Семья, в которой всё обыденно. Часть 1, 2-6-10

Иван Андреевич вернулся с войны уже не генералом. Попав под жернова Сталинской чистки, он не только лишился мундира с погонами генерал-майора, но и отсидел ещё восемь лет в лагерях в должности плотника. Хорошо, что не вальщика леса!
Там он едва ли бы выдержал. Генералом он стал в самые последние месяцы, когда Германия своим богатством не одного его свела с ума. Надо же было видеть всё это изобилие вещей, которых Иван Андреевич у себя на родине и во сне-то не мог представить!
А тут, на глазах со всех сторон сыплются чудеса! И как тут не подберёшь?
И ординарец старался угодить! Парень молодой, здоровый! Старался, как мог, обновить погоны! Постарались оба! Теперь оба с одним сроком отсидки вышли на свободу.
Одна радость: ордена вернули, пенсию повышенную закрепили, но мундир носить запретили навечно. Не мог генерал мелькать при людях, имея статью вора!
Конечно, Иосиф Виссарионович Сталин старался изобразить Советскую Армию освободителем человечества от тирании Гитлера.

И уже кто, как не генерал должен был показывать пример порядочности! А какая это порядочность, если карманы набиты деньгами с ликом Владимира Ильича Ленина, а ковры немецкие - вот они! И велосипед бы детям понравился! Да чего там только не было, чтобы в Ижевске понравилось!
В общем, осталось только пить, да вспоминать, какую Власть проворонил! Теперь любой лейтенант мог прикрикнуть, потребовать показать документы, в которых даже звания полковника не значилось.
А жить стало нелегко. Приходилось с утра отправляться на знакомую работу, помахивать топором, да визжать двуручной пилой. Детей Иван Андреевич стал лепить одного за другим.
Когда по дорогам войны на Виллисе порхал, с медсестрой Розалией, мечтал вырастить  как можно больше детей. Уже после войны дети пошли в жизнь. Как-то так получалось, что боевых товарищей с солидными погонами не так сильно притесняли на этих поселениях под названием ГУЛАГ.
Да и кормили вполне прилично, так что медсестра его несла детей, как куропатка!

А чего ещё было делать, когда Сталин лишил боевого генерала чем-то серьёзным заниматься?
После смерти Сталина выделили Ивану Андреевичу участок на окраине Ижевска - ставь дом бывший генерал, если сможешь! А что не поставить? Рядом, как самый верный пёс - Алексей Викторович, бывший ординарец, бывший капитан запаса. Соседей позвали таких же отступников Законов собственности.
Построили, кажется, добротный дом. Не хоромы, конечно, но жить можно.

Часть 2

Не известно, что нашло на бывшего генерала и его жену - медсестру по жизни, только плодились они с каким-то остервенением. Ведь, голодно было, богатеть-то было не от чего!
Сам Иван Андреевич схлопотал за войну простуду, работал от больничного до больничного. Может быть, срок сильнее на здоровье повлиял, кто его знает? Правда, была ещё и юность не совсем уже обычная. Иван Андреевич был цыганом. Так сложилось, что цыгане то ли мальчишку потеряли, то ли он сам сбежал, совершив тяжкий проступок. А тут - Революция!
В молодом-то возрасте куда бы приткнуться было легче. Сказался русским, чтобы не замели на нары. Пристроили в колонию, как слоняющегося без определённого места жительства. Лицо, конечно, на русское смахивало, благодаря серо-голубым глазам.
Начальство рыться в биографии не стало. Время такое было.
А там и война.
Цыганская кровь заиграла. Захотелось подвиги совершать, стрелять, значит.
Фамилию свою никогда не скрывал, но записывал всегда с двумя ошибками. Образование было семь классов, благодаря колонии. Дальше учёба не пошла, потому что более высокие классы программу мозг отказывал впитывать.

На войне сказалась кочевая, цыганская жизнь в юности. Нутром Иван Андреевич чувствовал опасность, совершал действия только правильные, не один раз спас отряд от разгрома. Командование заметило, назначило командиром сразу роты, а там и пошло. До полковника дорос Иван Андреевич к 1945 году. На подступах к Победе и генерала погоны прикрепил на плечи.

