Нравы...

 - Ну, спасибо, мама. Век не забуду. Давай, Нюра, Мишку...
- Идите, нехристи - неслось в спину.... Раскольники...
 Журчали ручейки, под хрупающим снегом, который оседал и темнел на глазах, носились низко вороны, светило солнце, но поднимался жёсткий ветер, вдоль берега Славуты.
От Радуля до Любеч десять вёрст, но достались далеко по полудни
Им повезло, на Чернигов шёл дополнительный автобус и к  вечеру они. добрались на пристань.  Начальник был, у себя.
- Привет, Михаил Иваныч, присаживайтесь., как же вы вовремя. Нужен капитан на Припять и старший диспетчер на Новгород-Северск. Выбирай.
- Наверно в Новгород, там начальник пристани поможет, на первых порах. У нас маленький, ещё месяца нет...
- Тогда иди на  "Днепровец" выбирай место, капитан первый рейс самостоятельно. Помогай ему в крючках. Бывай! А жаль... в Припяти был бы на месте.

"Днепровец" - грузо-пассажирский пароход, белый, как перо лебединое, до Устей Сейма прошёл хорошо., пока обстановка* была на местах, половодье только намечалось, Вишенки, Черешенки и Разлёты проскочили тоже неплохо, а после Разлётов вильнула Десна влево, от Старинной кручи, что тянулась от Брянска до Спасского- сотни вёрст; и пошла гулять своевольная речка, по лугам-закоулкам. С утра подходишь, к узкости, справа, у берега, предупреждающий щит и пароход пошёл писать восьмёрки...к обеду видишь тот же щит, но слева, через перешеек камней и глины...
Александр Осадчий - капитан, знакомец и земляк. молчал, слушая подсказки Михаила.
- Вверх идти здесь - видишь - пол беды. Вниз... когда руль, не слушает штурвал, дело дрянь.
- Знаю.
- Не знаешь, Саша, если не ходил...
 Тут правый разворот или поворот, работает лучше, чем левый. Учти и запомни, чтоб вовремя сориентироваться, при подходе, И всегда держись кручи, лучше бортом чиркнуть, чем носом в мель влезть - течение, не ждёт - закрутит и всё. Прости, не пугаю, предупреждаю, был первый раз в твоей шкуре. А пойдёшь вниз, всё это покажется игрой, вот там нервы в кулак - ты хозяин положения.

Марфа Кирилловна - начальник пристани, встретила, как родного, приобрести такого помощника - удача. . Не хватало двух диспетчеров и Он тут же заступил на дежурство

- А нам придётся попотеть, Нюра. Строят дом, обещали квартиру, а пока, где-то голову приклонить надо.
Идем глядеть... Это канатная, сейчас мужики вынесут всё, в плотницкую, а нам придётся, обшить фанерой, да покрасить, да кровати кукить... А-ну дай поглядеть, кто там так кряхтит? Ух ты, казак... так он же обмазался, пойдём ко мне, тёплая вода есть, мыло есть. Мы его намоем, накормим...
Мама говорила, что я насосался, пукнул и уснул, а они принялись, за наше жилище.

Сколько мы жили в канатной, не помню..., но когда оборудовали каюту в старой, списанной барже и как мы туда вселялись - помню. Мама была очень красива и Мафуса то же Они дружили и хоть мы были, за оградой пристани, выбирала минутку, чтоб побывать, а летом ездили на месяц к бабушке, в село...

