Глава 14. Во главе погранвойск. Неожиданная отстав

 
Статья I. Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами.

Статья II. В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.

Статья III. Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.

Статья IV. Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.

Статья V. В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.

Статья VI. Настоящий договор заключается сроком на десять лет с тем, что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.

Статья VII. Настоящий договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Берлине. Договор вступает в силу немедленно после его подписания.

Составлен в двух оригиналах, на немецком и русском языках, в Москве, 23 августа 1939 года.

(Из пакта Молотова-Риббентропа)
 
       Пятнадцатого января 1938 года Ковалев подписал свой последний приказ по войскам НКВД Ленинградского округа следующего содержания: "В связи с назначением на новую должность, командование пограничными и внутренними войсками НКВД Ленинградского округа сего числа сдал заместителю начальника  комбригу Ухову».
       В заместителе   был уверен, тот отлично знал дело, был решительным и принципиальным.
       Затем все было как обычно: передача дел, прощание с сослуживцами  и друзьями, переезд, теперь уже втроем  в столицу. Очередную квартиру получили  в Милютинском переулке, на новоселье пригласили  Марию Федоровну.
       А дальше началась служба в новом качестве.
       Познакомившись с сотрудниками Главного управления, он провел ряд кадровых изменений, назначив своим  заместителем Соколова, сменил нескольких начальников отделов, назначив на их места новых, которых знал и ценил по прежним местам службы. Изучив структуру, а также работу штаба и других подразделений  пришел к выводу, они нуждаются в реформах.
       Такие уже шли в масштабах РККА, мнение доложил наркому.
       - Обоснуй, - выслушав, изрек Ежов.
       - Численность пограничных войск и войск по охране тыла у нас непрерывно растет, задачи возложенные на них, тоже.  В рамках одного  главка сложно одновременно управлять службой конвоирования заключенных и охраной важных предприятий оборонного значения, держать под контролем тысячекилометровые пограничные рубежи и осуществлять руководство деятельностью оперативных частей.
        - Согласен. Твои предложения, - поерзал нарком в кресле.
        - Главное управление ликвидировать и создать на его базе новые, с учетом специфики деятельности. Это будет на пользу делу.
        Ежов задумался, что-то прикидывая, а потом решился, - изложи все подробно на бумаге, я доложу товарищу Сталину.
        - Уже изложил, - открыл комдив лежавшую перед ним папку и протянул Ежову сброшюрованные   страницы. 
        - Однако  быстро ты запрягаешь (взял их  в руку нарком). А не подведешь, справишься?
        - Справлюсь товарищ генеральный комиссар государственной безопасности.  Можете не сомневаться.
        - Ну-ну, -  чуть  помолчал  Ежов.
        Прошло несколько дней, он вызвал  Ковалева  и вернул докладную   «Согласен. К исполнению. Сталин»  значилось на титульном листе.
        -  Теперь дело за тобой, завалишь работу, не обижайся, - постучал пальцем по столу.
        - Разрешите выполнять?  - вздернул подбородок комдив.
        - Выполняйте, - последовал кивок.
        С этого дня Главк заработал в усиленном режиме: начинали в семь утра, заканчивали поздно вечером, нередко прихватывая выходные. Сам начальник  порой ночевал на диване в кабинете.
        -   Так нельзя ты  себя загонишь, - провожая   мужа в предутренних сумерках на службу, не раз  говорила  жена. Она снова пошла работать в школу, а тетка переселилась к ним на время, пожелав ухаживать за  внучкой.
        - Ничего, Вера, я двужильный, - неизменно следовал  ответ, он спускался вниз, и со двора в свете фар выезжала служебная машина.
        Помимо изучения,  анализа и разработки всех необходимых документов, приходилось утрясать множество вопросов  в наркомате, согласовывать их с  Совнаркомом и  курирующим отделом ЦК ВКП(б),  определять штаты новых ведомств и решать еще множество задач. 
        К ним добавились  и  общественные, Ковалева выдвинули в депутаты Верховного Совета СССР  от  трудящихся Ленинградской области. 
