Спуск в преисподнюю

МЭИ! Как нравился Фролову его институт. И, прежде всего, учиться в нём, а получать знания в таком прекрасном здании — вдвойне приятно! Особенно его восхищал центральный вход. Какой пафос: портик из двенадцати колонн, собранные по две вместе, несущие сверху треугольный фронтон, насыщенный рельефом с изображением Ленина в центре. Какую гордость он испытывал, входя в это грандиозное здание. Нет никакой разницы, на каком факультете учиться и кем быть впоследствии, главное, что целых четыре года ты будешь пребывать в этом дворце знаний, а этого вполне достаточно, чтобы быть счастливым и гордиться этим.

Сегодня у Николая последний экзамен перед каникулами. Он учится на теплотехническом факультете — одном из самых старых в институте. Николай — отличник и очень гордится тем, что его знают все, особенно преподаватели. Они ставят ему «отлично» автоматически, считая, что нет смысла тратить на него время, ведь он и так всё знает. Лучше уделить внимание более сложным студентам.

— Фролов, вашу зачётку!

Профессор взял из рук Николая синюю книжечку и аккуратно написал: «Отлично». Затем  поставил роспись — и всё!

«Свободен!» — промелькнуло в голове студента. — Теперь можно домой, а завтра на дачу, на лыжах кататься!»

Он привык домой на трамвае ездить. Сядешь где-нибудь на задках, сожмешься в комочек – печки почти не топят, а за окном -20. Прогреешь дырочку в заиндевелом окне и смотришь на мир. Только чего на него смотреть – район промышленный, глазу не за что зацепиться. Это хорошо, когда вагон вдоль Измайловского парка покатит – там деревья хотя бы. Пускай сейчас они голые, замёрзшие до корней, но деревья – и они живые, в отличие от серых безликих зданий, громоздящихся справа в сизой морозной дымке.

Как назло, трамвая не было. Николай чувствовал, что ещё пять минут — и он превратится в ледышку. Хорошо, что пару лет назад открыли станцию метро «Авиамоторная». Десять минут ходьбы — и ты в тёплом вестибюле. Какая красота: мраморные полы и колонны, а потолок отделан золотом. В торце — металлическая скульптура «Икар», взлетающий вверх, хотя, по логике, он должен падать. 

Николай решил не тратить время зря и направился к метро уверенными шагами. Он с удивлением заметил, что уже середина февраля, 17-е число. Удивительно, как быстро пролетело время с тех пор, как он встречал с друзьями Новый 1982 год!

Но ничего, зато впереди  каникулы — это гораздо веселее, чем провести всего одну ночь в пьяном угаре, а потом мучиться похмельем и сидеть за книгами вечером перед учёбой в институте. Сейчас всё было по-другому: не нужно было ничего ждать, ведь все зимние праздники уже прошли. Даже Старый Новый год остался в прошлом.

А вот и долгожданный вестибюль метро. Теперь можно не спешить. Как приятно постоять под тёплыми калориферами. Отмякнуть немного и в путь, хотя и ехать одну остановку до «Перово», но всё равно. В кассе наменял пятаков и вниз. Как же, метро — самый удобный и безопасный транспорт в городе.

Фролов ступил на эскалатор и взялся за поручень. Сейчас он был далеко от промёрзшего, серого, всегда дымящего города. Мыслями он был там, где светит ослепительное зимнее солнце. Множество бриллиантовых искорок рассыпаны по снегу, приглашают провести свежую лыжню, а потом набегаться по ней до полной усталости. Промёрзшим завалиться домой, оттирая раскрасневшиеся щёки суровыми рукавицами. Переодеться: нацепив на себя самосвязанный свитер, такие же тёплые тапочки, отороченные козьим мехом. Сесть с чашкой дымящегося чая и млеть, покачиваясь в кресле-качалке. В это время в окнах будет розоветь закат уходящего дня. На душе так тихо и тепло, словно нет на свете никаких невзгод и всяких неприятностей. А всё вокруг только розово и понятно.

Вдруг он ощутил, как резиновый поручень начал ускользать из его рук. Раньше такое случалось, но он не придавал этому значения и просто поднимал руку выше. Однако в этот раз скорость поручня была гораздо выше, и он едва успевал за ним. Кроме того, ускорилось и движение всех ступенек эскалатора. 

Внезапно за спиной раздался скрежет металла. Николай обернулся и с ужасом увидел, как в двух метрах над ним ступени разошлись и начали отъезжать друг от друга. Верхняя часть лестницы отставала, безуспешно пытаясь догнать нижнюю, на ступенях которой стоял Фролов. Однако нижняя часть только ускоряла своё движение, увеличивая разрыв между ними и сбрасывая внизу людей на мраморный пол.

