Крепкий хозяйственник

Первый президент страны – это как настоящая первая любовь. Он, во многом, и определит парадигму дальнейшего развития всей нации; целой страны. Было с кого выбирать при обретении независимости. Если по любви получилась не романтической, с грустной иронией какого-то надругательства над здравым смыслом, - (слава богу, что не военного! как в 1917-1921 годах), - к тому же этот исторический выбор постоянно был навязан географическими данностями; извращен колониальной пропорцией; умело вмонтирован под пропагандистским блудом,  развращен геноцидом и голодоморами, - превращен в генетическую память, -- то, скорее всего, получается, этакая, нескончаемая трагикомическая эпопея с философским подтекстом, передаваемая мазохистской конспирологией своим потомкам, в виде: «Така у нас гірка доля». В этом замысле, автор опирается на судьбу некоего лирического героя, который попался в ловушку (не)своего времени, в которой создавались искусственные условия для выведение определенной породы людей. Это рассказ не от проплаченного журналиста, у которого, - в том Зазеркалье, – все сложиться пучком, ибо его лояльность к власти и вписываемость в некий характерный психотип, чтоб выглядеть очень комфортно в бытующей литературе: его старание оплатится сторицей со стороны поработителей, любовь на данной территории будет бесконечно счастливой, принесет взаимное обогащение многим сторонам, обойдясь без унизительной, скособоченной приставки: НЕ.
Первым президентом, на которого заслужили украинцы при СССР, оказался Леонид Макарович Кравчик (фамилия немножко подрихтована); советский политический деятель, коммунист, заведующий идеологическим отделом, секретарь ЦК КПУ, кандидат в члены политбюро СССР (и так далее); который жил и оперировал внутри доктрин: «Диктатура пролетариата. Строительство коммунизма. Экономика должна быть экономной» (и т.д., и т.п.). Главным отделом в ЦК КПУ считался отдел организационно-партийной работы, потом шёл отдел под названием партийная комиссия (прием, восстановление и исключение из партии), и третьим - важным для жизнедеятельности доминирующей партии - отдел идеологической работы. Кравчик, в 1991 году, был избран первым президентом Украины, вместо замечательного украинского политика и диссидента, Вячеслава Максимовича Черновола, который являлся к тому же очень яркой, харизматической личностью, положивший свою жизнь на алтарь борьбы за утверждение Украины во всем мире, как самостоятельного, независимого государства. С этого прокола (или – прикола), и начался: длительный период полуколониального прозябания всей украинской нации. Начало расцвета сексотской мафии на территории страны и управляемого ими хаоса. Когда гебнявая камарилья подминала под себя все сферы жизни, вывела из подворотен на расправы банды гопников, продолжая репродуцирование и наращивание своих чекистских кланов.
С этого правления, так уж повелось: что каждый из последующих сексотов на посту президента, был значительно хуже своего предшественника; оставаясь в политике, российским шпионом по менталитету. Они планомерно наносили ущерб украинской независимости уже фактом своего пребывания на политическом Олимпе; не о какой пользе от их мышиной возни, не могло быть и речи. Отрабатывая серебряники, эти продажные паразиты, думали только о себе, как о незаменимом гетмане, и: «Если бы не были они, - по видимому, считали так, - то дела бы пошли еще хуже». Хуже в возглавляемой сексотами стране быть не могло никак, по-определению. Все, что плохого могло случиться для Украины – случилось в тот момент, когда «мудрий нарід» избрал Кравчика.
… Потом, покатилось все по нисходящей…
…Олег перебрался жить в село, когда происходило это преступление. На следующий день после выборов. В свое село, в – бедность своей неопределенности. Микеланджело как-то заметил: «Какие бы богатства я ни скопил, я всегда жил в бедности». Сказано, к слову. Олегу предстояло выживать, среди руководимого сексотами, населения, через выведенную ими же породу мерзеннейших холуев, более чем десять лет. Поэтому впечатления у него получились - глубокими и всесторонними.