        Между тем серьезно обострилась обстановка на  Дальнем Востоке.
        В начале 30-х  Япония, оккупировав  Маньчжурию,  создала на ее территории  марионеточное государство Маньчжоу-го, подвинувшись к границе СССР. Не успокоившись на этом, стала  допускать  там множественные  провокации, выражавшиеся в обстрелах советских пограничников, заброске  вражеской агентуры и диверсантов, а то и прямом вторжении небольших войсковых групп на территорию сопредельного государства.
        В общей сложности  за указанный период времени,   японские и маньчжурские силы совершили более трехсот  нарушений советской границы,   в четырех десятках случаях они вылились в  серьезные боестолкновения.
        Получая оперативные  сводки и тщательно  изучая их,  Ковалев   принял  решение  укрепить это стратегическое направление, для чего, поручив  Соколову продолжать активно продвигавшуюся работу, в апреле, вместе с начальником оперативного отдела вылетел  на служебном  «дугласе»  в Дальневосточный пограничный округ.
        Добирались почти сутки с дозаправкой в  Новосибирске,  утром приземлились на военном аэродроме  под Иркутском. Там  москвичей  встретил  командующий погранвойсками комбриг Федотов, подробно доложивший обстановку.
        Из нее следовало, что наиболее активно японцы действуют на участке границы  в районе озера Хасан и реки Туманная,  считая их своими территориями  и не раз предпринимали попытки  вторжения, отбиваемые  заставами.  А еще Федотов сообщил, что год назад, начальник управления НКВД края, комиссар государственной безопасности 3-его  ранга Люшков  приказал ликвидировать шесть оперативных пунктов на границе, что отрицательно  сказалось на  ее охране  и агентурной работе.
         - Почему не доложили в Главк?  - нахмурился Ковалев.  - Налицо явный саботаж, если не больше.
         - Я докладывал, но безрезультатно, - развел тот руками.
         Ковалев с его участием  тут же встретился  в штабе округа с Люшковым,- почему вмешиваетесь в деятельность погранвойск?
         - По линии НКВД я здесь высшее должностное лицо   и не вам меня учить, - парировал комиссар.
         - Значит так, Александр Николаевич,  -  обернулся к  Федотову  Ковалев. - Оперативные пункты немедленно восстановить, агентурную работу наладить.  А о ваших действиях  товарищ Люшков,  я сообщу наркому.
         Тот отвел глаза в сторону и промолчал.
         Вслед за этим комдив с  начальником погранвойск и оперативного отдела выехал  на место.
         Как оказалось, район озера Хасан  с примыкавшими к нему сопками     являлся ключевым на этом участке. С  их склонов и вершин  наша территория могла просматриваться на много километров, а  при необходимости простреливаться огнем артиллерии и перекрывать озерное дефиле*  для доступа советским пограничникам.
         - Почему здесь нет  поста  охраны? - осмотрев в бинокль окрестности, спросил Федотова Ковалев.
         - Он был, но Люшков приказал убрать, - последовал ответ.
         - Немедленно развернуть, причем усиленный, с пулеметами.
         - Будет сделано, -  козырнул Федотов.
         Инспекция этого участка границы длилась полторы недели, комдив побывал  в отряде, комендатурах  и на нескольких заставах. Несение службы и боевая подготовка оказались на высоте, но как всегда не хватало личного состава.
         -  С этим я помогу, - сказал   Федотову комдив, - но впредь никаких указаний Люшкова не выполнять. За все, что касается  границы,  вы несете личную ответственность.
         Помимо прочего, в штабе округа,  он изучил имевшуюся там  оперативную информацию, касающуюся  приграничной группировки японских войск. Она насчитывала  три пехотные дивизии,  кавалерийский полк, три пулемётных батальона, отдельные бронетанковые части (численностью до батальона), подразделения зенитной артиллерии, три бронепоезда и семьдесят самолётов. 
         В устье реки Туманная было сосредоточено пятнадцать боевых кораблей (один крейсер и четырнадцать миноносцев), а также   пятнадцать катеров.
         Кроме  того  японское командование  располагало возможностями казачьих отрядов  атамана Семенова, ушедших  в Маньчжурию после разгрома их Красной Армией.   
         Тщательно изучив  обстановку  Ковалев вернулся  в Москву,   где доложил     Ежову,  все результаты, в том числе касаемо Люшкова.
