Быт и я

Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 295, 2019
____________________________________________________

Однеденчество лучше, чем одиночество, –

Ты хотя б на виду у человечества.

На двуспальной один – ваше высочество! –

Так же глупо, как без имени отчество.

 

Как пророк – без пророчества,

Как солдат – без молодечества,

Как дитя – да без младенчества,

Как поэт – без отечества.

 

Одиночество, одноутренье,

Однеденчество, одновечерье –

Одичаешь! Как же не сдвинуться –

На часах все время одиннадцать.

 

 

ИНФИНИТИВЫ

«Увязнуть» в веренице дней,

«стать» беззаботным в безвременьи,

«забыть» о взятом направленьи

и в церкви «не бывать» ничьей.

«Послать» в отставку нервный ум,

«не знать», «не спрашивать», «не думать»,

«забыть», чему какая сумма,

всё «говорить» лишь наобум.

 

«Найти» покой, забыв себя,

«забыть», зачем покой искал ты,

в чужих руках чужие карты

«держать», чужих людей любя.

 

 

СТИЛЬ

Стремит свой бег,

кровав и пег,

летя быстрей комет,

 

наш век шальной,

как ветр степной,

щадя один скелет:

 

жил человек –

стал имярек

(на пыль сменилась быль),

 

но как скелет,

как в камне след,

он оставляет стиль.



ПЕРО

Как кресла скрип, как половиц кряхтенье,

Сверчковый стрекот или треск огня,

Твой тихий шум, как в люльке копошенье,

Шептал мне: приглядись, с тобою я.

Острей, чем меч, дурную кровь спустило

Мое перо, мой самый верный друг,

И влив туда, где кровь была, чернила,

Перо – Пьеро – Пьета, ты оросило

Сочувствием пустынный мой досуг.

Меня пронзив, меня ты воскресило.

 
* * *

К Тебе воззвах! Прииди!

Зову Тебя! Пряди

нас, Ткец, как ливня нити,

как лабиринт руки,

как листьев лик, как души,

как лыко мышц, как уши

ослиц… как Валаам,

абы благословити

нас в путь – с распутья выйти

по пяльцам – трем перстам.

 
МОРОСЧАСТЬЕ

дождящий сгущаемый

в вещь

дрожащий смущаемый

дождь аще и чаемый

вещ

 

дождь ощущаем мы

дождь воплощаемый

сущ

 

чтобы из туч гущ

капли иссечь

точь-в-точь и течь-в-течь

льющ

 

в нощь и наощь

дождь ощутим

душ ищет им

 

небо что листик писчий

 

зябнет трепещет нищий

 

по скатам морщин

по складкам лощин

ищет

 

точно стебли плюща

плеща и хлеща

свищет что пищик

всех сыщет

 

дождь-переписчик

 

 

БЫТ И Я

Ольге Меерсон

 

Утлость, свойскость, здешность –

Бытия.

Среда, первый по-настоящему осенний день.

Быт и я.

Среда, воспринимающая себя так, как такой же, что и ты сам, прозаичный «педестрианин».

Как сосед соседу, вы друг другу уже не удивляетесь, хотя и знаете, что за внешней невзрачностью – обширный и сложный мир. Но самая эта обычность столь своеобычна, что преисполнена действенным ощущением жизни.

Знакомый нищий, грохот железной дороги. Я, кажется, свыкся с этим своим районом.

Соседей хорошо не менять. Прожив долго с соседом, перестаешь смотреть на себя со стороны, смотреть его глазами; он привык к тебе, и теперь ты можешь смотреть на мир изнутри самого себя. Потому что человек не тень, а свет, высвечивающий тени. И ты видишь, как сквозь быт просвечивает бытие, такое же привычное, необычное и родное, как бабушка на даче.

Стих пронзителен, но проза щемяща. Она мирно сознает истину, как сирый лист: глядя сверху вниз на собратьев, он не сомневается в своем пути. Воздух прохладен, сыр, беспримесен взгляд…

Молодость – воля стать, дряхлость – отсутствие воли; лишь одна осень – воля к тому, чтобы быть.