Люди с головами собак. ч. 2

                (Продолжение рассказа)

Дьявольский план

- Эмми, я всё продумал. В доме Люси оборудуем клинику, где Дороти какое-то время будет проходить лечение после выхода из искусственной комы. Небольшой свой персонал. Нужно, чтобы, выйдя из комы, больная сразу увидела окружающих в необычном виде. Для этого нужно забрать Дороти из клиники до выхода из комы. Но не будет ли возражать врач? Может он скажет, что необходимо вывести её из комы в клинике и лишь потом везти?
- Во-первых, препараты имеют долгий период выведения, остаточные явления могут сохраняться несколько дней. После выхода из комы люди ещё некоторое время находятся в полубессознательном состоянии, им являются разные видения. Помню, когда я работала в первой клинике, у нас парень после пробуждения две недели маму не признавал. Во-вторых, из комы ведь выводят не так, что отключили какой-то аппарат, похлестали больного по щекам - он и очнулся. Мы заберём её, когда врач примет решение о прекращении седации и замедлит введение лекарственного средства, а потом прекратит. Объясни ему, что для твоей ранимой и мнительной жены лучше очнуться не в больничной палате, а среди родных.
- Хорошо. Я думаю, подробности должен знать минимум людей. Кроме нас ещё Дик, Люси, возможно Кэрол. Помогать тебе, наверное, будет Линда?
- Только она.
- Сама решай, как объяснить ей наши действия.
- А также, как ты мне объяснял. Что это делается для блага Дороти и близких ей людей. Ну, а уж мысль о том, что у нас с ней будет своя небольшая современная клиника, думаю устранит любые её сомнения.
            Это «у нас с ней» несколько покоробило консервативного Мэйсона, которого всегда смущали слухи о близких отношениях Эмми и Линды, но он даже вида не подал. Поручив сестре составить и представить ему перечень всего необходимого для оборудования больничной палаты и лечения Дороти в доме Люси, он попросил побыстрее завершить дела по врачебной практике, передав пациентов своим коллегам, а сам сел за разработку подробного плана действий. Необходимо тщательно продумать всё, что нужно сделать, конкретно расписать роль каждого. Важна каждая мелочь.

             Мэйсон долго размышлял о том, какую роль отвести Кэрол. Что она получает в случае реализации плана? Да ничего, в отличие от Люси. Знающих подробности и так набиралось довольно много, так что не стоило рассказывать Кэрол, которая, тем более, пока не будет видеть Дороти. Он позвонил Кэрол и велел завтра к 11 часам приехать к нему с Диком. Попросив портье разбудить завтра в 10, он принялся за разработку подробного плана и сидел за ним до раннего утра.

            Позавтракав, Мэйсон позвонил врачу, узнал о состоянии жены. Затем попросил портье, принести ему в номер напитков и фруктов.
           Приехавшим Дику и Кэрол он объяснил, что считает полезным для Дороти очнуться после комы не в больничной палате, а в домашних условиях, увидеть рядом с собой не каких-то незнакомых врачей, а Эмми и Линду. Для дальнейшего лечения и последующей реабилитации в первый месяц после выхода из комы необходимо соответствующее медицинское оборудование. Его можно было бы установить в их доме, но учитывая сегодняшнее состояние больной везти её далеко опасно, поэтому он решил оборудовать палату для Дороти в принадлежащем ему доме, что находится совсем рядом. Основная работа по оснащению оборудованием и подготовке комнат поручена Эмми, а он просит Дика и Кэрол оказать ей всякое содействие.
 