Некоторые из них падали, не успев встать на ноги, в то время как другие, не сумев перепрыгнуть через них, тоже падали, увеличивая тем самым беспорядочную кучу-малу, которая разрасталась с каждой минутой. 

В толпе началась давка. Эскалатор двигался с такой скоростью, что люди не успевали прийти в себя и сойти на твёрдый пол. Они сразу оказывались в толпе себе подобных, и их тела, как в калейдоскопе, мелькали в этой массе. В воздухе разносились крики, стоны и плач.

С нами нередко происходят события, которые сложно объяснить с точки зрения обычного человека. В такие моменты мы вынуждены действовать молниеносно, принимая решения за доли секунды. Порой мы сами не понимаем, как нам удаётся найти выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Как будто кто-то помогает нам принять единственно верное решение, которое вновь и вновь спасает нас от края пропасти. Возможно, в этом и заключается миссия наших ангелов-хранителей.

Фролов, видя, что происходит внизу, понимал, что ему там не место. Одним прыжком он заскочил на балюстраду эскалатора и схватился за фонарь. Фонарь качнулся и упал ему на голову, но кроличья шапка смягчила удар, и он отделался лишь несколькими царапинами на лице.

Однако беда не приходит одна. Треснул пластик  балюстрады, и Фролов полетел в бездну… А дальше — темнота.
 
Николай не мог знать, что сломанный эскалатор, скрежеща своими механизмами, будет продолжать толкать людей вниз. Со стороны это будет напоминать гигантскую мясорубку из фильмов ужасов. Дежурный изо всех сил будет нажимать на тормоз, чтобы остановить эту опасную машину, но безуспешно. Новые механизмы, которые ещё и двух лет не проработали, будут упорно сопротивляться его усилиям.
 
Были предприняты все меры, чтобы скрыть последствия катастрофы. В результате десятки людей получили травмы различной степени тяжести. Восемь человек погибли, вероятно, под тяжестью навалившихся на них тел.

Однако это происшествие не могло остаться незамеченным. Оно нанесло непоправимый ущерб репутации метро как самого безопасного вида транспорта в городе. 

После этого случая люди стали с опаской спускаться в метро. Четвёртый эскалатор, на котором произошла трагедия, больше полугода был закрыт на ремонт. Поговаривали, что мраморный пол, который раньше был белым, теперь окрасился в розовый цвет от крови. 

…Фролов открыл глаза. Он лежал в кровати, окружённый белизной. Его правая нога, загипсованная, была приподнята вверх. Над ним склонился человек, поблескивая очками.

— Э-э… батенька, да вы молодец! Не ожидал от вас такой прыти. Похоже, к вам уже можно запускать посетителей.

Николай, не совсем понимая, что происходит, лишь моргал глазами. Однако где-то краем сознания он понимал главное — что он жив, а это уже неплохо, не так ли?

— Колька, ну ты даёшь! — с радостью восклицал его друг по институту, который пришёл первым. — По Москве ходят ужасные слухи, — продолжал он. — Ты только представь: люди забирались на балюстрады и падали вниз, а там огромные шестерни перемалывали их, разбрасывая повсюду фрагменты тел. Как будто в мясорубке побывали! А ты, похоже, просто чудом избежал этой участи. Ты просто в рубашке родился! Всего лишь нога? До свадьбы заживёт! Я принёс тебе апельсины, кефир и всё необходимое. Не унывай, отличник. Всё будет хорошо, правда? 

Он продолжал ещё что-то говорил, говорил, но Николай уже не слушал его. Ему было так радостно осознавать, что он жив и находится в реальном мире. Пусть даже у него повреждена нога, и он прикован к кровати, но он мыслит, а значит, живёт!

Кто бы мог подумать, что эта травма, которая в будущем приведёт его к инвалидности, спасёт его от командировки в Афганистан, откуда некоторые его друзья уже не вернутся.

Николай провёл больше месяца в  «Склифе». Затем была реабилитация и костыли. Через два месяца он смог ходить, прихрамывая и опираясь на трость. В начале марта он вернулся в институт. Его друзья ушли вперёд, но он не унывал. Он верил, что всё сможет наверстать, и не видел смысла переживать из-за этого.

Неожиданно для себя он начал избегать метро. Если была хоть малейшая возможность не спускаться под землю, он выбирал наземный транспорт. Из института домой он ездил только на трамвае, даже если тот сильно задерживался.

А гордый «Икар» и по сей день пытается взлететь, находясь на своём постоянном месте в торце вестибюля. У него ничего не выходит, но и упасть он тоже не может…

(Посвящается памяти погибших на станции метро «Авиамоторная» в Москве 17 февраля 1982 года.)

                Февраль 2021г.*)