Тут цыганский норов и выпорхнул! Для воровства погоны генерала были в самый раз!
Конечно, смешно было наказывать за купленные вещи у немецкого населения, но вмешалась политика!
Немцы видели в лице советских солдат обыкновенных азиат, прибывших с востока на
американских виллисах, хватавших всё из домов благовоспитанных немцев, что сверкало и блестело!
Сталин понял весь ужас свершавшихся поступков солдат и офицеров, как полный крах
Советского строя перед капитализмом Европы! И последовали жестокие наказания.
Ивана Андреевича замели вместе с Алексеем Викторовичем и медсестрой Розой Максимовной.
Розалия Максимовна могла, конечно, сообщить подробности всех злодеяний своего походного мужа, но этого не сделала. Иван Андреевич пошёл по более лёгкой статье,
А Розе Максимовне добавили два года за укрывательство.

Всех троих отправили в Ижевск. В этом городе не хватало рабочих рук, которым надо было трудиться для подготовки СССР к новой войне. Америка только и ждала того момента, когда обескровленный СССР не сможет дать отпор капиталистам США.

Можно было бы не писать эти строки, похожие на агитку, но тогда невозможно было бы объяснить, почему генерал, хотя и бывший, так привязался к простой медсестре, а Алексей Викторович так самоотверженно дружит с бывшим генералом.

Часть 3

В эту странную семью молодой инженер-конструктор попал совершенно случайно. Устроившись работать на должность инженера-конструктора третьей категории в завод, Владимир стал знакомиться с заводскими цехами. В цехе и приметил девушку с гипнотическим взглядом. Непонятно как это случилось, но мама Владимира настойчиво стремилась женить его. Парню уже стукнули двадцать восемь лет, а он всё считал себя мальчишкой.
Девушка выглядела немного приземистой, чуть даже косолапой, но в восемнадцать лет
выглядела сладким блюдом! И самым дорогим приобретением у природы были глаза Вали.
Тогда ещё Володя не понял, что глаза Валентине достались от отца. И светились они гипнозом. Против этого гипноза у Володи не нашлось противоядия. Поэтому сыграли свадьбу поспешно, потому что Володя боялся, что это чудо природы ускользнёт.

Уже на другой день после свадьбы пришло протрезвление. Выяснилось, что у работницы цеха образование восемь классов. Говорить, что это плохо, значит ничего не говорить!
Теперь надо было устраивать жену в девятый класс. Далее выяснилось, что красавица о себе высокого мнения. Институт Владимира она ни во что не ставила. Молодая жена всё время рвалась домой к родителям. У родителей обнаружилась страсть к пьянству.

Многочисленная семья к тому времени пить стремилась на деньги инженера Володи.
Привыкать к такой жизни Володе не хотелось. Но пришлось притираться не только спинами, но и грудью. Сначала появилась дочь, потом сын. Жена с грехом пополам закончила одиннадцатый класс.
Иван Андреевич продолжал пить, рядом с ним постоянно возвышался горой Виталий Алексеевич.
Неизвестно сколько выпив для такого тела, он смотрел удавом на невысокого Владимира, и басил: - мы пьём, и ты будешь пить!

Младшие братья Валентины смотрели на Владимира не трезвыми глазами.
-Смотри, пироговский вотяк, кажется, уже пьян! - будто сквозь туман донеслось до Владимира. Два младших брата Валентины злорадно смеялись ему в лицо.