             После этого Мэйсон решил, что сегодня съездит переговорит обо всём с Люси, а уже завтра - с врачом клиники. К разговору с Люси готовился особенно тщательно, поскольку знал, что говорить Эмми и Дику, представлял их реакцию и заранее был уверен в результате, с Люси же ничего нельзя было знать наверняка. Неизвестно, как воспримет план своего любовника впечатлительная, очень ранимая и мягкая женщина. К тому же такие люди бывают нерешительными, даже трусоватыми.
             Он предпочёл бы вообще скрыть от неё свой план, но это никак не получится. Если её отправить на месяц куда-нибудь, то как объяснить необходимость отъезда? Да и помощь Люси потребуется: вначале в переоборудовании дома, а потом придётся ей выступить в роли санитарки. Не искать же помощника где-то на стороне, среди чужих.
            Мэйсон понимал незаконность задуманного им, возможно даже и преступность. Хотя, как старался думать сам и внушал Эмми, делает он всё это с благими намерениями, не только для себя, но и Дороти, её последующей безбедной жизни. Ведь в нынешних условиях жесткой конкуренции, когда бывает необходимо принимать решения незамедлительно, всякие заморочки с получением согласия психически не совсем здоровой, душевно травмированной Дороти могут привести к тому, что компания станет функционировать всё менее и менее эффективно, вообще может обанкротиться.
             Скрытность была крайне необходима для того, чтобы успешно реализовать план, а ещё более для того, чтобы потом содеянное не было раскрыто. Поэтому он ведь и Кэрол, которой полностью доверял, решил не открываться. Так что придётся Люси поработать, ведь затеял он этот «розыгрыш» ради неё тоже.

             Удивительно, но разговор с Люси прошёл очень легко. Она не только не выразила недовольства решением Мэйсона превратить жилище в клинику, что конечно доставит ей немало беспокойства, но и не выказала признаков брезгливости, что ей придётся некоторое время выполнять работу санитарки, убирающей за его женой.  Возможно её впечатлительная натура была шокирована той бедой, что случилась с Дороти, а может она ясно поняла, что всё затеваемое делается не столько для семьи, жены, как он твердит, а для них - Люси и Мэйсона.
              До закупки оборудования помощь Люси по дому не требовалась, и Мэйсон поручил ей купить необходимые им маски - головы собак: для него, Эмми, Линды, ну и себе. 
- Только, дорогая, не маски на лицо, а полноценные маски-головы, сейчас их делают настолько идентичными настоящим животным. Покупки делай на своё имя, необходимую сумму я предоставлю.
              Люси задала вполне естественный вопрос:
- Масок собак думаю великое множество, какие купить?
- Да какая разница?
- Как это? Ты же не захочешь быть мопсом? (1)
- Ну нет! Уж лучше буду волкодавом.
- Милый, ну какой из тебя волкодав с твоим характером. Хотя, наверное, это и не важно. Ты такой большой, можно маску волкодава.
- Слушай, а это мысль. Действительно, маски лучше подобрать «под человека». Ты представляешься мне пуделем - элегантной и миловидной собачкой, веселой, озорной, любящей поиграть, подурачиться.
- Мне нравится. А ты будешь догом: внушительным, с мягким и добрым нравом.
- Кем же нам сделать мою сестру?
- У моих знакомых есть сибирский хаски. Вот только ты сказал про Эмми и у меня почему-то сразу возник образ той собаки.
- Ну ладно, хаски, так хаски. Эмми понравится её красивая и благородная мордочка. Ей характер собаки точно не важен, мы же не щенка дарим, чтобы она его воспитывала, а потом дома держала. Поносит симпатичную маску, да и выбросит. А вот с Линдой будет посложнее, у дамы ещё тот характер.
- Ты прав, дорогой. Она типичный американский бульдог: редкое упрямство, склонна к доминированию. И умна, сообразительна, ничего не скажешь.
- Думаю морда бульдога ей сильно не понравится. Слушай, а давай её сделаем таксой! Мордочка у этой породы ничего, не страшная, думаю она согласится. Зато я при виде Линды в маске сразу буду представлять таксу с её немного несуразным туловищем. Но и маску бульдога возьми. Не понравится такса - суну бульдога.
- А если каких-то масок из намеченных нами не будет в продаже?
- Закажешь, их быстро сделают.

             Обговорив ещё некоторые детали они отправились купаться. Море было тихим и ласковым, такая же ласковая женщина будет весь вечер и ночь рядом с Мэйсоном, он радовался своему пребыванию здесь и думал о том, что скоро тут начнутся работы, потом он привезёт Дороти и неизвестно, когда ещё им удастся побыть вот так вдвоём.

