А бабочка крылышками бяк-бяк... бяк... бяк

                "Пока бабочка может летать, совершенно неважно, насколько
                изношены ее крылья. А если бабочка не может летать, бабочки
                больше нет". (Виктор Пелевин"Священная книга оборотня")

"Когда Татьяна Васильевна очухается, спросите ее ..."  Кодовая фраза судьбы. Принадлежит одной незатейливой особе. Корректорше Люде (имя неподлинное) из моей недолгой песни - авторской газеты "Таня".  Она - первоисточник. Часто цитирутся очевидцем, когда происходит что-то подобное. А оно всю жизнь происходит.
 
...Я уже синела и чернела на глазах, сбегавшая за нашытырем и корвалолом к дежурной, шустрая  Настя шипела: "Уйди, идиотка!", а  Людка  стояла над моим почти уже хладным телом и нудила: "Татьяна Васильевна, так мне приходить завтра на работу?" Мало того, что все сумасшедшие и графоманы атаковывали, как водится, новую газету (самим бы кто подал на самые необходимые расходы), так еще и жалость моя дебильная. По морде ж можно было понять, что за чудо-юдо  передо мной.

  Ночами мы всем составом вычитывали полосы (их много было - 36, 24 -  журнального формата), правили, а корректор Люда,  заявив: "Я не могу по ночам работать, я не умею", спала где-нибудь в уголке (или в комнате дежурной по этажу - они ее тоже жалели, такие умеют на жалость бить), так и с компом она была не на ты.  По рассеянности или придури, отправила плод коллективных усилий не поправленным в типографию (до сих пор не могу понять, как ей удалось это? Раздобыть черновой вариант? Ведь удалили - клялись).  Я тыщу раз все проверяю, но тогда, видимо, тоже лежала в  глубоком ауте после несколькодневного марафона без сна  и поручила это кому-то из близкого окружения. Или просто не могла предположить…

  Идиотии корректорши Люды предела не было. Одно приключение с  адресом квартирной хозяйки –  "около той женщины" – чего стоит!.. Мы везли ее на рассвете домой на такси и все не могли добиться, куда сворачивать. СХА объехали пару кругов. Водитель уже терял терпение (хотя ему-то что!  «А счетчик такси стучит"). «Там женщина еще стояла». Ясно, что какой-то опознавательный знак имелся в виду, но никаких похожих мы, коренные куряне, вспомнить не могли, пока не проехали очередной раз мимо бледной гипсовой фигуры какой-то сеятельницы... Прямо та комедия  с Крамаровым и Видовым, а не реальная хохма из моей хичкововской жизни.

 Видит Бог, я долго терпела, пока не стало ясно, что она еще и предательница с камнем за пазухой, хотя пыталась изобразить из себя просто суеверную, уничтожив один документ из папки. В сухом остатке (толку что!), поняла: это один из приемов всех иудушек - бить на жалость, изображать дурачков, суеверных и проч., который проходит только с такими, у которых на лбу написано: "Дура." В моем случае - два слова: "Таня Дура". Причем это не мешает тем, кто прекрасно объясняет и понимает это в случаях с другими персонажами моей фортуны, проделывать то же самое с "Таней-дурой". Теоретики.

"Андрей Анатольевич! Когда Татьяна Васильевна очнется, спросите ее - мне приходить завтра на работу?"

  Нашли из кого начальника делать! Если даже сумасшедшие не боятся! Не говоря уж о подруге К., сделавшей из редакции  (двухкомнатный гостичный номер) место для встреч с любимым («езжайте уже в номера, К.!С материалом! - умоляла я ее)  и проч. членах коллектива и их друзьях, которые там тоже пили-курили и трахались в свободные от "горячей жатвы" ночи и дни. Пока я, позволив себе день без сил на диване, дальше решала проблемы по телефону  и собирала номер следующий:
«И глушили  Клавку так, как глушат рыбу,
Без пощады, чтобы враз - и наповал...»
Кабы… враз!
 
А ба-бо-чка крылышками... бяк...бяк...бяк...