ДИКОЕ ПОЛЕ.
Дикое поле... Оно и теперь мне представляется чёрной дырой, откуда, в периоды четырёхлетия, выгребала на охоту очередная орда, с охраной хана, на быстроногих, чубатых конях. Там, где она проходила, не взростало ничего, кроме былья. Орда делилась на отряды и проникала в низины, где тёхкали соловьи, где любили, рожали деток, пахали суглинистую земельку, ловили рыбу, били лишнюю птицу - хозяева.
И вдруг такая навала..., стариков не щадили, рабов вязали десятками, как селёдку, для копчения и гнали в полон, на Крым, где базары рабов, где человек становился ниже скота, на галеры, на копи, мир велик...
 (1180—1198),
На стол княжеский прибыл Игорь Всеволодович, сын Великого князя киевского.. Княжеский дворец был скромен и довольно беден, в сравнении с Величественным монастырём,. но стояли почти рядом, дополняя один другого.
Тут необходимо несколько слов сказать, о тех временах. Уездный город мостился на разломах монолитной круси, то ли сдвиг материка, или подземный пластов. Такого нигде больше нет на этом плато, на триста вёрст, до самого Спасского, откуда оно и берёт начало...
Когда я начал что-то соображать, то так и запомнил расположение города. Думаю, что так было и , при Игоре. Дворца нет давно, а монастырь здравствует, здравствует "Джгань" - участок берега, под ним на глубине восьмидесяти метров, Наверно и лестница, в конце мели - каменная, со ступенями и старинным поручнем
Сам город, представляет три яруса\ Первый от моста, до вокзала,
Второй торговый Там лабазы купеческие, там обком партии, связь, два завода кожевенные, там ДОПР - дом предварительного расследования. Три церкви И четыре спуска, не улицы! Они начинаются с двух концов базара и спускаются, разбредаясь  по садкам, подворьям, к текущему ручью и через мостик, в Заречную улицу и дальше, и упирается в закрытые ворота пристани.
 
         Перед крыльцом княжеским собралась местная знать и городская дума.ж Князь Игорь, ждал с дружиной, в сторонке. княжна с малолетним сыном, ютилась рядом.
 Взошёл на крыльцо настоятель монастыря. Преподобный Порфирий. Так что, паства, Великий князь киевский, прислал сына Игоря, на кормление и велел уважать и жаловать. Ваше слово, прихожане.
Молчание было коротким., выступил местный зажиточный купец, по прозвищу Шкура.
- Оно конечно... Великий князь, но у нас головы, на плечах.. А мы просили? Может я кого другого...
- Понятно, Шкура, кто ещё сказать хочет?
- Мне можно?
- Кто ты, не припомню, чадо...
Так я ещё молодой. А зовут Иваном и батька Иван. Рыбари мы Живём хорошо, если бы, не набеги, из дикого поля. И думается мне, что князь Киевский, на помежье, хоть бы и сына, плохого, не послал бы. Глядите на дружину - молодцы казаки, и жонатый и сын, надо допустить к княжеству! Пусть защищает наши души, а мы поможем, не стоять же в сторонке.
-  Кто ишшо хочет сказать?
- Пусть княжит, Мы - за - раздавались выкрики.
- На том и порешим, христиане. Пономарь, неси ключи. Княже, прими кормление и помни то, что слышал.
Игорь повернулся к толпе, поклонился в пояс и приложил правицу, к сердцу.
- Заходи, княгиня..
- Это вам на обзаведение, не знал, что попаду, на такой праздник. Спасибо. князь, что выслушал, а дары не зачерствеют.
- Ты не уходи. Иван, разговор есть.

К заднему крыльцу, подползал обоз с добром князя и Иван, не стоял без дела, грузил в коморы, пока его, не позвали.
Игорь подошёл, взял Ивана, за плечо, показал стол,
- Проходи, садись, друг. Останься, у меня воеводой. Ты местный, сподручней с народом сойтись. Не слышал об ополчении местном?
- Не только слышал, но и читал.
- О, как ты и грамоте обучён?
 Все книги доступные, в монастыре и церквушках прочёл.
- Что для себя вынул?
- Это, княже, долгий разговор. Последнее время я думаю о том, чтоб этих нехристей, отвадить от набегов. Сколько народа, да какого, теряем...
- Что-то придумал путное?
- Смеяться, не будешь?
- Тут, Иван, не до смеху. .
- По моим понятиям, так следующий год будет с набегом.
- Пророк?
- Избави бог... Просто запомнил, что эта банда вылезает на свет божий, на четвёртый год.
- Сходится?
- Да.
- Тогда слушай. Если выкосить траву, хоть и старую, гона* на два вокруг, то разбойники, не сунутся. Был я в том районе, проверял, лазутчики это и проверяют, перед набегом.
- Мысль интересна, как её выполнить?
- Если бы земля наша была без камней, но она такова, тут один способ пока вижу, дубовое бревно, кузнецкие зубья. Походная кузня в дорогу..
- Понял! Умный ты, Иван. Но два гона. Кто выдержит адскую работу.
 Я выдерживал...пробовал уже, в три сменки можно.
- И волы?
- А это забота священников, пусть разъясняют, что это благо всем.

