Редакционные байки-11

Редакционные байки, или Маленькие трагедии большого дома-11
- "Такое у нас с тобой, Лера, грузино-еврейское счастье», - резюмировала Ника, когда Лерка, отведя Милку в сад, вернулась домой. Сегодня Ника, в связи с делом чрезвычайной важности, ночевала у подруги. Дабы не проспать и обсудить план действий, а также обзвонить  действующих лиц предстоящего мероприятия. Лера вместе с группой многодетных матерей – ответчики, Ника-представитель редакции.
 
  Суть иска  главы общ. организации тех самых мамок, которую «оклеветала»(не организацию - только главную  мамку, хотя Нике как-то объяснили, что слово это неприличное, типа главная по женщинам нетяжелого поведения. А эти все -  как раз очень даже тяжелого) Лера в своей статье о происходящих в благородном сообществе страстях (как водится: финансовые и прочие нарушения).

 Та-то председательница жила раньше с Никой в одном доме, в папином подъезде (в смысле – она и сейчас там живет в отличие от самой Ники), и живот у нее был всегда -  на последних месяцах, независимо от его наполнения - 10 бэбиков, поди, нарожай.
 
   Баба она  льстивая и фальшивая. Это и без Леркиного расследования понятно по роже. И мамки взбунтовались, позвали на помощь Лерку, которая уже однажды им помогала и вообще была своей в этом бабьем царстве. И даже когда-то была в дружбе с предводительницей, первый материал был вполне оптимистичный. А потом рядовые члены сообщества стали жаловаться уже своей для них Лере (до их рекордов ей не добраться было при всем желании, хоть каждый год ходи "в тяжести", она и Милку-то чудом родила).
 
… И вот теперь... Однако, опять же - как водится… накануне суда все свидетельницы дружно заболели: кто сам,  у кого одна  детка или все детки одновременно. Это одна за другой сообщали они Лерке днем на работе и во время их вчерашнего  вечернего обзвона. Последняя надежда была на председателя соцзащиты, который был на стороне потерпевших мамок,  мнение о соседке никиного папы имел соответствующее, и по идее, от слов своих отказываться быть не должен. 

   Пока  Лерка  с Милкой отсутствовала, Ника уперто дозванивалась до того  соц. - начальника в отличие от наших дам не с южными (правда, пополам со славянской - у обеих), а как раз напротив - с прибалтийскими корнями и соответстующей  фамилией. "Ну, у него-то не семеро по лавкам, и опять же не наше еврейско-грузинское везение!"

  Телефон был перманентно занят - вернее все телефоны (его приемной, его - прямой, телефон приемной гор. главы...) Потом секретутка ответила и обещала,  что как только А.В. появится  – доложит  и соединит. И  вот, через час непрерывного набора  цифр, Нике сообщили, что  А.В. сегодня не будет: у него  печальное мероприятие личного характера.

« Вот такое, Лера Джанилидзе, у нас с тобой еврейско-грузинское счастье, - резюмировала Ника. (К слову, фамилий у Лерки полно: вполне официальных в разные отрезки жизни: рОдного папы-грузина, отчима, девичья мамы, мужа - хоть всю газету подписывай разными родными "физдонизмами" (как в той байке про писателей и постового на входе), но  самый из них любимым был у Лерки тот, что неофициальный - по фамилии любимого, чуть измененного в украинскую версию того же "любимого слова").

 Поскольку простых путей у  подруг отродясь не бывало, то реагировать иначе было невозможно: они долго хохотали(«это не я смеюсь - это мои нервы смеются», -  никина мама – ФОФ) и, отсмеявшись,  принялись пить кофе, обсуждая выход. Решили просить отложить дело в связи с невозможностью  вызова на заседание заявленных свидетелей.
 
 По дороге в редакцию дамы,  не ограничившись телефонограммой, забежали в суд и оставили письменное прошение. О переносе заседания. Животастая «потерпевшая» сидела в коридоре, но Ника уговорила Лерку с ней не пересекаться. Хватит на сегодня  веселья.