         - Так получается  это  враг?  - сразу же заинтересовался  нарком.
         - Я этого не утверждаю, но  такие действия в создавшейся обстановке наводят на размышления.
         -  Хорошо, - поручу контрразведке взять его в разработку. Что еще?
         - Считаю целесообразным усилить Дальневосточную границы. Причем немедленно.
         - Неужели все так серьезно?
         -  Более чем.
         - А откуда возьмем силы и средства? - обеспокоился нарком. - К «хозяину»   обращаться не буду.
         -  Сниму часть  с других участков.
         -   Ну, если только под твою ответственность, - пожевал губами Ежов. - Обоснуй все письменно и не забудь про того засранца.
         - Не забуду. Разрешите идти?
         - Иди (вяло махнул рукой).
         Спустя месяц, на Дальний восток из Москвы, отправились два литерных состава с пограничными войсками.
         Ковалев оказался прав. Летом   японское командование подтянуло к озеру Хасан значительную войсковую группировку.    А незадолго до этого  комиссар госбезопасности  3-го ранга Люшков,  прихватив  оперативные карты,  нелегально перешел  границу и сдался самураям.
         Перед рассветом двадцать девятого  июля,  усиленная японская рота с пулеметами «гочкис»,  пользуясь туманной погодой, скрытно сосредоточилась у склонов сопки Безымянная и  атаковала  отделение советских пограничников, находившихся в наряде.   
         Потеряв треть личного состава,  она заняла высоту и стала окапываться, но   после прибытия к пограничникам   подкрепления  была выбита обратно. На следующий вечер вражеская артиллерия обстреляла сопки, а пехота вновь предприняла атаку, однако бойцы отразили и ее.
         Нарком обороны маршал Ворошилов приказал привести в боевую готовность Приморскую армию и Тихоокеанский флот, командующий округом маршал Блюхер поднял войска по тревоге, к месту конфликта прибыл из Москвы заместитель наркома обороны армейский комиссар Мехлис.
         В ходе продолжившихся боев японцам удалось захватить стратегические высоты и закрепиться на них, попытка выбить их оттуда успеха не имела.
         Тогда Мехлис сообщил в Москву,  что   Блюхер не способен выполнить поставленную задачу,  в результате чего тот был отстранён от командования войсками, а  на его место назначен  начальник штаба округа  командарм Штерн. Это возымело эффект, к одиннадцатому августа японскую группировку разгромили,  Япония запросила мира.
         По итогам военного конфликта, в Москве прошло заседание Главного Военного совета РККА, на котором были подведены итоги боевых действий у озера Хасан. Совет пришёл к выводу, что «События этих немногих дней обнаружили огромные недочёты в состоянии ДКФронта… Обнаружено, что Дальневосточный к войне плохо подготовлен».
        В результате  Управление Дальневосточного фронта было расформировано, а командующий фронтом   Блюхер отстранён от должности.  Вскоре он был арестован,   объявлен японским шпионом и скончался во время следствия.
        Закончилась и карьера Ежова. За серьезные просчеты в работе   (в том числе  бегство в Японию Люшкова) он был снят  с должности,  наркомат возглавил  Берия.  Многих заместителей Ежова постигла та же учесть,   а на их места  назначены   люди  нового наркома  - Меркулов, Круглов, Кабулов и Шарий, началась очередная чистка.
        Ковалев между тем, завершал начатую работу по реформе пограничных войск, с чем справился успешно. Она завершилась принятием  Совнаркомом СССР соответствующего постановления  от 2 февраля 1939 года «О реорганизации управления пограничными и внутренними войсками».
        Согласно ему в НКВД вместо одного войскового главка создавалось   шесть главных управлений: пограничных войск, конвойных войск, войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности, военного снабжения и военно-строительное управление. Их возглавили   новые люди, кандидатуры которых утверждал лично Берия. Ковалева в их числе не оказалось.
        Более того, новый нарком вызвав комдива к себе и холодно блеснув пенсне сообщил, что отправляет его в отставку  по причине невозможности  использования из-за ухудшения здоровья. К тому времени  из-за высоких нагрузок и частых  выездов в войска, у комдива открылась старая рана на ноге. Ложиться в госпиталь он отказался, лечился амбулаторно и  приезжал на службу с палочкой.
