89 год. Гл. 48. Этот странный Ельцин

Глава 48. Этот странный Ельцин.

Владимир Яковлевич Журба – неугомонный человек! Всё-таки жилка руководителя, сформировавшаяся в его характере, за многолетнюю работу начальником районного узла связи даёт знать о себе. А как иначе, – первый руководитель предприятия, у всех на виду, и заслужить настоящий авторитет у коллектива он может лишь такими качествами, как компетентность и профессионализм, умение разбираться в людях, правильно оценивать их достоинства и недостатки, и умение уважительно к людям относиться.
И главное, он должен обладать твёрдым характером, взять всю полноту ответственности за состояние дел в коллективе на себя, вменить себе в обязанность и иметь мужество – отстаивать интересы коллектива перед кем бы то ни было, увлечь коллектив понятной целью и грамотно распределить силы коллектива на достижение этой цели. Он должен очень многому постоянно учиться, и он должен очень многое знать.

И, конечно же, руководитель просто обязан знать – что происходит в его стране, что со страной происходит. А как иначе? – Ведь доверенный ему коллектив, он и является, хоть и очень маленькой, но частичкой этой страны, и состояние страны неизбежно отражается на состоянии коллектива, как впрочем, и, наоборот, – тоже.
Я помню слова Журбы пришедшего ко мне работать заместителем о том, что хотел бы он избежать, в первую очередь, в связи со случившимся с ним, и сильно его напугавшим инфарктом, – эмоциональных производственных перегрузок, необходимости принимать на себя лично, работу по принятию ответственных решений. Избежать всего того, тяжести той «креста», которую несёт именно первый руководитель.
– Виктор Васильевич, я выполню любое ваше задание, любую практическую работу – сам в неё впрягусь, только избавьте меня от нервных разборок с посетителями, от необходимости работы с ними. От необходимости – встречаться с всякими горкомами, обкомами и другими властными структурами… А с любым работником ГТС, пусть это начальник цеха, или просто рядовой работник, я общий язык найду. И любую практическую работу, которую вы мне поручите, с их помощью, я сумею, и организовать и  выполнить.

Дал понять недвусмысленно Владимир Яковлевич, что хочет избежать на новой работе посещений коридоров власти – одними своими наименованиями призванных вызывать в ответственных людях трепет. И даже у тех, кто казалось бы, людям в них находящимся, ничего не должен! Знает не понаслышке Журба, что больше всего затрат душевных сил, эмоциональной энергии, похлеще чем просто физическая работа,  требует общение с этими структурами, и конечно же, опять–таки, с людьми, – обыкновенными людьми – которым от тебя, или от тобою представляемого коллектива, нужно непременно что-то получить.
Казалось бы, от всего, беспокоящего сердце и бередящего душу поставил себе целью уйти Владимир Яковлевич. Но всё это, так и оказалось только его благими намерениями. Уж слишком прочно обосновалась в нем черта профессионально наработанной ответственности. Неважно за что, но – ответственности.

Без ощущения быть причастным к чему-то важному он просто сам не свой. И не только живёт он ответственностью за происходящее на производстве – тут он сейчас в полном ладу со своими обязанностями, моими заданиями и требованиями. Но мало, явно мало ему производственных переживаний.
И мне кажется, что именно он, может быть в силу возраста, гораздо острее, чем мы, более молодые, чувствует необычность событий, в стране происходящих, и как-то более критично относится к уверениям Генерального Секретаря партии, что нет поводов для беспокойства, что всё в порядке – курс Перестройки выверен и уверенно приближается к успеху.

Я всё-таки сильно устаю и редко позволяю себе после новостей засиживаться у телевизора. А он двужильный, несмотря на перенесённый инфаркт, закалённый жизнью, наверное, более свободный в действиях и поступках – ведь и дети у него – взрослые, позволяет себе более вдумчиво вникнуть в происходящее вокруг, отметить и выделить не всем заметные акценты событий, там, в Москве происходящих.
Потом, взбудораженный выкопанным из телевизора, как правило, глубокой ночью, событием, делится впечатлениями и суждениями, и не только со мной…
– Виктор Васильевич, а вы слыхали…
В последнее время он тщательно отслеживает судьбу бывшего первого Секретаря Московского комитета партии Бориса Ельцина.
– Слышал, конечно, слышал, но что-то так… смутно, и вообще – мне не нравится Ельцин. Лицом не нравится. Не симпатичный в моем восприятии человек. Проскользнула информация, что он съездил в Америку и там непотребно напился к собственному позору. А вот, буквально недавно, говорят, пьяным с какого-то моста свалился. Непонятный человек…

– Что вы, Виктор Васильевич, – всё не так однозначно. Я сам видел плёнку с записью его непотребного вида во время пребывания в Соединённых Штатах, по телевизору. Что-то уж очень она подозрительная по содержанию, нечёткая какая-то… похожа на фальсификацию.
И с падением с моста совсем непонятно! Ходят слухи, что кто-то ночью умышленно ему на голову накинул мешок и просто с моста сбросил, мол, напился пьяным, свалился сам, и едва не погиб. Вроде бы это КГБ хочет расправиться с ним, с непокорным…   А он – вот, выжил и даже не ушибся серьёзно...
– Увольте, Владимир Яковлевич, да неужели КГБ может действовать так топорно, и примитивно, да ещё и поставленной цели при этом не достигая!  Что-то с трудом верится! И, почему всё время – как Ельцин, так обязательно тянется за ним в придачу  – пьяный, напившийся? Наверное, он всё-таки алкаш, или очень уж много заливает за воротник. Дыма ведь без огня не бывает! А раз пьёт – очень уж сомнительны его устремления.