В селе всеми делами заправлял подобный кравчик, Будяков ( переделав фамилию на российский манер из украинской: «Будяк» – обозначающей сорное луговое растение), с виду: высокий, крепкий мужланистый хряк, с наростами жира; очень токсичный, ибо представлял из себя законченный вид  номенклатурных сливок, сформировавшихся сексотскими агентурными методами во время правления андроповско-брежневского дуумвирата; коммунист, как, собственно, и принято в клане спецслужбистов на должностях, числящийся в списках сотрудников Пятого управления КГБ СССР, которым руководил Филипп Бобков; призванные, поддерживать режим кормления, украинских, сексотов. Представлял собой характерный тип районной хозяйственной номенклатуры. Сексоты с некоторым завистливым презрением относились к чистым коммунистам, поскольку те не «умели» хозяйствовать (по их мнению), а, якобы, занимались одним балабольством (идеологией). Сексотам потребовалась вся власть, и они пошли на беспрецедентную историческую сделку, связавшись с идеями националистов, поскольку были к этой теме организационно причастны, своими многочисленными агентами, зная об этом движении не понаслышке; очевидно, сознательно пошли на развал Союза, чтоб прибрать власть к своим рукам. Поскольку «националисты» в Украине, в большинстве своем, существовали только в воображении сексотов, усердно создавая рабочие условия своим сотрудникам, ибо: эта тема была весьма популярна в Кремле. На ней можно было постоянно спекулировать, выбивая себе средства и награды. С обретением независимости от кремлевских, им потребовалась власть денег, чтоб окунуться в настоящее богатство, ибо красивых женщин они имели и так, пусть в сильно ограниченном коммунистами, порядке. Полная безнаказанность и отрыв от реальности; записывание во враги государства тех, кто врагом не являлся; попрание законов справедливости и моральных норм; создание по селам сексотских анклавов своих холуев, называя их кланами: «элитой» (на самом деле это были: стукачи, наушники, медовые ловушки, гопники-«титушки для внесудебных расправ». Любая опричнина, выводя крамолу, вводила анархию; оберегая альфа-сексота, уничтожались прочные основы зарождающегося в муках независимого государства.
Здоровый откормленный хряк, Будяков, ненавидел настоящих коммунистов. Чистые коммунисты, такие как Лызун, приходившийся свояком председателю райисполкома К., попал во власть даже не из комсомола (обычная стезя для партийного руководителя тех лет), а из заведующих клуба в одном из присеймовских сел. Значит из мелких сексотов. Человек лихо выбивал гопак на подмостках клуба, сумел жениться на некрасивой, толстой сестре высокого районного номенклатурщика, заполучив у приданое небольшое село и замечательную судьбу. Он был: сыт и пьян, - и к его услугам были все женщины села. Менялись завидные руководящие должности, как перчатки, Лызун завел собственный гарем ( его толстая некрасивая жена работала в только что построенном для нее медицинском пункте). В Будякова, такое положение вещей, вызвало определенную зависть, поскольку он считал, что, таким образом, Лызун отбирает у него многое положенное ему по чину. Даже поставленный им уровень агентурной работы, показалось, не дает возможности соперничать с Лызуном. Это порождало в нем, глубинную зависть. Эта жесткая конкуренция, перекочевала и в независимую Украину, порою, приобретая совсем неожиданные ракурсы. Лызуна, за эту неприязнь, сексоты ( словно в насмешку) начали использовать в качестве секретаря сельского совета («секретутки»); пока тот, окончательно, не подружился с Паркинсоном и не превратился в овощ. Все делалось с подачи Будякова, якобы подставляя Лызуна к неопытному председателю в виде стукача и провокатора. Так, что недалеких коммунистов, у Будякова были все причины недолюбливать. Будяков легко поддержал отделение Украины от России, да еще и людишек своих заставил голосовать за независимость и за Кравчика, как за самого себя. Он рассчитывал пристроить в Украине своих отпрысков в председатели, и – потом – сбагрить все это в Россию, когда все там устаканится. Будяков напрасно не доверял Ельцину. Будяков не верил в независимость Украины никогда, не при каких обстоятельствах.
Получив неограниченную власть, Будяков обустроил семью старшего сына, построив им дом в селе; а за счет материалов и средств выделенных еще из бюджета СССР, отгрохал в Козолупе, в кооперации с такими же упырями, многоквартирный дом, и вселил семью младшего сына.
Но…(снова – но!)
В селе появился Олег. Олег ненавидел сексотов и коммунистов в одном или в нескольких лицах. Олег любил свою Украину, которая получила независимость.
Будяков ненавидел Олега уже потому, что тот любил Украину. В свое время, натаскивая свою агентуру, – в первую очередь; сынка собственной любовницы, Шуры, - Будяков уничтожил первую любовь, Олега, тем самым извратил ему будущее; пустив по рукам своей агентуры, его любимую девушку. Украина Будякову была не нужна; ему нужны были должности, деньги, в этом проявлялся его прагматизм «крєпкого хозяйственніка»; он, с помощью своего старшего сына, возглавил в селе процесс «управляемого хаоса». Выведенная в свое время порода хохлов, не озабоченная судьбой своей государственности, полностью соответствовала такому, историческому выбору: продолжала служить клану сексотов; стучала, капризничала, как проститутка, и реагировала только на корм и тепло. Это продолжалось почти тридцать лет. Спецслужбы, вначале, устроили Будякова в лесничество, доверив окрестные леса, которые истреблялись тогда, под самый корень. Будяков не переживал за эти дела: воссоединившись с российскими сексотами, они сразу запишут этот разор: на независимость и подставных националистов.