Этот момент стал тем отправным пунктом, когда Владимир зарёкся сопровождать жену к её родителям. Наступила пора оценить плюсы от женитьбы. Кажется, встал забор между национальностями мужа и жены. У Володи уже появился вопрос к национальности
Валентины, национальность самого Володи была отмечена неприятной обзывой - пироговский вотяк!
Между дочерью и сыном тоже появилась межа. Сын походил на пироговского вотяка, а дочь походила на мать с гипнотическим взглядом. Стоял вопрос: а русская ли дочь?
Что-то проскальзывало цыганское?
Однако в учёбе со временем сын стал учиться хуже, чем дочь. И дочь рисовала лучше, чем сын. Выходило, что сын-удмурт успехи имел более низкие, чем русская цыганка Люда?
Да, Люда была красавица! Вася походил на большеголового, неказистого подростка.
Дети стали совсем чужими к тому моменту, когда Валентина устала жить в трезвой семье, а душа хотела праздников. К тому же, её аттестат зрелости возвысил над ее семьёй чуть не до неба.
Владимир уже подозревал, что все братья и сёстры Валентины имели восемь классов образования. Именно в этой среде восьмиклассников Валентина чувствовала себя равной среди равных и даже выше.
С мужем она не могла тягаться в знаниях. Муж ей написал сочинение в одиннадцатом классе. Учительница прочитала это сочинение перед всем классом, что и отправило Владимира в поход за славой. Владимир стал писать рассказы, и так пристрастился, что Валентина с тоски стала ему изменять.
Кончилось всё это тем, что однажды Владимир остался с сыном, а дочь отправилась мыкаться вслед за матерью.

Часть 4

Вот, с этого момента и начались те самые трудности в жизни сына и отца. Как ни странно, но Власть вспомнила, что бывший генерал не такой уже и преступник. Что брал у немцев сколько-то ценностей, так, на правах победителя! И больше надо было брать!
А тут и старший сын Ивана Андреевича по протекции отца пошёл в полковники. Где он там служил и кем, Владимиру было не известно, потому что вся семья Ивана Андреевича была приучена язык держать за зубами. Но мать Валентины говорила с гордостью, что их герой служит в городе Братске, после чего подробности все заканчивались.
Володя никак не мог уразуметь, почему его Валентина вела себя так, будто она - великая княжна или артистка какого-нибудь театра.
Всё пришло в какую-то смешную игру в угадывание кроссворда, когда начались Суды бракоразводные.
Владимира терзали на Судах, как преступника. Искали, за что бы зацепиться, но не находили.
От этого властный народ злился.
Валентина поливала Володю грязью усердно, он отмалчивался. Сын Валентины дома плакал, требовал маму, как добрую игрушку.
Мать Володи увела Игоря на первый этаж в тесноту. Там же поставили маленькую кроватку. Игорю было четыре года.
Сам Володя ушёл из завода на свободный график жизни в город. Признаться честно, ходить в завод утром, чуть свет, Володе не позволяли уже старые травмы, полученные в восемнадцать лет.
Утром Володя должен был приводить свои руки в рабочее состояние. Руки просто отнимались. И с мочевой системой тоже был непорядок. Заводской режим мучил Володю изрядно.
В городе тоже пришлось привыкать крутиться, потому что была серьёзная конкуренция.
Все, кто хорошо учился в институте, полезли в художники, а кто плохо учился, полезли в Руководители. Прохода не стало ни здесь, ни там! Володе надо было плечами раздвигать всю эту публику.
Мешал сын Игорь. Надо было и ему уделять много времени, чтобы не вырос цыганом.

О цыганских корнях Валентины Володя стал к тому времени уже догадываться. Иван Андреевич с годами стал выглядеть самым настоящим цыганом. Мать Валентины выглядела Крымской татаркой. Эта помесь двух национальностей родила, в общем-то, приятных на обозрение шесть парней и трёх девиц. Внешне все походили с натягом на русскую семью, если не сильно приглядываться. Но в доме не было ни одной книжонки,
не было никаких следов благополучия. Стол никогда не заполнял набор хлебосольства. Голая нищета, как внутри дома, так и внутри желудков семьи.
Валентина, вырвавшись на свободу из отцовского присмотра, сорвалась будто с привязи, стала откровенно болеть обжорством. Мгновенно или достаточно быстро набрала двадцать килограмм к тому, что имела, и стала пышкой.

Теперь Владимир почувствовал весь холод постели даже летом. Греть ему постель стало некому. Игорь успел дожить до пятилетнего возраста, когда Володя перешёл работать туда, где можно было заработать больше. Мать Володи начала охать и рыдать, жалуясь, что устала заботиться о внуке.

