Спуск в преисподнюю

                МЭИ! Как нравился Фролову его институт. И, прежде всего, учиться в нём, а получать знания в таком прекрасном здании – вдвойне приятно! Особенно его восхищал центральный вход. Какой пафос: портик из двенадцати колонн, собранные по две вместе, несущие сверху треугольный фронтон, насыщенный рельефом с изображением Ленина в центре. Какую гордость он испытывал, входя в это грандиозное здание. Нет никакой разницы, на каком факультете учиться и кем быть впоследствии, главное, что целых четыре года ты будешь пребывать в этом дворце знаний, а этого вполне достаточно, чтобы быть счастливым и гордиться этим.

                Сегодня у Николая последний экзамен, а потом каникулы. Его теплотехнический факультет один из самых старых в институте, но он отличник и гордится, что его все знают и, прежде всего, -преподаватели. «Отлично» ставят автоматически: дескать, - чего на него время тратить, он и так всё знает. Давайте лучше займёмся более сложными студентами.

                - Фролов, вашу зачётку?!

                Профессор берёт из рук Николая синюю книжечку и аккуратно выводит - отл. Потом следует росчерк пера…, и всё!..

                «Свободен! – проносится в голове студента. – Теперь домой, а завтра на дачу, на лыжах кататься!»

                Он привык домой на трамвае ездить. Сядешь где-нибудь на задках, сожмёшься в комочек – печки почти не топят, а за окном -20. Прогреешь дырочку в заиндевелом окне и смотришь на мир. Только чего на него смотреть – район промышленный, глазу не за что зацепиться. Это хорошо, когда вагон вдоль Измайловского парка покатит – там деревья хотя бы. Пускай, сейчас они голые, замёрзшие до корней, но деревья и они живые, в отличие от серых безликих зданий, громоздящиеся справа в сизой морозной дымке.

                Но трамвая, как назло, не было. Николай чувствовал – ещё пять минут, и он превратиться в маленькую никому ненужную ледышку. Хорошо, что года два назад, станцию-метро открыли. Десять минут ходьбы, и ты в тёплом вестибюле «Авиамоторной». Красивая какая – мраморные полы и колонны, а потолок золотом отделан. А в торце «Икар» из металла взлетает, хотя по логике – он падать должен.

                Николай решил больше не ждать и крепкими размашистыми шагами направился в сторону метро. Вроде бы вот только Новый Год встречали, - этот 1982, а на календаре середина февраля – семнадцатое число уже. Ничего, зато каникулы, это куда веселее, чем одну ночь с друзьями напиться. А потом, всё одно и тоже: похмелье, а вечером уже за книги садись, - завтра в институт топать. Сейчас, куда лучше – ждать уже нечего, все зимние праздники позади. Даже Старый Новый год и тот в прошлом.

                А вот и долгожданный вестибюль метро. Теперь можно не спешить. Как приятно постоять под тёплыми калориферами. Отмякнуть немного и в путь, хотя и ехать одну остановку до «Перово», но всё равно. В кассе наменял пятаков и вниз. Как же, метро самый удобный и безопасный транспорт в городе.

                Фролов взошёл на эскалатор и взялся за поручень. Сейчас он был далеко от промёрзшего серого, всегда дымящего, города. Мыслями он был там, где светит ослепительное зимнее солнце. Множество бриллиантовых искорок рассыпаны по снегу, приглашают провести свежую лыжню, а потом набегаться по ней до полной усталости. Промёрзшим завалиться домой, оттирая раскрасневшиеся щёки суровыми рукавицами. Переодеться: нацепив на себя самосвязанный свитер, такие же тёплые тапочки, отороченные козьим мехом. Сесть с чашкой дымящегося чая и млеть, покачиваясь в кресле качалке. В это время, в окнах будет розоветь закат уходящего дня. На душе так тихо и тепло, словно нет на Свете никаких невзгод и всяких неприятностей. А всё вокруг только розово и понятно.

                Но вдруг он почувствовал, как резиновый двигающийся поручень, стал убегать из его рук. Такое происходило и раньше, на что он никогда не обращал внимания. Просто приходилось переносить руку вверх, но в этот раз скорость поручня была в разы больше. Увеличилось и поступательное движение всех ступенек эскалатора. 

                Неожиданно сзади, раздался скрежет металла. Николай обернулся и в ужасе заметил, как в метрах двух вверх, ступени разошлись и стали отъезжать друг от друга. Верхняя их часть отставала, безуспешно стараясь догнать нижнюю, на ступенях, которой, стоял Фролов. Но она, только ускоряла своё движение, увеличивая разрыв между ними, выбрасывая внизу людей на мраморный пол. Одни падали, не успевая встать на ноги; как другие, не сумев перепрыгнуть через них, валились тут же, только увеличивая кучу малу, которая прирастала с каждой минутой.