              Предстояло самое трудное - разговор с врачом. В клинике его провели в палату к Дороти, где в это время врач с помощником обсуждали результаты последних обследований больной. Закончив разговор, врач обратился к Мэйсону:
- Могу вам сказать, что всё идёт как обычно бывает при таких травмах, без отклонений от нормы. Но насколько нарушена работа мозга будет видно после вывода из комы, и то не в первые дни. Надеюсь, оставшаяся неделя, которую больная проведёт в искусственной коме, будет такой же спокойной, так что можете пока вернуться к своей работе в компании. Будем держать вас в курсе всего, при желании приезжайте, хотя такой необходимости вроде нет. Когда начнём процесс вывода из комы, вам сообщим. После последнего ввода лекарства и до того, как больная начнёт приходить в себя, проходит немало времени, вы успеете приехать.
- Вы правы, мне необходимо заняться делами, но не только компании, но и связанными с лечением и восстановлением здоровья жены после выхода из клиники. Хочу, чтобы при пробуждении она увидела не больничную, а обычную, домашнюю обстановку и близких ей людей. Дороти очень впечатлительная и ранимая натура, если она придёт в себя в незнакомой обстановке, да притом ещё в больничной палате, в окружении медперсонала, это будет сильной психологической травмой для неё.
- Да, но вы, кажется, не понимаете, что после выхода из медикаментозной дозы необходимо определенное время наблюдать за её состоянием, проводить обследования на соответствующем оборудовании. Наконец, в какое-то время может ведь наступить пусть временное, но ухудшение. Она не может находиться в этот период в обычном доме.
- Я сказал о домашней обстановке, не в том смысле, что она проснётся в своей спальне. Но и не в обстановке больничной палаты. В обычной комнате, на привычном ей домашнем постельном белье, увидит не медицинских работников, а меня, мою сестру. Оборудованная всем необходимым медицинская палата будет в соседней комнате, куда мы и переведём её почти сразу же, объяснив, что ей пока лучше полежать там. Один из домов, принадлежащих мне, находится в получасе езды от вашей клиники, там мы и обустроим такую палату. Моя сестра Эмми с помощницей будут заниматься Дороти.
              На лице врача, из клиники которого забирали такую богатую клиентку, появилось выражение недовольства. Он обиженно чуть поджал губы и стал пространно объяснять Мэйсону, что существуют вторичные повреждения мозга, которые появляются из-за неправильно оказанной первой помощи, транспортировки и последующего лечения. Для полного восстановления всех функций очень важно назначение правильной терапии и следование ей.
             Мэйсон сделал легкий поклон врачу:
- Поэтому я особенно благодарен вам за то, что оперативно привезли жену в клинику, оказываете такую профессиональную помощь, заботитесь о ней. И прошу разработать подробный курс лечения больной после выхода из комы, Эмми будет ему строго следовать, при необходимости связываясь с вами. Она будет присылать вам результаты обследования Дороти в ходе лечения, консультироваться с вами. На днях приедет к вам, покажет список оборудования, намеченный для оснащения палаты в моём доме. Но насколько нарушена работа мозга будет видно после вывода из комы, и то не в первые дни. Пребывание и лечение моей жены у вас в клинике, фактически её спасение, я достойно оплачу.
            И назвал такую сумму, что обида врача мгновенно растаяла.

            Мэйсон уехал домой и последующие дни занимался делами компании, встречался с юрисконсультом, в том числе по вопросам объединения с одной из фирм. Пару раз он ездил в дом Люси посмотреть, как идёт обустройство больничной палаты, заезжая попутно в клинику навестить Дороти и поговорить с врачом.

             За день до планируемого вывода Дороти из комы в доме Люси всё было готово для приема больной. В доме было лишь две спальни, так что пришлось им расположиться попарно: Мэйсону с Люси, Эмми с Линдой. Женщине-прислуге установили время посещения и выполнения хозяйственных работ только два часа, после обеда, то время, когда Дороти гарантированно будет спать после инъекции успокоительного. Может такая предосторожность и была излишней, поскольку в оборудованную комнату медперсонала и следующую за ней палату больной, кроме проживающих в доме никто не имел доступа, но Мэйсон решил подстраховаться от любой случайности.