Единственной помощью матери было брать Игоря с собой на работу. Чтобы сын не слонялся по мастерским, Володя стал давать задание, от которого количество работы для самого Володи сокращалось. Конечно, сын хныкал, жаловался на усталость. Приходилось переходить на взрослый разговор, в котором значилось, что кормиться без помощи сына практически невозможно.

Валентина отхватила пятьдесят процентов алиментов, что не давало Володе повода для жалости к сыну. Сын должен был работать!
Вся эта катавасия с алиментами выглядела страшным сном, но мысль, что Иван Андреевич, бывший генерал, набирал силу и стремился восстановить семью, приводила Володю в упорное сопротивление. Скинуть алименты было невозможно, потому что тогда Игоря пришлось бы сдать в Интернат.
Это грозило Владимиру печальным будущим. Он и без того подозревал, что вся семья Валентины пропивает все деньги, ворует, где может, а значит, у него!

Суды во время царствования Леонида Ильича Брежнева были на стороне исключительно матери детей, отцам ничего не светило! Оставалось молча платить.

Часть 5

Как ни странно, но пришло то время, когда в Бухгалтерии Володя поднял вопрос об алиментах. Возраст дочери достиг восемнадцати лет, а алименты грозили перейти в другой уровень. Володя потребовал выкинуть исполнительный лист в любую урну.
В Бухгалтерии не на шутку испугались. Нарушение законности вычетов было налицо.
То, что Валентина нагуляла ещё одного ребёнка, Володю не трогало.

Он вынужден был думать о будущем Игоря, которому учиться и работать было уже тяжело. Восьмой класс Игорь начал со скромных троек. Замысел Володи был простым:
сын должен был после восьмого класса уехать в Свердловск поступать в Художественное Училище.
Мастерства у Игоря в рисовании не отмечалось, но, как говорится, и плохим художникам голод не угрожал никогда. Специальность не всегда кормила только с помощью картин.
В оформительском деле было много преимуществ перед любой специальностью. В общем, сына надо было освобождать от кормёжки сестры и двоюродных братьев, которых наплодили дяди и тёти Игоря, родственников бывшего генерала Ивана Андреевича.

Усилия Володи не пропали даром. Без этих затяжных трудов на хлеб и масло Игорь пошёл в поход за пятёрками, и восьмой класс закончил на отлично.
Ехать в Свердловск можно было с приличным Свидетельством восьмиклассного обучения.
Не хватало того, благодаря чему в Художественном Училище могли рассматривать претендента на учёбу в этом Заведении - рисунков.
Над рисунками сын сидел ровно месяц. С помощью Володи сын с грехом пополам намазал акварелью два натюрморта. Немного ещё порисовав, Игорь практически остыл ловить вершины мастерства.
Заставить его рисовать так же упорно, как это делал всю жизнь сам Володя, отец не стал.
Можно было измучить парня по примеру какого-нибудь Паганини. Паганини стал гением скрипичной игры, а Игорь, по мнению Володи, должен был просто поступить в Художественное Училище, и уже там добиваться каких-нибудь скромных успехов.

