Житель 13 квартиры

Накануне религиозного праздника герой, по обычаю своего, приводил себя в порядок. Надо сказать, он не был молод: от волос на голове остались лишь напоминание в виде боковых волосков, а лицо покрыто минимумом, но всё же морщинами. Праздник его не волновал, он был, по своему восприятию, атеистом, но был не против того, что другие празднуют такие праздники, пока не досаждают ему. Вот из-за этого история, о которой пойдёт речь, и случилась.
В квартирном доме, где обитал герой, все сплошь тотальные верующие, но каждый имеет свой уникальный, отвратный характер. Такой была и жительница 12 квартиры, которая уже двадцатый раз звонит в дверь квартиры 13, в которой и жил старик. Она знает, что он неверующий, но находит в этом удовольствие – мучить его постоянно, вот уже два года. В этот раз всё шло, как обычно: она позвонила в дверь и громко крикнула:
— С праздником, Пётр Николаевич! – её голос был настолько скрипучим, что даже звук пенопласта, проведённого по стеклу, более приятен, чем это. В голове у неё постоянно крутилась мысль: «Отрекись от своего неверия!» Пожилой герой поставил бритву на раковину и подошёл к двери. Взглянув в глазок, он произнёс:
— Сколько можно? – затем, почти вернувшись к бритью, его остановил вопль бабки:
— Хватит! Уже вы должны это соблюдать, даже если вам это не нравится, наглец!
— Хорошо, – отозвался старик, и в ту же секунду раздался выстрел, как оказалось, двустволки, и в ту же секунду голова бабки разлетелась на куски. Окропив пол алым цветом, старик произнёс:
— Насладись праздником.
Из соседней квартиры выбежал сморщенный мужчина, нос которого был похож на клюв; это был священник местного храма, в котором, по доказательствам, происходили вещи, не связанные с добродетельностью. Он глазам не поверил, смотря на труп, лица которого не было, хотя, по правде, куски оного были разбросаны по коридору.
То ли при виде старика, то ли при его виде – а одет он был в костюм Адама – но он покрылся гусиной кожей и впал в ступор. Стоял он так долго, пока из его квартиры не раздался басистый голос:
— Эй, ну что там? – это была жена священника, которая по поведению на людях была образцом целомудрия для всех, но втайне эта, на вид туча, была «женщиной за деньги». Мужик постоял ещё минуты две, прежде чем ответить, но успел договорить лишь: «Это чокнутый со…», прежде чем прогремел выстрел, и его туша с дырой в сердце рухнула перед дверным косяком.
Жирная баба лежала обнажённой на кровати, прикрывшись одеялом, и смотрела в сторону входа. В таком виде её можно было спутать с мешком, покрытым простынёй, но с маленькой, страшной головой, с обвисшими щеками и тройным подбородком. Её одолевал страх, она не хотела стать третьей жертвой этого убийцы, но шаги раздавались в коридоре. Вскоре с правой стороны косяка показались ноги, а затем и двустволка.
— АХ же ты, ты уёбище старое, да как такого земля носит, погань морщинистая! — Голос срывался, была видна истерика, но старик лишь на это улыбнулся и, перезарядив обрез, выстрелил в мерзкую голову, на которой было волос меньше, чем у старика. Казалось, что пожилой герой сделал одолжение миру, уничтожив этот шматок плоти, называвшийся головой.
Позади комнаты священника, посреди коридора, находилась лестница, по которой старик шёл, дабы выйти из дома. Он уже почти наступил на последнюю ступеньку, как услышал разговор двух людей. Один говорил: «Давай поздравим того из 13», а другой отвечал: «Давай, будет весело». Было ясно, что жителям просто нравится изводить инакомыслящих, все они были мерзостью, которые ничего не понимают в своей же области. Подождав ещё, старик выпрыгнул из лестницы и разрядил одному в тело, и начал быстро перезаряжать оружие. Другой уловил шанс и решил убежать, но тут же раздался выстрел. В мгновение верхняя часть головы разорвалась, и части разлетелись в разные стороны, открывая свету всю область нижней челюсти, из которой торчат окровавленные зубы.
Под конец — первый этаж, выход и старик, пустившийся в пеший путь.