Люди злее собак

             На следующий день позвонили из клиники, предупредили, что ввели Дороти последнюю, минимальную дозу седативного средства и спросили: готовы ли в доме Мэйсона принять больную? Час спустя Эмми с Линдой встретили прибывшую машину. У большой входной двери дома стояла специальная больничная кровать на колёсиках, только вид её был необычен: она была застелена красивым, в цветочек, постельным бельём, которое так любила Дороти. Эмми и Линда были не в привычных для медперсонала белых, а в домашних цветных халатах.
             Приняв больную, подписав необходимые документы, они покатили кровать внутрь дома, где с помощью Люси поменяли постельное белье на белое, переоделись в больничные халаты, белые шапочки и вкатили кровать в палату. Затем, прикрепив к больной датчики, Эмми вышла в соседнюю комнату записать в журнал показания приборов, а медсестра осталась у кровати больной, жать её пробуждения.
             Линда сидела в кресле, на коленях у неё лежала маска собаки такса, когда в какой-то момент ей показалось что Дороти чуть пошевелилась. Надев на голову маску, она продолжала наблюдать за больной, а когда увидела, что та приоткрывает глаза, встала и чуть наклонилась над ней. Дороти открыла глаза и почти сразу же закрыла. Возможно, она подумала, что видит сон. Так она лежала довольно долго, потом вновь открыла глаза и глянув более осознанно на Линду испуганно ойкнула. Затем тихо прошептала:
- Где я? Вы … вы … кто?
              Существо с головой таксы спросило:
- Ты не узнаёшь Линду?
              Прозвучавший человеческий голос поразил Дороти больше, чем если она услышала бы от этого странного существа собачий лай. Оцепеневшая, она молча смотрела на человека с головой собаки.
- Ты попала в аварию, долго была в коме, теперь лежишь в больничной палате, под нашим с Эмми попечением.
               Такса громко позвала:
- Эмми, иди сюда, Дороти очнулась.
               Дороти стало чуть легче. Сейчас она увидит родного человека, спросит у неё про Мэйсона: почему его нет рядом с ней, когда он будет. Но вдруг страшная мысль пронзила её: не погиб ли он в аварии? Наверное, они были вместе? Дверь открылась, но вместо сестры Мэйсона на пороге стояло такое же существо, только с головой другой собаки. У Дороти потемнело в глазах, и она лишилась чувств. Линда ввела больной в вену лекарство, после которого та проспала несколько часов.

              Мэйсон в это время работал в кабинете, который ещё ранее оборудовал в доме Люси. Эмми рассказала, как происходило первое пробуждение и посоветовала брату пока не появляться перед женой, чтобы не дай бог, не случилось страшного. Если Дороти хватит удар, то возникнет подозрение: почему муж рано забрал из клиники, начнётся разбирательство. Она скажет Дороти, что он в офисе компании, решает производственные проблемы и появится только завтра утром.

             Когда больная очнулась, около неё также сидела женщина-такса. Дороти слабым голосом попросила позвать Эмми и с некоторым страхом ждала её появления. Но чуда не произошло. Вошла женщина с головой хаски и голосом Эмми спросила:
- Как чувствуешь себя дорогая? Говорить можешь?
             Дороти еле слышно, дрожащим голосом, спросила:
- Кто вы? Ну кто?!
- Дороти, это же я, Эмми.
- Эмми?! Не может быть! Что со мной? Где Мэйсон?
- Милая, ты попала в аварию. Очень долго была в коме, сегодня только очнулась. Всё будет хорошо, теперь пойдёшь на поправку. Ты у меня в клинике, и мы с Линдой сделаем всё, чтобы ты быстрее выздоровела.
- С Линдой?
- Да, моей медсестрой. Ты что, и её не узнаёшь? Она сделала тебе укольчик, и ты хорошо поспала. Мэйсон занят делами фирмы, он всё время навещал тебя, и завтра утром будет здесь. А мы сейчас будем ужинать.
               В палату вошло ещё одно существо, с головой пуделя, вкатившее столик на колёсах. Вся оцепеневшая, Дороти наблюдала, как эта полу собака - полу человек присела на табуретку у её постели.
- Сейчас я вас покормлю и снова поспите, вам нужно набираться сил.
              Голос был незнакомый, но такой мягкий, нежный, а сам пудель настолько очаровательный, что Дороти прониклась к нему некоторой симпатией и чуть успокоилась. Возможно, это было связано ещё и с тем, что эту женщину (Дороти поразилась тому, что назвала это существо «женщиной») она раньше не встречала, поэтому голова собаки на её теле не вызывала такого ужаса, как вид «Эмми и Линды», как называли себя те чудища.