Володя уже знал, что у гениев дети-гении не родятся, хотя бы на примере Ильи Ефимовича Репина и многих других великих.
Скандал на работе разрастался с какой-то жестокой скоростью. Отказ платить алименты заставил Валентину носиться по высоким Кабинетам, привлекать Общественность, и там выть о невозможности выжить на той зарплате, которую бывшая жена Володи получала.
У бедной Валентины, почему-то не встал вопрос к самой себе, почему она не искала работу более высоко оплачиваемую? Её приличное образование позволяло это сделать.
Но тогда вставал вопрос: а могла ли Валентина это себе позволить? Образование, полученное в вечерней школе, едва ли имело то самое качество, когда можно было помочь освоить любую другую профессию?
Володя, занимавшийся воспитанием сына Валентины, был в правах защищён бетонной стеной. Он не был замечен пьянством, развратом, на работе был успешен. Но вопрос надо было решить самым серьёзным образом!
Соединение семей было единственным решением!
Но тут вмешались обстоятельства. Игорь, на радость папы Володи и бабушки Поли поступил в Художественное Училище.
Бабушка вздохнула с облегчением, потому что стирать стало намного меньше, как и готовить завтраки и ужины. Володя успокоился по той причине, что теперь Игоря не будут встречать двоюродные братья и требовать деньги на пиво и водку.
Сын, конечно. не жаловался отцу, но Володя часто замечал на лице сына слабо отмеченные ссадины.
Его фантазия мгновенно дорисовывала причины таких встреч. Родня Валентины считала Володю богатым инженером. От этого у Игоря жизнь превратилась в вечную борьбу с
вечно вороватыми родственниками. Не учли только родственники Валентины, что Володя ушёл из завода на городской образ заработков. Здесь были другие уровни успеха. Но и эти уровни успеха Бухгалтерия Оформительского цеха урезала до нуля, лишив своего работника заказов. Володя сел верхом на пенсию матери.

Игорь в Свердловске присел на эту же пенсию бабушки. Бабушка стала быстро худеть, разучившись кушать досыта.

Часть 6

Советская Власть потеряла для Володи или Владимира Петровича всякую привлекательность. На работе было глухое непонимание того, что без денег даже мышь не поселится в том доме, в котором прозябал бывший работник оформительского цеха.
Хорошо ещё то, что Володя вырос в годы войны. Его организм был приучен мгновенно переходить на военные рельсы жизни. Одну манную кашу с утра до вечера и даже до утра организм принял безропотно. Чай был таким же безрадостным напитком. Володя экономил день и неделю, месяц и год, чтобы от пенсии матери не урвать ещё один-два рубля. Все трое терпеливо ждали результатов студента Художественного Училища.
И дождались!
Но не окончания этого Училища, а Академического отпуска будущего то ли художника, то ли дизайнера.
Сын Володи влюбился! Учёба, конечно, пошла в бок. Бабушка Игоря не дождалась конца этого Академического отпуска. Питание на треть пенсии её убило. Похороны были скорее трагическими, чем приличными. Деньги мгновенно кончились. Володя помчался искать работу, срочно уволившись из своего Оформительского цеха. Поиски затянулись.
Сын из Свердловска огорошил отца известием своей женитьбы. У Володи не было даже во что одеться, чтобы явиться на свадьбу. Игорь женился под званием - круглый сирота. О Валентине разговор вообще можно было не начинать.

Манная крупа у Володи закончилась в самый неподходящий момент. Работа была не самая простая, потому что пришлось изменить краскам и пересесть на обработку досок, древесно-стружечных плит и встать к станкам в виде пилорамы. Скоро Володя обнаружил уход денег в неизвестном направлении. Можно было ему не сомневаться, что бывшая жена не в состоянии жить на свою зарплату, а семья бывшего генерала имела приличное воздействие на благополучную жизнь бывшего мужа дочери Ивана Андреевича.
Эти убытки в зарплате Володя терпел стоически, тем более, что хватало уже и на колбасу, кофе, молоко и сметану. Работа среди молодых столяров через два года порядком надоела. Володя случайно попал на глаза Заместителю Управляющего в том Учреждении, где бригада столяров занималась дизайном фойе.

Как-то быстро Володя перебрался в новое для себя место работы. Думать, что ему повезло, первое время не хотелось. Зарплата была маленькой. Но не надо было переезжать с места на место, что для его возраста имело первостепенную ценность.

Деньги теперь у Володи никто не отнимал. Отнимать было просто нечего. Однако работа зимой вдруг выросла до великого напряжения. Надо было убирать снег. Первое время помогали сами сотрудники. Месяца через два зарплату повысили, ещё приняли электрика, и пришлось убирать снег вдвоём.

