Вышивальщица. Гл. 27. В борьбе с самой собой

Уставала она ужасно. Приходила домой и без слова валилась спать.
— Аринка, опять голодная легла?
— Я не голодная, я не хочу…
— Ты днём ела что-нибудь?
— Да…

При виде еды сжималось горло. Но бабушка заставляла ужинать, есть приходилось через силу, желудок упрямо сопротивлялся. На баобаб она теперь была похожа меньше всего. Вот бы Никита увидел…
Арина поняла, что без таблеток с работой не справится. С таблетками тоже не справится.

— Ариша… Но ты ведь хотела — стать ветеринаром.
— Я хотела — врачом, хотела лечить, — захлебнулась слезами Арина.
— Так учись! Тебе остался один год. Выучишься и будешь лечить.
— Кого лечить? Коров? Зачем? Чтобы был хороший убойный выход? Ба, ты знаешь, что такое убойный выход? Это отношение массы мясной туши к массе животного перед убоем. Это сколько говядины получится без костей, без копыт и без кишок. Я для этого учусь? Лечить предубойную массу? — Арина уже кричала, в бессилии сжимая кулаки.

Господи, опять это с ней началось. Не уследили мы с Иваном. Не надо бы ей в этой клинике работать… Да разве она послушает? Вера тяжело вздохнула.
Арине стало стыдно: накричала на бабушку, будто она виновата, что Арина не может работать, сидит на шее у Вечесловых и не собирается слезать.
— Ну, не хочешь коров, собачек лечи.
—Я… не могу…
— Ну, раз не можешь, то и не надо, — бормотала перепуганная бабушка. — И не надо…
— Не может она. А другие могут? — вступил Вечеслов. — Ведь кто-то же должен их лечить?
— Ты видел, как они умирают? Ты глаза их видел?
                ***
— Что ж вы, голубушка, так раскисли… Вон, бабушку с дедушкой напугали, на них лица нет. С биполяркой второго типа можно жить нормальной жизнью, она не влияет на интеллект, не деформирует психику. Вот с первым типом вы бы…
— Не надо мне рассказывать про первый тип, — остановила Арина врача, который вознамерился прочитать ей лекцию о её заболевании. — Я в интернете читала.
— Ну, если читала, то должна знать, что первый приступ психоза  обычно случается в юности. Затем заболевшие сохраняют адекватность и ясность сознания всё время, за исключением приступов депрессии или эйфории. В нашей клинике к устранению симптомов добавляется введение пациента в ремиссию и её поддержание в течение как можно более длительного времени.
— В клинику я не лягу. Мне учиться надо.
— Расскажите, что конкретно вас мучает, — сменил тему врач. — Попробуйте сформулировать. Нежелание жить, неспособность справиться с проблемами…

Арина помотала головой:
— С проблемами я справляюсь. На работе говорят… говорили: видно птицу по полёту. И жить мне не надоело, мне девятнадцать только...
— А почему — говорили? Сейчас, значит, не говорят?
— Потому что я уволилась. — Отрезала Арина.
— А почему в постели лежите? Погода хорошая, вода в озере тёплая. В чём тогда дело?

Врач ожидал рассказа о неудовлетворённости достигнутым и о душевном одиночестве. Вместо этого Арина рассказала ему о своей учебной практике и о ветеринарной клинике.
— … Со скотиной на ферме справлялась, в коровниках холод жуткий, а мы там по четыре часа, иногда и дольше… И ничего, никакой депрессии. С англерами справлялась, у них характер не дай Господи. А с этими… в ветклинике не могу! Они… такие милые, пушистые, беспомощные. Им надеяться больше не на кого, только на нас, ветеринаров. Мы их лечим, всё для них делаем… А они умирают.

— Выходит, мы с вами коллеги? — пошутил врач. А потом перестал шутить, потому что Арина рассказала ему об Эльзе, афганской борзой, которая лежала в ветстационаре. Лежала, а потом встала, потому что они её вылечили! Случай был не из лёгких, выздоровление праздновали всей клиникой, хозяева Эльзы привезли шампанское, и цветы, и ещё много всего привезли для клиники: шприцы, лекарства, пледы, сухой корм… И пока выгружали всё из сумок, их двенадцатилетний сын парковал во дворе машину. А Эльза выбежала и уселась под машиной, караулить: поняла, что за ней приехали, что — домой поедет.

— А он не видел, вы понимаете? Он просто не видел… Хвост защемило колесом, собака дёрнулась и сломала позвоночник.
— И… что?
— И всё. Усыпили. Сначала снотворное, потом… укол. От него сердце останавливается. Она счастливая такая… уснула, у хозяйки на руках.
Арина замолчала и уткнулась в подушку лицом.
               
От Вечесловых не укрылось странное выражение лица, с которым врач вышел из её комнаты. Тихо притворил дверь. И прочитал Вечесловым длинную лекцию о биполярке — не ту, которую Вера слышала от Маргариты, и не в тех выражениях, которыми он говорил с Ариной.
— Сама захотела работать. Разве её удержишь? — оправдывалась Вера. — Всё с ней нормально было, учиться нравилось, группа дружная… Мы подумали, пусть в каникулы поработает, девятнадцать лет, пора уже. Ну и разрешили.
— Она с двенадцатого этажа прыгнуть захочет, вы ей тоже разрешите?
— Мы на четвёртом живём…
— С четвёртого тоже не сахар, — подумав, изрёк психиатр, и Вера согласно кивнула.

— Давно у неё подавленное настроение?
— Да какое подавленное?! Вчера тарелки переколотила из серванта. Я есть её заставила, сказала, из-за стола не выйдешь, пока не поешь. А она — тарелку об пол! Я другую из буфета вынула, перед ней поставила. Она и другую… и третью. И четвёртую. Потом кухню подметала. И просила прощения.
— То есть, вы видели, что у девочки анорексия, что она не может есть, и вместо того чтобы уговаривать, принуждали. Да ещё такими методами, — констатировал врач.