Они  выроились на третий день, после "покоса".
Орда была молодая, ретивая, сам хан жаждал добычу.
Дружина стояла так, что за плечами была пропасть, Полк поселенцем, стоял за малым леском, горожане, пока были в  щелях. Узкая перемычка, что вела, из степи в город, была перекрыта в трёз, самых узких местах, камнями обрушившихся скал и морёными дубами, пролежавшими века, на дне Десны. Понятно было, что разберут завалы, доберутся до дружины, но время играло на них, простояли день... Прискакал гонец. Их замысел открылся, но и степняки поняли - ещё пара дней и им, придётся погибать в диком поле. От истощённых коней не наестся, ни напиться.... Они ушли на третий день, ещё, не рассвело, а костры были холодными..
И люди поняли, что на сей раз отделались малыми потерями, которые успешно переживут.

Скоро сказка сказывается...

 Так уж получилось, что князь был в Чернигове, у родни, когда сталась навала...
Иван Ясень сам организовывал ополчения, сам расставил остатки дружины, хотя сотенный и ворчал, но приказано подчиняться. Стояло такое утро, какое, за весну раз бывает ли? Они выгребали, из заводи на мысок, чтоб высадить ребят, пусть тянут на бичеву. И тут их догнала стрела лазутчика. Иван взял её, аккуратно отвязал ленточку, менее соломинки. Прочитал сообщение.
- Володька, Ирина, срочно заберите маму и сестрёнку, и скоренько в наше ущелье!
- Тятя, я с тобой.
- Не дури, кто защитит их?
 Ещё находишься, хватит и на твою жизнь...
Он выдрался на верхотуру, своим механизмом - каток над пропастью, здоровый камень и верёвка. Две минуты и наверху.. Там стоял гонец с конём
 Навала оказалась почти ложной, два молодых князька развлекались, пробовали силы..
- Передай гонцам, чтоб, не высовывались... Въехал в город, приказал закрыть ворота.
Глядел со стены, как начали раздражаться не званные гости. "Верно, Иван - разведка... Вот теперь надо глядеть в оба- когда те исчезли, кивнул он"
 Тут же расставил круглосуточный обзор. Каждую мелочь фиксировали, приписывали до кучи.
- Выйти всем в степь, косить срочно. всех, чужих снимать, без предупреждения, полон сюда.. В Чернигов полетела смена гонцов, с грамоткой Князю.. Княжескую варту пополнили свежими охочими, за счёт городской казны., укрепили, хоть и старыми камнемётами
Иван чувствовал приближение развязки.
"С князем, без него ли, будем сражаться, главное, не дать орде распасться на мелкие орды"
Князь появился, через день, после победы. Хмурый, обозлённый.
- Ты чего добиваешься, Иван?
- Что-то не так, прошу, не казнить миловать...
Игорь понимал, что Иван хотел, как лучше, не понимал, почему от него всё хорошее зайцем в лес? Снова родичи хохотать будут.
 Ничего  не сказал Игорь своему воеводе, а перед тем, как выйти, буркнул: "Иди, рыбу лови".
 До Ивана дошло - князь позавидовал его удаче. Что сталось с умным мужем? Где делся запал. "Сейчас со мной говорил совсем другой человек."
И он забрал жену и детей и к вечеру был уже дома.
 Утром ставил сети, проверял, сушил старые, потом ушёл на болото, где были гуси и утки,"пора пополнить запас на зиму."

ШУТКИ В СТОРОНУ.