…На «авторитет» Будникова трудилось все село...
Дочь своей любовницы Будников смело выдвинул в председательши сельского совета; заменив ею, только что избранного учителя. Как бы придерживая важный пост для своего старшего сына, – сексота, по определению, - пока тот занимался воровскими делами в отживающем на глазах колхозе (шло активное его разграбление).
Будяковы не читали книг отродясь (от слова: совсем). Оба, – отец и сын, – страдали жестокой дислексией; хотя получили в свое время высшее образование! Они не знали этого слова, потому что не могли прочитать и понять смысл этого слова. Старший  – в начале 70-х, при Андропове, когда агентуру, всеми правдами и неправдами (чаще всего) заставили добывать «корочки»; сын, по чекистской квоте выучился на «крепкого хозяйственника»,  –  по отцовской протекции,  – альфа-сексота, – в харьковском университете имени Каразина (получив, при этом, красный диплом!). Старший сын, должен был заменить в селе, в качестве «крєпкого хозяйственніка», самого Будякова, уже примерив, только придуманную для него должность: «главного инженера».
Из истории, правда, запомнилась одна личность, страдающая дислексией, оставившая в ней заметный след. Четырехзвездный генерал Джордж Паттон был одним из создателей бронетанковых войск США, а в дальнейшем — один из лучших боевых командиров во Второй мировой войне. Человек довольно противоречивый, эксцентричный, амбициозный, тщеславный. Окончил одно из лучших военных училищ. Из-за дислексии, ему пришлось проучиться лишний год в военном училище. Недостаток знаний Паттон восполнял кипучей энергией. Большую известность получил инцидент, когда Паттон нанес побои двум солдатам, которые не были ранены и лежали в госпитале с нервным переутомлением. Он не получал исторических должностей. Это же; не в Украине и не в России. Здесь такие становились: «проффесорами» и президентами, с ходу.
Надо учитывать, что, чекистские кланы, очень искушенные в своем отрицательном опыте: жестокие, холодные и вовсе не глупые существа человеческой породы, которые выработали свои повадки (стиль) в условиях советской действительности. Они легалисты по своей природе: им важно не оставлять юридических, легальных следов. Они проявляли свою жестокость по отношению ко всяким отступникам, через кадры встроенные в районную репрессивную машину (милиция, суды, прокуратура, чиновники). Все шло через взаимозачеты, деньги и прочие полезные нищтяки, начиная от распределения жилья, женщин и должностей. Будяковы привыкли к своим обязанностям и не могли мыслить другими категориями. Они привыкли определять ценность человеческого материала; легко находили применение каждому. Каждый детородный член в селе попадал им на учет, от самого его превращения в гомункул. Шел естественный отбор для нужд и поддержания устойчивости среды выживания своей агентуры и потомства. На этом подполье, - «клане» (внутреннее определение на манер «воровской семьи» в закрытых пенитенциарных заведениях), - было зациклено его существование: надо вовремя переженить (выдать замуж), распределить жилье за счет остальных, сделать запасы топлива, присмотреть с кем кто спит, что едят, какие передачи смотрят по телевидению ( со временем, возникла необходимость определять какие телеканалы необходимы для обязательного просмотра); в это число входили любовницы и их потомство, которое обеспечивалось по высшему разряду (иначе пришлось бы спать с одной библиотекаршей). Собственное потомство, и потомство своих любовниц – в приоритете; потом остальные члены его слаженной команды. Начиная с чьей-то невинности, - все: ценное и материальное, что можно пустить в дело, не обходило стороною его деятельный ум. Школа, почта, магазины, клуб, контора, места скоплений колхозников - под его личным присмотром и контролем. Да, он ненавидел коммунистов, которым все досталось даром. Ненавидел тех, кто был начитаннее и умнее его, «книжным умом». Сын у него собирал и разбирал мотоцикл с закрытыми глазами, а не читал книжки по библиотекам, хотя супруга его работала в ней заведующей - из-за непыльности этого места.