— Какими «такими методами»? — не выдержал полковник. — Что, ремнём её лупить, чтобы ела как следует? До утра из-за стола не выпускать? Последнее пробовали. Так она за столом уснула, головой на тарелке. Вы что же, думаете, мы её не любим? Но она непереносимо испытывает наше терпение… а мы с Верой жить без неё не можем!
— Пол-лета она такая. Ночью заглянешь — не спит, в потолок смотрит, — вступила Вера Илларионовна. — А то уйдёт на весь день, до вечера не появится. И думай, где она. Мы с дачи уехали из-за неё. Думали, в городе ей полегче станет. Да и перед соседями стыдно…

— А с соседями что у вас произошло? — мягко поинтересовался психиатр.
— Да мальчик соседский… Он в мореходке учится, из Новороссийска на каникулы приехал. Мать жаловалась — не успел в дом войти, вещи бросил и сразу к Аринке… А она его матом, на всю улицу. Да каким!
— Площадным. В техникуме своём наслушалась, — миролюбиво объяснил полковник, которому Арина рассказала, что конкретно и в каких выражениях говорил о ней Никита по телефону.

— Говорю, рот тебе с мылом вымыть? Или сама вымоешь? А она мне: я же быдло, и разговаривать должна соответственно. Господи ты Боже мой! — в сердцах воскликнула Вера. — Обещала, что больше такого не повторится. Я говорю, мне из-за тебя чуть с сердцем плохо не стало. А она мне: ну не стало же! Никогда такой не была, а тут как перевернуло девчонку, — пожаловалась Вера врачу. И попросила: — Вы в больницу её не забирайте. Я ж тогда умру без неё…

Полковник начальственно махнул рукой, останавливая врача, открывшего было рот. Без слова вышел из комнаты. Слышно было, как он гремел на кухне ящиками шкафов. Остро запахло валосердином.
— На, выпей. — Поднёс к Вериным губам стакан. — И успокойся. Ни в какую больницу мы её не отдадим. Сами виноваты, не надо было разрешать ей в этой клинике работать. С коровами оно проще. По губам хвостом получила, и никакой тебе депрессии.
— О больнице вопрос не стоит, — подтвердил врач. — Учиться ей пока не надо, возьмёт академический отпуск на двенадцать месяцев, справку я напишу. А депрессия у неё психогенная. Её ещё называют реактивной. Это следствие психотравмирующей ситуации. Выраженная вялость, значительное ослабление побуждений, уклонение от любых контактов… А уходит она скорее всего в парк, или на Кличен ездит, там ей спокойно, и никто не дёргает.

— Это вам спокойно. А нам неспокойно. Она там голодная весь день, и дома не кушает ничего…
— Безразличие к еде у неё от снижения пищевого инстинкта. Страданий от голода она не испытывает,—  успокоил Вечесловых психиатр. И, увидев побагровевшее лицо полковника, поспешно закончил: — Это пройдёт. Выпишу лекарства, и пройдёт. А вечером кормите обязательно. Уговаривайте как сможете, хоть с припевками: ложку за маму, ложку за папу.
— У неё родителей нет. Вообще никого. Так что обойдёмся без припевок.
                ***
Академический отпуск Арина брать не стала, ведь тогда пришлось бы показать справку, выписанную психиатром… Забрала из техникума документы, распрощалась со своей бывшей группой и весь сентябрь пролежала на диване, мучаясь жесточайшей хандрой и головной болью. Вечеслов подсунул ей Уильяма П.Блэтти «Изгоняющий дьявола» и с удовлетворением наблюдал, как в комнате внучки полночи горел светильник. Не спит, так пусть хоть книжки читает.

«Джексона повесили на мясной крюк. Под такой тяжестью тот даже разогнулся немного… — читала Арина. — Джекки, ты бы видел этого парня! Этакая туша, а когда Джимми подсоединил к нему электрический провод…»
На этом месте Арина перекрестилась, зажмурилась, прочитала молитву и решила, что читать дальше не станет. Глубоко подышала, открыла один глаз и дальше читала одним глазом:
«Он так дёргался на этом крюке, Джекки! Мы побрызгали его водичкой, чтобы он лучше почувствовал электрические разряды, и он так заорал…»

"Отрывок из подслушанного телефонного разговора членов Коза Ностры об убийстве Уильяма Джексона, запись ФБР" (как значилось в книге) был лишь эпиграфом. О чём же тогда книга? Арина открыла второй глаз.

«Пролог. Северный Ирак. Палящее солнце крупными каплями выжимало пот из упрямого старика, которого мучило дурное предчувствие» — прочитала Арина. И не могла уже оторваться от строчек, открывающих страшный своей реальностью древний мир.
О головной боли уже не вспоминала...

В октябре она устроилась работать на ферму, где проходила учебную практику. Фермер был страшно рад, тётки-скотницы, помнившие, как подвели Арину, делали всё, чтобы «девочка зазря не утомлялась». А ветеринар, который на ферме всё-таки был (хитрый фермер обманул студентов, и те вообразили себя единственными коровьими врачами), взял Арину под своё покровительство и терпеливо учил всему, повторяя попеременно «молодец, девочка» и «руки бы тебе оторвать».

Под напором рогатых англеров и непоротой телячьей детворы депрессия в панике отступила. На ферме Арина проработала до весны, усердно занимаясь профильными предметами. А в июне пересдала ЕГЭ на отлично и уехала в Москву,поступать в медицинский Университет.

ПРОДОЛЖЕНИЕ http://proza.ru/2021/02/08/1335