Конечно, радости было мало от такого тяжёлого труда, но зарплата медленно и неуклонно росла.
К тому же, Володя втянулся в этот труд, и даже стал находить в нём плюсы. Во-первых, укрепились мускулы, во-вторых, снег падал не каждый день. летом и вовсе было легко подметать территорию. Неприятным фактом было только всё это делать на виду у всего города.
Однако пришло такое время, когда СССР лопнул, как мыльный пузырь. Все ринулись искать работу в городской системе. Заводы затрясло, как в лихоманке, потому что исчезли заказы. Москва стала заботиться только о себе.

Появились специалисты по сдаче металлома. Разбирать стали всё, что плохо охраняется или не охраняется совсем! Маленькие заводы специалисты сковырнули в первую очередь. Медь, бронза и алюминий породили богатых бизнесменов. Редкоземельные металлы создали олигархов.

Володя вполне попал в преуспевающий разряд рабочих. Диплом его никого не стал интересовать.

Игорь приехал домой с женой Анной. Девушка была несколько капризной, лицо её выражало вечное недоверие. Дом ей не понравился. Отец Игоря ей явно не понравился тоже. Прожили молодые сутки и заторопились назад в Екатеринбург. С этого момента жизнь Игоря с Анной пошла на разрыв. Игорь неожиданно умчался в Казахстан.
Володя не мог понять, что бы такое могло случиться, чтобы благополучное начало жизни в Свердловске вдруг разрушилось. Казахстан был слишком далеко, чтобы Володя смог часто навещать сына. Рушились все устои семьи, тем более, что Анна так легко отпустила Игоря бог знает куда!

Часть 7

Пенсия явилась в один прекрасный вечер. Наступило одиночество. Что может делать человек пожилого возраста? Конечно, пить! Но если пожилой человек не подготовился к получению пенсии? Конечно, спасает от депрессии хобби!
Писать всем, что существует в свободном мире для свободных людей!
Сначала пришлось писать ручкой простенькие стихи.

Но мир компьютеров наступал весьма решительно. Пенсии не хватало. Пришлось купить
компьютер, в котором были скромные двадцать гигабайтов. Для начала хватало.
Но мастерство росло. Сочинять становилось до смешного легко. Правда, роман приходилось перечитывать постоянно от начала до конца, чтобы войти в колею путешествия вслед за героями повествования.
Мешало полное отсутствие памяти!
Память исчезла в тот момент, когда пришлось поцеловаться с грузовым автомобилем,
слишком быстро крутя педали и забыв смотреть вперёд. Именно тогда мир для Володи перевернулся на все триста шестьдесят градусов.
Володя очнулся тогда совсем другим человеком. Во-первых, он не помнил всю программу обучения в средней школе. Во-вторых, привыкал к назойливости каких-то друзей детства.
Всё, как бы, начиналось с нуля!
Володя принял эту игру в дружбу только потому, чтобы его не признали сумасшедшим.
Да это и не трудно было сделать! Ведь, можно было аккуратно молчать, а друзья старательно напоминали подробности. Оставалось только поддакивать.

Но это было в далёкие годы юности, поэтому приходилось до шестидесяти лет своего существования тщательно скрывать эту свою особенность не помнить что-нибудь
через пять минут. С годами удалось растянуть срок этой памяти до десяти минут.
Этого хватило в институте для ответа на экзамене на международную тройку.
Володя очень и сам удивлялся, что смог получить Диплом об окончании института. По всем показателям его удивительной памяти, он должен был закончить своё образование в четвёртом классе, в котором ухитрился стать обладателем Похвальной грамоты.

Это святое время детства в налётах пыли уже редко проносилось в памяти. Теперь была одна старость, в которой мелькали искры счастья. Сын прислал из Казахстана шестьсот долларов! Хватило купить более крутой компьютер. Романы посыпались на монитор веером!
Несчастный Александр Пушкин! Сколько не дописал своих искромётных произведений, пользуясь гусиным пером и чернилами! Ведь, чтобы даже макать перо в чернильницу надо было терять много времени!
А здесь ещё у Володи был и принтер, создающий книжный образец! Приходилось много времени терять на освоение всей этой техники. Сама система жизни в СССР создала Контроль за борзописцами!
Писать можно было только хвалебное чтиво. Володя писал в стол, что пугало Власть ещё больше.
Компьютеры успешно выходили из строя. При этом, исчезали в глубинах компьютерной техники вполне успешные стихи и части романа. Денег на ремонт не хватало, но купить новый компьютер получалось дешевле.