               Утром Мэйсон долго не решался войти к жене. Когда он спланировал происходивший сейчас жестокий обман жены, готовил всё для его осуществления, это было чем-то отвлеченным, как будто он сочиняет фантастическую пьесу. Теперь же, когда он сам должен был предстать перед ней в своём ужасном облике, глядеть в обезумевшие глаза Дороти, видеть её страдающей, осознавать, что эти страдания приносит он ей - это было выше его сил. Мелькнула мысль: «Вот если бы судьи, в прежние времена присуждавшие к казни, сами потом её и совершали - насколько меньше было бы смертных приговоров».

              Дороти, не зная, что Мэйсон в десятке метров от неё, нетерпеливо ожидала его приезда. Тысячи мыслей роились в её голове, сменяя одна другую. Как это ни странно, но она теперь была почти уверена, что вместо привычного образа мужа увидит чудовище.  Ей было чуточку страшно и в то же время немного интересно: кто предстанет перед ней? Опять человек с головой собаки? Но какой? А может с головой быка? Медведя? Несмотря на эту свою некоторую готовность увидеть ужасное, при виде появления существа со знакомым ей до боли телом мужа и головой огромного дога, она вновь на время потеряла сознание. Для Мэйсона это было очень кстати, поскольку в эту встречу он не смог бы сказать Дороти и пары слов.

              Во вторую и следующие встречи с мужем Дороти казалась довольно спокойной, только говорила тихо, недолго. Она совсем ослабла и быстро уставала. Эмми разрешила ей вставать с постели и со страхом ждала дня, когда больная попросит вывезти её на свежий воздух, во двор клиники, в которой, как полагала, она находится. Но Дороти, словно боясь увидеть другой, непривычный ей мир, мир странных существ в которых превратились люди, не изъявляла желания выходить за пределы своей палаты. Да и по палате ходила чуть-чуть, когда была одна. И лишь только заходили Эмми или Линда (Мэйсон без них в палате не появлялся), как она сразу же забиралась на кровать, под простыни, «прячась» там, как зверьки в момент опасности прячутся в свои норы. Похоже было, что она находилась в состоянии тихого помешательства.

             Эмми отправила в клинику, где сразу после аварии лечили Дороти, результаты её обследований, описание течения болезни. Врач позвонил на следующий день и сказал, что, к сожалению, сбываются худшие его предположения, видимо травма вызвала серьезные повреждения головного мозга, больную необходимо показать психиатрам. Эмми рассказала обо всём Мэйсону, ей было больно смотреть на Дороти, и она предложила, не откладывая, отвезти её для обследования и лечения в психиатрическую клинику.
            Мэйсон надолго задумался.
            Он провёл несколько прекрасных вечеров и ночей с Люси, чего раньше никогда не удавалось. Они жадно отдавались друг другу, возможно пытаясь таким образом заглушить слабенький голос совести, порицающий их за то, что они делали днём, за происходящее в этом прОклятом доме. Сейчас, видя почти одновременно жену и любовницу, Мэйсон непроизвольно ставил их мысленно рядом и сравнение было явно не в пользу Дороти. Перед другими он ещё изображал сострадание к жене, но сам его не чувствовал, уже не внушал себе мысль, что делает всё это для блага их семьи, чтобы Дороти было хорошо, когда она выздоровеет и вернётся домой. Он уже НЕ ХОТЕЛ этого.
              У Мэйсона сломался тот стержень, тот защитный механизм, который существует у всякого психически нормального человека, и который какое-то время не позволяет совершить тяжкое преступление. Этот стержень у некоторых очень крепкий, у других - так, стерженёк, не прочнее спички.
             Перед первой встречей, лишь только представляя страдания Дороти, он долго не мог решиться зайти к ней в палату, не представлял, как будет смотреть в глаза, которые ранее с такой любовью глядели на него, которые он исступленно целовал когда-то. Но преодолев психологический барьер, сломав в себе тот самый стержень, теперь он почти бесстрастно наблюдал за тем, как страдает Дороти. Да что там говорить, она иногда даже раздражала его.
              Всё, что происходило с Дороти, её якобы галлюцинации, восприятие окружающих людей - медперсонал, мужа - в виде собак, записывалось во врачебный журнал, но Мэйсон понимал, что если её психическое состояние стабилизируется, то не будет однозначных причин для содержания её в психиатрической клинике и признания недееспособной, хотя бы на время, так необходимое ему. Возможно её направят в клинику неврологии, либо порекомендуют везти домой и там проводить реабилитацию. Мэйсон понял, что пути отступления нет, если всё откроется - ему конец. И он решает спровоцировать ещё одно обострение у Дороти. После долгого раздумья он ответил сестре:
- Эмми, давай подождём ещё день-другой, вдруг пойдёт на улучшение.
             Сестра с сомнением покачала головой, но не стала возражать.