                Начиналась давка. Эскалатор двигался уже с такой скоростью, что несчастные не успевали сосредоточиться и ступить на твёрдый пол. Они сразу оказывались среди себе подобных, выброшенных тел, копошащихся в этой куче. Слышались крики, стенания, плач…

                С нами часто происходят события, выходящие за рамки обычного человеческого понимания, когда приходится принимать решения в считанные доли секунды. Часто, мы сами не осознаём, что происходит и, как нам удаётся выйти из безвыходной ситуации. Как будто кто-то помогает принять то единственно правильное решение, которое в очередной раз отводит от крайней черты. Может быть, в этом и состоит миссия Ангелов хранителей.

                Фролов видел, что творилось внизу, хорошо понимая, что там он будет явно лишним. Молодой человек одним прыжком заскакивает на балюстраду эскалатора и хватается за фонарь, который, покачнувшись, падает ему на голову, но кроличья шапка спасает от прямого удара. Он отделывается лишь несколькими царапинами на лице. Но беда не приходит одна. Раздаётся хруст треснувшего пластика балюстрады, и он летит в преисподнюю … а дальше только темнота… 

                Николай уже не мог знать, что одуревший от поломки эскалатор, скрежеща своими железками, будет продолжать выталкивать людей со своей поверхности. Вся картина со стороны начнёт напоминать гигантскую мясорубку из фильмов ужасов. Дежурный будет неистово жать на тормоз, чтобы остановить эту безумную давильню, но безуспешно. Новые механизмы, которые и двух лет не прослужили, упорно будут противостоять ему. 

                Восемь человек погибли, скорее всего они были раздавлены тяжестью тел, навалившихся на них. Всё постарались убрать, - вроде ничего и не было. Десятки покалеченных, другие получили более лёгкие травмы. Но был нанесён непоправимый урон престижу метро, как самого безопасного транспорта города.

                После этой трагедии люди с опаской стали спускаться в метро. Четвёртый эскалатор, на котором и произошла эта трагедия, более полугода стоял закрытым, - там шли ремонтные работы. А белый мраморный пол порозовел – говорили, что от крови.   

                …Фролов открыл глаза. Он в кровати. Вокруг белизна и правая нога упрятанная в гипс, вздёрнута кверху. Над ним кто-то склонился, поблескивая очками.

                - Э-э… батенька, да вы молодец! Не ожидал от вас такой прыти. Получается, к вам и посетителей можно запускать.

                Николай, мало чего понимая, просто моргал глазами. Но краешком сознания ухватывал главное, - что жив, а это уже неплохо?!

                - Колька, ну, ты даёшь чертяка! – радовался пришедший первым, его друг по институту...

                - По Москве поползли слухи одни страшнее других. Нет, ну, ты только послушай: люди залезали на балюстрады и проваливались, а там такие огромные шестерни, которые перемалывали их, разбрасывая повсюду фрагменты тел. Ну, точно мясорубка. А ты видно мимо пролетел. Ты просто в рубашке родился! Всего-то нога?! До свадьбы заживёт. Я тут тебе апельсинчиков принёс. Там кефир и всё такое. Ты давай не унывай отличник. Всё хорошо будет?!. 

                Он ещё что-то говорил, говорил, но Фролов его больше не слушал. Николаю было так радостно на душе, что он в реальном мире и пускай нога, пусть ещё привязан к кровати, но он мыслит, а значит живёт! Разве он мог знать тогда, что что нога, которая принесёт ему инвалидность, убережёт его от командировки в Афган, откуда некоторые его друзья уже не вернуться…

                Фролов пролежал в «Склифе» больше месяца. Потом реабилитация, костыли… ходить, прихрамывая с палочкой, он стал месяца через два. Появился в институте в начале марта. Ребята ушли вперёд, но он не унывал, - где наша не пропадала. Наверстаем, подумаешь, из-за чего тут переживать?..

                Совсем незаметно для себя, стал избегать метро. Где была хотя бы маленькая возможность не опускаться под землю, он пользовался наземным транспортом. Из института домой, - только на трамвае и это в любом случае, даже если тот сильно задерживался. 

                А гордый "Икар" и по сей день всё пытается куда-то взлететь, находясь на своём постоянном месте в торце вестибюля, - ничего не выходит, но и упасть он тоже не может…

(памяти погибших на станции метро «Авиамоторная» в Москве. 17 февраля 1982г., посвящаю)

                Февраль 2021г.+ к