Власть подбиралась всё ближе к автору пасквилей. Пасквилем считалось любое произведение, которое могло получить одобрение Европы и Америки. Но Володя уже
был обозлён всей системой своей жизни. Он не мог избавиться от тайной опеки цыганского табора Ивана Андреевича, его многочисленных детей, внуков, старательно получавших восемь классов образования, и терзавших Володю своими появлениями в самых разных участках городской жизни.

Часть 8

Казалось бы, с этими восемью классами обучения можно было устроиться в любом Учреждении и кем угодно. Это были места и сантехника, и кондуктора в автобусе, и место работника в мастерской по ремонту автомобилей, велосипедов. Продавцом в любом магазине тоже можно было устроиться. Далее шли медсёстры, младшие командиры в армии и многие другие заменители болтов и гаек в хозяйстве Ижевска. Дворники и сторожа тоже были пригодны для них.

Почему же вся эта армия прикрытых русской национальностью цыган была нищим братством? Может быть, виновато было то самое воровство, когда работник был не в состоянии удержать свои руки от соблазна украсть слишком открыто?

Володя страдал от постоянных потерь, из-за которых приходилось всё время посещать магазин инструментов, чтобы восполнить потерю!
Главное, исчезали запасные ключи дверных замков! Спрятать эти ключи было невозможно!
Благодаря бывшей жене слава о богатстве Володи растекалась по всем Судебным инстанциям, как снежный ком. Рядом с хозяйством Володи жили поистине обеспеченные люди, но скрытная нищета писателя выглядела вполне благополучной, что вызывало подозрение, уж не ворует ли пенсионер при удобном случае?

Власть рылась в хозяйстве Володи, искала дополнительные заработки и не находила.
Странно, что это вызывало неприязнь ещё большую, потому что Валентина трясла своими воплями Власть, а помочь Власть ничем не могла. Председатель Суда тоже злился, через друзей Володи передавал предложение уехать жить в Казахстан. Игорь тоже усиленно звал отца переехать, чтобы жить вместе.

Но в России уже шла шумиха о том, пора всем пенсионерам научиться зарабатывать 
деньги самим!
Война Власти с пенсионерами перешла в ту стадию, когда деньги все в Пенсионном Фонде стали открыто разворовываться. Страна вошла в то самое пике, в котором любой самолёт разбивается, достигнув земной тверди.

Россия из пике выправляла свои крылья, потому что Америка и Европа не стремились
Россию добить. Это была игра, в которой Россия была нужна полуживой между тем, что есть, и до той минуты, когда хочется пострелять ракетами.

Володя только средка писал маслом натюрморты, всё ещё надеясь, что Россия воспрянет, жизнь в ней изменится к лучшему. Лучшей жизни не наступало, хотя жизнь его в этой новой России стала чуть лучше. По всем показателям Советского Союза у Володи было всё то, что в годы Леонида Ильича Брежнева его бы причислили к баловням судьбы.
Но время диктовало свой уровень благополучия. Уже было недостаточно иметь не элитный район проживания, отечественную "Волгу", скромный гараж и четыре сотки земли в садо-огороде!
Даже дом в садо-огороде без воды зимой и газовой плиты с газом и газовым отоплением выглядел не убедительно. На удобства требовались дополнительные деньги, а их не было.
О чём ещё говорить, если не было лишних денег на бензин! "Волга" безвылазно стояла в гараже.
И, главное, что было уже совсем важно: на любовь деньги выделить не получалось в течение всего года!