К образованию, долгое время, у него не было доступа. У директора школы, была налаженная своя агентурная сеть. Директор, горбатый Петруня умер, Бодякову сразу же удалось пристроить на эту должность свою сноху. На почте – любовница сына. В магазинах – давно отлаженная агентурная сеть еще со времен СССР. Село пребывало в его руках, только когда удалось отстранить похотливого Лызуна и горбатого Петруню.
За исключением… Неожиданно на должность председателя колхоза, – этого товарищества с неограниченной безответственностью, - с района: снова прислали бывшего парторга. Явно, что продолжали считать его и сына “недоумками”. Там не видели в его старшем сыне полноценного начальника. Это вызывало снова в нем волну гнева. Он расценил это, как издевательство. Но: поделать ничего не мог – наследственная дислексия!
В органах, конечно же знали, что Будяк(ов), хоть с российским окончанием фамилии (хоть без), является тупым хохлом; какую бы титаническую работу по организации агентуры в селе, он не проделал.
Он устроил бесконечную войну за должность председателя, стоившей шансу селу вырваться из нищеты. Выделенные средства – пустил на строительстве при «Сельхозтехнике» в Козолупе дома для своего потомства. Село попало в условия турбулентности. Потеряло всякое будущее.
Олег  много читал. С детства. Он брал книги в библиотеке, у жены Будякова, для которой эта должность, стала определяющей в ее судьбе. Собственно, из-за этого, библиотека регулярно пополнялась фондами.
Со временем Олег начал писать и печатать в Киеве рассказы. Он готовил месть Будякову, тренируя свою мастеровитость.
С помощью Олега, писавшего статьи и для районной газеты, Будякову удавалось «подразнивать» бывших коммунистов. Особенно – Лызуна. Но, однажды, он и сам чуть не пострадал от его литературной прыти. Тот узнал, что его дед при оккупации служил старостой колхозного двора, и через руховскую газету ЧАС/ТАЙМ, попытался довести его до позора. Хорошо, что замаскированные агенты спасли, вовремя проинформировав сбушников о статье, а те сорвали острый выпад. Будяков сильно не пострадал от этого. Убрали лишь нового председателя колхоза (статья была направлена против беспорядков), но из района прислали очередного председателя. Старший сын, пролетал снова из-за врожденной дислексии.
Со временем, когда колхоз приказал долго жить, пришлось переключиться на борьбу за пост председателя сельского совета ( уже без насилия). Однако, дочь умершей от рака любовницы, уже прочно укоренилась и, используя его агентурную информационную сеть, распустила сплетни о любовных похождениях его старшего отпрыска.
Дошла очередь поквитаться и с Олегом. Он давно уже жил как на фронте. Скрывшись в Киеве, он написал роман обо всех этих делах – и, минуя всякие официальные ресурсы, – тиснут его в Интернете.
Об окончательной власти над селом, Будяковым пришлось  позабыть. И не столько потому, что: дислексия – как каинова печать рода, - не лечится. Литературная деятельность Олега стала на пути Будякова к безграничной власти.
…Однажды клуб, в котором находилась библиотека, в которой работала его жена до пенсии, где ее забавляли сельские сплетницы – вспыхнул ярким полымем.  Языки огня сожрали большое здание в считанные минуты. Построенное еще в 1937 году, в виде распластанной на земле буквы «Т», за что превращен в лагерную пыль главный строитель («троцкистом», оказался). Селяне, кто смог, таскали из этого костра книги; охапками выбрасывая их из окон...
Будяков, как всегда, в эти моменты, когда давал кому-то задание из своих агентов, уходил на пасеку, открывал\закрывал ульи, получая удовольствие от той мысли, что в сию минуту, жертва его интриг корчится в муках или в судорогах, не понимая что стало причиной случившегося; проклинает судьбу. Как в свое время подсылал школьного сексота, чтоб тот повлиять на Олегову подругу; как посылал уголовников к нему же на расправу. Как в свое время посылал насильников к бывшим полицаям, чудом оставшимся в живых. Ко всем, прочим изгоям и отщепенцам, выводя на века породу хохлов, которые никогда бы не помнили кто они такие и откуда пришли на эту землю. Он ненавидел книги, считая. Что все зло идет от образования – и это терпение у него закончилось…
Так, в свое время практичные нацисты, жгли книги. Многие библиотеки прошлого, не угодившие нынешним властьимущим, у кого не оказалось мозгов, пострадали от огня.
Скоро умер Будяков, его сын повесился, а коммунисты выродились из украинской политики.
А, Украина, не обращая внимания на взращенных Будяковими хохлопитеков, продолжает сражаться за свою жизнь.


31-янв-21