– Не-е-т, Виктор Васильевич, не скажите! – Голос Журбы снижается до полушёпота, – говорят, он очень позитивно зарекомендовал себя, возглавляя руководство Москвой, и пользуется у москвичей непререкаемым авторитетом. Сильно ими поддерживается! Никого не боится, прёт напролом, за народ стоит…  Критикует партию открыто, Горбачёва не жалует… 
Вот, сейчас ему предлагают Межрегиональную группу возглавить! А то, что любит выпить, – так любят в России пьющих! Очень любит его народ, в том числе и за это, мол, – мужик! Настоящий русский мужик! Может быть, он специально своими выходками так авторитет у народа зарабатывает…
Оба смеёмся, ну и ну, – дорассуждались…
А если серьёзно, ну не зря же, наверное, на первом съезде Межрегиональная группа образовалась. Партию всё громче и громче критикуют за консерватизм, за инерционность, за медлительность, за догматизм. За отсутствие плюрализма внутри её. Слово-то, какое…

И, уже понятно многим, что однопартийная система в стране – это плохо. Недаром приводятся примеры тем же Горбачёвым, что социал-демократические партии в Западных странах, оказывается, не в меньшей степени пекутся о благах собственных народов, чем наша Коммунистическая, да и реальным успехам их деятельности можно только позавидовать…
Так может быть – Межрегиональная группа, – это и есть росток зарождавшейся и так необходимой стране многопартийности? Глядишь, и у нас появится своя социал-демократическая партия, в которую вольётся наиболее прогрессивная часть компартии. Вот и появятся у нас в Союзе консерваторы и демократы, соревнующиеся в идеях, критикующие друг друга и позволяющие претворять в жизнь стране только всё полезное для её народа. Как в Соединённых Штатах. Похоже, к этому идёт дело…
Мы оба понимаем, – какой-то раздрай начался в высшем партийном руководстве и ему – уже как-то не до рядовых коммунистов. Здесь у себя чувствуем – ослабла заметно, партийная дисциплина.

Где это видано, партийные собрания, которые регулярно, раз в месяц должны проводиться на предприятиях, как-то потеряли свою нужность. И ничего не изменилось. Оказывается и без них спокойно обходится производство. И самое интересное, – городской комитет партии не отслеживает и жёстко, за отсутствие собраний, перестал спрашивать с секретарей парторганизаций.
Взносы по инерции все мы ещё платим, но как-то вдруг все стали осознавать – не так уж она безгрешна – наша партия. Тот, же Владимир Яковлевич уже прослышал о фамилиях знаменитых в стране людей, которые стали покидать партию в знак несогласия с её политикой. Недовольны они жёсткой, над всем довлеющей, дисциплиной.
Может быть это и правильно – иметь в стране две соревнующиеся между собой в интересах дела партии. Но зачем же размежевание проводить так яростно и непримиримо? Зачем разыгрывать на всю страну, на весь мир дурно пахнущие спектакли, то ли с искусственными, то ли с настоящими падениями, с мешком на голове, с моста, облечённых высокими государственными должностями людей.

Ни одна из сторон при отстаивании своих позиций не лезет за словом в карман. И вот уже другие, члены, по-прежнему, пока общей для всех партии, объединённые партийной дисциплиной – демонстрируют на заседаниях съезда единство взглядов, – собраны как единый монолит, но именно за это и получили презрительное прозвище – «агрессивно послушное большинство». Быть в понятии нарисовавшихся радикальных демократов «большинством» оказывается, очень плохо, позорно и стыдно.
Раздрай, странный раздрай происходит в руководстве страны и все его участники очень красиво, и главное, правильно говорят. Кто же из соревнующихся в правоте всё же, по-настоящему прав – трудно разрешимая загадка.
Не для наших с Владимиром Яковлевичем умов и не для умов простых советских людей мечущихся в череде сенсационных разоблачений и отдающих свои симпатии новоявленным героям в большей части – по зову сердца, делать правильные выводы.
Кому как, а по мне, прямо как ножом по сердцу на прошедшем съезде, совсем недавно прозвучали слова любимого мною писателя Юрия Бондарева. На всю страну прозвучали мысли – вопросы

– Можно ли сравнить нашу Перестройку с самолётом, который подняли в воздух, не зная, есть ли в пункте назначения посадочная площадка? При всей дискуссионности, спорах о демократии, о расширении гласности, разгребании мусорных ям мы непобедимы только в единственном варианте, когда есть согласие в нравственной цели Перестройки, то есть, Перестройка ради материального блага и духовного объединения ВСЕХ. Только согласие построит посадочную площадку в пункте назначения. Только согласие...
Сколько уже месяцев прошло после этих, тронувших душу любого неравнодушного человека, слов? Но не тронули они, и это совершенно точно,  сознание тех, к которым, в первую очередь, Бондарев обращался.
И нет ответа ни у кого на его главный вопрос о посадочной площадке, – нет ответа! Лишь всё сильнее, и всё мощнее, разбегаются по стране волны, и вдаль и вширь, от столичного, разгорающегося, множащего неопределённость, раздрая…