Стоял конец августа. На пристани, у касс и диспетчерской, где постоянно были люди, расцвели осенние лилии, благоухали чернобривцы и вымахал, под самую крышу фикус, вынесенный из кабинета. на волю...
Днепровец сунулся носом мимо, отработал задний ход, троса охватили кнехты, подали  сходню...
Мы пришли из отпуска и привезли на зиму бабушку. Не успели сойти со сходни, а органы уже стоят с винтовками и, чтобы Мафушу вязать...
- Вы шутите, товарищи?
- Сука тебе товарищ, немка?
- Да и горжусь этим. Мы колонисты, в седьмом колене!
- Ишь...гордая, а-ну топай! И чоботом, под задницу. Увели Мафушу в ДОПР.
Папа было полез защищать, так ему в лицо прикладом...
- Будешь и ты там. Ишь защитничек...
 Так начался период моего взросления и понимания чего-то, что было непонятно и страшно.
Отец ходил, как побитый, да так оно и было - позорно, для мужика.
Не выдержал, сходил в райком партии, вернулся повеселее. Дня через три, пришёл тот обидчик в офицерской форме, собрались люди и свои и по делам пришедшие, вошла, сильно припудренная Мафуша, подружка моя взрослая.
И я бросился к ней., не успела та поздороваться, как тот хлыщ вышел и сквозь зубы произнёс:
Прошу прощения, скрипнул зубами и хотел удалиться.
- Ну нет... Ты уж гадости натворил, так будь добр, объясни людям, за что оскорбил уважаемую женщину... Кишка тонка? А я скажу так, что в военное время, тебе бы в штафбате кровью обиду нанесённую стирать надо. Не гляди чёртом, я тут сторожу, государство от таких подлецов, как ты. Навидался, на своём веку...
Да гоните, граждане его! Чтоб не вонял..
Потом Прокопыча, найдут в канаве, с перерезанным горлом., но будет много позже.

Очень тяжёлой была навигация 1940-го года.. Добавилось процентов до шестидесяти военных грузов, овса, ячменя и совсем секретных, которые грузили сами военные, ночью, чтоб, к утру отправить от причала, с охранниками. В воздухе сгущались какие-то тучи, заговорили о камуфляже, слово непонятное и что-то таящее... Неожиданно пришли вежливые допровцы и снова арестовали Марфу Кирилловну и о ней до сорок четвёртого года, не было слышно ничего.
Снова отец неделями, не был дома, резко увеличились перевозки, все добивались своего, всем нужны баржи, а где их взять, остановились силикатные заводы, сняли последние средства по перевозке мела и извести.... а сорок первый начался со всеобщей паники, райком перебрался на пристань, не спали круглые сутки и слышалось одно:
"Изыщи, давай, не сиди, под расстрел пойдёшь!
А тут вспомнили отца-защитника врага народа" Пришли, просидел двое суток, отпустили, разобраться да побриться и снова пришли, по душу. И так месяцами... Третий секретарь, который купировал пристань, отправил срочную телеграмму в Чернигов. Как там сработали ведомства?? Но с очередным рейсом прибыл третий, из области. Сняли всю верхушку органов, назначили новых исполнителей, а отцу вручили "бронь" - никто, не тронь!" Так-то начались спокойные дни. У него появилось оружие и портупея офицерская. Все были в неведении, но предполагали худшее, а когда третий секретарь. зашёл к отцу и шепнул, что в городе власти уже нет, пожал руку и сел в лодку. Отец откровенно вздохнул и больше на угрозы не отвечал.

Мы уходили с последними войсками, туда, по заречной, мимо Пушкарей, к Стародубу. Тут видно были тяжёлые бои, перемолота вся дорога траками, разбитые машины, орудия, трупы животных и людей перемолоты так, что где что, не проймёшь, дух днём стоял такой, что говорили, и противогазы, не помогали. У нас была беда и корова запряжённая в неё, Зорька. В беде две сестрички и бабушка Уля. Мама и отец шли сзади, я тащил усталую Зорьку, как-то объезжали страшные места, боясь сделать лишний шаг, за бровку, там мины...

ДОРОГА В НИКУДА...

  Побывал там в восьмидесятых годах. И припомнилось мне, прочитанное и слышанное когда-то в байках и былинах русских; То иго, Дикого поля и это современное. Менялись эпохи, менялись люди, а зов наживы, как был приоритетом, так, до сих пор властвует.
Да, между прочим, услышал родной говор от стариков, на базаре. Это слыхать надо... Там вам и картоха, и репка, и картошечка. И сало, и вар, и смалец, и штыр, от дикого кабана. Там тебе всучат стакан семечек, внутри одни шалупки, там ходит по рядам старый еврей, предлагает побиться наголо, сидит сапожник, ремонтирует срочно вашу обувь, пока вы в тапочках шастаете по базару, ищете свежий творог, а надо бы - сыр искать). Думал, за сорок лет что-то поменялось... Всё та же, узнаваема.  Такая атмосфера, все и всех понимают, сжились, уплотнились, по некуда.   05.02.21