        - Я могу исполнять  свои обязанности, - не согласился Ковалев. - Хромота делу не мешает.
        - А вот медицина считает обратное, -  взял из папки на столе Берия  документ, оказавшийся медицинским заключением. Там значилось, что по медицинским показателям  комдив   нуждается  в госпитализации, с  последующим курортно-санаторным лечением.
        -  Что скажешь на это?  -  зачитав, вернул обратно. (Ковалев молчал).
        -  Так что ложись  в наш госпиталь дорогой, подлечись, а после на  курорт. Когда вернешься и пройдешь медкомиссию, поговорим снова, - растянул  в улыбке  губы нарком.
        -  Я вас понял, - встал со стула Ковалев. - Разрешите быть свободным?
        -  Больше не задерживаю, - последовал кивок. - До новой встречи.
        «Припомнил мне Закавказье гад»,  думал  Александр  хромая по длинному, с ковровой дорожкой коридору. «И как ловко все подвел, не подкопаешься».
        Когда приехав вечером домой  сообщил об отставке жене с Марией Федоровной, те восприняли все  спокойно.
        - Может это  и к лучшему, - сказала Вера.-  Подлечишься, отдохнешь,  а    там будет видно.
        - Да и время нынче окаянное,  многих военных сажают,- перекрестилась старушка.
        - Ладно, давайте ужинать, - взял из рук жены дочку Александр.  -  Здравствуй малышка, - чмокнул в щечку.
        В течение следующей недели  он сдал дела, в кадрах оформили пенсию по выслуге лет,   попрощался с коллективом  и  лег в центральный военный  госпиталь в Лефортово. Там ему  удалили   старый осколок из бедра, назначив курс лечения.
        Через пару дней комдива, лежавшего в отдельной палате, навестил Соколов с гостинцами. Выглядел он несколько  смущенно и сообщил, что Берия назначил его начальником главного управления погранвойск.
        -  Получается я тебя вроде как подсидел, Антонович, но этого и в мыслях не было, честное слово, - наклонился к подушке
        -  Не бери Гриша, в голову, - чуть улыбнулся Ковалев. -  Ты достойная замена.
        -  Значит ты   не в обиде?
        -  Нет.   
        Поговорили еще немного, вслед за чем Соколов, распрощавшись, уехал исполнять свои новые обязанности.  А Александр задумался  «вот уж точно говорят  судьба - индейка. Не знаешь, где потеряешь, где найдешь». 
        Из госпиталя его выписали в мае, выдав направление на курортно-санаторное лечение  в одну из здравниц Крыма сроком на месяц. Отправились туда  всей семьей, не забыв  Александру Федоровну.
        Санаторий был ведомственным, носил имя Ворошилова и имел всю необходимую структуру. По утрам Александр уходил на процедуры, затем вся семья вместе завтракала в столовой на террасе и отправлялась на золотой пляж, тянущийся вдоль берега.
        Там, расположившись под тентом, принимала солнечные ванны,   купалась в море и любовалась окружающими пейзажами. А еще отец учил дочку плавать, рассказывая, как это делать и придерживая руками. У девочки получалось и она радостно визжала.
        Ну а во второй половине дня, когда жара спадала, отправлялись на прогулки в обширный парк, засаженный субтропическими  деревьями  и всевозможными цветами, катались на фуникулере, и угощалась мороженым. По вечерам на летней эстраде слушали духовой оркестр  и смотрели фильмы.  Самым популярным  был «Веселые ребята» с участием   Утесова и  Орловой,  сопровождаемый неподражаемой музыкой Дунаевского.
        Здоровье  у комдива восстановилось полностью, перед отъездом он прошел медкомиссию, признавшую его годным к дальнейшей службе.  В Москву  семья возвращались  загоревшая и окрепшая, а Александр с надеждой восстановиться.
        В столицу  приехали  утром, только что прошел дождь, над городом из конца в конец висела радуга. На такси добрались домой, прихватив вещи, поднялись в квартиру.
        Следующим утром, после завтрака, когда семья ушла на прогулку, Александр позвонил в приемную наркома и, представившись, записался на прием.
        - О времени  вас уведомят, - сказал адъютант  на другом конце провода. В ожидании прошел один день, второй, на третий раздался звонок.
        -  Ковалев слушает, - снял комдив трубку.
        - Добрый день, вам в приеме отказано, -  ровно прозвучал казенный голос, и возникли длинные гудки.
