоном, установить не удалось.

Минометную роту возглавил уже известный лейтенант Голуб. Взводными стали прибывшие с ним из 29-го запасного полка мой отец и младший лейтенант Яковцев, а также еще один выпускник Орджоникидзевского пехотного училища младший лейтенант Николай Иванович Халин, одногодок отца и тоже комсомолец[172]. 
 
В документах штабов часто встречается выражение «заниматься сколачиванием».
Означает оно превращение войсковой единицы из рыхлой массы людей в крепкий, слаженный коллектив.
Такими постепенно становились благодаря ежедневным упражнениям и взвод, которым командовал отец, и вся бригада.
Помогали в этом бывалые сержанты и красноармейцы, успевшие хлебнуть лиха на фронте.

Пришлось немало повозиться, чтобы каждый минометчик назубок выучил  материальную часть и чтобы подразделение действовало как часы. 

Командиры расчетов учились выбирать позиции, наводчики – наводить миномёт по направлению и дальности, заряжающие – опускать мину в ствол, кричать «Выстрел!»  и выверять горизонтальное положение орудия, третьи номера – снаряжать мину,  то есть навешивать дополнительные пороховые заряды, подносчики – без промедления доставлять боеприпасы от повозок.

В повседневных заботах ослабевали переживания, связанные с неведением о судьбах близких людей.

Отец, очевидно, слышал фразу в сводках, не сулившую ничего хорошего:
«В восточной части Керченского полуострова продолжались бои».
Вскоре опасения сбылись. Вечером 23 мая Совинформбюро сообщило: «По приказу Советского Главного Командования наши войска оставили Керченский полуостров».

С 7 июня Левитан извещал об исключительно ожесточённом характере сражения под Севастополем, в начале следующего месяца – о рукопашных боях на окраине города и, наконец, 3 июля информировал о том, что наши войска покинули Севастополь.

Ситуация складывалась аховая. Весенние наступательные операции наших войск на Керченском полуострове, под Харьковом и Ленинградом завершились провалом. Не угадала Ставка и направление главного удара противника летом 1942-го, полагая, что его целью будет Москва.

Между тем Гитлер замыслил крупное наступление на южном фланге. Группа армий «Юг», выйдя к Дону и форсировав его, разделилась надвое. Одна часть, названная группой армий «А», повернула на юг, в направлении нефтепромыслов Кавказа. Другая – группа армий «Б» – отправилась на восток, к Сталинграду.

2 июля наша оборона на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов была прорвана. Вскоре радио сообщило об ожесточённых боях в районах Воронежа, Новочеркасска, Ростова, Батайска, Кущевской, Сальска. 24-го войска вновь оставили Ростов-на-Дону, 25-го – Новочеркасск. Пошёл шепоток о крупном просчёте, переоценке своих сил и недооценке противника.

В начале августа до личного состава 191-й танковой бригады, как и всех частей РККА и ВМФ СССР, был доведен приказ народного комиссара обороны СССР № 227. 
Отец не запомнил, кто  зачитывал, военком Русинов или начальник политотдела Капитонов. Зато врезались в память слова, поразившие неслыханной честностью оценок, и не привычный для документа язык.

Ни одного приказа так не начинали:
«Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется вглубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села,
насилует, грабит и убивает советское население.
Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа.
Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами.
Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа».

Беспощадные фразы упали в звенящую тишину:
«Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамена позором.
Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток».

Меткое народное словцо «утекает» было понятно тем, кто составлял  большинство в рабоче-крестьянской армии.

Обращаясь к сознанию бойцов, нарком обороны одновременно затрагивал их сердца: «Территория Советского Союза – это не пустыня, а люди – рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы и матери, жены, братья, дети».
 
Сталин оценил масштаб катастрофы:
«Мы потеряли более 70 млн. населения, более 80 млн. пудов хлеба в год и более 10 млн. тонн металла в год.
У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба.
Отступать дальше - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину».

После этих слов никто в строю не сомневался в необходимости жёстких мер по укреплению боевого духа войск.
Паникёров и трусов предлагалось истреблять на месте.
Повинные в отступлении без приказа лишались занимаемых должностей и отдавались под суд военного трибунала.

Для среднего и старшего комсостава создавались штрафные батальоны, от одного до трёх  на каждом фронте.
Для оступившихся рядовых бойцов и сержантов предназначались штрафные роты, 5 – 10 на армию. Сюда, а не в штрафбаты, как изображают авторы некоторых фильмов, изредка направляли тех, кто находился в заключении за  преступления, незначительные или средней тяжести. 

Срок пребывания в штрафных частях не превышал трех месяцев и даже сокращался. Те, кто совершил подвиг либо получил ранение в бою, восстанавливались в званиях и правах, у бывших уголовников погашались судимости.

Всего через штрафные части прошли 427 910 человек, что к числу служивших в этот период в РККА составляет 1,24% [173].
 
Согласно приказу к 15 октября было сформировано 193 армейских заградотряда. Они
состояли из опытных воинов и наводили порядок в ближнем тылу.

Ныне много ходит сказок о том, как они свирепствовали. Между тем за два с половиной месяца ими было задержано 140 755 военнослужащих, покинувших передовую линию фронта. Свыше 131 тысячи были возвращены в свои части, почти 3 тысячи направлены в в штрафные подразделения, менее 4 тысяч арестованы и только 1 189, или 0,85%, расстреляны [174].

«Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв, – указывал Сталин на выход из положения. – Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности».

Приказ во многом способствовал тому, что советские войска перешли к упорной, ожесточённой обороне на Кавказе и Сталинградском направлении. 

ПРИМЕЧАНИЯ
169. ЦАМО. Ф. СтВО. Оп.13069. Д. 91. Л. 200.
170. 191-я учебная танковая бригада. URL: http://tankfront.ru/ussr/tbr/tbr191.html.
171. Там же; ЦАМО. Ф. 33. Оп. 6690155. Д. 2196. Л.133.
172. ЦАМО. Ф. СтВО. Оп.13069. Д. 91. Л. 200.
173. Россия и СССР в войнах XX века. С.441; Пыхалов И. В. Указ. соч. С. 472.
174. Пыхалов И. В. Указ. соч. С. 472, 435.