Нетающий Снег История Людей - Эваль Ландруд

Старый гном отворил дверь своего скромного жилища и торопливо зашёл внутрь, сбросив вязанку дров. По крыше усердно барабанил ливень. Гном поёжился, потёр ладони и повесил потёртый тёмно-зелёный плащ на крючок. Затем, выжав из седой бороды, касавшейся колен, дождевую воду он разжёг камин и принялся заваривать чай. Несмотря на свой преклонный возраст, гном двигался завидно энергично. Он быстро прибрался в маленькой уютной и единственной в доме комнатке, ещё до того, как в чайнике гневно забормотал кипяток. Пока чайные листья, мята и мелисса настоялись, гном туго забил трубку табаком, подаренным его лучшим другом на юбилей. 150 - лет нескромная дата, но повод для гордости. Ведь таких долгожителей среди гномов осталось разве что по пальцам пересчитать. 

- Сегодня особенный день! - настоятельно говорил он себе, точно разрешая наконец опробовать долгожданный элитный табак, собранный на полях Фангальских степей. «Алый Дракон» ценился более остальных сортов и стоил сравнительно чуть ли не целое состояние. Когда розовато-белые колечки тающего дыма мягко поплыли по воздуху, гном лениво устроился в кресле-качалке. Дождь и ветер продолжали напористо бушевать за окном.

Расслабляющий немного вяжущий вкус чая наполнил веки тяжестью. Медленный глубокий зевок помог разуму отстраниться. Неожиданно для себя гном провалился в сон. Правда, длился он недолго. По крайней мере, так казалось. Энергичный стук в дверь прервал сладкую дремоту. Гном неохотно поднялся из кресла и неторопливо отворил дверь. В комнату проворно запрыгнуло четверо пузатеньких пухлощёких малышей. Улыбка тут же наползла на усталое лицо старика и он, радостно просиял. Он совершенно не заметил, как мрачная непогода сменилась воодушевляющим солнечным днём.

- Хэй, ребятня! – протянул он, радушно раскрыв объятия. Малыши не оставили добрый жест без внимания, и тут же тепло обняли старика, словно он их родной отец. Уважать стариков – один из важнейших заветов у гномов!

- Дядюшка, Эваль, расскажи нам историю! – попросил один из малышей, лёгонько одёрнув старого гнома за халат.

- Да, да! Дядюшка, расскажи, расскажи! – поддержали другие ребятишки наигранным молящим тоном. Гном Эваль загородил собой дверной проём и строгим взглядом осмотрел незваных гостей.

- Ну, пожалуйста, дядя Эваль, - протяжно защебетали дети, изображая саму невинность. Тяжёлый взгляд старого гнома смягчился, подобно расплавленному в печи железу.

- Так и быть, расскажу вам мою самую любимую, - выдал Эваль торжественно. Довольные дети, весело запрыгав на месте, разразились улыбками и хлопаньем в ладоши. -  Помню, дед часто рассказывал мне её, а я не уставал её слушать, - пробурчал Эваль, закрыв дверь и направляясь к любимому креслу-качалке. «Хочешь не хочешь, а старым костям требуется отдых» - печально вздохнув, смиренно подумал гном. Когда рассказчик занял своё место, малыши расселись вкруг него, и от их беззаботного шума не осталась и следа. Прочистив горло, Эваль принялся повествовать, тщательно продумывая каждое предложение и оживляя свой рассказ активной жестикуляцией.   

- Во времена, когда небо безраздельно принадлежало драконам, а полноправный хозяин истерзанного вековыми войнами Морфоморов (зверолюдей) Тардэна так ещё и не определился, в вечернем зареве заискрились серебряные руны. Они вспыхивали и тускнели, неспешно плывя по расширяющемуся кругу. Внезапно его центр разорвал бледный, как лунный свет, водоворот.  Он рос до тех пор, пока его свинцово-белые грани едва не коснулись светящихся рун. Вскоре из белоснежного водоворота вместе с вихрем неудержимого ветра, воющего жуткую песню, брызгами перламутровых искр и ослепительных вспышек ветвящихся серебряных молний,  возникли исполинские человекоподобные существа с белоснежными лебедиными крыльями - Эзолийцы. Их кожа отливала ослепительным золотом, а аккуратно зачесанные волосы напоминали изделия из полированного металла. Глаза горели неподдельным величием и силой.

На руках Эзолийцы бережно несли других существ, сильно похожих на них, только лишённых крыльев и своей запредельной красоты. Их бледные, как алебастр, обмякшие тела казались безжизненными. Но когда Эзолийцы уложили их на снег, живительный румянец внезапно расплылся по их коже и они открыли голубые, как льдины Гельдэн глаза.