        Александр  опустил трубку на рычаг  и   задумался. Все стало ясно. Назад хода нет. В висках тяжело  застучала кровь, кулаки непроизвольно сжались.
        «Может  обратиться  к Сталину? - возникла в голове мысль и тут же отпала. Жаловаться он не привык, а к тому же  знал, вождь не терпел кляузы.
        На следующий день   он созвонился с Соколовым  и договорился   о встрече,    выбрав местом  парк культуры    Горького. Она состоялась в следующее воскресенье во второй половине дня  у центрального фонтана.  По аллеям фланировала публика, работали аттракционы и играла музыка, по Москве-реке  скользили речные трамваи. 
        - Отлично выглядишь, - пожал руку бывшему начальнику Соколов, одетый в летний полотняный костюм и шляпу - Какие будут предложения?
        Вскоре оба сидели в одном из летних кафе на набережной, заказав по кружке пива  и беседовали. Александр рассказал приятелю о попытке попасть к Берии на прием и результатах, тот, выслушав, нахмурился, - что теперь думаешь делать?
        - Искать новую службу, - отхлебнул из кружки Ковалев.
        - А чего ее искать?  Ты депутат Верховного Совета, устраивайся туда в аппарат, уверен, возьмут с радостью.
        - Это не мое, Григорий, ты же знаешь  я человек военный.
        - Послушай, - чуть подумал Соколов. -  А если тебе пойти на преподавательскую работу в наше пограничное училище имени Менжинского? Это в моей власти.
        - Буду благодарен, - взглянул на  него Александр.
        - Ну, вот и отлично. Подавай  на мое имя рапорт,  я издам приказ, и  первого  сентября   приступай к работе.
        Посидели еще час, а затем, распрощавшись, отправились каждый по своим делам. Соколов в наркомат, Ковалев  в Милютинский  переулок.
        Там он рассказал домашним  о предложении Соколова.
        - Гриша всегда был настоящий друг, - посветлела лицом Вера,  а Мария Федоровна    сказала, -  вот все и образовалось, слава Богу.
        Ужин прошел весело и непринужденно. Взрослые оживленно беседовали,   Инна,   с удовольствием уплетала рисовую, с изюмом,  кашу.
        Ночью Александр долго не спал, глядя в потолок и размышляя, почему жизнь столь несправедлива. Его за долгую и с полной отдачей службу, до срока отправили в отставку,   других, которых знал,  и того хуже,  загнали в лагеря или поставили к стенке. Сбоку тихо посапывала жена,  за открытым окном  мерцали звезды.
        А на утро, к всеобщей радости, в гости нагрянул тесть. Загорелый, с буденновскими усами и дарами солнечного Узбекистана.
        -  Надо было отбить телеграмму, я бы встретил, -  обнялся с ветераном Александр.
        -  Чего зря беспокоить, - расцеловал   сестру с дочкой  Михаил Дмитриевич. - Аллюр три креста* и я на месте.
        - А ну ка иди к деду, -  взял на руки  улыбавшуюся малышку. - Моя порода! (чмокнул в щечку).
        Жена с теткой тут же организовали завтрак, за которым съели одну из привезенных дынь,   после чего Вера ушла на работу, а  бабушка с внучкой отправились прогуляться в парк.
        Оставшись одни, мужчины выпили по рюмке коньяка, закурили.
        - Так что тут у тебя случилось?  Вера написала, отправили в отставку, -  размяв папиросу, чиркнул спичкой  тесть.
        -  Отправили, -  пыхнул трубкой Александр. - Пришелся не ко двору новому наркому.
        -  Что думаешь делать?
        -  Осенью  иду преподавать  в пограничное училище.
        -   А до нее? 
        -   Ну не знаю. Чем-нибудь займусь.
        -  Слушай,  а поехали со мной в Ташкент? - наклонился к нему тесть. - На это время есть интересная работа. 
        - Что за работа?  - вскинул   брови Александр.
        И Михаил Дмитриевич рассказал,  что уже  второй сезон ходит  в экспедиции  в  пустыню  Каракум.   Руководит ими  академик  Ферсман, занимающийся    по заданию правительства геологическими изысканиями, а он, как знаток тех мест, знающий обычаи и язык,  обеспечивает  безопасность.
        - Ну и займешься этим вместе со мной, ты ведь тоже там бывал, заодно развеешься.
        -   Интересное предложение, - оживился  зять.
        -  Ну дак, - распушил усы  тесть,  и они выпили еще по рюмке. Коньяк старый пограничник уважал.  Вечером, когда вся семья  была в сборе,  мужчины озвучили свое решение, возражений не было. 
        Спустя еще сутки,  скорый  поезд Москва -  Ташкент   увозил их к югу...