             Мэйсон привёз из дома платье жены, которое она очень любила надевать в молодости и сохранила в своём гардеробе как воспоминание о том прекрасном времени. Эмми с Линдой, уставшим, вымотавшимся в эти несколько дней, он предложил съездить куда-нибудь: отдохнуть, развеяться. Этот вечер возле Дороти побудут они с Люси.

             Когда Люси одела платье, что он привёз, Мэйсон поразился: ну точно Дороти в молодости, когда они только поженились. Её фигура, походка, волосы, даже черты лица немного схожи. Он вспомнил те счастливые годы и чуть было не отказался от своей сегодняшней затеи, но мысленно выругал себя минутную слабость и сказал:
- А теперь надевай голову бульдога и иди в палату. Яркий свет не включай, и близко к Дороти не подходи. Походи молча немного по палате и возвращайся.
              В слабо освещённой палате тихо играла музыка, Дороти то ли дремала, то ли размышляла о виденном в последние дни. Услышав, как открылась дверь и в палату кто-то вошёл, она глянула и увидела, что вошла … она сама. Это её фигура, ещё молодой женщины, её походка, на ней любимое платье. Но какой ужас!! У молодой Дороти была голова бульдога! Не издавая ни звука, не шевелясь, больная наблюдала, как призрак ходит в полутьме по палате и потом, постояв некоторое время, уходит.

             Вернувшаяся Эмми нашла Дороти в критическом состоянии, сидящую с безумным, испуганным взглядом, и позвонила в психиатрическую клинику. Рассказав прибывшему врачу о мании больной, показав историю болезни, она провела его с санитарами в палату, где при виде их Дороти начала истерически хохотать и выкрикивать: «У них человеческие головы! У них человеческие головы!».

Замысел сработал

            Лечение Дороти в лечебнице не давало положительных результатов, состояние ухудшалось. Она мало общалась с лечащим персоналом, в основном только отвечала на вопросы. Когда врач расспрашивал о видениях, кошмарах, которые её преследовали перед тем, как привезли в психиатрическую клинику, рассказывала неохотно и мало. Никого из близких видеть ей не хотелось, удалось только уговорить на встречу с мужем. Но при виде его у неё началась истерика, Дороти стала просить, чтобы её увезли, что санитары и сделали.
             Где-то на десятый день пребывания Дороти в лечебнице Мэйсону позвонили и взволнованный голос попросил его срочно приехать. Приехав, он узнал, что неожиданно состояние больной сильно ухудшилось. Несмотря на все предпринимаемые меры спасти её не удалось. При вскрытии обнаружилось, что смерть произошла вследствие передозировки сильнодействующего лекарства, которое больной давали ежедневно. Вероятно, ей как-то удавалось имитировать его приём, медперсонал, наверное, был невнимателен, так что она скопила достаточное количество таблеток, чтобы отравиться.

             О похоронах госпожи Браун писали многие газеты. Прочитав о смерти Дороти, Джеймс прервал своё лечение, которое и так уже подходило к концу, и вернулся в родной город. На следующий день, прибыв в свой кабинет в офисе компании, он позвонил Кэрол и попросил сообщить шефу о выходе его на службу.
             Вскоре Мэйсон пригласил его к себе и сообщил о своём решении: в связи с тем, что по состоянию здоровья Джеймс вряд ли сможет эффективно, на высоком уровне исполнять обязанности старшего юрисконсульта компании, ему предлагается должность юрисконсульта, либо его отпустят из фирмы с хорошими характеристиками.
              Попросив несколько дней на раздумья, Джеймс посвятил их тому, чтобы собрать побольше информации в офисе и психиатрической клинике о болезни и смерти Дороти. Даже из того, что ему удалось узнать, Джеймсу стало ясно: во всём произошедшем много странного, подозрительного. Доложив Мэйсону, что уходит из фирмы, он позвонил частному детективу, с которым ввиду своей профессии довольно часто имел дело.
            
 (Окончание следует)
_____________

(1)   Мопс - маленькая декоративная собачка, с живым, весёлым и при этом уравновешенным характером.