Часть 10

Неожиданно умерла бывшая жена. Конечно, Валентина пила только водку, обедала и ужинала не всегда во-время. Пьянство всегда укорачивает жизнь, но Валентине ещё повезло, что она прожила стандартный срок жизни. Володя дожил уже до восьмидесяти
лет, и не спешил отправиться вслед за женой.
Игорь продолжал жить в Казахстане, обратно в Ижевск вернуться не собирался даже в гости.
Дорого было ехать! Владимир полностью потонул в писательстве. С одной стороны писать было не затруднительно, с другой стороны заняться было просто нечем.
Летом работы было много.
Писать произведения стало нормой. Норма могла бы увеличиться, если бы был денежный капитал для публикации хотя бы первой книги. Но денег не было. Редакции готовы были пойти навстречу даже за ничтожный первый взнос.

Однако Володя уже вошёл в тот возраст, когда веры в успех ни случайный, ни вероятный не было. Страна полностью перешла ту черту, когда истину стремилась Власть похоронить, и вынести на поверхность сказку о желаемой жизни в России.

Такой сказки в творчестве Володи не было. Он часто перечитывал отдельные главы своих романов, и осознавал, что это всё будет выхолощено редакторами.
А надо ли будет гордиться напечатанной его книгой, в которой исчезнут самые интересные описания?
Наступило время самого нелепого застоя для Володи, когда и жить уже приходилось только надеждой будущего, и само это время работало против его собственного организма.
Срок жизни невозможно было растянуть до бесконечности! Президент, между прочим, не кашлял, не ходил, как сгорбленный старик. Наоборот, походка его была, как у молодящегося жениха. Правда, Володя тоже не страдал желанием быстрее заскочить в автобус и примоститься на первое же попавшееся на глаза сиденье.

Мысленно он постоянно сражался за продолжение своей жизни, исключительно примеряя себя к состоянию здоровья Президента! Пережить легко удалось Ельцина. Михаил Сергеевич Горбачев сам добровольно избавил Володю от этих тягот.

Володю совсем не волновал вопрос здоровья этого болтуна перестройки. Но Владимир Владимирович Путин отличался спортивным уровнем своей жизни, имел всё для достижения столетнего возраста и выше!
При тех крохах материальной обеспеченности Володя и так дотянулся до восьмидесятилетнего возраста. Это был потолок его уровня! Жевать ту пищу, которая была в его распоряжении, можно было только с помощью загадочной силы, прятавшейся
в неизвестных тайниках его души.
Оставалось только найти источник подпитки душевных сил. Для этого требовалась загадочная фея!
И фея должна быть непременно жительницей Москвы!  Елена? Или Юлия? Может быть, с другим именем? Но Володя уже старый человек?
Самое неприятное, что могло случиться в жизни Володи, это мастерство, которое пришло ему, как божий дар, слишком поздно.
Иногда казалось, что в детстве у него были данные одарённости. Но мама его была не из той оперетты, где только танцуют и поют. Мама была больше похожа на бабу в брюках.
Она проявляла себя в борьбе с кирпичами, в борьбе с мощным молотком, двуручной пилой, но не с умением играть на фортепиано.
В такой ситуации мама учила Володю только тому, в чём проявляла себя. Несмотря на это, Володя постоянно резал себе пальцы, не умея руководить острыми ножом, топором и пилой.
У мамы навыков педагога не было!

Часть 11

Поиск новой энергии требовался именно сейчас, когда день юбилея не был отмечен никакими событиями. Хотелось проскочить эту дату и начать жить с чистого листа!
Сама система требовала того, чтобы организм забыл свою изношенность, нашёл в себе скрытные возможности.
И эти силы нашлись в самом не предсказуемом поступке Володи. Он купил второй сало-огород!
Поступок, прямо говоря, нелепый, если посмотреть, сколько лет живут мужики в России.
Но другого варианта взвинтить свои силы не было. Стихи уже вошли в ту колею жизни, которую невозможно было расширить, а рисовать не хотелось просто по одной причине: художники долго не живут.
Дом в садо-огороде, это то самое, что надо ремонтировать вечно! Особенно, если дом огромный, и возни будет не меньше десяти лет.

Сразу стало не хватать всего! Лестницы, её строить! Не хватает бруса, значит, его надо пилить! Много чего не хватает, но, главное, н6е хватает денег! Выходило, что надо придумывать замену этим смешным бумажкам! На первый план выплыли баки с мусором!